Текст книги "Где дали безбрежные… Роман"

Глава 18
Открытие

– Гора. Вход в пещеру. Озеро. Трезубец, обращённый вниз, – Стаська с благоговейным интересом рассматривала кожаные странички со странными письменами, пытаясь понять смысл знаков и символов, хранящих секреты многовековой давности.

– Трезубец, обращённый вверх, означает жизнь. Обращённый вниз – смерть, – задумчиво переводил Ян, заглядывая в дешифратор.

– Опасное озеро? Предостережение? Озеро с чудовищем? – гадала подруга.

– М-м-м… Нет! – осенило Яна. – Мёртвое озеро! Озеро с мёртвой водой. Я так и знал, – хлопнул он себя по колену, – что оно должно быть где-то в пещерах или под землёй. Куда не проникает солнечный свет. Озеро с чудовищем было на поверхности.

– Точно! Картина. Всё племя на берегу. Это не в пещере.

Они сидели на коленях, разложив на полу странички волхва и распечатанный дешифратор, склонившись над таинственными значками и почти касаясь головами, в комнате Яна. Эрни ушёл в свою комнату спать. Ян отправил мальчишку, заметив, что тот клюёт носом, настырно сопротивляясь одолевающей сонливости. От разгадки старинного ребуса стало жарко. Стаська вела пальцем по следующей строчке, не дотрагиваясь до странички, боясь ненароком размазать доисторические письмена:

– Озеро… А это что? Треугольник с перечёркнутыми углами.

– Скальные обломки. Камни. Может быть, каменный берег озера?

– Рыба. Трезубец, обращённый вниз. Мёртвая рыба?

Озадаченные, они смотрели друг на друга, пытаясь найти логическую связь смысловых обрывков.

– Рыба в Мёртвом озере? – с сомнением проговорил Ян.

– Не в озере, а на камнях, на каменном берегу, – Стаськин палец упёрся в треугольник с перечёркнутыми углами.

– Рыба могла попадать в Мёртвое озеро из подземных текучих рек, – неуверенно предположил Ян. – Чувствуя смерть, она выбрасывалась на каменный берег.

– А дальше, – палец поплыл над следующей строчкой, – опять треугольник с перечёркнутыми углами и трезубец, обращённый вверх.

– Жизнь… Искала жизнь на каменном берегу? – Яна одолевали сомнения. Что за чушь? Ему казалось, что они упёрлись в тупик и стучат лбом в непроходимую стену. Волхв нарочно что ли дразнит их? Или у него совсем другое прочтение символов, а дешифратор только сбивает с толку? Наверняка же делал записи не для широкой читательской публики. Может, у него собственный шифровой код, а ключ спрятан где-то в каморке? Если хорошо поискать…

Синие глаза Яна вдруг стали огромными, он двумя руками ухватил Стаську за голову и звонко чмокнул в нос:

– Это камень жизни! Каменный берег озера – это целый массив витидиса! Рыба потому и выбрасывалась на него, что чувствовала живительную силу!

– Потрясающе! – девушка не могла оторваться от сияющих синих глаз. Дыхание перехватило. Под ладонями Яна щёки запылали огнём, а она боялась шелохнуться, спугнуть…

Молодые люди смотрели друг на друга, ошеломлённые открытием. Стаська понимала, что его поцелуй – всего лишь восторженный порыв, рефлекс, и от этого отчаянно щемило в груди и наворачивались слёзы. И вдруг… он наклонился и нежно коснулся губами её испуганно дрожащих губ. Она порывисто обняла его за шею и задохнулась от блаженной горячей волны, захлестнувшей сердце. Ян крепко прижал её к себе сильными руками и стал жадно целовать лицо, глаза, растрепавшиеся огненные завитки на висках. Все миры с их тайнами, древностями, коварными ловушками времени, порталами и… чего там ещё… провалились в тартарары, оставив их одних во всей Вселенной. И если бы над головой грянул гром, если бы смерч закружил их воронкой и понёс в неведомые дали, они б не противились, да что там – даже не заметили! Неизъяснимая, непостижимая нежность, сильнее и крепче жизни и смерти, спаяла две заблудившиеся души в одну, которая распрямилась и поднялась во весь рост – выше солнца, выше звёзд…

Ян застелил постель и перенёс сомлевшую Стаську на кровать, собрал с пола рукописи волхва и, приглушив свет, ушёл в комнату Эрни. За окном плыл чёрный Космос, как на картине в гостиной, с рассыпанными самоцветами – зовущими и затягивающими в беспросветную, бездонную глубину. Маленький дом мчался сквозь звёздное безмолвие, унося на борту уснувших следопытов, стремящихся постичь земные пути оставленных Богами следов, цену мгновения и бесконечности.

