Текст книги "Прощание с Литинститутом"

Сравнение с дворняжкой мне крайне не нравится, и я грубо обрываю его:

– Пока не поссорились окончательно, давай лучше закончим разговор. Мне он уже до чёртиков надоел. Я тебя довезу до аэропорта, как обещал, и катись на все четыре стороны. Я тебя больше и знать не знаю, понял? А я остаюсь. Всё, точка.

– Думаешь, эти люди от тебя так легко отвяжутся? – затягивает старую песню Толик. – Если уж они припахали к своим делам даже твоего шефа, значит, имеют кое-какой вес в преступном мире. Ты для них – тьфу, расходный материал…

Что и говорить, перспектива, которую рисует передо мной этот бывший мент, весьма безрадостная. Он-то кое-что прошёл и, наверное, хорошо знает эту криминальную публику. А вот я наивно понадеялся на то, что все люди добрые, хорошие и уважительно относятся к постороннему человеку. Неужели ошибаюсь?

Не глядя на него, выдавливаю сквозь зубы:

– Считаю, что этим ребятишкам обижаться на меня не из-за чего. Кто я для них? Что они могут мне предъявить? Чужих сокровищ я не крал, своих богатств у меня кот наплакал. Это видно и без микроскопа. Всего лишь засветился тем, что ты мой друг, и всё. Притом ни о каких бриллиантах я и знать не знаю, ведь ты мне ничего о них не говорил…

– Это ты себе отмазку для них сочиняешь?

– Ну, где-то так…

– Не поможет. Они сейчас злые, как осы, и для них пустить тебе пулю в лоб просто так, ни за что, раз плюнуть. И шеф твой будет молчать, потому что наверняка за свою шкуру трясётся.

– Значит, ты хочешь сказать, что нет никакого просвета?

Толик вздыхает, и я вижу, что лоб его покрывается потом. Он всего лишь обрисовал перспективу не только мою, но и собственную, если попадёт в руки к бандитам.

Некоторое время мы едем молча, и каждый из нас раздумывает о своём, но наверняка мысли наши схожи – как бы спастись от этих неведомых преследователей, которых и в лицо ещё никто не видел.

– Может, всё-таки полетим вместе? – тоскливо спрашивает Толик. – Так будет веселей, и как-никак спину друг другу прикрывать сможем.

– Надеешься, они тебя в Милане не найдут, если уж сели на хвост? Брюликов ты у них, как я догадываюсь, стащил на такую сумму, что они за тобой и на Луну полетят… Нет, я уже сказал, что никуда не поеду. Тем более, у меня нет с собой заграничного паспорта, а без него… Кстати, твой с тобой?

Толик щупает задний карман джинсов, молча кивает головой и вдруг спохватывается:

– Раз такой расклад пошёл, то, может, поступим так. И тебя прикроем, и ко мне концы обрубим. Перед аэропортом, надеюсь, есть автозаправка? Мы заезжаем на неё якобы заправиться, и там ты выходишь из машины, идёшь внутрь выпить чашечку кофе, а я прыгаю за руль и уезжаю. Минут через двадцать-тридцать ты поднимаешь шум, мол, машину угнали. Пока будешь писать заявление об угоне и выдавать мои приметы в полиции, пройдёт немало времени. Через какое-то время машину обнаружат на стоянке аэропорта, но я уже буду в самолёте, а может, уже и по Милану рассекать. Бандиты, конечно, тоже будут интересоваться у тебя, куда я отправился и на какой рейс у меня билет, но ты не в курсе, потому что я тебе ничего не говорил и не посвящал в свои планы. Может, такое прокатит?

– А если они тебя уже в аэропорту будут встречать? Думаешь, эти ребята дураки и не разберутся, что тебе деваться некуда, только попытаться улететь подальше из страны. Уравнение с одним неизвестным.

Толик надолго задумывается.

На дороге всё больше и больше автомобилей. Теперь мы уже настороженно косимся по сторонам и постоянно оглядываемся назад. Но никого, кто бы привлёк наше внимание, не видно.

