Текст книги "Джек Ричер: Часовой"

Глава 9

Ричер знал, что в базе данных современных мобильников можно найти карту любого города. Он даже видел, как это делается. Причем они достаточно высокого уровня разрешения, чтобы можно было легко ориентироваться. Он слышал и о том, что можно извлечь информацию о состоянии дорожного движения в реальном времени и о погоде в каждый данный момент, что очень полезно, когда ты едешь. Или идешь пешком. Ричер знал, что можно также вывести на экран спутниковые изображения города, если тебе придет в голову полюбоваться на крыши его домов или верхушки деревьев. Но если бы у него был выбор, он все-таки предпочел бы бумажную карту. Такую, по которым он учился в Вест-Пойнте. Достаточно большую и детальную, чтобы как следует разобраться на местности. Для солдата это решающий фактор успеха. Тут либо пан, либо пропал. Либо ты ставишь капкан, либо сам в него попадаешь. Тем не менее и для гражданского лица этот фактор тоже иногда не менее важен.

Ричер представил себе это вполне ясно. Ресторанчик. Многоквартирный дом. Кофейня. Узенький треугольник. Вот и все жизненное пространство Резерфорда, если не говорить о краткой прогулке в полицейский участок. Он сделал все, чтобы облегчить задачу людям, которые хотят его схватить. Стоит Резерфорду снова сделать хоть шаг в сторону, его тут же заметят. И на этот раз никто Расти уже не спасет.

Если Резерфорд затаился в своей квартире, возможно, с ним ничего не случится. По крайней мере, какое-то время. Похищать кого-то на улице – это одно. Это по природе своей процесс быстрый. Живой. Здесь легко сделать так, что никто ничего не заметит. А если что-то пойдет не по плану, также легко все свернуть. А вот вытащить человека из дома – совсем другое дело. Особенно если хочешь сделать это скрытно. Попробуй выставить в его квартире дверь. Такой шум поднимется, о-го-го. Обязательно услышат. Сосед по квартире или кто другой, кто в здании работает. Тут нужен еще и запасной план. Вспомогательные средства. Дополнительный реквизит, особая маскировка, одежда. И даже когда в квартиру уже проник, вытащить жертву на улицу все равно целая проблема.

Это если Резерфорд затаился дома.

Ричер сердечно поблагодарил Рул и, перескакивая через три ступеньки, помчался вон из подвала на выход и чуть не сбил с ног человека, который как раз торопливо проходил через двери здания суда. Он был хрупкого телосложения. Одет в летние хлопчатобумажные брюки и тенниску. С фирменным знаком. Чтобы все видели: он намерен поговорить серьезно.

Это был Расти Резерфорд, собственной персоной. Нигде он, оказывается, не затаился. Никем не похищен. Пока.

Ричер схватил Резерфорда за плечи, развернул кругом и потащил обратно на улицу.

– Отпустите меня! – крикнул Резерфорд и, извиваясь, попытался освободиться. – Что это за… Ричер, что вы делаете?

– Какое-то время вам лучше держаться от полиции подальше, – сказал Ричер, ослабляя хватку. – Я только что сообщил им, что у вас опять неприятности. Что вы, возможно, пропали. У них могут возникнуть вопросы.

– Ну да, я чуть не попал в неприятную историю, – сказал Резерфорд, расправляя тенниску.

– Какую?

– Сегодня утром спускаюсь по лестнице у себя в подъезде. Собрался сходить в кофейню. Дошел до двери, а тут через нее входит один мой сосед. Немолодой уже джентльмен. Разумеется, я сделал шаг назад, чтобы пропустить его, но успел на улице кое-кого увидеть и сразу узнал. На другой стороне. Женщину. Она сидела за рулем той самой машины, в которую меня вчера пытались втащить эти уроды.

– И что вы сделали?

– Обалдел. Перепугался страшно. Побежал к консьержу и заорал, чтобы он срочно вызвал мне такси в аэропорт. Потом рванул домой собрать кой-какие вещички. Правда, я уже плохо соображал. Никак не мог решить, что с собой брать. Потом до меня дошло, что у меня, в конце концов, есть бумажник с удостоверением личности, кредитными картами и все такое… я подумал, что главное – поскорей убраться отсюда куда угодно, а там уж купить все, что мне нужно. Я снова помчался вниз, сел в такси… когда машина приехала. Ждал целую вечность. По крайней мере, так показалось.