Стаське снились птицы, широко раскинувшие белоснежные крылья в необозримом голубом просторе. Свет зари, поднимающийся над окутанной зыбким туманом землёй, превращал их в розовые призрачные тени, то растворяющиеся в небесной сини, то опускающиеся с торжественным клёкотом к её окну. Умные круглые глаза заглядывали в лицо, и Стаська гладила склонённые головы и изогнутые гладкие клювы. Птицы оставляли белые пёрышки на счастье и, шумно хлопая крыльями, взмывали ввысь.

Она открыла глаза и почувствовала, как счастливая тёплая волна пробежала по телу до самых кончиков пальцев. Было или не было? Наяву или во сне? На кухне кто-то тихо хозяйничал, расставляя на столе посуду. Девушка вскочила, наскоро привела в порядок себя и постель и слетела вниз по лестнице. Ян готовил завтрак. Увидев Стаську, он приложил палец к губам, исключая вопросы, бережно обнял и поцеловал. «Значит, не сон», – ликовала Стаська.

– Даже не думайте без меня никуда уходить! – Эрни шлёпал по лестнице босыми ногами.

– Завтрак ещё не готов, оба – умываться: девочки направо, мальчики налево.

Стаська и Эрни послушно разошлись по разным ванным комнатам. Никогда ещё она не была такой счастливой, зеркало отражало два сияющих изумруда на кипенно-белом лице с нежным румянцем, словно крылья птиц, подкрашенные зарёй, которыми она любовалась во сне, и казалось, что кожа светится изнутри. Кудрявое облако пылающим золотом стекало на плечи. «Неужели это я?»

– Кушать подано! – торопил Ян.

Пока умытые и голодные сотрапезники подтягивались к столу, он отнёс миски в операционную, где временно обосновались собаки, чтобы они не крутились под ногами и не мешали.

За завтраком намечали план.

– Я думаю, в первую очередь нужно сделать то, что может подсмотреть пришелец, находясь в академгородке. То есть воспользоваться его отсутствием и сходить в горы на поиски Мёртвого озера и витидиса, – Стаська поглощала завтрак со скоростью, почти не уступающей скорости Эрни. Она вдруг почувствовала зверский голод, да и Ян покулинарничал на славу.

– Почётная делегация возвращается завтра, – напомнил Ян. – Но вполне возможно, что в городе остался соглядатай.

– Значит, надо быть очень осторожными, – пожала плечами Стаська. Она вдруг поняла, что ей не страшен никакой соглядатай, когда рядом ОН.

Но Ян, зная, как порывисто и непредсказуемо может себя повести его компания, решил, что лишний раз приструнить не помешает.

– Доктор Корбринн неплохо вооружён, и тот пришелец у озера… Какая-то разбойничья шайка, – однако его воспитательные предостережения тем были и исчерпаны. Насущные поисково-научные дела поглотили его целиком, и он принялся размышлять вслух: – Я припоминаю, что Корбринн появился в Академии три года назад. Ничего значительного в научном мире не представлял с самого начала, но сумел снискать уважение к себе. Чем интересовался? Кажется, всем понемногу. Один раз напросился в археологическую партию, прочёсывающую ближайшие горы в поисках метеоритных осколков. Он ищет камень, но никогда не видел его. Какая-то расплывчатая, неопределённая личность. По-моему, он ждёт, когда камень найдёт кто-то другой, а он только завладеет им. Уж здесь он не промахнётся.

– Поэтому и за нами следил, когда мы отправились в горы?

– Конечно. Но зачем стрелял? Боялся, что мы потянем ниточку и разоблачим его? Или думал, что мы нашли камень?

