Текст книги "В День святого Валентина"

Ли МАЙКЛС
В ДЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА

Глава ПЕРВАЯ

Графиня при смерти…

Это известие сразило Сандру, и свой голос она узнала с трудом:

– Я была уверена, что она поправляется! Всего месяц назад, сразу же после операции, она сказала мне, что…

Собеседник на другом конце провода с трудом подбирал слова:

– Я убежден, что она просто не хотела вас огорчать, миссис Вэллес. Ведь вы только недавно потеряли отца. Доктора полагают, что это лишь вопрос времени, и весьма скорого.

Пожалуй, так оно и есть, подумала Сандра. За последние несколько месяцев в Денвере столько всего стряслось. Неудивительно, что графиня не хочет усложнять Сандре и без того нелегкую жизнь.

Но разве неожиданность способна облегчить боль утраты?

– Надеюсь, вы не скажете ей, что я вам звонил, не так ли, миссис Вэллес?

– Конечно, Хартфорд, не скажу. Я вылетаю первым же рейсом.

В усталом голосе послышалось облегчение:

– Мы распорядимся, чтобы вас и мистера Вэллеса встретили в аэропорту.

Сандра усилием воли заставила себя спокойно произнести:

– Не думаю, что у мистера Вэллеса найдется свободное время…

Последовала пауза.

– Но если вы приедете одна, то графиня заподозрит, что я вам звонил. Я полагал, что могу сказать ей, будто вы с мужем прилетите на выходные, вроде бы как на второй медовый месяц…

Второй медовый месяц! Знал бы Хартфорд, насколько смехотворно его предположение! Но, в общем-то, он, конечно, прав: графиня обожает Коннора. Если он приедет, не возникнет никаких вопросов. Иначе же Сандре придется объяснять своей умирающей крестной, что у них с Коннором никогда не будет не только второго медового месяца, но даже «бумажной» годовщины свадьбы – ведь совсем скоро они уже официально оформят развод.

Сандра закусила губу и вздохнула.

– Выясню, когда он сможет освободиться, – сказала она, – и поручу Энни позвонить вам и сообщить номер рейса.

Она положила трубку на рычаг и посмотрела на свою руку. Сандра никак не могла привыкнуть, что на пальцах нет ни бриллиантового перстня, подаренного Коннором, ни обручального кольца.

Она нажала на кнопку внутренней связи.

– Энни, забронируй, пожалуйста, два билета на первый самолет до Финикса и узнай, не ушла ли еще миссис Огден из моей квартиры. Если она там, попроси ее упаковать мне все необходимое на выходные и пошли за вещами машину. И, пожалуйста, договорись с секретарем мистера Вэллеса о немедленной встрече.

– Вы хотите, чтобы он поднялся к вам? – Энни явно колебалась.

– Разумеется, нет. Я сама спущусь в его кабинет. И еще: ты успеешь подготовить все документы, которые надо подписать до конца недели?

– Уверена, что справлюсь, миссис Вэллес.

– Спасибо, Энни.

Сандра отключила переговорное устройство и направилась в небольшую туалетную комнату, поправить макияж и прическу. Наверное, очень глупо с ее стороны, но ей все еще хотелось нравиться Коннору.

Впрочем, а почему бы и нет? Для дочери косметического магната стремление выглядеть «на все сто» в любой ситуации просто-напросто давно укоренившаяся привычка. А может, она просто старается оттянуть момент, когда войдет в кабинет Коннора с просьбой об одолжении? Но это еще глупее, ведь с тех пор, как они с Коннором решили идти каждый своим путем, у них неплохо получается ладить друг с другом. Не то чтобы их можно считать приятелями – между ними никогда не было большой дружбы, – но теперь они обсуждали деловые вопросы спокойно, лишь как партнеры. А тот ужин, на который они явились со своими адвокатами, прошел так цивилизованно, что даже доставил Сандре удовольствие. Они довольно быстро обсудили вопрос о разделе собственности и провели остаток вечера, мирно обсуждая театральные премьеры и политические вопросы.

