Текст книги "Колыбель"

Глава 9

Архахаар проспал. Кельвирея пыталась его растормошить, но маг что-то пробормотал про пять минут и продолжил спать, отвернувшись лицом к стене. Кельвирея пыталась его растормошить, но ей это не удалось. В конце концов, девушка плеснула на него водой из рукомойника. Колдун вскочил, как ошпаренный:

– Твою дивизию, ученица, утопить меня решила?

– С добрым утром, – рассмеялась Кельвирея, – сам же просил разбудить и не просыпался

– Ага, просил. А, как положено в сказках, поцелуем не пробовала?

– Вот еще всяких чернокнижников целовать – притворно надула губки девушка.

– Тогда давай попрощаемся с братьями и поедем, торг у гномов начинается, когда солнце полностью взойдет над горизонтом и заканчивается в полдень.

– Нам далеко ехать?

– На лошадях день пути, не считая времени, которое потратим на переправе.

– То есть у гномов мы будем завтра?

– Я сказал на лошадях. А мы поедем на келпи, да и переправа нам не понадобится.

– Пересечем реку вплавь или ты брод знаешь?

– Келпи – духи воды, проскачем прямо по реке.

Они заканчивали крепить свои седельные сумки, когда пришли Вас с Гасом.

– Уже уезжаете?

– Да, нам пора.

– Все студиозусы шепчутся по поводу неизвестных архимагов.

– Мы знаем, – улыбнулась Кельвирея, а Архахаар добавил:

– Любопытство полезно, пусть поломают головы.

– Ты прав, Ар. Счастливого вам пути. Заезжайте.

Архахаар с Кельвиреей помахали архимагам, запрыгнули на келпи и поскакали в сторону ворот. Стоявший возле ворот студиозус открыл рот и вытаращил на них глаза.

Келпи бежали на запад быстрой размашистой рысью. Молния держалась на половину корпуса позади Грома. Не было никакой тряски, Кельвирее казалось, что ее плавно несет вперед поток воды. Келпи словно предугадывала ее мысли, и девушке даже не приходилось править, она просто держалась за поводья. Вдалеке блеснули воды широкой реки, дорога повернула направо и вот уже их келпи бегут по лугу. Архахаар обернулся:

– На переправе бы много времени потеряли, а так уже рукой подать.

Келпи сиганули в реку с крутого обрыва. Кельвирея зажмурилась, ожидая удара и тучи брызг, но Молния бежала, словно ничего не произошло. Девушка открыла глаза и ахнула, келпи скакали по воде, словно по твердой поверхности. Они миновали лесок и выехали на дорогу.

– Накинь капюшон – услышала Кельвирея голос своего спутника, – не будем лица светить. Это торговый тракт, тут народа много, все торговать приехали.

Они проезжали мимо караванов, мимо одиночных повозок, влекомых флегматичными лошадьми, направляясь в сторону гор. Вскоре тракт закончился, уперевшись в большую площадь, вымощенную камнем. Площадь была заставлена различными повозками. Келпи снизили скорость и шагом подошли к большой коновязи. Всадники спешились. К ним тот час же подбежал оборванный мальчишка:

– Доброго вам дня, господа маги. Позвольте ваших лошадушек посторожить. День базарный, народа много, как бы не свели. Всего одна серебрушка, и ваши лошадки будут в целостности и сохранности, а коль еще пару добавите, так я их почищу и овса дам.

– Значит так, слушай сюда, мелочь, – донеслось из-под капюшона Архахаара, – лошади заколдованы. Ты передай там своим, чтоб даже не думали на них зариться. Иначе помирать будут долго и мучительно. Пшел вон.

Мальчишка убежал, словно его ветром сдуло.

– Подельник конокрадов – пояснил Архахаар, перехватывая взгляд Кельвиреи, – если заплатишь, так твою лошадь не тронут, а если нет – пойдешь назад пешком.

– Почему бы ему просто не заплатить? – спросила Кельвирея.

– Да потому что он мальчишка, а, значит, любопытен сверх меры. Он бы их трогал, попытался б на них влезть, был бы у келпи незапланированный перекус на глазах у общественности. Кстати, карманников тут много промышляет, но наши карманы в безопасности, кошелек мага обычно сжигает руки глупого воришки, так что для них нас как бы не существует.

