Текст книги "Путешествие длиною в жизнь"

Из хижин выскакивают мужчины и спешат навстречу вновь прибывшим. Через несколько минут Расмуссена и Бронлунда окружают люди, одетые в шкуры медведей и песцов. У некоторых из них в руках длинные ножи, с которых стекает кровь, – они свежевали тюленей, когда услышали о приезде гостей. Расмуссену кажется, что он перешагнул через тысячелетия и очутился в обществе людей каменного века. А между тем жители стойбища распрягают собак, досыта кормят их. Последняя охота была удачной, и в мясе нет недостатка. Затем путешественников ведут в хижину старейшины общины – шамана Сагдлока. На пол ставится большой горшок с вареным мясом, и каждому дается в руки нож. Но прежде чем приступить к еде, Расмуссен просит послать к мысу Йорк собачью упряжку, чтобы привезти Мольтке и других членов экспедиции. И тотчас несколько юношей отправляются в путь, а другие торопливо начинают строить дом из больших блоков твердого, слежавшегося снега. «С вами больной человек, – говорят они. – Надо, чтобы к его приезду жилище было готово». И когда в стойбище приезжают Мольтке и Мюлиус – Эриксен, им есть где разместиться.

Расмуссена, как и его спутников, глубоко тронули забота и гостеприимство полярных эскимосов. Казалось, эти люди не знали, что еще можно сделать для гостей. И такими неизменно готовыми оказать помощь и отдать приезжим все, что имелось в стойбище, его жители оставались за все время пребывания у них экспедиции.

Так началась жизнь Расмуссена и его товарищей среди полярных эскимосов. Он вспоминал впоследствии, что ни у него самого, ни у МюлиусаЭриксена, ни у Мольтке, когда он поправился, не было на каждый день определенного плана работы. Они просто ходили из дома в дом, провожали мужчин на охоту, смотрели, как люди работают и отдыхают, слушали и записывали песни и предания. Удалось Расмуссену посмотреть и великое камлание (священнодействие, сопровождаемое пением и ударами в бубен) шамана Сагдлока. У Сагдлока была тяжело больна жена, и, хотя он сам был стар и немощен, он решил обратиться к духам за помощью. Громким ударом в бубен Сагдлок объявил о своем решении. Услышав его, все обитатели селения собрались перед жилищем шамана. Камлание началось равномерными ударами в бубен. Постепенно к ним стал примешиваться голос Сагдлока, с каждой минутой становившийся все громче, и вскоре из хижины зазвучала мощная «песнь духов». Внезапно пение прекратилось, а барабанные удары стали следовать все чаще один за другим. Вдруг раздался дикий крик, выражавший неподдельный ужас: «О, я не могу больше, я слишком слаб!» Крик замер, сменившись судорожными рыданиями. А бубен звучал все громче. Ученик Сагдлока шаман Кале, сидя на крыше, затянул песню духов. В глазах его были слезы. Другой шаман, стоявший в толпе, крикнул: «Торопись, Сагдлок! Собери все свои силы!»

Возбуждение слушателей непрерывно нарастало. Бубен на секунду умолк, а затем зазвучал с удвоенной силой. И вдруг из хижины раздался громовой голос: «Злая судьба, несчастье приносящий дух – белые люди!» Слова следовали отрывисто, одно за другим. Из хижины донесся протяжный вопль, и, когда возбуждение достигло своего предела, Сагдлок забормотал: «Белые люди встретили злого духа. Он коснулся одного из них и вселил в него болезнь. Белые люди принесли злого духа с собой». При этих словах все посмотрели в сторону путешественников. Гренландец Габриель, стоявший рядом с Расмуссеном, побледнел. «Сагдлок накликает беду на нас», – прошептал он по датски.

А шаман тем временем продолжал: «Злой дух заразил собак, тот, кто ел их, умрет! Ты ела собачье мясо?» – обратился он к жене. «Немного», – тихо ответила она. Шаман издал страшный крик. Совсем скрюченный ревматизмом в обычное время, он в возбуждении вскочил с лежанки и, как раненое животное, стал яростно прыгать и извиваться под удары бубна. Внезапно он сел и тихо заплакал. Он не мог спасти жену. Люди расходились молча. К счастью, они не обратили свой гнев против участников экспедиции, иначе пребывание датчан у полярных эскимосов могло бы кончиться трагически.

