Текст книги "Пятеро и бэби"

Глава третья

Роберт следил за тем, как роботы подают еду и убирают тарелки. Он твердо решил сосредоточиться на чем-нибудь постороннем и не реагировать на чары Кейт. До сих пор он действовал, полагаясь не на четкий план, а скорее на удачу. Пора бы укротить столь нежданно возникшее желание и вернуться к делу, ради которого он сюда приехал.

– А кто тебе готовит?

– Робот и несколько кухонных устройств типа механических рук. В доме абсолютно все взаимодействует с главным компьютером – тем, что я зову Бэби-один. Если хочешь, я кое-что покажу тебе после ленча.

Он удивленно вскинул брови.

– Неужто ты передумала и готова открыть мне секреты своего дома?

На лице Кейт было написано недоумение.

– Ты ведь приказала компьютеру не отвечать на мои вопросы об электронных устройствах, помнишь?

Лицо ее прояснилось; Кейт слегка пожала плечами.

– В противном случае Бэби выдала бы тебе всю информацию о своей программе.

– Довольно рискованно. На мой взгляд, тебе следовало бы снабдить свою программу системой защиты.

– Система защиты есть, просто ты первый, кого я представила Бэби. В этом все дело. – Кейт следила за выражением лица, когда он обдумывал информацию, и молча ждала очередного вопроса. Интеллект Роберта был созвучен ее собственному. И его логика была ей близка.

Но Роберт, похоже, решил не форсировать вопросы бизнеса и просто сменил тему:

– Надеюсь, эта гроза ненадолго.

– Напрасно надеешься.

– Почему?

– Синоптики обещали дожди. Проливные дожди и грозы, так что вчерашний дождь – это еще цветочки.

– Когда я сюда ехал, небо было затянуто тучами, но и солнце пробивалось, так что я решил, что синоптики в очередной раз ошиблись.

Роберт поднял глаза к выпуклому стеклянному своду и поморщился. Молния вновь расколола пополам небо, а следом прогремел злобный рокот близкого грома. Погода была и проклятием его, и благословением.

– Похоже, прогноз все-таки оказался верным, – сказал Роберт, снова переводя взгляд, на Кейт.

– Боюсь, все немного сложнее, чем ты думаешь. Уже знакомая тебе дорога станет еще хуже, а если обещанный грозовой фронт до нас все-таки дойдет, то мост через ручей просто-напросто смоет. Я бы отвезла тебя в город прямо сейчас, пока еще не поздно, но мой пикап в мастерской на ежегодной профилактике. Лошадей я не держу, так что и этот выход из положения исключен.

– А нельзя позвонить в город, чтобы меня кто-нибудь отсюда вызволил?

– Можно, конечно, но, во-первых, счет за такси будет умопомрачительный, а во-вторых, вряд ли какой-нибудь таксист вообще рискнет сюда забираться по такой погоде. Вот если бы это был срочный вызов к больному – тогда другое дело.

Кейт замолчала. Она просто смотрела на него, словно его предложение и ее отказ не стояли между ними. О чем она думает? – гадал Роберт. Рада она или нет, что он вынужден остаться у нее в доме?

– Гостю, пожалуй, приличнее быть одетым, – осторожно закинул он удочку.

Кейт хитро улыбнулась, напоминая ему о его недавнем позоре.

– Это запросто. – Она обернулась к безмолвно ожидающей указаний Бэби-два. – Принеси одежду Роберта.

Робот развернулся и выплыл из комнаты.

– Но у меня есть одна проблема.

– А именно?

– Мне необходимо связаться с офисом. Да, кстати, я позволил себе воспользоваться телефоном еще утром, пока ты работала.

– Знаю. Бэби обратилась ко мне за инструкциями. Я слышала ее отчет. Роберт насторожился.

– Что ты подразумеваешь под словом «отчет»?

– Не то, о чем ты подумал, уверяю тебя. Дело в том, что все происходящие в доме события записываются в память Бэби. Она отметила факт звонка, дату и время – но не сам разговор. Я включила этот пункт в ее программу. Так мне удобнее.

