Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 29. Произведения 1891–1894 гг."

На второй же вопрос ответ мой состоит в том, что причина бедственности положения народа не материальная, а духовная; что причина главная – упадок его духа, так что пока народ не поднимется духом, до тех пор не помогут ему никакие внешние меры, ни министерство земледелия и все его выдумки, ни выставки, ни сельскохозяйственные школы, ни изменение тарифов, ни освобождение от выкупных платежей (которое давно пора бы сделать, так как крестьяне давно переплатили то, что заняли, если считать по теперь употребительному проценту), ни снятие пошлин с железа и машин, ни столь любимые теперь и выставляемые несомненным лекарством от всех болезней – приходские школы, – ничто не поможет народу, если его состояние духа останется то же. Я не говорю, чтоб все эти меры не были полезны, но они делаются полезными только тогда, когда народ поднимется духом и сознательно, и свободно захочет воспользоваться ими.

Ответ же мой на третий вопрос, – как сделать, чтоб нужда не повторялась, состоит в том, что для этого нужно, не говорю уже уважать, а перестать презирать, оскорблять народ обращением с ним, как с животным, нужно дать ему свободу исповеданья, нужно подчинить его общим, а не исключительным законам, а не произволу земских начальников; нужно дать ему свободу ученья, свободу чтенья, свободу передвижения и, главное, снять то позорное клеймо, которое лежит на прошлом и теперешнем царствовании – разрешение дикого истязания, сечения взрослых людей только потому, что они числятся в сословии крестьян.

Если б мне сказали: вот ты хочешь добра народу, – выбирай одно из двух: дать ли всему разоренному народу на двор по 3 лошади, по 2 коровы и по три навозные десятины, и по каменному дому, или только свободу вероисповедания, обученья, передвижения и уничтожение всех специальных законов для крестьян, то, не колеблясь, я выбрал бы второе, потому что убежден, что какими бы материальными благами ни оделить крестьян, если только они останутся с тем же духовенством, теми же приходскими школами, теми же казенными кабаками, той же армией чиновников, мнимо озабоченных их благосостоянием, то они через 20 лет опять проживут всё и останутся такими же бедными, какими были. Если же освободить крестьян от всех тех пут и унижений, которыми они связаны, то через 20 лет они приобретут все те богатства, которыми мы бы желали наградить их и гораздо еще больше того.

Думаю же я, что это будет так, во-впервых, потому, что я всегда находил и больше разума, и настоящего знания, нужного людям, среди крестьян, чем среди чиновников, и потому думаю, что крестьяне сами скорее и лучше обдумают, что для них нужнее; во-вторых, потому, что крестьяне, те самые, о благе которых идет забота, лучше знают, в чем оно состоит, чем чиновники, озабоченные преимущественно получением жалованья, и, в-третьих, потому, что опыт жизни постоянно и безошибочно показывает, что чем больше крестьяне подвергаются влиянию чиновников, как это происходит в центрах, тем более они беднеют и, напротив, чем дальше крестьяне живут от чиновников, как, например, в Сибири, в Самарской, Оренбургской, Вятской, Вологодской, Олонецкой губерниях, – тем больше, без исключения, они благоденствуют.

Вот те мысли и чувства, которые вызывало во мне новое сближение с крестьянской нуждой, и я счел своею обязанностью высказать их для того, чтобы люди искренние, действительно желающие отплатить народу за всё то, что мы получали и получаем от него, не тратили бы даром свои силы на деятельность второстепенную и часто ложную, а все силы свои употребили бы на то, без чего никакая помощь не будет действительной, – на уничтожение всего того, что подавляет дух народа и на восстановление всего того, что может поднять его.

26-го мая 1898.

4-го июня 1898 г.

Прежде чем отсылать эту статью, я решил съездить еще в Ефремовский уезд, о бедственном состоянии некоторых местностей которого я слышал от лиц, внушающих полное доверие.