Кельвирея вспомнила острые как ножи клыки своей «лошадушки» и поежилась. Архахаар снял седельную сумку, в которой что-то позвякивало, накинул ее на плечо, взял Кельвирею за руку и потащил к прилавкам. Торговля шла полным ходом, народ бранился, толкался и торговался. Они протолкались к единственному прилавку, возле которого не было покупателей.

– Желают маги приобрести народа подгорного изделия за монету звонкую? – оживился скучавший за прилавком гном, – товары се лучшие кузниц подгорных.

– Тяжко магу столь великое количество звонкого золота с собой носить, – произнес Архахаар, – тяжка ноша сия, измышляю уж обменять ее на меч да броню лучшие.

– Товар мой лучшими мастерами кованный, бери любой, душа твоя чего желает.

– Мастер уважаемый, давно ли железяки сии товаром лучшим именоваться стали? Ни адаманта в них крупинки, ни Ремесла.

– Желают ли маги уважаемые товар осмотреть ценный по-настоящему?

– Желаем мы того.

– А хватит ли золота звонкого покупок хороших для?

– Полна сума металла драгоценного, в Рабане чеканенного. Тяжела ноша сия.

– За мной ступайте, покупатели желанные, – гном шустро вскочил и засеменил к воротам, перекрывавших путь внутрь горы.

– Товар на прилавке не плох, но далеко не самый лучший – пояснил Архахаар, – самое лучшее гномы никогда на прилавок не выставляют, сейчас он проведет нас на склад, там и меч тебе подберем и броню.

– Адамантовые? Из того самого адаманта?

– Да.

– Но это же, это очень дорого.

– Ну не зря же я таскаю с собой эту сумку с золотом.

– А товар? Разве его не украдут? Ты же сам говорил, что ворья здесь много.

– Крадут здесь только у людей. А вора, осмелившегося обокрасть гнома, зарубают секирами.

Пройдя в ворота, они поплутали по коридорам и оказались в пещере, освещавшейся светившимися кристаллами. Архахаар снял капюшон и дал Кельвирее знак сделать то же самое.

– Узнал тебя я, голос народа крылатого, да чую металл эльфийский в девы ножнах.

– Точна речь твоя, мастер, руке твоей подобно. Помочь прошу деве сией броню и меч достойный подобрать.

– Товар мой лучший к вниманию твоему, воительница. Узреть дай мастеру меч свой, дабы подобрать оружие тебя достойное.

Кельвирея извлекла меч и вручила его гному.

– Меч длиннее аль короче желаешь ли?

– К длине такой привыкла я – девушка сама не поняла, как начала витиевато изъясняться.

– Доспех привычен тебе какой?

– Кожаный.

– Добро.

Гном ушел в темноту и вскоре вернулся, неся в руках меч в ножнах и кольчугу. Он выложил товар перед девушкой. Первым делом Кельвирея взяла в руки меч. Легкий темно-серый клинок был великолепно сбалансирован, легко выходил из ножен и так же легко входил. Девушка несколько раз им взмахнула и удовлетворенно вложила его в ножны. Архахаар кивнул.

– В сих ножнах носить лишь можно. Все режет адамант прочее.

Кельвирея надела кольчугу и скривилась:

– Простите, но она мне не подходит, великовата в плечах, в груди жмет.

– Ударов сердца пять, дева торопливая, отсчитай.

И действительно, через пять ударов сердца кольчуга начала меняться. Она облегла фигуру девушки словно вторая кожа. Кельвирея пошевелила руками и ногами, потом совершила несколько прыжков и, наконец, прошлась колесом по кругу. Темно серая кольчуга даже не звякнула.

– Кольчуга адамантовая надежно тело девы защитит. Металл гномий ни в жару не жжет, ни в стужу не холодит.

– Цену товара назови, мастер уважаемый – встрял Архахаар.

– В убыток себе отдам, для покупателей дорогих в радость, сто крат по весу золота отсыпь – гном положил кольчугу с мечом на чашу весов, чего-то подкрутил в механизме, подвигал рычаги. Архрахаар запустил руку в сумку, вытащил пригоршню монет и положил на другую чашу. Кольчуга с мечом перевешивали. Маг снова и снова клал золото, но по-прежнему оружие было тяжелее. Кельвирея удивилась, гора золота на весах никак не могла поместиться в седельной суме, но Архахаар продолжал доставать все новые и новые монеты. Наконец, чаши сравнялись.

