Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 8. Педагогические статьи 1860–1863 гг."

Морозов написал свои воспоминания о своей работе в Яснополянской школе; отрывки из них были напечатаны в 1912 г. в газете «Русское слово»; Морозов рассказывает в них о своем знакомстве с Толстым, о впечатлении, производимом его личностью и сообщает различные подробности о жизни Яснополянской школы.[392]392
  «Русское слово» 1912, № 257 от 7 ноября.


[Закрыть]

Орлов, Иван Иванович, происходил из духовного звания и учительствовал одно время в Яснополянской школе. Позднее он упоминается среди других учителей этой школы в письменной работе ученика Игната Макарова 18 марта 1863 г.: «В прошлом году у нас было три учителя: Владимир Александрович, Иван Иванович, Густав Федорович». (АТБ) Вслед за Яснополянской школой Орлов работал в Телятинской школе, основанной на проценты с «пожертвованных 1000 рублей». Он рассказал об этом, с обильными иллюстрациями в виде ученических письменных работ, в статье «Телятинская школа», помещенной в октябрьской книжке «Ясной Поляны» за подписью И. И. О. «Когда я отправлялся учителем в Телятинки, – пишет он здесь, – я был совершенно спокоен: приемы, которые бы могли повести дело учения легко и скоро и заохотить к тому же детей, имел я случай видеть в Яснополянской школе, будучи несколько времени учителем там; следовательно надеялся, по крайней мере, не быть безуспешным. Мысль – как обойтись с крестьянами, сойтись с их требованиями тоже не тревожила меня: я знал до некоторой степени их нравы и образ мыслей с разными их предрассудками, потому что по жизни своей был недалек от них; само духовное звание мое и назначение по воспитанию быть сельским священником должно было сближать меня с сельским бытом и с предрасположением крестьян».

В течение 25 лет Орлов был управляющим в имении Толстого Никольском-Вяземском, а затем захотел опять вернуться к учительской работе. В письме к Толстому от 16 ноября 1888 г. он пишет: «Дела мои в Никольском я кончаю и передаю графу Илии Львовичу». Просит помочь в приискании места. Более всего желал бы быть сельским учителем. Аттестует себя, как учителя, «не набеглого из молодых людей, а постоянного по призванию». (АТБ)

Петерсон, Николай Павлович, окончил курс в Пензенском дворянском институте, и затем поступил в Московский университет, откуда был уволен, вследствие участия в студенческих беспорядках 1861 года. В представлении Толстого на имя Губернского по крестьянским делам присутствия от 21 февраля 1862 г. за № 36 Петерсон назван учителем Плехановской школы.[393]393
  Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого» – «Русская мысль», 1903, IX, стр. 101.


[Закрыть] Но он попал туда не сразу. В письме к Толстому учителя А. П. Сердобольского, от 12 января 1862 г., читаем: «Бутович едет к Томашевскому вместе с Петерсоном», т. е. Бутович и Петерсон отправляются в Колпну̀, а немного ниже, сообщая о результате жребия, который бросали «Господа новоприезжие», Сердобольский пишет: «Петерсон в Головлино». О том же (не упоминая, впрочем о Колпнѐ) сообщает и сам Н. П. Петерсон в статье «Головлинская школа».[394]394
  «Ясная поляна», июнь.


[Закрыть] Он пробыл в Головлине недолго и, после некоторого перерыва, продолжал учительскую работу в Плехановской школе. Здесь Петерсон пробыл учителем до конца марта 1862 г.

Есть позднейшие воспоминания Петерсона о его школьной деятельности, под заглавием «Из записок бывшего учителя». Он, между прочим, пишет там: «Для меня было величайшей радостью приезжать по субботам и перед праздниками в Ясную поляну из Плеханова (где я учительствовал, верстах в 17 от Ясной) и проводить целый день вместе с остальными сотоварищами, которых было человек 10, в беседах со Львом Николаевичем и слушать его рассказы».[395]395
  См. «Международный толстовский альманах, составленный П. Сергеенко» изд. «Книга». М. 1909, стр. 257—268.


