Текст книги "Безрассудная страсть"

Глава 13

Войдя в великолепный бальный зал Хофбурга, Джулия ощутила, что ее внутренности перепутались и завязались в плотный узел. Зал поражал воображение. Тысячи свечей горели в хрустальных канделябрах, их свет отражался от белых с позолотой стен. Великолепные драгоценности наполняли зал разноцветными звездами, когда на танцующих дам падал свет. Зрелище было захватывающее. Джулия стояла на верхней ступеньке лестницы и ждала, пока мажордом объявлял о прибытии самых важных членов английской делегации. Лорд и леди Каслри, лорд и леди Стюарт, лорд Айвз и леди Доротея Халлам. Она, Джулия, была служанкой, поэтому ее имя не прозвучало. Мажордом даже не удостоил ее взглядом, лишь сделал нетерпеливый жест и сразу склонился, принимая приглашение из рук баварского посланника, следовавшего за ней.

Спускаясь по лестнице рядом с Доротеей, она искала глазами Томаса Меррита. Она искала его в любой толпе. Но, как обычно, не находила. Как глупо! С какой стати ему здесь быть? Да и окажись он здесь, узнал бы ее? Возможно, и нет. Теперь она выглядела совсем не так, как на балу, посвященном ее помолвке. Сегодня на ней было простое голубое муслиновое платье, позаимствованное у Доротеи, с кружевами и широким поясом из ленты. Все это поспешно добавили, чтобы сделать наряд соответствующим грандиозности события. К тому же на ней не было украшений, за исключением пары скромных гранатовых сережек. Родители подарили их ей на шестнадцатый день рождения. Они не бросались в глаза, как драгоценности Карриндейлов, но принадлежали ей. Возможно, она когда-нибудь присвоит им высокое звание «гранаты Джулии». Она тряхнула головой, думая, сверкают ли они, как другие драгоценности, но на нее никто не смотрел. Кто она? Простая служанка. А на слуг никто никогда не обращает внимания. Когда-то ее считали одной из самых прелестных девушек общества. За ней бы, безусловно, ухаживали, не будь она с детства помолвлена с Дэвидом. В семнадцать лет ее представили королеве, и она получила разрешение выходить в свет, но если не считать общего восхищения и желания познакомиться с будущей герцогиней Темберлей, с ней никто даже не пытался флиртовать.

Кроме Томаса Меррита.

Стал бы он флиртовать с ней сейчас, в ее нынешнем статусе служанки? Нет, конечно. Джулия гордо вздернула подбородок. Она уже не та глупая девочка, какой была тогда. Теперь она взрослая женщина. Мать. И шпионка.

Она пригладила на бедрах позаимствованное платье и мысленно приказала внутренностям успокоиться и вернуться на место, чтобы позволить ей свободно дышать. Джулия не знала, на кого смотреть и кого слушать в этом безбрежном людском море. Она слышала обрывки разговоров на немецком, французском, английском и итальянском языках. Но пустая болтовня на балу вряд ли представляет интерес для главы английской делегации. Джулия остановилась. Куда идти? С чего начать? Как?

Стивен обернулся через плечо, с улыбкой взял ее под руку и повел вместе с Доротеей к ряду кресел за танцевальным залом.

– Здесь так громко говорят, – пожаловалась Доротея, – что не слышно музыки. – И действительно, ей приходилось почти кричать, чтобы ее слова можно было разобрать.

Джулия с трудом сглотнула. Как она может подслушать частные беседы в таком шуме? Начались танцы, и к общей какофонии добавился громкий шелест шелка, лязг шпаг и шуршание скользящих по паркету подошв. Доротея ухватилась за руку Джулии и подалась к Стивену.

– Вы только взгляните на помост! Стивен, кто это?

– Впереди сидят императрица Австрии и русская царица, за ними – королева Баварии и сестра русского царя великая княжна Екатерина.