Жена Сагдлока умерла, когда растаял снег. После ее смерти старый шаман перестал говорить и есть. Но Расмуссену он рассказал о своих чувствах и мыслях: «У меня нет больше радости в жизни. Я не хочу жить один. Она, которая заботилась обо мне столько лет, мертва, и я хочу последовать за ней». Вскоре Сагдлок умер. И эскимосы сказали, что душа его полетела догонять жену в счастливую страну предков, где много тюленей и люди никогда не знают голода.

Весна была в самом разгаре. Солнце сияло в небе, по льду бежали ручьи, и мысли о приближении лета, о том, что миновали долгие темные дни полярной ночи, настраивали всех на веселый лад. Скоро в селении снова зазвучал радостный смех.

Люди в стойбище больше не думали о злых духах, и у Расмуссена появилось много друзей. Ближайшими из них стали старый охотник на медведей Соркак и мальчик – сирота Кайорангуак.

Однажды, когда бушевал весенний шторм, в жилище экспедиции вошел мальчик в мокрой рваной одежде. Расмуссен протянул мальчику нож. Тот несколько минут недоверчиво смотрел на протянутую руку: видно, он не привык получать такие ценные подарки, затем схватил нож и выбежал наружу. Через несколько минут он вернулся с куском моржового мяса. Не все ли равно, где он взял его! Главное было показать, что он настоящий мужчина и отвечает подарком на подарок. С тех пор Расмуссен и Кайорангуак стали друзьями. Много времени Расмуссен проводил и со старым, много видевшим в своей жизни Соркаком, лучшим охотником стойбища. Однажды весной Соркак пришел к Расмуссену и сказал: «Птицы прилетели с юга. Тот, кто сидит в такое время дома, попусту растрачивает свою жизнь». И вот уже мчатся по сверкающему весеннему льду две упряжки собак. На одних санях Расмуссен, на других – Соркак. Они едут на охоту за тюленями. Весеннее солнце ласково греет, и Расмуссен незаметно начинает дремать. Просыпается он только тогда, когда собаки останавливаются посмотреть, что случилось с их хозяином. Скоро Расмуссен и Соркак подъезжают к палаткам охотников, приехавших несколькими днями ранее. Громко раздается веселый смех, звучат песни, из котла вкусно пахнет крепким мясным наваром. «Кнуд, – обращается к Расмуссену Соркак, – тебе надо жениться. Плохо, когда человек путешествует без жены. Кто починит ему одежду, кто освежует тюленей?! Смотри, вот сидит Игфигсиат. У нее длинные черные волосы и прекрасная новая парка из песцовых шкурок. Она сама ее сшила. Бери ее в жены. А не хочешь ее, так возьми Агнат. Она хорошая хозяйка».

Рассмуссен отшучивается и переводит разговор на другую тему. «Расскажи, как ты охотишься на медведей», – просит он Соркака. «Незачем говорить о медведях, – отвечает Соркак. – Когда мужчина думает о медведе, он должен пойти и убить его, а болтовней пусть занимаются женщины». Мясо между тем уже сварилось. Неважно, кто его добыл. Все едят вместе. Каждый вылавливает из котла приглянувшийся ему кусок и, взмахивая ножом прямо перед самыми губами, отрезает один ломоть за другим. Наевшись, все засыпают, а затем снова отправляются на охоту. К тюленям, вылезшим на кромку льда, чтобы погреться на солнце, осторожно подползают, а затем убивают их ударом гарпуна, а то и просто кулака.

В эту весну Расмуссен совершил много охотничьих поездок, добывая мясо для своих товарищей, знакомясь с приемами охоты полярных эскимосов. Незаметно наступил июнь. Мольтке стало лучше, но оставлять его еще на одну зимовку было рискованно. Однако попытка уехать летом успехом не увенчалась. Плавучие льды делали невозможным путешествие по воде в лодках, а проехать по берегу на собаках тоже было нельзя. Многочисленные бурные потоки талой воды, пересекавшие ледники, преграждали путь. Пришлось остаться на зиму в селении Агпат. Эта вынужденная задержка пополнила научные материалы экспедиции новыми ценными данными.

Еще в первые месяцы пребывания среди полярных эскимосов Расмуссен обратил внимание на то, что некоторые из этих людей внешне отличаются от остальных, будто они принадлежат к другому племени. Оказалось, что именно так оно и было. Часть жителей Агпата переселилась сюда немногим менее полувека назад – в 60х годах XIX в. с Баффиновой Земли. Как и почему произошла эта миграция, рассказал Расмуссену один из последних оставшихся в живых ее участников – Меркусак.

