Текст книги "Мушкетерка"

Они были добры ко мне лишь потому, что должны. Такая у них была работа. Орден мушкетерок, которые не ладят друг с другом, наверняка провалит сложную миссию. Так я говорила себе, проигрывая события того вечера в голове. Дружеские жесты, дружеские слова – важно не принимать их за то, чем они не являются. Я здесь ради отца.

На следующий день все было как обычно. Я натаскивала Теа, и спустя пару часов она продемонстрировала сложную атаку, которая удостоилась всеобщих аплодисментов. Она спрятала руки за спину и покраснела от смущения, а потом вскрикнула, когда шпага, про которую она совсем забыла, проколола ей панталоны.

После обеда Анри принес нам остатки от утренней встречи Сансона с Мазарини: какое-то варенье, острое и сладкое, цвета закатного неба, и темный напиток – настолько горький, что Портия набросилась на Анри с упреками:

– Это что, месть? За то, что я тебя побила? Ты и правда решил, что можешь подсунуть мне это мерзкое пойло и заставить меня его выпить?

Под ее обвинительным взглядом Анри отступил на шаг:

– Я…

– Портия, оставь его в покое! Ты его напугаешь, и он вообще ничего не будет нам приносить! – Теа показала на свою чашку. – Восхитительно! В жизни ничего подобного не пробовала!

Она продолжала прихлебывать напиток маленькими глотками, вертясь на стуле, болтая и смеясь, смеясь и болтая, пока Арья не схватила чашку и не вылила остатки темно-коричневого пойла в ближайший ночной горшок.

– Месье, – окликнула я Анри, когда он собрался уходить. Теа была вне себя от ярости – что у другого человека сошло бы за легкое раздражение – и пререкалась с Арьей, а та, в свою очередь, наблюдала, как Портия ищет порошок, который мы втирали в зубы пальцами.

Анри остановился так внезапно, что я едва не врезалась в него, а потом принялся извиняться:

– Ох, простите, мне не следовало поворачиваться так быстро, просто я услышал, как вы зовете меня, и я не хотел, чтобы вы подумали, будто я не обратил на вас внимания, потому что это вовсе не так…

– Месье, – оборвала его я, удивленная собственной смелостью, – остальные девушки… заняты, однако они наверняка попросили бы меня передать вам их благодарность. За вашу заботу.

Где-то за моей спиной Теа завопила:

– Но это нечестно! Я не допила! И я чувствую такой прилив энергии, я будто способна на все. Арья, давай сразимся! Прямо сейчас!

Арья фыркнула, обмахиваясь веером:

– Нет уж!

Анри явно отпустило напряжение.

– Мне было нетрудно.

– Спасибо, – сказала я.

– Но вы уже…

– Это прозвучало так, будто я благодарю вас только от лица остальных девушек, но я хотела поблагодарить и от себя лично. Так что… Спасибо.

Когда Анри улыбался, невозможно было не улыбнуться в ответ.

И так шли дни, они складывались в недели. Фехтование, искусство флирта, наряды, прически: первое я любила, а все остальное всю жизнь ненавидела, и теперь они слились для меня в одно. Арья оставалась для меня загадкой: она одинаково хорошо владела и клинком, и веером, и казалось, будто она обучается этому всю жизнь. Теа болтала без умолку и лучилась неиссякаемой добротой. Портия была воинственной и вечно голодной. И еще была я. Больная, вечно падающая в обмороки Таня. Таня, которой здесь было не место, не то что им. Но то и дело я слышала у себя за спиной голос матери, голос отца впереди, я слышала голоса девушек рядом со мной, и я хотела перековать свою хрупкость в твердую сталь.

– Держи! – воскликнула Теа, прямо посреди коридора сунув мне в руки охапку ткани с оборками. К концу пятой недели я начала привыкать к здешнему распорядку. Было что-то успокаивающее в четком режиме: каждое утро я просыпалась и, несмотря на головокружение и усталость, точно знала, как день будет разворачиваться передо мной час за часом, упражнение за упражнением, урок за уроком. – Мадам де Тревиль попросила меня подготовить для тебя эту юбку, чтобы ты попрактиковалась в танцах – она достаточно легкая, чтобы подоткнуть ее на случай фехтования, но потяжелее, чем наши повседневные платья.

