Текст книги "Безумное пари"

Глава 25

– Во дворце все еще полно охраны.

– Значит, вам придется сказать им, чтобы они нас пропустили, – сказал Бретт, подтолкнув дея к двери. – Ваш ужин стынет, так что поторопитесь.

– А если я этого не сделаю?

– У вас есть два пути. Либо вы выводите нас из дворца и наслаждаетесь превосходным ужином в качестве гостя Уиггинса, либо мы бросаем ваше тело на улице и им ужинают бродячие собаки.

– У вас есть пренеприятная привычка преподносить все в непривлекательном свете, – ответил дей, но направился к двери без дальнейшего сопротивления.

Стражей возле покоев дея не было, и Бретт торопливо повел его тем путем, которым они сюда пришли. Уиггинс шел рядом с деем с другой стороны – на этот раз его поступь была на удивление быстрой, – а Кейт шла следом за ними с Чарлзом и Ибрахимом по бокам – у всех троих лица были надежно закрыты вуалью.

– Я так полагаю, беспорядок в гареме не случайность?

– Любой мужчина, окруживший себя двумя сотнями завистливых женщин вместо одной верной жены, должен быть готов к тому, что время от времени в его доме будут происходить подобные волнения, – сказал Бретт. – В отличие от мужчин женщины не очень любят делиться тем, к чему питают пристрастие.

Они очутились в обсаженном деревьями дворике и увидели прямо перед собой двух охранников. Бретт придвинулся ближе к дею и сильнее прижал острие кинжала к его боку.

– Скажите им что угодно, – яростно прошипел он, – но выведите нас отсюда так, чтобы у них не возникло подозрений.

Похоже, дей с трудом сдерживал себя, но у него не было ни малейшего желания оконфузиться перед своими людьми. К тому же он не сомневался, что Бретт убьет его, как только с его губ слетит неверное слово.

– Консул Англии пригласил меня отужинать с ним, – сообщил дей, поравнявшись с охранниками. – И посмотрите, не нужна ли ваша помощь, чтобы прекратить этот гвалт. – Он кивнул головой в сторону шума, все еще доносившегося изнутри. – Я хочу, чтобы к моему приходу здесь было тихо.

Они миновали еще трех стражей, но дей каждый раз обращал их внимание на шум, доносившийся из дворца, и смирно шел между Бреттом и Уиггинсом, пока они не оказались на улице.

– Полагаю, мы уже достаточно далеко, – сказал он, когда они благополучно выбрались из дворца. – Не пора ли положить конец этой чрезвычайно глупой игре?

– Но нас действительно ждет ужин, – сказал Уиггинс и остановился перед ожидавшей их каретой, приглашая дея первым забраться внутрь. – В данной ситуации есть еще много моментов, которые нам не удалось обсудить.

Изрядно потолкавшись, шестеро человек наконец втиснулись в карету, и возница тут же тронулся в путь. Короткая поездка фактически прошла в молчании.

– Позвольте представить вам прислугу моей жены, – сказал Бретт, когда они собрались в приемной консульства. – Высокая худая шотландка – это мой камердинер, а ту, у которой миндалевидные глаза, полагаю, представлять не нужно.

Чарлз сразу же разоблачился, но Ибрахим не стал снимать тюрбан с вуалью.

– Я должен был догадаться, что вы каким-то образом замешаны в этом, – набросился дей на Ибрахима. Взгляд его пылал неистовой яростью. – Я должен был догадаться, что англичанин не сможет сам проникнуть сквозь охрану дворца, но я не предполагал, что вы объединитесь с иностранными дьяволами, чтобы уничтожить одного из своих братьев!

– В один прекрасный день – очевидно, сегодня не тот день – вы скажете спасибо за то, что я вмешался, – предрек Ибрахим, оставляя без внимания безудержный гнев дея. – Возможно, мы преследуем не одни и те же цели, но по крайней мере мы сходимся во мнении, что вы должны остаться на престоле.

– Мне не нужна ваша помощь, чтобы сохранить то, что принадлежит мне по праву! – негодующе бросил дей.

– Это вы сейчас так говорите, но мне интересно, повторите ли вы свои слова, когда вас свергнут?