В середине прошлого столетия на севере Канады был голод, и примерно в тоже время самое северное стойбище канадских эскимосов на Баффиновой Земле посетило судно шотландских китобоев. Матросы рассказали жителям стойбища, что по другую сторону «Великого моря» (Девисова пролива) есть земля, тоже населенная эскимосами. Это известие произвело большое впечатление на шамана Китдларссуака, и по его призыву 38 человек, среди них были мужчины, женщины, дети, погрузили свое имущество: палатки, каяки, охотничьи принадлежности и домашнюю утварь – на девять собачьих упряжек и отправились в путь. Две зимы они шли на север по побережью сначала Баффиновой Земли, а затем острова Элсмира. Весной они останавливались бить морского зверя, а летом охотились и ловили рыбу. Осенью строили зимние жилища из камня и дерна и проводили в них полярную ночь, но, как только солнце появлялось над горизонтом, путники снова отправлялись в дорогу. Многие потеряли надежду и повернули обратно. Лишь 14 человек упорно двигались все дальше на север. И однажды они достигли такого места, где море сужается до небольшого канала (пролив Смита), пересекли его и вышли на берег Гренландии. Вскоре они встретились с полярными эскимосами и влились в их маленькое племя. Канадские переселенцы многому научили своих гренландских собратьев, предки которых когда – то все это знали, но постепенно за время жизни в Гренландии порастеряли. Они научили их строить каяки и охотиться не только весной с кромки льда, но и летом в море, научили охотиться на оленей с луком и стрелами, строить снежные хижины более совершенного типа…

Все эти сведения, полученные Расмуссеном, положили начало изучению истории полярных эскимосов. И что еще более важно – стало понятнее, как человек расселялся по крайнему северу в древности, каким путем шло взаимное обогащение культур разных племен. В последующие десятилетия археологическое изучение северозападной Гренландии полностью подтвердило данные этнографических исследований Расмуссена.

Незаметно наступил январь, и экспедиции надо было возвращаться на юг. В последний раз Расмуссен окинул взглядом землю и морские льды, будто притаившиеся под покровом полярной ночи. Обошел дома эскимосских друзей. Соркак ударил его в грудь и сказал: «Я старый человек, но у меня еще много сил и я бью тебя в грудь, чтобы сделать сильным на долгую жизнь». А старуха Синью сказала: «Послушай старую женщину. Вы подобны птицам. Когда весна пригревает землю, они прилетают к нам из далекойдалекой страны, мы не знаем откуда. Вы пришли к нам вместе с весной, но когда начался отлет птиц, вы остались. Вот почему вы так рветесь сейчас назад домой. Слышите, ваши собаки визжат. Пора ехать».

Взмах кнута, собаки рванулись вперед, и вскоре селение полярных эскимосов затерялось где – то позади. Чтобы сократить дорогу, ехали не вдоль берега, а напрямик через залив Мелвилл. Переезд до Упернивика прошел быстро и без приключений. Но в Данию экспедиция вернулась лишь в сентябре 1904 г. Сначала ждали открытия навигации, а летом Расмуссен занялся изучением небольшой группы восточногренландских эскимосов, незадолго до этого переселившихся на югозапад острова.

В XVIII в. на юго – востоке острова жило довольно много эскимосов, говоривших на особом восточногренландском диалекте. Их хозяйство, культура, обычаи несколько отличались от хозяйства, культуры и обычаев жителей западного побережья. В течение XIX в. все эскимосы юго – востока Гренландии, за исключением тех, кто жил севернее, в районе Ангмагсалика, переселились на югозапад острова. Переселение шло волнами, и последняя группа переселенцев прибыла на югозапад к началу нашего столетия. Она, в отличие от обитателей западной Гренландии, уже давно испытывавших датское влияние, почти полностью сохранила самобытную культуру. Онато и заинтересовала Расмуссена. Сначала ему пришлось трудно. Люди, только что принявшие христианство, не хотели говорить о своих прежних языческих верованиях, о своих старых традициях, которые европейские миссионеры сурово осуждали. Но Расмуссен был терпелив. Он просто жил среди новообращенных, старался быть общительным и деликатным. Никого ни о чем не расспрашивая, он наконец дождался дня, когда желание рассказать о себе, о своей жизни на восточном побережье, о причинах переселения взяло верх над сдержанностью и недоверием.