– Цена, мастер, твоя уплачена мной. Свершен ли торг?

– Свершен торг будет, когда за это выпьем мы.

– Да будет так, неси отраву вашу знаменитую, да воды обычной.

Гном снова исчез в темноте пещеры.

– Ты хоть раз гномью отраву пила?

– Дурманящие напитки противны Единому.

– Понятно. Значит в первый раз. Тут ведь вот какая проблема. Пока с продавцом не выпьешь сделка считается не завершенной. За обычные железяки можно не пить, но за адамант положено. Особо много пить не надо, резко выдохни, сделай один глоток и сразу водой запивай.

– Попробую.

– Не вздумай выплевывать, проглоти, иначе останешься без снаряжения и меня без денежки оставишь.

– Хорошо.

Гном вернулся с бутылкой мутной жидкости, парой кружек воды и тремя маленькими железными бокалами. Он сноровисто разлил отраву по бокалам и произнес:

– За торг.

– За торг – повторили Кельвирея и Архахаар.

Гном выпил свой бокал до дна и налил себе второй. Архахаар резко выдохнул, опрокинул свой бокал, его горло дернулось. Маг несколько раз моргнул, после чего отпил воды из кружки. Кельвирея так же выдохнула и опрокинула бокал себе в рот. Ей показалось, что она выпила жидкий огонь. Весь рот горел. На глазах у девушки выступили слезы, и она, ценой неимоверных усилий, заставила себя этот огонь проглотить. Она выпила всю воду из своей кружки, опустошила кружку Архахаара и только потом ей полегчало.

– Хороша отрава – удовлетворенно крякнул колдун.

Гном споро наполнил бокалы Архахаара и Кельвиреи, но Архахаар покачал головой:

– Отравы гномьей мы меру знаем. Свершен ли торг?

– Свершен. Товаров иных желают ли маги? Искусство подгорного велико народа.

– Желания нет товарах в иных.

– Ступайте ж следом, уважаемые.

Гном вывел их к прилавку и уселся на свой табурет. Архахаар взял руку Кельвиреи и повел к коновязи.

– Мы даже другие прилавки не осмотрели. Больше ничего не купим? – спросила девушка.

– Что надо было, купили мы то – ответил ей Архахаар в гномьей манере.

– Мне б еще ножей метательных и топорик – улыбнулась Кельвирея – адамантовых.

Архахаар расхохотался:

– Из адаманта ножи не куют, уж слишком металл редкий, чтобы им разбрасываться. Инструменты тоже не куют, так что топор адамантовый мы тут не найдем. Вот секиру подобрать можно, но ведь не твой стиль.

– Ты прав. Ну, хоть обычные ножи и топоры есть?

– Ножей мне Гас в свое время много натаскал, дома возьмешь. Уж сколько он меня учил, а как не брошу, все равно рукояткой вперед летят. А топор тебе зачем?

– Дров, веток нарубить, ямку выкопать. В конце концов, топор и в драке поможет, если другого оружия нет.

– Еще скажи дом построить. У тебя кинжал любое дерево, любой камень прорежет как нож масло. До топора же у умелого воина дело не дойдет, а ты умелый воин.

– Я лучшая воительница Единого в сатрапии. Но топор все-таки нужен, кинжал это оружие, негоже его для черной работы использовать.

– Размышляй и будь гибче. Лезвие обычного кинжала может затупиться, может обломиться, покроется щербинами. Естественно, что поврежденное оружие к бою не пригодно, оно может подвести в самый важный момент. Вот и вынуждены воины таскать с собой топор, чтобы сохранить свое оружие. Но, ни мифрил ни адамант ты не сможешь затупить, как бы ни старалась. Вот так.

– Кажется, ты прав. Это идет в разрез с правилами, но вполне разумно.

Они подошли к коновязи. Возле их келпи стоял крупный мужчина в красной рубахе с золотой серьгой в ухе. За шиворот он держал знакомого мальчишку. Мужчина цыкнул под ноги:

– Что же вы сиротку обижаете? Монетку пожалели, оклеветали. Ой, как не хорошо. Гоните золотой, чтоб мальчишка вас простил.