– В жизни не видела такого великолепия, – восторженно протянула Доротея, всматриваясь в блеск драгоценностей и пышную элегантность платьев. Золотая ткань светилась, золотые нити сверкали, тиары и диадемы распространяли вокруг разноцветные лучи – ведь каждая государыня старалась превзойти в роскоши свою «коллегу» из числа монарших особ. Джулия подумала, что не смогла бы отдать пальму первенства ни одной особе из группы. Каждая была по-своему восхитительна. В конце концов, это мирные переговоры. Только интересно, являются ли сверкающие ордена у них на груди военными, символами окончившейся войны, напоминанием о мужестве нации в борьбе против Наполеона. Леди Каслри носила бриллиантовый орден Подвязки, принадлежащий ее мужу, в волосах, словно тиару.

Стивен наклонился к сестре.

– Я встречался с великой княжной Екатериной прошлой весной, когда она вместе с царем приезжала в Лондон, помнишь?

Взгляд Доротеи затуманился. Ее голубые глаза стали рассеянными, а потом наполнились болью.

– Прошлой весной… – Она прижала руку к груди. – Я не помню прошлую весну.

Джулия сжала ее руку и с упреком покосилась на Стивена. Во взгляде лорда Айвза читались тревога и нетерпение.

– Посмотри, Доротея, – сказал он, стараясь отвлечь ее от мрачных мыслей. – Это княгиня Эстерхази. Я слышал, что одно только ее платье стоит шесть миллионов франков. А стоимость ее бриллиантов… лучше не считать.

Он слышал? Интересно, что можно разобрать в таком шуме. И когда? Джулия нахмурилась. Не похоже, что она сможет выполнить это задание. Она проследила за взглядом Стивена и увидела герцогиню. Та сверкала с головы до ног. Взгляды большинства присутствующих были устремлены на нее.

Джулия огляделась в поисках других важных особ. Первым ей бросился в глаза папский легат, узнаваемый по красным одеждам. Бородатый джентльмен в тюрбане, чуть ли не сгибающийся под тяжестью драгоценных камней, должно быть, представитель османского султана. В общем, ее окружали не меньше тысячи мужчин, одетых в сотни разных мундиров с орденами и знаками различия или в элегантные вечерние фраки. Все они переговаривались между собой. Кто из них владеет секретами, которые она должна выведать?

Джулия представила себе, как крадется за спинами людей, наклоняется к ним, чтобы услышать разговоры, и при этом старается выглядеть незаметной.

– Как ты думаешь, сегодня здесь будет супруга Наполеона? – спросила Доротея. – Я слышала, Мария Луиза не последовала за мужем на Эльбу, как обещала, а по настоянию отца вернулась в Вену.

– Где ты это слышала? – спросил Стивен. – Я думал, ты еще ни разу не выходила, Дороти.

– В парке. Вчера, кажется. Джулия настояла, чтобы мы подышали свежим воздухом. – Стивен бросил быстрый взгляд на Джулию и улыбнулся с видом заговорщика. А Доротея, ничего не заметив, продолжила: – Там беседовали какие-то люди. Стоял такой же гомон, как здесь, но, должна сказать, в парке было очень красиво. Лучше, чем в Гайд-парке. Пожалуй, мне нравится Вена в это время года. Помнишь, – с грустью произнесла она, – как я восхищалась садами в поместье Мэтью? Кстати, он шутил, что до меня доходят абсолютно все слухи. Здесь в них тоже нет недостатка. На прогулке в парке ты смотришь на людей, а они – на тебя. В это время сословные грани стираются. Лишь в таких местах, как это, все опять разделяются: на важных особ, – она посмотрела на свою ладонь и загнула один палец, – тех, кто должен развлекать важных особ, – она загнула второй палец, – и всех остальных. – Она со вздохом опустила руку. – Как в Лондоне.

Стивен нежно улыбнулся сестре.

– А к каким людям ты относишь нас?

– К значимым, конечно, хотя и довольно-таки незаметным. С нами будут говорить, если поблизости нет никого с более впечатляющей родословной.

– Как в Лондоне, – повторила Джулия, и Доротея слабо улыбнулась.

– Точно.

Стивен перевел глаза с сестры на Джулию. Он казался озадаченным.

– Неужели английское общество столь закрыто для понимания?

– Да, – одновременно отозвались его спутницы и, взглянув друг на друга, хихикнули.