– Могу понять. – Поколебавшись, Роберт все же высказал еще одну просьбу, впрочем, заранее подозревая, что получит отказ. – Если я застряну тут из-за дождя, то мне, возможно, понадобится связаться с офисом через компьютер. Ты позволишь?

– Никто, кроме меня, до сих пор не пользовался Бэби, – пробормотала Кейт. Ей прежде казалось, что подобная вещь вообще немыслима, но сейчас почему-то это ее мало волновало. Удивленная несвойственной себе самой уступчивостью, Кейт просто уклонилась от прямого ответа.

– Так что?

Кейт колебалась, чувствуя, что ее загнали в угол.

– Это не блажь, Кейт. И я не пытаюсь тобой манипулировать.

Кейт готова была проклинать ситуацию, которую создала собственными руками. Нужно было настоять, чтобы он уехал. Что она, в конце концов, разорилась бы, заплатив за такси? Правда заключалась в том, что ей одиноко. Нужно признать это если и не перед ним, то хотя бы перед самой собой. Появление Мэри Линли было приятным исключением, но это был лишь мимолетный эпизод.

Другое дело – Роберт. Он затронул ее интерес, пробудил любопытство, как не удавалось никому другому. Он был ей чем-то близок и приятен. Поначалу ей хотелось его проучить, одержать верх над его напористостью, но теперь борьба с ним обернулась борьбой против себя самой. Эмоции, которые она считала давно умершими, вдруг выплыли на поверхность. Растерянность – нечто совершенно новое для нее, против чего у Кейт еще не было защиты, – заставляла ее совершать поступки, о которых она прежде и не помышляла.

– Кейт, ты меня слышишь? – нетерпеливо повторил Роберт.

Вздрогнув, она кивнула.

– Да, слышу.

– Ну и?

– Ладно, я согласна, но при одном условии.

– Каком? – Сейчас он готов был пообещать ей что угодно, лишь бы перекинуть мостик между горами Теннесси и Нью-Йорком.

– Ты не станешь делать из этого вывод, что я готова изменить свое решение насчет работы.

– Боже, Кейт, да неужто я, по-твоему, настолько глуп? Вся эта ситуация скорее укрепит тебя в решении отказаться от работы со мной. – Радостное облегчение неожиданно обернулось такой искренностью, которую он себе никогда не позволял с другими людьми. – Со мной не так-то легко иметь дело даже при обычных обстоятельствах, а сейчас я, наверное, вообще буду невыносим. Я прошу только об одном – помочь мне, пока погода не позволит уехать. Только и всего. Больше я от твоей Бэби ничего не потребую.

Кейт рассмеялась, удивляясь, с какой легкостью ему постоянно удается поддевать ее.

– В таком случае мы квиты. Со мной тоже не просто, когда я работаю. Во-первых, я страшно рассеянна – вот почему у меня в доме все так устроено. Я так погружаюсь в работу, что забываю обо всем на свете. Беспорядок я терпеть не могу, а готовить не умею. Честно говоря, все продукты, к которым я прикасаюсь, превращаются в уголья. Чтобы научиться водить, мне понадобилась целая вечность, но, боюсь, даже сейчас, когда я появляюсь на дорогах соседних городов, власти заранее предупреждают всех жителей об опасности.

– Приятно услышать, что у тебя есть парочка недостатков, а то, прочитав твое резюме, я почувствовал себя ущербным. – Голод вновь дал о себе знать, и Роберт взялся за вилку.

– Ха! – Кейт проглотила кусочек рыбы. – Скажешь тоже!

– А что? Как, по-твоему, должен себя чувствовать человек, сравнивая себя с женщиной, которая в четырнадцать лет окончила среднюю школу, а доктором наук стала еще до двадцати?

– Согласна, что кто-то и может почувствовать свою ущербность, но только не ты. Ты ведь и сам преуспел в жизни. Твоя фирма стоит миллиарды, и твои акции не скачут то вверх, то вниз, как у большинства твоих конкурентов. Даже во время спада экономики тебе удается держаться на плаву. Подобный результат говорит; о руководящей жилке, глубине интеллекта и дерзости, достойной игрока.

Роберт, пропустив мимо ушей комплименты, ухватился за суть ее комментариев.

– Ты неплохо осведомлена. Похоже, специально интересовалась нашей компанией, Это странно – учитывая твое решительное нежелание у нас работать.

