Текст книги "Оковы бессмертия"

Подъехала карета.

Василий вылез, подал руку Ларисе.

– Вася! Васенька! – Анна Сергеевна бросилась обнимать сына.

– Здравствуйте, маменька, – расцеловал тот женщину.

Лариса стояла молча, лишь поздоровалась.

«Воспитанная особа», – отметила про себя Анна Сергеевна. – «Впрочем, гувернантки должны вести себя сдержанно. Проявление эмоций плохо отражается на детях».

– Устали с дороги, Лариса Капитоновна? – спросила женщина.

– Есть немного, Анна Сергеевна. Я ведь никуда не езжу далеко.

– Проходите в дом. Обед сейчас подадут.

Лариса Капитоновна оправдала ожидания Анны Сергеевны. Девушка с радостью осматривала будущие владения, спрашивала обо всем деликатно без стеснения. Даже дала пару раз дельные советы.

– Маменька, куда торопиться? – с улыбкою интересовался Василий.

– Как же, Вася? Никто ведь не знает об отпущенном человеку времени.

– Вы ведь еще в добром здравии.

Анна Сергеевна потрепала щеку сына.

– Иди к невесте, а то она заскучает и сбежит еще до свадьбы.

Уже на выходе Вася вспомнил о Матвее Васильевиче, благодаря которому познакомился с Ларисой Капитоновной.

– Маменька, мне в столице встретился странный человек.

– Что же в нем необычного?

– Он похож на мальчика-крепостного – папенькиного сына.

Анна Сергеевна побледнела.

– Как же зовут того человека?

– Матвеем Васильевичем Небовым. Что с Вами? – Вася подбежал к потерявшей сознание матери.

– Не может быть, – Анна Сергеевна пришла в себя. – Тот мальчик пропал. Его увели в лес. Запомни, Вася.

– Чего так бояться? Будь даже он тем мальчиком. Он просто сбежавший крепостной, неизвестно кем обретший вольность и образование.

– Не знаю, Вася, неспокойно мне.

– Зря я Вам обо всем рассказал.

– Ступай, Вася, ступай.

Лариса Капитоновне скучать было некогда. Сидя за шитьем в отведенной комнате, она снова и снова благодарила судьбу за удачно сложившуюся жизнь. Даже в мечтах девушка не заходила столь далеко. Максимум ее желанием было выйти замуж за хорошего человека, пусть даже небогатого. Служа гувернанткой, Лариса старалась не смотреть на отцов своих воспитанников, хотя порой это было невозможно. В одном доме мужчина стал приставать к ней. О несуществующей связи узнала его жена. Женщина решила, что гувернантка подобна крепостной. Лариса Капитоновна получила полсотни тех розог, которыми иногда порола хозяйских детей. Теперь все было в прошлом. В этот дом Лариса Капитоновна вошла в качестве будущей хозяйки. На таком условии она согласилась с Васей познакомиться с Анной Сергеевной. Женщина ей понравилась. Они подружились. Вася пугал невесту характером матери. Девушка же нашла будущую свекровь умной женщиной. Строгость же обусловлена деловитостью и необходимостью в одиночку воспитывать сына. Вася же рос шалопаем, отчего до сих пор не избавился. Анна Сергеевна рассказала по секрету про продажу девушек в уплату долгов Васи. Лишь страсть Васина к картам омрачала счастье Ларисы Капитоновны. Они уже не раз разговаривали на эту тему, даже ссорились. Мужчина считал, что не стоит отказываться от развлечения в угоду женщины. Он знает меру и не собирается проигрывать наследство.

В дверь постучали, прервав невеселые размышления Ларисы Капитоновны. По разрешению вошла горничная с подносом. Глаза ее были красны от недавних слез.

– Что с тобой? – участливо спросила девушка. Она считала крепостное право пережитком и относилась к людям с жалостью.

У горничной задрожали руки. Ставя поднос на столик, она нечаянно опрокинула чашку чая на платье Ларисы Капитоновны. Та вскочила больше от неожиданности, чем от гнева.

