Текст книги "Удача в бизнесе. Как повысить ваши шансы на успех"

Риск и вознаграждение

Движение – этот первый и необходимый навык интуитивной прозорливости – может породить страх. Открыться неожиданностям, целенаправленно идти на риск – такой подход может вызвать ужас у отдельного человека и, в еще больше степени, у организаций, которые привыкли добиваться успеха, исключая из своей деятельности любой риск и заменяя его тщательно отработанной рутиной. Когда основатели Gangplank назвали свой подход к поиску удачной стратегии «хаосом», они нисколько не шутили. Внедрение движения и запланированной интуиции в деятельность компании действительно может показаться добровольным погружением в хаос. Причем у руководства большинства компаний возникают сомнения: сможет ли оно справиться с ним?

Неважно, что мы делаем для того, чтобы движение и случайные творческие соударения стали частью рутинной работы. Мы должны осознавать горькую истину: такой подход всегда подразумевает немалый риск, который нам придется принять. Мы создаем возможности для случайностей, если хотим активно действовать, но при этом ставим себя в новую, неудобную ситуацию, и, главное, все наши усилия могут оказаться тщетными. Чтобы сделать что-то новое и хорошее, нужно смириться с вероятностью того, что мы не найдем искомое или не получим то, на что рассчитывали.

Пытаться поймать удачу – значит время от времени ставить себя в неустойчивое положение. Только в неустойчивости и неопределенности гнездится способность к интуитивной прозорливости и появляется шанс создать что-то по-настоящему значимое или великое. Вслед за Нейборсом можно сказать: «Когда все это – пространство, открытость, шансы, хаос, возможности – объединяешь с юмором и духом превосходства, то из этой адской смеси образуется новшество».

Глава 3
Навык: готовность

Анатомия «чокнутого» мозга

Воображение – мать правды.

Шерлок Холмс[38]38
  «Сколько раз воображение становилось матерью правды!» Цитата из повести Артура Конан Дойля «Долина ужаса». Прим. ред.


[Закрыть]

Профессор извлек из клетки белоснежного кролика с тревожно подрагивающими розовыми ноздрями. Шестеро студентов второго курса медицинского факультета Нью-Йоркского университета с любопытством ждали, что будет дальше. Доктор Льюис Томас[39]39
  Льюис Томас (1913–1993) – американский физик, поэт, этимолог, писатель, исследователь, преподаватель. Прим. ред.


[Закрыть], заведующий кафедрой патологической анатомии, окинул студентов взглядом из-за стекол массивных круглых очков.

– Вчера вечером я сделал этому милому созданию инъекцию папаина – фермента, извлеченного из папайи. Давайте теперь посадим рядом с ним кролика, которому папаин не достался.

Профессор извлек из соседней клетки второго такого же белого кролика и посадил его рядом с первым.

– Итак, что вы видите?

Студенты радостно заулыбались, а некоторые даже рассмеялись.

– У кролика, получившего инъекцию, висят уши!

Да, так оно и было. Обычно у кролика уши стоят торчком, а у того, которому профессор ввел папаин, уши безвольно свисали по обе стороны головы.

Доктор Томас демонстрировал этот опыт сотни раз, в том числе и своим коллегам – просто для того, чтобы понаблюдать за реакцией кролика. Результат всегда был одним и тем же: каждый раз возникало это косметическое изменение. Впервые Томас наблюдал этот эффект совершенно случайно семью годами ранее. В то время он занимался вопросами лечения ревматизма и испытывал на кроликах различные лекарства. Папаин он испробовал просто потому, что этот фермент оказался под рукой. Как и все другие ферменты, он не оправдал надежд, но Томас заметил, что у кролика, получившего инъекцию, обвисли уши.

– Отчего так происходит? – спросил один из студентов.

– Это загадка. Я много лет пытался ее разгадать, но безуспешно.

