Текст книги "Любовь, проверенная временем"

Глава 10

Шагая к машине, Остин услышал, как щелкнул дверной замок. Его учащенное дыхание зависало в морозном воздухе. В кабине пахло ванилью.

То ли воздух пропитался ею, то ли запах остался на его коже.

– Идиот, – тихо сказал он. Дать себе волю, стоило только Пейдж робко и – он мог бы поклясться – призывно взглянуть на него!

Настоящий джентльмен сразу бы отпустил ее и извинился за то, что ведет себя как неандерталец.

Что ж, он повел себя не по-джентльменски. Не стал принимать ее слова на веру, а пошел напролом. Не все еще кончено, Пейдж…

И это, черт возьми, и вправду так – в какой-то миг ему почудилось, что она ответила на его поцелуй. Она растаяла в его объятиях, губы стали мягче. Он почувствовал, как приникло к нему ее тело.

Это длилось всего секунды, и она, безусловно, станет все отрицать. Но он-то знал. Ему хватило этих мгновений, чтобы ощутить сладость победы.

Успех ненадолго опьянил его.

А потом она дала ему пощечину. Что ж, поделом. Он так схватил ее, прижал, поцеловал – черт возьми, да что это с ним? Так бездумно потерял все, чего добился…

А чего, собственно, добился? – поиздевался он над собой. Не обманывайся, Уивер. Ты ни на шаг не продвинулся, потому и схватил ее в объятия, как пришедший в возбуждение юнец.

Он явно потерпел неудачу. Нужен другой подход.

Но отказываться – не выход. Только не теперь, когда она ответила ему поцелуем.

Казалось, прошла вечность, но Пейдж простояла у двери не больше пары минут, когда раздался кашель Эйлин.

До нее не сразу дошло, что звук шел не из комнаты матери, а откуда-то поблизости. Она нехотя открыла глаза.

Огни в доме были погашены, но при слабом свете уличных фонарей Пейдж увидела, что Эйлин сидит на своем любимом месте.

– Я могла бы спросить, как прошел вечер, но понятно без слов. – Эйлин зашлась кашлем, сухим покашливанием, который, казалось, разрывал ей грудь.

Пейдж механически положила ей руку на лоб.

Он был сухим и горячим, и этот симптом был знаком, как и кашель. Может, на сей раз и не воспаление легких, но выяснять некогда.

– Я и раньше заподозрила, что у тебя жар, – пробормотала Пейдж. – Но потом как-то выскочило из головы. Я прогрею машину и отвезу тебя в больницу Когда она вернулась с пальто Эйлин в руках, у нее был недовольный вид.

– Почему кошка Дженнифер закрыта на заднем крыльце?

– На улице холодно.

– Поэтому ты и взяла ее в дом? С блохами и всем прочим?

– Я решила, что все блохи на ней замерзли. К тому же я пустила ее только на крыльцо. Пока ты не показала ее ветеринару.

– Она может выбраться на улицу через окно.

Эйлин покачала головой.

– Не думаю. Она не такая уж дикая, просто изголодавшаяся. И с ней плохо обращались.

– Интересно, как тебе удалось выманить ее, когда она и близко никого не подпускает?

Кроме Остина Она тотчас же привязалась к нему – Я сидела на порожке у двери и звала ее, пока она не пришла.

Пейдж уставилась на мать.

– Что ж удивительного в том, что у тебя кашель, тебе и двустороннего воспаления легких мало! Зачем, скажи на милость… – Пейдж смолкла, поскольку Эйлин вновь закашлялась. – Ты ведь скучаешь по Дженнифер?

Отдышавшись, Эйлин язвительно ответила:

– Я не глупая, Пейдж. Хоть мне и не все нравится, но я же вижу!

– Что?

– Что Остин приглашает тебя на свидание. То, как ты смотришь на него…

И как же я смотрю на него? Пейдж поостереглась спросить вслух, опасаясь ответа. Хотя наверняка никто ничего не заметил, раз ей самой было невдомек, что она все еще любит его. Ведь так?

– Могло быть и хуже, – задумчиво произнесла Эйлин Не будь Пейдж так взвинченна после предложения Остина, сделанного в суховатой и деловой манере, она бы пропустила это мимо ушей. Но сейчас резко отозвалась:

– Лучше черт, которого знаешь, – ты это хочешь сказать? Брось, мама. Тебе это только кажется.

