Текст книги "Оковы бессмертия"

Глава четвертая

Расследование словно костер из влажного хвороста норовило прекратить свое существование.

Следователь Снежана Захаровна всеми силами пыталась найти однорукую девушку или еще какую-нибудь зацепку, хотя начальство уже неоднократно говорило о прекращении дела, о внесении его в список нераскрытых дел. Женщина же продолжала вести расследование, чувствуя о приближении события, могущего сдвинуть его с мертвой точки.

– Бесполезны твои усилия, – в который уже раз говорила напарница Алика.

– Я чувствую, понимаешь, что не все так просто в этом деле. Чувствую своим следовательским чутьем.

– Возможно, и не было никакого убийства.

– Как это не было? Трупы есть, а убийства не было?

– Ну, девушек мог кто-то укусить.

– Кто, например?

– Змея.

– Олег не нашел следов, – возразила Снежана.

– Комар.

– Никогда не слышала, чтобы на укус комара случилась подобная реакция. К тому же сразу у двоих человек.

– Они ведь близнецы. У них схожие реакции.

– Нет, здесь именно убийство.

В ожидании прошел и этот рабочий день.

Снежана предвкушала встречу с мужем и сыновьями, которые сегодня вечером возвращались домой. Они ездили к ее отцу.

Снежана уже покинула кабинет и заперла его, когда раздался телефонный звонок.

Звонил знакомый участковый из соседнего райцентра. Снежана разослала ориентировки по всей области. Большего ей сделать не позволили.

– Привет, Игорь.

– Привет, Снежана. Радуйся, нашли твою однорукую девушку.

– Ее задержали?

– Нет.

– Хотя бы допросили?

– Тоже нет. Теперь с ней ничего невозможно сделать, кроме одного.

– Чего? – спросила Снежана, уже догадываясь о произошедшем с ее свидетельницей.

– Вскрытия. Ее убили жестоким способом.

– Точнее.

– Живой забили гвоздь прямо в сердце.

– Ужас. Она точно была жива?

– Так утверждает наш патологоанатом.

– Выезжаю.

Однорукую девушку нашли на берегу реки, присыпанной землей. К приезду Снежаны труп успели перевезти в морг.

Снежана сразу же отправилась туда.

Игорь ожидал ее у входа в отделение с трупом.

– Пошли, – сказал он. – Константин уже сделал предварительные выводы.

Они зашли.

На столе под простыней лежало тело однорукой девушки.

– Здравствуйте, Константин. Что скажете?

– Здравствуйте, Снежана. Скажу, что жертва не сопротивлялась убийце. Под ногтями единственной руки нет никаких следов чужого эпидермиса. Да и на одежде тоже.

– Хотите сказать, ее не трогали.

– Вообще не прикасались.

– Выходит, она сама легла и приняла мучительную смерть, – Снежана не понимала ничего. Настолько дело было необычным и чем дальше, тем запутаннее оно становилось. – Покажите грудь.

Патологоанатом откинул простыню

Предстало мертвое лицо девушки, искаженное болью. Гвоздь еще находился в груди в области сердца. Он был полностью заколочен. Вокруг запеклась кровь.

– Она могла находиться под воздействием психотропных веществ?

– Кровь не содержит их следов. Она находилась в сознании.

– Зверь, – коротко сказала Снежана.

– И не говорите. Впервые сталкиваюсь с подобной жестокостью.

– Личность девушки установлена? – Снежана обратилась к участковому.

– Виктория Александровна Чижова. 18 лет. Живет с родителями. Приехали они из Якутска десять лет назад.

– Приезжие издалека, – Снежана задумалась.

– Обращаю внимание на короткую руку, – подал голос Константин.

– Что с ней?

– Она была отрублена. Еще давно, – мужчина подошел к трупу с лева, откинул простыню, предоставив взгляду культю. – Уже все заросло. Прошло, по крайней мере, лет пять с момента операции.

Снежана посмотрела.

– То есть проводилась операция по ампутации. Что говорят родители?

– Тебе лучше самой поговорить с ними, – посоветовал участковый.

Родители встретили Снежану и снова рассказали необычную историю.

