Текст книги "Краткое изложение Евангелия"

XII. Победа духа над плотью

И потому для человека, живущего не личной, а общей жизнью в воле Отца, нет смерти. Смерть плотская есть соединение с Отцом.

И после этого Иисус сказал: теперь встаньте и пойдемте; уже идет тот, кто предаст меня (Мф. XXVI, 46).

И только что он сказал это, – вдруг показался Иуда, один из двенадцати учеников, и с ним большая толпа народа с дубьем и ножами (Мф. XXVI, 47). Иуда, сказал им: я приведу вас туда, где он с учениками, а чтобы нам узнать его изо всех, то смотрите: кого я первого поцелую, то это он самый (Мф. XXVI, 48). – И тотчас же подошел к Иисусу и сказал: здравствуй, учитель! И поцеловал его (Мф. XXVI, 49).

И Иисус сказал ему: товарищ ты зачем здесь?

Тогда, стража окружила, Иисуса и хотела. взять его (Мф. XXVI, 50).

И тут Петр выхватил нож у архиерейского слуги и рассек ему ухо (Мф. XXVI, 51).

Иисус сказал: не надо противиться злу. Оставьте это. – И сказал Петру: отдай назад меч тому, у кого взял. Кто возьмется за меч, тот мечем и погибнет (Мф. XXVI, 52).

И после этого обратился Иисус к толпе и сказал: зачем вы, как на разбойника, пришли на меня с оружием? Я ведь каждый день был среди вас во храме и учил вас, и вы меня не брали (Мф. XXVI, 55). Теперь же ваш час и власть тьмы (Лк. XXII, 53).

Тогда увидав, что он взят, все ученики разбежались (Мф. XXVI, 56).

Тогда начальник велел солдатам взять Иисуса и связать его. Солдаты связали его и (Ин. XVIII, 12) повели сперва к. Анану; это был тесть Каиафы, а Каиафа был первосвященником в этом году и жил на одном дворе с Ананом (Ин. XVIII, 13). Это был тот самый Каиафа, который придумал, как погубить Иисуса. Это он придумал, что полезно для народа, погубить Иисуса, потому что, если не погубить Иисуса., то будет хуже всему пароду (Ин. XVIII, 14). И Иисуса привели на двор того дома, где жил первосвященник, (Мр. XIV, 53).

Когда Иисуса вели туда., то один из учеников Иисуса, Петр, шел издали за ним и смотрел, куда его поведут. Когда Иисуса ввели во двор первосвященника, и Петр вошел туда же, чтобы видеть, чем все кончится (Мф. XXVI, 58). И одна девочка на дворе увидела Петра и говорит ему: ты тоже с Иисусом Галилейским! (Мф. XXVI, 69). Петр испугался, чтобы и его не обвинили, и при всем народе громко сказал: не знаю, что ты говоришь! (Мф, XXVI, 70). – Потом, когда Иисуса повели в дом, и Петр вошел с народом в сени. В сенях женщина одна грелась у огня, и Петр подошел. Женщина поглядела на Петра, и говорит народу: смотрите, этот человек, похоже, что был тоже с Иисусом Назарянином (Мф. XXVI, 71). – Петр испугался еще больше и поклялся, что никогда не был с Иисусом и не знает, что это за человек – Иисус (Мф. XXVI, 72). Немного погодя подошли к Петру люди и говорят: однако по всему видно, что ты тоже из этих бунтовщиков. По гонору тебя можно узнать, что ты из Галилеи (Мф. XXVI, 73). – Тогда Петр начал клясться и божиться, что никогда не знал и не видал Иисуса.

И только что он сказал это, запел петух (Мф. XXVI, 74). И вспомнил Петр слова, которые говорил ему Иисус, когда Петр клялся, что если все отрекутся, то он не отречется от него: до петухов нынче ночью три раза отречешься от меня. И пошел Петр со двора и заплакал горько. Он плакал о том, что он впал в соблазн. Он впал в один соблазн – борьбы, – когда начал защищать Иисуса, и в другой соблазн – страха перед смертью, – когда отрекся от Иисуса (Мф. XXVI, 75).

И сошлись к первосвященнику правоверные архиереи, начетчики и начальники. И когда все собрались (Мр. XIV, 53), привели Иисуса, и первосвященник спросил его, в чем его учение, и кто ею ученики (Ин. XVIII, 19).