Кельвирея потянулась к кинжалу, но Архахаар сжал ее руку и покачал головой:

– Ты, конокрад, сын конокрада, совсем берега попутал? На кого тявкать удумал? Залил зенки дешевым алкоголем и понты корявые кидаешь. Плащей не видишь что ли?

– Плащи-то вижу, да вот магов нет. Маги, они порталами ходят, а не на лошадях ездят. Десяток монет с тебя теперь, пять за оскорбление и еще пять чтоб настоящим магам ничего не сказал.

– Облезешь! Пшел вон!

– Кровью умоешься – произнес конокрад, отпихивая мальчишку и извлекая мясницкий тесак. И застыл столбом. К ним протолкались два вооруженных секирами гнома в кольчугах и шлемах. Архахаар обратился к вновь прибывшим:

– Муж недостойный сей на торга святость покусился.

– Мы видим, маг, слова правдивые рекущий. Получит он сполна плетей соленых, лишь полдень солнца торг закроет.

– Да будет так.

С торговой площади выехали молча. Келпи шли неспешным шагом. Кельвирея слегка сжала коленями бока Молнии и поравнялась с Архахааром:

– Что это было?

– Конокрады обнаглели.

– Ты забыл его расколдовать.

– Шок пройдет в полдень, когда его плетью охаживать начнут.

– Плетью? За что?

– Для гномов торг священен. Пока идет торг на площади запрещено обнажать оружие, разве что для купли-продажи. Покусившийся на святость торга должен быть выпорот. А убийцу просто зарубят секирами на месте. Вот такие законы у бородатых.

– Понятно. А почему гномы так сложно и витиевато разговаривают?

– Кто ж пойдмет этих бородатых. Они всегда себе на уме. Ни в чьи дела не вмешиваются, просто сидят под своими горами и куют, куют, куют. Потом продают, пьют отраву и опять куют.

– Ты торговцу сказал, что в его товарах нет ремесла. Я не понимаю, ведь оружие было отличное.

– Ремесло это сложное гыр знает что, что-то типа магии гномов. Изделия, созданные с применением Ремесла намного лучше обычных, обладают различными дополнительными свойствами. Например, самый маленький молоток по силе удара не уступает большому кузнечному молоту. Адамант простой ковке не поддается, только Ремеслу.

– Получается, мои меч и кольчуга зачарованные.

– Да.

– Значит, вот как кольчуга приняла форму тела…

– Да. Это ее свойство. Она будет плотно облегать тебя, надевай ее хоть на голое тело, хоть поверх одежды, как объемна она бы ни была.

– Кольчугу на голое тело… бррр – поежилась Кельвирея.

– Адамант не натирает, не перегревается на солнце и не остывает на морозе. Мастер же говорил.

– А магия меча в чем?

– Не знаю, я магию не вижу. В бою узнаешь. Скорее всего, усиление удара.

– Понятно. Что дальше у нас по плану?

– Вернемся к реке, отдохнем, отпустим келпи и Дорогой рванем к троллям.

– Неплохо бы перекусить. Мы так торопились, что даже не позавтракали.

– Нагуливай аппетит. У троллей в начале еда, а потом разговоры. А уж покушать они любят.

Так, за разговором они добрались до реки. Архахаар спрыгнул и похлопал Грома по крупу:

– Молодец. Теперь ступай.

Кельвирея тоже спешилась, погладила Молнию по морде, и келпи убежали в воду. Архахаар лег на траву и, сорвав травинку, начал ее жевать. Кельвирея села рядом с ним.

– Архахаар, мне до сих пор сложно поверить в произошедшее. Каких-то два месяца назад я была обычной воительницей Единого, охраняла жрецов, ловила преступников и мечтала перевестись в столицу. И тут появляешься ты, хватаешь и тащишь к себе в дом.

– Вообще-то это ты меня схватила и прокатилась верхом на моем колдунстве – откликнулся Архахаар, не открывая глаз.

– Не придирайся к словам. Потом меня выхаживают сильнейшие маги мира. Меня, воительницу Единого, которая поклялась бороться с ними до последнего вздоха. Ты заваливаешь меня безумно дорогими вещами, эльфы признают меня равной эльфу правящего рода, дарят подарки. Потом вообще оказывается, что я на половину дракон, что я бессмертна.

– Да. Драконы бессмертны. Со временем, черные покидают Граи, уходя в странствие по другим мирам. И тогда один из красных драконов гнезда засыпает, во сне линяет и становится черным.