– Мы жили в Якутске, но всегда хотели уехать из Сибири, – начал рассказ Александр. Его жена Кристина говорить не могла из-за душивших ее слез. – Лишь девять лет назад нам удалось переехать в этот дом, где жил мой брат. Он сам исчез бесследно. Перед этим я получил письмо с просьбой приехать и занять дом на полных правах. Естественно, я ответил вопросом о его подобном намерении. Письмо пришло по выбыванию адресата. Нам пришлось ехать.

– Вы искали брата?

– Конечно. Однако никаких следов найти не удалось. Время шло. Я смирился с потерей, но тут пропала Вика. Мы кинулись искать ее, но также безуспешно.

– Когда это случилось?

– Шесть лет назад.

– Лучше бы мы сюда не приезжали, – вступила в разговор Кристина. – Это все твой брат. Это он украл тогда Вику, а теперь убил мою бедную девочку. Он обезобразил ее.

– Вы имеете в виду отрубание руки?

– Да.

– Что ты такое говоришь? – возмутился Александр, но мягко. – Зачем брату вредить нам после такого подарка.

– Это дом Ваших родителей?

– Да. После них дом стал принадлежать Вадиму, так как я уже жил в Якутске. Семьи у него не было.

– Снежана Захаровна, зачем Вы искали мою дочь? – спросила мать.

– Она ссорилась с девушками, которых позже убили.

– Вы думаете, что Вика могла убить? Она не такая. Она добрая и всегда всех жалела.

– Давайте рассуждать: вы не видели ее шесть лет. Неизвестно, кто и как ее воспитывал. Кто что в нее вложил.

– Не хочу даже думать о ней плохо. Для меня она осталась маленькой девочкой, – женщина снова зарыдала.

– Конечно, не думайте.

– Бедная мать, потерявшая детей. Нет ничего страшнее этого. Шесть лет я жила надеждой снова увидеть Вику, обнять ее, а выходит, что я ее увидела, чтобы похоронить.

Кристина закрыла лицо руками и вышла из комнаты.

Разговор был закончен.

Снежана возвратилась с кипой бумаг по делам брата и дочери Александра Чижова.

В голове был бардак. Настолько были разными четыре дела – два о пропаже людей и два об убийствах. В то же время все дела крутились возле одной семьи Чижовых. Не понятное переплетение судеб виделось некой паутиной, хозяина которой предстояло отыскать и спросить с него за все поломанные жизни.

Всем этим предстояло заняться следователю Снежане Захаровне Барсовой.

На следующий день Снежана занялась чтением дел. Параллельно следователь делала конспект всего прочитанного.

Складывалась следующая картина.

Вадим скоропалительно передал права на дом Александру. Буквально вслед за последним письмом, написанным с просьбой приехать. На следующий день после получения необходимых документов он пропал. Складывалось впечатление, что Вадим заранее наметил свое исчезновение. Несомненно, он знал, что больше не вернется. Зачем же устраивать переполох по поводу отъезда? Почему не объяснить свой отъезд? По словам соседей и почтовых работников к нему никто не приезжал и писем не писал, кроме брата. Хотя если было какое-либо влияние на него, то оно могло быть вне дома.

Следующей потерей в семье стала дочь Вика. Она пропала по дороге из школы домой. Кстати, это случилось в тот же день, что и 9 лет назад. Совпадение? Что-то подсказывало, что нет. Дядя похитил племянницу? Близко к истине. Куда и зачем? Воспитать самостоятельно? Своей-то семьи не имел, вот и решил племянницу забрать в счет дома. Кто же ее тогда убил? Дядя-папа за побег. С такой жестокостью. Что же делала Виктория в клубе? Зачем та ссора и еще мальчик, отвлекший Максима от наблюдения за сестрами?

Снежана откинулась на спинку кресла.

Очень запутанное дело и все равно интересное.

В дверь постучали.

– Войдите.

Вошла женщина лет шестидесяти. Маленького роста, полная фигура, с круглым улыбающимся лицом. Ни единого седого волоса. Она никак не могла пристроить руки, теребящие сейчас край синей кофточки.

Снежана почувствовала ее волнение.

– Здравствуйте. Мне нужна следователь Снежана Захаровна.

– Здравствуйте. Это я. Проходите.

Женщина уверенным шагом пересекла кабинет, села напротив следователя.