Доктор Томас приложил массу усилий, но так и не смог приблизиться к решению. Он показал студентам этот эффект только для того, чтобы продемонстрировать им интересный необъяснимый феномен. Профессор занялся другими проблемами, а к этой нерешенной задаче он возвращался лишь изредка.

Все изменилось в следующие несколько секунд.

Дело о вислоухих кроликах¹

Наша история начинается в 1955 году, когда Томас впервые наблюдал описанное действие папаина на уши кроликов. Приблизительно в то же время другой профессор столкнулся с таким же феноменом – доктор Аарон Кельнер, патологоанатом из Корнелльского университета.

Это было удивительно. Два доктора, работавших в нескольких часах езды друг от друга, одновременно случайно наткнулись на один и тот же феномен. Но здесь начинаются различия. Доктор Томас занялся этим вопросом, чтобы на него ответить, а доктор Кельнер не обратил на висящие уши никакого внимания и вскоре забыл о них.

История науки в тот момент дала редкий шанс провести, так сказать, контролируемое исследование интуитивной прозорливости. В чем разница между двумя учеными, имевшими одинаковое образование и одинаковую квалификацию, что привело одного к открытию, а другого – к утрате интуиции? Почему они по-разному подошли к проблеме? Может быть, у одного было больше ресурсов и свободного времени? Или дело в личных и профессиональных пристрастиях?

Доктор Томас принялся рассказывать завороженным студентам, как он исследовал проблему. Он готовил срезы уха и искал в нем изменения. Соединительная ткань была интактной, не наблюдалось ни воспаления, ни повреждений. Профессор внимательно исследовал и хрящи, хотя и прекрасно знал, что они представляют собой инертную ткань, вяло реагирующую на внешние воздействия. Но и там доктор Томас не обнаружил никаких признаков патологии.

Увидев возможность для студентов попрактиковаться в ремесле патологоанатома, доктор Томас, повинуясь какому-то импульсу, принял быстрое и, как оказалось, судьбоносное решение.

– Если вы не верите мне на слово, то давайте сделаем срезы вместе.

Обычно доктор Томас исследовал уши только тех кроликов, которым была сделана инъекция папаина. Он рассчитывал на то, что прекрасно знал, как выглядят под микроскопом нормальные ткани. Но на этот раз – для студентов – он решил все сделать по правилам. Студенты сделали срезы нормального и пораженного уха.

Приготовив срезы, студенты приступили к их изучению. Доктор Томас помогал им, заглядывая в микроскоп.

Томас велел студентам положить под объективы микроскопов срезы хряща здорового кроличьего уха и уха кролика, получившего инъекцию. Профессор поочередно рассматривал срезы. От озарения у него перехватило дыхание. Теперь он знал ответ, столько лет ускользавший от него. Дело было все-таки в хряще.

– Вот оно!

Он не нашел ответ раньше, потому что никогда не делал срезы здоровых кроличьих ушей, не желая понапрасну губить животных. Стало ясно, что у получившего инъекцию папаина кролика хрящевая ткань менее плотная. Это было заметно только при непосредственном сопоставлении препаратов.

Эта мелочь позволила Томасу натолкнуться на разгадку основной причины повреждения тканей при таких заболеваниях, как ревматоидный артрит. Стало ясно, какими лекарствами можно лечить эту болезнь. Загадка была разгадана в тот момент, когда Томас меньше всего этого ожидал. Теперь причина казалась доктору Томасу очевидной. Но если решение было таким простым, то почему его не нашел доктор Кельнер?

В чем разница?

Само собой напрашивается объяснение Луи Пастера[40]40
  Луи Пастер (1822–1895) – французский химик, микробиолог, один из основоположников иммунологии. Прим. ред.


[Закрыть]: «Случай благоприятствует только подготовленным». Но возникает вопрос: «Что такое подготовленный ум?»