Причин для миграции на запад было несколько. Среди них – и ухудшение ледовой обстановки у восточного побережья, повлиявшее на успешную охоту, и тяготение к датским торговым факториям на югозападе, где в обмен на меха можно было получить железные орудия и другие полезные предметы, и деятельность миссионеров, убеждавших всех, кто приезжал для торговли, не возвращаться на восток. Ведь миссионерам было гораздо проще заниматься обращением язычников в христианство на освоенном европейцами югозападе, чем основывать свои миссии на юго – востоке.

Записывая рассказы выходцев с юго – востока об их прежних обычаях, Расмуссен стремился быть максимально точным, пользоваться теми же выражениями, которые употребляли гренландцы, потому что их рассказы о прошлом, о пережитых их предками радостях и трагедиях были, по его мнению, подлинной историей эскимосов. И история эта имеет, по убеждению Расмуссена, «большой общечеловеческий интерес и воспитательное значение». Она показывает, как развивался маленький народ в изоляции и в исключительно суровых природных условиях. Одни восточные гренландцы умирали от голода, другие в критических условиях совершали чудовищные, по европейским понятиям, поступки, но в целом они сохранили доброжелательность и умение радоваться жизни.

Покидая своих новых знакомых, Расмуссен думал, что «нет другой страны на свете, где путешественника ждало бы такое богатство и разнообразие впечатлений как в Гренландии».

Литературная экспедиция привезла в Данию ценнейшие записи фольклора гренландцев и полярных эскимосов, собрала много материалов об их жизни и обычаях. Своим переходом через залив Мелвилл по морским льдам она доказала, что существует прямой путь из западной Гренландии к острову Саундерс к поселениям полярных эскимосов. Успех экспедиции был в основном обусловлен участием в ней Кнуда Расмуссена, его знанием языка и обычаев эскимосов, умением жить поэскимосски.

Свое первое путешествие в Гренландию Расмуссен описал впоследствии в двух книгах: «Новые люди» и «Под ударами северного ветра». В них он выступает не только как исследователь северных культур, но и как гуманист, друг эскимосов, которого волнует их судьба, их будущее. Обе книги проникнуты и глубокой любовью к природе севера. Незаурядный литературный дар позволил Расмуссену создать изумительные по красоте описания пейзажей различных районов Гренландии.

Большинство соотечественников Расмуссена в Дании, а также читателей из других стран Европы узнали из этих книг, сначала изданных на датском, но вскоре переведенных на английский, как выглядит страна, где уже тысячу лет назад жили первые европейские поселенцы в Америке – норманны. Природа Гренландии была описана Расмуссеном столь красочно, что перед глазами читателей невольно проходили и долгие полярные ночи с их завораживающим холодным светом луны и мерцающими звездами, и короткое, но столь долгожданное лето, когда природа словно торопится наверстать упущенное и покрывает цветущим ковром места, свободные от вечного льда, и осенние штормы, и многое другое, после чего Гренландия стала ближе людям, никогда не видевшим ее.

СНОВА В ГРЕНЛАНДИИ

В Дании Расмуссен пробыл немногим более полугода, обрабатывая материалы экспедиции. Летом 1905 г. по поручению датского правительства он снова отправляется в Гренландию, на этот раз для того, чтобы изучить возможности разведения на западном побережье острова домашних оленей. Потребность в развитии оленеводства возникла потому, что начиная с XIX в. поголовье диких оленей на острове быстро уменьшалось, а это влекло за собой ухудшение материального положения коренного населения. Первые практические шаги для введения оленеводства Дания, однако, предприняла только полвека спустя, завезя несколько сот домашних оленей из Норвегии.

В 1906–1908 гг. Расмуссен второй раз гостит у полярных эскимосов, продолжая изучать их духовную культуру. Но на этот раз Расмуссен уделяет большое внимание вопросам их экономического положения, перспективам хозяйственного и культурного развития. Надо сказать, что до конца XIX – начала XX в. полярные эскимосы оставались одним из немногих народов мира, у которого почти полностью сохранялся первобытнообщинный уклад жизни. Все мясо, принесенное охотниками в стойбище, складывалось в одно место. Каждый знал свою добычу, но в то же время любой мог отрезать себе мяса на еду от любого куска и владелец его никогда не протестовал. Каждый имел право воспользоваться любым попавшимся ему на пути хранилищем мяса, сделанным кемлибо на зиму, чтобы поесть самому и накормить собак. Еще на рубеже XX в. пища у полярных эскимосов оставалась общей собственностью. То, что этот древний; уходящий в первобытные времена обычай столь долго сохранялся у полярных эскимосов, объяснялось их продолжительной изоляцией от остального мира. До экспедиций Р. Пири к Северному полюсу у них было лишь несколько кратковременных встреч с европейскими мореплавателями и в течение столетий не было никаких связей с жителями западного побережья Гренландии.

