Текст книги "22 смерти, 63 версии"

Итак, три версии: спонтанное убийство, попытка политической революции, переворот, инспирированный извне. Думается, что все три примиряет очень разумное предположение историка Натана Эйдельмана: в заговоре против Павла переплелось все – и ненависть дворянства, и личные амбиции заговорщиков, и происки английских спецслужб. В заговор было вовлечено на последнем этапе огромное количество людей, и, скорее всего, большинство из них в последнюю очередь думало об интересе Англии или запрещенных круглых шляпах. История всегда сложней любой схемы.

Александр Радищев

Александр Радищев – выходец из знатного дворянского рода. Образование получил в Пажеском корпусе и Лейпцигском университете. Служил в Петербурге, делал блестящую карьеру. Человек строгих принципов и большой оригинал. В бытность директором Петербургской таможни он никогда не брал взяток – единственный случай в истории этого заведения. После его смерти, работавшие в Петербурге английские купцы даже предлагали сыновьям Радищева полностью оплатить долги покойного – так были поражены бессеребреничеством писателя, с которым сталкивались по делам в течение 12 лет.

В 1790 году сорока лет в собственной домашней типографии напечатал «Путешествие из Петербурга в Москву» – книгу, в которой невероятно резко критиковал политическое и общественное устройство русского государства. Подвергнут суду. Приговорен к смерти. Помилован Екатериной II. С лишением чинов и наград сослан в Сибирь. Из Сибири возвращен через шесть лет Павлом I. Еще через пять – окончательно помилован императором Александром. Привлечен в Комиссию по составлению законов. Скончался через год, в ночь с 11 на 12 сентября 1802 г., от отравления.

Смерть Радищева подробно описана ее очевидцем и первым биографом писателя, его сыном Павлом Радищевым. Утром 11 сентября Александр Радищев, находясь у себя дома, приняв лекарство (какое-то успокоительное), неожиданно схватил стакан так называемой «царской» или «крепкой» водки и выпил.

Царская водка – смесь концентрированных кислот: соляной и азотной в соотношении 1 к 3; жидкость желтого цвета, с запахом хлора и окислов азота. В Европе ее называют королевской водой – «аква регия». Русское название «царская водка» происходит от способности вещества растворять царский металл – золото. Крайне опасна для человека. Относится к группе прижигающих ядов. Самый уязвимый орган – желудок. Отравление сопровождается острой «кинжальной» болью вплоть до потери сознания и смертельного травматического шока. Яд действует на слизистую оболочку и изменяет ее структуру. Наиболее частое осложнение – нарушение целостности стенки желудка. В этом случае страдают соседние органы, и развивается перитонит.

Под рукой у Радищева царская водка оказалась случайно: старший сын писателя, офицер, чистил ею мишуру на поношенных эполетах. Так вот, выпив царскую водку, Радищев обезумел от боли и пытался перерезать себе бритвой горло. Сыновья его обезоружили. Вызвали священника. Радищев исповедовался. Приехал императорский лейб-медик Яков Виллье, который пытался остановить действие яда какими-то микстурами. Тщетно. Приехал другой придворный медик и констатировал, что помочь нечем. В полпервого ночи в страшных мучениях Радищев умер.

Описание Павла Радищева сомнению никто до сих пор не подвергал. Нет никаких оснований хоть в чем-то не доверять сыну писателя. Загадка в другом. Вот уже полтора столетия ведутся споры о причинах, побудивших Радищева выпить стакан этой адской смеси. На этот счет существуют три версии, за каждой из которых множество сторонников с очень громкими именами. Спор этот начал, как ни удивительно, Александр Пушкин. Фактически, он автор одной из этих трех версий.

ВЕРСИЯ ПЕРВАЯ: ИМПУЛЬСИВНОЕ САМОУБИЙСТВО

Пушкинская версия была озвучена в 1857 г., через 20 лет после смерти Александра Сергеевича и через 55 после смерти самого Радищева. Вышел 7-й том первого научного, относительно полного собрания сочинений Пушкина, изданного Павлом Анненковым. В этом томе впервые была опубликована написанная еще в 1836 г., но не пропущенная тогда цензурой статья Пушкина «Александр Радищев». К середине XIX века Радищев – уже фактически забытый автор. Биографических сведений о нем в печати не появлялось. Бунтарская его книга, само собой, не переиздавалась. Публикация статьи Пушкина напомнила русской публике о том, что такой писатель вообще был.