Ян говорил, старательно отводя взгляд от Стаськи. Но это её ничуть не печалило. Наоборот. Теперь она знала тому причину. А когда его глаза всё же притягивались к ней, в них полыхало такое, что сердце ломилось из грудной клетки навстречу. Однако ему хватало выдержки гасить рвущееся наружу, чтобы не мешало делу. Эта его выдержка помогала и ей держать в узде свои порывы и выставлять в авангард рассудок:

– Может, ему показалось, что мы его заметили? А может быть, хотел завладеть твоим амулетом? Тебе не страшно с ним ходить?

– Страшно? Так ведь именно он и оберегает меня (и тех, кто рядом со мной). Это единственный экземпляр – личный. Мастер позволил мне его носить как создателю.

– А завистники?

– Пока что их не было. На одной страничке волхва есть странная схема. Надо бы разобраться – вдруг это карта? Эрни, твоя очередь мыть посуду.

Эрни не спорил (бесполезно), вскочил и, не дожидаясь, когда старшие встанут из-за стола, молниеносно смёл тарелки в раковину. Быстрее закончит – быстрее включится в разгадывание. И так уж его разбирала досада, что проспал вчера самое интересное.

Он влетел в комнату брата, почти ничего не пропустив. Ян со Стаськой, как и вчера вечером, разложили странички на полу и колдовали над закорючками волхва.

Брат даже не заметил его появления, занятый толкованием «схемы», девушка – тем более, оба вцепились в кожаный свиток, словно боялись, что он упорхнёт.

– Вот этот зигзаг – видимо, Исполинский хребет. Ровно семнадцать вершин, – Ян по чайной ложке вкладывал информацию в раскрытый Стаськин рот, она молча внимала. – Вот утёс, где в пещере жило племя. От склона утёса дуга – холм. Между ним и хребтом – озеро. В старинных письменах его называли Рандах, и было оно огромным и глубоководным. Сейчас оно называется Жемчужным. Там песчаный берег, уходя под воду, через пятьдесят примерно метров сменяется каменным массивом. Наши эхологи обнаружили в центре массива трещину, каменную бездну. Говорят, метров на сто, но точно никто не мерил.

– А эта стрела в центре озера? С двумя наконечниками: вверх и вниз? Уж не гидра ли?

Голова Эрни дёрнулась к волховской карте – разглядеть поподробнее, и три лба столкнулись. Ни один следопыт не вздрогнул, не разразился упрёками, только три руки одновременно поднялись, потирая ушибленное место.

– Очень возможно. Она могла появиться из трещины на дне.

– А волхв загнал её обратно? – выпалил мальчишка, чтобы его не забывали. А то как-то отодвинули в сторону, будто он здесь ни при чём.

– Наверное. Если ещё куда ни подальше.

– Пунктир, – девчонка ткнула пальцем в свиток. Нечего отвлекаться на всяких монстров. Разобраться бы, где тайник запрятан.

– А вот это уже маршрут поиска. Он обозначил здесь скалу. Видишь, значок как на хребте. Только там… нет скалы.

– Как же так? – расстроилась Стаська. – Значит, всё зря? И теперь ничего не найти? Выходит, как ты и предполагал: вода утекла, живой камень ушёл под землю, завален, а сверху уже стоит лес?

– Там громадные скальные россыпи, завалы. Местами заросшие землёй и деревьями. Если там была скала, то обрушилась она очень давно. Возможно, во время метеоритного ливня, – парень вскочил на ноги. – Собираемся. Быстро. Надо успеть это сделать сегодня.

Подгонять особенно и не пришлось. Ян сам дольше возился со своим рюкзаком, что-то в него запихивая и шаря глазами по комнате, чтоб чего не забыть.

– А собаки? – Эрни заглядывал брату в глаза.

– Возьмём с собой. Выпускай.

Отремонтированные велосипеды с новыми шинами облегчили и ускорили путь до Эльканы. Эрни пыхтел, налегая на педали, но не отставал. Гордость не позволяла. А за мостом уже знакомая дорога – по берегу к тайной тропе (рассудили, что так короче, берегли время – неизвестно, сколько его понадобится на поиски подземного озера) – привела путешественников к пещере.