Она поправила прическу, заколола аккуратный пучок парой шпилек в тон своим пепельно-русым волосам и подкрасила ресницы. Их фирма гарантировала, что новая тушь не потечет ни в акваланге, ни в спасательной шлюпке во время шторма. Больше Сандру ничто не задерживало, и она направилась в кабинет исполнительного директора.

Коридоры в «Шервуд косметикс» были покрыты пушистыми ярко-синими коврами. Синий – цвет торговой марки. Бархатистый ворс украшала стилизованная буква S, в точности повторяющая ту, которую Сайлас Шервуд изобразил на тюбике первой губной помады, выпущенной фирмой тридцать лет назад.

Воздвиг себе памятник, неприязненно подумала Сандра. Символ империи, построенной на тщеславии. Сайлас Шервуд делал ставку на женщин, пользующихся его продукцией, но при этом ничто не могло сравниться с его собственным тщеславием.

Директор по рекламе уже ждал перед офисом Коннора, и Сандра собиралась присесть рядом, когда секретарь пригласила ее в кабинет:

– Пожалуйста, миссис Вэллес, мистер Вэллес ждет вас. – Сандра уловила еле заметные нотки недоумения в ее голосе.

За все время, пока они вместе с мужем работали в «Шервуд косметикс», она никогда не позволяла себе забегать в кабинет Коннора без предупреждения и его на такое не поощряла. По правилам делового этикета уведомить коллегу о своем визите полагалось заранее. Она не нарушала этот кодекс, когда коллега был ее мужем; а сейчас и подавно не стала бы этого делать. Впрочем, Сандра отвечала за связи с клиентурой, и вопросы, которые она решала, редко требовали срочного вмешательства исполнительного директора.

Ничего странного, что Кэрол была удивлена просьбой Сандры о немедленной встрече, а еще пуще тем, что Коннор пригласил ее войти раньше, чем директора по рекламе.

«Мистер Вэллес ждет вас». Означало ли это, что Коннор что-то затеял? Они не виделись уже почти неделю. Да, да, с прошлой пятницы, когда случайно столкнулись в столовой. Она вежливо поздоровалась, и он откликнулся таким же вежливым эхом. Выбрали каждый себе обед и разошлись по разным углам…

Нет, ничего серьезного, иначе бы он ее разыскал. В конце концов, ведь они договорились вести себя как интеллигентные люди.

Сандра дважды постучала в дверь и вошла.

Кабинет исполнительного директора был таким огромным, что даже внушительный пухлый диван и два больших кресла заполняли лишь один его угол. Окно во всю стену открывало вид на Денвер с полосой гор вдали. Коннор сидел за большущим письменным столом из слоновой кости со стеклянной столешницей. Его профиль четко вырисовывался на фоне горного пейзажа.

Он поднял глаза на Сандру и пробормотал в трубку:

– Извини, Ник, я на минутку.

– Прошу прощения, – голос Сандры выдавал волнение, – Кэрол, должно быть, не знала, что ты еще занят.

– Ничего, это я попросил ее пригласить тебя.

Освобожусь через минуту. Присаживайся. Если хочешь, скажи Кэрол, чтобы принесла тебе кофе.

Сандра отрицательно покачала головой, но Коннор, казалось, этого не заметил. Он подкатился в кресле к окну и снова приложил трубку к уху.

Сандра выбрала кресло точно напротив Коннора и, разглаживая розовый твид юбки, присела, поглядывая на почти что уже бывшего мужа. Он словно не замечал ее присутствия, во всяком случае, оно ему не мешало. Он тут же продолжил прерванный на полуслове телефонный разговор. Что-то о химическом составе нового продукта.

Конечно, он уже не чувствует неловкости в ее присутствии, но ведь и ее он больше не волнует. Они чужие. Нет, они скорее похожи на давних знакомых, переставших быть друг другу интересными. Сандра со дня похорон своего отца так пристально не разглядывала Коннора. Тогда она заявила ему, что хочет расторгнуть с ним брак и уйти из «Шервуд косметикс».