Можно предложить следующее краткое определение: это мысленная готовность человека уловить и сформулировать новую идею на основании противоречивого наблюдения. Если навык движения повышает вероятность творческих соударений – сырого материала интуиции, то навык готовности позволяет нам сделать шаг, придающий смысл соударению, наполняющий его конкретным содержанием.

Случай с обвисшими ушами кроликов позволяет предположить, что готовность ума – это нечто большее, чем может показаться на первый взгляд. Если мы внимательно присмотримся к этой истории, то увидим, что есть три аспекта, которые привели доктора Томаса к научному прорыву. Эти особенности поведения содержат в себе ответ на вопрос, почему одни люди видят закономерность там, где другие не видят ничего. Все вместе они и определяют навык готовности. Вот они:

1. Томасом двигало чистое любопытство. Ученый не мог отвязаться от размышлений о том, почему обвисли уши кроликов, хотя этот вопрос не касался целей текущего научного исследования. Когда его спрашивали, почему он об этом думал, Томас отвечал: «Я думал только о том, что это очень занимательно». Личная мотивация – чистое любопытство, помноженное на удовольствие, – оказалась более важной, чем формальная цель исследований. Напротив, доктор Кельнер посчитал феномен слишком банальным для того, чтобы всерьез заняться его изучением². Этот ученый увлеченно занимался исследованием сердечно-сосудистых заболеваний. Кардиология не только была его специальностью; вся лаборатория занималась исключительно сердечно-сосудистой патологией. Кельнер забыл об ушах, поскольку они не имели прямого отношения к теме исследования, которым он тогда занимался.

2. Томас оказался способен «ухватить исключение». Когда ученый в первый раз ввел кролику папаин, он сразу заметил комический эффект, в то время как Кельнер обратил на него внимание только после нескольких десятков инъекций папаина. Томаса поразила также регулярность появления этого феномена – она редко встречается в научных исследованиях. Он понял, что у такого явления должна быть какая-то очень мощная причина. Многолетнее чтение научной литературы и громадный практический опыт убеждали его в том, что эта регулярность очень важна. В результате он из года в год постоянно возвращался к этой загадке.

Подобно доктору Томасу, большинство великих ученых демонстрировали свою способность сосредоточиваться на необычном. Например, сын Чарльза Дарвина рассказывал, что таким качеством в избытке обладал его отец: «У его ума было одно качество, дававшее ему особое и громадное преимущество при совершении открытий. Он никогда не упускал из вида исключения. Конечно, каждый человек замечает исключение, если оно повторяется достаточно часто, но у отца была замечательная способность ухватывать исключение». Другими словами, он не просто замечал феномен, но и, образно говоря, вцеплялся в него мертвой хваткой.

«Ухватывание исключения»³ – способность сосредоточиться на проблеме, противоречии или феномене и постоянно о нем думать. Иными словами, это способность «надеть наручники на подозреваемого» и не отпускать его от себя ни на шаг.

3. Он забыл прописные истины. Говоря о подготовленном уме, мы обычно имеем в виду знания и практические навыки, приобретенные человеком за время работы в данной области. Как мы видели, это и в самом деле необходимый элемент готовности. Мы не можем судить о наблюдении, если не имеем ни малейшего понятия о том, на что мы смотрим. Однако врачебная подготовка – также и самое серьезное препятствие для научного рывка. Знание в данном случае может оказаться смирительной рубашкой, тормозящей дальнейшее движение.

Вначале оба ученых проводили свои исследования одинаково. Каждый из них знал литературу и считал, что причина, скорее всего, не в хряще. Это допущение мешало и доктору Томасу двигаться дальше, несмотря на все его усилия. Это была, если можно так выразиться, его версия «Дня сурка»[41]41
  «День сурка» (Groundhog Day) – американская фантастическая комедия по мотивам истории Дэнни Рубина. Режиссер Гарольд Рэмис. Вышла в прокат в 1993 году. Фильм повествует о телеобозревателе Филе Коннорсе, который «застрял» в одном дне. Прим. ред.