– Через час подадут ужин, – деликатно вмешался Уигтинс. – Предлагаю всем разойтись по своим комнатам и переодеться. Я был уверен, что вы захотите присоединиться к нам, мистер Ибрахим, поэтому я распорядился подготовить для вас комнату. Я распорядился выделить слуг и подготовить комнату и для вас, – сказал Уиггинс, поворачиваясь к дею. – Кроме того, я распорядился послать во дворец сообщение с просьбой, чтобы ваши охранники пришли за вами в полночь. До тех пор вы мой гость. Стоит вам только попросить, и я, и моя прислуга сделаем все возможное, чтобы исполнить любое ваше желание.

Дей бросил на Уиггинса почти такой же злобный взгляд, которым до этого наградил Ибрахима, и, повернувшись, последовал за слугой, который ждал его, чтобы сопроводить в отведенную ему комнату.

– Больше медлить нельзя, – сказал Уиггинс, поворачиваясь к Бретту. – Я не уверен, что сообщение, которое я послал, помешает личной охране дея явиться сюда, как только они поймут, что его нет во дворце. Если вы уедете, то он ничего не добьется, разоблачив обман, который привел его сюда. Присутствие мистера Ибрахима – своего рода гарантия, что дей сделает вид, что это была его идея. Ваше же присутствие и присутствие вашей жены, напротив, будет слишком большим искушением, и он может решить, что неловкое положение будет малой платой за возможность схватить вас.

– Но куда мы пойдем? – спросила Кейт. После коротких мгновений свободы она боялась вновь оказаться в плену.

– Этой ночью мы уедем из Алжира, – ответил Бретт. – В порту нас ждет корабль. Если мы уйдем прямо сейчас, то будем на борту раньше, чем дей спустится к ужину. Благодарю вас за помощь, – сказал он Ибрахиму. – Первое время я был не слишком любезен с вами, но я признаю, что, наверное, никогда не нашел бы жену без вашей помощи.

Оказать услугу человеку такой неземной красоты – одно удовольствие, – сказал Ибрахим, переведя взгляд на Кейт. – Мужчинам в жизни не часто выпадает возможность созерцать что-либо подобное. В моей стране мы бы хранили такое сокровище подальше от чужих глаз. Ее красота вызвала бы огромную зависть.

– Она и так принесла предостаточно неприятностей, – заметил Уиггинс, подталкивая Бретта с Кейт к двери. – Уходите, пока не случилось что-нибудь еще.

– Спасибо вам обоим, – вымолвила Кейт. – Пожалуйста, заходите к нам, когда будете в Лондоне, мистер Уиггинс. Мистер Ибрахим, если вы когда-нибудь надумаете приехать в Англию, мы будем рады видеть вас у себя.

– Почту за честь, – сказал Ибрахим, – но в данный момент я считаю своим долгом присоединить свою просьбу к просьбе Уиггинса, и настоятельно попросить вас поторопиться. Времени не так много, как вам кажется.

Бретт и Кейт выбежали из здания и забрались в ожидавшую их карету. Она тронулась в путь, не дожидаясь команды Бретта. В это время все были дома и ужинали: улицы были безлюдны, и карета проделала путь до порта всего за несколько минут.

Молодые люди сидели в тишине обнявшись: их сердца были до такой степени переполнены, что они не знали, как выразить свои чувства словами. Поэтому они сидели молча – Кейт свернулась калачиком в кольце рук Бретта, – позволив простому и понятному языку прикосновений говорить за них в эти чересчур короткие минуты.

Бретт и Кейт вылезли из кареты и торопливо направились к Чарлзу, уже ждавшему их в лодке, которая должна была доставить супругов на корабль.

– Который из них наш? – спросила Кейт, окидывая взглядом порт, полный судов.

– Тот, с поднятыми парусами, – показал Бретт. – Он уже отчалил. Нам придется грести изо всех сил, чтобы нагнать его.

Четверо гребцов погрузили весла в воду, и лодка рванулась с места. С моря дул легкий ветерок, и Кейт подставила ему лицо. Из ее груди вырвался смешок, и она смущенно зажала рот рукой.

– Над чем ты смеешься? – поинтересовался Бретт, невольно улыбаясь. – Мы были на волосок от смерти. В сущности, мы все еще в опасности, а ты смеешься, словно все это – всего лишь игра.