По пути к этой местности мне пришлось проехать во всю его длину весь Чернский уезд. Ржи в той местности, где я жил, т. е. в северной части Чернского и Мценского уездов, в нынешнем году чрезвычайно плохи, хуже прошлогодних, – но то, что я увидал по пути к Ефремовскому уезду, превзошло мои самые мрачные предположения.

Местности, которые я проехал – около 35-ти верст в длину – от Гремячево до границ Ефремовского и Богородицкого уездов и в ширину, как мне говорили, верст на 20, – ожидает и в будущем году ужасное бедствие. Рожь на пространстве этого четыреугольника – почти в 100 тысяч десятин – пропала совершенно. Едешь версту, две, десять, двадцать и по обеим сторонам дороги на помещичьих землях вместо ржи сплошная лебеда, на крестьянских – нет даже и лебеды. Так что к будущему году положение крестьян этой местности (также, как мне говорили, пропала рожь и во многих других местах) будет несравненно хуже нынешнего.

Говорю о положении только крестьян, а не вообще землевладельцев, потому что только для крестьян прямо, непосредственно кормящихся своим хлебом и именно ржаным полем, урожай ржи имеет решающее значение, вопрос жизни и смерти.

Как только у крестьянина не хватает своего хлеба на весь обиход или на большую часть его, и хлеб дорог, как нынешний год (около рубля) – так положение его угрожает сделаться отчаянным, подобно положению, скажем, чиновника, лишившегося места и жалования и продолжающего кормить свою семью в городе.

Чиновнику без жалования, для того чтобы существовать, нужно тратить или запасы или продавать вещи, и каждый день жизни приближает его к полной погибели, точно так же крестьянина, принужденного покупать дорогой хлеб свыше обычного, обеспеченного определенным заработком количества, с той разницей, что, спускаясь ниже и ниже, чиновник, пока он жив, не лишается возможности получить место и восстановить свое положение, крестьянин же, лишаясь лошади, поля, семян, лишается окончательно возможности поправиться.

В таком угрожающем погибелью положении находится большинство крестьян здешней местности. Но в будущем году положение это будет не только угрожающим, но для большинства наступит самая погибель.

И потому помощь как правительственная, так и частная, будет в будущем году настоятельно необходима. А между тем именно теперь, как в нашей Тульской губ., так и в Орловской, Рязанской и других губерниях, принимаются самые энергические меры для противодейстия частной помощи во всех ее видах, и, как видно, меры общие, постоянные. Так, в тот Ефремовский уезд, куда я направлялся, совершенно не допускаются посторонние лица для помощи нуждающимся. Устроенная там пекарня лицом, приехавшим с пожертвованиями от Вольно-экономического общества, была закрыта, само лицо выслано и также высланы прежде приезжавшие лица. Считается, что нужды в этом уезде нет и что помощь не нужна в нем. Так что, хотя и по личным причинам, я не мог исполнить своего намерения и проехать в Ефремовский уезд, поездка моя туда была бы бесполезна или произвела бы ненужные осложнения.

В Чернском же уезде за это время моего отсутствия, по рассказам приехавшего оттуда моего сына, произошло следующее: полицейские власти, приехав в деревню, где были столовые, запретили крестьянам ходить в них обедать и ужинать; для верности же исполнения те столы, на которых обедали, разломали, – и спокойно уехали, не заменив для голодных отнятый у них кусок хлеба ничем, кроме требования безропотного повиновения. Трудно себе представить, что происходит в головах и сердцах людей, подвергшихся этому запрещению, и всех тех людей, которые узнали про него. Еще труднее, для меня по крайней мере, представить себе, что происходит в головах и сердцах других – тех людей, которые считают нужным предписывать такие мероприятия и исполнять их, т. е. воистину не зная, что творят, – отнимать изо рта хлеб милостыни у голодных, больных, старых и детей… Я знаю те соображения, которые выставляются в защиту таких мероприятий: во-первых, надо доказать, что положение вверенного нашему управлению населения не так дурно, как это хотят выставить люди противной нам партии; во-вторых, всякое учреждение (а столовые и пекарни – это учреждения) должно быть подчинено контролю правительства, хотя в 1891 и 1892 гг. такого подчинения не было; в-третьих, прямое и близкое отношение людей, помогающих населению, может вызвать в нем нежелательные мысли и чувства. Но ведь все эти соображения, если бы они и были справедливы, – а они все ложны – так мелочны и ничтожны, что не могут иметь никакого значения в сравнении с тем, что делается столовыми или пекарнями, раздающими хлеб нуждающимся.