[Закрыть]

Во время своей школьной деятельности в Крапивенском уезде Петерсон находился под наблюдением полиции и жандармерии: о нем упоминается в «Деле III Отделения», опубликованном С. Сухониным, и в работе И. В. Ильинского «Жандармский обыск в Ясной поляне».[396]396
  «Звенья», I, стр. 379.


[Закрыть]

В журнале «Ясная поляна» Петерсон напечатал две статьи, под инициалами: Н. П. П.: «Головлинская школа» (июнь, стр. 32—39) и «Плехановская школа» (октябрь, стр. 24—37). Обе статьи, особенно вторая, с обширными выдержками из тогдашнего дневника Петерсона, богаты фактическим материалом и дают ценные сведения о школьной работе молодых учителей-студентов, под непосредственным руководством Толстого.

Покинув Плеханово, Петерсон некоторое время жил в именьи гр. Серг. Ник. Толстого в качестве домашнего учителя его сына и затем вновь поступил в университет. В 1864 г. он оставил высшую школу до окончания курса и с целью революционной пропаганды поступил учителем математики в Богородское уездное училище. В мае 1866 г. он был арестован по делу Каракозова и приговорен к 6-месячному заключению в крепости.

В 1868—1869 гг. Петерсон работал в Чертковской библиотеке в Москве, где познакомился с П. И. Бартеневым, который поручал ему правку отдельных корректур «Войны и мира». В это же время он сблизился с Н. Ф. Федоровым, библиотекарем Румянцевского музея, и стал ревностным последователем его своеобразного религиозно-философского учения, изложенного впоследствии, после смерти Федорова, в двух томах, в издании: «Философия общего дела. Статьи, мысли и письма Н. Ф. Федорова, изданные под редакцией В. А. Кожевникова и Н. П. Петерсона». (Том I. Верный, 1907, Том II. М. 1913.) Ему же посвящена и книга Петерсона: «Н. Ф. Федоров и его книга: «Философия общего дела» в противоположность учению Л. Н. Толстого «о непротивлении» и другим идеям нашего времени» (Верный, 1912), а также его брошюра: «О религиозном характере учения Н. Ф. Федорова» (1915).

В конце 1907 г. Петерсон издал анонимную брошюру «Правда о великом писателе земли русской гр. Л. Н. Толстом, к 55-летию его литературной деятельности» и послал ее Толстому, который отвечал ему письмом от 1 февраля 1908 г. Таким образом между ними возникла переписка, которая со стороны Петерсона носила полемический характер, направленный преимущественно против учения Толстого о непротивлении злу злом. Однако эти полемические выступления нисколько не изменили чувства их взаимного уважения и симпатии. В своей статье: «Моя переписка с гр. Л. Н. Толстым» Петерсон между прочим пишет: «Лично Льву Николаевичу я обязан только благодарностью: я не знаю, чем бы я был, если бы в 1862 году Лев Николаевич не увлек меня к себе, и жизнь в Ясной поляне и вблизи нее в течение всего 1862 года была не только радостна, но и плодотворна. Кроме того и в позднейшее время я видел от Льва Николаевича доказательства только расположения ко мне».[397]397
  Н. П. Петерсон, «Н. Ф. Федоров и его книга: „Философия общего дела“. Верный, 1912, стр. 94—120.


[Закрыть] Незадолго до своей кончины Толстой 5 октября 1910 г. продиктовал В. Ф. Булгакову «очень ласковое» письмо на имя Петерсона, «религиозные брошюры которого только что читал».[398]398
  «Лев Николаевич Толстой в последний год его жизни». Дневник секретаря Л. Н. Толстого В. Ф. Булгакова, изд. «Задруга» М. 1918, стр. 340.


[Закрыть] В архиве Толстого сохранились два письма Петерсона от более раннего времени: первое – от 20 июля 1882 г., в котором он, посылая Толстому две статьи, переведенные им из «Revue des deux mondes» «с приложением собственных суждений», просил его оказать свое содействие к напечатанию их в каком-либо журнале; и второе – от 17 апреля 1898 г., при котором Петерсон препроводил свою статейку: «Каменные бабы».