– Как можно не смеяться над такой нелепой ситуацией? – сказала Кейт, изо всех сил стараясь обуздать бурное веселье, Душившее ее. – Ты понимаешь, что если бы я начала потчевать людей невероятными рассказами о том, что случилось со мной за последние дни, то в Англии, наверное, не нашлось бы ни одного человека, который бы поверил хоть одному моему слову? Меня бы поместили в сумасшедший дом, приняв за помешанную, либо обвинили в том, что у меня не все в порядке с головой, и все, за исключением очень маленьких детей и слабоумных, избегали бы меня до конца моих дней. Подумать только, когда-то я сидела в Райхилле, сетуя, что со мной никогда ничего не происходит. После всего, что со мной случилось, я сочту за удовольствие вести хозяйство, присматривать за своими детьми и никогда не выходить за ворота собственного дома. И первый, кто заговорит о кораблях, гаремах, деях или Алжире, узнает, что такое настоящий истерический припадок.

– Ты знаешь, что это неправда, – сказал Бретт, устроившись рядом с Кейт и снова заключив ее в свои объятия. – В решающие моменты ты вела себя как прирожденная путешественница. Я никогда не встречал человека, который бы так быстро овладевал собой в непривычной ситуации. Бьюсь об заклад, через несколько недель тебе до смерти наскучит такая жизнь и ты загоришься желанием узнать, как выглядит страна Ибрахима.

– Тогда я напишу ему и попрошу прислать картину с ее изображением, – упорно стояла на своем Кейт. – Я не шучу, когда говорю, что больше никогда не уеду из Англии.

– Даже в Париж?

– Да, даже в Париж, особенно если придется переправляться через пролив в шторм. Мне в жизни не было так плохо и страшно. Можешь пригласить Валентину погостить у нас, и мы сможем походить по магазинам в Лондоне. Она все время жаловалась, что с тех пор, как она уехала из Парижа, в ее жизни не происходит ничего интересного.

– Ты представляешь, что скажут люди, если придут к нам и столкнутся с Валентиной?

На лице Кейт появилось злорадное выражение.

– Думаешь, мы могли бы это устроить? Это была бы превосходная шутка. Мне так не терпится увидеть их лица.

– Идея, конечно, заманчивая, но тогда мы будем в опале у света до конца наших дней.

Они приближались к кораблю, и Кейт внезапно посерьезнела.

– Я ничего не знаю ни о свете, ни о Лондоне, ни о том, как вести хозяйство в большом доме. Я вообще ничего не знаю. Если даже та ужасная женщина на Гибралтаре смотрела на меня свысока из-за моего невежества, то что скажут твои друзья?

– Они будут настолько потрясены твоей красотой, что не смогут вымолвить ни слова.

– Будь благоразумен, – раздраженно сказала Кейт. – Женщины не реагируют на других женщин так же, как мужчины. Они скорее станут завидовать и выискивать недостатки.

– Ты прекрасно справишься. Я никогда не встречал человека, который бы выпутывался из неприятностей так ловко, как ты.

– Я знаю, что рано или поздно всему научусь, но к тому времени я могу наделать кучу ошибок, а мне очень хочется, чтобы ты мной гордился. – Кейт умолкла, и на ее лице внезапно появилось такое выражение, будто ее только что осенило. – Это неправда. Я все время собиралась уйти от тебя, когда мы вернемся в Лондон. Я никогда не задумывалась о том, каково это – быть твоей женой.

– Что ты имеешь в виду? – потребовал ответа Бретт.

– Ты женился на мне не потому, что хотел этого, и в любом случае это произошло до того, как ты решил, что любишь меня. На самом деле я вовсе не хотела уходить от тебя, просто я не могла жить с тобой, любя тебя всем сердцем и в то же время понимая, что ты не любишь меня.

– Ты никогда больше не должна в этом сомневаться, – заверил ее Бретт. – Я знаю тебя всего несколько месяцев, а уже не могу представить, как я раньше жил без тебя. Мне кажется, что ты всегда была частью моей жизни.

Лодка поравнялась с кораблем, и Бретт с Чарлзом помогли Кейт взобраться на борт по веревочной лестнице, пока матросы в лодке держали конец лестницы, чтобы не отстать от плывущего корабля. Оказавшись наконец на борту, они обернулись, чтобы посмотреть на огни Алжира, мерцавшие на фоне ночного неба.

– Знаешь, стоя здесь, легко поверить, что все это мне привиделось, – вымолвила Кейт.

Бретт сомкнул вокруг нее кольцо своих рук, чтобы она не замерзла.