– Можешь не перебивать?

– Молчу.

– Так вот. Я за всю свою предыдущую жизнь не видела столько чудес, сколько ты мне показал. Я видела материнское древо, видела эльфов и гномов, говорила с архимагами. Я не понимаю.

– Не понимаешь чего?

– Что происходит, кто я, в конце концов?

– Баланс нарушен, Граи умирает. Естественно, что обитатели этого мира совсем не желают превращения своего дома в обрывки хаоса. Совет ведет работу по восстановлению баланса. Если погибнет мир, то выживут только драконы и эльфы. Первые уйдут искать себе новый дом, а эльфы просто поголовно примут посмертие, отправившись к звездам других миров. Эльфы ведь тоже бессмертны. Остальные, люди, гномы, тролли, духи, они обречены. Мы с тобой, скорее всего тоже. Мы не настолько драконы, чтобы покинуть этот мир.

– Тогда надо бороться!

– Совет борется. Ты можешь к нам присоединиться.

– Я буду бороться, но, тебе не кажется, что впятером, даже с моей помощью вам не справиться?

– Другие подключатся, когда настанет время. Пока же незнание для них это благо.

– Я буду бороться.

– Других слов я и не ожидал от тебя, Благословенная дра Кельвирея – улыбнулся Архахаар.

– Еще, насчет совета, как я понимаю, в него входят представители разумных рас. Ты от драконов, Эллениэль от эльфов, Вас и Гас от людей, Тарлак от троллей…

– Все верно.

– Так почему же гномы не в совете?

– Гномы странные. Они будут безвылазно сидеть в своих горах, пока эти горы не обрушатся им на головы. К тому же Ремесло на данном этапе нам никак помочь не может. Я очень надеюсь, что когда придет время, они к нам присоединятся.

– А оружие, доспехи?

– А что оружие? Я ношу броню из чешуи черного дракона, ее не пробить ни магией, ни мифрилом, ни адамантом, ни, тем более, обычным металлом. Мечом махал разве что перед Гасом, в реальных делах магия эффективнее. Эль экипирована великолепно. Вас и Гас настолько сильны, что оружие и броня им не требуется. У Тарлака свои соображения насчет правильной экипировки, достойной тролля. Безрукавки да палицы ему достаточно. Тебя вот тоже прибарахлили.

– Прибарахлили?

– В смысле купили тебе достойное оружие и броню.

– Понимаю. Кстати, у тебя живот урчит.

– У тебя, кстати, тоже.

– Тогда к троллям на обед?

– Только не в качестве главного блюда – усмехнулся Архахаар, открывая Дорогу.

Глава 10

Горы были прекрасны своей суровой красотой. В предгорьях зеленели травы, цвели цветы, а высоко в горах лежали незыблемые шапки снега и льда. Дул сильный холодный ветер. Архахаар и Кельвирея шагали по ущелью, поднимаясь все выше и выше. Колдун кутался в плащ и в полголоса проклинал такую негостеприимную погоду. Ущелье резко повернуло, а за поворотом они увидели огромный камень, преграждавший им путь. Из-за камня донеслось недовольное ворчание, и возникли два огромных тролля.

– Гррр! Чего надо, мелочь? – произнес один из них, поигрывая большой каменной дубиной.

– От вас, гырово отродье, ничего. А вот с Тарлаком надо бы потолковать. Он меня пожрать звал.

– Давай лучше я тебя здесь сам пристукну, ко всем гырам – проревел второй тролль, почесывая зад, – Тарлак тебя долго бить будет, а мы быстро, гррр!

– Тебя что сильно промеж ушей приласкали? Оглох? Я тут распинаюсь, объясняю двум тупым гыкакам, что Тарлак жрать звал. Камушек убирайте, Тарлак ждать не любит, мое пузо тоже.

– Смотри, болтливый человечек. Вождь Тарлак вырвет твою печень.

– Смотри, болтливый тролль, как бы сам не огреб. Вождю очень не понравится, если они узнает, кого вы, два сына плешивого гыкака не пропускали.

– Проходи. Вождь большой, ему виднее. А второго пристукнуть можно?

– Со мной – коротко бросил Архахаар, – провожать не надо, сами дотопаем.