– Но она и так всю прошлую неделю заставляла меня танцевать!

– Для начала ты должна была разучить шаги. Теперь ты готова перейти на следующую ступень.

Я провела пальцем по краю юбки. Швы были аккуратными, ровными, ткань не сборила.

– Ты сегодня ее сшила?

– У меня было немного времени перед уроком фехтования, а потом в перерыве я ее закончила. Она совсем простая, это только для тренировок, так что лишние украшательства ни к чему, – объяснила Теа.

– Невероятно! Может, ты будешь шить все наши платья?

– Не глупи! Я могу работать с дешевыми тканями, но для бальных платьев нужны еще навыки вышивания. Нет уж, оставим все как есть!

– Но ты могла бы этим заняться. – Теа вопросительно посмотрела на меня, и я добавила: – Ну, когда все это закончится.

Ее лицо порозовело от удовольствия.

– Ты серьезно? Ведь женщин-модельеров совсем мало, и мне кажется, платья были бы гораздо удобнее, если бы их создавала женщина. И красивее, пожалуй. Но не так, как нравится мужчинам, а так, как нам нравится. Я сейчас сказала глупость, да?

– Нет, вовсе нет…

Но Теа уже не слушала:

– Пожалуйста, примерь поскорее, а не то я опоздаю на вечерний урок танцев.

– Ты ведь сказала, что я должна надеть эту юбку на урок. А тебе разве не нужна такая? – спросила я.

– Сегодня только ты. Остальные репетируют новый бальный танец – кажется, он нынче в моде в Италии.

Когда я выходила из главного коридора в комнатку-пенал, Теа крикнула мне:

– Надевай прямо поверх обычного платья!

Юбка действительно была тяжелее обычной, но с застежками я разобралась достаточно легко. Проблемы начались, когда я попыталась выйти через ту же дверь.

– И как я должна в этом передвигаться? – Я вздрогнула, когда края юбки уперлись в дверной косяк, не давая мне переступить порог.

– Повернись боком. Нет, не так… попробуй как будто наклонить ее.

Я кое-как протиснулась через проем и упала бы, если бы меня не подхватили. Я подняла глаза, ожидая увидеть Теа.

– Спасибо!

– Не за что! Очень достойно для первой попытки! – Я покраснела, и Анри отдернул руку от моего локтя, как будто только что вспомнил, что все еще поддерживает его. Я ощутила, как подступает головокружение. – Что с вами? – спросил он. На какой-то момент его лицо показалось чужим. Золотисто-карие глаза превратились в неумолимые голубые. Я резко вздохнула и, пошатнувшись, шагнула в сторону. – Вам нехорошо, что-то не так!

– Да, но это не означает, что ей нужна помощь, – вмешалась Теа. У меня на душе потеплело.

– Но она плохо себя чувствует…

– Анри, ты знаешь, я терпеть не могу спорить. – Теа топнула ногой. – Особенно когда я права, а ты нет. – Ее голос смягчился, когда она повернулась ко мне: – Ты ведь скажешь, если тебе понадобится наша помощь? Правда?

Поколебавшись, я кивнула. Я поджала пальцы ног и на несколько секунд закрыла глаза, потом снова открыла. К счастью, коридор перестал кружиться.

– Со мной все будет хорошо. Особенно если кто-то посидит рядом…

– Отлично, как удачно, что Анри здесь! Увидимся за ужином! – Теа упорхнула с улыбкой, которую я не вполне поняла. Я хотела спросить ее об этом, но она уже исчезла. Перед этим мне подмигнув.

– Она нечто, правда? – произнес Анри с усмешкой.

Мое сердце беспричинно сжалось от звука его голоса. Я просто кивнула, не найдя слов. Она назвала его просто Анри, на «ты», и он ей не возразил. Как будто уже сто раз слышал такое обращение из ее уст.