– А почему вы снова здесь?

– Проехал полдороги до Нэшвилла, а потом думаю: что я делаю? Я же совсем не знаю, что такое быть в бегах. И я не хочу быть в бегах. Я хочу остаться здесь. Восстановить свое доброе имя. А потом подумал про вас.

– Что именно?

– Что вас посадили. За то, что вы меня спасли. Во второй уже раз. Что, пока вы за решеткой, вас оставлять нельзя, ну вот я и решил как-нибудь выручить вас, если получится.

– Я ценю ваши чувства, Расти, но к драке возле ресторанчика вы не имеете отношения.

– Как это не имею? Эти типы пришли за мной. Холли… эта официантка… она была в этом уверена. И через черный ход выпустила в переулок.

Ричер покачал головой:

– Нет, те идиоты пришли за мной. Они почему-то вбили себе в голову, что я работаю на того типа из страховой компании, который вел переговоры о том, чтобы привести в рабочее состояние и запустить городские компьютеры. Холли это точно установила. Помните, о чем она меня спрашивала? Она спрашивала, с кем я приехал в город.

– Не понимаю. Неужели они думают, что, напав на ведущего переговоры страхового агента, могут заставить его работать быстрее?

– Им не надо было, чтобы я работал быстрее. Им надо было, чтобы я поумерил свой пыл.

– Тогда тем более непонятно. Ведь все жители города хотят поскорей вернуться к нормальной жизни.

– Выходит, кто-то не хочет. И независимо от причин, мне кажется, к вашим неприятностям это отношения не имеет. Но лучше разузнать об этом поточнее, чтоб уже не сомневаться. А для начала, думаю, стоит как следует подкрепиться.

– Зачем?

– Если есть возможность поесть, всегда ешьте. Не надо будет, когда такой возможности не представится. И еще это удобный случай убить сразу двух зайцев. Во всяком случае, если Холли на месте. Пора ей кое-что нам рассказать.

Ричер шел впереди. Они обогнули здание суда, и, когда подошли к стоянке, он бросил Резерфорду ключи Марти.

– Держите. Поведете вы.

Резерфорд остановился как вкопанный.

– Погодите. Чья это машина? Вы что, угнали ее?

– Нет, она принадлежит одному человеку, с которым я познакомился утром. Он дал мне покататься. Она ему пока все равно не нужна.

– Ну, не знаю, – сказал Резерфорд, не двигаясь с места. – У меня есть своя машина. Почему не поехать на ней?

– Эта машина уже здесь. А вашей здесь нет.

Резерфорд осторожно притронулся к ручке дверцы, словно боялся, что его ударит током, потом открыл ее и сел за руль.

– Мне казалось, что мы направляемся в тот ресторан? – сказал он, пытаясь нащупать кнопку, чтобы подвинуть сиденье вперед. – Это же близко. Могли бы и пешком пройтись.

Ричер помотал головой:

– Машину здесь оставлять нельзя. Она нам потом понадобится. И в ресторан мы тоже поедем не сразу. Сначала я хочу, чтобы вы прокатились по городу.

– Куда?

– Все равно куда. Покажите мне свою старую школу. Дом, где жила ваша первая любовь.

– Зачем?

– Затем, что я надеюсь, кто-нибудь за нами увяжется.