– Там нас и ждут, – обречённо повторяет Толик, – мы сами приедем к ним в объятья, им даже трепыхаться не стоит…

Впереди заправка. Приятель вопросительно поглядывает на меня и молча указывает пальцем на светящуюся неоновую рекламу бензина:

– Ну что, поступаем так, как договорились?

– Мы ни о чём не договаривались! – огрызаюсь я, но послушно включаю поворот и еду на заправку.

6.

Уже когда мы пристроились в очередь к колонке с бензином, и со всех сторон нас стиснули другие автомобили, Толик начинает паниковать не на шутку. Он сидит рядом со мной и даже не пытается распахнуть свою дверцу – настолько близко прижалась к нам соседняя машина с какой-то нервно смолящей сигарету пожилой дамой. Видно, опаздывает, как и многие в очереди.

– Как бы выбраться наружу? – беспокойно бормочет Толик, хотя прекрасно понимает, что это пока невозможно.

Я примирительно машу рукой:

– Десять минут ничего не изменят! Терпи…

Но когда мы всё-таки добираемся до колонки и появляется возможность выйти из машины, чтобы вставить в заправочную горловину рожок, Толик оглядывается по сторонам и громким шёпотом сообщает мне:

– Вон, погляди! – и указывает пальцем на выезд с заправки. А там, едва не перегораживая движение, притормозил, не глуша двигатель, чёрный бандитский джип. По крайней мере, на таких во всех киносериалах разъезжают всевозможные мафиози и плохие парни.

– Да ладно тебе! – отмахиваюсь я. – Здесь такие машинки у каждого второго! И не обязательно эти люди преступники…

– Не верю я в совпадения! – злится Толик. – Ты как хочешь, а я…

Пока я заправляюсь, он стремительно бросается к багажнику, вытаскивает свой чемодан, но потом, видимо, прикинув, что далеко с ним не уйти, распахивает его, хватает бутылку с водкой и камешками, суёт в карман своей лёгкой куртки и напяливает на нос тёмные очки.

– Бывай здоров! – машет он мне рукой. – Я побегу, а ты оставайся. Всё равно уговаривать тебя некогда и, чувствую, бессмысленно! Может, ещё свидимся когда-нибудь…

– Куда ты отсюда собрался? Ты хоть понимаешь, что до Бен-Гуриона ещё добрый десяток километров?!

– Обойду огородами этих, – он кивает на джип, – и к кому-нибудь попрошусь. Думаю, подвезут. Здесь многие в аэропорт торопятся. Да и автобусная остановка недалеко.

Он и её уже успел заметить, хотя топать до остановки почти полкилометра.

Некоторое время провожаю его взглядом и отмечаю, как он искусно огибает медленно ползущие в колонне автомобили и, наконец, исчезает в кустах на обочине дороги. Но долго следить за ним стоящие сзади машины не дают, начинают сигналить. Сажусь за руль и медленно выезжаю на шоссе.

Больше мне в аэропорт не надо, тем более там и в самом деле меня кто-нибудь может ждать. Лучше не искушать фортуну – отправлюсь-ка домой к шефу, а Толик… чем я, в конце концов, мог ему ещё помочь? Он сам себе выбрал дорогу и теперь будет трусливым зайцем самостоятельно удирать от погони. Если, конечно, ему дадут сегодня добраться до аэропорта и сесть в самолёт. Искренне желаю, чтобы ему повезло, но шансов успешно выбраться их этой передряги у него наверняка немного…

Домой я возвращаюсь уже после обеда страшно уставшим и готовым к любой пакости, которая может меня ожидать у дверей собственной квартиры. Но никого так и не встречаю. Припарковав машину на стоянке, отправляюсь на свой второй этаж. Единственное, что мне сейчас хочется, это поскорее залезть в душ, постоять минут десять под жёсткими холодными струями воды, а потом свалиться в кровать и заснуть. Что будет дальше – да гори оно всё синим пламенем!

Хотя выспаться как следует я как раз не очень рассчитываю. Всё-таки не оставляют меня тревожные мысли о Толике и о том, чем эта неприятная история может закончиться. Удалось ли ему проскочить мимо бандитов, ожидавших его на заправке? Но если даже и удалось, то не факт, что никто не будет встречать в аэропорту. Всё-таки бутылка, полная брюликов, стоит того, чтобы поднять на ноги всю бандитскую братву, как в России, так и в Израиле. В том, что между этими глубокоуважаемыми группами граждан из обеих стран существуют тесные и плодотворные контакты, нисколько не сомневаюсь. По крайней мере, бандитские сериалы, которые мне удалось просмотреть, убеждают именно в этом.