– Простите, Лариса Капитоновна, – пролепетала она, прижимая руки к груди. Страх наказания сковал тело. – Не говорите барыне. Умоляю!

– Не бойся, я ничего не скажу Анне Сергеевне. Ты просто чем-то расстроена.

Горничная благодарно попыталась поцеловать руку гостьи, но та вырывала ее.

– Не надо этого, – хмуря брови, Лариса Капитоновна смахнула остатки чая с платья.

– Спасибо, Лариса Капитоновна.

– Что здесь происходит? – Анна Сергеевна вошла в комнату. Она слышала благодарность горничной. – За что может моя девка благодарить гостью?

Лариса Капитоновна смутилась под взглядом хозяйки. Ей не хотелось ни врать, ни подводить крепостную. Горничная стояла, ни жива, ни мертва. Она должна была признаться и не ставить гостью в неловкое положение.

– Я уронила чашку, пролив чай на платье Ларисы Капитоновны.

Глаза Анны Сергеевны налились красным. Брови нахмурились.

– Немедленно выпороть! Будешь знать, как гостей ошпаривать! Чего стоишь?

Горничная повалилась барыне в ноги.

– Простите, матушка-барыня! – заголосила бедная, хватаясь за подол.

– Анна Сергеевна, мне бы не хотелось быть причиной наказания, – Лариса Капитоновна встала и смиренно говорила с хозяйкой.

– Всякая провинность здесь строго наказуема. Ее медлительность лишь усилит мой гнев, – хозяйка смотрела на гостью тем же суровым взглядом.

Горничная поспешно вышла.

– Идемте, Лариса Капитоновна. Вам следует присутствовать при наказании.

– Уж, увольте, Анна Сергеевна, от данной процедуры.

– Милочка, все здесь однажды станет вашим с Васей, – хозяйка обвела комнату рукой. – Сама же возьмешься за розги.

– Вряд ли.

– Сейчас же будь добра, выполнять мои приказания.

Ларисе Капитоновне ничего не оставалось, как подчиниться.

На дворе, между тем, уже шла экзекуция.

Горничная стояла у столба с разорванным платьем. Мужик веткой полосовал ей спину. От каждого удара, оставлявшего на спине яркую полосу, горничная вскрикивала. Слезы градом лились по щекам.

Кругом стояли люди.

– Хлеще! – приказывала Анна Сергеевна. – Чтоб знала, как чаи на гостей наливать.

Мужик бросил растрепанную розгу, взял свежую. Еще чаще посыпались удары на бедную горничную.

Лариса Капитоновна закусила губу. Стон вырвался из ее груди.

Анна Сергеевна услышала его.

– Не стоит показывать слабости перед людьми. Они расслабятся и не будут бояться и уважать.

– Не согласна с Вами, Анна Сергеевна, – возразила Лариса Капитоновна. – Мне не нужны люди, боящиеся меня. Отсюда происходит ненависть. Скоро людей освободят.

– Свобода принесет сумбур в нашу с вами размеренную жизнь. Эти люди не смогут как должно распорядиться свободой, – хозяйка сжала в кулак правую руку. – Без вот этой направляющей русский мужик жить не сможет. Он дальше кабака не уйдет. Так что я защищаю не только свои, но и его интересы тоже.

– Вижу, какая у Вас защита.

– Довольно, – велела мужику Анна Сергеевна.

Тот бросил розгу, но не уходил.

– Что еще?

– Мальчишку одного следует посечь. Совсем от рук отбился.

– Так дома отец выпорет.

– Нет у него никого кроме матери, ей же жалко сына. Мыслю, ворует малец сено.

Анна Сергеевна нахмурилась. Не спускала она воровства никому.

– Мыслишь или видел?

– Не видел.

Между тем двое парней привели мальчика лет десяти. Видимо, мужик заранее дал приказ.

– Тебя обвиняют в воровстве.

– Я ничего не краду, барыня, – шмыгнул носом мальчик. – Потап хочет жениться на мамке, да я против. Вот он и злиться.

– Чего ж ты против отчима?

– Так ведь мамка не порет, жалеет, а он не станет жалеть.