Глава тринадцатая

Мы шли молча; слова Анри все еще крутились у меня в голове. Когда все это закончится, когда мы выполним наш долг, возможно, он сможет ухаживать за Теа. И я буду счастлива за них. Самая добрая девушка в нашей четверке – и самый заботливый юноша. Идеальная пара!

Анри внезапно остановился:

– Сожалею, если я чем-то обидел вас. Я не имел в виду, что вам необходима моя помощь, я просто…

– Месье, – поспешно перебила я, – вы беспокоились обо мне, я понимаю. И правда очень ценю.

Я пристально вглядывалась в его лицо. Он покраснел и пробормотал что-то в знак согласия.

– Кажется, нас ждет тетушка.

Он открыл дверь в импровизированную бальную залу. Должно быть, некогда эта комната была салоном, но теперь здесь осталось лишь несколько разрозненных предметов мебели и большой, свободный от препятствий кусок паркетного пола. В углу стоял клавесин.

– Откуда вы узнали…

Но мадам де Тревиль уже подгоняла нас.

– Не помню, чтобы приказывала тебе бездельничать, – сказала она. – Как тебе юбка?

– Un grand plaisir. Восхитительно! Чувствую себя принцессой.

Анри хмыкнул, но постарался замаскировать это покашливанием.

– Свое искрометное остроумие проявишь в другой раз, – осадила меня мадам де Тревиль. – Давай, за дело.

Мои туфли шаркали по полу, пока я неуклюже переваливалась из стороны в сторону.

– Тетушка, простите, что вмешиваюсь, но я нужен? Вы просили меня присутствовать на сегодняшнем уроке, – произнес Анри.

Глаза мадам де Тревиль загорелись.

– Не прячься за дверью, подойди сюда.

Приближаясь к ней, он заломил перепачканные чернилами руки – но, поймав ее внимательный взгляд, моментально опустил их по бокам. Мадам де Тревиль кивнула на меня:

– Таня быстро учится, но я не уверена, что она сможет сохранить самообладание в присутствии кого-то постороннего, помимо меня и других девушек. Придется тебе проверить.

– Мне? – Анри словно окаменел. – Но… но…

Мадам де Тревиль издала протяжный вздох:

– Ты и с Сансоном обсуждаешь каждое указание? Он не находит это слегка утомительным?

Кончики ушей Анри засветились малиновым под волосами. Мадам де Тревиль принялась с остервенением листать нотную тетрадь. С утра она набросилась на Арью за то, что та пропустила парирование, заставила Портию сжать зубы так, что я слышала, как они заскрипели. Теа не попала под горячую руку только потому, что ушла шить мне юбку. Что-то случилось… или должно было случиться. Я сама не знала, как мне удавалось до нынешнего момента избегать ее гнева. Слегка пошатнувшись, я подумала, успею ли добежать до окна, прежде чем меня вывернет наизнанку.

– Для начала мы повторим азы, – сухо произнесла мадам де Тревиль. – Пропускайте элементы, в которых больше двух участников; я хочу посмотреть, как Таня справляется с общением один на один.

Мадам де Тревиль отошла к скамье, стоявшей у клавесина, и сыграла первые такты менуэта. Инструмент был развернут так, чтобы она могла видеть нас поверх пюпитра.

Анри сделал несколько шагов ко мне. Моргая, я наблюдала за ним и повторяла его неуверенные шаги. Сердце стучало все быстрее – я чувствовала ускоряющийся пульс в запястьях. Когда мелодия достигла нужной точки, мы одновременно сделали реверансы и поклоны, а потом выполнили полукупе. Я вспомнила все уроки, все тренировки, все эти моменты в салоне, когда я оттачивала свою привлекательность, совершенствовала мастерство обольщения. Когда мы шагнули навстречу друг другу, чтобы после этого описать круг, соединив поднятые вверх правые ладони, я захлопала ресницами.

– Вам что-то попало в глаз? – заволновался Анри.

– Нет, я…

– Улыбайся, Таня! Ты не должна прекращать улыбаться! Не так широко – не показывай зубы! Ты же не гарцующая лошадь!

Когда менуэт сменился аллемандой, я взяла руки Анри в свои.