Всё дело ведь состоит в следующем: есть люди, – не будем говорить умирающие, но страдающие от нужды; есть другие, живущие в избытке и по доброму чувству отдающие этим людям свой излишек; есть третьи, желающие быть посредниками между первыми и вторыми и на это отдающие свой труд.

Неужели такие деятельности могут быть для кого-нибудь вредными и может входить в обязанность правительства противодействовать им?

Я понимаю, что солдат-сторож в Боровицких воротах, когда я хотел подать нищему, воспретил мне это и не обратил никакого внимания на мое указание на евангелие, спросив меня, читал ли я воинский устав, но правительственное учреждение не может игнорировать евангелие и требований самой первобытной нравственности, т. е. того, чтобы люди людям помогали. Правительство, напротив, только затем и существует, чтобы устранить всё то, что мешает этой помощи.

Так что правительство не имеет никакого основания для противодействия такой деятельности. Если же ложно направленные органы правительства и требовали бы подчинения такому воспрещению, частный человек обязан не подчиняться такому требованию.

Когда приезжавший к нам становой пристав сказал, что что же мне стоит обратиться к губернатору с просьбой о разрешении устройства столовых, я ответил ему, что не могу этого сделать, так как не знаю такого законоположения, которым запрещалось бы устройство столовых; если же и было таковое, то я не мог бы подчиниться ему, потому что, подчинившись такому законоположению, я завтра мог бы быть поставлен в необходимость подчиниться запрещению выдачи муки, подачи милостыни без разрешения правительства. Право же подавать милостыню установлено самою высшею властью, и никакая другая власть не может отменить его.

Можно закрыть столовые, пекарни, выслать из одного уезда в другой тех людей, которые приехали помогать населению, но нельзя воспрепятствовать этим высланным из одного уезда людям жить в каком-нибудь другом, у своих знакомых или в крестьянской избе и служить народу какими-либо другими способами, отдавая точно так же на служение ему свои средства и труды. Нельзя отгородить один класс народа от другого. Всякая же попытка такого отгораживания приносит те самые последствия, которые этим отгораживанием желательно было избегнуть.

Воспрепятствовать общению людей нельзя, можно только нарушить правильное течение этого общения и там, где бы оно было благотворно, дать ему вредное направление. Помочь предстоящему, как и всякому человеческому бедствию может только духовный подъем народа (я разумею под народом не одно крестьянство, но весь народ, как рабочие, так и богатые классы); подъем же народа бывает только в одном направлении: в бòльшем и бòльшем братском единении людей и потому для помощи народу надо поощрять это единение, а не препятствовать ему.Только таким бòльшим, чем прежнее, братским единением людей не только покроется и нынешнее и ожидаемое бедствие будущего года, но и поднимется общее благосостояние всё упадающего и упадающего крестьянства и предотвратится повторение бедствий 91, 92 и нынешнего годов.

ПЕЧАТНЫЕ ВАРИАНТЫ

ХОЗЯИН И РАБОТНИК

Варианты текста по журналу «Северный вестник», 1895, № 3, стр. 137—175 (сокращенно: СВ) и по изданию С. А. Толстой: Сочинения графа Л. Н. Толстого. Часть четырнадцатая. Издание первое, Москва, 1895, стр. 83—161 (сокращенно: С).

Гл. I

Стр. 3, строка 7 сн.

Вместо: находящихся – в СВ и в С: находящиеся

Стр. 3, строка 6 сн.

Вместо: уложив – в СВ и в С: уложив их

Стр. 4, строка 17 св.