– Вы ведь ведете дело об убийстве Виктории Чижовой?

– Я лишь взяла дело под наблюдение. Вы можете чем-то помочь следствию?

– Хочу рассказать то, о чем молчала девять лет.

– Для начала представьтесь, пожалуйста, – Снежана взяла лист для заполнения протокола.

– Алла Викторовна Камнева. Я молчала о том, как пропали Вадим Чижов с племянницей.

– Почему молчали?

Алла Викторовна заколебалась. Видимо, собиралась рассказать о чем-то не вполне этичном с ее точки зрения.

– Я не буду писать об этом, – пообещала Снежана. Про себя порадовалась нежданному свидетелю.

– Мне хорошо заплатили. У меня внучка болела. Ей нужна была операция. Сейчас же все в порядке.

– Давайте перейдем к делу.

– Конечно, – согласилась женщина и рассказала следующее. – Я шла по лесу и увидела Вадима Чижова – своего соседа. Мужчина беседовал с другим мужчиной. Тот убеждал его уйти вместе с ним в лес. Вадиму якобы больше нельзя жить с людьми. Вадим же говорил о своем нежелании покидать дом. Тогда собеседник стал говорить о какой-то девочке, которой он нужен. Я стала отходить назад, и хрустнула под ногой ветка. Мужчины увидели меня, и Вадим пошел ко мне, а тот стал уходить вглубь леса. Тогда-то Вадим и предложил мне денег за молчание.

– Как выглядел тот мужчина?

– Высокий, красивый мужчина моего примерно возраста. Шатен. Гладко выбритый. Особых примет нет.

– Раньше видели его?

– Никогда. Я еще подумала, что ничего особого не услышала, чтобы брать деньги. Позже поняла, что они говорили о Вике. Бедная девочка.

У Снежаны возникла идея. Она достала фотографии убитых близнецов и положила перед Аллой Викторовной. Сердце замерло в ожидании положительных результатов. Они дополнили бы следствие.

– Эти девушки приезжали в ваш город? К Вадиму или его брату?

Свидетельница рассмотрела фотографии.

– Нет. Что с ними?

– Они упали замертво без всяких на то причин. Перед этим они ссорились с Викторией Чижовой.

Алла Викторовна покачала головой, вздохнула. Поставив локоть правой руки на стол, оперлась щекой о ладонь, по-бабьи запричитала:

– Молодые умирают от всяческих напастей, а мы живем годами. Что же надобно иродам от наших детей? Чего не разошлись пути? Надо же иметь ненависть к людям, чтобы убивать, – женщина встрепенулась. – Вы уж простите меня, Снежана Захаровна. Заболтала я Вас.

– Ничего, Алла Викторовна. У меня каждый раз при виде убитого те же мысли возникают. Каждый убийца пытается оправдать свое преступление. Я бы сказала, сии оправдания надуманны в большинстве.

– У Вас еще есть вопросы?

– Пока нет. Распишитесь.

Следователь повернула протокол к свидетельнице, рядом положила ручку.

Алла Викторовна взяла ручку и поставила свою подпись.

Прождав Карла Христофоровича около месяца, Анна Сергеевна наняла другого управляющего. По странному стечению обстоятельств им оказался родной брат пропавшего управляющего – Ганс. Характером он копировал старшего брата. Крепостные вздохнули было облегченно после исчезновения строгого Карла Христофоровича, но тотчас же пригорюнились после знакомства с Гансом Христофоровичем. Как говорится, попали из огня да в полымя.

– Я сочувствую Вашей потере, Ганс Христофорович, – сказала Анна Сергеевна.

– Мне думается, что Ваши крепостные повинны в исчезновении моего бедного брата.

– Я верю своим людям. Карл Христофорович хоть и был крут с крепостными, но они побожились в своей невиновности.

– Позвольте попытать одного человека, Анна Сергеевна.

– Кого же?

– Отца того мальчика, которого брат обвинил в краже часов и наказал. У него был мотив расправиться с управляющим.

– Я уверена в своих крепостных, – повторила Анна Сергеевна. – Сочувствую Вашему горю, – женщина говорила искренне.

– Я могу хотя бы расспросить мужиков? – Ганс про себя уже решил, что найдет способ применить силу.