– Простите, – пробормотала я, не прекращая улыбаться и проходя под его поднятым локтем. При этом я, конечно, не отсчитывала такт про себя.

– За что? – не понял он.

Я рискнула взглянуть на него через плечо, но наш разговор мадам де Тревиль не интересовал – она наблюдала за шагами. Кроме того, нас учили соблюдать приличия, а разговор шепотом предоставлял отличную возможность поддержать у объекта интерес. Портии это давалось великолепно – ее голос был гладким, словно шелк. У объекта создавалось впечатление, что она говорит для него одного. Мои же потуги во время уроков с мадам де Тревиль были мукой даже для моих собственных ушей. Но с Анри мне было не страшно.

– То, что она вам сказала… она весь день не в себе. Ей не следовало вымещать на вас раздражение. Она не нарочно, но это не означает, что ей все можно. Иногда мне тоже с ней непросто. Очень трудно пытаться проявить себя и при этом выдерживать ее критику. – Я сделала паузу, глаза Анри расширились. Я впервые видела их так близко. Они были цвета осенней листвы прямо перед тем, как она становится коричневой и ломкой, с едва заметными крупицами золота.

Он расслабил плечи. Анри не был выдающимся танцором, но уж точно был опытнее меня. Шаги его были уверенными, он решительно вел меня по залу. Должно быть, любой юноша, выросший среди парижской знати, сам не замечает, как усваивает такие вещи. Но мне эта непринужденность казалась странной. Как будто до этого он только изображал волнение, а на самом деле я его совсем не знала.

– Мне тоже так кажется… но, с другой стороны, часть меня задается вопросом: а что, если она права? – Анри выглядел таким удрученным, что я едва не прервала танец. Мысли о том, что он только притворялся, рассеялись, как дым. – Может, у меня и есть талант, мне хотелось бы в это верить, но единственная причина, по которой Сансон взял меня в подмастерья, – это чья-то рекомендация. Я не сам заслужил эту возможность.

Отец, который поправлял мои пальцы на рукояти шпаги. Отец, который кудахтал над моим неуверенным выпадом. Отец, который укутывал меня в свой мушкетерский плащ и смотрел, как я с визгом ношусь по комнате.

– Так не упустите ее, – посоветовала я.

– Что?

– У вас появилась возможность сделать что-то важное. Не упустите ее. Докажите, что вы ее достойны. Докажите всем. Может, это не совсем та работа, о которой вы мечтали, но карта может изменить мир. Вы подарили мне карту Люпьяка. Большинство людей считают, что деревня неважна, что она ничего не стоит. Эта карта – первое изображение деревни, которое я видела. Но есть и другие места, подобные Люпьяку. Списанные со счетов из-за их размеров, из-за людей, которые там живут, из-за их невеликого достатка. А у вас есть власть научить людей мыслить шире самих себя. Видеть что-то дальше своего носа.

В следующий миг я вдруг слишком остро ощутила, что его рука сжимает мою, что мы стоим бок о бок и Анри внимательно смотрит на меня слева. Его золотисто-карие глаза изучали мое лицо; к щекам вдруг прилил жар. Должно быть, Жанна развела огонь в одном из каминов перед нашим приходом, а я не заметила, потому что слишком старалась показать себя перед мадам де Тревиль. Рука Анри выскользнула из моей, испачканные чернилами пальцы задели мою ладонь.

– Благодарю за танец, – пробормотал он. Но не отошел от меня.

Я вздрогнула, когда раздалось громкое покашливание мадам де Тревиль.

– Полагаю, это годится.

Я повернулась, чтобы встретиться с ней взглядом:

– Серьезно? Вы правда так думаете?

Мой голос дрогнул от волнения.

Мадам де Тревиль смотрела так, будто гордится мной, но я решила, что это наверняка самодовольство: ей удалось чему-то научить совершенно необучаемую подопечную.

– Ты готова к ближайшим выходным.

– А что будет в ближайшие выходные?