Резерфорд выехал со стоянки и свернул направо; несколько минут он вел машину несмело и рывками, словно пытающийся сдать на права плохо подготовившийся и боязливый подросток. В зеркальце он поглядывал чаще, чем смотрел перед собой на дорогу. Два раза задел поребрик. Но довольно скоро взял себя в руки и отыскал дорогу к дому, где родился. Потом проехал мимо своей начальной школы. Потом мимо дома, где жила девочка-ирландка по имени Шивон, на которой Расти в шестилетнем возрасте хотел жениться, а она дала ему отставку за то, что он отказался ради нее пожертвовать своей мечтой стать автогонщиком, когда вырастет. Потом был дом, куда его семья переехала, когда ему было десять лет. Потом средняя школа. И так далее. Они перебирались из одного района в другой, из внешне опрятного и процветающего попадали вдруг в унылый, с обветшалыми домами, и в каждом ему было что вспомнить. Он словно листал энциклопедию своей жизни. Каждая новая страница, казалось, смягчала его нервное напряжение и прибавляла ему сил. А у Ричера все больше крепло чувство боязни замкнутого пространства. Мысль о том, чтобы всю жизнь провести в одном месте, представала перед ним во всей своей убедительной и твердой реальности.

Чтобы достичь цели, которую поставил перед собой Ричер, выбранный ими маршрут был идеален. Уж слишком извилистый, и всякий, кто будет неотступно следовать за ними, скоро выдаст себя с головой. И слишком уж бессистемный для того, чтобы просчитать его наперед. Правда, никто не пытался, и этот факт несколько разочаровывал. По природе своей Ричер был человек терпимый. От общества Резерфорда он совсем не устал, его рассказы и воспоминания нисколько не раздражали. Но и торчать в этом городе слишком долго желания у него не было, поэтому, послушав еще минуту, Ричер велел прервать ностальгическую экскурсию и двинуть машину в переулок возле ресторанчика.

– Напротив – это ваш дом? – спросил Ричер, когда они вышли из автомобиля.

Резерфорд кивнул.

– А где стояла женщина, которую вы узнали, вчерашняя? Что следила за вами?

– Теперь я чувствую себя глупо, – смущенно сказал Резерфорд. – А вдруг мне просто показалось, что это была она. Вдруг я тут что-то переборщил. Ночью была бессонница, вот и…

– Ну нет, – перебил Ричер, поворачиваясь к нему лицом. – Когда инстинкт говорит, что здесь что-то не так, значит что-то не так. Всегда слушайте свой внутренний голос. Он спасет от отморозков, которые захотят сунуть вас к себе в машину.

– Эта женщина делала вид, что разглядывает витрину. Напротив входа в мой дом, по диагонали. Вообще-то, это аптека, но там продают и навороченную парфюмерию с галантереей. Свечи, мягкие игрушки, украшения для интерьера. Каждую неделю у них меняют витрину. Сейчас это джунгли. А на прошлой неделе был пляж. А на позапрошлой что-то такое с жирафами.

Ричер выглянул из-за угла и нашел глазами магазинчик, про который говорил Резерфорд. Возле него было пусто. Он внимательно в обе от него стороны оглядел тротуар. Никого из тех, кто удрал с заправочной станции. Кто сидел в засаде, которую вдруг отменили.

– Ушла, – сказал Ричер. – И из тех, кто был вчера, никого не видно. А теперь посмотрите вы. Если заметите кого-нибудь, кого видели раньше, – скажите. Любого, кто в последнее время уделял вам чересчур много внимания. В кофейне. В продуктовом. Или на улице. Даже если на сто процентов не уверены. Даже если всего лишь покажется.

Резерфорд выглянул из-за угла, стараясь держаться корпусом как можно дальше от улицы, и до предела, как черепаха из панциря, вытянул шею. Потом отпрянул назад и покачал головой:

– Никого не заметил.

Ричер шагнул ко входу в ресторанчик, а мобильник Резерфорда запел что-то синтезаторное.

– Надо ответить, – сказал Резерфорд, проверив номер на экране. – Это мой адвокат.

Он отошел футов на десять в сторонку и проговорил меньше минуты.

– Вот уроды! – сказал Резерфорд, когда вернулся. – Помните, я говорил, что у меня по суду изъяли рабочий ноутбук? Мой босс, само собой, знает, что если этот компьютер окажется у меня в руках – ему крышка, потому что теперь городские власти говорят, что да, я могу его получить. Но через два месяца. А также только в том случае, если заплачу им четырнадцать тысяч долларов за публикацию конфиденциальной информации, поскольку на город я больше не работаю.

– И они могут это сделать? – спросил Ричер.

– Адвокатша говорит, что могут. Говорит, что меня загнали в угол.