На холме между утёсом и озером Жемчужным росли могучие сосны с толстыми красными стволами, качающие в прозрачной синеве мохнатые колючие лапы, то ли приветствуя путников, то ли отпугивая дотошных любопытных проходимцев.

– Теперь прямо по холму, мимо Жемчужного, – Ян по молчаливому согласию своих спутников присвоил себе роль командира. Никто, включая собак, не возражал. Во всяком деле необходим руководящий перст, иначе толку не жди. Порядок и единство поступков и мыслей – страшная сила. – Вон, видите, скальные обломки?

Собаки, всю дорогу бежавшие за велосипедами на своих четырёх, вопреки ожиданиям, не утратили прыти, и первыми бросились в направлении вытянутой руки Яна. Для них вылазка в горы была забавной прогулкой, и они резвились, догоняя друг друга и валяясь в траве.

– Вот это обломки! – восхитилась Стаська. – А какая же была скала?

– Снесло только макушку. Надо попробовать определить, где был вход в пещеру или каменный коридор, – командир прощупал завалы глазами, пытаясь найти уязвимые участки, наиболее подходящие для спуска в подземелье, чтобы с них начать расчистку. Но его взгляд ни за что не зацепился. – На карте волхва стрелка обращена вниз, значит, пещера глубинная. Может быть, что-то и сохранилось.

Они поделили территорию поиска на три сектора и уже не отвлекались, внимательно обшаривая со всех сторон камни, расковыривая палками подозрительные углубления. За прошедшие века все расщелины занесло землёй и песком, а трава и кустарники захватили ничейные места, основав там свои колонии. Собаки шныряли по скальным россыпям, не понимая, что ищут их хозяева, пока Эрни не завопил:

– Нашёл!

Запыхавшиеся труженики мгновенно слетелись на зов. Эрни держал в руках обкрошившийся по краям обломок витидиса размером чуть больше спичечного коробка.

– Где ты его взял?

– Вот, – мальчишка показал на раскопанную лунку под массивным валуном.

– Та-ак… – Ян размышлял. – Во-первых, мы в правильном месте. Витидис мог попасть сюда во время разрушения скалы. Может быть, этот камень здесь не один. Почему его никто не взял? Никто не знает, как выглядит камень волхва. И вообще мало что знают о камне. Во-вторых, непохоже, чтоб тут был лаз. Мало ли как попал сюда этот скол. Так что не расслабляемся. Продолжаем поиски. А ты, Эрни, молодец! – потрепал мальчишку, лопающегося от гордости, по золотым вихрам.

Пока обсуждалась находка, собаки тщательно принюхались к камню, так заинтересовавшему их хозяев, и тоже включились в работу. Обследовали все трещины и разломы, разгребли в них слежавшийся лесной мусор: трухлявые ветки, засохшую хвою, каменную крошку – никаких признаков входа, лаза не было и в помине.

Озадаченная и уставшая троица села на камни перекусить и отдохнуть. Только собаки не унывали. Они быстро уплели свой обед и затеяли новые игры. Ковбой выкатил из зарослей ежа. Тот свернулся шаром и топорщил иголки, угрожающе шипя. Санни, довольная игрушкой, бегала вокруг шара и весело облаивала его. Ковбой решил подтолкнуть шар носом и больно укололся. Разобиженный, он повернулся к ежу хвостом и заработал, как землеройный агрегат, забрасывая обидчика песком и мусором. Спасаясь от погребения заживо, шар покатился. Докатившись до большого, отполированного временем обломка скалы, ёж вскочил на ноги и исчез. Обманутая Санни с лаем бросилась за ним.

– Норка? – насторожилась Стаська, прекращая жевать.

Верный Ковбой, размером с небольшого телёнка, рванулся вслед за подругой. И тоже пропал. Тут уж вскочили все трое. За гладким краем скалы обнаружился узкий, совсем не заметный проход.

– Стоп! Я первый, – Ян без особых усилий протиснулся в щель, Стаська и Эрни за ним.