– Небольшой бал, один из последних перед официальным открытием сезона во дворце. Последние вельможи возвращаются в город из своих летних резиденций, а кое-кто возвращается в Париж впервые с тех пор, как два года назад закончилась Фронда. В том числе те, кто был помилован его величеством. Все они – потенциальные участники заговора. Пока ты не будешь готова взять в разработку собственный объект, просто следуй за остальными девушками. Внимательно наблюдай, как они извлекают информацию из своих объектов. От этого зависит, ждет тебя успех или… – Ей не обязательно было произносить это вслух. Вариант провала не рассматривался. Ведь я была членом Ордена. Мой желудок сжался, однако я кивнула, и важность момента наполнила меня до краев.

Может статься, что отец был прав. И я действительно справлюсь. Добьюсь успеха ради него, докажу, что могу быть полезна мушкетерам – и достойна того, чтобы они помогли мне отомстить за отца. Но сказать – одно, а поверить в это – совсем другое. Может, я и не верила, по крайней мере пока что, но мне и не требовалось верить в себя, пока в руке у меня была шпага. Его вера уже привела меня туда, где я есть, и она приведет меня туда, куда мне нужно.

– Я вас не подведу, мадам.

– В тебе больше от отца, чем мне показалось вначале.

Когда нечто подобное говорила моя мать, это воспринималось как оскорбление или упрек. Но в устах мадам де Тревиль это прозвучало как наивысшая похвала. Папин перстень ощущался как теплое прикосновение к груди. Я повернулась, чтобы попрощаться с Анри, но он уже выбегал за дверь. Торопливо махнув мне, он исчез.

– Теперь-то начнется настоящая работа, – произнесла мадам де Тревиль.

Я вполуха слушала длинный список задач, которые мне нужно было выполнить к выходным. Когда мы покидали зал, я обвела глазами камины – в них не было ничего, кроме остывшего пепла и вчерашней золы.

Предыдущие недели можно было назвать бурными, но дни, предшествовавшие моему первому балу, и вовсе напоминали летнюю грозу с оглушительными раскатами грома и слепящими вспышками молний. Пришлось в последнюю минуту перешивать корсет, панталоны, а также пояс, который я носила под платьем, чтобы крепить к нему кинжал и шпагу. Какое счастье, что нынче в моде были широкие юбки – никто и не заметит, что под всеми этими слоями шелка, тонких кружев и жемчужного шитья я прячу оружие. К утру того дня, когда был назначен бал, моя голова была до отказа забита именами ключевых фигур парижской знати, названиями танцев и различными способами покорить мужское сердце.

– Mon Dieu! Боже мой! – воскликнула Портия, когда я вошла в столовую. – Ты выглядишь так, будто не спала несколько недель!

Арья и Теа подняли глаза от своих тарелок.

Мой желудок начал пульсировать. Когда я утром подошла к зеркалу, то изо всех сил постаралась не замечать фиолетовые круги под глазами – казалось, что они вдавлены в кожу. Я гоняла еду по тарелке. Крошила пальцами кусочек хлеба. Прошлым вечером, укутавшись в одеяла, я разглядывала на карте очертания Люпьяка, водила пальцем по маршруту, которым мой отец отправился в дорогу с Бо, – до самой границы деревни и прочь с территории карты, прочь из нашего мира. Не имело никакого значения, что меня вот-вот посвятят в обязанности мушкетера, что для мушкетера король должен быть превыше всего остального, – я отдала бы тысячу королей, чтобы вернуть папу. Не того отца, что заставил меня поверить в свое предательство, а того, что называл меня своей дочерью, гордился мной и никогда не стыдился.

– Таня? – Теа нерешительно наклонилась ко мне. – Спрашивать, все ли с тобой в порядке, наверняка бессмысленно, но я не знаю, как еще сказать…

Слова «Все в порядке» застряли у меня в горле; на вкус они были как пепел. Губа задрожала, и я прикусила ее, сжав челюсти. Теперь я ощутила металлический привкус во рту.

– Я не хотела тебя задеть, а круги под глазами мы как-нибудь замажем. Вот увидишь, – пообещала Портия. – Это несложно, просто понадобится чуть больше пудры.

Воцарилось неловкое молчание. Теа беспокойно поерзала.