– Ступай. Верю тебе.

Мальчику не надо было повторять дважды.

– Да как же так, матушка, Анна Сергеевна, – расстроился Потап.

– Скажи спасибо, что обман тебе прощаю.

Дом Аркадия Реброва стоял практически за городом. Он был обнесен полутораметровым забором. Над забором возвышались целых два этажа. Неудивительно, что такой богатый человек построил себе соответствующий дом. Если уж положить немалую сумму на лечение девочки стало обычным делом. Ничего ведь такого женщина не услышала, просто было любопытно, что за этим высоким забором. Какие тайны хранит большой дом. С той стороны к забору прислонилась невысокая береза. Почти все ее нижние ветки были обломаны.

Выйдя из машины, Снежана подошла к калитке, протянула руку к звонку и нажала. Страха не было, хотя никому не было известно, где находится следователь Барсова. Вообще-то это было нарушением правил – идти одной к подозреваемому. Следовало незамедлительно уведомить местное отделение полиции. Снежана собралась исправить свою оплошность, но с той стороны послышались шаги.

В открывшейся калитке стоял мужчина средних лет. Гладко выбрит, причесан. Странностью была его одежда – рубаха со штанами девятнадцатого столетия смотрелись, мягко говоря, нелепо с ботинками нашего времени.

– Здравствуйте, – поздоровался мужчина, улыбаясь приветливо. Он ничуть не смущался своего вида, словно каждый день встречал гостей в подобном наряде. Возможно, так оно и было.

– Добрый день. Мне необходимо поговорить с хозяином дома.

Мужчина обернулся назад, словно размышляя, показывать ли гостье скрытое забором или стоит сказаться на занятость. Видимо, решив, что происходящее не повредит хозяину дома, привратник посторонился.

Снежана вошла в калитку и застыла на месте. Ее поразило увиденное, но вместе с тем представшая глазам сцена была настолько необычной, даже, можно сказать, абсурдной. Не удивительно, что привратник колебался насчет ее входа. Подобное не стоило показывать чужим людям. По какой-то причине мужчина решился открыть страшную тайну дома. Возможно, таким необычным способом он просит поддержки. Снежана пребывала в замешательстве, с усилием переводя взгляд на мужчину, пытаясь внимательно разглядеть его глаза. Те же оставались невозмутимыми. Мужчина вовсе не был против того, что происходило прямо перед ними.

Метрах в пяти от калитки возле скамьи стояло шестеро детей разного возраста. Справа от нее стояло ведро с прутьями. Седьмой ребенок стоял перед молодым мужчиной, сидящим на корточках. Руки мужчины ласкали мальчика, который тер кулаками лицо. Видимо, он плакал, а мужчина пытался успокоить. Мальчику было лет десять. Все восьмеро были одеты точно так же, как впустивший Снежану.

До Снежаны дошел разговор между ними. Остальные дети стояли молча.

– Не надо, Андрей. Я больше не буду так поступать, – всхлипывал мальчик.

– Охотно тебе верю, – ласково говорил мужчина. Он притянул руками голову мальчика и поцеловал его в лоб. – Все же ты знал о последствиях своего поступка, поэтому будешь наказан.

Мальчик замотал головой.

– Хватит уговаривать его, – крикнул привратник. – Ложись немедленно. Никто не двинется с места, пока не выполним приказ барина Аркадия.

– Что Вы говорите?! – возмутилась Снежана, придя в себя от крика. – Немедленно отпустите детей. Я приму меры. Я из полиции.

Женщина хотела выйти, чтобы сесть обратно в машину и вызвать наряд, но была грубо схвачена за локоть.

– Вы ведь хотели поговорить с хозяином дома. Я Вас провожу. Не стоит мешать детям, – голос мужчины оставался спокойным и вежливым.

– Пустите! Как Вы смеете! – вырывалась Снежана.

Мужчина держал крепко. Он повел гостью мимо детей к дому.

Мальчик между тем уже лег на скамью. Мужчина взял розгу. Снежана повернулась спиной, когда услышала первый стон.