– Мэри так упорствовала, что я не сомневалась – появится еще какой-нибудь посланец. А своих противников нужно знать.

– Может, ты все-таки объяснишь, почему решила отказаться от моего предложения?

Пока Кейт размышляла над его вопросом, роботы убрали пустые тарелки и принесли десерт.

– Я уже все объяснила Мэри, – наконец отозвалась она.

– Имеешь в виду ту трескотню насчет идиотизма окружающего мира и бестолковых людей, которые тебя раздражают? – Роберт со скептическим выражением покачал головой. – Меня на это не купишь. Есть другое объяснение?

На Кейт нахлынули воспоминания о том, почему она на самом деле решила укрыться вдали от всех. Долгие годы смятения и душевной боли вынырнули из самых отдаленных уголков сознания, выпустили ядовитые жала, готовые вновь нанести мучительные, незаживающие раны. Уже много лет она вела уединенную жизнь, и потому никто не мог заглянуть в ее душу так глубоко, как это удалось Роберту… а у нее больше не было наготове приличных случаю объяснений.

От неожиданного и резкого телефонного звонка она подпрыгнула на стуле. Господи, какое счастье! Более удачного момента звонивший, кто бы это ни был, выбрать не мог.

– Я не жду никаких звонков.

– Может, это из офиса?

– Номер два, принеси, пожалуйста, телефон, – приказала Кейт. – Бэби, ответь на звонок и сообщи данные абонента.

– Мэри Линли, «Торнтон Интернешнл». Ждет ответа, – секунду спустя отозвалась Бэби.

Бэби-два вернулась с телефоном и опустила его на стол рядом с Робертом.

– Ну, в чем дело, Мэри? – произнес в трубку Роберт. Он постепенно привыкал к механической прислуге.

– Возникла проблема, патрон. Точнее, две проблемы, похожие как две капли воды.

Роберт поморщился, догадываясь, о чем пойдет речь.

– И что случилось?

– Твоя вторая бывшая получила вызов на операцию раньше, чем планировалось. Она отправила твою парочку нам. А насчет того, где они… В твоем кабинете. Я взяла с них обещание, что они будут вести себя прилично, если я разрешу им туда войти.

– Сейчас же выведи их оттуда! – рявкнул Роберт. Воображение услужливо подсказало ему, что могут натворить его отпрыски в кабинете.

– Сам выводи! – воскликнула Мэри. – Когда я в последний раз пыталась ими командовать и погналась за одним из этих дьяволят, то оказалась в час пик в центре Манхэттена с вывихнутой лодыжкой! Угробила свои лучшие итальянские «шпильки», подарила, можно сказать, свою сумочку грабителю, а второй из твоих крошек-ангелов тем временем так вопил, что его похищают, что меня арестовали, и тебе лично пришлось за меня поручиться, внести залог и вызволять своих детей из приюта для отпрысков неблагополучных родителей!

К концу этой тирады Мэри чуть ли не визжала. Эту женщину в обычных обстоятельствах трудно было вывести из себя, но если дело касалось наследников Торнтона, она мгновенно передавала бразды правления в руки одиннадцатилетних буянов.

– Ты должен вернуться. Немедленно! Мне эту осаду не выдержать. И мне плевать, даже если ты решишь меня уволить.

– Да не могу я вернуться! – заорал Роберт в ответ. – Застрял здесь, понимаешь? Проливные дожди размыли эту проклятую дорогу. Подумай, что можно предпринять!

– Не хочу думать. Хочу одного – быть отсюда подальше! – Грохот чего-то разбитого, преодолев расстояние между двумя городами, не стал от этого менее чудовищным. Гроза нависла над домом, обрушивая на него всю свою ярость.

– Узнай, что там такое. Ну давай же, Мэри! Роберт, барабаня пальцами по столу, бормотал все известные ему приличные определения в адрес своих детей. Вскоре Мэри снова возникла на линии, тяжело дыша.

– Твоя коллекция, – в ужасе выдохнула она.

Роберт побледнел и скрипнул зубами, пытаясь унять ярость. Он много лет коллекционировал хрусталь, привозил оригинальные экземпляры из деловых поездок. Большинство произведений искусства были единственными в своем роде.