Вместо: бывшая красивая, – в СВ и в С: бывшая красивой,

Стр. 4, строка 4 сн.

После слов: и я тебя не оставлю – в СВ и в С: тебе нужда, – я вызволю.

Стр, 4, строка 3 сн.

Вместо: говоря это, – в СВ и в С: говоря всё это,

Стр. 4, строка 2 сн.

Вместо: благодетельствует Никите: – в СВ и в С: благодетельствует Никиту:

Стр. 4—5, строки 1 сн. – 1 св.

Вместо: и так все зависящие от его денег люди, начиная с Никиты, поддерживали его в этом убеждении, что он не обманывает, а благодетельствует их. – в СВ и в С: и так все, начиная с Никиты, поддакивали ему в этом убеждении.

Стр. 5, строка 18 св.

После слова: напою, – в СВ и в С: дурашка,

Стр. 5, строка 19 сн.

Слòва: он – в СВ и в С нет.

Стр. 5, строка 11 сн.

Слòва: засаленного – в СВ и в С нет.

Стр. 5, строка 9 сн.

После слова: лошадь – в СВ и в С: постояла,

Стр. 5, строка 7 сн.

Слов: замерла, как бы задумавшись, потом вдруг громко – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строка 3 св.

Вместо: ему Никита, – в СВ и в С: Никита ему,

Стр. 6, строка 5 св.

Слов: железом крытый, на высоком фундаменте – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строка 9 св.

Слов: а в – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строки 11—12 св.

Слов: умную лошадь, – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строка 12 св.

После слов: кусать его, – в СВ и в С: умную лошадь,

Стр. 6, строка 12 сн.

Вместо слов: тоненьким голоском – в СВ и в С: хлопнув щеколдой,

Стр. 6, строка 10 сн.

Вместо: просил он – в СВ и в С: Тоненьким голоском просил он,

Стр. 6, строки 4—3 сн.

Вместо: Но на дворе было тихо. На улице же ветер был заметнее; – в СВ и в С: Но на дворе казалось тихо. На улице же дул сильный ветер.

Стр. 6, строка 1 сн.

Слов: в ворота – в СВ и в С нет.

Стр. 7, строка 3 св.

Слов: кожей обшитыми – в СВ и в С нет.

Стр. 7, строки 4—7 св.

Вместо: утоптанное снегом высокое крыльцо и остановился. Затянувшись остатком папиросы, он бросил ее под ноги и наступил на нее и, выпуская через усы дым и косясь на выезжавшую лошадь, стал заправлять – в СВ и в С: утоптанное снегом крыльцо и остановился, заправляя

Стр. 7, строка 11 св.

После слов: в санях. – в СВ и в С: и оскаливая свои белые зубы.

Стр. 7, строки 13—16 св.

Слов: Вид своего сына, которого он всегда в мыслях называл наследником, доставлял ему теперь большое удовольствие; он, щурясь и оскаливая длинные зубы, смотрел на него. – в СВ и в С нет.

Стр. 7, строки 19—18 сн.

Вместо слов: и на слова ее, которые были ему очевидно неприятны, сердито нахмурился и плюнул. – в СВ и в С: только плюнул.

Стр. 7, строка 14 сн.

После слов: с тем – в СВ и в С: особенным

Стр. 7, строки 11—12 сн.

Вместо: с особенной отчетливостью выговаривая каждый слог. – в СВ и в С: очевидно любуясь своей речью.

Стр. 8, строка 8 св.

Вместо слов: я сам! – запищал мальчик, – в CB u в С: я подержу! – сказал мальчик,

Стр. 8, строки 14—15 св.

Вместо: своими старыми, подшитыми войлочными подметками валенками, – в СВ и в С: своими засалившимися валенками,

Стр. 8, строка 17 сн.

Вместо: начала поспешно отряхивать и разминать его. – в СВ и в С: отряхивала и разминала его.

Стр. 9, строка 2 св.

Вместо: на двор. – в СВ и в С: во двор.

Гл. II

Стр. 9, строка 17 св.