Где-то в глубине подземелий раздавался звонкий собачий лай, отскакивая от каменных сводов, дробился и множился, и в тон ему согласно и веско бухал густой бас, оглушая каменные расщелины вздрагивающим, не попадающим в ритм речитативом, похожим на неумелый, но бойкий рэп. Ян отстегнул с пояса и включил фонарь. Узкий каменный коридор шёл вниз и поворачивал за неровный, обколотый выступ. Под ногами был влажный песок, изрисованный следами мелких животных. Высота коридора позволяла идти в полный рост. Ян оглянулся на свою команду, взял Стаську за руку и кивнул на Эрни. Так, единой цепью, они шли друг за другом, вглядываясь в освещённое пространство впереди. Постепенно коридор становился просторнее, песок под ногами сменился неровной каменной тропой, то сырой и скользкой, то засыпанной мелким щебнем. Дорога не очень круто, но неизменно стремилась вниз, виляя за повороты, точно змея. Вдруг на освещённую тропинку выскочила Санни, протявкала выговор за опоздание, но не убежала, а повела за собой.

Озеро блеснуло чёрным зеркалом в луче фонаря. Гладкую поверхность не тревожили ни случайный всплеск или волна, ни вздрагивающая рябь. Казалось, это не вода, а чёрная гранитная плита. И если когда-то подземная река и заносила сюда случайных рыбёшек (судя по запискам волхва), то те времена давно миновали. Может, река изменила русло, может, иссякла совсем. Вода казалась густой и непрозрачной. Осторожно, боясь оступиться, они пошли вокруг озера. Правый берег пологим монолитом тянулся к стене пещеры, в его красноватом теле поблёскивали на свету золотисто-белые крапинки. Ребята переглянулись. Это была сказка, сочинённая волшебником и внезапно воплотившаяся в реальность. Ковбой, блаженно растянувшись, лежал на красном камне. Эрни выдернул свою ладошку из цепких пальцев девушки, всё ещё берегущей юнца от неведомой случайности, подбежал, обнял его, теребя густую чёрную шубу. Ян и Стаська, держась за руки, молча стояли на священном камне и смотрели на Мёртвое озеро. Наконец Ян достал из рюкзака (он единственный из троих в последнюю секунду на бегу подхватил рюкзак. Зря что ли он так тщательно готовил его к походу?) небольшую прозрачную бутыль и стал спускаться к озеру. Пока он набирал воду, Стаська крепко держала его за руку, страхуя. Не хватало ещё поскользнуться! Она видела, как на кручёном шнурке выскользнул из его ворота амулет и повис над водой, а контуры амулета замерцали холодным синим светом.

– Гав! – Ковбой вывернулся из рук Эрни и одним прыжком очутился рядом, вцепившись зубами в штанину Яна.

Стаська видела плывущую перед глазами радужную пелену, тающий силуэт любимого, пыталась крепче сжать его руку, но и её прозрачная рука тонула в пустоте.

– Не-е-ет!!! – отчаянный крик Эрни донёсся откуда-то издалека, и чёрное безмолвие сомкнулось.

Глава 19
В бассейне реки Индигирки

Баюру снилось озеро. Чёрная безупречная гладь не отражала звёзд, не дарила прохлады и свежести, мёртвый покой – вековой страж распростёр крылья под каменным сводом пещеры. Факел потрескивал и ронял искры под ноги, неровный свет выхватывал из мрака красноватый берег. По озеру плыла неизвестно откуда взявшаяся лодочка, никто не управлял ею, а в лодке сидел чёрный лохматый пёс. Когда лодка поравнялась с берегом, пёс оттолкнулся и прыгнул к волхву. Встав на задние лапы и передними упёршись ему в грудь, он влажно и шершаво лизнул его щёку. Баюр открыл глаза. Пёс не исчез. Наступив на него и пригнув морду, он шумно дышал над его лицом, тыкался носом и размахивал пышным хвостом. Одинокая белая стрела, прочертившая лоб на кудлатой морде, напомнила волхву верного Остроуха, давным-давно неотступно сопровождавшего его на извилистом жизненном пути. Приподнявшись, Баюр высвободился из-под лохматого зверя и всмотрелся в поляну с потухающим костром, возносящимся сизой клубящейся душой к утомлённому вечереющему небу. На самом краю полянки, там, где молоденькие берёзки берут разбег, взбираясь на холм, чтобы водить белоствольные хороводы, стоял высокий светловолосый парень с рюкзаком через плечо и обнимал за плечи тоненькую девушку, гладя отливающие жаркой медью волосы, тихо шептал, успокаивал. «Случилось что-то», – мелькнуло в голове. И тревожно стало на сердце. В эту пору он всегда ходил в родовое село Медведей. Сменялись поколения, шелестело, ускользало, уносилось неуловимое, непостижимое время. А племя Медведей жило и из века в век хранило тайну рода. Древние мудрые законы непререкаемо чтили, старейших людей племени берегли и уважали. Много дорог исходил волхв за свою жизнь, мир менялся неузнаваемо, менялись люди, менялись Медведи, но тайну рода передавали потомкам и чувствовали свою особость среди других, невысказанную ответственность за связующую ниточку между мирами, давно растворившуюся в крови, передающуюся по наследству. Баюр шёл к Медведям. Почему он сделал привал на этой поляне? Уснул днём? Сон! И этот пёс из сна…