– А я-то всегда думал, что мы, англичане, простой народ. Если у нас есть хорошая говядина, несколько сотен акров земли, наследник и доход больше тысячи фунтов в год, мы довольны. Оказывается, нет. – Он отвесил женщинам шутовской поклон. – Но вы меня поправили. – Он протянул сестре руку. – А теперь, Дороти, не желаешь ли потанцевать?

Доротея сделала шаг назад и нервно пригладила руками лавандовое платье.

– Нет, но ты можешь пригласить Джулию. – Она раздраженно поморщилась, когда он заколебался. – Да ладно тебе! Мы оба знаем, что Джулия не простая служанка. Она такая же леди, как и я, а танцует наверняка лучше, чем все присутствующие здесь дамы.

– Сомневаюсь, что австрийская императрица – или любая другая высокопоставленная австрийская особа – согласится с тобой в этом вопросе, – парировала Джулия, чтобы разрядить обстановку, но Стивен смотрел на нее в упор и выражение его лица было непроницаемым. – Я имела в виду, что именно австрийцы изобрели вальс, – тихо закончила она.

– Тогда мы должны попробовать их превзойти? – проговорил Стивен и протянул Джулии затянутую в перчатку руку. Она несколько мгновений молча смотрела на нее, прежде чем протянуть свою. Разве пристало служанке танцевать с хозяином? Падшей женщине вальсировать с дипломатом? Она позволила ему вывести себя в центр зала, остро чувствуя тепло его руки, глядя на его красный мундир. Интересно, есть ли мужчина, которому не к лицу военная форма? Когда Джеймс облачился в мундир, он перестал быть мальчиком, а стал ее братом. А потом – героем. Стивен Айвз тоже очень красив. И любая леди должна быть счастлива, кружась по залу в его объятиях.

Он положил ей руку на талию, и Джулия снова ощутила тепло. А когда он закружил ее по залу, она поняла, как давно не танцевала.

Она изо всех сил старалась не думать о своем последнем вальсе, том, из прошлой жизни. Стивен был не так высок, как Томас Меррит, и двигался с грациозной достойной сдержанностью. В Томасе чувствовалось больше страсти, от которой перехватывало дыхание.

– Скажите, кто для вас важен? – спросила она, глядя поверх его плеча на толпу. – С кого начать? Вы, кажется, говорили, что есть еще два бальных зала, где также много людей?

Стивен улыбнулся, отчего в уголках его глаз появились тоненькие морщинки.

– Да. Австрийцы должны открыть еще два зала для приемов и испанскую школу верховой езды, чтобы уж точно вместить всех. А пока давайте посмотрим, кто здесь есть. – Он оглядел собравшихся поверх ее головы. – Прямо за вами барон фон Гериц, секретарь посольства Баварии. Любит шнапс, шампанское и флиртует с женщинами намного помоложе. У него преувеличенное самомнение, и если он знает что-то важное, то с готовностью выбалтывает секрет любому, кто соглашается его слушать.

– И это уже не будет секретом, – подытожила Джулия, сбросив барона со счетов. – Вы помните виконта Ридсдейла? – спросила она, наблюдая, как баварский секретарь хорохорится перед юной девушкой.

– Конечно. Светский лев.

– Да, и он очень похож на фон Герица – любит на вечеринках зажимать юных девиц в темных уголках. Мама предупреждала меня о нем еще до моего первого выхода в свет, но он поддерживает в парламенте те же законы, что и мой отец, поэтому нужно быть с ним милой и любезной, но любой ценой держаться подальше от темных углов.

– Тогда вам уже известно, как играть в эти игры, – сказал Стивен.

Так ли это? Она знала, с кем флиртовать, а кого избегать, когда была совсем юной. И не сделала ни одного неверного шага, пока не встретилась с Томасом. Она на мгновение застыла, охваченная воспоминаниями, и споткнулась. Стивен поддержал ее и снова закружил по залу. Джулия благодарно улыбнулась. Что ж, она усвоила урок и больше не совершит подобной ошибки. Итак, подумала новоявленная леди Арабелла расслабившись, пожалуй, она знает, что делать.

– Есть еще принц Линь, – продолжал Стивен. – Он аристократ Старого света, солдат, придворный и бонвиван. Очаровательный, остроумный и любит посплетничать. Только надо делать скидку на его возраст. Некоторые его сплетни могли устареть лет на пятьдесят, но все равно его болтовня весьма занимательна. Хотите, я вас представлю?