– Только расспросить.

Управляющий тотчас же отправился в деревню.

Он нашел отца того мальчика, которого его брат обвинил в краже часов и наказал.

– Хочу спросить тебя про Карла Христофоровича. Не ты ли его убил?

– Что Вы, Ганс Христофорович! Зачем мне его убивать? Брать грех на душу, – мужик перекрестился.

– Так за сына своего отомстил, – Ганс Христофорович пристально смотрел в глаза мужика, но тот взгляда не потуплял, смотрел без страха.

– Тимошка-то мой известный сорванец. Лишний раз наказание не испортило его. Как знать, может он и с умыслом часы поднял, да Карл Христофорович вовремя подоспел, – мужик говорил так просто, что Ганс Христофорович даже опешил.

– Что же ты сыну своему не веришь? – с большим удивлением в голосе проговорил он.

– Верю, но с оглаской на его прошлые проказы. Он ведь уже попадался на воровстве, и был мною наказан.

– Где же он сейчас?

– Пасет стадо.

– Один?! – удивился управляющий.

– Конечно, нет. Он лишь подпасок.

Ганс Христофорович еще с минуту пристально посмотрел на мужика. Он силился уловить в его выражении лица малейший намек на ложь или затаенную мысль. Тщетно. Лицо ничего не выражало, кроме ясного взгляда и готовности отвечать на поставленные вопросы.

– Я верю тебе, но буду присматривать, – пообещал управляющий.

Даже гром, раздавшийся на чистом небе, не смог бы так поразить Машу, как поразила ее новость о своем происхождении. Девочка услышала ее случайно, подойдя к двери материной комнаты. Родители снова ссорились из-за мягкого отношения отца к крепостным.

– Они пустят нас по миру! – кричала Ольга Сергеевна.

– До сих пор же не пустили. Имение процветает, – спокойно парировал Николай Андреевич. По голосу чувствовалась многолетняя усталость от подобных разговоров и пустых уговоров.

– Скоро еще одну молодую пару отпустишь. Некому будет работать. Старики остаются.

– Полно. Всего один раз в год вольную даю.

– В этих семьях два десятка детей родилось. Они могли быть нашими крепостными. Почему я за тебя вышла? – в голосе слышны слезы.

– Сама знаешь ответ. Никто больше не взял бы тебя с приданым под сердцем, – Николай Андреевич зашептал, но Машин слух, к несчастью, оказался слишком тонким и дал ей ненужную информацию. – Тогда ты спуталась с крепостным и понесла Машу. Помнишь, что она не моя дочь, но носит мою фамилию и живет в моем доме.

За дверью послышались рыдания. Ольгу Сергеевну прорвало.

С этой же стороны Маша зажала рот рукой, чтобы не закричать. Захотелось убежать, но ноги прекратили подчиняться. Перехватило дыхание. Сердце учащенно забилось подобно птице в клетке. Пришлось с силой делать вдох, а затем выдыхать медленно-медленно. Захотелось кинуться прочь от комнаты, из этого большого дома. Дома, считавшегося родным до этой самой страшной минуты. Убежать прочь из этого имения, но ноги не слушались. Ноги подкашивались, а уши предательски продолжали слышать родительский разговор.

– Я была молода и влюбилась без оглядки, – сквозь душившие слезы говорила Ольга Сергеевна. – Он был такой красивый и такой страстный. За ним бы я ушла куда угодно.

– Меня ты любила когда-нибудь? – голос спрашивал мягко. Николай Андреевич уже сожалел о своем напоминании.

– Конечно, любила, но, признаюсь, не так сильно.

Маша не знала, что ей теперь делать. Уйти и забыть обо всем она могла. Войти в комнату и обо всем рассказать было невозможно.

Так девочка и стояла с камнем на сердце. Она вспоминала отношение отца к ней и младшей сестре. Никогда он не делал никаких различий между ними. Всегда все одинаковое. Отец любил Машу, не родную оказывается дочь, так же сильно, как и ее сестру Аню. Как же теперь она будет обращаться к ней. Нет, не зачем сестренке знать подробности. Она не сможет понять родителей, настолько Аня правильно думает и делает.

Мысли прервала открывшаяся внезапно дверь. Задумавшаяся Маша не успела отойти и получила удар по лбу.