– Сколько они разбили? – сквозь зубы процедил он.

Молчание в трубке говорило о многом.

– Так сколько, Мэри?

– Все. Ничего не осталось, – выдавила она наконец голосом таким же разбитым, как несчастный хрусталь. – Мне очень жаль, Роберт.

Роберт устремил взгляд на Кейт – но не видел ее. Гнев, казалось, помутил его разум.

– Ты уверена, что агентства по найму нянь больше не захотят с ними связываться?

– Во всяком случае, ни одно из сколько-нибудь приличных не станет. Твои близнецы уже обрели дурную славу во всем городе.

Роберт тяжело вздохнул.

– В таком случае тебе самой Придется последить за ними до моего возвращения. Даю тебе добро на любые действия – кроме криминальных, разумеется, – чтобы с ними как-то справиться. Попробуй подкуп, может сработать. При первой же возможности я постараюсь отсюда выбраться. Даю слово. – Предвидя возражения, Роберт говорил очень быстро. Ни близнецов, ни Мэри в сложившейся ситуации он не винил – скорее себя самого и свою бывшую жену Люси. – За каждый проведенный с ними день обещаю тебе неделю оплаченного отпуска в любой точке мира.

– За каждого в отдельности?

– Да.

– Ладно, но в офисе меня не будет. Я не в состоянии здесь с ними справиться. Если буду нужна, звони мне домой.

– Я твой должник, Мэри. Передай Нику, что я не забуду, как вы меня выручили.

– А он и не позволит тебе об этом забыть, – напрямик заявила она. – Тот последний случай ему тоже до сих пор снится.

– А мне, думаешь, нет? – уже кладя трубку, буркнул Роберт.

Кейт молча смотрела на него, жалея, что звонок так его расстроил. Исходя из всего услышанного, она поняла, что в личной жизни Роберта творится настоящий кавардак.

– Жаль, что не в моих силах прекратить дождь.

Он поднял голову, слабо улыбнулся.

– Боюсь, что на такое даже Бэби пока не способна.

– А что, твои дети в самом деле настолько ужасны?

– И даже хуже. Моя бывшая жена не верит ни в какую дисциплину, так что дети растут своевольными до предела. Для них не существует никаких авторитетов. Боюсь, в меня пошли. Я стараюсь видеться с ними так часто, как только могу, но этого недостаточно. В любом случае я, наверное, пытаюсь одурачить самого себя. Детям ведь необходимо нечто большее, чем временные родители. Любящую семью ничем не заменить. К сожалению, мы с Люси не слишком преуспели в создании детям достойного окружения – ни тогда, когда еще были женаты, ни после развода. Она вышла замуж во второй раз, но ее муж близнецов не любит. Он сразу предлагал передать опекунство над ними мне, но Люси возражает. – Роберт и прежде не скрывал своих противоречий с женой, но ни с кем не обсуждал того, как его разрыв с Люси повлиял на детей.

– Но ты ведь мог настоять на своем и попытаться забрать близнецов.

Интерес Кейт казался искренним, да и особенных причин что-то от нее скрывать у него не было.

– Конечно, мог, – честно признал он, – но в суде Люси бы меня переиграла. Она замужем, а я не женат. Ее нельзя обвинить в плохом обращении с детьми, в аморальности или финансовой несостоятельности. К тому же Люси ведь понимает, что пока близнецы с ней, она всегда будет иметь гарантированный доход в виде алиментов, даже если разойдется и с этим мужем.

Кейт невольно заморгала от этого бесстрастного признания. Она и сама сталкивалась с эгоистичными людьми, прекрасно знала, как они могут ранить, и ей было больно за Роберта.

– По тебе не скажешь, что ты способен попасть в капкан к такой женщине.

– Я всего лишь человек, и ничто человеческое мне не чуждо. В том числе и дурацкие поступки, – поднимаясь из-за стола, отозвался Роберт. Забыв, что на нем лишь простыня, и не замечая, как она хлопает по ногам, он двинулся к двери.

Кейт тоже встала и вслед за ним прошла в холл – центральное и самое большое помещение на первом этаже. Сидя на краю фонтана, Роберт разглядывал рыбок. Его поникший вид до глубины души тронул Кейт.