Статья едкая. Поздний Пушкин политических взглядов Радищева совершенно не разделял, «…преступление Радищева покажется нам действием сумасшедшего. Мелкий чиновник, человек безо всякой власти, безо всякой опоры, дерзает вооружиться противу общего порядка, противу самодержавия, противу Екатерины! И заметьте: заговорщик надеется на соединенные силы своих товарищей; член тайного общества, в случае неудачи, или готовится изветом заслужить себе помилование, или, смотря на многочисленность своих соумышленников, полагается на безнаказанность. Но Радищев один. У него нет ни товарищей, ни соумышленников. В случае неуспеха – а какого успеха может он ожидать? – он один отвечает за все, он один представляется жертвой закону. Мы никогда не почитали Радищева великим человеком. Поступок его всегда казался нам преступлением, ничем не извиняемым, а "Путешествие в Москву" весьма посредственною книгою; но со всем тем не можем в нем не признать преступника с духом необыкновенным; политического фанатика, заблуждающегося конечно, но действующего с удивительным самоотвержением и с какой-то рыцарскою совестливостию».

О смерти Радищева Пушкин сообщает следующее. Работая в Комиссии по составлению законов, Радищев предложил начальству излишне революционный проект в духе своего «Путешествия». За неуместную инициативу получил шутливый упрек от начальника, графа Завадовского: «Мало тебе было что ли Сибири?» Увидев в шутке реальную угрозу, Радищев вернулся домой и отравился. По современной психиатрической классификации версия Пушкина – автоматическое или импульсивное самоубийство: «Конец, им давно предвиденный и который он сам себе напророчил!»

Импульсивное самоубийство – результат мгновенного решения. Его может спровоцировать вид какого-то предмета, пригодного для самоубийства – ножа или того же стакана ядовитого вещества. На такое самоубийство идут люди не совсем психически уравновешенные. Чтобы утверждать, что Радищев принадлежит именно к этому типу самоубийц, необходимо глубже разобраться в его психическом складе.

Самый неадекватный поступок Радищева, помимо выпитого стакана кислоты, – это, собственно, его главная книга. Пушкин прямо называет издание «Путешествия из Петербурга в Москву» «действием сумасшедшего». Практической пользы – никакой. В конце XVIII века в России даже самая блестяще написанная революционная книга не вела ни к чему, кроме уголовного преследования автора. Образованное сословие в большинстве своем по-русски ничего не читает. Читают по-французски. Какого-то революционного подполья в стране нет и быть не может. То, что в России народ плохо живет – не новость, в том числе и для самой Екатерины. Издание книги – поступок бессмысленный и самоубийственный.

Но когда, вслед за Пушкиным, говорят об издании книги как о самоубийственном поступке сумасшедшего – это определенная метафора. В остальном Радищев был вполне нормален: последователен, практичен и благоразумен. Карьера блестящая – до ареста. В ссылке тоже никак не чудит. Только перед самой смертью, по словам сына, из-за неприятностей с Петром Завадовским и общих служебных неудач впал в уныние.

Он действительно говорил детям, что боится вновь оказаться в Сибири. Его грызли какие-то страхи. Чудовищная ипохондрия. Лечение не помогало. Тем не менее, он сам понимал, что с ним что-то не так. Обратился к врачу по собственной инициативе. Добросовестно принимал лекарства, в том числе и перед тем как хлебнуть стакан кислоты. Но беспокойство не проходило. Все завершилось неожиданным отравлением случайно попавшей на глаза царской водкой.

Итак, по Пушкину, Радищев предложил Завадовскому какой-то революционный проект (речь идет о проекте Гражданского уложения), тот пошутил про Сибирь, после чего писатель вернулся домой и в сердцах отравился.