– Маша? – вышел отец. – Что ты тут делаешь?

– Я все слышала, – пролепетала девочка, заливаясь краской и глядя в пол. Маша не смела поднять глаза и посмотреть на отца.

– Ты про что говоришь? – не понимал мужчина.

– Так ты подслушивала?! – из комнаты выскочила мать. – Негодница! – Ольга Сергеевна замахнулась рукой для пощечины, но Николай Андреевич схватил ее за запястье.

– Ей и так плохо.

Мужчина погладил дочь по голове.

– Ты поняла, что я тебе не родной?

Голос отца успокаивал и придавал сил. Маше даже стали смешны ее недавние мысли и чувства. Отец любил ее, в этом не было никаких сомнений.

– Я чувствую твою любовь, папа, – с невыраженным словами облегчением Маша подняла голову. Их глаза встретились, и губы уже трогала улыбка.

– Я вас всех очень люблю, девочки мои.

Левой рукой Николай Андреевич обнял жену, правая рука легла на плечи дочери. Обеих он крепко прижал к себе.

Глава пятая

Как известно, клубок состоит из одной длинной-длинной нитки. Прежде же чем нитка станет клубком, нужно проделать громадную работу: остричь овцу, сделать из шерсти пряжу, вытянуть из пряжи нитку и лишь потом смотать ее в клубок.

Снежана чувствовала себя женщиной, которая занимается в данный момент тем, что набирает пряжу и готовится ее прясть. Собранная ею информация кое-как уложилась в голове. Оставалось потянуть нить, чтобы она ровными рядами ложилась на веретено. За что же потянуть так, чтобы не было обрыва? Ведь нить расследования уже дважды обрывалась: Максим был рядом с убитыми, а Вика убита. Не относится ли ее ссора с девушками к ее устранению? За что? Какая тайна была передана ею?

Первым делом следователь проверила неожиданно пришедшую информацию о получении денег Аллой Камневой. Женщина действительно получила крупную сумму денег и потратила на лечение внучки. Деньги были переданы со счета Вадима Чижова. Кстати, владельцем денег являлся не он, а некий Аркадий Ребров. Он перечислил сумму за два дня до перечисления оной женщине. Выходило, что Аркадий может быть тем самым человеком в лесу, разговаривавшим с Вадимом перед его исчезновением.

Ниточка расследования потянулась, и на этот раз порваться не грозила.

Снежана даже вспотела от удовольствия и усердия в столь запутанном деле. Оставалось узнать адрес Аркадия и допросить его.

Адресом места проживания оказался районный город в соседней области.

Изумлению Снежаны не было предела.

– Стоило ехать так далеко только ради разговора с Вадимом Чижовым, – вслух сказала Снежана. – Как будто телефонов не существует.

Телефона и не существовало у Аркадия. В смысле регистрации. Водительские права также отсутствовали. Присутствовал только номер счета в местном отделении банка. На нем снова была изрядная сумма денег.

– Где же Вы их зарабатываете, интересно знать?

Поездка в город планировалась Снежаной на следующий день. К вечеру она доберется до местной гостиницы. На следующий день встретится с Аркадием.

Планирование будущего порой преподносит большие сюрпризы.

Вернувшись домой поздним вечером, Анатолий Борисович нашел его пустым. Его дочь Агата снова куда-то ушла с друзьями. Ей было семнадцать лет. Мужчине приходилось нелегко одному со своей практически взрослой дочерью. Жена Анатолия ушла к другому мужчине, когда их дочери исполнилось три года. С того времени мужчина стал еще и матерью для маленькой девочки. Он воспитывал ее, как мог и считал правильным.

Характером строптивая, вся в мать, Агата часто бунтовала, особенно в последние четыре года. Даже убежала из дома и поставила на уши местное отделение полиции. Тогда Агату нашли спустя несколько дней, благодаря Снежане Захаровне. Анатолий строго поговорил с Агатой, пригрозив сдать ее в детский дом. Угроза подействовала, но характер остался прежним.

Вот и сейчас просьба не выходить из дома поздно в связи с убийством не действовала. Агата нахамила отцу и сказала, что будет жить так, как жила.

Анатолий попробовал позвонить, но телефон Агаты был недоступен.