Даже если Толику и удастся уйти от них и сесть в самолёт, поиски на этом, ясное дело, не закончатся. Он прекрасно всё понимает. Слишком дорогая цена этому украденному мешочку с камнями. Вернее, бутылке с дешёвой российской водкой. Всю жизнь моему приятелю придётся теперь оглядываться и ожидать от любого, кто встретится, какого-то подвоха. Лично я бы такой жизни не выдержал – или камни вернул бы, или в петлю полез бы…

Так ничего и не решив для себя, принимаю, как и хотел, душ и заваливаюсь спать. Самая последняя мысль, лениво шевельнувшаяся в голове, была о моём шефе. Жаль, что с ним пока никак не могу связаться, ведь мой телефон Толик выбросил в окно машины по дороге в аэропорт. Впрочем, завтра схожу и куплю себе новый. Если… если доживу до завтрашнего дня. Но мне сейчас всё безразлично – я настолько устал за этот бесконечно долгий и сумбурный день, наполненный своими и Толиковыми страхами, что даже если какие-то живоглоты придут и начнут меня резать и терзать, то со всем покорно соглашусь, выдам любые секреты, даже те, которых не знаю, лишь бы дали выспаться. Если бы украденные бриллианты каким-то чудом оказались у меня, я бы, честное слово, сам отнёс бы их прежним владельцам, лишь бы отвязались…

Проспал я до самого утра крепким и беспробудным сном добропорядочного и законопослушного гражданина, ни в каких противоправных поступках не замешанного. Но едва за окном забрезжили первые лучи встающего солнца, в дверь ко мне постучали.

К этому времени я уже довольно прилично отдохнул и вовсе не был намерен спокойно возвращать бриллианты, которых у меня нет и которые мне всю ночь почему-то снились.

За дверями один из моих коллег по работе, с которым мы изредка вместе охраняем какой-нибудь объект. Особо приближённым к шефу он, как и я, никогда не был, и то, что ко мне отправили именно его, а не кого-то другого, меня несколько озадачило.

– Привет! – улыбается он. – Я могу пройти?

– Раз пришёл, то проходи, – невесело отвечаю я, догадываясь, что именно сейчас он передаст мне от шефа какую-нибудь судьбоносную бяку. – Кофе пить будешь?

– Наливай.

Мы отправляемся на кухню, и я, теперь уже предельно собранный и напряжённый, начинаю колдовать с кофеваркой, постоянно поглядывая на него. Первым заводить разговор о конторе и шефе не хочу – пускай сам начинает.

– Короче, – говорит мой гость, – шеф на тебя злится – куда ты вчера пропал? Весь день звонил тебе и он, и секретарша Илана, а потом за компанию и все мы. Интересно, от кого ты прячешься?

– Ни от кого не прячусь! – хмуро выдаю я. – Просто телефон вчера потерял. Потому никто и не смог со мной связаться. Но сегодня схожу и куплю новый, тогда…

– Вот и я им об этом говорил! Только кто меня слушать станет? А вечером, когда мы уже расходились по домам, шеф подозвал меня и велел утром заехать к тебе и узнать, что случилось.

– Будто он сам не в курсе!

– В курсе чего он должен быть? – не перестаёт веселится мой гость. – Таких, как мы с тобой, у него ещё полсотни, и знать про каждого – извини меня и подвинься. У шефа своих дел по горло: одни договора заканчиваются, надо другие подписывать. Волка ноги кормят…

– Про волка – это ты верно сказал.

– Короче говоря, давай допивать кофе и поехали в контору. Тебя ждут там.

– Кто меня там ждёт, кроме шефа? – холодеет у меня внутри.

– Какой-то мужик вчера весь день тебя дожидался. Шеф перед ним юлил, аж, все вокруг с открытыми ртами стояли…

Пока он рассказывает о незнакомом вчерашнем посетителе, по спине у меня начинают пробегать мурашки. Целые толпы мурашек. Единственное, что успеваю спросить:

– И как он на вид, этот мужик? Сильно злой был? Небось, на бандита похож?