– На моем первом балу в Париже я так оконфузилась! – наконец выпалила она и отчаянно покраснела, когда мы все посмотрели на нее.

– C’est vrai, это правда! – выдавила она. – Я споткнулась. Но не упала, потому что Арья танцевала рядом, и она помогла мне поймать равновесие прежде, чем заметил кто-либо помимо моего партнера. А потом я совершенно утратила контроль над беседой с заезжим герцогом – я так волновалась, что едва не расплакалась. Но Портия увидела, что у меня проблемы, и пришла на выручку. – Глаза Теа заблестели, голос надломился, но она продолжила рассказ: – Мы – мушкетерки. Мы сестры по оружию. Мы не позволим друг другу упасть, никогда!

– Она права, – подтвердила Портия, прочистив горло, и часто заморгала. – Я хочу сказать, что все это звучит жутко сентиментально, но это правда. Ты хочешь что-нибудь добавить? – Она обернулась к Арье.

Арья с бесстрастным, как обычно, лицом посмотрела на меня:

– Это ежегодное мероприятие. Далеко не самое важное в сезоне. Ты впервые выйдешь в свет, но там не будет никого из королевской семьи, да и высокопоставленных вельмож тоже. Мадам де Тревиль не отправила бы тебя туда, не будь она уверена, что ты готова.

– Спасибо, – сказала я. – Я просто… не хочу никого подвести. А что, если у меня закружится голова и кто-нибудь заметит? Что, если я упаду в обморок или…

– Знаешь ли, невежество жителей твоего городка совершенно исказило твое представление о собственных способностях, – заявила Портия.

– Откуда ты знаешь, что они…

– Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, как они с тобой обращались. Я знаю, каково это – жить с мыслью, что ты не соответствуешь чьим-то ожиданиям… что ты бесполезна. Но, честно говоря, кого это волнует? Сегодня ты идешь на бал. Ты ценное приобретение для Ордена. И ты станешь неизвестной героиней своей страны. Мы видели, как ты фехтуешь, Таня, мы тренировались с тобой. Мы знаем, на что ты способна.

Под ее взглядом я сглотнула, потом сделала глубокий вдох и представила себе, как нервы, скрутившие все мое тело, расслабляются и отпускают меня. Эти девушки в меня верят. Они не дадут мне упасть.

– Ну вот мы все и решили, – подвела итог Портия, и ее серьезное лицо осветила широкая улыбка. – А теперь давайте готовиться к балу.

Приготовления заняли весь день. Мы несколько часов провели перед зеркалом, выбирая наряды, прикладывая к шее различные ожерелья и закалывая волосы десятками заколок. Портия замазала мне круги под глазами – для этого она добрых полчаса поворачивала мою голову под разными углами, накладывая сначала белила, а затем пудру. Затем она показала мне, как надкусывать половинку лимона, чтобы сделать губы ярче, как избавляться от кислого привкуса и как прятать лимон в накладных карманах во время бала.

– Ты, должно быть, шутишь, – изумилась я.

Портия пожала плечами:

– Что хорошо для королевы Швеции, то и для тебя сгодится.

Я подняла брови.

– На самом деле никто не знает, работает это или нет. Но она так в это верит, что привезла целый ящик лимонов с собой во Францию пару сезонов назад. Так что попробовать стоит. В худшем случае у тебя сморщатся губы, зато дыхание станет свежéе.

Как-то раз, ненадолго вырвавшись из цепких лап Портии, я заметила Анри. Но стоило мне его окликнуть, как он исчез, только каштановые волосы мелькнули у входа в кухню, прежде чем дверь закрылась. Мои мысли вернулись к нашему танцу, к таким знакомым пятнам чернил на его пальцах, к жару его ладони…

Я надела первое из своих новых платьев: сапфировый шелк, туго обтягивавший талию и затем свободными складками ниспадавший к полу. Я испытала облегчение, когда посмотрела в зеркало и увидела в нем кого-то знакомого: волосы, как у матери, были собраны в высокую прическу, увенчанную гребнем с хрустальными вставками, лицо обрамляли локоны. Улыбка как у отца. Декольте было не таким смелым, как у Портии, однако открывало посторонним взглядам гораздо больше, чем я привыкла. Впрочем, оно было не настолько глубоким, чтобы я не могла надеть цепочку с отцовским перстнем: он надежно скрывался под тканью лифа.