Петерсон много лет служил по судебному ведомству; он начал свою службу в 1869 г. в качестве секретаря съезда мировых судей г. Спасска; затем служил в должности мирового судьи и члена суда в Керенске, Мокшане, Воронеже, Асхабаде; позднее был председателем Окружного суда в гор. Верном и членом суда в Зарайске; потом был переведен на службу в Царство польское, где и скончался (в Варшаве) в 1919 г.

Сердобольский, Александр Павлович, воспитанник Казанской гимназии, бывший студент Московского Университета, был преподавателем в Головеньковской школе, как о том сообщает Толстой Губернскому по крестьянским делам присутствию от 12 декабря 1866 г. за № 399[399]399
  Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого» – «Русская мысль», 1903, IX.


[Закрыть]. Без всякого сомнения Сердобольского имел в виду Толстой, когда в статье: «О свободном возникновении и развитии школ в народе» писал: «Я мог рекомендовать им [Головеньковским крестьянам] Г-на С., бывшего студента Университета…»[400]400
  См. стр. 154.


[Закрыть] К нему же относится неблагоприятный отзыв Толстого в записи дневника от 5 ноября 1861: «Учителя плохи… А. П. нравственно нездоров». Относить этот отзыв к Алексею Павловичу Соколову нельзя: последний был рекомендован Чичериным Толстому девять дней спустя после приведенной дневниковой записи.[401]401
  «Письма Толстого и к Толстому», стр. 292—293.


[Закрыть]

За подписью «Головеньковский учитель» Сердобольский поместил в «Ясной поляне» (май и июнь) статью под заглавием «Головеньковская волостная школа». В майской книжке статья имеет подзаголовок: «Положение школы среди народа», в июньской «Жизнь школы». На страницах этой статьи школьники не раз называют автора-учителя Павлычем, сам про себя он говорит, что «не семинарист, не мещанин, не дворовый человек»,[402]402
  «Ясная Поляна», май, стр. 39, 42, 46.


[Закрыть] – всё это еще больше подтверждает авторство Сердобольского.

Жандармский обыск в Ясной поляне застал его там, и официальный акт называет его в числе «живущих в имении графа Толстого при сельских школах учителей».[403]403
  «Звенья», I, стр. 378, 402, 405.


[Закрыть]

Среди своих товарищей, учителей Толстовских школ, Сердобольский был, очевидно, на положении старшего, более опытного, ранее приступившего к работе. Об этом ясно говорит его письмо к Толстому от 12 января 1862 г., которое неоднократно цитируется в даваемом нами списке учителей.

Вот это письмо, чрезвычайно важное для истории Толстовских школ, для истории его журнала, для характеристики положения учителей и отношений между ними и Толстым.

«Мы прибыли сюда вчера, то есть в четверг утром. Жестокий встретил нас не радушно, и мы дрогли в холодной комнате. Сегодня я отправляюсь вместе с Куткиным в Крыльцово, Бутович едет к Томашевскому вместе с Петерсоном, а Лукашевич к Эрленвейну.[404]404
  В подлиннике: к Ерен-Вейну.


[Закрыть] Господа новоприезжие бросали жребий, и вот какое назначение получили они от судьбы: Лукашевич в Городну, Петерсон в Головлино, Куткин в Плеханово. Мы решили, что они отправятся по местам в понедельник, а между тем посылаем к старшинам нечто в роде приказа о сборе мальчиков в помянутый день для открытия школ и для приготовления помещения. Бутович желает отправиться в Ясенки учительствовать. Теперь не знаем, что нам делать с Борис Николаевичем (он, как я узнал, плохой учитель). Мы предположили дело это покончить в воскресенье на собрании, но из нашего решения выйдет, вероятно, только определение Бутовича на старое место, а мы всё-таки будем недоумевать куда деть Головина. Сообщите ваше мнение на этот важный для нас пункт. – Бутович говорит, что ему здесь нечего делать, и что он с большею пользой проведет время в Ясенках. Я узнал, что здесь без вас шли довольно серьезно заседания: Иван Ильич[405]405
  Авксентьев, – см. выше, стр. 505.