В этой версии самый принципиальный момент – боязнь вновь оказаться в Сибири. Григорий Чхартишвили (больше известный как Борис Акунин) в своей книге про писателей-самоубийц относит случай Радищева к так называемому лагерному синдрому – это когда бывшие узники совершают самоубийство из боязни повторения того, что с ними было. Такое очень часто можно наблюдать в XX веке на примере бывших узников немецких и советских лагерей.

Но эта версия многих не устраивала и не устраивает до сих пор, несмотря на весь авторитет Пушкина. Чтобы принять ее, необходимо согласиться с тем, что, как минимум, перед смертью Радищев не был до конца адекватен. Следуя рассказу Пушкина, мы обнаруживаем в действиях Радищева малодушие: его кончина – эдакая смерть чиновника. Странно: издавая «Путешествие», Александр Николаевич напротив проявил редкостное, хотя и безрассудное мужество.

Первым на публикацию статьи Пушкина ответил Павел Радищев в специальных «Замечаниях». Он последовательно разбирает очерк, опровергая разные биографические неточности, и попутно защищает отца от критических пушкинских стрел. Комментируя пушкинское описание смерти писателя, Павел Николаевич замечает: «О смерти Радищева Пушкин пишет совсем не то, не знавши достоверно, как она происходила». Возразить трудно. Компетенция в этом вопросе у Павла Радищева выше. Пушкин опирался в основном на слухи и предания, а его оппонент видел все сам.

По словам Павла Радищева, оснований опасаться повторной ссылки у его отца не было. Самое начало Александрова царствования. Молодой император всерьез думает о либеральных реформах. Он и Радищева призвал к правительственной деятельности как фигуру знаковую, легендарного либерала. Его назначение в Комиссию по составлению законов – важный символический акт. Большая часть задуманных реформ так и останется в проектах, но об этом знаем мы сейчас, а тогда этого не знал и сам Александр.

Император не стал бы ссылать Радищева даже за самые отчаянные проекты, это не в его обыкновениях. К тому же, главный покровитель Радищева при дворе, граф Александр Воронцов – непосредственный начальник графа Петра Завадовского, государственный канцлер и собственно глава Комиссии. Скорее всего, бывший екатерининский фаворит Завадовский неуместно пошутил. Оснований опасаться за свою судьбу у Радищева не было. Но оскорбиться он мог.

Согласно версии Павла Радищева, проект был составлен, но не подан. Завадовский был раздражен Радищевым всерьез, но не за конкретный проект, а за общее направление мыслей, и грозил ему неприятностями, упоминая Сибирь. То есть были реальные угрозы, а не только тонкий начальственный юмор. Дальше – самое серьезное расхождение. По словам сына, то ли разговор с Завадовским, то ли какие-то другие причины повергли Радищева в уныние. Он впал в тяжелейшую депрессию, которая, усиливаясь, приобрела характер душевного расстройства.

В этом состоянии он и хватанул стакан кислоты. Итак, самоубийство не было бессмысленным. Спонтанным, но и закономерным.

И Пушкин, и Павел Радищев, по большому счету, – сторонники одной и той же версии. Просто, согласно Пушкину, решение о самоубийстве Радищев принял без особых причин.

А Павел Радищев считает: самоубийство отца – результат душевного расстройства, тяжелейшей депрессии и оскорбительного обращения Завадовского.

Статья Пушкина сделала Радищева вновь актуальным, да и время подходящее: конец 50-х – начало 60-х – зарождение эпохи огромных перемен в русской общественной и политической жизни. Скоро Радищев станет для русской интеллигенции очень важной фигурой. Его смерть будет интересовать уже не только членов семьи. Тогда и появится вторая версия смерти Александра Радищева.

ВЕРСИЯ ВТОРАЯ: ФИЛОСОФСКОЕ САМОУБИЙСТВО

Вторую версию самоубийства можно обозначить как «философское», т. е. уход из жизни как глубоко осознанный шаг, определенный месседж, вскрыв значение которого мы поймем побудительный мотив. Таких самоубийств мы знаем множество. Споры о них не утихают столетиями и даже тысячелетиями. Самоубийство как жест! Самоубийство как последнее слово! Самоубийство как пуант в конце жизни! Для XVIII века эта тема вообще очень важна. Можно сказать, что тогда философское самоубийство вошло в моду.