– А как-то иначе получить этот ноутбук можно? Провернуть это дело более или менее законно?

– Нет… разве что залезть и стащить.

– И что вы собираетесь делать?

– Думаю согласиться. Этот компьютер мне очень нужен. Деньги у меня есть. Могу подождать. Как говорится, месть – это блюдо, которое нужно вкушать холодным, верно?

Когда Ричер с Резерфордом ступили в зал ресторанчика, пожилая пара уже ушла; других клиентов больше не было. Они заняли ту же кабинку, что и вечером накануне, под бирюзовой «шевроле», держа обе двери в поле зрения, а через пару минут из кухни появилась официантка с кофейником и двумя чашками. Это была та самая женщина, которая помогла Ричеру с электронным адресно-телефонным справочником.

– Так, значит, вы его нашли, – сказала она и, наливая Ричеру кофе, кивнула в сторону Резерфорда.

– Нашел, – отозвался Ричер. – А сейчас вот еще кое-кого ищу.

– Кого же на этот раз?

– Вашу сотрудницу Холли. Она сегодня работает?

– Вообще-то, это ее смена, – нахмурилась официантка. – Так что должна работать. Но не работает. Позвонила и сказала, что заболела. Опять. Вот я ее и подменяю. В который уже раз. А собиралась съездить с дочерью в Нэшвилл, походить по магазинам.

– И что, Холли часто болеет?

– Часто прогуливает. А говорит, что болеет.

– И вы ей не верите?

– Я этого не говорила. Все зависит от того, как понимать, что значит болеть. Думаю, она частенько бывает не в том состоянии, чтобы работать. Бедняжка. Или глупышка. Как вам больше нравится.

– Думаете, здесь что-то другое? Может, к бутылке прикладывается?

– Нет, бутылка здесь ни при чем. Скорее, к кулаку.

– Муж бьет, что ли? Или милый дружок?

– Не знаю, она ничего такого не говорила. Говорит, у нее никого нет, а вруньей я ее не назову. Но вот макияж вокруг глаз… Этого не скроешь. Иногда кажется, что она накладывает его лопатой. И рубашечки всегда у нее с длинными рукавами, даже когда на улице под сорок. Все это кое о чем говорит. Нет, сэр. Она либо связалась с каким-нибудь подонком, либо недотепа, каких свет не видывал. Ну, что будете есть?

Ричер заказал двойную порцию блинчиков с дополнительным беконом, подумал и добавил два куска яблочного пирога, а Резерфорд все никак не мог выбрать между вафлями и блинами. В конце концов отдал предпочтение вафлям, и пока официантка записывала все в блокнотик, Ричер спросил, есть ли в заведении свежие газеты. И заметил, что Резерфорд ухмыльнулся.

– В чем дело? – спросил он, когда официантка оказалась вне зоны слышимости. – Вы не любите следить за новостями?

– Почему, я очень люблю новости, – ответил Резерфорд и достал телефон. – Но суть в том, что все новости вот тут. А там уже история.

Официантка неторопливой походкой вернулась к ним и обрушила на стол толстую пачку местной и центральной прессы.

– Их сразу надо отправлять в макулатуру, – сказал Резерфорд. – Там только то, о чем уже прочитал вот здесь. – Он поднял вверх аппарат. – Причем гораздо более подробно… Ого. Погодите-ка.

Он взял местную газету, лежащую сверху.

– Ну надо же… А вот это я пропустил. Странно.

– Что именно?

– Убили одну журналистку. Я видел это в заголовках онлайн, но без имени. А здесь оно есть, смотрите.

Расти положил таблоид на стол и ткнул пальцем в статью прямо над складкой.

– Это бросилось мне в глаза, потому что она пару раз со мной связывалась. Странное чувство, когда жертва – человек, о котором ты знал. Даже если и не был знаком по-настоящему.

Он стал читать заметку дальше и вдруг побледнел как полотно.

– О господи. Хреновое дело. Здесь пишут, что ее похитили и долго где-то держали, много дней. И еще пытали. А потом убили, тело расчленили и выбросили в трех разных местах.