– Идеально, – оценила Теа, и даже Арья одобрительно кивнула.

Я старалась не слишком задумываться о том, что ожидает меня в конце поездки в экипаже. Бальный зал, полный людей, которых я должна впечатлить, очаровать, если хочу остаться в Париже и сохранить хоть какой-то шанс выяснить правду о папе.

– Мадам де Тревиль, я была бы очень признательна за любые подсказки по поводу бала, чтобы понимать, чего вы от меня ожидаете, и подготовиться к… – начала я, когда мы вышли в фойе, где нас ждала наставница.

Она заморгала, услышав мой вопрос.

– Ах да, у нас уже давно не было новичков. Давайте обсудим все по дороге. Я предпочитаю раздавать задания в экипаже – это позволяет мне сосредоточиться на обучении и не отвлекаться на вопросы о предстоящих мероприятиях в течение недели, – объяснила она, демонстративно глядя на меня. – Но, как я уже говорила ранее, тебе предстоит следовать за остальными и все повторять за ними – по крайней мере, первые несколько раз. Сегодня будешь сопровождать Арью.

Я так волновалась, что мне не хватило духу расспрашивать ее дальше, пока мы не достигли цели нашей поездки – частного особняка в Ле Маре, принадлежавшего сыну какого-то аристократа. Технически он и сам был аристократом, просто Орден пока не был с ним знаком. Он был новым участником предстоящего сезона.

– Девушки, поживее! Глаза вверх, грудь вперед! – На лицо мадам де Тревиль падала тень. В экипаже было тесно от наших пышных юбок, кринолинов и кружев – они заполнили собой все пространство так, что даже ног наших не было видно. Драгоценные камни усеивали лифы платьев, рукава, свисали с мочек ушей и сверкали в волосах.

– Это так волнительно! – прощебетала Теа, прижавшись круглым личиком к окну кареты. – Обычно сам маркиз де Туси устраивал бал в своей городской резиденции, но сегодня это делает его сын! Подумать только – новое поколение будет заправлять нынешним сезоном!

Арья скорчила гримасу и поймала мой взгляд.

– Сын маркиза печально известен своим пьянством, – вполголоса прокомментировала она. – Кроме того, его едва ли можно назвать представителем парижской молодежи, он на самом деле довольно взрослый.

– Итак, – начала мадам де Тревиль, мгновенно переключив наше внимание на себя, – ваши задания: Теа, ты должна взять на себя хозяина бала, пока Портия завоевывает расположение сына графа де Монлюка. Самого графа видели в доках на правом берегу трижды только на этой неделе. Его внезапный интерес к торговле подозрителен, и у него нет особенных причин общаться с матросами и грузчиками. Едва ли он стоит во главе какой-то контрабандистской операции, однако он явно замешан. В прошлом сезоне он с трудом наскреб денег на аренду резиденции в Париже, а нынче вдруг купил особняк? Да еще на самой фешенебельной улице Ле Маре? Не говоря уже о том, что у него дома появляется загадочный посетитель – моим информаторам удалось выяснить лишь то, что это каждый раз один и тот же человек. Судя по одежде, он, скорее всего, купец, но личность установить так и не удалось.

Все закивали, однако у меня в голове все смешалось.

– Разве мы не должны раскрыть заговор против короля? – спросила я.

– Цель торговли – не только деньги, но и власть, – ответила мадам де Тревиль. – В нашем случае речь идет о своего рода полуподпольном рынке определенных заграничных товаров, которые попадают в дома отдельных аристократов.

Но для чего аристократам… погодите!

– Так их подкупают в обмен на преданность?

– Отчасти. Но у нас есть основания полагать, что корабли привозят не только предметы роскоши, Таня. Оружие, – пояснила наставница, заметив мою растерянность. – Чтобы убить короля, достаточно одного ружья. Чтобы вооружить избранных аристократов, которые будут наготове при первых признаках переворота, нужно гораздо больше.