[Закрыть] исполняет свою должность с достоинством. Это меня радует чрезвычайно; теперь, мне кажется, вам не придется укорять нас за то, что мы недружно принимаемся за дело. Теперь можете быть уверены, что это ваше дело становится и нашим. С Томашевским ужасная перемена: он увлечен своею обязанностью и ни за какие денежки не хочет куда-либо ехать. Вам отослана статья Шумилина. Иван Ильич занимается тоже этим делом и выражал, говорят, желание писать о книгах, которые читает народ: ему очень бы была полезна статья Шумилина, как материал. И потому не решитесь ли вы лучше отложить статью Шумилина до следующего № и тогда вы получите статью обделанную. Посылается вам ваша статья «История Ясно-Полянской школы». «Робинзон» отделывается, т. е. переписывается, и думаем, что ко вторнику будет готово. Новеньким вменено в обязанность писать дневники; Томашевский жалуется на помещение, но несмотря на это напишет свой дневник к воскресенью. Ждем все вас с нетерпением: без вас как-то всё – не то. Мне сдается, что наше общее дело и может только итти под вашим личным руководством, может согреваться вашею теплою любовью к нему. Я не уверен, чтобы все сущие здесь учителя любили это дело, но уверен, что полюбят его, как люблю я, как полюбил Томашевский, если удастся им найти в нем ту поэзию, тот восторг, какой проглядывает в вашей личности. Не оставляйте же нас надолго без вашего присутствия и теперь напишите о Головине, Борисе Николаевиче, и о том, как идут дела по изданию журнала. Вам, думаю я, понятна искренность моих мыслей насчет журнала, школ и т. д., и потому вы удовлетворите моей любознательности относительно настоящего положения дела печатания. Был ли у вас Василий Михайлович Попов? Гудим, если придет к вам и изъявит желание ехать сюда, то не откажите ему. Если захотите взять еще другого, то возьмите Ярцева. Я уже вам сказал, что мы здесь терпим большие неудобства. Теперь мне предстоит еще одно неразрешимое дело: как отправить новых учителей? Денег у меня ничего не осталось, а здесь не знаю, где достать? А между тем на первый раз неловко оставить их без материи: я и так замечаю, что они пали духом, хотя и не сознаются в этом. Разрешите и этот вопрос. —

P. S. Моя статья, как я уже сказал, будет готова в последних числах января. Я никак не решаюсь испортить ей журнал и вот уж более 2-х недель обдумываю ее и только тогда решусь представить вам ее, когда сам буду ей доволен совершенно».

Сохранилось еще два более поздних письма Сердобольского из Казани, где он был преподавателем в учительской семинарии. В первом письме от 19 октября 1878 г. Сердобольский, посылая Толстому изданный им «Сборник», пишет: «Пусть напомнит Вам посылаемая книга о человеке, который и теперь, приближаясь уже к старости, не изменил Вашему знамени – попрежнему живет и движется всё теми же идеями и старается, посколько это возможно при настоящем состоянии учебного дела, применять их к образованию и воспитанию народных учителей… Если в «Сборнике» есть хоть искра художественного таланта, то этой искрой он обязан больше всего, если не исключительно Вам – влиянию Вашей личности и ваших сочинений». Вместе с тем Сердобольский просил Толстого разрешить ему напечатать на свой счет в Казани книжку о приключениях Головнина в плену у японцев, которая была составлена Сердобольским и вошла в серию книжек «Ясной Поляны».

Толстой вскоре отвечал Сердобольскому, но письмо это не сохранилось; о нем можно судить только по ответному письму Сердобольского от 2 января 1879 г., в котором говорится: «Ваше мнение о «Сборнике» дороже для меня всех одобрений всевозможных ученых комитетов: оно убедило меня в том, что я еще не сбился с истинного пути в деле народного образования и могу небезуспешно работать на этом поприще».[406]406
  Письма Сердобольского хранятся в ГТМ.