Она удобно откинулась в кресле, закинув ногу на ногу, и уставилась на профиль Коннора, резко выделявшийся на фоне серо-голубого зимнего неба. Он не отличался красотой в обычном смысле этого слова – его лицо было слишком широким, а темные волосы слишком курчавыми. Но голубые глаза отличались выразительностью, а его длинным черным ресницам могла позавидовать любая женщина. А какая привлекательная у него улыбка! Пару дней назад Сандра случайно подслушала, как две сотрудницы компании обсуждали его улыбку – и не только улыбку – и чуть не вогнали ее в краску. Обольстительная – вот как они ее называли. И невероятно сексуальная…

Скорее всего, женщины правы, спокойно признала Сандра. И с этим приходилось мириться.

Ей вдруг стало любопытно: кто планировал его визиты к парикмахеру? Кэрол? Коннор, безусловно, теперь лучше причесан, чем до переселения в это кресло.

Следует признать, что и кабинет выглядит лучше. Перемены со времен Сайласа Шервуда были на первый взгляд малозаметны – как будто Коннор все еще находился под диктатом тестя. А может быть, отец был просто занят более важными делами, чем обихаживанием офиса?

На месте любимого Сайласом офорта Энди Уорхола висел теперь нежный акварельный пейзаж, изображающий лодку под мостом. Мягкая мебель оставалась прежней, но диван и кресла заняли другой угол, и обстановка стала казаться менее официальной. На столе ничего не было, за исключением нескольких папок, в точности как у Сайласа, но на новом кофейном столике лежали какие-то бумаги, чего Сайлас наверняка не допустил бы. Когда-то зеленые стены превратились в бежевые, а Сайлас верил, что именно зеленый цвет хорошо снимает стресс.

Коннор положил телефонную трубку и поднялся. Сандра только сейчас заметила, что на нем белый лабораторный халат. И это тоже было непривычно. Она не помнила, чтобы отец ходил в халате, хотя тот был доктором химических наук, так же как и Коннор. Молодой, подающий надежды ученый сразу понравился Сайласу Шервуду.

– В чем дело, Сандра?

Должно быть, она вздрогнула, так как брови Коннора удивленно поднялись.

– Не претендую на роль психиатра, но, когда я спросил тебя, не хочешь ли пересесть на диван, ты не слышала вопроса. К тому же ты принялась грызть ногти, как только вошла. Смотри, к обеду съешь всю руку.

Сандра отдернула руку ото рта, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Она перестала грызть ногти с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать. Не стоит вспоминать, что отец говорил о рецидивах.

– Спасибо, что нашел для меня время, Коннор. Извини, я отвлекаю тебя от дел, но это ненадолго, ведь Ларри ждет в приемной.

– Ничего страшного, подождет.

Сандра осталась в кресле, абсолютно забыв о приглашении пересесть.

После минутной паузы Коннор облокотился о край стола и наклонился к ней:

– Если ты попросила о встрече, значит, случилось что-то серьезное.

В его тоне не было сарказма. Конечно же, сказала она себе, у него нет причины быть саркастичным. Он просто констатирует факт. Коннор знает, что она не станет беспокоить его по пустякам.

– Я по поводу графини, – начала она. – Мне звонил Хартфорд. Она очень плоха. Он считает, что она не протянет и недели. Я вылетаю в Финикс сегодня вечером, как только Энни достанет билет на самолет, и… – Она запнулась, голос ее от волнения стал хриплым. – Хартфорд считает, что и ты должен приехать.

– Он так считает? – Коннор, покачивая ногой, смотрел на свой ботинок. – А ты сама что думаешь?

Идиотка, подумала она. Как будто Коннор должен действовать по указке какого-то дворецкого! И, уж конечно, он не станет плясать под дудку Сандры. Но ведь она и не пытается навязать ему поездку в Финикс, напомнила она себе. Коннора просят об одолжении, вот и все!

– Я имею в виду, – продолжала она настойчиво, – он не хочет, чтобы графиня что-нибудь заподозрила, а это произойдет, если я поеду одна. И если…

Коннор опередил ее:

– Ты не хочешь говорить ей, что мы разводимся?

– Она умирает, Коннор, зачем ее тревожить?

Он не спорил.

– Почему же Хартфорд не сказал нам раньше, что графиня так серьезно больна? Или почему она сама не сказала?

– Она не хотела меня волновать.

Он выглядел несколько обескураженным.

– Ты уверена, что она ничего не знает о разводе?