Во рту у меня пересохло, и я откинула голову на подушки, пока Арья заканчивала объяснение:

– Королевская семья не может арестовывать дворян и отправлять их в ссылку без всяких доказательств. Это может спровоцировать очередную Фронду. Или что-нибудь похуже. – Я вспомнила, как мадам де Тревиль говорила мне, что аристократам нет дела до жизней простых парижан. Посмотрев на Арью, я поняла. Что-нибудь похуже – это когда улицы Парижа зальет не только голубая кровь королевской семьи, но и ярко-алая кровь простых людей.

На лице мадам де Тревиль промелькнуло одобрение.

– Неплохое резюме. Я бы еще добавила, что наш нынешний король – жадный до развлечений подросток, который любит устраивать пышные и многолюдные вечеринки. А это нелегко, когда половина твоего двора оказалась в ссылке после гражданской войны, а другая половина сидит за решеткой, поскольку ты опасаешься, что они захотят тебя убить. И не надо на меня так смотреть, – добавила она, когда мы притихли. – Правда заключается в том, что король ваш ровесник. И вам следует избавиться от опасного заблуждения, что он неспособен ошибаться. Мы должны учитывать это в нашей работе. В противном случае мы рискуем потерять его. – Она отбивала ритм своей речи ударами кружевного веера по ладони. – Однако не будем забегать вперед. Наша сегодняшняя миссия заключается в том, чтобы собрать информацию и показать Тане, чего ожидать от нашей работы. Арья, к тебе маркиз особенно благосклонен. Я хочу узнать, почему он переложил ответственность за нынешний бал на своего сына. Он обожает находиться в центре внимания – так почему отказался на этот раз? Чем он так занят? Или ради чего его отстранили от дел? Все это неспроста.

– Она считает, что это как-то связано с контрабандой? – шепотом спросила я у Арьи, когда наша наставница переключила свое внимание на Теа.

– Неизвестно. Но информация в любом случае лишней не будет, – ответила Арья. Я подняла брови. – Нам нужно знать каждую тайну в городе, чтобы суметь защитить его. Если однажды маркиза натравят на нас, мы напомним ему о том, что нам известно, чтобы его приструнить. Мадам де Тревиль доверяет кардиналу Мазарини. Но если одну из нас прилюдно в чем-то обвинят, ему будет проще сделать вид, что он ничего не знает, и передать нас под стражу, чем вмешиваться и рисковать всем Орденом. Наша работа – спасти короля, но и себя мы должны защитить.

Экипаж остановился, с обеих сторон через окна доносились голоса и музыка.

– Таня, как я уже сказала, ты будешь следовать за Арьей. – Наконец очередь дошла и до меня. – Объекты Теа и Портии не оценят, если за их юбки будет цепляться кто-то еще. Нельзя допустить, чтобы объект Портии – сын графа – утратил к ней интерес. Он может обладать нужной информацией о цепочке контрабанды.

– Едва ли что-то может заставить сына графа утратить ко мне интерес. В нашу первую встречу на мне было платье с закрытым лифом и даже воротником, и вот посмотрите, до чего дошло. – Портия опустила глаза на свое декольте. – Если вырез станет еще ниже, то грудь попросту вывалится. Как бедняжка на ногах еще держится.

Я поперхнулась, но быстро замаскировала это покашливанием, заметив неодобрение на лице мадам де Тревиль.

– Портия, – с упреком сказала она.

– Да-да, я обязательно выясню имя человека, который чуть ли не каждый день ходит к его отцу, пока сынок не отлипает от моего декольте, – вздохнула Портия. – Но учтите, в следующий раз я хотела бы вести слежку за таинственным купцом, вместо того чтобы охмурять занудного сына человека, к которому он приходит.

Мадам де Тревиль вышла из экипажа, и девушки одна за другой выбрались следом, пока в экипаже не осталась только я. Головокружение – это еще куда ни шло, но в сочетании с до предела натянутыми нервами это был совершенно новый зверь. С ним я еще не научилась справляться.