– Да нет! Дядька как дядька. В пиджаке и галстуке. Всем улыбался и с нашей Иланой расшаркивался так, что девушка натурально поплыла. В нашей суровой мужской компании так с ней никто не обходился. Даже её муж, наверное, столько комплиментов со дня свадьбы не отвешивал…

– Бог с ней, с Иланой! – обрываю его и на всякий случай интересуюсь. – Кроме тебя, шеф за мной никого больше не посылал?

– А зачем? – удивляется гость. – Разве одного меня недостаточно?

– Мало ли. Откуда мне знать…

В контору я отправляюсь на собственной машине, заранее прикидывая, что если придётся спасаться бегством, то она мне здорово пригодится. Теперь-то, пока у меня нет нового телефона, меня никаким GPS не достанут.

В конторе всё, как всегда. На скамейке у входа прохлаждаются мои коллеги в ожидании разнарядки на сегодняшние работы. Шефа пока нет, но секретарша Илана, ухмыльнувшись, выдаёт, что он скоро приедет, и ей велено никуда меня не отпускать, так как у него со мной серьёзный разговор. Никого из незнакомых в конторе, насколько мне удалось заметить, нет.

Присаживаться с коллегами на скамейку не хочу, потому что те наверняка в курсе моего вчерашнего исчезновения, и начнутся их стандартные шутки-прибаутки, которых мне сегодня совершенно не хочется. Отправляюсь в курилку в дальнем конце коридора рядом с туалетом. Когда погода хорошая, то все ходят курить на улицу, и в дымную душную курилку никого не затащишь. Печально устроившись рядом с ведром для окурков, начинаю очередной раз прикидывать варианты своего будущего отступления.

В дверь заглядывает Илана и манит меня пальцем:

– Шеф прибыл. Ждёт тебя. Давай, дуй к нему пулей…

Шеф сидит за своим письменным столом, демонстративно перекладывая бумаги из одной стопки в другую, но сразу заметно, что он их не читает, а лишь исподлобья поглядывает на меня, скромно присевшего на стул в уголке.

– Где тебя вчера черти носили?! – выждав минуту для важности, с пол оборота заводится он. – Я же тебе велел отправляться домой и ждать, пока позвонит человек, который у меня был!

– Ну я… – начинаю жалобно блеять.

– А ты куда-то рванул из дома! – обрывает меня шеф. – Разве так можно? Ты заставил меня краснеть перед человеком!

– Кто он такой, что все прямо-таки прогибаются перед ним? – наконец, нащупываю почву под ногами. – И почему я должен ему в чём-то отчитываться?

– Ни перед кем ты не должен отчитываться! Разве что передо мной за работу, за которую я тебе плачу деньги!.. А этот человек – он гость нашей страны, приехал сюда отдыхать и заодно выполнить одно важное поручение.

– Он приехал из России?

– Почему ты так решил? Из Америки. Он адвокат и занимается всякими юридическими вещами, связанными с наследством…

– Значит, не бандит? Точно?

Шеф удивлённо разглядывает меня и даже не сразу находит нужные слова:

– Ну, ты сказанул! Конечно, нет! У тебя, кстати, есть какие-нибудь родственники в Америке?

Теперь уже приходит черёд удивляться мне:

– Не знаю. У моей покойной матушки были какие-то дядья, которые ещё до первой мировой войны уехали в США, и потом от них пару раз приходили письма, но после революции все связи, ясное дело, оборвались.

– Ну вот! Кто-то из них остался без прямых наследников, и самым ближайшим его родственником оказался ты! Как тебе такой расклад?

– И этот адвокат, значит, специально приехал сюда, чтобы найти меня?

– Ну, приехал-то он не ради тебя, – много тебе чести! – а отдохнуть и навестить своих собственных родственников. Заодно поискать фигуранта по делу о наследстве…

Целую минуту пытаюсь переварить сказанное, но в голове полный сумбур.

– А зачем вы у меня тогда оружие забрали? – единственное, что приходит сейчас на ум.