С 90х годов прошлого столетия в жизни полярных эскимосов, правда не всех, но значительной их части, начался новый период. Его характерной чертой было непрерывное и все усиливавшееся влияние на этот маленький народ европейской материальной культуры. Дело в том, что в 1891 г. американец Р. Пири, стремившийся достичь Северного полюса, начал серию длившихся почти 20 лет экспедиций. Своей базой Пири избрал северозападную Гренландию, а для подготовки экспедиций и работы в них он широко привлекал полярных эскимосов. Они заготовляли мясо, служили проводниками и погонщиками собак, строили в пути снежные хижины и т. д. Своим эскимосским помощникам Пири платил ружьями и боеприпасами, ножами, топорами и другими европейскими товарами. Экспедиции Пири продолжались до 1909 г., пока он не достиг Северного полюса. И на протяжении всего этого времени из года в год Пири предпочитал нанимать одних и тех же людей. В результате оружие и другие вещи, полученные от Пири, обернулись для своих немногих владельцев целым состоянием. С самого начала эти предметы нельзя было взять без спросу, а одолжив их, надо было чтото дать взамен их владельцу. Таким образом экспедиции Пири способствовали разложению первобытнообщинных отношений у полярных эскимосов. Более того, за время экспедиций Пири ружья, боеприпасы, ножи, топоры и другие предметы и материалы стали для полярных эскимосов необходимыми. Расмуссен понимал, что достижение полюса и прекращение снабжения эскимосов фабричными товарами могут обернуться большой бедой для них. Молодой ученый стал настойчиво добиваться того, чтобы датские власти взяли в свои руки снабжение полярных эскимосов необходимыми товарами, но безуспешно. Датские власти, не предвидя никаких финансовых выгод от торговли с горсткой людей в удаленном районе, куда доставлять товары было и долго и трудно, решили не брать на себя никаких обязательств. Дания даже воздержалась от официального включения северозапада острова в число датских владений в Гренландии, и долгие годы этот район формально оставался ничьей землей. В 1909 г., когда флаг над полюсом был поднят, тонкая нить, связывавшая полярных эскимосов с внешним миром, прервалась. Тогда Расмуссен и решил взять на себя ответственность за судьбу полярных эскимосов. На средства, с большим трудом собранные им в Дании, он основал на мысе Йорк, на берегу залива Мелвилл, торговую факторию и назвал ее Туле, по имени полулегендарной страны, которую якобы видел один из первых северных мореплавателей Грек Пифей из Массалии (325 г. до н. э.). Позднее это название было распространено на весь район расселения полярных эскимосов, который стал называться дистриктом Туле. Фактория покупала шкурки песцов и другую продукцию охотничьего промысла, а в обмен снабжала местных жителей оружием, боеприпасами, керосином, мукой и другими товарами. Во главе фактории стал друг Расмуссена и участник нескольких его экспедиций, а впоследствии видный датский писатель и антифашист Петер_Фрейхен. Эта фактория была не совсем обычным капиталистическим предприятием. Здесь эскимосов не обманывали, не спаивали, не пользовались их незнанием европейских цен.