– Дайте-ка посмотрю.

Ричер взял газету и стал читать.

Резерфорд вернулся к мобильнику, нажал несколько кнопок и сверху вниз провел пальцем по экрану.

– Больше ничего об этом деле найти не могу. Есть фотография, ее сняли перед тем, как она пропала.

– Вы сказали, она с вами связывалась, – сказал Ричер, кладя газету на стол. – На какой предмет?

Резерфорд пожал плечами:

– В первый раз это было несколько недель назад. Она прислала мне по электронной почте письмо. Сообщила, что собирает информацию о какой-то истории. Что-то такое, что имеет отношение к документации по имущественным делам. Это было примерно в то время, когда полностью сгорели городские архивы вместе со зданием, где они хранились. Все бумаги и документация вплоть до периода Гражданской войны, все было уничтожено. Она хотела знать, было ли что-нибудь из этих материалов оцифровано, и обратилась ко мне, наверное, потому, что я работал менеджером по информационным технологиям.

– Вы ей помогли?

– Помню, я подумал тогда, что ей крупно повезло. В городе только что завершился огромный проект по оцифровке всех местных публично-правовых документов, чтобы выложить их потом в интернете. К этому все уже было почти готово, но я все-таки дал ей адрес электронной почты одной женщины, которая руководила проектом, чтобы та помогла ей просмотреть их до публикации в интернете. А потом, буквально за пару дней до хакерской атаки, она оставила мне на голосовой почте сообщение. Она хотела знать, можно ли как-нибудь иначе ознакомиться с документами, поскольку вся база данных заблокирована. Посоветовать, конечно, я ей ничего не мог, к тому же у меня по горло было своих серьезных проблем… в общем, я ей не ответил.

Официантка принесла еду, но Ричер не стал на нее сразу набрасываться. Он думал. Женщина, которая контактировала с Резерфордом, похищена и убита. Какие-то люди пытались похитить самого Резерфорда. Люди, если верить Марти, с большим опытом пыток и расчленений, рассовывающие отдельные части трупа по чемоданам и выбрасывающие их по разным свалкам. Ситуация нравилась Ричеру все меньше.

– Послушайте, Расти, я высоко ценю, что вы никуда не уехали, что решили выручить меня нынче утром, – сказал он, когда они насытились. – Хотя меня уже и так отпустили. Но по дороге из города мне пытались устроить засаду какие-то люди. С четверыми из них я уже имел дело вчера. Думаю, это те же люди, которые убили журналистку. Вы должны отнестись к этому очень серьезно. Очень, иначе в следующей газете будет заметка о том, что в разных районах города обнаружили куски вашего расчлененного трупа. Вам нужно уехать из города. Немедленно. И даже в свою квартиру не возвращайтесь.

– Уехать из города? Куда? И когда можно будет вернуться? Что все это время делать? – проговорил Резерфорд, вытирая лицо салфеткой. – Если правда, что журналистку убили люди, которые охотятся за мной, то для такого маленького города это как-то очень даже круто. Значит, это не местные. И если они могут достать меня здесь, значит смогут где угодно. Представьте, я уеду, окажусь в незнакомом месте, и там схватить меня им будет проще простого. Ну уж нет. Я остаюсь. И я буду драться.

– И вы знаете как?

– Нет. Но ведь вы знаете. До сих пор с этими типами вы неплохо справлялись.

– Послушайте, Расти, я рад был помочь. Но я не хочу остаться здесь навсегда.

– Зачем навсегда? Останьтесь на время. Прошу вас, не торопитесь. Я заплачу. У меня есть сбережения.

– Деньги мне не нужны. Оставьте свои сбережения при себе, я их все равно не возьму.

– Ладно-ладно, хорошо. Забудем про деньги. Тогда я научу вас обращаться с компьютерами. Помогу освоиться в двадцать первом веке. Или хотя бы в конце двадцатого. Или хотя бы научу пользоваться смартфоном.

Вообще-то, Резерфорд прав: если он ударится в бега, его безопасность не гарантирована. Но и оставаться здесь ему не стоит. Особенно одному. Когда правительственные органы не исполняют своих обещаний его защищать. И пока есть такие люди, как Марти, который получил приказ докладывать обо всех его передвижениях и всегда начеку.