[Закрыть]: тоскливое получение изо дня в день одних и тех же результатов при совершении одних и тех же действий. Но, как и в «Дне сурка», все повторения – всякий раз с едва заметными изменениями – в конце концов в совокупности привели к прорыву. Вся преподавательская рутина оказалась перевернутой с ног на голову в одно мгновение – и именно на уроке. Короче говоря, Томас подошел к проблеме так, словно он ничего не знал о ней прежде. Только взглянув на нее простодушным наивным взглядом, он смог найти ответ.

Мы видим, что подготовленный ум определяется как тем, что вытекает из его опыта, так и тем, что в него вложено. Это досадный парадокс: мы в состоянии видеть отклонение только благодаря своей профессиональной подготовленности, но важный прорыв мы можем совершить только в том случае, если сумеем ее отбросить. Конечно, нелегко забыть об истинности того, что мы «знаем». Знание слишком дорого нам достается, чтобы с легкостью от него отказаться.

Интуитивный разум

Все три перечисленных выше пункта объединяет одна базовая истина: мы не можем создать новые возможности, если предварительно не создадим для них место в нашем собственном сознании. К сожалению, вся общественная система, частью которой мы являемся: предприятия, школы, правительство, – сконструирована так, чтобы переполнить наш ум. Научившись в школе членить учебные дисциплины в зависимости от решаемых задач, мы вкладываем все силы в наведение порядка, организацию и сегментацию любого процесса. В результате в нашем сознании остается мало места для сочетания и соединения разнообразных идей, а ведь интуитивная прозорливость построена именно на этой способности. Готовность необходима для того, чтобы держать открытым умственное пространство, предназначенное для познания нового. Готовность – исключительно важный элемент запланированной интуиции.

Чтобы увидеть такую готовность в действии и поучиться на примере, стоит провести какое-то время с человеком, одержимым какой-то проблемой. Такие люди в совершенстве владеют навыком готовности. Неважно, в какой области лежат его интересы. Это может быть программист, экономист, инженер, бейсболист, учитель современного танца. Конечно, два чокнутых могут иметь абсолютно разные интересы, но все они одержимы любопытством в той области знаний, которая заставляет их забыть о себе. Именно это в наши дни имеют в виду, когда называют человека одержимым. Именно поэтому многие – самые лучшие и самые умные – охотно вешают на себя этот ярлык.

Проведите с таким одержимым день, поговорите с ним о его работе и проблемах, над которыми он трудится, и вы заметите явные признаки ментальной готовности. Потребуется все ваше искусство убеждения, чтобы такой человек открылся, но если вам это удастся, то он будет часами рассказывать вам о своем деле.

Чокнутые – люди, удовлетворяющие свой интерес не потому, что это их работа, но потому, что ими движет непреодолимая сила. Они просто не могут выбросить из головы объект своего увлечения. В результате они создают немало трудностей своим руководителям. Одержимые имеют такую сильную мотивацию – эстетическое удовольствие, чувство справедливости, невротическая навязчивость, озорство, юмор, – что традиционные стимулы, такие как деньги и продвижение по службе, практически не оказывают никакого влияния на их поведение.

Одержимых можно считать пришельцами с другой планеты. Они порой кажутся назойливыми чудаками, единственная цель которых – демонстрация глупости окружающих. Можно, однако, окружить себя такими увлеченными людьми и находить в этом удовольствие и воодушевление. Если вы сами одержимы, то и так прекрасно понимаете, о чем речь.

Слово «одержимый» мы используем намеренно. Оно, как и родственное ему понятие «хакер», используется как для положительной, так и для отрицательной характеристики человека – в зависимости от того, с какой точки зрения вы на него смотрите. Наши компании высоко ценят увлеченных специалистов, но никогда не продвигают людей, которые не вписываются в размеренный и освященный временем порядок. В результате одержимые часто оказываются аутсайдерами – и, как мы увидим, когда речь идет об интуиции, такое положение дает неиссякаемые преимущества.