Эйлин, прищурившись, глянула на нее.

– Ты многое упустила Пейдж, – ее голос смягчился. – Я поняла это, только увидев тебя с Дженнифер.

И она вновь раскашлялась.

К утру к Остину вернулось самообладание и чувство юмора. Выпив кофе и тщетно поторапливая Дженнифер, чтобы та не опоздала в школу, он поднялся и выглянул в окно на бодрящую и прохладную погоду, по-иному оценивая вчерашнее.

Что ж, прекрасно, сказал он себе. Если Пейдж хочется, чтобы он оставил ее в покое, так тому и быть. Не сказать, чтобы он так уж добивался ее.

Просто ему в голову пришла удачная мысль, вот и все. Затея, которая им обоим пошла бы на пользу, но если она видит все иначе, то это ее личное дело.

– Если поела, – сказал он Дженнифер, – поставь тарелки в раковину и надень пальто.

Вокруг полно женщин, подумал он. И как бы тщеславно это ни выглядело, найдется немало таких, кому предложение, с таким презрением отвергнутое Пейдж, показалось бы заманчивым.

– Не забудь ранец, Джен, – автоматически добавил он.

Не каждой, конечно, его предложение покажется сногсшибательно привлекательным; он не заблуждается на свой счет, но он же не слепой. Он умеет обеспечить семью. Дочь его хорошо воспитана и даже очаровательна.

Да, ему найдется из чего выбирать.

Он думал, что будет правильным сделать предложение Пейдж первой. Но раз она отказалась, нужно просто осмотреться. И когда Пейдж поймет…

Он резко оборвал себя. Он и не стремится к тому, чтобы она передумала, заверил он себя.

В вестибюле Дженнифер артачилась.

– Мне холодно, – жаловалась она.

– Что-то не заметил, чтобы погода помешала играть в снегу у дома Пейдж.

Она осуждающе посмотрела на него большими карими глазами.

– Там все по-другому. Здесь нет снега, чтобы поиграть, и даже кошку нельзя взять.

Он покосился на дочь и завязал ей капюшон.

– Может, с этим как-нибудь решим. Если мы станем жить в доме…

– В доме? Вам что, плохо здесь, Остин? – раздался сзади голос Трисии Кейд.

Он подавил вздох. Она что, притаилась в коридоре, поджидая их?

Не мешало бы подумать, прежде чем приглашать ее на вечеринку к Сабрине. Теперь стоило ему появиться – Трисия уже тут как тут.

– «Аспен тауэрс» – отличный дом, Трисия. Но вы же слышали Дженнифер – ни снега, ни кошку нельзя взять в дом.

– Ни лужайки, чтобы постричь траву; ни крыши, которую нужно починить; ни листьев, которые нужно сгрести…

Он пожал плечами.

– Это что-то вроде забавы.

Трисия издала снисходительный смешок, плохо сочетавшийся со страстностью в ее голосе.

– Придется потрудиться, чтобы убедить вас, что вам только здесь и хочется жить.

Он схватил дочь за капюшон и потащил к машине.

– О каком доме ты говорил? – спросила Дженнифер.

– Не знаю. Надо посмотреть, что продается.

– Мне нравится дом Пейдж.

– Дом Пейдж не продается, – объяснил он как можно любезнее, но в голосе его была твердость.

Не стоит позволять ребенку лелеять несбыточные мечты.

Дженнифер уселась на сиденье и выпятила нижнюю губу. Остину это было знакомо. Она понимала, что своего не добилась, но не стала унижаться бесполезными пререканиями.

Обычно ее хватало минут на десять, а потом она отвлекалась и напрочь забывала все, что казалось таким важным. На этот раз забудется не так скоро, но Дженнифер перестанет дуться, и все пойдет как надо.

Он мысленно поздравил себя. Он решил вовремя отказаться от невыгоревшего дельца и приступить к поиску альтернативы.

Первая напрашивающаяся кандидатура далеко не устраивала его. Та, на которой он собирался жениться, никоим образом не похожа на Трисию Кейд. Ему хотелось такую, чтобы была нежной, заботливой, умеющей посмеяться даже над собой. Не из слабых. Общительную и любознательную, хорошую собеседницу. И ей непременно должна нравиться его дочь, и конечно же, он сам.