– А что, вот возьму и останусь, – сказал Ричер. – Скажем, на пару деньков. А вы за это не станете учить меня обращаться с компьютерами, а?

– Договорились, – сказал Резерфорд, протягивая руку. – Что делаем сейчас? Куда-нибудь спрячемся?

– Нет. Наоборот, перейдем в наступление. Скажите, когда у консьержа в вашем доме пересменка?

– Он сказал, что стоит две смены подряд. Сегодня до десяти вечера.

– Хорошо. Нам надо кое-что подготовить. Но сначала я хочу нанести кое-кому визит. Доставайте мобильник. Найдите там телефонно-адресный справочник. А в нем один адрес.

Глава 10

За много лет Ричер успел наслушаться много всяких историй о том, как кто-нибудь, возвращаясь домой пьяным или под кайфом, случайно забредал в чужой дом. Иногда его потом обнаруживали спящим в кровати или отрубившимся на полу. Бывало, получали от законного хозяина и пулю. А то и сами открывали стрельбу, думая, что кто-то чужой влез к ним в дом. За время службы Ричер слышал множество объяснений. Но ему с трудом верилось в то, что можно вот так по ошибке перепутать адрес. Однако когда он оказался в районе, где жила Холли, мнение его переменилось.

Он представил себе этот район, когда тот был только что застроен. В двух милях к западу от города. Один приземистый, прямоугольный домик за другим. Одна прямоугольная площадка парковки за другой. Ряды пересекающихся под прямым углом одинаковых улиц, появившихся на бывших полях благодаря потокам денег, растекавшихся по стране на волне послевоенного строительного бума. Когда эти постройки были еще совсем новенькими, перепутать один с другим ничего не стоило. И случайно забрести в чужое жилище было немудрено, несмотря на образовавшиеся со временем небольшие различия между ними. Там новая крыша, не успевшая еще выцвести за несколько лет под палящим солнцем штата Теннесси. Здесь дополнительный этаж или пристроенное крыло, нарушающие однообразие общих с соседними домами очертаний. На одних зданиях краска посвежее. Возле других позеленее лужайка. А владельцы некоторых совсем, видно, отказались от попыток как-то украсить дом или устроить рядом хотя бы газон или клумбу.

Ричер зашагал по дорожке, ведущей к дому соседей Холли, но это была не ошибка, а хорошо продуманный шаг. К нему его подтолкнул вид входной двери в дом официантки. С точки зрения полицейского, хуже нее трудно было себе представить. Она была не застеклена, и заглянуть внутрь было невозможно. Зато на двери был глазок, так что всякий находящийся по другую сторону мог видеть, что творится снаружи. Сделана она была из досок. Совсем тоненьких. Так что о безопасности и речи быть не могло. Удар ногой – и вход свободен. Так же легко, как отвалить камень, закрывающий вход в пещеру. Но для тех, кто защищает эту территорию, такая дверь все же обладала одним преимуществом. Хоть открывалась она и легко, особой нужды для них в этом не было. Просто стреляй сквозь нее, и все дела. Лучше всего из дробовика. Ричер, конечно, не очень опасался, что в коридоре затаилась официантка с заряженной двустволкой. Но смерть ведь всегда подстерегает тебя там, где ее совсем не ждешь.

На звонок никто не отозвался. Ричер нажал на кнопку еще раз и подождал. Мало ли кто там в доме, может, старый человек с больными ногами или ребенок. И только когда сомнений в том, что внутри никого нет, больше не оставалось, Ричер двинулся в сторону гаража. Он выбрал участок забора, который не просматривался, где доски казались наиболее прочными, и перемахнул на задний дворик Холли.

Похоже на то, что здесь на придомовую территорию возлагали большие надежды. Когда-то. Очень давно. Примерно половина площади была отдана под газон. Край его был извилист, как синусоида, и заканчивался бордюром из кирпича, установленного встык. Только теперь цемент между блоками потрескался, а травка была выжжена солнцем. В дальнем конце виднелся скелет деревянной беседки. Наверно, когда-то задумывалась как место отдыха. Может, с бутылочкой вина. А может, и для любовных утех. Только теперь некогда обвивавшие беседку виноградные лозы сморщились и засохли. Решетка в нескольких местах пробита. А цепь, на которой висела скамейка-качалка на двоих, порвалась.