Тролли отложили дубины и уперлись руками в камень. Жилы вздулись на их руках, и камень медленно отодвинулся в сторону, открывая проход.

– В общем, лекция по троллям – неожиданно произнес Архахаар, когда тролли скрылись за очередным поворотом ущелья, – как ты уже заметила, тролли большие, волосатые, сильные и особыми манерами не блещут. Живут племенами в горах, хотя некоторые кланы обитают в предгорьях. Во главе племени стоит вождь. Мы на землях племени горных баранов, вождем у них Тарлак, весьма прогрессивный тролль. Домов тролли не строят, живут в пещерах. Грубы, прямолинейны, но честны до мозга костей, врать не приучены. Бррр, как же тут холодно! Сквернословить умеют и любят. Любое слово на гы является бранным. Даже имеется своеобразный этикет, ругаться могут только равные по статусу либо старшие в отношении подчиненных. Я могу ругаться перед всеми, даже перед Тарлаком и Таканой, тебе тоже придется, иначе уважать не будут. Такана – тетка Тарлака и шаман племени, она общается с духами предков. Так, что еще. А вот, положение женщин. Считается, что троллихи не воины, а мужчины, соответственно, воины. Женщины и дети при разговорах воинов не присутствуют. Вообще, у женщины всего два положения, либо она молодая троллиха и живет с родителями, либо она замужем. Если муж погибает, она выходит замуж за другого на его похоронах. Исключение – шаманки. Охота в горах опасна, да и подраться тролли любят, поэтому мужчин мало. В общем, один тролль обычно имеет несколько жен. Первая жена старшая, остальные младшие. По традиции женщина не может обругать, а тем более поднять руку на мужчину, вот только троллихам это объяснить почему-то забыли. И ругают и дубиной поколачивают. Законы гостеприимства тут неплохие. Гостя положено накормить, он может гостить столько, сколько ему заблагорассудится. Если гость пожелает, то одна из младших жен согреет ему постель. В общем, примерно так. Если что-то непонятно, то ругайся.

Ущелье закончилось небольшой долиной. В центре горел костер, вокруг бегали и боролись дети. Взрослые тролли с интересом разглядывали вновь прибывших, но особого вида не подавали. То тут, то там из пещер выглядывали заинтересованные тролльи лица. Вот троллиха поволокла ногу какого-то животного, заинтересованно косясь одним глазом. Вот здоровенный тролль размахивает дубиной, не забывая бросать взгляды на две человеческие фигурки. Архахаар подошел к самой большой пещере и закричал:

– Эй, Тарлак, лохматый гыр! Гостей принимай, жратву доставай!

– Кого я слышу! Архахаар, собственной персоной, гыкаково семя! Тащи сюда свой тощий зад – громыхнуло в ответ.

В пещере горел костер, на груде шкур полулежал крупный тролль и сосредоточенно обгладывал крупную кость.

– Ар, крылатая задница, заявился. Гляжу и бабу с собой приволок. Жена старшая твоя?

– Вообще-то, уважаемый… – начала было Кельвирея, но потом вспомнила слова Архахаара, – гырова задница ему жена, а не я!

– На девку молодую не тянешь, муж твой кто, почему не пришел? – спросил Тарлак, отбрасывая кость.

– Не замужем – огрызнулась Кельвирея.

– Так мы это быстро поправим. Бери, Ар, палицу мою, бей промеж ушей. Соседняя пещера свободна. Там делай уй-юй-юй, потом приходи, пожрем.

Кельвирея пошла пятнами. Она открыла было рот, потом закрыла и умоляюще посмотрела на Архахаара. Он успокаивающе погладил ее по руке и знаком попросил молчать.

– Тар, уй-юй-юй ты со своими женами делай, а к другим не приставай. Не успел познакомиться, а уже женить вздумал. Ученица это моя, Кельвирея. Для особо умных троллей Благословенная дра Кельвирея.

– Что ж ты сразу не сказал, гырова задница? С чешуйчатыми ссориться нельзя, предки гневаются. А еще они огнем плюют, без шерсти в наших горах ох как холодно. Ты, Кельвирея, не обижайся. Ступай на женскую половину, пожри, с женами поговори, с детками поиграй, пока мы с Аром пожрем, поговорим.

– И давно у вас воины на женской половине жрать начали? – ехидно поинтересовался Архахаар.