[Закрыть]

Соколов, Алексей Павлович (род. 1842), по происхождению сын почетного гражданина, в августе 1861 г. перевелся из Ришельевского Лицея (в Одессе) на юридический факультет Московского университета. Его «нанял» для Толстовских школ Б. Н. Чичерин одновременно с М. Ф. Бутовичем и А. А. Эрленвейном. 14 ноября 1861 г. Чичерин писал Толстому «я нанял тебе 3-х студентов, кажется, порядочных людей. Двое юристы 1-го курса, которым здесь жить нечем: Алексей Павлович Соколов, который был уже год в Одесском лицее, показался мне весьма неглупым малым, хочет держать на кандидата…»[407]407
  «Письма Толстого и к Толстому», стр. 292—293.


[Закрыть]

По сведениям тульских жандармов, Соколов «прибыл в имение графа Льва Толстого, в сельцо Ясная поляна, 1 декабря 1861 г., в качестве сельского учителя». Приступил ли Соколов к педагогической деятельности фактически или ограничился подготовкой к ней, участием в периодических собраниях учителей Толстовских школ и посещением уроков с целью практических наблюдений, – мы не знаем. Вернее всего, что Соколов занятий не начинал.

По сведениям тех же тульских жандармов, Соколов в начале января 1862 г. выехал в Москву. Быть может, поездка была в связи с тем, что он, как участник кружка Зайчневского и Аргиропуло, привлекался к делу о распространении запрещенных сочинений (так называемый процесс 27). Надо думать, что в эту же поездку Соколов покончил свои дела с университетом: в архиве I МГУ имеется копия увольнительного свидетельства за № 269, выданного Соколову, согласно его прошению, 31 января 1862 г.

По мнению H.H. Гусева, Соколов послужил Толстому прототипом для Алексея Павловича Твердынского в комедии «Зараженное семейство».[408]408
  Н. Н. Гусев, «Толстой в расцвете художественного гения», Труды Толстовского музея. М. 1927, стр. 20; т. 7 настоящего издания, стр. 392.


[Закрыть]

Томашевский, Анатолий Константинович (1841—1907), дворянин, сын землевладельца Саратовской губ. В 1859 г. окончил Саратовскую гимназию и поступил в Московский университет. В архиве МГУ имеется «Список студентов и вольнослушателей, подвергнутых по высочайшему повелению 6 февраля 1862 г. взысканию за участие в университетских беспорядках». Этот список включает в себя другой – список вольнослушателей университета, допущенных к слушанию лекций «с обязательством подпиской подчиняться всем правилам, установленным для внутреннего порядка в университете». Среди этих вольнослушателей значится и Анатолий Томашевский.

В отношении Толстого к Губернскому присутствию от 21 февраля 1862 г., за № 36, Томашевский назван учителем Колпенской школы.[409]409
  Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого – „Русская мысль“», 1903, IX, стр. 101.


[Закрыть] В письме учителя А. П. Сердобольского к Толстому из Ясной поляны от 12 января 1862 г., читаем: «С Томашевским ужасная перемена: он увлечен своей обязанностью и ни за какие денежки не хочет куда-либо ехать». К весне 1863 г. Томашевский уже оставил педагогическую деятельность и занялся сельским хозяйством, в качестве управляющего именья Толстого. Томашевского, который был в Ясной поляне во время обыска, беспокоила полиция, и отец С. А. Толстой, А. Е. Берс, по просьбе своего зятя хлопотал за опального служащего перед министром внутренних дел Валуевым.[410]410
  Т. А. Кузминская (рожд. Берс), «Моя жизнь дома и в Ясной поляне. Воспоминания. 1863—1864 г.» Предисловие и примечания М. А. Цявловского, изд. Сабашниковых, М. 1926, стр. 43—44.