Остальная часть дворика была выложена каменными плитами. Видно было, что уже много месяцев их не касалась метла. Был еще и круглый, выкрашенный зеленой краской металлический столик, на нем переполненная окурками пепельница, а рядом пара стульев. Все это было устроено возле раздвижной двери. Застекленной. «Это уже намного лучше», – подумал Ричер.

Держась поближе к стене, он двинулся вперед, приблизился к двери так, чтобы можно было заглянуть внутрь. Смог разглядеть человека. Женщину. На ней был розовый халат, она сидела за столиком, и перед ней стояла чашка кофе, по-видимому нетронутая. Обеими ладонями подпирала голову, а распущенные волосы падали вперед. Ричер постучал по стеклу. Женщина резко выпрямилась. Повернулась к двери. Сквозь стекло Ричеру все было прекрасно видно. Это Холли. Лицо ее исказилось от неожиданности. И страха. Вокруг левого глаза красовался огромный синяк. Она качнула головой – волосы снова упали на ее лицо – и махнула рукой, прогоняя Ричера прочь.

Тот отрицательно помотал головой.

Холли снова махнула, приказывая ему уходить.

Ричер сделал вид, что снова сейчас постучит. Отвел руку назад. Дал понять, что если начнет снова – это будет громко.

Холли вскочила, подбежала к двери, раздвинула ее, оттолкнула Ричера в сторону и вышла на воздух. Задвинула за собой дверь, осторожненько, но до конца.

– Что вы здесь делаете? – яростно прошипела она. – У меня из-за вас будут неприятности.

– Я вижу, неприятности вы уже заработали и без моей помощи, – сказал Ричер. – Кто это вас разукрасил?

Холли поправила волосы:

– Никто. Вчера вернулась домой поздно, усталая, стала собираться на работу, забыла, что оставила открытой дверцу шкафа, и в спешке наткнулась. И вообще, какое вам дело? Чего вам тут надо? И как вы попали ко мне во двор?

– Я явился к вам как представитель Международного товарищества луддитов. Мы набираем персонал, и после вчерашнего вечера мне пришло в голову, что вы для нас идеальный кандидат.

Здоровый глаз Холли сузился, и она сделала полшага назад:

– Кто такие луддиты?

– Люди, которые выступают против прогресса. Особенно против приходящего к нам с новыми технологиями. Движение названо по имени одного англичанина. Его звали Нед Лудд. В восемнадцатом веке он своими руками переломал кучу машин.

– Вы что, с ума сошли? Какое мне дело до этого древнего англичанина? И я вовсе не против прогресса.

– Тогда почему вы не хотите, чтобы в городе снова заработали компьютеры? По какой еще причине вы желаете, чтоб они оставались заблокированными?

Холли помотала головой:

– Вы все не так поняли. Я работаю в ресторане. Наш компьютер прекрасно работает. И какое мне дело до городских компьютеров?

– Придуркам, которых вы вчера вечером на меня натравили, видно, до этого есть дело. Вот я и предположил, что вы тоже разделяете их чувства.

– Каким придуркам? У меня нет с ними ничего общего.

– Сомневаюсь. Они же ваши друзья. Или друзья вашего ухажера.

– У меня нет никакого ухажера.

– Тогда это ваши друзья.

– Нет.

– Ладно. В таком случае позвольте задать вам такой вопрос. Вы знаете, сколько раз до вчерашнего вечера меня по ошибке принимали за страхового агента?

Холли не ответила.

– Ни разу, – ответил за нее Ричер. – Ни разу за всю мою долгую жизнь. А потом вдруг всего за полчаса целых два раза. Сначала вы. А потом они. Ну с вами-то все понятно. Вы видели меня вместе с настоящим страховым агентом.

Холли молчала.

– А у придурков тоже была причина. Но другая.

Официантка стояла, словно воды в рот набрала.