И отвечал Иисус: я всегда при всех все говорил миру и говорю, и ни от кого ничего не скрывал и не скрываю (Ин. XVIII, 20). Об чем же ты меня спрашиваешь? Спроси тех, кто слышал и понял мое учение. Они скажут тебе (Ин. XVIII, 21).

Когда Иисус сказал это, один из архиерейских слуг ударил в лицо Иисуса и сказал: ты с. кем говоришь? Разве так отвечают архиерею? (Ин. XVIII, 22).

Иисус сказал: если я дурно сказал, – скажи, что я дурно сказал? А если я дурного не сказал, так не за что меня бить (Ин. XVIII, 23).

Правоверные архиереи старались обвинить Иисуса и сначала не находили улик против него таких, за что бы его можно было приговорить (Мф. XXVI, 59). Потом нашли двух доказчиков (Мф. XXVI, 60). Эти доказчики сказали про Иисуса: мы сами слышали, как этот. Человек говорил.: я; говорит, уничтожу этот ваш рукоделанный храм и в три дня сострою другой храм Богу, – не рукоделанный (Мр. XIV, 58). Но и этой улики было мало, чтобы обвинить (Мр. XIV, 59). И потому архиерей стал вызывать Иисуса и сказал: что же ты не отвечаешь на их показания? (Мф. XXVI, 62). Иисус молчал и ничего не сказал.

Тогда архиерей сказал ему: так скажи же: ты ли Христос, сын Бога? (Мф. XXVI, 63).

Иисус отвечал ему и сказал: да, я Христос, сын Бога… И вы сами теперь увидите, что сын человеческий равен Богу (Мф. XXVI, 64).

Тогда архиерей закричал: ты хулишь! И теперь нам не нужно никаких улик. Мы все слышим теперь, что ты богохульник! (Мф. XXVI, 65). И архиерей обратился к собранию и сказал: теперь вы сами слышали, что он хулит Бога. K чему вы за это присуждаете его?

И все сказали: присуждаем его к смерти (Мф. XXVI, 66).

И тогда уже весь народ и стражи, все напустились на Иисуса и стали плевать ему в лицо и бить по щекам и царапать. Они зажимали ему глаза, били по лицу и спрашивали: ну-ка, ты, пророк, угадай, кто это ударил тебя?

Иисус. молчал (Мф. XXVI, 68).

Надругавшись над ним, связанного повели его к Понтию Пилату (Мф. XXVII, 2). И привели в правление (Ин. XVIII, 28).

Пилат, правитель, вышел к ним и сказал: в чем вы обвиняете этого человека?

(Ин. XVIII, 29).

Они сказали: человек этот делает зло; за то мы и привели его к тебе (Ин. XVIII, 30).

Пилат и говорить им: а если он делает зло вам, так сами и судите его по нашему закону.

А они сказали: мы привели его к тебе затем, чтобы ты казнил его, а нам не позволено убивать никого (Ин. XVIII, 31).

И так сбылось то, что ждал Иисус. Он говорил, что надо быть готовым умереть на кресте от римлян, а не своею смертью и не от Иудеев (Ин. XVIII, 32).

И когда Пилат спросил их, в чем они обвиняют его, они сказали, что он виноват в том, что бунтует народ, запрещает платить подати кесарю и сам себя ставить Христом и царем (Лк. XXIII, 2).

Пилат выслушал их и велел привести Иисуса к себе в правление. Когда Иисус вошел к нему, Пилат сказал: так царь иудейский – это ты? (Ин. XVIII, 33).

Иисус сказал ему: ты точно полагаешь, что я царь, или ты повторяешь только то, что другие сказали тебе? (Ин. XVIII, 34).

Пилат сказал: я не Иудей, стало быть, ты не можешь быть моим царем, а твои привели тебя ко мне. Что ты за человек? (Ин. XVIII, 35).

Иисус отвечал: я царь; но царство мое не земное. Если бы я был царем земным, то мои подданные бились бы за меня и не дались бы архиереям. А вот – ты видишь, что царство мое не земное (Ин. XVIII, 36).

Пилат сказал на это: но все-таки ты считаешь себя царем? Иисус сказал: не только я, но и ты не можешь не считать меня царем. Я только тому и учу, чтобы открыть всем истину царства небесного. И всякий, кто живет истиной – тот царь (Ин. XVIII, 37).

Пилат сказал: ты говоришь – истина. Что такое истина?