– Откуда мне знать – вдруг у тебя от такой неожиданной новости крышу снесёт, и ты начнёшь палить во все стороны. А мне такой фейерверк, скажи, нужен?

– Ну, и о какой сумме наследства он говорил?

– Мне он ничего не сказал. Сам от него узнаешь. Он заявил лишь, что хочет встретиться с тобой лично, внимательно изучить твои метрики и прочие документы, а там и о размере наследства разговор зайдёт. Ведь ты ему, между прочим, должен будешь немалую сумму отстегнуть за хлопоты. Потому человек и суетится.

– Да это я запросто, лишь бы…

Короче говоря, на этом наша страшная история почти закончилась. Но самое смешное случилось уже не со мной, а с Толиком, с которым мы провели самые, наверное, жуткие часы в своей жизни. Не знаю, как он, но я – точно.

Ни на каком самолёте в Милан он не улетел. До аэропорта, правда, умудрился добраться на какой-то попутке, однако там, в кассе, когда попытался оплатить билет кредитной картой, выяснилось, что банк не дал разрешение на оплату. Толик потом рассказывал мне, это было равносильно выстрелу прямо в сердце.

Он, конечно, принялся скандалить и качать права, поэтому аэропортовской обслуге ничего не оставалось, как вызывать охрану, которая незамедлительно передала его в тамошнюю полицию. И вот уже в полиции случилось самое ужасное, что вообще могло приключиться с Толиком в Израиле.

При досмотре его вещей внимание привлекла бутылка с дешёвой российской водкой, которую в Израиле не производят. Когда её отняли у упирающегося Толика и стали исследовать, то обнаружили внутри камешки. И эти камешки оказались никакими не бриллиантами, а обыкновенной дешёвой подделкой, правда, искусно замаскированной под настоящие необработанные алмазы.

– Этот вор в законе оказался ещё тем подонком, – признавался Толик, – решил подстраховаться от таких неудачников-грабителей, как я, и заказал ювелирам имитацию камней из обыкновенного стекла. Настоящий же общак давно был припрятан совсем в другом месте! А я повёлся, как последний лох, и решил, что теперь буду в шоколаде…

Впрочем, Толик недолго тосковал и убивался, а был рад уже тому, что его отпустили с миром и не стали заводить никакого уголовного дела. Если уж не суждено утопать в роскоши и богатстве, то и нечего губу раскатывать на чьи-то ворованные брюлики. Мне же он заявил после рассказа о своём чудесном избавлении:

– Приезжай снова в гости ко мне в поселение. Теперь уже спокойно посидим, выпьем по рюмке, посмеёмся над нашими злоключениями… Только ты ещё раз привези бутылочку беленькой, а то у нас не продают. – Потом минуту подумал и неожиданно с обидой выдал: – А лучше не приезжай! Не хочу ворошить прошлое! И тебя, предателя, видеть не хочу!..

Но я всё равно к нему съездил, и мы как следует выпили. Всё-таки я теперь в отличие от него богач, и даже стал компаньоном нашей охранной фирмы. Полученное наследство от неизвестного американского дядюшки позволило мне это.

Теперь планирую взять отпуск и слетать в Милан на экскурсию. И Толика с собой возьму, если он, конечно, согласится! А куда ему деваться – согласится как миленький. Сам же предлагал мне слетать. Яхт, круизов и вилл на побережье, конечно, не гарантирую, но на красивый отдых со старым другом денежки у меня теперь есть…

Последнее приключение нового Али-Бабы

1.

Когда у тебя нет работы, и нет даже отдалённой перспективы получить какой-то стабильный заработок на оставшиеся до пенсии годы, то это совсем невесело. Впрочем, гляжу я на прочую публику, такую же, как я, не при делах, и что-то не наблюдаю особого пессимизма. Какая-то в моих соотечественниках, особенно в тех, кто не говорит по-русски, уверенность, что всё будет хорошо, а кусок хлеба, ради которого мы готовы удариться во все тяжкие, так или иначе завтра будет. А что, по большому счёту, человеку нужно ещё? На богатых виллах в окружении слуг жить мы в большинстве своём не привыкли, шампанским по утрам зубы не чистим, а вот что нас действительно бесит и угнетает каждый божий день – это неоплаченные счета и долги банку, регулярно забрасывающего нас своими строгими письменными угрозами.