Для подтверждения версии философского самоубийства необходимо доказать, что Радищев был последовательным революционером, и тогда его добровольный уход из жизни мы можем рассматривать не как импульсивный поступок, а действие, направленное на достижение определенной цели.

Публикация статьи Пушкина о Радищеве в 1857 году привлекла к этому забытому писателю внимание Александра Герцена. Уже через год Герцен в своей Вольной русской типографии впервые после 1790 г. издает полный текст «Путешествия из Петербурга в Москву» с собственной вступительной статьей. В ней Радищев называется историческим предшественником декабристов и следующего поколения революционеров, к которому принадлежит и сам Герцен. У Пушкина Радищев – мечтатель, вначале увлекшийся идеями революции, а потом разочаровавшийся и умерший, до конца не понимая, чего хочет. У Герцена – последовательный сторонник освобождения. Начинается посмертный спор с Пушкиным о Радищеве. Появляется большое количество критических статей, затем научные исследования. Выявлено множество новых сведений, проливающих дополнительный свет на гибель Радищева.

Этот спор продолжается до сих пор, а то, что его начали Пушкин и Герцен, сегодня просто не все и помнят.

О заранее обдуманном, выношенном способе ухода заставляет думать вся жизнь Александра Николаевича Радищева.

У Пушкина Радищев выглядит наивным мечтателем, не до конца понимающим значения своих поступков. Все, кто учились в советской школе, знают другого Радищева – первого русского революционера, борца с режимом, не сломленного до конца. В школьных учебниках эти слова звучат шаблонно – им скучно верить. На самом же деле восприятие Радищева как последовательного революционера на протяжении всей его жизни коренится во всей традиции русской либеральной историографии – от Александра Герцена до Натана Эйдельмана и Юрия Лотмана. Революционер и Просветитель. Образец римских республиканских добродетелей. Такой Радищев не мог истерично выхлебать стакан какой-то дряни и умереть невероятно глупо.

Натан Эйдельман писал: «Решительно отбрасываем версию о сумасшествии: сохранившиеся документы и воспоминания о последних месяцах Радищева свидетельствуют о разуме и энергии. Угроза Завадовского – «мало тебе… Сибири» – не может довести до самоубийства того, кто действительно крепко стоит за свое, кто ясно видит в Завадовском и ему подобных ненавистных противников. Нет, революционер не кончает жизнь самоубийством при ухудшении обстоятельств, усилении осады».

Юрий Лотман, известнейший русский филолог и историк культуры – последовательный сторонник версии философского самоубийства. Ученый считал, что Радищев подчинил свою жизнь и даже смерть доктринам философов, но по своему человеческому складу он не был философом-стоиком, напротив, был человеком страстным и импульсивным. Отсюда парадоксальный вывод: импульсивные поступки Радищева носят обдуманный характер. Он думал о самоубийстве многие годы, шел на него осознанно, но само исполнение задуманного носило полуспонтанный характер: не нашлось яду – выпил «царской водки», а потом пытался зарезаться.

Радищев, согласно Юрий Лотману, плоть от плоти XVIII века, или, как его еще называют, века Просвещения или века философов. Краеугольным камнем просветительской философии была идея освобождения через знание. Знание, очищенное от предрассудков, делает человека свободным – он начинает мыслить и действовать рационально. Отсюда один шаг до требования политической и духовной свободы, потому что власть церкви и монарха зиждется на предрассудках.

Идеологической базой Великой французской революции была как раз философия просветителей. Некоторые влиятельные философы этого направления рассматривали самоубийство при определенных обстоятельствах как свободолюбивый акт. Это не было четко сформулировано где-нибудь в одном месте. Книги, которую можно назвать «Катехизис самоубийц», нет. Самоубийство – крайний случай, последний аргумент, но философ при необходимости может к нему прибегнуть, потому что право распоряжаться своей жизнью – право свободного человека. Чаще всего такого типа самоубийства совершались, когда человека физически лишали свободы выбора: в ситуации ареста или смертного приговора. Таков в античности был выбор Сократа.