Джулия взглянула на принца, носившего напудренный парик и шелковый фрак, вышедший из моды лет двадцать назад, но он беседовал с дамой, которая, судя по всему, была в восторге от его компании. Ее смех звенел словно хрустальный колокольчик.

Джулия улыбнулась своему партнеру.

– Проведите меня в танце мимо, и я сделаю вид, что потеряла туфельку, она упадет прямо к его ногам. Как истинный джентльмен, он не сможет ее не вернуть и обязательно попросит, чтобы вы меня представили.

Стивен слегка наклонил голову и взглянул на Джулию с откровенным восхищением.

– Вы отличный игрок, Джулия.

Она почувствовала, как потеплело на сердце – от гордости, – и поняла, что вечер удался.

Томас Меррит купил поддельное приглашение на бал – одно из сотен, циркулировавших в городе, – и прибыл на торжество поздно. Зал сверкал бриллиантами так ярко, что слепило глаза. Каждая присутствующая леди была в полном смысле слова усыпана драгоценностями в надежде превзойти других, руководствуясь женским тщеславием, разумеется, а не чувством патриотизма. Ароматы изысканных духов смешивались с запахами пота, помады для волос и ваксы, создавая неповторимые сочетания.

Он прислонился к колонне и огляделся. Что бы сказали все эти напыщенные господа, если бы знали, сколько среди них воров и мошенников, проникших в зал по поддельным и украденным приглашениям?

Томас вспомнил последний бал в Лондоне. Туда его тоже никто не приглашал. Бал, посвященный помолвке леди Джулии Лейтон, был утонченным, элегантным действом в отличие от этого безумного цирка, однако туда он явился с той же целью – украсть. А вместо этого потерял свое сердце.

Он окинул взглядом зал в поисках Джулии, но, конечно, тщетно. Вероятно, она обосновалась в одном из поместий Темберлея и выполняла роль идеальной жены. Вышивает небось герцогский герб, чтобы повесить над камином.

Он поправил манжеты – на этот раз абсолютно новой рубашки из лучшего полотна – и выбросил из головы мысли о Джулии. Он сосредоточился на бурлящей толпе, в поисках дружелюбного лица, одинокой дамы, но зал казался окруженным непроницаемой стеной веселья. Томас взял бокал шампанского с подноса проходившего мимо лакея, потом еще один, продолжая наблюдать. Лица сливались. Каждая женщина казалась Джулией, улыбающейся и до боли милой, а каждый мужчина – его братом, язвительным и высокомерным. Он поставил бокал на ближайший стол и отвернулся. Возможно, он совершил ошибку, явившись сегодня сюда.

– Нет настроения танцевать? – Томас обернулся на голос. Мужчина поклонился, щелкнул каблуками и протянул руку: – Капитан Франц фон Юрген, Богемия.

Рукопожатие мужчины было сильным и уверенным.

– Виконт Мерритон, Англия, – сказал он.

– А, значит, вы приехали в составе английской делегации? – спросил фон Юрген.

– Нет, я сам по себе, – ответил Томас и взял еще один бокал у лакея. Интересно, как эти тощие создания умудряются так ловко проносить тяжелые подносы через толпу, не роняя их и не проливая ни капли на голые плечи и шелковые платья?

– Здесь много приезжих, – продолжал фон Юрген. – Вы знаете, что население Вены в эти дни увеличилось двадцатикратно? Решаются судьбы мира. Лично я приехал, чтобы позаботиться о семейных интересах. Возможно, это может показаться мелочным в свете грандиозности событий, но армия Наполеона прошла по моим полям, сожгла мой дом и лишила состояния. А потом явились пруссаки и забрали остальное.

В его голосе не было горечи. Напротив, он улыбался и притоптывал ногой в такт музыке. Томас нахмурился, а фон Юрген фыркнул.