Раз уж начал перечислять, криво усмехнулся он, важно ничего не упустить; не обязательно быть писаной красавицей, по если она хорошо сложена и чертовски сексапильна, то его это вполне устроит.

Теперь, когда он все продумал, нетрудно представить, какой должна быть его идеальная женщина.

Стоит только закрыть глаза, и…

Перед глазами была Пейдж.

Пейдж с друзьями, которые ей ближе, чем сестры. Пейдж, склонившаяся к Дженнифер. Пейдж, вскинувшая на пего глаза прошлой ночью, когда ему показалось, что они горят желанием…

Ты завелся, Уивер, потому что она отвергла тебя, одернул он себя. Кончай с этим, Уивер.

Но откуда-то из глубины сознания неслось: неужели ты надеешься, что тебе это удастся?

Только подойдя к контрольному пункту, Остин вспомнил, что забыл удостоверение дома. Он точно знал, где оно лежит. Мог представить его лежащим рядом с запонками из оникса и запиской, которую он так и не подписал и которую Дженнифер должна была отнести сегодня в школу, чтобы отправиться на экскурсию с классом.

На беду, охранник не расположен был поверить Остину на слово. Он показал водительские права, но это только запутало дело, потому что того заинтересовало, почему они выданы в Джорджии, если Остин живет в Колорадо. Появился второй охранник, и все началось сначала.

Он все еще выяснял отношения, когда в главную дверь вошел Калеб, стянул мотоциклетный шлем, махнул своим удостоверением и встал как вкопанный при виде своего нового главного администратора в цепких объятиях охранников.

– Похоже, у тебя проблемы? – искренне изумился он.

– Не мог бы ты сказать им, кто я? – Остин чуть не скрежетал зубами.

– Подтвердить твою личность? С радостью. Эй, парни, пропустите его. Он принесет сразу два удостоверения завтра, чтобы вы успокоились.

Остин прошел через контрольный пункт.

– Надеюсь, ты не будешь возражать, если на них будут разные имена, – бросил Калеб через плечо.

Он улыбнулся Остину. – Я предупреждал, что персоналу твои меры безопасности придутся не по вкусу. Никак не ожидал, что ты первый поднимешь шум.

– Ладно, – признался Остин, – может, я немного и перестарался. Ты этого ждешь?

– Нет, меня больше интересует, почему ты без удостоверения. Забывчивость – это первый симптом, насколько я припоминаю.

– Симптом чего?

– Синдрома «Жены напрокат». Не хочешь заглянуть в кафетерий и подкрепиться пончиками?

Остин скривился:

– Спасибо, я вчера пробовал. Пейдж права: с этим кафетерием надо что-то делать.

– Вот и второй симптом: упоминание имени при каждом удобном случае.

Остин пропустил намек мимо ушей. Калеб всего лишь выуживает информацию; это, конечно же, Сабрина его надоумила.

– Вот уж никак не ожидал увидеть тебя здесь сегодня.

– Моя прекрасная невеста взвалила на себя заботу отвечать на звонки в «Жену напрокат». А потому я решил не путаться у нее под ногами.

– По-моему, обычно этим занимается мать Пейдж.

– Так и есть, кроме сегодняшнего дня. Эйлин в больнице.

Остин изумился.

– Но.., когда это случилось?

– Прошлой ночью. Вероятно, когда вернулась Пейдж. Не важно, в котором часу.

Остин не стал отвечать на выпад.

– В какой больнице? – Он заметил, как у Калеба от удивления изогнулась бровь, и раздраженно пояснил Мне надо бы послать цветы.

Калеб расстегнул застежки на рукавах черной кожаной куртки и присел, положив ноги на уголок стола.

– Нужно было предупредить тебя, как только ты пришел к нам на работу, – сказал он. – Я имею в виду эти дела с «Женой напрокат». Вначале все происходит как бы невзначай. Удобно, разумно. Но если не остеречься, то и опомниться не успеешь, как поставишь подпись под договором о покупке.

Остин усмехнулся.

– Наверное, не самое плохое предложение, раз ты заключил его.

– Влюбиться по уши – пренеприятнейшее чувство, – размышлял Калеб. – Похоже на голод, да только утолить его можно лишь одним блюдом. И к чему я все это говорю? Ты и так знаешь.