Только и остаётся искать какие-то очередные подработки. Хорошо, что моя машинка пока бегает, и особого ремонта не просит, а то бы я просто повесился от безысходности. Хотя и без ремонтов, а значит, и дополнительных трат не обходится, но куда уж тут денешься с подводной лодки?

Вот и сегодня, несмотря на лютую жару, когда все приличные люди прохлаждают телеса под кондиционерами и попивают прохладительные напитки с кубиками льда, я объезжаю безлюдные улицы нашего городка, не включая того же кондиционера. Не хочется понапрасну тратить бензин, который дорожает день ото дня. Вот сядет ко мне какой-никакой клиент, которого нужно будет отвезти куда-то, тогда и включу.

Скучающим таксистам я не интересен, хоть и беру за проезд не меньше, чем они. Тем не менее они всё равно косо поглядывают на меня, но я им не конкурент, по большому счёту. Среди них такие же бедолаги, как и я, только им повезло чуть больше – раскатывают не на своих, а на хозяйских машинах, но за эту благодать вынуждены отдавать больше половины выручки хозяину. Да ещё бензин, ремонт и чистота в салоне – за их счёт. Меня на такую благословенную работу, как у них, не принимают. Говорят, старый ты уже, да и вид твой не внушает доверия – очки на носу и физиономия задумчивая. Таксист же должен быть лихим, весёлым и даже слегка глуповатым извозчиком, радовать взор пассажира, а не заставлять задумываться о глобальных мировых проблемах. Это я, конечно, шучу так невесело, но других причин отказам в приёме на работу не нахожу.

Пока моя машинка бегает, буду гонять по улицам с пассажирами, а вот поломается – тогда даже не знаю, чем заняться…

Сейчас уже вечереет, и день сегодня какой-то неудачный. Всего пару пассажиров отвёз, и то не на дальние расстояния. Вот бы жирный клиент попался, которому требуется в аэропорт или на море. Одной такой поездки в день мне хватило бы с лихвой, чтобы потом вернуться домой, спокойно упасть перед телевизором, честно потягивая пивко и не выслушивая от супруги очередных надоедливых обвинений в неумении устраивать жизнь, а вот, мол, такой-то и такой-то из наших знакомых живёт припеваючи, деньги хорошие зарабатывает и не экономит на мелочах, как мы…

Впрочем, зачем я об этом рассказываю? Разве у кого-то из нашего планктона ситуация иная?

У бровки по ходу движения стоит какой-то мужичок и озирается по сторонам. Подкачу к нему – вдруг человек такси ловит.

– Вам, уважаемый, куда надо? – интересуюсь, не выключая двигатель. – Могу подвезти.

– Серьёзно можете? – не доверяет мужичок, оценивая моего пыльного росинанта.

– Вам куда?

– Мне нужно кое-какой груз перевезти. – Мужичок кивает на багажник сверху. – Мы справимся его туда поместить?

– Отчего же нет? – Выхожу из машины и изображаю из себя Илью Муромца. – Где ваш груз?

– Пойдёмте со мной, – сразу по-хозяйски командует мужичок, – а машину пока закройте.

Вместе с ним мы шагаем по узкой тропинке среди аккуратно подстриженного кустарника, потом продираемся сквозь него по узкой тропинке в сторону от жилых домов, и меня это слегка напрягает.

– Разве мы не к вам домой идём? – спрашиваю у него.

– Нет. Я свой груз уже вытащил на улицу и припрятал в кустах, чтобы его не стащили, пока буду разыскивать машину.

Перед нами в траве большой рулон в рост человека. Он замотан липкой лентой и, по всей видимости, не очень лёгкий.

– Ковёр? – интересуюсь для порядка и пытаюсь ухватить его с одного края.

– Подождите, – останавливает меня мужичок. – Это и в самом деле ковёр, но там внутри… Вы меня должны понять… Короче, я в него запаковал труп грабителя, который залез в мою квартиру, и я его… случайно, сами понимаете, пристукнул. Нужно его отвезти куда-нибудь подальше и выбросить…

– Оп-па! – сразу отдёргиваю руки. – Ну, уж нет! На такие вещи я не подписываюсь! Ни в каком криминале участвовать я не собираюсь! Извините. Вам не ко мне обращаться надо, а в полицию!