– Я собираюсь обратиться в конгресс с просьбой о компенсации, а если не получится, найду богатую жену. Здесь же много хорошеньких женщин, не так ли? – Он игриво ткнул Томаса локтем в бок. – Мне нужно найти одну и начать ухаживать, но в такой толпе задача представляется невыполнимой. Насколько я понимаю, здесь должна быть комната с карточными столами, сигарами и шнапсом, который лично я предпочитаю шампанскому. Если вы придерживаетесь того же мнения, давайте отыщем эту комнату, а делегаты пусть толкаются здесь.

Это вполне устраивало Томаса. Через час он уже выиграл столько денег, что мог заплатить за жилье, новый костюм и сапоги. Он взглянул на лежащую перед ним стопку монет: экзотическую смесь франков, флоринов, злотых, пфеннигов, и улыбнулся. Он ничего не украл. Потягивая шнапс, Томас чувствовал себя совершенно довольным, чего не было уже много месяцев.

– Последняя ставка, – сказал синьор из Венеции.

Этот человек проиграл уже все, даже запонки. Фон Юрген остался при своих, а Томас выиграл.

– А у вас есть на что играть, господин? – спросил фон Юрген, подавшись вперед.

– У меня есть это. – Партнер положил на стол золотые часы – дамские часики с гравировкой, дорогие, украшенные крупным бриллиантом.

Томас взял их и открыл крышку. Раздались негромкие звуки колыбельной. Кроме циферблата под крышкой скрывались два миниатюрных портрета – джентльмен и ребенок, явно англичане, хотя владелец часов – если он действительно таковым являлся – был итальянцем.

– Семейная реликвия, – сказал картежник, криво усмехнувшись, и Томас понял, что он лжет.

Он раздал карты, и красивые часики перекочевали в его карман.

Глава 14

На следующее утро Стивен размешивал сахар в чае, чувствуя себя бодрым и энергичным, хотя не сомкнул глаз всю ночь.

Она держалась великолепно! Даже Чарльз Стюарт был впечатлен, хотя и старался не показать этого.

Джулия очаровала принца Линя и еще дюжину мужчин. Они сочли за счастье знакомство с прелестницей. Под утро, когда гости стали разъезжаться, она получила кучу приглашений на чай и на ленч, которые не приняла, но и не отвергла. Когда джентльмен просил разрешения навестить ее, она только вежливо улыбалась и меняла тему разговора. Стивен вывел свою даму из зала под руку, пока другой член делегации сопровождал Доротею, и чувствовал спиной завистливые взгляды.

Ему еще предстоит поразмыслить над тем, как Джулии все это удалось, хотя он внимательно наблюдал за ней весь вечер, страхуя от ошибок. Она больше слушала, чем говорила, очаровательно улыбалась и к месту вставляла остроумные замечания – только на английском языке. Все так, как и должно быть? Или в Джулии Лейтон есть что-то особенное? Понятно, что опыт общения, изысканные манеры пришли к ней с воспитанием, но ведь не одно это. Ах если бы только она… Стивен нахмурился.

Он не был женат по большей части потому, что не встретил женщину, которая смогла бы его заинтересовать.

Вздохнув, он наколол на вилку кусочек сосиски и стал жевать, поймав себя на том, что глупо улыбается, глядя в тарелку. Английский лакей, чувствуя себя неуютно, переступил с ноги на ногу.

Когда они вернулись домой после бала, Стивен отвел Джулию к лорду Каслри. Она присела на край дивана и поведала виконту, что некоторые делегаты чувствуют себя уязвленными условиями, которые им предложили австрийцы, равно как и установленным регламентом встреч и ассамблей. Она не сказала этого прямо, поскольку это не ее дело, но деликатно намекнула, что доброе слово или предложение помощи от британских дипломатов могло бы склонить менее значимых делегатов на сторону Англии в дискуссионных вопросах.

Каслри поручил Стивену заняться этим вопросом, потом поблагодарил Джулию и пожелал ей доброй ночи.

– Возможно, – сказал он, – вы могли бы посоветовать леди Доротее продолжить дружбу с племянницей князя Талейрана. Она выполняет функции хозяйки на его приемах.

Стивен рассмеялся в голос, вспомнив, как Джулия сделала реверанс его светлости и пообещала, что приложит все усилия. Лакей вздрогнул и подобрался.

– Еще чаю, майор?

Тот рассеянно кивнул.

Если Джулия сумеет очаровать коварного французского министра, это будет большая победа. Талейран – кладезь тайн.