Но в то же время фактория Туле, экономически связанная с капиталистическими торговыми предприятиями Дании, неизбежно стала проводником капиталистических отношений в среду полярных эскимосов. Покупка факторией песцовых шкурок и других мехов привела к тому, что пушная охота оттеснила морскую, которая составляла основу традиционного натурального хозяйства полярных эскимосов. Коллективная охота на медведей и моржей для собственного потребления уступила место товарной пушной охоте. Таким образом эскимосы были вовлечены в сферу капиталистических товарных отношений. И в процессе их развития первобытный тип коллективного производства и уравнительного распределения пищи распались. Теперь богатые полярные эскимосы эксплуатируют своих бедных соплеменников. Продают друг другу за деньги тюленье мясо и жир. Но все это произошло уже после смерти К. Расмуссена. Пока он был жив, он стремился не допустить резкой ломки образа жизни и обычаев полярных эскимосов, по возможности смягчить негативные последствия вовлечения их в орбиту капиталистических отношений. Доход от фактории тратился на научные экспедиции, которые также получили название экспедиций Туле. Всей деятельностью фактории до самой смерти руководил Расмуссен. В 1920 г. он выработал и убедил полярных эскимосов принять закон Туле. В нем были положения об охране фауны района, о запрещении перепромысла и хищнических приемов охоты. Другие положения закона были направлены против вредных обычаев, например кровной мести, которую Расмуссену постепенно удалось искоренить. По его инициативе из наиболее уважаемых охотников был создан совет. Он и следил за соблюдением закона Туле. В 1931 г. дистрикт Туле был присоединен к датским владениям и Расмуссен был назначен официальным и полномочным представителем Дании в Туле. Лишь после смерти Расмуссена, в 1933 г. фактория Туле была передана государственной Королевской гренландской торговой компании, закон же Туле действовал до 1950 г., когда на этот район было распространено общегренландское законодательство.

Трудно назвать среди географов или этнографов другого человека, который не только изучал бы народ и природу отдаленной земли, но в течение десятилетий и заботился бы об ее жителях и руководил ими, стремясь облегчить их жизнь, обеспечить лучшее будущее.

Первая экспедиция Туле состоялась в 1912 г. Кнуд Расмуссен вместе с картографом Петером Фрейхеном и двумя эскимосами выехал из Туле на четырех собачьих упряжках и вскоре добрался до небольшого селения Эта, находящегося примерно в 300 км к северу от Туле на 78°20 северной широты. Оттуда Расмуссен предполагал продвинуться на север. Он хотел обогнуть Гренландию с севера, следуя вдоль побережья по морскому льду, с тем чтобы выйти к северовосточному побережью острова. Северное побережье Гренландии было почти не изучено, и его исследование представляло большой интерес. Но этот план не удалось осуществить. Сильные штормы взломали лед, и ехать по нему стало невозможно. Тогда Расмуссен меняет маршрут. Он поворачивает на восток, поднимается на ледниковый щит, покрывающий все внутренние области острова, и пересекает его меньше чем за месяц. До Расмуссена ледниковый щит пересекли только Нансен и Пири. При этом Нансен совершил свой переход в гораздо более южных широтах, чем Расмуссен. Оказавшись на северовосточном побережье Гренландии у Датского фьорда, Расмуссен и Фрейхен за несколько недель напряженной работы нанесли этот район на карту, а также провели метеорологические наблюдения, познакомились с животным и растительным миром района. К северу от Датского фьорда вблизи фьорда Индепенденс Расмуссен нашел остатки самого северного эскимосского поселения. Оно было самым северным постоянным поселением человека на Земле. Своим открытием Расмуссен привлек внимание археологов к изучению северовостока Гренландии и положил начало исследованию древнейшей из эскимосских или преэскимосских культур Гренландии. По имени фьорда, у берегов которого остатки ее впервые обнаружил Расмуссен, она получила название культуры Индепенденс. Первые люди этой культуры пришли на северовосток острова примерно 5 тыс. лет назад и жили там, занимаясь главным образом охотой на мускусных быков, несколько тысяч лет. Однако еще до первого появления на острове европейцев культура индепенденс исчезла. Может быть, ее создатели вымерли изза тяжелых условий жизни, а может, переселились кудато южнее, и их культура приобрела иной облик, соответствующий новым природным условиям.

Работа Первой тулеской экспедиции проходила в трудных условиях. Особенно остро давала себя знать нехватка пищи. Продовольствие, взятое с собой, было съедено при переходе через пустынный ледниковый щит, надежды на хорошую охоту на северозападном побережье не оправдались. А ведь надо было не только есть самим и кормить собак, но и запасти большое количество мяса для обратного перехода через ледник. С каждым днем положение становилось все более критическим. Расмуссену вспоминалась трагическая судьба его товарищей по Литературной экспедиции МюлиусаЭриксена и Бронлунда, которые вместе с топографом Хегом Хагеном умерли в 1907 г. от голода примерно в том же районе, где теперь находился сам Расмуссен со своими спутниками. К счастью, уже под конец работы на северовосточном побережье удалось обнаружить стадо мускусных быков. До отказа нагрузив сани мясом, экспедиция тронулась в обратный путь, но не по старой дороге, а по новому маршруту, начинавшемуся у Индепенденсфьорда и кончавшемуся в Туле. Так, Расмуссен и его спутники дважды пересекли Гренландию.