[Закрыть] В 1865 г. Томашевский вновь был принят в Московский университет, но в 1866 г. был арестован в связи с Каракозовским делом. В январе 1867 г. получил разрешение выехать в Курск. Одно время Томашевский служил бухгалтером на железной дороге. В 1896 г. он издал книгу М. А. Антоновича «Чарльз Дарвин и его теория».

В «Ясной поляне», за подписью А. Т., напечатал две статьи: «Колпенская школа» (март) и «Колпенская школа» (декабрь).

Томашевский упоминается в «Деле III отделения», опубликованном С. Сухониным, и в работе И. Ильинского «Жандармский обыск в Ясной поляне».

Шумилин, Алексей Иванович, воспитанник Калужской гимназии,[411]411
  В отношениях на имя Губернского по крестьянским делам присутствия, опубликованных Д. Успенским («Русская мысль», IX), Толстой, видимо, намеренно избегает называть своих учителей бывшими студентами университета, а именует их воспитанниками той средней школы, которую они окончили до университета. Только Сергей Гудим назван им «бывшим студентом Казанского университета».


[Закрыть] как назвал его Толстой в отношении своем на имя Губернского по крестьянским делам присутствия от 12 декабря 1861 г. за № 399, преподавал в Ломинцовской школе.[412]412
  Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Л. Н. Толстого» – «Русская мысль», 1903, IX, стр. 101.


[Закрыть] По всей вероятности, ему принадлежит напечатанная в январской книжке «Ясной поляны» заметка: «Книги Ломинцовской волости», содержащая лишь голый перечень книг. 12 января 1862 г. А. П. Сердобольский писал Толстому: «Вам отослана статья Шумилина, Иван Ильич занимается тоже этим делом и выражал, говорят, желание писать о книгах, которые читает народ: ему очень бы была полезна статья Шумилина, как материал. И потому не решитесь ли вы лучше отложить статью Шумилина до следующего № и тогда вы получите статью обделанную». Очевидно, Шумилина же имел в виду Толстой, когда в статье «О свободном возникновении и развитии школ в народе» писал: «В Ломинцовской школе ропот народа был сильнее, чем в прочих. Слабость и необщительность учителя, не пытавшегося объяснить крестьянам преимущества своих приемов, и, главное, уступки их требованиям еще более испортили дело». Наконец, к Шумилину же относится лаконическая запись дневника от 5 ноября 1861 г.: «Учители плохи. А. И. глуп».[413]413
  С подлинника, хранящегося в АТБ.


[Закрыть]

Тульские жандармы следили за Шумилиным и своевременно доносили о нем по инстанциям.[414]414
  «Звенья», I, стр. 378.


[Закрыть]

В архиве Толстого хранится письмо Шумилина, судя по почтовому штемпелю – от 15 февраля 1892 г. Вместе с поздравлением ко дню ангела автор письма шлет свою благодарность «за прежнюю хлеб-соль», которую он имел «в Яснополянском доме в шестидесятые годы». (ATM) По языку и почерку – письмо мало интеллигентного человека.

Эрленвейн, Альфонс[415]415
  В примечании ко второй части воспоминаний Т. А. Кузминской: «Моя жизнь дома и в Ясной поляне» (изд. 2, М. 1927), М. А. Цявловский сообщает: «По принятию православия – Александр».


[Закрыть] Александрович родился в 1840 г. в Бессарабии. Отец его, доктор Иенского университета, приехал в Россию вместе со своим другом, известным доктором Гаазом. По окончании Кишиневской гимназии, Эрленвейн поступил в Московский университет. Студенческие волнения 1861 г. застали его на втором курсе юридического факультета. В архиве I МГУ, среди документов 1861 г., хранится под № 637 «Дело Совета имп. московского университета об исключении студентов из университета за беспорядки». Эрленвейн упоминается здесь в двух списках: во-первых, в списке студентов «не заявивших о своем неучастии в беспорядках», и во-вторых, в списке студентов первого и второго курса юридического факультета, подлежащих увольнению на один год.

Оставшись без определенных занятий, Эрленвейн решил воспользоваться предложением Б. Н. Чичерина – поехать в деревню в качестве учителя в организуемые Толстым сельские школы.[416]416
  Письмо Б. Н. Чичерина к Толстому от 17 ноября 1861 г.: «Письма Толстого и к Толстому». Гиз. М. – Л. 1928. Стр. 293.