Он убрал ноги со стола, поднял шлем и вышел, насвистывая.

Только одно блюдо может утолить голод…

Давно пора признаться. Калеб всего лишь ткнул его носом в правду, но для него в этом нет ничего нового – просто ему не хотелось сознаваться в этом даже себе.

Вовсе не Трисию Кейд отверг он этим утром, беспечно перечисляя требования, которым должна удовлетворять его жена. Это относилось к любой, кроме Пейдж.

И не потому он пригласил Трисию на вечеринку к Сабрине, что успел познакомиться только с ней по приезде в Денвер. Он пригласил ее потому, что она не нравилась Пейдж, – в пику за то, что она предпочла провести вечер с пятилетней малышкой, а не с ним.

И по прошествии стольких лет он все еще томился по ней.

Но та, которую он желал, решительно отвергла его. Как быть с этим?

Когда к Эйлин Пришел врач с лекарством, чтобы облегчить ей дыхание, Пейдж мерила шагами коридор, потом решила выпить еще одну чашку кофе, лишь бы занять себя.

Двинувшись в сторону буфета, она буквально налетела на Остина. Сердце, бешено забившееся от неожиданности, тут же сжалось от боли. Зачем было ему приходить? И почему – несмотря на принятое решение – ей так приятно видеть его, вбирая в себя каждую черточку его лица?

В сознании пронеслись слова матери: ты так смотришь на него…

Если Эйлин заметила, надо быть с Остином вдвойне осторожней… Прознай он о страстной тоске, затаенной в душе, ей не вынести жалости в его глазах А если он не догадался о ее чувствах, то просто потому, что и не потрудился по-настоящему заглянуть ей в душу, а это еще хуже.

– Как мама? – спросил он.

– Вероятно, завтра ее выпишут. Мы вовремя спохватились, не дав простуде перейти в воспаление легких.

Она повернулась к стоящей рядом девочке.

Дженнифер обеими руками прижимала к груди горшок с огромным папоротником, закрывающим ей лицо.

– Не видала прежде растений с ногами, – задумчиво сказала Пейдж. – Какой же флорист продал тебе это?

Дженнифер захихикала:

– Это же я, недогадливая.

Пейдж раздвинула ветки, будто для того, чтобы убедиться, что малышка и вправду там.

– Ну что ж, пойди и поставь его.

Дженнифер серьезно кивнула и заглянула украдкой в приоткрытую дверь.

– Привет, Эйлин. Я принесла тебе цветок. Я сама его выбрала.

Пейдж не доводилось прежде слышать в голосе Эйлин столько нежности:

– Он такой красивый, дорогая! Поставь его и присаживайся рядом – послушай-ка о своей кошечке.

Как только Пейдж двинулась в палату, Остин стал у нее на пути.

– Прошу тебя, подожди. Знаю, что ты не хочешь и слышать об этом, но я не могу все так оставить.

Понятно, что сейчас не время и не место…

– Вот именно, – сухо отозвалась Пейдж. За спиной у нее кто-то предупреждающе кашлянул. Видно, еще один врач, решила она. – Мы загораживаем дорогу, Остин.

Мужчина спросил настороженно:

– Это палата миссис Макдермот?

Она узнала голос, но никак не ожидала услышать его здесь. Что это Бен Оркут делает у дверей Эйлин?

Она повернулась, и при виде его, страшно расфуфыренного и сжимающего в руке букет, у нее глаза округлились. Она кивнула, не в силах и слово вымолвить.

Бен вежливо поблагодарил и прошел в палату.

– Не знал, что у Эйлин есть обожатель, – проговорил Остин.

– И я. Я все гадала, от кого были те цветы…

За дверью раздался веселый голосок Дженнифер:

– Здравствуйте, мистер Оркут.

У Остина от удивлении поднялись брови.

– Так это Бен Оркут?

– Эйлин, дорогая! – восклицал между тем Бен. Я позвонил, чтобы договориться пообедать вдвоем, и вдруг узнал, что ты здесь. Что случилось?

Пейдж не верила своим ушам. Обед на двоих?

– Если ему хватит наглости пустить подарочный сертификат, который я дала ему, на то, чтобы устраивать обед для моей мамы…

– А почему бы и нет? – спросил Остин. – Раз это подарок, он может распорядиться им по своему усмотрению. Или ты и впрямь считаешь, что нечего ему крутиться вокруг Эйлин? Если так, тебе неплохо бы посмотреть па себя со стороны.