Она подошла к нему, пристроилась рядышком на прохладном камне. Утешать кого-нибудь было для нее абсолютно непривычно, и она заколебалась, не зная, с чего начать, как и того, стоит ли ей лезть в чужие дела.

– Может, она их любит потому, что дети – это часть тебя?

Роберт обернулся. Цинизм в его глазах был созвучен тому, что жил в ее сердце и в котором она сама не решалась себе признаться.

– Нет. Любовь Люси – это нечто такое, о чем и вспоминать-то не хочется. Моя чековая книжка – вот что было основным связующим звеном между нами. Я совершил в жизни две ошибки, и оба раза с женщинами одного типа. Мне казалось, что мой первый брак был ужасным, но второй оказался куда хуже. Люси родила мне детей, о которых я мечтал… но только от любимой женщины. Твоя идея, наверное, не так уж плоха. Может, и мне стоит подумать о том, чтобы стать затворником?

Кейт улыбнулась неожиданной мысли.

– Не выйдет. У тебя не тот характер. Не могу себе представить, чтобы ты выдержал хоть несколько дней, слушая лишь собственный голос. И еще не могу представить тебя без борьбы с кем-то или чем-нибудь.

Он приложил ладонь к ее щеке, ощутил шелковистое тепло кожи. Все верно. Так и есть. В своем определении она попала в точку.

– Значит, вот каким я тебе кажусь?

Женщина в Кейт наслаждалась его лаской, а мозг ученого в то же время анализировал странную потребность в этой ласке.

– Конечно. Вспомни, как ты отреагировал на то, что я имела смелость тебе отказать, – медленно произнесла она, не отводя взгляда от его лица. С каждой минутой, проведенной в его обществе, Кейт обнаруживала в нем все больше и больше приятных ей черт. С каждой минутой он все больше нравился ей.

– В моем положении так поступил бы любой.

– Ну не знаю. Кто-нибудь другой, возможно, просто пригласил бы менее строптивого специалиста.

Он обвел кончиком большого пальца губы Кейт, и она с трудом сдержала чувственную дрожь. По телу разлился жар, вызвав непреодолимое, почти мучительное желание оказаться в его объятиях. Кейт слегка придвинулась в надежде, что этот жест пройдет незамеченным. Его запах дразнил ее обещаниями всего того, в чем она себе так долго отказывала.

– У тебя черные глаза. По-моему, я никогда не встречал женщины с черными глазами, – глубоким, грудным голосом пробормотал он.

– Гены. Наследство от матери.

– Правда? – Роберт вдруг обнаружил удивительную, необъяснимую вещь: просто слушать ее голос, просто прикасаться к ней… уже этого было достаточно, чтобы усмирить его гнев, утешить, принести облегчение душе. Он поднял и вторую руку, мечтая о большем… не зная, позволит ли она что-то большее. – Ты похожа на нее?

– Насколько я помню – да, – тихо отозвалась Кейт.

– Она умерла?

– Меня у нее забрали.

Ответ честный, но если Кейт и осознала это, то весьма смутно. Она перестала быть собой. Нежность его прикосновения разрушила барьеры, охраняющие тайны ее прошлого. На какой-то миг она стала просто женщиной, и у нее не было причин что-то скрывать или приукрашивать себя и свои чувства. Кейт утонула в его ласке. Никогда в жизни в ней не звучала такая животрепещущая струнка, такое желание слиться с мужчиной в единое целое.

Роберт недоуменно свел брови, пораженный неожиданным ответом, но еще больше – искренностью ее реакции. Этой женщине были неведомы любовные хитрости. Ее взгляд откровенно выдавал вспыхнувшее желание, прильнувшее к нему тело было мягким и податливым. Никогда не испытывавший потребности кого-то защитить – за исключением собственных детей, – он вдруг понял, что не рискует идти дальше осторожных прикосновений пальцев к ее лицу и взгляда, впитывающего написанные в ее глазах дивные чувства. Да, он ее хочет. Желание мягким, но настойчивым огоньком мерцало глубоко внутри. Но… он не подчинится этому желанию. Не может он взять то, что бессознательно идет к нему в руки. Только не от Кейт!