И. сказав это, повернулся и пошел к архиереям. Он вышел к ним и сказал им: по-моему, человек этот ничего дурного не сделал (Ин. XVIII, 38).

Но архиереи стояли на своем и говорили, что он много зла делает и бунтует народ, и взбунтовал всю Иудею от самой Галилеи (Лк. XXIII, 5; Мр. XV, 3).

Тогда Пилат при архиереях стал опять допрашивать Иисуса; но Иисус не отвечал. Пилат сказал ему: видишь ли ты, как тебя уличают, что же ты не оправдываешься? (Мр. XV, 4).

Но Иисус все молчал и не сказал больше ни одного слова, так что Пилат удивлялся на него (Мр. XV, 5).

Пилат вспомнил, что Галилея во власти царя Ирода, и спросил: что он – из Галилеи?

Ему сказали: да (Лк. XXIII, 6).

Тогда он сказал: если он из Галилеи, то он под властью Ирода. Я его к нему пошлю.

– Ирод был тогда в Иерусалиме; и Пилат, чтобы отделаться от них, послал Иисуса к Ироду (Лк. XXIII, 7).

Когда привели Иисуса к Ироду, то Ирод был очень рад увидать Иисуса. Он много слышал про него и хотел узнать, что это за человек (Лк. XXIII, 8).

Ирод позвал его к себе и стал расспрашивать его обо всем, что ему хотелось знать. Но Иисус ничего не отвечал ему (Лк. XXIII, 9). А архиереи и учители так же, как у Пилата, и перед Иродом обвиняли крепко Иисуса и говорили, что он бунтовщик (Лк. XXIII, 10). И Ирод счел Иисуса за пустого человека и, чтобы посмеяться над ним, велел одеть его в красное платье и послал его назад к Пилату (Лк. XXIII, 11). Ирод был доволен тем, что Пилат уважил его, послав на его суд Иисуса, и из-за этого они помирились, а то прежде были в ссоре (Лк. XXIII, 12).

Вот, когда привели опять Иисуса к Пилату, Пилат позвал опять архиереев и начальников Иудейских (Лк. XXIII, 13) и сказал им: приводили вы ко мне этого человека за то, что он бунтует народ, и я допрашивал его при вас и не вижу, чтобы он был бунтовщик (Лк. XXIII, 14). Посылал я его с вами к Ироду, и вот, видите, – и там ничего не нашлось в нем вредного. И, по-моему, не за что казнить его смертью: а, не лучше ли наказать его и отпустить (Лк. XXIII, 15, 16).

И когда услыхали это архиереи, все закричали: нет, казни его по-римски! На кресте растяни его (Мф. XXVII, 23).

Пилат выслушал и сказал архиереям: ну, хорошо! Только у нас в обычае для праздника пасхи прощать одного злодея. Вот у меня сидит в тюрьме Варавва – убийца и бунтовщик. Так одного из двух надо отпустить: Иисуса ли Варавву?

Пилату хотелось выручить Иисуса, но архиереи настроили так народ, что все закричали: Варавву, Варавву (Мф. XXVII, 21).

Пилат и говорить: а с Иисусом что сделать?

Они опять закричали: по-римски на крест, на крест его (Мф. XXVII, 22).

И стал Пилат уговаривать их. Он сказал: за что вы так налегаете на него? Ничего он не сделал такого, чтобы казнить его смертью, и вам никакого зла не сделал (Мф. XXVII, 23).

Я отпущу его, потому что не нахожу в нем вины (Ин. XIX, 4).

Архиереи и слуги их закричали: распять, распять его!

И Пилат сказал им: если так, то берите его и сами распинайте; а я не вижу в нем вины (Ин. XIX, 6).

Отвечали архиереи: мы требуем того, что следует по закону. По закону его следует казнить за то, что он сделал себя сыном Бога (Ин. XIX, 7).

Когда Пилат услыхал это слово, он смутился, потому что не знал, что такое значить это слово «сын Бога» (Ин. XIX, 8). И, вернувшись в правление, Пилат позвал опять Иисуса и спросил его: кто ты и откуда ты?

Но Иисус не отвечал ему (Ин. XIX. 9).

Тогда Пилат сказал ему: что же ты не отвечаешь мне? Разве ты не видишь, что ты – в моей власти, и что я могу распять или отпустить тебя? (Ин. XIX, 10).