Она свирепо глянула на него.

– Если ты думаешь, будто мне хочется, чтобы она зависела от меня, из эгоистических побуждений… – – Нет. Просто тебя поразило, что старушке хочется большего, чем ты предполагала, – сказал Остин и продолжил уже более мягким тоном. – Я был не прав вчера. Маме ты действительно нужна – хотя бы иногда. Но я вовсе не прошу тебя оставить ее одну. Тебе не придется выбирать.

Пейдж покачала головой.

Он придвинулся чуть ближе.

– Дай мне еще один шанс, прошу тебя. Я вчера все говорил не так и…

По коридору шла медсестра, направляясь в палату Эйлин, и они отошли, пропуская ее.

– Может, поговорим где-нибудь в другом месте?

Не сейчас, конечно, а когда маме станет лучше.

Просто не говори «нет», Пейдж. Дай мне шанс…

– Как лестно. – У Пейдж сжалось горло. – Похоже, ты дошел до точки, будто тебе и в самом деле плохо без меня.

Он сжал ей плечи.

– Ты мне нужна Я и не думал…

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Нет, Остин. Тебе никто не нужен. Тебе нужен просто робот – хорошо запрограммированный робот.

Она высвободилась из его рук и повернулась, чтобы идти к Эйлин. Но, будто одумавшись, оглянулась.

– Может, это и будет следующим большим проектом «Тэннер электроникс», который принесет миллионную прибыль. Немало найдется парней вроде тебя, кому не важен рядом живой человек.

Так что проект ждет ошеломляющий успех!

Заключительная фраза была просто блеск!

Жаль, что неуемная дрожь не дает сполна вкусить победу.

Когда устраиваешь вечеринку, то труднее всего даются последние приготовления, думала Пейдж.

Обязательно что-то выйдет не так. То подведет фирма, обслуживающая банкет, то свалится декорация, то поздно прибудет взятая напрокат мебель, то скатерти не подойдут.

То, подумала она, почуяв недоброе при виде идущего к ней через атриум Остина, хозяин решит в последний момент подправить меню или добавить новые игры в программу. Впрочем, ее ничуть не заденет, если он решит отменить все мероприятие.

Она не взглянула на него, а занялась серебряными колокольчиками и ленточками на елке.

– Если что-нибудь не нравится, лучше молчи, сказала она. – Уже поздно исправлять.

Краем глаза она заметила, что он осматривается вокруг, словно все впервые видит.

– Нет, здорово. Я пришел спросить, не надо ли помочь.

– Это было бы кстати на прошлой неделе, съязвила она, – хотя бы вчера. А сегодня – просто не мешай.

– А как насчет потом?

– После вечеринки? – она зорко глянула на него. Не будешь ли так любезен выразиться яснее?

– Я просто спросил, не помочь ли с уборкой после вечеринки. Не стоит волноваться, гадая о скрытых мотивах, Пейдж. Ты ясно дала понять, что не хочешь и слышать о моем предложении.

Она вновь обрела способность трезво мыслить.

Остин, в конце концов, не так уж глуп. Он понял, что не стоит настаивать, если это ничего не изменит.

И неважно, что в глубине души ей хотелось, чтобы он был все так же настойчив.

– Я уже договорилась об уборке – мне останется лишь проконтролировать работу. Как только все будет сделано, я отправлюсь домой, принять пенную ванну с пузырьками, и буду целыми днями сидеть дома.

Вот так-то, подумала она. Из этого он должен понять, что она и не думает просить его торчать здесь, чтобы составить ей компанию.

– Какая ты деловитая, – пробормотал он.

Пейдж поняла, что он произнес это не в качестве комплимента.

– И изобретательная, – сладко пропела она. – Разве тебе не нравится, как ловко я превратила стол для охраны в подставку для елки? Прямо в центре – место лучше не придумаешь. Вдобавок я сэкономила «Тэннер» кучу денег, купив елку поменьше, а выглядит она так же здорово, как если бы в ней было двадцать пять футов.

– Похоже, охране это не очень нравится.

– Жаль. Скажи им, чтобы бросили изображать из себя секретных агентов и повеселились.