Великая французская революция ознаменована первой в истории нового времени эпидемией самоубийств. Кто-то зарезался прямо в зале революционного трибунала. Кто-то покончил с собой в тюрьме. Знаменитый философ Кондорсе отравился опиумом, Робеспьер пытается застрелиться, его брат выбрасывается из окна. Шестеро якобинцев, выслушав приговор к гильотине, по очереди зарезали себя одним кинжалом. Уходили из жизни немыслимыми способами. Один из сторонников Робеспьера наглотался гвоздей и умер в мучениях. Сотни и тысячи рядовых участников революции резались, стрелялись, травились, захваченные повальной эпидемией и пользуясь правом свободного человека на добровольный уход из жизни.

Когда ненавистные противники, растоптав твои идеалы, пытаются лишить тебя жизни по своей воле – ты противопоставляешь им собственную волю и уходишь из жизни добровольно.

Философия Просвещения не противопоставляет идею самоубийства идее бессмертия души. Более того, некоторые философы две эти идеи увязывают напрямую, рассматривая смерть Христа как своего рода самоубийство. Он знал, что его убьют, и шел на смерть осознанно. Несколько логических умозаключений, и получается, что самоубийца не губит свою бессмертную душу. Кстати, самоубийство трактовал как тягчайший грех только блаженный Августин – это не библейская традиция, а более поздняя.

Согласно Юрию Лотману, Радищев, как и деятели французской революции, рассматривал самоубийство как гражданский акт. По большому счету, какая разница – умереть на гильотине или зарезаться. На гильотине даже менее болезненно. У самоубийства одно преимущество – даже в смерти ты оставляешь себе право свободно выбирать, право гражданина. Это такая античная модель.

В эпоху Просвещения копировали античные образцы. Самоубийство Радищева воспроизводило смерть Катона Утического, легендарного римлянина, покончившего с собой в момент падения республики. Катон добился своего – его героическое самоубийство уже два тысячелетия воспламеняет души борцов за свободу. Таким русским Катоном и хотел стать Радищев. Выпивая яд, он не только добивался личного освобождения, но и надеялся на политические последствия.

Радищев, совершая самоубийство, добивался изменения государственной политики. Работать в Комиссии по составлению законов означало встать на путь медленного реформаторства, постепенного просвещения. Если Радищев действительно не отказался к тому времени от идей своей знаменитой книги, то это – не его путь. Александр не был настолько радикален, чтобы пойти на резкое освобождение своего народа.

Продолжение жизни означало для писателя многочисленные унизительные компромиссы. Радищев был бы вынужден отказаться от своих прежних взглядов либо поступать вопреки им.

Пробуждение народа мыслилось Радищеву как результат своего рода психологического шока: героическая гибель великодушного философа, сознательно идущего на смерть, потрясет народ и разбудит его политическое самосознание. Если же надежды вызвать свободолюбивый взрыв современников нет, то «пропагандистское» самоубийство может иметь другую цель – обращение к истории и потомкам, к тем, кто воскресит память своих героических предшественников.

Большинство исследователей до сих пор склоняется к версии самоубийства спонтанного или философского – спорят только о мотивах. Слишком много Радищев думал и писал о самоубийстве. Эта тема для него была крайне важна. На это еще Пушкин обратил внимание. Авторитет Пушкина слишком велик.

Но и эта версия не окончательная.

ВЕРСИЯ ТРЕТЬЯ: НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ

Третья версия – самая экзотическая и наименее распространенная. Радищев и не думал травиться. Его смерть – случайность. Стакан царской водки писатель выпил нечаянно, перепутав с водой. Попытка суицида была, но уже после неумышленного отравления, когда, осознав случившееся, Радищев пытался зарезаться, чтобы прекратить мучения. Помешали дети. Так что, согласно третьей версии, Радищев не покончил с собой, а умер из-за роковой случайности.