– Держа тебя в своих объятиях, я вспоминаю, что все это было на самом деле, – прошептал он, и Кейт еще крепче прижалась к нему.

– В это поверить еще труднее. Кажется, будто только вчера я была уверена, что умру в Райхилле, оставшись старой девой.

– А я всего неделю назад по-прежнему думал, что проведу остаток жизни, скитаясь от одной женщины к другой, так и не встретив настоящей любви и даже не предполагая, что хочу ее встретить.

– Пообещай мне, что это не изменится, когда мы вернемся в Лондон.

– Что не изменится?

– Мы. Что мы не допустим, чтобы люди, дома, министерство иностранных дел, и я не знаю что еще, встало между нами. Я чувствовала, что это произойдет, когда мы приближались к Алжиру, и я уверена, что это снова случится, когда мы приедем в Лондон.

– Кейт, ничто не изменит моей любви к тебе. Она часть моих мыслей, часть меня самого. Ничто не в силах этого изменить, но в повседневной жизни мы постоянно будем сталкиваться с какими-то проблемами. Мы не можем всегда жить так, как сейчас, когда нам нечего делать, кроме как любить друг друга. Но так и должно быть! Любовь – это часть жизни, но не сама жизнь.

– Но я не хочу, чтобы наша любовь угасла. Я не вынесу, если ты начнешь вести себя, как Мартин, и твои гости, лошади и азартные игры станут для тебя превыше всего.

– Я никогда не буду таким, как Мартин, и наша любовь никогда не угаснет. Она будет расти, пока не станет частью всего, что мы делаем. Мы можем делить все, из чего состоит жизнь: наших детей, работу, наслаждение, особенно наслаждение, – маняще прошептал он, покусывая ее ухо. – И она будет расти, несмотря ни на что.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Кейт снова прислонилась спиной к Бретту и задумалась. Внезапно она повернулась и посмотрела на него.

– Ты голоден?

– Я изголодался по тебе.

– Я говорю о еде.

– Ты единственная пища, которая мне нужна.

– Это очень романтично, но бросаться такими словами весьма неосмотрительно.

– У меня хватит сил, чтобы справиться с тобой, – сказал Бретт и, подхватив Кейт на руки, направился к их каюте.

– Как это по-мужски: всегда думать, что женщина хочет чего-то только потому, что этого хочет он.

– Разве ты не хочешь заняться со мной любовью? – спросил Бретт и, закрыв дверь, остановился в нерешительности.

– Конечно, хочу. Но на твоем месте я бы уже давным-давно перешла к делу.

Свирепо зарычав, Бретт набросился на Кейт, так что она захихикала от удовольствия.

– Знаешь, ты не так уж плох, когда всерьез берешься задело, но я вот думаю: может, мне стоило подольше пожить у дея? Тогда мне было бы с кем тебя сравнить.

– Ах ты, бесстыжая девчонка! – прорычал Бретт и снова набросился на нее. – Ты слишком долго общалась с Валентиной.

– Ты не можешь делать вид, что никогда не занимался любовью с другой женщиной. Мужчинам всегда достается все самое приятное. Так нечестно!

– За всю свою жизнь я занимался любовью только с одной женщиной – с тобой. – Кейт хотела было возразить, но, увидев, как изменилось выражение глаз Бретта, решила промолчать. – То, чем я занимался с другими женщинами, не имеет никакого отношения к тому, что я познал в твоих объятиях. Я бы никогда не поверил, что это может настолько отличаться от всего, что я испытал раньше, но мне казалось, что я тоже занимаюсь любовью в первый раз. Прежде меня заботило только то, как удовлетворить свои физические потребности, в то время как сейчас все во мне стремится к гармонии души и тела. И для этого мне нужна ты. Вдвоем мы составляем нечто большее, чем поодиночке. Помнишь, когда я сказал, что любовь – это лишь часть жизни? – Кейт кивнула. – Так вот, физическая близость с тобой – всего лишь часть моей любви к тебе. Любовь же пронизывает каждый миг бытия. Это то, чего я никогда не знал. Это то, чему меня смогла научить только ты.

Кейт прижалась к нему, не в силах вымолвить ни слова от потрясения. Может быть, завтра она сможет выразить в словах то, чему он ее научил, открыть ему тайны своего сердца, но пока радость от того, что Бретт держит ее в своих объятиях, – все, что она могла вынести. Иначе ее сердце просто разорвется от счастья.