Жаль, что ей мало проку от собственных советов. Но еще столько надо сделать, а в свободные минуты нет передыха от потока воспоминаний.

Она смотрела издали, как Дженнифер забралась на колени к Санта-Клаусу, и гадала, о чем это она попросила на Рождество. Она видела, как девочка помчалась к отцу, и ревность болью отозвалась в сердце, когда тот подхватил ее на руки с любовью, которой наполнено было каждое движение.

Я приняла единственно правильное решение, твердила она. Было бы мучительно жить с ним, любя его и понимая, что он не любит меня.

Последние из уборщиков завершили свое дело; ушел последний грузовик, полный мусора. Пейдж в полной тишине еще раз осмотрелась, чтобы не осталось ни клочка бумаги, ни смятой ленты, ни нитки блесток.

Елку сняли со стола и отодвинули под пролет лестницы, чтобы не мешалась. Охранник молча прошел по атриуму и с профессиональной подозрительностью глянул на Пейдж.

Она оделась и вышла и, не веря своим глазам, обнаружила пустое место на парковке, где оставила свой «минивэн».

Не может быть, чтобы его угнали, твердила она себе. Ни один угонщик, если он в своем уме, не позарился бы на старый «минивэн», когда вокруг полно куда более дорогих средств передвижения.

Но он исчез, и в том нет сомнения.

Позади открылась дверь, и, радуясь, что не поддалась соблазну скорчить охраннику рожу, она повернулась, чтобы попросить о помощи.

Остин проговорил:

– Ты была права насчет наемной бригады уборщиков. Все блестит как никогда.

Пейдж удивленно моргнула.

– Я думала, ты давно уехал.

– Остались кое-какие дела, поэтому Кэсси взяла с собой Дженнифер. Уговоры не потребовались, сухо заметил Остин. – Я думал, ты прямиком поедешь домой принимать ванну с пузырьками, как только закончишь.

– Не могу, – с горечью произнесла Пейдж. Увели мой «минивэн».

У Остина удивленно взметнулись брови.

– С места парковки «Тэннер»?

– Вот и говори после этого о своих хваленых охранниках!

– В этом наверняка все дело. Ты получала визитную карточку для машины?

У Пейдж отвисла челюсть.

– Ты что, шутишь?

– Бьюсь об заклад, охрана отбуксировала его.

Нет ни карточки, ни номера служащего.

– Черт бы побрал твою охранную систему! Это они поквитались со мной за елку, ведь так?

– Елка и вправду оказалась прямо у них на дороге, – резонно заметил Остин. – Могу подвезти.

– Пусть твои хулиганы вернут мою машину.

– Если он где-то заперт, то до понедельника его не вызволить. Могу подвезти тебя.

– Подвези меня в агентство по прокату машин, любезно предложила Пейдж. – И оплати счет.

– Справедливо. Но в выходные лучше сначала договориться по телефону, иначе получишь малолитражку, в которую не забраться твоей маме. Пойдем.

Вопреки здравому рассудку Пейдж дала взять себя под руку. Войдя, она направилась прямиком к столу охраны. Охранник испарился – видно, совершает обход. Вот если бы достать телефонный справочник…

– Когда я делал тебе предложение, Пейдж, – тихо произнес Остин, – я говорил серьезно.

– Как лестно!

Она увидела справочник, но до него было не дотянуться.

– Я говорил правду. Но не всю правду…

– Замечательно. Ты не мог бы достать справочник?

– Мог бы, но не стану. Всего полчаса, Пейдж, даю слово. Дай мне полчаса, а потом я отвезу тебя домой, или вызову такси, или сделаю все, что ты пожелаешь.

– И, полагаю, разговор на этом завершится?

– Ты действуешь как пытка водой, ты знаешь об этом? Никак не отвяжешься. Ладно, даю тебе полчаса.

Она потянулась изо всех сил и достала до справочника кончиками пальцев.

– Я сделал тебе предложение потому – хотя мне не хотелось в этом признаваться даже себе, – что люблю тебя, Пейдж.

Рука, на которую она опиралась, вдруг поехала по скользкой поверхности стола, и она бы упала лицом вниз, не подхвати ее Остин.

Он вернул ее в сидячее положение, но не отвел руки с ее талии, а только придвинулся ближе, пока их лица не оказались совсем рядом.