– Только не от меня.

Голос Сандры прозвучал резче, чем она хотела. Ты цивилизованная женщина, напомнила она себе, нет необходимости кричать.

– Я собиралась навестить ее через пару недель и все ей рассказать.

– Ну, а я-то уж точно ничего ей не говорил. Я с ней даже не разговаривал с тех пор.

– Я тебя не обвиняю. Уверена, у крестной были причины не говорить мне о заключении врачей. Ты же знаешь, они могут и ошибаться.

– Но в данном случае, как я понимаю, диагноз был правильным.

– Возможно, она не хотела признаваться в этом, даже зная о приближении конца. Думаю, она хочет умереть достойно, так же, как и жила, и не желает, чтобы вокруг ее смертного одра собирались толпы, соболезнующих.

– А может быть… – он запнулся. – Нет-нет, продолжай…

– И, конечно, смерть моего отца всего за несколько недель до того, как она узнала свою правду…

Коннор кивнул.

– Это я могу понять. Правда, я не уверен, что она не подозревает, каковы наши отношения. Ну, как поступим?

– Хартфорд хочет сказать ей, что мы сумеем выбраться к ним на выходные, отдохнуть. Погода в Финиксе отличная, и это покажется ей убедительным.

Сандра решила не упоминать, что Хартфорд говорил о втором медовом месяце, – не имеет смысла. Коннору это замечание показалось бы еще забавнее, чем ей.

– А если мы приедем вместе, очевидно, мы должны являть собой влюбленную парочку? – По тону Коннора можно было понять, что он еще ничего не решил. – Ну ладно. Когда самолет?

– Энни занимается билетами. Я попрошу ее позвонить Кэрол и сообщить время отлета. – Сандра передвинулась на краешек кресла. – Коннор, я должна поблагодарить тебя. Ты поступаешь очень благородно.

На мгновение она подумала, что он промолчит.

– Не стоит благодарности, – ответил он, – в конце концов, я и сам хочу попрощаться с графиней.

– Надеюсь, это для тебя не очень обременительно.

Он пожал плечами.

– «Шервуд» может остаться без меня на пару дней.

– Я не совсем это имела в виду. Я подумала, что у тебя могли быть… – она запнулась на минутку, – другие планы на выходные.

– Если ты таким образом пытаешься выяснить, с кем я провожу свободное время…

– Вовсе нет! Я не против того, чтобы ты с кем-то встречался, отнюдь; мне не хотелось бы мешать твоим планам. Я ценю твое цивилизованное поведение.

– Эти слова, дорогая, самый великолепный комплимент в твоих устах.

* * *

Казалось, полет никогда не закончится. Сандра отказалась от закуски, предложенной стюардом. Потягивая белое вино из бокала, она уставилась в иллюминатор и старалась не обращать внимания на сидевшего рядом Коннора. Не то чтобы он стремился привлечь ее взгляд. Напротив, он с философским видом жевал орешки из пакетика авиакомпании, отхлебывал виски со льдом, а затем облокотился на спинку кресла и, закрыв глаза, сложил руки на широкой груди.

Сандра не знала, спит ли он, думает ли о чем-то своем или составляет сложные химические формулы, но ее это не волновало. Да и само его присутствие было ей безразлично. Просто ей казалось, будто он занял все пространство и вдохнул весь воздух в салоне. Хорошо еще, что Энни забронировала места в первом классе. Во что бы превратился полет, если бы Коннору пришлось втискивать свои шесть футов четыре дюйма в тесное сиденье второго класса? Она бы практически сидела у него на коленях.

В такой близости от Коннора ей не доводилось быть с похорон отца. Правда, в тот день она вряд ли что-нибудь заметила. Она вспомнила лишь, что он был рядом с ней, брал под руку, стараясь поддержать. Разумеется, она могла обойтись и без этого, но само сознание, что он рядом, приносило некоторое облегчение.

Когда она встретится с графиней, его присутствие тоже ей поможет. Графиня полюбила Коннора с первого взгляда, он сумеет загладить любую неловкость, если таковая возникнет, и восстановить разговор. Сандра боялась увидеть женщину, которую очень любила, в таком состоянии…

Она вздохнула.