Мысленно пожелав дочери приятного вечера, мужчина пошел на кухню и увидел приготовленный ужин. Отец улыбнулся. Несмотря на сложные взаимоотношения, Агата добросовестно исполняла обязанности хозяйки и готовила чаще отца. Кстати, учиться она хотела на кулинара.

Анатолий съел уже половину ужина, когда Агата вернулась домой.

– Привет, пап, – появилась она в кухне. – Вкусный ужин?

Стройная шатенка с длинными до пояса волосами, Агата имела правильные черты лица. Одевалась девушка пестро, но не вычурно. Вкусом обладала хорошим. Легкий макияж подчеркивал красоту лица девушки. В нее была влюблена вся мальчишеская часть класса. Агата с удовольствием пользовалась и своей красотой, и своим умением влиять на людей. Девичья же часть одноклассников про себя не любила Агаты, но все дружили с ней. Неким способом девочка притягивала их к себе.

– Как всегда, – ответил отец, хмурясь.

– Пожалуйста, не сердись.

– Я очень за тебя беспокоюсь.

– Если бы меня хотели убить, то давно бы убили, – Агата подняла глаза к потолку и вздохнула. Сегодня был чудесный вечер, и портить его руганью с отцом не хотелось.

– У меня никого нет, кроме тебя, – Анатолий почувствовал ее настроение.

– Ты сам так решил.

– Не хотел травмировать тебя другой женщиной.

– Тебе не приходило в голову, что мне нужна мама? Что мне не с кем поговорить о женских делах? – внезапно спросила дочь отца, пристально глядя в глаза.

Подобного разговора между ними еще не происходило. Обычно Агата убегала к себе и запиралась, едва отец заговаривал о своих переживаниях.

Мужчина поперхнулся очередной порцией пищи, отправленной в рот. Прокашлявшись, он удивленно и пристально посмотрел на дочь.

– Как правило, дети против мачех и отчимов.

– Не всегда. Я даже хотела, – Агата смотрела не на отца, а на стену за его спиной. – Представляла, как мы с ней ходим по магазинам, она меня учит готовить и тому подобное.

– А теперь? – вопрос прозвучал робко.

Агата перевела взгляд на отца.

Как же он любил эти светло голубые глаза. Мать всегда шутила, что слишком часто смотрела на небо, когда ходила с Агатой. Частичка его и поселилась в девочке. Она любила ее всей душой. Любила, пока не встретила того, кто смог вытеснить девочку из души. Вытеснить и его тоже.

– Не знаю, – честно призналась Агата. В глазах появилось что-то новое.

– Странный у нас сегодня разговор выходит.

Они помолчали. Анатолий доел ужин. Взяв посуду, пошел к мойке. Теперь он стоял к Агате спиной.

– Папа, – девушка не знала, как сказать то, что вот уже несколько дней мучило ее.

– Что случилось, Ага?

Ага – уменьшительное имя от Агаты. Анатолий придумал его. Когда девочка не могла в чем-либо признаться, то имя подбадривало ее. Ей казалось, что папа не рассердится ни на какую шалость. В большинстве случаев так и случалось.

– Ты бы принял маму назад? – на одном дыхании задала вопрос девушка и замерла в ожидании ответа.

Тарелка выскользнула из рук отца и упала в мойку. От края до края пролегла трещина.

Мужчина медленно обернулся. Посмотрел дочери в глаза. Она не смеялась.

– Ты о чем говоришь? Мама уехала.

– Она вернулась и живет в гостинице.

В горле Анатолия пересохло. Он повернулся к мойке и наклонился под струю воды, все еще текущую из крана. Несколько секунд жадно пил горячую воду. Он не чувствовал ее обжигания, до того пронзило его новость о возвратившейся Нине. Наконец, он напился и закрыл кран. Медленно повернулся к Агате.

– Ты сейчас пришла от нее? – спросил голосом, услышав его как бы со стороны. Как будто не он, а какой-то другой, чужой мужчина спрашивал сейчас у его дочери про женщину. Женщину, которую он любил, и которая бросила его.

– Да, мы провели чудесный вечер, – Агату поразил вид отца при известии о матери. Не оставалось никаких сомнений, что ее отец любит ее мать по-прежнему сильно. Именно поэтому он не женился во второй раз. – Она хочет встретиться с тобой завтра.