– Какой криминал? – удивляется мужик. – Вы всего лишь водитель и вовсе не обязаны знать, что перевозите… а я вам хорошо заплачу. Выручите меня! Не хочу я в полицию обращаться, не нужны мне эти лишние разбирательства…

Некоторое время раздумываю, не спуская взгляда с рулона, потом всё-таки спрашиваю:

– Сколько заплатите?

– Не обижу… Во сколько бы вы сами оценили такую поездку?

Слегка усмехаюсь:

– Столько денег, сколько мне нужно, у вас нет!.. Ну, скажем, тысячу шекелей, если везти недалеко.

Мужичок облегчённо вздыхает:

– Я дам вам две тысячи. По рукам?

Молча хватаю за край рулона и командую:

– Тогда что мы ждём? Потащили вашего жмура – больше не будет гад по квартирам лазить…

Рулон совсем не тяжёлый, но на жаре, которая ещё не спала, тащить его нелегко. При этом владелец рулона настороженно поглядывает по сторонам и тяжело дышит.

– Давайте поскорее, – подгоняет он меня, – чтобы посторонние не заметили!

Наконец, мы затаскиваем рулон наверх, и я приматываю его к багажнику ремнями. Наверное, если присмотреться, всё-таки можно догадаться, что в ковре человек, но если ехать быстро, то никто и не обратит внимания. Долго мне возиться с этим, естественно, не хочется, а хочется поскорее отвезти эту печальную поклажу куда-нибудь подальше, избавиться от неё, получить свои две тысячи и забыть поездку, как кошмарный сон.

– Куда едем? – слегка запыхавшись, спрашиваю у своего спутника.

– Сперва в банк. – Он тоже устал порядочно, хоть и несли страшную поклажу мы совсем недалеко. – Я сниму деньги, чтобы ч вами расплатиться, и поедем за город. Там в какую-нибудь канаву сбросим и присыплем землёй. Пока кто-то его обнаружит, от нас уже и след простынет.

По дороге к банку между нами устанавливается напряжённое молчание.

– Хоть это и не моё дело, – вздыхаю я, – но интересно, как произошло, что вы, человек с виду мирный и незлой, прибили этого бедолагу?

– Воришкой оказался, – коротко отвечает мой попутчик, – залез ко мне в квартиру и думал, что никого дома нет. А тут я его по голове треснул первым, что под руку подвернулось.

– Ну, и вызвали бы сразу полицию, пускай бы она с ним разбиралась! Вы же имеете право защищать свою собственность, разве не так?

– С кем бы полиция разбиралась – с покойником? В любом случае, я бы оказался виноват по всем статьям за то, что превысил меру необходимой обороны. Так это у них называется, кажется.

– А как вы узнали, что он покойник? Может, парень, некоторое время был ещё жив, и его могли бы спасли. И вам бы ничего не было, и его бы за решётку определили, а теперь вы определённо на серьёзную статью по своей простоте тянете.

– Не сообразил, – разводит руками мужичок и отворачивается к окну. – Что сделал, то сделал, и назад ходу нет. Ладно, не будем об этом… Близко к банку не подъезжайте, потому что там людей много. Лучше я немного пройдусь, зато никто нас не увидит.

– Э-э, нет! – начинаю упрямиться я, заподозрив неладное. – Откуда мне знать, вернётесь вы назад или нет? Оставлять меня один на один с покойником на крыше – такого уговора не было.

– Не беспокойтесь, я оставлю в машине свою барсетку с документами, – мужичок тут же демонстрирует небольшую кожаную сумочку, которая всё время висела у него на плече на тонком ремешке. – Или вы решили, что я такой же подонок, как и он? – И тыкает пальцем вверх, где над нашими головами закатанный в ковёр слегка покачивается труп квартирного воришки.

И в самом деле, у банка всегда полно людей, и непременно кто-то обратил бы внимание на громадный свёрток на крыше машины. Тем более, не часто встретишь на дороге автомобиль, таскающий на себе груз, замотанный в ковёр. Кто-нибудь да запомнит.