Вместо: наследника, – в СВ и в С: сына,

Стр. 9, строка 15 сн.

Вместо: заметили, – в СВ и в С: почувствовали,

Стр. 9, строка 11 сн.

Вместо: где сходится земля с небом. – в СВ и в С: где земля сходится с небом.

Стр. 9, строки 7—5 сн.

Вместо: и сворачивал набок его простым узлом подвязанный пушистый хвост. Длинный воротник Никиты, сидевшего со стороны ветра, прижимался к его лицу и носу. – в СВ и в С: сворачивал набок даже его подвязанный хвост и прижимал длинный воротник халата Никиты к его лицу и носу.

Стр. 9, строка 1 сн.

Слов: спросил, не расслышав из-за воротника, Никита. – в СВ и в С нет.

Стр. 10, строка 6 св.

Вместо: заговорил тем же громким голосом – в СВ и в С: сказал.

Стр. 10, строка 12 сн.

Слова: умственные – в СВ и в С нет.

Стр. 11, строки 6—7 св.

Вместо: и ему всему было не холодно. – в СВ и в С: и этот дух его, ему казалось, согревал его.

Стр. 11, строка 12 сн.

Вместо: Чаго? – в СВ и в С: Чего?

Стр. 12, строка 14 сн.

Вместо: Захаровском поле. – в СВ и в С: Захарьевском поле.

Стр. 12, строка 13 сн.

После слов: Василий Андреич. – в СВ и в С: говоривший уже совсем другим, чем дома, простым, мужицким голосом.

Стр. 12, строка 12 сн.

Вместо: Захаровское – в СВ и в С: Захарьевское.

Стр. 12, строка 2 сн.

Вместо: и сани гремели по колчам мерзлой земли. – в СВ и в С: на которых межи и сугробы были сверх снега занесены земляною пылью.

Стр. 12, строка 1 сн.

Вместо: выезжали – в СВ и в С: въезжали

Стр. 13, строка 4 св.

Вместо: Снег шел сверху и иногда поднимался снизу. – в СВ и в С: Снег шел и сверху и поднимался снизу.

Стр. 13, строка 4 св.

После слов: поднимался снизу. – в СВ и в С: Иногда казалось, что они едут под гору, иногда казалось, что в гору, иногда казалось, что они стоят на месте, а что снежное поле бежит мимо их. – Оба молчали.

Стр. 13, строки 10—9 сн.

Слов: на возвышенье, повернула влево – в СВ и в С нет.

Стр. 13, строка 9 сн.

Вместо: по колена. – в СВ и в С: по колено.

Стр. 13, строки 5—4 сн.

Вместо: как зачернелась прямая полоса плетня риги под толсто засыпанной снегом крышей, – в СВ и в С: как зачернелся плетень риги,

Стр. 14, строка 2 св.

Вместо: они выехали на улицу. – в СВ и в С: они въехали в улицу.

Гл. III

Стр. 14, строка 1 сн.

Слòва: густого – в СВ и в С нет.

Стр. 15, строка 8 св.

Вместо: а тогда вправо. – в СВ и в С: а тогда влево.

Стр. 15, строка 16 св.

Вместо: не отвечал ему и потрогивал лошадь: – в СВ и в С: не отвечал ему, потрогивал лошадь,

Стр. 15, строки 18—17 сн.

Вместо: очутились в открытом поле. – в СВ и в С: выехали в открытое поле.

Стр. 15, строка 14 сн.

Вместо: ветер был встречный. – в СВ и в С: ветер был встречь.

Стр. 15, строки 2—1 сн.

Вместо: В санях сидели три мужика и баба. – в СВ и в С: В санях сидело три мужика и баба.

Стр. 16, строка 1 св.

Слов: засыпанный снегом – в СВ и в С нет.

Стр. 16, строки 2—3 св.

Вместо: Укутанная баба, вся засыпанная снегом, не шевелясь сидела, – в СВ и в С: Укутанная баба, засыпанная снегом, сидела смирно,

Стр. 16, строка 11 св.