– Хорошо, – только смог сказать Анатолий. Голос пришел в норму.

Агата порывисто встала, обняла отца, он тоже сомкнул руки на ее спине.

Уже лежа в постели, Анатолий не мог заснуть. Несколько раз он включал настольную лампу, брал в руки мобильный, вертел его и снова клал, гасил лампу.

Ему не терпелось позвонить Нине. Ее номер все еще хранился в памяти телефона. Первое время Анатолий надеялся на возвращение жены. Позднее он просто забыл удалить ненужный номер. Теперь этот номер мог быть сменен в ее телефоне. Однако что-то подсказывало мужчине, что любимая женщина так же точно сохранила последнюю связь между ними. Возможно, она так же точно колеблется, желая позвонить ему.

Решив, что не уснет, Анатолий включил свет и сел в кровати, прислонившись к подушке. Взяв телефон, быстро нашел номер Нины. Решительно нажал вызов и затаил дыхание.

Гудки быстро сменились голосом, словно человек сидел возле телефона.

– Здравствуй, Толя, – раздался голос Нины. Голос родной женщины.

Внутри мужчины все затрепетало от этого голоса. Любовь, которую он душил в себе столько долгих лет, каждое мгновение своих вдохов и выдохов, снова раскрыла свои объятия. Так хрупкий цветок, едва его пригреет солнце, пробуждается и тянется навстречу теплу.

– Здравствуй, Нина. Мне Агата сегодня рассказала о твоем приезде. Могла бы раньше.

– Не сердись на нее. Она не знала, как ты это воспримешь, – голос женщины так же трепетал от волнения.

– Нисколько не сержусь, – заверил ее Анатолий.

– Ты воспитал прекрасную дочь.

– Нашу дочь. Как ты живешь? Как муж?

Анатолий услышал печальный вздох Нины.

– Мы ведь так и не поженились, – ответила женщина лишь через минуту молчания. – Он уже был женат.

Мужчина испытал гаденькую радость от того, что его жена не испытала удовольствия, ради которого покинула семью. Понадобилась вся сила воли, чтобы в голосе она не проскользнула.

– Сожалею, – как можно искреннее сказал Анатолий и сам поверил своему сочувствию. – Почему же не вернулась?

– Любила. Тайно наблюдала за ним. Представляешь, 14 лет любить и наблюдать?

– Почему же вернулась? – Анатолий спросил просто, но почувствовал напряжение Нины. – Нет, я только рад твоему возвращению, – поспешно добавил он.

– Хочу жить с вами… если ты не против воссоединения семьи.

– Приезжай завтра с утра.

– Удивительно, – мужчина понял улыбку в голосе.

– Ты о чем?

– Завтра день нашего знакомства. Помнишь?

– Помню, конечно же.

– Тогда до завтра? – Нина вздохнула с облегчением.

– До завтра. Спокойной ночи, Нина.

– Спокойной ночи, Толя.

Они разорвали связь.

Два человека спали и видели во сне друг друга.

Третий человек видел во сне своих счастливых родителей.

Движения секунд никто не замечает. Минуты бегут быстро. Часы уже задерживаются в памяти ненадолго. Дни проходят один за другим нескончаемой вереницей. Один день забывается вследствие ничтожности происходящих событий. Другой же день запоминается в связи с радостью либо горем. Дни наполняют. Месяцы складываются в годы. Из них состоит человеческая жизнь.

Дети. Они рождаются и растут. С детьми проходят как радостные дни, так и дни, наполненные тревогой за их жизни. Дети вырастают и покидают родные дома, где были любимы и надежно защищены от посягательств чужих людей. Родители по мере сил напутствуют выросших детей, выходящих из-под их опеки в большой мир. Столько переживаний испытывают родители именно в эти времена.

Анна Сергеевна испытывала тревогу за своего двадцатилетнего сына Василия, живущего теперь в столице. Характер его изменился мало. Будучи проказником в детстве, он и сейчас не прочь был пошалить. Хуже всего то, что Василий пристрастился к картам. Он без конца в письмах к матери запрашивал деньги. Анна Сергеевна знала, что они остаются в клубе на карточном столе, но оставить сына без средств она не могла даже представить.