В общей сложности Первая тулеская экспедиция длилась около четырех месяцев. В результате ее было установлено, что Земля Пири не остров, отделенный от остальной Гренландии гипотетическим каналом Пири, а часть Гренландии. Кроме того, были нанесены на карту большие районы в северной и северовосточной Гренландии. Первая экспедиция Туле и ее научные результаты были описаны в книге К. Расмуссена «Мой путевой дневник» (Копенгаген, 1915 г.) и в посвященном этой экспедиции специальном выпуске периодического издания «Сообщения о Гренландии», т. 51. В этот том вошли отчет Расмуссена о Первой экспедиции Туле, наблюдения П. Фрейхена над природными условиями по пути следования экспедиции и его же статья о метеорологических наблюдениях, а также статьи К. Остенфельда о растениях, собранных экспедицией, и О. Боггильда об образцах скальных пород северовосточной Гренландии.

Тогда же, во время Первой экспедиции Туле, у Расмуссена зародился план: следующую экспедицию посвятить исследованию северозападной Гренландии, значительная часть которой, за исключением побережья, посещавшегося несколькими морскими экспедициями, оставалась неизученной.

1 апреля 1916 г., едва успев обработать и опубликовать материалы предыдущего путешествия, Расмуссен снова отплывает в Гренландию на пароходе «Ганс Эгеде». Вместе с ним отправляется картограф и геолог датчанин Лауге Кох. Позднее к ним присоединились шведский ботаник Торильд Вульф, гренландец Генрик Ольсен и три полярных эскимоса. Таков был состав ьторой экспедиции Туле. По первоначальному замыслу Расмуссена она должна была выполнить одну из двух задач: нанести на карту залив Мелвилл или исследовать фьорды на крайнем севере Гренландии. Фактически участникам экспедиции удалось выполнить обе эти задачи.

Расмуссен и Кох высадились в Готхобе 18 апреля и почти сразу направились на север. Путешествие проходило в трудных условиях. Маршрут намного удлинялся тем, что двигаться приходилось не по прямой, а там, где можно было проплыть на лодке или проехать на собаках.

Весна наступила раньше чем обычно. С конца апреля начал таять снег. Ехать на санях стало трудно, а лодкам мешали плавающие льдины. С каждым днем солнце грело все сильнее. Все позже оно скрывалось за горизонтом и все раньше поднималось в безоблачном небе. Лед ослепительно блестел в солнечных лучах, вызывал боль в глазах. Однажды Расмуссен услышал позади себя треск. Оглянувшись, он увидел, что сани провалились в воду. Лишь отчаянными усилиями удалось спасти собак и груз.

Чтобы успеть добраться до залива Мелвилл, пока был хоть какой – то санный путь, Расмуссен решил двигаться днем и ночью. И люди и собаки страшно устали, но наступавшая весна, казалось, хотела обогнать их и преградить путь на север. Все чаще слышался угрожающий треск льда, то и дело приходилось обходить многочисленные полыньи. К саням привязали поплавки из надутых тюленьих шкур. Теперь сани, проваливаясь в воду, не тонули. Наконец 4 июня путешественники добрались до залива Мелвилл. Сам Расмуссен занялся археологическими исследованиями. Он изучил остатки более чем 50 эскимосских жилищ, располагавшихся некогда на берегах залива. Это позволило ему выявить старую доевропейскую эскимосскую культуру северозападной Гренландии. По месту, где она была найдена, ее назвали культурой туле. Позже Пятая экспедиция Туле и позднейшие археологические раскопки в Гренландии и в канадской Арктике позволили установить, что культура туле – культура охотников на китов и других морских животных – была распространена на арктическом побережье Америки во втором тысячелетии н. э. до прихода на север европейцев. Л. Кох за две недели напряженной работы с помощью других членов экспедиции нанес на карту побережье залива Мелвилл протяженностью около 500 км. Затем Расмуссен и его спутники направились к мысу Йорк и в течение нескольких месяцев изучали рельеф, геологическое строение и климат района между этим мысом и станцией Туле. Здесь также исследовались остатки культуры древних эскимосских поселенцев.