[Закрыть] В представленном Толстым в Губернское по крестьянским делам присутствие в отношении от 26 февраля 1862 г. за № 36 Эрленвейн уже значится учителем Бабуринской школы Крапивенского уезда.[417]417
  Д. Успенский, «Архивные материалы для биографии Толстого». – «Русская мысль» 1903, IX.


[Закрыть] У тульских жандармов он был на примете и, искажая его фамилию, они сообщали по начальству собранные о нем сведения.[418]418
  «Звенья», I, стр. 378.


[Закрыть]

В журнале Толстого Эрленвейн напечатал две статьи, за подписью А. Э.: «Бабуринская школа» – (февраль, стр. 77—86) и «Еще о Бабуринской школе» – (апрель, стр. 27—41). Судя по содержанию, тесно связанному с только что названными статьями, им же написана и анонимная заметка в октябрьской книжке: «Бабуринская школа за последние месяцы». Вероятно, ему же принадлежит и другая анонимная статейка в той же книге: «Заметка по поводу статьи г. Маркова», подписанная: «Бывший студент 2-го курса, ныне сельский учитель».

Когда, после своей женитьбы, Толстой временно отошел от школьного дела, и приглашенные им студенты стали разъезжаться, Эрленвейн дольше других продолжал начатую им работу. «Школа уже распадалась, – пишет об этом в своих воспоминаниях Т. А. Кузминская, – и из учителей остались Томашевский, переделанный в управляющие, Келлер и Эрленвейн».[419]419
  Кузминская, Т. А., «Моя жизнь дома и в Ясной поляне», изд. 2-е, М. 1927, стр. 48.


[Закрыть] Об Эрленвейне упоминает и С. А. Толстая, в своих воспоминаниях, характеризуя его следующим образом: «Пошленькой красоты, беленький, розовенький с черными волосами немчик Эрленвейн, очень корректный и скромный».[420]420
  С. А. Толстая, «Моя жизнь» – автобиография, рукопись, хранящаяся в АТБ.


[Закрыть] Встречается упоминание об Эрленвейне и в Дневнике Толстого, в записи от 18 июля 1863 г.

В этом же году Эрленвейн издал в Москве небольшую книжку, под заглавием: «Народные сказки, собранные сельскими учителями», с небольшим предисловием, в котором говорится: «Сказки, напечатанные в этой книжке, собраны сельскими учителями в следующих деревнях Тульской губернии, Крапивенского уезда: в дер. Ламинцеве, Колпне, Крыльцове, в Ясенках, в Бабурине. Все сказки записывались учителями или со слов ребят, или самими ребятами». Весьма возможно, что идея этого издания была внушена Эрленвейну Толстым, который в Яснополянской школе постоянно пользовался народными сказками по сборникам Худякова и Афанасьева, считая их наиболее подходящим для крестьянских детей чтением.[421]421
  См. статью Толстого «Ясно-Полянская школа за ноябрь и декабрь», стр. 58.


[Закрыть]

В 1867 г. Эрленвейн переехал на юг России и поселился в Херсонской губ. в именьи кн. А. Н. Аргутинского-Долгорукова, в качестве воспитателя его детей, не отказываясь, однако, и от более широкой педагогической деятельности. У него явилась мысль возобновить издание книжек «Ясной поляны», и по этому поводу он обратился к Толстому, который отвечал ему в письме от 12 апреля 1872 г.:

«Любезный Эрленвейн! Простите что забыл ваше имя-отчество (и. боюсь перепутать), и никак не думайте_г чтобы то, что я забыл ваше имя, доказывало, что я забыл вас и перестал принимать в вас живейшее участие. Письмо ваше очень обрадовало меня, особенно тем, что напомнило вас и что вы помните Ясную поляну, и любите это воспоминание. Напишите, пожалуйста, что вы делаете? Мысль ваша прекрасная, и я от всей души даю вам разрешение издавать «Ясную поляну». Вы правы. Прошло много лет, а не вышло ни одной книжки с тех пор, которую бы можно, было дать в руки крестьянскому мальчику. Я это знаю особенно потому, что с нынешнего года у меня опять завелась школа. Учат кроме меня – жена, сын и дочь. И поколение школьников в Ясной поляне чуть не второе. Те все отцы семейства. Напишите же, пожалуйста, про себя и других, про кого знаете. Лукашевича я потерял из вида, очень, очень жалко».[422]422
  Из архива К. С. Шохор-Троцкого.