Коннор пробормотал, не открывая глаз:

– Подожди оплакивать графиню до нашего прилета.

Сандра взглянула на него с неприязнью.

– Довольно бессердечное заявление.

Зажглось табло «Пристегнуть ремни». Коннор пожал плечами и выпрямился.

– Вовсе нет. Просто представил себе графиню, весело открывающую нам дверь со словами: «Не ожидали?»

– Графиня не позволит себе такой жестокой шутки и тем более не может это планировать заранее. Кроме того, к чему Хартфорду звонить нам с известием, что она умирает, если это не так?

Сандра вернула бокал стюарду и закрепила кресло в вертикальном положении.

– Потому что из-за этого известия мы оба прилетим к ней. И если мои опасения подтвердятся – она задумала поговорить с нами о наших отношениях и о нашем браке.

– Наш брак, то есть наш бывший брак, графини не касается!

– Попробуй объяснить ей это. Она может иметь другую точку зрения.

– Этикет был ее коньком, а не навязчивой идеей!

Глава ВТОРАЯ

Небо уже стало светлеть, когда Хартфорд постучал в дверь гостевой комнаты. Графиня ушла в сад, ведомый теперь лишь ей, где ее любимые розы никогда не увядают и не теряют своего аромата.

Сандра долго стояла у ее постели, сложив руки и глядя на застывшее спокойное лицо. Когда она наконец спустилась вниз, Коннор сидел у рояля, наигрывая одним пальцем грустный мотив. Не говоря ни слова, он пересек комнату, подошел к серебряному подносу на журнальном столике и налил ей чашку кофе.

Она взяла ее, ощущая пальцами тепло фарфора.

– Не мог бы ты позвонить в авиакомпанию? Я соберусь за час, – выдавила она наконец.

– А куда мы летим? – Коннор нахмурился.

– В Денвер, домой. Куда же еще?

– А как же похороны? – тихо спросил он.

– Графиня давно позаботилась об этом. – Сандра чуть-чуть улыбнулась, но для этого ей потребовалось собрать остатки мужества. – У графини были твердые убеждения, она считала бессердечным сваливать на кого-то такое бремя. А так как она не желала пышной погребальной церемонии, то и предпочла кремацию. После чего завещала развеять ее прах. – Голос Сандры дрожал.

Она и не ожидала, что Коннор обнимет ее или хотя бы протянет руку. Сандра напряглась при воспоминании о своем непростительном поведении прошлой ночью, о своих требованиях, мольбах…

Но Коннор не шелохнулся. Он стоял посредине изысканной гостиной графини и смотрел на Сандру.

Слава Богу, подумала она, он достаточно умен и понял, что прошлая ночь была ошибкой.

– Ты хочешь отправиться домой прямо сейчас? – спросил Коннор. – Я-то должен вернуться, но тебе нет необходимости спешить.

Сандра отрицательно покачала головой.

– О, нет! Мне станет лучше, если я буду занята.

Она слишком поздно поняла, что будет, если они полетят домой вместе. Вполне можно подождать до завтра или, на худой конец, отправиться следующим рейсом сегодня.

Он, наверное, не хочет, чтобы они летели вместе. Конечно, нет, сказала она себе, впрочем, полет настолько непродолжительный, что это вообще не имеет значения, и вскоре они оба будут свободны и погрузятся каждый в свои дела, в реальность.

– Кроме того, – продолжала она настойчиво, – Хартфордам надо отдохнуть, они не могут еще и за нами ухаживать.

– Я в этом не уверен. Может быть, им самим хочется переключиться. Мне кажется, сегодня утром я оскорбил Хартфорда в самых лучших чувствах, когда попросил не беспокоиться насчет завтрака. – Тут Коннор указал на чашку в ее руке. – Немного кофе все же пойдет тебе на пользу.

– Значит, если я не стану пить кофе, Хартфорд всерьез обидится? – Сандра послушно поднесла чашку к губам. Коннор положил, как она любила, пол чайной ложечки сахару. Она уже собралась удивиться, но подумала, что тоже прекрасно помнит – в его кофе надо добавить чуть-чуть сливок.

– Наверняка они оба чувствуют себя обделенными.