– Ты хмуришься. Почему? – пробормотала она, легко прикасаясь к его лбу, чтобы разгладить морщинки.

– Ты девственница?

Кейт рассмеялась. Сама привыкшая задавать прямые вопросы, она не посчитала этот за дерзость.

– Нет. А по-твоему, должна? – Ее губы прошлись по его губам.

Роберт поймал ее за плечи, удержал, отодвинув как можно дальше от своего изнывающего от страсти тела. Аромат Кейт окутывал его безмолвной тайной, словно уговаривая и возмущаясь его упорным отстранением.

– Что за черт! Впервые в жизни я из кожи вон лезу, стараясь быть благородным. Нет чтобы помочь мне, а ты только мешаешь.

– А что, я должна помогать? Ты не хочешь любви со мной?

Роберт не ожидал услышать подобного. Хрипотца в ее голосе, как и прежде, говорила о желании, но в ней появилась нотка любопытства, которую он и не заметил бы, если бы чувства Кейт не интересовали его сейчас больше, чем собственное влечение к ней.

– Хочу, – всматриваясь в ее лицо, протянул он. – Но не собираюсь тут же тащить тебя в постель. И не позволю тебе подтолкнуть меня.

Кейт, глядя прямо ему в глаза, читала в них искреннее признание так же, как прочитала бы и ложь. Ложь она распознавала мгновенно, она стала настоящим экспертом по лжи еще с тех пор, как поняла, что человечество редко использует слова в их прямом значении.

– Я хочу тебя. – Его честность взывала к такой же откровенности с ее стороны.

– Я вижу, но мне хотелось бы знать – почему.

Кейт нашла ответ, который, как ей казалось, будет ему понятен:

– Мне одиноко.

– Это твой собственный выбор, и тебе ничего не стоит все изменить. Один шаг с этого холма – и любой мужчина падет к твоим ногам, стоит тебе только появиться в обществе. Есть другое объяснение? – Его пальцы сжались на ее плечах, требуя ответа.

Кейт улыбнулась. Туман желания постепенно рассеивался, уступая место спортивному азарту игрока в схватке с достойным противником.

– Нет. А у тебя есть?

– Да. Это экзамен. – С другой женщиной подобное объяснение разъярило бы его. Но ведь это Кейт… Ему казалось само собой разумеющимся, что он не получит ее, не пройдя хотя бы одного-двух испытаний.

– Похоже, это тебя не смущает.

– А должно было бы.

– И все-таки не смущает. – Ее губы дрогнули в циничной усмешке, которая обычно отталкивала от нее людей. – Почему?

– Потому что упади ты так легко в мои объятия, я был бы разочарован, – без обиняков отозвался Роберт. Он любовался и этой ее усмешкой, и ее веселым вызовом, и ее искренней радостью от общения с ним. Та настороженность, которую он уловил в Кейт раньше, но которую даже не успел объяснить, исчезла без следа. Если утром, когда он вторгся в ее владения, Кейт и пыталась укрыться за стенами своей крепости, то теперь эти стены рухнули.

– А я никогда не падаю.

Он вскинул брови.

– Неужели? Так-таки и никогда?

– Именно. Вообще-то нет ничего плохого в том, чтобы упасть, вот только разрыв причиняет адскую муку. А я ненавижу боль.

– Значит, у нас с тобой много общего.

– Все может быть, – пожала она плечами. Роберт всегда тонко чувствовал, когда стоит надавить, а когда лучше сдержаться. И сейчас он отпустил Кейт.

– Я не ставлю на этом точку.

– Будь это так, ты бы меня разочаровал. – Она шагнула в сторону коридора. – Ты, кажется, хотел увидеть Бэби. Если не передумал, то это можно сделать сейчас.

Роберт направился следом.

– Ты ведь работаешь. Мне бы не хотелось тебе мешать.

Она с задорной улыбкой взглянула на него.

– Не родился еще человек, которому бы удалось мне помешать.

Роберт на миг оторопел, а потом расхохотался, вскинув голову:

– Да уж, леди, вы и в самом деле мастер испытывать терпение. Смотрите, поосторожней! Лучше не будить спящего зверя. Не дай Бог проснется – вам может не понравиться его рев!