[Закрыть]

Получив от Толстого разрешение, Эрленвейн выпустил ряд книжек, составленных из материалов «Ясной поляны», с некоторыми изменениями и дополнениями, под общим заглавием: «Из Ясной поляны (журнал гр. Л. Н. Толстого)» с подзаголовками: «Рассказы для крестьянских ребят» и «Рассказы для семьи и школы». В эту серию вошли рассказы: «Матвей», «Ложкой кормит, стеблем колет», «Солдаткино житье», «Хижина дяди Тома», «Робинзон», «Христофор Колумб», «Джон Франклин», «Лютер», «Магомет», «Капитан Головнин в плену у японцев» и др.

Некоторые из этих рассказов подверглись незначительной переработке и порядок их последовательности был изменен по некоторым соображениям издателя. Всего было выпущено 12 книжек «Из Ясной поляны», которые выдержали 7 изданий (Петербург, Одесса, Бендеры). Кроме того, сам Эрленвейн издал в 1886 г. в издательстве «Посредник» свой очерк «Иван Гус», просмотренный Толстым и включенный в серию «Из Ясной поляны».

В 1-ю книжку сборников: «Из Ясной поляны», изданную Эрленвейном в Петербурге в 1873 г., он включил небольшое предисловие «От издателя», из которого мы извлекаем некоторые интересные данные, относительно составления и обработки книжек «Ясной поляны», а также список лиц, принимавших участие в этой работе.

«Предлагаемые рассказы некогда были напечатаны в журнале «Ясная поляна», издававшемся для сельских школ, на средства и под редакцией гр. Л. Н. Толстого. Происхождение этих рассказов, за малыми исключениями, следующее: учитель рассказывал или читал содержание избранной статьи, ученики пересказывали прочитанное, с собственными замечаниями и дополнениями; выдержав редакцию целого класса, предложенный рассказ вписывался в тетради учеников или учителей со слов учителя. Таким образом все рассказы, сказки и переделки из других сочинений носили один, общий характер, и складывались под одинаковый умственный строй и уровень детских понятий.

«При скудости в книгах народной детской литературы и при постепенно возрастающем стремлении школьников к чтению, бывшая редакция поставлена была в необходимость удовлетворить этой возникающей потребности. Переделывая статьи и печатая собственные книжки для школ, редакция преследовала при этом двоякую задачу в отношении содержания и формы напечатанных статей. По содержанию лишь тот материал считался пригодным, который, кроме образовательного своего значения, нравился почему-либо чтецу из народа; по форме задача ее состояла в том, чтобы предлагаемое всё без исключения было доступно детскому уму, без помощи руководителя.

«Считаю при этом необходимым упомянуть о тех лицах, которые трудами своими и участием были виновниками появления в свет предлагаемых «рассказов». Лица эти следующие: Бутович М. Ф., Гудим С. Л., Лукашевич В. П., Томашевский А. К., Соколов А. П., Суворин А. С., Сердобольский А. П., Толстой гр. Л. H., Успенский Г. (Печкин), Успенский Н. В., Эрленвейн А. А., а также и ученики Ясно-полянской школы Морозов В., Макаров И., Румянцев В., Соколов, Чернов Е.»

В начале 1880 г. Эрленвейн переехал в Бендеры, где в течение двух четырехлетий состоял мировым судьей (по избранию), а затем служил в той же должности коронным судьей в Царстве Польском, где и умер, в Варшаве, в 1910 г.

–