Парень наконец поднял голову и увидел волхва. Взял девушку за руку и повёл через поляну к палатке. Молодые люди остановились в трёх шагах, одинаково открыли рты и замерли, так и не вымолвив приготовленного приветствия.

У незнакомца с светлыми волосами до плеч в опоясывающем голову кожаном плетёном ремешке Ян увидел… витидис, вправленный в узор посередине лба. Невероятно! Тот, о ком он постоянно и напряжённо размышлял! К кому мысленно стремился в поисках ответов на невозможные, неразрешимые вопросы. Познавший миры и победивший время. Он вовсе не был стар: открытое лицо без морщин, только лучистая сеточка возле глаз, в светлых волосах не видно седины, а глаза – синие, ясные, молодые. Волхв! Без всякого сомнения, это был он. Ян быстро сбросил рюкзак, достал витидис и протянул его волхву. Тот вздрогнул, синие глаза потемнели, как небо перед грозой. Немного помедлив, Ян осторожно развернул и расправил кожаные исписанные странички. И наконец, выставил на траву небольшой, потемневший древний кувшин (уходя из дома, он не рискнул оставить таинственные реликвии и забрал их с собой). Волхв закрыл глаза и рухнул бы на землю, если б Стаська, наблюдавшая эту молчаливую сцену, не подхватила его. Подоспевший Ян помог уложить потерявшего сознание волхва в тени раскидистой сосенки. Сотворённая пантомима оказалась красноречивее множества самых убедительных слов, и ребята запоздало испугались за сердце вековечного скитальца: выдержит ли потрясение, не убьёт ли гостинец, отыскавший в мирах его, запутавшегося во времени, непостижимого, вещего волхва.

Постепенно, не сразу, сознание и силы возвращались к Баюру. За долгую жизнь он научился управлять своими желаниями, быть бесстрастным, спокойным и рассудительным. Его трудно было лишить равновесия. Но эти двое словно обрушили на него лавину времён, выбили опору из-под ног. Он никогда не видел камень жизни в чужих руках и сам не тревожил его суетными, мелкими просьбами, редко прибегая к его могуществу, соблюдая строжайшую осторожность, помня, какую ответную разрушительную волну может вызвать безответственное, нерасчётливое обращение к его силе. Перед сном снимал с головы ремешок, чтобы рождающиеся в подсознании сны не являли сюрпризов. А сегодня и спать не собирался, да вот… Как сумел этот парень его найти? Он открыл глаза. Синие, как у него, и зелёные, как весенняя тайга, глаза с тревогой уставились в его медленно розовеющее лицо.

– Баюр, – коротко представился он.

– Ян и Стася, – за двоих ответил парень и выдохнул с улыбкой облегчения на золотистом загорелом лице.

Чёрный пёс с белой стрелой на лбу, обежав поляну и по-хозяйски пометив неприкасаемые владения, лежал рядом с невыразимой собачьей печалью в тёмных глазах.

– Где мы? – спросила девушка.

– В Сибири, в тайге. В бассейне реки Индигирки, – вставая, волхв покосился на сакральные гостинцы, разложенные на траве. – Сами-то знаете, что выставили передо мной?