Вот и сейчас Анна Сергеевна читала письмо от Васи и грустно качала головой. Сын снова писал про карточный долг и просил мать прислать больше денег.

– Никудышная я мать, – сокрушалась Анна Сергеевна. – Воспитала бесшабашного человека. Уж, казалось, держала в строгости. Вот что значит без мужского внимания сына растить. Не слушался он меня. Рука-то отцовская сильнее материнской руки. Сама его наказывала, а в душе жалела. Потому и вырос он без царя в голове. Что ж делать теперь? Не известно Васе, что уже драгоценности, мужем подаренные, продаю.

Анна Сергеевна положила письмо на столик возле дивана. Откинулась на спинку и закрыла глаза.

Внезапная мысль пришла ей голову. Она была настолько простой, что вызвала улыбку.

Женщина взяла колокольчик и вызвала горничную.

– Чего изволите, барыня? – явилась та.

– Вели запрягать карету. К сестре еду.

– Слушаюсь.

Девушка ушла.

– Надеюсь, Оленька, ты мне не откажешь. Поможешь моему горю. Больше мне просить помощи не у кого.

Ольгу Сергеевну напугал приезд сестры. Она подумала на плохое известие, но увидела улыбающееся лицо и успокоилась.

– Здравствуй, Аня, – Ольга Сергеевна расцеловалась с сестрой. – Девочки совсем невестами стали, – залюбовалась она племянницами, подошедшими после матери.

– Здравствуй, Оля. Они только внешне выросли, уверяю тебя, – от слов матери Маша с Аней зарделись и потупили глаза, – В душе же все еще дети. Что привело тебя к нам?

– Помощи твоей просить приехала, – Анна Сергеевна вздохнула. – Где же Николай?

– Поехал по имению с управляющим.

– Тем лучше. Вдвоем поговорим.

Сестры расположились в гостиной за чаем с выпечкой. Девочки ушли в свои комнаты.

– Теперь рассказывай о своем деле, – попросила Ольга Сергеевна, когда они выпили по чашке чая и поговорили о всяких бытовых мелочах и местных новостях.

– Письмо я от Васи получила, – приступила Анна Сергеевна издалека. – Денег он просит много.

– Зачем ему? – удивленно подняла брови Ольга Сергеевна. – Ты же достаточно обеспечиваешь его, да еще и жалованье получает. Девушку имеет? Пора уже и жениться.

– Если бы о свадьбе шла речь, – горестно вздохнула сестра и замолчала.

– В чем же проблема?

– Долг на нем карточный.

Ольга Сергеевна всплеснула руками.

– Мужчины нашего времени имеют два дурных пристрастия: карты и дуэли. Из-за них страдаем мы: сестры, жены, матери, дочери.

Теперь уже обе женщины вздохнули.

Они вспомнили своего отца, убитого на дуэли. Тогда Ольге Сергеевне было семнадцать лет, а ее сестре Анне шестнадцать. Вскоре обе вышли замуж.

– Ничего не поделаешь.

– Так ты за деньгами приехала? – прямо спросила Ольга Сергеевна.

– Не хочу даром брать. Предлагаю, купить у меня пару крепостных.

Ольга Сергеевна задумалась.

Крепостные были им нужны. Только согласится ли Николай семью разрывать. Уж очень он щепетилен в подобном вопросе.

– Или денег у вас нет? – по-своему поняла ее молчание сестра.

– Понимаешь, Николай не захочет разлучать семью.

– Я знаю, как он относится к крепостным. Они для него практически ровня. Каждый год вольные дает молодой семье.

– Вот-вот, – закивала головой Ольга Сергеевна. – Мы уже стольких людей потеряли из-за его доброты. Он ведь даже беглых не наказывает.

– Как так! – удивилась Анна Сергеевна. – От такого барина еще и бегут?

– Представь себе, трое мальчишек сбежать пытались, так всех простил по малолетству.

– Я бы их наказала, как следует, – Анна Сергеевна погрозила кулаком.

– Как же я ему предложу покупку? – Ольга Сергеевна развела руками.

– Ты сама купи. Скажи, что не семейные они.

Женщины призадумались над сложившимся положением.