Слов: — кричал другой, не переставая молотить хворостиной по лошаденке. – в СВ и в С нет.

Стр. 16, строки 17—18 св.

Слов: тщетно стараясь убежать от ударявшей ее хворостины, – в СВ и в С нет.

Стр. 16, строки 15—14 сн.

Вместо: сопенье… лошаденки – в СВ и в С: сопение… лошади

Стр. 16, строки 8—6 сн.

Вместо: и как всегда, когда он находился в таком положении, он дремал, наверстывая много недоспанного времени. – в СВ и в С: и он задремал.

Стр. 17, строка 19 сн.

Вместо: стала поворачивать. – в СВ и в С: стала понемногу поворачивать.

Стр. 17, строка 4 сн.

Вместо: они выехали на улицу, – в СВ и в С: они въехали в улицу,

Стр. 18, строка 2 св.

Вместо: остановил ее у крыльца. – в СВ и в С: остановил ее у ворот. – Вызови-ка Тараса, – крикнул он Никите

Стр. 18, строка 11 св.

Слòва: высокий – в СВ и в С нет.

Стр. 18, строка 12 св.

Вместо: в накинутом полушубке – в СВ и в С: в высокой шапке и накинутом полушубке

Стр. 18, строка 15 св.

Вместо: Ты что ли, Андреич? – в СВ и в С: Просим милости —

Стр, 18, строка 16 сн.

Слов: Дела, брат, нельзя. – в СВ и в С нет.

Стр. 18, строка 9 сн.

Вместо: и очень желавший отогреть в тепле – в СВ и в С: и только того и желавший, чтобы отогреть на печи

Стр. 19, строка 1 св.

Слова: по-щенячьи – в СВ и в С нет.

Стр. 19, строка 7 св.

Вместо: он, – в СВ и в С: Никита.

Стр. 19, строки 8—9 св.

Вместо: Да будеть тебе! – в СВ и в С: Будеть тебе!

Гл. IV

Стр. 19, строка 5 сн.

Вместо: но и в нем уже шла – в СВ и в С: но и то уже в нем давно шла

Стр. 19, строка 1 сн.

Слова: старший – в СВ и в С нет.

Стр. 20, строка 2 св.

Вместо: гость-сосед и кум. – в СВ и в С: гость, соседа-старосты.

Стр. 20, строка 10 св.

Вместо: лысый, белобородый – в СВ и в С: белобородый, лысый

Стр. 20, строка 10 св.

Вместо: домотканной – в СВ и в С: дома тканной

Стр. 20, строка 14 св.

Вместо: сосед – в СВ и в С: староста.

Стр. 20, строка 17 сн.

Вместо: говорила она – Выкушай, касатик. – в СВ и в С: сказал старик.

Стр. 21, строка 5 св.

Слòва: жиденькие – в СВ и в С нет.

Стр. 21, строка 20 св.

Вместо: сосед. – в СВ и в С: староста.

Стр. 21, строки 3—2 сн.

Вместо: свои, с всегда напухшими от работы пальцами, руки. – в СВ и в С: свои озябшие руки.

Стр. 22, строка 19 св.

Вместо: кум-сосед, – в СВ и в С: староста,

Стр. 22, строка 5 сн.

Вместо: сосед. – в СВ и в С: староста.

Стр. 23, строка 18 сн.

Слòва: дрожавших – в СВ и в С нет.

Стр. 23, строки 4—3 сн.

Слов: Больше просить нечего. – в СВ и в С нет.

Стр. 23, строки 1—3 св.

Вместо: Петруха же и не думал об опасности; он так знал дорогу и всю местность, а кроме того стишок о том, что «вихри снежные крутять» бодрил егo тем, что совершенно выражал – в СВ и в С: Петруха тоже видел, что ехать опасно, и ему было жутко, но он ни за что не показал бы этого и храбрился, притворяясь, что он ни крошечки не боится, и стишки о том, как «вихри снежные крутять» бодрили его тем, что совершенно выражали