Сандра покачала головой.

– Графиня неплохо их обеспечила. Да и я уже сказала, что они могут оставаться здесь, сколько захотят.

– Значит, ты оставишь себе ее городской дом?

– Да. Я просто не могу себе представить, как мы станем делить ее вещи… – Голос Сандры снова задрожал, и ей пришлось пару раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла выдавить: – Я просто хочу домой.

– Сандра… – Он помолчал. – Я позвоню в авиакомпанию.

Она поставила чашку на поднос и стала стягивать кольца с пальцев.

– Вот, возьми, – протянула она их Коннору, – чтобы не забыть.

Он медленно протянул руку.

– Ты не считаешь, что на это еще найдется время?

Она поморщилась.

– Зачем оттягивать? Хартфорды едва ли заметят. И все равно им придется когда-нибудь узнать о разводе. Теперь, когда графини нет… – Она прижала к себе локти. – Коннор, я тебе очень благодарна за… – Сандра поколебалась, – за то, что ты меня вчера утешил. Со мной все в порядке.

Он спокойно ответил:

– Уверен, ты справишься.

И посмотрел на кольца, на сверкающие в них бриллианты.

– Я всегда думал, что бриллианты подходят тебе больше всего, но не знал, почему. Теперь знаю. Они так же великолепны и так же холодны, как ты.

* * *

Сандра старалась не смотреть в окно. Декабрьская вьюга обрушилась на Денвер со всей яростью, и с двадцатого этажа одного из лучших отелей города можно было видеть лишь серо-белую пелену, затянувшую все дома. Сандра смотрела на город, пока ее желудок не стал угрожать восстанием. Ко всем прочим несчастьям, ресторан «Пиннакл» вращался, и хотя обычно ее не раздражало это постоянное движение, сегодня она чувствовала, будто ее закружило в диком карнавальном вихре.

Это был любимый ресторан ее адвоката, и когда Мореа вчера по телефону договаривалась о встрече, чтобы решить кое-что, связанное с бракоразводным процессом, Сандра приняла ее приглашение без возражений. Конечно, вчера она и не думала о снегопаде, пусть и предсказанном синоптиками.

Казалось, ветер свистит вокруг стеклянной башни.

Метрдотель неслышно приблизился к ее столику и шикарным жестом отодвинул стул напротив Сандры. Мореа Лэндон со вздохом уселась, элегантно перекинула через плечо конец красного шелкового шарфа с бахромой и, наклонившись к Сандре, взяла ее за руку.

– Дорогая, как ты? Я не видела тебя по меньшей мере две недели, – произнесла она низким, с хрипотцой, голосом.

– Мне было бы лучше, если бы снег падал сверху вниз, а не справа налево.

Мореа сочувственно улыбнулась и пробежала глазами меню, прежде чем отодвинуть его в сторону.

– Да, погодка явно испытывает нас на сопротивление морской болезни, не так ли? Разопьем-ка мы с тобой бутылочку вина!

– Спасибо, не хочется. Меня и так тошнит от этого кружения и вьюги.

– Тогда содовой. И повернись спиной к окну. Помню, отец учил меня не бояться грозы, относиться к ней как к игре, а я еще должна была говорить ему, на что похожа молния.

– Любишь составлять из облаков картинки?

– Угадала. Видишь там маленькое пузико? Напоминает Робина-Бобина, правда? – Она посерьезнела. – Мне очень жаль графиню, Сандра.

– Спасибо за записку.

– Ты ведь хотела уехать на Рождество в Европу.

Сандра мельком глянула в меню, скорее для того, чтобы взять себя в руки и уйти от этой темы, и посмотрела на официанта:

– Мне, пожалуйста, салат из морепродуктов с домашней подливкой.

– А я хочу скампи и двойную порцию чесночных гренок. – Мореа мило улыбнулась. – Вечером у меня серьезный оппонент по делу о разводе, который не так просто уладить, как твой. Думаю, коллега будет покладистее, чем обычно, стремясь поскорее удрать от адвоката, распространяющего чесночный аромат.

– Так вот чему вас учат в юридической академии?