– Самой большой моей ошибкой было то, что я оставил тебя, когда уехал из Денвера. Я не только люблю тебя… – он заговорил хрипловатым шепотом, – я и не переставал любить тебя.

Пейдж, придя в ярость, забарабанила по его груди. Он не шелохнулся.

– Ты надеялся, что я поверю? Ты женился на Марлис Говард. У тебя ребенок…

– Говоря по правде, нет.

– О чем ты говоришь? Дженнифер не плод моего воображения.

– Я хочу сказать, что я не был женат на ее маме.

Пейдж прямо-таки вскрикнула:

– И мне от этого должно быть легче? Что ты не удосужился жениться на матери своего ребенка?

– Видишь ли, Марлис была моим хорошим другом…

– Куда уж лучше, – пробормотала Пейдж. – А теперь, если не возражаешь…

Она попыталась слезть со стола, но Остин не пустил.

– Ты обещала мне полчаса.

– На оправдания уйдет уйма времени, Остин.

Ты заблуждаешься, надеясь уложиться в оставшиеся двадцать минут.

– Просто дай мне рассказать, что произошло.

Пейдж увидела решимость в его лице и уступила. Она стянула с себя пальто.

– Я встретился с Марлис, когда подавал заявление о приеме па работу в Филадельфии.

– Из-за которой ты и бросил меня, – сказала Пейдж, намеренно растравливая старую рану, чтобы оставаться начеку.

Он кивнул.

– Она была менеджером по кадрам, у нее я и проходил собеседование. В городе у меня не было ни друзей, ни знакомых, и до меня только начинало доходить, что я изрядно испортил себе жизнь. А ей было в то время одиноко.

– Остин, если ты опять за старое…

– Я не оправдываюсь, а объясняю. По работе Марлис должна была подбирать сотрудников, но в личной жизни подходила к людям явно не с теми же мерками, потому что, когда призналась приятелю, что беременна, тот исчез с горизонта.

– И ей, конечно же, нужен был друг. – Пейдж и не скрывала сарказма.

Остин будто не слышал.

– А потом случилась беда. Когда Марлис была на четвертом месяце, у нее обнаружили рак. Беременную нельзя было оперировать, и ждать, пока она родит, тоже было нельзя. Ее единственным шансом было прервать беременность.

Пейдж прижала руки к лицу. Она уже догадалась, что произошло.

– Марлис отказалась. Сказала, что ей не жить, если она пожертвует ребенком. Но у нее не было иллюзий. Она попросила меня – как друга – вырастить ее ребенка.

– Дженнифер? – прошептала Пейдж.

– Я дал слово сделать все, что в моих силах. Я забрал Дженнифер из роддома, а через три недели ее мама умерла. Она успела только нарисовать, какой бы она хотела видеть детскую для своей дочки.

– Вот почему так важно, чтобы там все было как в прежней комнате.

Остин кивнул.

– Это все, что осталось у нее от Марлис, да еще альбом с фотографиями. Как только с бумажной возней было покончено, я удочерил ее.

– Дженнифер знает?

– Да, я попытался рассказать так, чтобы ей было понятно, – вздохнул он. – Она спасла меня, Пейдж И она же заставила меня взглянуть на то, что я наделал.

– Бросив меня?

– Я был глуп, Пейдж. И сам не знал, от чего отказываюсь, когда покинул тебя. Амбиции взяли верх над чувствами: я уверял себя, что стремиться к успеху – естественное и обычное дело, что я всего лишь хочу обеспечить тебя и что ты поймешь это, если любишь меня. Я убеждал себя, что в тебе просто говорит эгоизм. Когда я понял, что есть кое-что поважнее того, чтобы карабкаться по служебной лестнице, было уже поздно. И я оставил все как есть, притворившись, что не тоскую по тебе.

Она вздохнула.

– Почему ты вернулся в Денвер, Остин?

Он ответил, криво усмехнувшись:

– Как мне казалось, из-за крайне заманчивого предложения Калеба – должности, которая мне нравилась, с довольно гибким графиком, чтобы оставалось время на Дженнифер.

– И первой, с кем ты столкнулся, оказалась я.

Ты, должно быть, здорово удивился.

– Нет, – признался он. – Я увидел наш сервиз за обедом у Сабрины в день, когда проходил собеседование, – тот самый, узор которого ты выбрала для нашего свадебного сервиза, хотя нам и поставить его было некуда, – и быстро выяснилось, что в «Жене напрокат» есть сотрудница по имени Пейдж.