За квартал до банка притормаживаю на обочине и следом за мужичком выхожу из машины:

– Давайте вместе пойдём в банк, – говорю ему, – что-то мне не сильно хочется оставаться один на один с вашим… пациентом!

Мужик отрицательно качает головой:

– А если кто-то из уличных зевак полезет посмотреть, что в ковре? Останетесь у машины, вряд ли осмелятся совать сюда нос. Тем более, барсетку я оставляю вам, как обещал. – Широким жестом он сбрасывает сумочку с плеча и кидает на переднее сиденье. – Вам мало такой гарантии? У меня ничего с собой больше нет…

– Ладно, идите, – киваю головой, – только давайте быстренько, не задерживайтесь. Одна нога там, другая здесь. А то мне с покойником над головой, сами понимаете, крайне неуютно…

Мужичок быстро удаляется по тротуару, и я смотрю ему вслед, потом по сторонам, но никто интереса ни ко мне, ни к моему грузу не проявляет. Да и нет почти никого вокруг в такую жару. Вздохнув, закуриваю сигарету, но внутрь машины не лезу. Лучше уж подожду, пока он вернётся. Поразмышляю о превратностях судьбы, когда с голодухи приходится заниматься такими неблаговидными вещами, как перевозка покойников. В катафалк, что ли, переоборудоваться?

В напряжённом ожидании проходит сперва десять минут, а потом ещё десять, и, когда уже проходит полчаса, мной овладевает тихая паника. Неужели этот странный мужичок, грохнувший квартирного воришку, сбежал? Оставил мне его тело, завёрнутое в ковёр, и сбежал. От трупа избавился, и деньги сэкономил. Что мне теперь делать?

Обхожу машину и открываю дверь. Барсетка одиноко лежит на кресле. И вдруг я с ужасом вспоминаю, что даже не удосужился узнать номера телефона своего попутчика, чтобы позвонить ему и поинтересоваться, почему задерживается.

Чёрт подери, он действительно развёл меня, как последнего лоха, подбросив труп, чтобы я с ним разбирался, а сам скрылся! Если меня теперь задержат с покойником, то на кого пальцем показывать? На какого-то неизвестного мужика, отправившегося в банк? А то, что меня задержат с такой поклажей, рано или поздно случится.

Но зачем ему и в самом деле понадобилось так замысловато переваливать на кого-то свой косяк? Если верить, что это случайное и непреднамеренное убийство, то он мог и в самом деле вполне вызвать полицию, а не затевать такую комбинацию с переваливанием свой вины на совершенно незнакомого водителя машины. Неужели он думает, что его не найдут? Да он наверняка сотни отпечатков пальцев на мертвеце и в моей машине оставил! Правда, я никакого отношения ни к полиции, ни к криминалистике не имею, тем не менее детективы по телевизору посматриваю и кое-какие киношные штампы усвоил! Возьмут меня – сразу сообщу, чтобы отпечатки сняли!

Впрочем, от этих оптимистических мыслей легче не становится. Закрываю машину и сам отправляюсь к банку. Но ни около банкомата, ни внутри у окошек банковских клерков моего пассажира нет. В принципе, я этого уже ожидал и на многое не рассчитывал.

Грустно возвращаюсь к машине и останавливаюсь в задумчивости. Ага, он же оставил барсетку, в которой его документы! Ну-ка, ну-ка…

Барсетка почти пустая – ни бумаг, ни портмоне с удостоверением личности, лишь небольшой бархатный мешочек, в котором едва ли могут находиться документы.

Вытягиваю мешочек наружу и раскрываю его. Внутри какие-то тускло поблёскивающие камешки. Хочется высыпать их на ладонь и разглядеть внимательней, но не делать же это на улице! Вдруг это что-то ценное, и кто-то непременно обратит на меня внимание, а кроме того заинтересуется печальным грузом на крыше автомобиля.

Сую мешочек назад в барсетку и сажусь за руль. Особо раздумывать не о чем – ждать дальше глупо, нужно поскорее избавляться от трупа, а после этого уже прикидывать, как разыскать своего сбежавшего пассажира и выколачивать из него деньги. Да ещё за такие подставы морду не мешает набить!