– Знаем, – Ян стряхивал со спины Баюра прилипшую к рубахе траву, – но, наверное, не всё. – Он сразу почувствовал расположение к этому малознакомому человеку. Интуиция подсказывала ему, что с Баюром можно быть откровенным, потому что он – единственный человек, облечённый властью над мирами и хранящий свою тайну на протяжении веков, до сих пор не употребил эту власть во зло. Вряд ли найдётся другой, с таким титаническим терпением и мужеством несущий свой земной крест, выполняющий свою миссию.

Ребята натаскали хвороста для костра и пока ждали, когда закипит горьковатый травяной чай, рассказали волхву о последних событиях. Баюр слушал жадно, с нарастающим интересом, часто переспрашивая и сверкая горящими глазами. Лабораторные исследования Яна заставили его задуматься: они подтверждали его собственные наблюдения и объясняли многие загадочные проявления камня. Название, придуманное Яном, он одобрил и принял:

– Всё правильно: с латинского vita – жизнь, idis – камень. И почему мне самому не пришло в голову? Хотя… и надобности не было. Всё равно говорить о нём было не с кем. А одному мне – лишняя условность. Достаточно одной мысли.

Незаметно опустились нежные сумерки, разогнавшееся солнце растерянно остановилось на плоском горизонте и медленно катилось по нему, как по взлётно-посадочной полосе, набирая разбег для нового, утреннего полёта. Корона золотого свечения застыла в макушках елей, обступивших далёкие сопки, которые стерегли быструю реку, бегущую на север в ледяные объятья седого океана.

Спать никому не хотелось, жаркий костёр отгонял ночной холод и надоедливо звенящих комаров.

– А Эрни остался в пещере. Один, – переживала Стаська, чуть не хлюпая носом.

– С ним Санни. И на берегу остался фонарь, – то ли себя, то ли подругу пытался успокоить Ян. Мысли о братишке и ему не давали покоя. Но попробуй выскажи их вслух. Девчонка и так готова разреветься. – Он смышлёный мальчик, не заблудится.

– Он испугался, – не сдавалась та. А если б она оказалась на его месте? Ей-то пришлось лишь по лугу побегать. Днём! Под солнцем! И Ян навстречу вышел. А ребёнок под землёй. Как бы ещё с перепугу в Мёртвое озеро не свалился.

– Не так, как другой бы на его месте. Перемещение в миры для него не новинка, не фантастика. Он сам баловался с «призраками», видел пришельца.

– Какого пришельца? – встрепенулся Баюр.

– Так мы называем тех, кто тайно проникает в наш мир с личными, корыстными интересами.

– Как они это делают?

Пришлось Яну рассказать о формуле, об уникальном сплаве. Стянув с головы шнурок, он протянул волхву амулет. Тот осторожно взял переплетённую геометрическими символами пластинку.

– Как он действует?

– Аккумулирует и распределяет энергию.

– Направленность действия энергии зависит от мысли?

– Да.

Волхв вернул амулет:

– О чём ты думал у Мёртвого озера? – он не смотрел на парня, припоминая что-то своё.

– В последние дни все мысли были о древнем волхве, о загадочном камне. У озера я явственно ощутил себя волхвом. Вот так стоявшим перед распахнувшимся мировым таинством. Один на один.

– А ты, Стася? – Баюр будто плёл какую-то следственную цепочку, соединяя оборванные концы.

– Я тоже. О вас, о камне. Мы с Яном были всё время вместе и говорили только об одном. А у озера… – девушка покраснела, вспомнив дурацкое мгновение, возникшее мимолётом, бесконтрольно, но не покривила душой и мужественно призналась: – Мне вдруг представился… мой ключ от квартиры. Он так и остался лежать у меня под подушкой в академгородке.

Баюр расхохотался:

– Сходи к берёзкам, пошарь в траве – потеряется ключ.

– Вы шутите? – она уже собралась вскочить и ринуться к краю поляны, где они недавно стояли с Яном, но вовремя осадила себя. Вот смеху будет! Так легко поддели глупую и легковерную.

– А мне снился сон, – как ни в чём ни бывало продолжал волхв. – Я на берегу Мёртвого озера. И в лодке ко мне плывёт собака.