Врачи постоянно сталкиваются с подобными случаями. Радищев накануне смерти пребывал в угнетенном состоянии. Именно в таких обстоятельствах, теряя концентрацию, как правило, люди и травятся неумышленно.

Наиболее обстоятельно версию случайного отравления выдвинул ленинградский литературовед Дмитрий Семенович Бабкин. В его монографии о Радищеве, вышедшей в 1966 г., утверждается: писатель умер, случайно выпив стакан царской водки. Основной довод, впрочем, анекдотичен: Радищев не мог пойти на суицид, т. к. до последних дней сохранял непреклонную волю к революционной борьбе. А борцы с режимом не сдаются. Книга Бабкина настолько по-советски конъюнктурна и слабо аргументирована, что изложенная в ней версия смерти была воспринята историками и филологами не больше, чем курьез. Тем не менее, возможно, Бабкин не ошибался, а случайно набрел на истину.

Ведь действительно, начало Александрова царствования для Радищева – время наибольшего успеха. Павел вернул его из Сибири, но при этом всего лишь поменял место ссылки на Калужское имение, не восстановив в правах. Для начала XIX века дворянин, лишенный прав, – пария.

И вот приходит Александр. Приговор демонстративно и полностью отменен. Более того, Радищева призывают в Петербург, назначают на ответственный пост. Он единственный из всей Комиссии по составлению законов, кроме высшего начальства, кто вызван на коронацию в Москву. Его друг и покровитель Воронцов в силе. Радищев мог воспринимать все происходящее как торжество справедливости.

Но Радищев тяжело болен, у него застарелый сифилис. Как пишет современный исследователь Владимир Кантор, «Не похоже и то, чтоб человек, знавший, что болен дурной болезнью, убивший по сути жену, наградивший своих детей всеми последствиями этой болезни, затем таким же образом убивший свою свояченицу – вторую жену и ни разу не подумавший о самоубийстве как жесте раскаяния, испугался бы пустых слов вельможи, которые ему, человеку опытному, прошедшему реальный арест и острог, разумеется, не могли показаться серьезными. Каковыми они и не были. К тому же, как всем известно, самоубийцы хотят умереть, чтобы не страдать в этой жизни, и по возможности избегают мучительных смертей».

Его смерть не вызвала со стороны властей никаких специальных действий, никто не воспринял ее как политический акт. Александр, конечно же, Радищева не запрещал. Через пять лет после смерти вышло собрание сочинений писателя, но «Путешествия из Петербурга в Москву» в нем не было. Каким бы ни был в то время либералом царь, такую жесткую критику общественного устройства России он не мог позволить обнародовать. Тем более что «Путешествие» в не лучшем свете выставляет его горячо любимую бабушку Екатерину. А все написанное Радищевым, кроме «Путешествия», для неспециалиста особого интереса не представляет. Издание его сочинений прошло незамеченным. Вот писателя и забывают. Потом времена изменились. Николай – император, при котором и за меньшие грехи, чем радищевские, упекали в солдаты и отправляли на дальние окраины империи. Упоминать Радищева в печати стало невозможно. Так наступило забвение.

А когда благодаря Герцену, а потом Плеханову и Ленину, Радищев был провозглашен эдаким Иоанном Крестителем российского свободомыслия, стало важно, чтобы первый русский революционер своей смертью, самоубийством, расквитался бы с самодержавием.

Между тем, человеку больному, ипохондрику и сифилитику, ничего не стоило спутать воду с царской водкой. Только что приготовленная царская водка бесцветна, и лишь спустя несколько секунд она приобретает оранжевый цвет. Хватить стакан (как сказано во врачебном заключении) с «приготовленной в нем крепкой водкой для выжиги старых офицерских эполет старшего сына» можно и машинально.

В документах о захоронении говорится о естественной смерти. В ведомости церкви Волковского кладбища в Петербурге от 13 сентября 1802 года в числе погребенных указан «коллежский советник Александр Радищев; пятидесяти трех лет, умер чахоткою, при выносе был священник Василий Налимов»