Тем не менее в социальном плане одержимые не становятся отверженными. Напротив, это те самые личности, которые способны разрушить статус-кво, хотя их не всегда принимают в кругу избранных руководством. Одержимые страстны, красноречивы, умны и часто говорят правду, которую никто не желает слышать.

Если присмотреться к архетипическим чертам одержимого, то можно заметить в них что-то очень детское. Прислушайтесь к речам четырех– или пятилетнего ребенка – и вы, скорее всего, услышите рассказ о предмете его текущей одержимости: «Звездных войнах», бабочках, машинках или мамочке. Обратите внимание, как ребенок соотносит эти предметы со всеми остальными. Дети не видят четко очерченных границ между тем, что занимает их ум, и окружающим их головокружительно сложным миром. Любопытство их естественно – когда-то мы все тоже были такими.

На страницах этой книги мы познакомим вас со многими одержимыми – малоизвестными предпринимателями и корпоративными бунтарями, садово-парковыми дизайнерами и героями спорта. Некоторых вы знаете – в бизнесе много чокнутых, от Марка Цукерберга до Марты Стюарт, – но о большинстве услышите в первый раз. Некоторые одержимые незаметны, так как их профессиональная принадлежность не позволяет так их назвать, но у них разум «чокнутых». Мы начнем знакомство с этими людьми с великого баскетбольного тренера Фила Джексона[42]42
  Филип Дуглас Джексон (род. 1945) – известный американский баскетболист и тренер, один из 10 лучших тренеров в истории НБА. Прим. ред.


[Закрыть].

Мастер дзен⁴

Одержимые часто отличаются бурным темпераментом, ими движут неуемная тяга к достижениям, стремление сломать стереотипы, оставить в жизни яркий след. Ради этого они способны идти на смертельный риск и проявлять способность к бескомпромиссной борьбе. В то же время навык концентрации внимания на интересующем их предмете позволяет им разумно рассуждать во время работы, даже когда вокруг полный хаос и неразбериха. Эти взаимно уравновешивающие друг друга черты – пламенное любопытство, умноженное на умение свободно мыслить, не отвлекаясь, – основные элементы навыка готовности.

Редкий человек воплощает в себе инь и ян – способности одновременно страстно любить свое дело и возвыситься над сиюминутными мелочами – в большей степени, чем Фил Джексон, знаменитый баскетбольный тренер, питомцы которого – Chicago Bulls и Los Angeles Lakers – 11 раз становились чемпионами. Рост Джексона – 7 футов[43]43
  2 метра 13 сантиметров.


[Закрыть], но его увлеченный разум отбрасывает еще более длинную тень.

Баскетбол – идеальная лаборатория для испытания запланированной интуиции. «Только спорт неведомым образом сплетает воедино несущихся с безумной скоростью игроков, которые в какой-то момент начинают думать и действовать как один человек», – говорит Джексон. Контратаки в баскетболе часто начинаются неожиданно, когда в обороне соперника вдруг образуется брешь. Но основа таких импровизированных атак – плановая работа тренера и готовность команды, которая проявляется, когда она выходит на площадку.

В мае 2001 года команда Джексона LA Lakers играла в финальной серии с San Antonio Spurs. На последних минутах третьего периода, несмотря на все усилия ведущих игроков – Шакила О’Нила и Коби Брайанта[44]44
  Шакил Рашоун О’Нил (род. 1972) – выдающийся американский баскетболист, олимпийский чемпион, четырехкратный чемпион НБА.
  Коби Бин Брайант (род. 1978) – известный американский баскетболист, атакующий защитник, пятикратный чемпион НБА. Вместе с О’Нилом входит в десятку лучших снайперов НБА. Прим. ред.


[Закрыть], Lakers уступали соперникам 7 очков. Дело шло к проигрышу, который перечеркнул бы результаты предыдущих 17 побед. Именно в этот момент обычно невозмутимый Джексон сделал нечто из ряда вон выходящее: он сцепился с арбитром и получил технический фол.