Иисус отвечал ему: не имеешь никакой власти. Есть власть только свыше (Ин. XIX, 11).

Пилат все-таки желал отпустить Иисуса (Ин. XIX, 12). И сказал: как же вы хотите распять царя вашего? (Ин. XIX, 15).

Но Иудеи сказали ему: если ты отпустишь Иисуса, то ты этим покажешь, что ты неверный слуга кесарю, потому что тот, кто делает себя царем, тот враг кесарю (Ин. XIX, 12). Наш царь – кесарь, а этого распни (Ин. XIX, 15).

И когда Пилат услыхал это слово, он понял, что ему уже нельзя не казнить Иисуса (Ин. XIX, 13). Тогда Пилат вышел к Иудеям, взял воды, вымыл себе руки и сказал: не я виноват в крови этого праведного человека (Мф. XXVII, 24).

И весь народ закричал: пусть будет кровь его на нас и на детях наших (Мф. XXVII, 25).

Так что архиереи пересилили (Лк. XXIII, 23). Тогда Пилат сел на свое судилищное место (Ин. XIX, 13). И велел прежде высечь Иисуса (Мф. XXVII, 26).

Когда его высекли солдаты, – те, которые секли его, надели ему на голову венок и дали в руки палку, и на спину накинули ему красный плащ, и стали издаваться над ним: они кланялись ему насмех в ноги и говорили: радуйся, царь Иудейский! А то били его по щекам и по голове и плевали ему в лицо (Мф. XXVII, 28–30).

Архиереи же кричали: распни ero! Наш царь – кесарь! Распни его!

Тогда Пилат приказал распять его (Ин. XIX, 15, 16).

С Иисуса сняли тогда красную одежду, надели на него его платье, и велели ему нести крест на место Голгофу, чтобы там распять его. И он нес крест свой и так пришел на место Голгофу (Мф. XXVII, 31). И там растянули (распяли) Иисуса на кресте и еще двух других человек: те два были по бокам, а Иисус посередине (Ин. XIX, 18).

Когда распинали Иисуса, он сказал: Отец! Отпусти им: они не знают, что делают.

(Лк. XXIII, 34).

И когда Иисус уже висел на кресте, народ обступил его и ругался над ним (Лк. XXIII, 35). Они подходили, кивали ему головами и говорили: ну-ка, ты храм Иерусалимский хотел разрушить и в три дня опять состроить (Мр. XV, 29). Ну-ка, сам выручи себя, сойди-ка со креста! (Мр. XV, 30). И архиереи, пастыри, стояли тут же и подсмеивались над ним и говорили: других спасал, а себя не может спасти (Мр. XV, 31). Вот покажи, что ты Христос: сойди с креста, и тогда мы поверим тебе. Он говорил, что он сын Божий, и говорил, что Бог не оставит его. Что же теперь-то Бог оставил его? И народ, и архиереи, и солдаты ругались над ним, и даже из распятых разбойников с ним один – и тот ругался над ним (Мр. XV, 32).

Один из разбойников, ругаясь, ему говорил: если ты Христос, спаси себя и нас (Лк. XXIII, 39).

Но другой разбойник услыхал это, и сказал: не боишься ты Бога; сам на кресте – и то ругаешься над невинным (Лк. XXIII, 40). Мы с тобою за дело казнены, а, этот человек ничего дурного не сделал (Лк. XXIII, 41).

И, обратившись к Иисусу, сказал ему этот разбойник: Господи, вспомни обо мне в царстве твоем (Лк. XXIII, 42).

И сказал ему Иисусъ: и сейчас же ты со мною блажен (Лк. XXIII, 43).

В девятом же часу Иисус, измучившись, громко проговорил: ели, ели, лома сабах! – Это значить: Бог мой, Бог мой! на что ты меня оставил? (Мф. XXVII, 46).

И когда, услыхали это в народе, то стали говорить и смеяться: Илью пророка зовет! Посмотрим, как Илья придет (Мф. XXVII, 47, 49).

Потом проговорил Иисус: пить!

И один человек взял губку, обмочил ее в уксусе – тут стояла кадушка – и на камышине подал Иисусу (Ин. XIX, 28, 29).

Иисус пососал губку и сказал громким голосом: Кончено! Отец, в руки твои отдаю дух мой! – И, склонив голову, испустил дух (Ин. XIX, 30; Лк. XXIII, 46).