Втолкнув Снежану в кабинет хозяина, мужчина отпустил ее руку.

– Ступай, – от окна отвернулся мужчина, в котором гостья узнала Аркадия Реброва. Одет он был, как и все обитатели дома.

– Что за манеры у Вашего человека? – Снежана еле сдерживала себя, оправляя одежду. – Хватать за руки, тащить куда-то, – вдруг она вздрогнула, узнав голос ночного звонившего. Мысль покинуть дом казалась все более нереальной.

– Вы же сами пришли на мою частную собственность, – Аркадий пожал плечами. Он стоял, упираясь спиной в подоконник, со скрещенными на груди руками. Он понял, что гостья узнала его голос, – Еще и помешать хотели моим людям. Что им оставалось делать?

– Вы бы сами посмотрели на то, что творят Ваши люди, – Снежана осеклась, поняв, что Реброву известно о порке. Он только что наблюдал за ней из окна. – Позапрошлый век какой-то. Скамья, розги, одежда. Вас барином величают.

– Вы разве не наказываете своих детей? Простите, не верится.

– Мы так и будем стоять?

– Простите за грубость. Вы на меня напали, так что я позабыл обо всяких хороших манерах. Располагайтесь, пожалуйста.

Аркадий чуть склонил голову в знак извинения, затем прошел к паре кресел и занял одно из них, указав Снежане на другое. Женщина заняла пустое кресло. Теперь их разделял круглый столик.

– Вам лучше?

– Нет. Пока Вы мне не объясните все, Аркадий… Как Вас по отчеству?

– Просто Аркадий. Батюшки не знал. Имел отчима, но его имя не счел нужным писать в паспорт, равно как и в своей истории. Для начала Вы мне ответьте на мой вопрос.

– Разумеется, мне иногда приходится быть строгой, но я применяю физическое насилие. К тому же передавать в чужие руки то, что должен делать сам и лучше наедине.

– Я понял Вашу мысль, Снежана. Позвольте опускать Ваше отчество, – женщина кивнула в знак согласия. – Вы ведь видели всю сцену. Уговаривание и ласки. Вы поступаете так же? – Снежана лишь пожала плечами, не находя слов ответа. – Вижу Ваш немой вопрос: зачем нужно уговаривать ребенка принять наказание? Родитель ведь всегда отдает приказ. При этом весь его вид говорит о ненависти к провинившемуся чаду. В глазах нет ни капли любви.

– Ребенок всегда знает, что родители по-прежнему его любят, – парировала Снежана.

– Разумеется, он помнит все прежние ласковые слова, – кивнул Аркадий. – Неужели, в момент наказания ребенок не заслуживает прежнего отношения? Он ведь не отпетый разбойник.

– Я как-то не задумывалась над этим, – Снежана смутилась от предложенной Аркадием мысли. Захотелось перейти на дело, ради которого она сюда пришла.

Аркадий улыбнулся так, как улыбается человек, с которым согласились в каком-то сложном деле.

– Вы подумайте, когда в очередной раз рассердитесь на своего ребенка. Увидите, как он легче поймет Ваш гнев и осознает свою вину. Даже если Вы примените физическое наказание.

– Этого не случится, – уверенно сказала Снежана. – Я категорически против подобного метода воспитания. Устаревшего метода. Вы не боитесь, что я обращусь в социальную службу? Тогда у Вас заберут детей.

Ребров покачал головой.

– Вы так ничего и не поняли, Снежана. Опеке хорошо известно обо всем происходящем за этим забором. Завтра же я куплю игрушек всем детям. Затем мы проведем чудесные выходные в различных развлечениях. Поверьте мне, Снежана, моим детям хорошо со мной.

– Зачем же наказывать детей так строго, чтобы затем их баловать?

– Потому что они нарушили установленные правила.

– Какие же?

– Об этом поговорим чуть позже. Вы ведь здесь не для разговора о моих детях.

– Да, – Снежана подобралась в кресле. Теперь она снова стала ведущей ситуации. – Я расследую убийство девушек-близнецов. В вечер смерти они общались с некой Викторией Чижовой. Она тоже убита. У меня есть сведения, что Вы, Аркадий, знали Викторию и ее отца.