Стивен погрузил ложку в воздушное сырное суфле и задумался. Нет, он не сомневался, что никогда не встречал женщины, похожей на Джулию Лейтон. Поступив на службу в армию, он отложил на неопределенный срок матримониальные планы, потом сделал это еще раз, убедив себя, что обязан спасти сестру. Но втайне Стивен понимал, что все это – удобные отговорки, и, возможно, ему уготована участь старого холостяка, который будет баловать племянников и племянниц, занимать их историями о войне, а после этого возвращаться в свой одинокий дом. Нет наследников, нет проблем. Но теперь…

Он положил ложку и нахмурился.

– Что-то не так с суфле, майор? – спросил лакей.

– Нет, все в порядке. – Он с недоумением уставился на стоящую перед ним тарелку. Она была почти пустой, но он не помнил, проглотил ли хотя бы кусочек.

Что это на него нашло? Он никогда не сможет жениться на Джулии Лейтон. Стивен добавил ложечку сахара в чай, размешал его, попробовал и поморщился. Напиток оказался невероятно сладким.

В одном он был уверен: Джулия Лейтон совершенно не подходит Темберлею. Он несколько раз встречался с Дэвидом и нашел его настолько же скучным и лишенным эмоций, насколько его брат был экстравагантным и дерзким. Он вспомнил, что Николас даже сделал предложение Джулии, когда вернулся с войны, чтобы принять титул брата, и обнаружил ее, беременную и отверженную семьей. Тогда Стивен не понял, с какой стати новый герцог решился на такой глупый, хотя и, безусловно, благородный поступок. Но это произошло до того, как он познакомился с Джулией. Она отказала Николасу, решив найти свой собственный путь в жизни.

Он полил густыми сливками позднюю ежевику и с удовольствием ощутил во рту ягодную свежесть.

Интересно, сожалеет ли Джулия о своих опрометчивых поступках? Скучает ли о прежней жизни? Она могла стать герцогиней, но взяла на себя роль компаньонки, причем сделала это с достоинством королевы. Он задумчиво улыбнулся, и покрытая сливками ягода скатилась с его ложки на безупречно белую скатерть. И он и лакей несколько секунд взирали на ягоду в полном изумлении.

Похоже, накануне вечером Джулия искренне наслаждалась всем происходившим. Ее лицо светилось, глаза сверкали. Стивен был очарован, даже зная ее неприглядную историю.

Теперь он мог признать: она красива, очаровательна, элегантна и умна.

Разумеется, она еще и страстная женщина. Она доказала это не только своей ошибкой, но и беззаветной преданностью Доротее, своему сыну и новым задачам, поставленным перед ней.

Стивен почувствовал желание и проглотил ягоду целиком. Ежевика на мгновение застряла у него в горле. Возможно, есть другой выход.

У него никогда не было любовницы. Во-первых, для этого не хватало времени, а во-вторых, он еще не встречал женщину, которая привлекла бы его настолько. Он представил себе, как укладывает Джулию в постель, потом будит и наслаждается беседой с возлюбленной.

Он поерзал на стуле и добавил в чай еще ложечку сахара.

Дипломат не может путешествовать с любовницей. Это недопустимо.

Он отложил ложку. Но если Дороти и дальше будет ездить с ним, а Джулия останется ее компаньонкой, все будет выглядеть пристойно. На пути домой после бала Доротея прямо-таки веселилась. Она с удовольствием рассуждала о модах, музыке и угощении. Когда он спросил сестру, понравился ли ей бал, она порывисто обняла его, а желая доброй ночи, поцеловала в щеку. Можно надеяться, она захочет сопровождать его и в будущих миссиях, а значит, поедет и Джулия.

Дверь в столовую распахнулась. Стивен поднял глаза и, улыбаясь, встал навстречу Джулии. Но при виде ее испуганного бледного лица его сердце пропустило удар.

На Джулии было то же самое голубое муслиновое платье, в котором она танцевала на балу, но теперь оно оказалось мятым и грязным. Глаза покраснели, в них стояли слезы.

– Что случилось? – спросил он, отшвырнув салфетку.

– Милорд, Доротея приняла слишком большую дозу лауданума.