– О нет. В юридической академии меня научили другому! – Мореа подняла свой бокал с содовой. – Наконец назначено слушание твоего дела. Ваш развод будет завершен в конце февраля, числа четырнадцатого, если быть точной. Сандра чуть не уронила свой бокал.

– Ведь это же День Святого Валентина…

– Знаю, годовщина твоей свадьбы! По крайней мере, – добавила Мореа, – ты никогда не забудешь о дне своей свободы. И сможешь пойти на бал в День Святого Валентина, ведь ты уже будешь незамужней женщиной, с абсолютно чистой совестью.

– Сомневаюсь, что я буду его отмечать, – пробормотала Сандра.

Мореа поставила свой бокал. Ее тон вдруг стал серьезным.

– Послушай, дорогая, если у тебя есть какие-то сомнения насчет развода…

– Что ты! У меня нет никаких сомнений! Это единственно правильное решение. Свадьба была большой ошибкой для нас обоих.

– Ты, наверное, в чем-то права.

– В чем-то?

– Коннор ведь не остается внакладе? Знаешь, Сандра, тебе не нужно дарить ему землю, да еще завернутую в золотую бумажку, ради того, чтобы покончить с браком. Если ты хочешь сохранить то, что тебе принадлежит…

– Все, чего я хочу, – это разойтись по-честному и прилично.

– Вот об этом я и говорю, – пробормотала Мореа, – о честной сделке.

Сандра оставила комментарий без ответа.

– У Коннора есть определенные права на «Шервуд косметикс». Отец сделал его президентом компании и полноправным партнером.

– Сайлас был глупцом. Но это не значит, что ты должна добровольно отдать остальное.

– А я и не отдаю. У меня остается хорошая доля в «Шервуде», квартира со всей обстановкой. Мореа, ты, вообще-то, на чьей стороне?

– На твоей, дорогая, на твоей, и поклялась дать тебе, моему лучшему клиенту, самый лучший совет.

– Тогда считай, что все решено. Я ведь уже все обдумала.

Официант принес ее заказ. Сандра вооружилась вилкой, но салат сейчас не выглядел аппетитным. Кусочки омара, уложенные горкой на зеленых листьях, казалось, качаются в такт движению ресторана. Совсем как живые, подумала Сандра.

Мореа с видимым наслаждением отщипнула румяную корочку чесночной гренки.

– Не могу дождаться, когда увижу физиономию Риджа Колтрейна, как только он унюхает чеснок! Самая лучшая чесночная гренка в мире! Итак. Если мы закончили обсуждать твой развод, о чем поговорим? А, знаю! Что ты делаешь на Рождество? Если не едешь в Финикс, почему бы тебе не прийти к нам?

– Я не говорила, что не поеду в Финикс, – возразила Сандра.

Мореа нахмурилась.

– Не говорила? Я могу поклясться…

Сандра смягчилась.

– Ты права, просто не еду. Но меня уже пригласили на Рождество.

О том, что она решила тихо отсидеться дома одна, отоспаться и посмотреть старые фильмы, она Мореа не сказала. Как говаривала графиня, пока человек не говорит неправды, нет необходимости сообщать всю правду по любому поводу. Во всяком случае, Сандра предпочитала сидеть одна дома, чем толкаться среди друзей Мореа, где каждый являл собой половину своей пары.

– Кто-то интересный, надеюсь? Может быть, так оно и лучше. В конце концов, вы с Коннором поступаете благородно. Если бы один из вас поднял шум, что другой с кем-то встречается, это могло бы иметь неприятные последствия…

– А что, разве Коннор с кем-то встречается? – Слова вылетели сами собой; Сандра не успела остановиться.

Мореа поводила тонким указательным пальчиком перед ее носом.

– В общем-то, мне все равно, – пробормотала Сандра.

– Конечно, конечно… Впрочем, откуда мне знать! Иногда я что-то урывками слышу, но с того совместного обеда я с Коннором не виделась. Ты же от него практически откупилась. Поверь, я не пытаюсь сейчас все переиграть, но у меня еще не было клиента, которому бы хотелось отдать свою собственность, а не постараться ее сохранить.