– Воины жрут с воинами, бабы с бабами. И вообще, ты – воин, она – баба. Чему воин бабу научить может? Одежду шить или жрать готовить?

– Она воин и будет жрать с нами.

– Баба и воин?

– Забыл что ли, как Эль тебя вокруг костра гоняла?

– Забудешь такое! От палицей промеж ушей отказалась, гыр вместо уй-юй-юй. А я ведь вождь!

– То-то же! Кстати, привет передает с пожеланием лучшего гыра тебе в печень. И вообще, мы к тебе по делу приперлись, так что накрывай на стол и кончай уже изображать фольклорного неграмотного тролля.

– Пожрать бы… – пискнула Кельвирея и, рассмеявшись, добавила, – гыкака вам в задницы!

Мужчины рассмеялись. Колыхнулась занавеска и две троллихи вынесли зажаренного целиком горного козла. От мяса исходил умопомрачительный аромат и рот Кельвиреи наполнился слюной. Еще две троллихи внесли глубокие чаши, полные трав, кореньев и плодов, а пятая подала глубокие тарелки. Оголодавшие маги накинулись на еду. Тишина пещеры нарушалась лишь чавканьем. Наконец, насытившись, все откинулись на шкуры.

– Рассказывай, Тар, что произошло интересного.

– Старшая моя в возраст вступила. Младший вождя быстроногих козлов скрасть ее хотел. Палицей пристукнул, пока коренья собирала, да потащил к себе. Но девка очнулась и самого пристукнула. Выкуп богатый получили, три десятка коз откормленных. Обещал свататься с первым снегом, зубы мне пообещал медвежьи. Уж больно кулак дочкин ему по душе пришелся. Я так разумею, если все по чести да по согласию, пусть стукает на здоровье. Соседняя пещера свободна, пусть спокойно уй-юй-юй делают.

– Добро.

– Еще Малара, Малыша дочь в возраст вступила. Уж сколько воинов достойных ей палицы предлагали, всех разогнала и к Такане подалась в ученицы.

– А что-нибудь интересное для совета было?

– Дозорные человечков видели, Единому поклоняющихся. Но на землю нашу они не ступили, походили, посмотрели, да ушли.

– Нехорошо. Предки что говорят?

– С предками Такана говорит. Что там предки говорят, Такана – обратился Тарлак к вошедшей седой троллихе.

Такана была очень стара. Ее лицо и руки сморщились, в шерсти, покрывавшей ее тело, не осталось ни одного окрашенного волоска. Но в глазах шаманки светился острый и ясный ум. Такана увидела гостей и распростерлась ниц:

– Да возрадуются предки ваши!

– Такана, давай уже без этого – осоловело попросил Архахаар, – вот лучше познакомься с моей ученицей, Кельвиреей.

– Да возрадуются предки твои, крылатая шаманка!

– Мне тоже приятно с вами познакомиться – откликнулась Кельвирея, – вы присаживайтесь.

– Негоже шаманке Такане с воинами сидеть. Проклянут ее предки. Такана лишь скажет и уйдет. Видение было Такане, что тролли перестанут предков чтить. Такана звала предков, но предки отвернулись и не слышали. Такана стара, скоро она передаст свой дар Маларе и уйдет к предкам, – с этими словами старая шаманка развернулась и вышла.

– Уже и досюда добрались – пробормотал подобравшийся Архахаар, – Кель, я понимаю, что после такого обеда тебе охота спать, но в наших планах произошли изменения. Мы возвращаемся.

– Так вроде ничего такого не произошло, – рассеянно пробормотала Кельвирея

– Такана не смогла говорить с предками. Это очень плохо.

– Что Тарлаку делать? – вмешался вождь.

– Разошли самых быстрых по всем племенам со словом шамана шаманов. До особого распоряжения, горы и земли троллей для людей запретны. Пускать только носящих черные плащи архимагов. Остальных гнать. Будут рыпаться – палицей промеж ушей.

– Я понял. Когда тролли пойдут на войну?

– Скоро, Тар, увы, очень скоро. Удвойте патрули, пусть шаманы, которые без учеников подготовят себе смену.

– Твои слова пугают.

– Уж лучше перебдеть, чем обосраться.

Архахаар помог Кельвирее подняться, после чего они ушли на Дорогу прямо из пещеры Тарлака.