Судья велел Джексону покинуть площадку. Тот отказался подчиниться и получил еще один фол. Джексон прекрасно понимал, что после этого он автоматически выбывает из игры. Он повернулся и вышел из зала.

Оставшиеся без тренера игроки посовещались и, переломив ход игры, сумели победить. Что же произошло?

– Решающий момент наступил, когда Фила вышвырнули с площадки, – рассказывал после игры нападающий Lakers Шакил О’Нил. – Я собрал ребят и сказал им: «Что ж, будем играть сами». И они выложились.

Душой команды на последней минуте стал легендарный Коби Брайант, но зрители отметили, что вел он себя не так, как обычно. Как правило, он играл в одиночку, не упуская шанса отличиться, но в тот момент он жертвовал своими эффектными бросками ради команды, помогая товарищам.

Выход Джексона из игры не был случайностью – то была его классическая стратегия. Если команда вдруг начинала играть слабо, Джексон никогда не брал тайм-аут, надеясь, что игроки сами примут на поле верное решение. Он всегда был великим мастером влияния на психологию своих подопечных, бесчисленными способами поощрял их к проявлению коллективного потенциала. Он брал талантливых, но плохо управляемых игроков – например, Коби Брайанта и Майкла Джордана – и собирал вокруг них победоносную команду.

Секретным оружием Джексона была одержимость, пропитывавшая всю его тренерскую философию: дзен-буддизм, замешанный на идеях движения нью-эйдж»[45]45
  Нью-эйдж («новая эра») – совокупность разных мистических движений и течений, в основном оккультных и эзотерических. Движение сформировалось в XX веке, наибольшего расцвета достигло в 70-е годы. Прим. ред.


[Закрыть] и христианства. Джексон прекрасно знал, что авторитарный стиль работы может привести к самым плачевным результатам. В своей работе он следовал принципу «самоотверженность – душа командной игры». Эта философия противоречила всем устоявшимся канонам тренерской работы. Ее мог придерживаться только такой тренер, который, превосходно разбираясь в тонкостях, хотел извлечь пользу из самых нетрадиционных источников, если чувствовал, что это может повысить качество игры. В подходе Джексона соединилось, казалось бы, несоединимое: воззрения восточной философии и суровая дисциплина пятидесятнической церкви, в традициях которой он был воспитан. Добавьте к этому личностные качества сильного человека, способного противостоять общественному мнению, – и вы получите одержимого спортом тренера.

Еще больше впечатляет способность Джексона заражать своей страстью игроков. Изменив дух взаимоотношений в команде, Джексон создал ситуацию, ломавшую стереотипные представления о том, что должно происходить в спортивном зале. Он собирал игроков в круг и делился с ними мудрыми легендами о священном белом буйволе. Он устраивал коллективные медитации, развивая в игроках способность к «открытой сосредоточенности» и стараясь избавить их от склонности к рассудочности. «Очищайте сознание, – говорил он своим подопечным. – Слушайте, наблюдайте, замечайте». Как ни странно, эти необычные ритуалы действовали: они лишали игроков привычного комфорта, но взамен помогали не упускать возможности, возникавшие во время игры. Можно сказать, что Джексон воспитывал у игроков способность к интуиции, готовность к случайностям. Во время игр постоянно происходили неожиданные и, по всей видимости, абсолютно невозможные события. Методика Джексона пробуждала в игроках все дремавшие в них способности.

Он сам говорил так: «Моей целью было найти такую систему, которая бы вдыхала силы во всех игроков, а не только в лучших, позволила бы им духовно расти и жертвовать своим самолюбием ради команды». Тактика Джексона заставляет его воспитанников рассуждать, как он, менять мнения о своих способностях и усваивать его систему убеждений. Тренер, известный как Мастер Дзен, буквально влил в головы игроков свою одержимость. Результатом стали беспримерные в истории баскетбола победы.