– Они подумали, что я страховой агент, потому что вы им сказали об этом. Они не видели, как я выхожу из машины настоящего агента, и, давайте смотреть правде в глаза, у них не хватило бы мозгов, чтобы делать какие-то обобщения. Даже неправильные. Можем ли мы по крайней мере в этом с вами прийти к согласию?

– Думаю, да.

– Все в городе знают, что страховая компания собирается заплатить выкуп, и тогда компьютеры снова заработают. А придурки хотели, чтобы страховая компания отступилась. А это значит, что и вы хотите, чтобы страховая компания отступилась. Что, в свою очередь, значит, что вы хотите, чтоб компьютеры оставались заблокированными. Почему?

Холли не отвечала.

– Хорошо. Давайте подойдем к проблеме с другой стороны. Когда вашего ухажера в последний раз арестовывали?

Та округлила здоровый глаз:

– Я же сказала, нет у меня ухажера.

– Нет, есть.

Официантка опустила глаза и покачала головой.

– Вы курите, да, Холли?

Она посмотрела на пепельницу:

– Иногда. После работы. Если очень устала.

– А макияж на работе носите?

Холли кивнула.

– Тогда как получилось, что ни на одном из окурков здесь нет следов помады?

Холли закусила нижнюю губу, но всего на секундочку:

– А это потому… потому что я прихожу с работы, снимаю макияж, переодеваюсь в пижаму и халат и, перед тем как отправиться спать, выхожу сюда выкурить сигареточку. Табак меня расслабляет. Засыпаю быстрее.

– Я вам не верю. Я думаю, что это курил ваш ухажер. Думаю, он сидит тут на свежем воздухе, курит, а вы в это время пашете в ресторане, чтобы потом оплачивать его прихоти.

– Нет. Он нигде не сидит… – Она снова помотала головой. – Я же говорила. У меня нет…

Но тут дверь поехала в сторону, из дома вышел мужчина и отпихнул Холли в сторону. Высокий, примерно шести футов и двух дюймов ростом, худой, бледный, поросший клочковатой рыжей щетиной. Грязные волосы завязаны сзади в свисающий между лопаток конский хвост. Одет в мягкие домашние штаны, мешковатые и бесформенные, разрисованные изображениями супергероев из мультиков, и футболку, некогда, возможно, бывшую белого цвета.

– А ну заткнись со своими вопросами.

От яркого солнечного света он щурился – глаза превратились в узенькие щелки – и, шагнув вперед, едва не споткнулся. Сделал еще шаг, подхватил один из металлических стульев и выставил его вперед, словно видел перед собой льва и собрался его укрощать.

– Захлопни пасть, – продолжил он беседу. – И проваливай.

– А как вас зовут? – поинтересовался Ричер.

Мужчина не ответил.

– Я задал простой вопрос. Многие люди понимают его уже в ясельном возрасте. А некоторые даже умеют писать ответ. Но если вам нужно время подумать, мы с Холли может подождать в доме. Она могла бы угостить меня чашечкой кофе. И мы бы с ней поболтали о том о сем.

– Меня зовут Боб.

– Отлично. Я буду исходить из того, что вы меня обманываете, но Боб – имя как имя, не хуже многих других, так что я спорить не стану. Итак, Боб. Не хотите ли продемонстрировать это прямо здесь? А то я уже подумывал, не подняться ли нам наверх. Посмотреть, нет ли там у вас еще шкафов, дверцы которых остались незакрытыми.

Мужик бросил свирепый взгляд на Холли.

– Несмотря на то что, похоже, вы уже более или менее освоились в ярком солнечном свете… я хочу заключить с вами сделку. Ответьте на один вопрос, только правдиво, и я не стану втыкать этот стул, целиком или какой-нибудь его частью, в какую-либо часть вашего организма.

Никакой реакции.

– Когда в последний раз вас арестовывали?

Ответа не последовало.

– Это же не сложно. Начнем с дня недели. Их всего семь. Выбирайте.

Снова молчание.

– Может, у вас ручки устали? – спросил Ричер. – Так вы не стесняйтесь, можете поставить эту штуку на место.