Снежана открыла сумочку, чтобы достать фотографии убитых.

– Не трудитесь. Вы пришли по адресу. Не думал, что так быстро Вы выйдете на нужную дорожку, – Аркадий встал. – Вам нужен убийца? Он здесь, – Снежана медленно поднялась. – Идемте со мной. Пора поставить точку в затянувшейся истории.

Аркадий остановился возле одной из комнат на втором этаже. Комната была заперта на навесной замок. Достав ключ, висящий на шейной цепочке, Ребров отпер замок.

– Готовы к неожиданному завершению дела? – спросил Аркадий стоящую рядом гостью.

– Я столько всего повидала при расследованиях, что давно перестала удивляться.

– Вы такого еще не встречали, поверьте мне. Мог бы поспорить даже на свою жизнь.

– Как Вам удалось вычислить преступника? Вели собственное расследование, – любопытство Снежаны перешло от профессионального к человеческому.

– Наберитесь терпения, – Аркадий толкнул дверь.

Напротив входа под зарешеченным окном сидела… Наталья Валерьевна Дар. Женщина сидела на кровати, откинувшись на стену. Глаза ее были закрыты. Бледное лицо со следами слез. С права от нее стоял маленький столик.

– Вы с ума сошли?! – Снежана бросилась к Наталье. – Это же мать убитых близнецов.

Та открыла глаза и улыбнулась. Однако улыбка ее была печальной, а взгляд затуманенным. Снежана решила, что женщина не узнаёт ее.

– Вы нашли меня, Снежана Захаровна, – тихо проговорила Наталья.

– Идемте, Наталья Валерьевна, – Снежана взяла женщину за правую руку. Потянула, пытаясь поднять. Пленница не подалась. – Что же Вы стоите? – обернулась к Аркадию. – Вы не ту поймали.

– Я предупреждал Вас, Снежана, – хозяин не двигался с места.

– Все правильно, Снежана Захаровна, – снова зашептала Наталья, глядя в глаза следовательнице. – Я все вспомнила. Это я убила своих детей, – глаза женщины наполнились слезами.

Снежана выпустила руку и стояла в растерянности, переводя взгляд с пленницы на хозяина дома.

Аркадий вдруг потерял самообладание. Быстро подойдя к Наталье, опустился на колени, взял ее руки в свои. Стал покрывать поцелуями.

– Прости меня, Наташа. Это я во всем виноват. Не уберег наших девочек. Мне следовало самому увезти их, а не посылать Вику, над которой они лишь посмеялись.

Наталья принимала ласки мужчины, держащего ее взаперти. Она отняла правую руку и запустила пальцы в волосы Реброва.

– Ты ни в чем не виноват. Ты подарил мне годы материнства. Немногим из нас дано это счастье. Наша жизнь наполнена событиями и людьми многих лет, но нам нельзя иметь семьи. Именно в этом наше горе и наше проклятие.

Снежана силилась понять смысл разговора и не могла. Остановить же вопросом не решалась. Как следователь, она понимала, что следует терпеливо слушать самое необычное признание в своей практике. Вероятно, оно так и останется в стенах дома. Нет никакого логического объяснения причастности матери к убийству дочерей. Да и не было ее на месте преступления. Наталья находилась дома.

– Все же я никогда не смогу простить себя, – продолжал Аркадий, глядя в глаза Наталье.

– Когда я отправлюсь за своими девочками? Ты ведь не откажешь мне в этом желании?

– Я не могу, – теперь уже плакал Аркадий. – Ты нужна мне. Я люблю тебя.

Наталья наклонилась и припала губами к его губам. Поцелуй длился почти минуту.

– Не заставляй меня еще страдать, – женщина выпрямилась. Лихорадочный блеск исчез из глаз. – Убийца должен быть наказан. Таков наш непреложный закон. С тобой останутся твои дети. Тебе станет не до меня, – Наталья перевела взгляд на Снежану. – Вы ведь не будете возражать?