– Мореа…

– Ну потерпи, дорогая! Через восемь недель развод состоится, и обещаю тебе, что никогда больше об этом не заикнусь. Но если ты передумаешь, я хочу, чтобы ты знала мое мнение. Только не тяни слишком долго, договорились? – Она взялась за креветку. – Если захочешь как-нибудь потом отведать нашу индейку, то имей в виду, мы целой компанией едем после Рождества в горы. Если не хочешь кататься на горных лыжах, можешь просто сидеть на террасе и флиртовать с теми придурками, которых полно на склонах.

– Спасибо, но это моя последняя рабочая неделя, и будет много дел в офисе. Коннор все еще никого не взял на мое место…

– Он и другие дела ведет с такой же проницательностью и умением? Не удивительно, что Сайлас считал его незаменимым.

Сандра не могла удержаться от смеха.

– Не ехидничай, Мореа. Коннор не виноват в том, что должность не занята.

– Ты его еще и защищаешь!

– Моя работа – предварительные беседы с клиентами, очень ответственный этап, а я еще не нашла никого, кто мог бы меня заменить. Сегодня вечером мы с ним это обсудим.

– Ты уверена, что хочешь уйти с работы? – Мореа задала этот вопрос исключительно приличия ради.

– Да. Я работаю уже три года, и мне все уже осточертело!

– Еще бы! Кому бы это не осточертело – целый день выслушивать жалобы клиентов? Может быть, тебе просто нужна перемена? А что ты думаешь насчет места Коннора?

– Я?! Ты шутишь!

– Ничуть! В конце концов, ты же единственная из семьи Шервудов.

– Думаешь, для моего отца это много значило? Он никогда не считал, что я на что-то гожусь. – Сандра уже жалела, что дала волю эмоциям, и отрулила так быстро, как смогла: – Вот почему я не возражала против того, чтобы отдать ему контрольный пакет акций. Тогда вся ответственность будет на нем…

– Я до сих пор считаю, что это глупо с твоей стороны. У Коннора контрольный пакет очень прибыльной косметической компании. А у тебя…

– Неплохой постоянный доход, который позволит мне не работать до конца моих дней.

– И чем же ты думаешь заняться?

– Еще не решила. Может быть, стану выращивать розы.

Мореа вздохнула.

– Что ж, по крайней мере пусть они будут розовые, дорогая. Красный цвет не для тебя.

* * *

В пятнадцать часов одну минуту Сандра заняла место у дверей приемной Коннора.

– Придется немного подождать, босс очень занят, – предупредила Кэрол.

– Я подожду.

Она открыла свою папку и пролистала еще раз стопку резюме.

Через добрых десять минут дверь офиса отворилась и вышел глава исследовательского отдела. Он остановился, чтобы пожать Коннору руку, кивнул Сандре и направился в холл.

Коннор прислонился к дверному косяку и, вздохнув, сказал:

– Извини, что задержал. Заходи. Кэрол, я мог бы выпить чашечку кофе.

Сандра засунула бумаги обратно в папку.

– Проблемы с исследовательским отделом?

– Можно и так сказать. – Он закрыл за ней дверь и жестом указал на диван в углу. – Андерсон только что объявил о своем намерении уйти в конце года.

– Этого года? Несколько неожиданно – осталось всего две недели.

Приглашение сесть на диван выглядело как вручение пригласительного билета. Сандра опустилась на мягкие подушки и положила свою папку на журнальный столик.

– Надо решить, кто же займет мое место. В любом случае я не планировала уезжать на Рождество.

– Может, ты захочешь выдвинуть кого-то из старших менеджеров? Квалификация у всех высокая.

– Я знаю.

Коннор присел на край дивана.

– Похоже, ты не очень уверена.

– Не в этом дело! Просто некоторые из них проработали в компании более двадцати лет – почти как Андерсон. Может быть, немного свежих вливаний не повредит.

Коннор нахмурился и уже собрался ответить, но тут постучала Кэрол и вкатила сервировочный столик. К тому моменту, как она налила кофе и удалилась, у Сандры уже прошло желание высказывать свое мнение. Через две недели, подумала она, и я уйду из «Шервуд косметикс», после чего уже, с молчаливого согласия окружающих, не буду партнером, и потому надо привыкать держать свое мнение при себе.