– Ковбой? – ухмыльнулся Ян, глядя в костёр и пытаясь понять, к чему ведут расспросы, ведь не ради потешного сравнения. У волхва-то! Конечно, не ради. Что у него на уме?

– Я думал, это мой Остроух: такой же, с белой стрелой на лбу. Мёртвая вода, лодка, давно мёртвая собака… Я подумал: моя смерть всё-таки нашла меня. Ошибся…

И тут Ян, совместив сказанное, прозрел общую картину и цель Баюра, который уже перешёл к выводам:

– Итак, кое-что прояснилось. Действие витидиса (волхв принял терминологию Яна), соединившись с силой амулета, воплотило наши мысли, совпавшие по времени. А мой камень, который я забыл снять перед сном, притянул вас прямо к моей стоянке. Совпадение? Или предначертание?

Взволновавшись, Стаська вскочила и помчалась к берёзкам.

– Кто ещё носит такой амулет? – допытывался Баюр.

– Никто. Это моё открытие. Экспериментальный образец. Мастер Дарни позволил владеть лично. Есть ещё один, у Мастера. Его используют наши сотрудники по договорённости с ним для научных контактов, то есть с этим миром. Сплав создан по формуле искусственным путём, телепортация с его помощью не вызывает природных возмущений.

– Нашла! – донёсся восторженный с примесью священного ужаса вопль с края поляны.

– Значит, камень не обнаружен?

– Нет. Пришелец обшарил всю пещеру, но не догадался отодвинуть каменную дверь… Но как он пронюхал о камне? Мы сами чудом на неё наткнулись, когда этот пройдоха со своим подручным уехал в столицу, в Кантар, в составе Почётной делегации. Там ежегодно проводятся Королевские научные конференции. О наших находках ещё не знают ни Мастер, ни Лирбена с Грегором. И о пещере с Мёртвым озером…

– Теперь, наверное, уже знают. Эрни рассказал, – Стаська снова сидела на прежнем месте, держа в руках ключ от квартиры и покачивая разноцветный стеклянный шарик на брелоке. – А пришелец узнал о камне здесь, потому что в Арканти он проник обманом с целью его добыть.

Баюр размышлял:

– Доктор Корбринн, доктор Кор… Как долго доктор Корбринн работает в Академии?

Ян насторожился. Похоже, волхв нащупывает новую ниточку. Не может же он знать этого типа! Или может? Пристально посмотрел на сосредоточенное лицо в отсветах пламени:

– Примерно три года.

– Вот. И ничего не узнал, потому что никто там о камне не знает, – вставила Стаська.

– Мой витидис, – волхв дотронулся до крошечной пластинки на лбу, – видели многие. Но принимают его за причуду шамана, – он задумчиво хмыкнул. – Или за обрядовую реликвию – вместо древнего бубна. Хотя… были случаи, когда мне приходилось спасать от гибели с помощью камня. Но тех людей давно нет.

– Ну а подозрения какие-нибудь есть? Тревожные случаи? Ведь кто-то сумел проникнуть в тайну, – теперь Стаська вела следствие, перехватив инициативу у Баюра.

– Во время войны… Тогда весь Оймяконский улус был сплошной зоной. Я нашёл на леднике полумёртвого заключённого. Как он умудрился уйти с рудника? И никто его не искал. Посчитали погибшим. Даже если бы нашли, спасти его было невозможно: вольфрамовый рудник выпил его лёгкие, они наполовину уже окаменели. Оттуда не выходили живыми.

– Вы его вылечили? – почти с уверенностью спросила девушка. С таким-то камнем! С ним не поспорит никакой вольфрамовый рудник!

– Его вылечил витидис. Этот политкаторжанин знал мою тайну. Сам догадался. Я не стал отрицать очевидное. Он поклялся сохранить в секрете.

– Не сохранил? – не столько спросила, сколько констатировала факт Стаська. Люди есть люди. Разве можно удержать воду в решете?

На лицо волхва набежала тень:

– Его звали Николай Кондратьев. Он прожил долгую жизнь…

– Вы ещё встречались с ним? – в голосе Яна слышалось сочувствие. Видимо, этот человек не был для волхва посторонним, даже память согрета теплом.