– Так вот что значило твое «значит, это ты», когда ты увидел меня. Это прозвучало так странно будто принесло тебе облегчение.

– Облегчение? Да, хотя я не мог признаться в этом из гордости. Я просто знал, что хочу вернуться, пустить корни, создать семью. И, только увидев тебя с Дженнифер, понял: я хочу, чтобы это была ты. У тебя неплохо все сложилось без меня, – тихо сказал он, – и мне стало обидно. Поэтому я и не стал разубеждать, что женился на Марлис, что ушел от тебя к другой. Ты, похоже, вовсе и не тосковала по мне. Я подумал, все, что смогу предложить тебе, что может соблазнить тебя…

– ..это деньги, – договорила она. – То, ради чего ты и бросил меня.

– Я глупец, Пейдж. Слепой, безмозглый болван, не сумевший разобраться в своих чувствах. Я не стал бы тебя винить, если бы ты прогнала меня с глаз долой, – хрипловато произнес он.

– Зачем стараться? Ты бы все равно не ушел.

У Остина напряглись желваки на скулах.

– Если тебе этого хочется…

Она покачала головой и, с трудом подавив волнение, тихо сказала:

– Я хочу снова быть Пейдж Уивер.

Он схватил ее в объятия, и все перестало существовать для Пейдж, кроме них двоих.

Когда же он наконец оторвал свои губы от ее губ, она призналась дрожащим голосом:

– Я так хотела ответить «да», но мне казалось, что жена тебе нужна только как девочка на побегушках, как нянька…

– Ты хочешь, чтобы я доказал, что мне нужна только ты?

Она остановила его:

– Дай мне сказать. Ты был прав, когда говорил, что я не поехала с тобой из эгоизма. Мама и правда нуждалась во мне, но я осталась не поэтому. Ты уже тогда очень изменился. Становился все отчужденнее. Ведь в новой работе не было ничего особенного, разве что она была труднее. Дольше рабочий день, нужно проявить себя, а значит, меньше времени остается для меня, – она глубоко вздохнула. – Будь у меня уверенность, что я нужна тебе, я бы боролась, но мне казалось, тебе нет до меня дела, Остин. Так уж лучше остаться с мамой, которой я нужна.

– Ты нужна мне, – прошептал он. – Не на словах. Не для того, чтобы скрашивать мне жизнь. Не в качестве няньки. Ты нужна мне, Пейдж, – моя жена, возлюбленная, моя любовь. Не надо было мне бросать тебя…

– Но тогда у нас не было бы Дженнифер, – тихо напомнила она.

– У нас? Не думал, что так обрадуюсь от твоих слов. Я никогда не переставал любить тебя, но никогда не любил тебя так, как сейчас.

Прошло немало времени, прежде чем Пейдж игриво потрепала мочку его уха:

– Не хотелось бы казаться практичной, но время летит, а мне нужна машина. Хоть Бен Оркут и торчит у нас день-деньской, не могу же я рассчитывать на его машину.

– Неужели и вправду?

– Сегодня принес попкорн и кассету с видеофильмом, а уходя, я слышала, как мама смеялась.

Мне казалось, она разучилась смеяться. – Пейдж подавила волнение. – Прости, я опять о маме…

Остин покачал головой.

– Не извиняйся. Я ревновал к Эйлин, но теперь я рад, что ты всегда будешь нужна ей. Хотя, может, все обернется и по-другому.

Пейдж подавила подступающие слезы.

– А как насчет аренды машины…

– Это ни к чему.

– Тебе хочется кружить поблизости все выходные и быть моим личным таксистом?

Что было бы не так уж плохо, подумала она.

– Если пожелаешь… Но твой «минивэн», думаю, уже у твоего дома. Куда я и приказал его доставить.

Она уставилась на него.

– Ты приказал отбуксировать мою машину? И свалил вину на охрану?

– Ну надо же мне было поговорить с тобой, – резонно заметил он. – Разве плохо придумано?

Пейдж улыбнулась и покачала головой.

– Калеб как в воду глядел: чего бы Остин ни пожелал, все равно добьется.

– И, – прошептал он, еще крепче прижимая ее к себе, – не выпустит из рук.