– Кажется, у меня нет выбора, – ответила гостья.

– Очень хорошо. Аркадий, начинай.

– Все же не следует раскрывать наши секреты до последнего, – возразил Аркадий. – Я только объясню самую суть произошедшего.

От услышанного у Снежаны волосы встали дыбом. Такого на свете не может быть! Любое рациональное объяснение ее бы сейчас вполне устроило, но только не это.

Когда-то Аркадия Реброва звали Матвеем. Был он сыном своего барина и крепостной. Только мать насильно выдали замуж, едва узнав о положении. Отчим не любил Матвея. Часто бил их с матерью, защищавшей сына. Поэтому мальчик с радостью однажды отправился в лес вслед за управляющим и другими детьми.

Собранных детей, преимущественно мальчиков его деревни, переправили в пансионат. Их стали воспитывать какие-то люди, говоря им о необычных способностях. Детям давали и светское обучение, делая из крестьян дворян. Жилось в пансионате хорошо, но относились к детям строго. Матвей часто плакал, скучая по матери, за что бывал не единожды наказан. В комнату мальчиков перед сном заходил воспитатель вместе с мужиком Прохором, выполнявшем обязанности истопника и экзекутора. Был он нем от природы и добр. Его любили, несмотря ни на что. Он ведь подчинялся наставнику, а бил не охотой, хотя и на совесть. Матвей, застуканный за плачем, вставал с кровати и босой подходил к Прохору. Тот неодобрительно кивал головой и схватывал мальчика за шиворот, зажимал между коленями. Затем задирал ночную рубашку и начинал работать ремнем. Наставник считал удары, сыпавшиеся тяжелой рукой. Матвей ревел пуще и просил прощения за свой проступок. После мальчика отпускали спать. Так продолжалось первые года два. Матвей кое-как смирился со своей участью.

В семнадцать лет Матвей понял, о каких способностях им говорили все годы. Тогда он сильно испугался и даже намеревался покончить с собой.

Юноша впервые вышел за ограду пансионата. Был жаркий день. В какой-то момент Матвей почувствовал себя плохо. Сев на скамейку в парке и сам не понимая своих действий, Матвей стал пристально вглядываться в девушку, идущую мимо. Она вдруг упала навзничь, а Матвей ощутил прилив бодрости. Он сразу понял, что ее силы передались ему.

Испугавшись открывшихся возможностей, Матвей побежал к наставнику. Тот объяснил ему, что следует контролировать поток энергии и не доводить людей до смерти. Постепенно он научиться это делать. В запасе же у него целая вечность. Черпая энергию других молодых людей, Матвей не сможет постареть. Он вместе с другими из пансионата будет жить год за годом, век за веком. Он увидит события, о которых никто пока что даже не догадывается. Единственный минус – невозможность иметь взрослых детей. Все они будут жертвами родителей, едва переступят двадцатилетие. Конечно же, никто не отважиться иметь детей, с которыми непременно расстанешься через известное количество лет.

Успокоившись, Матвей осознал всю полноту положения. Теперь он строил грандиозные планы. Для начала хотелось вернуться в поместье, увидеться с матерью. Основание должно быть законным.

Матвею вскоре представился случай. В то время он уже был знаком с Ларисой. Она обладала теми же способностями. Ей не повезло так, как молодому человеку. Девушка лишь ощущала в себе нечто. Матвей взялся обучать ее и влюбился. Лариса же предпочла его Василию. Она мечтала о замужестве и детях, не веря наставлениям Матвея. Даже смеялась и желала поскорее доказать обратное.

В поместье Матвей узнал о смерти матери. Женщин не пережила разлуки с сыном – единственной отрадой в жизни после смерти барина, которого искренне любила.

Снедаемый горем и ревностью, Матвей убил Василия, лишив того жизненных сил. За это Лариса покинула его.

Много десятилетий молодые люди не виделись. Они старели, не пользуясь жизненными силами других. Не так быстро, как остальные, но вопросов ни у кого не возникало. Можно было спокойно жить на одном месте долгие годы.

Матвей занялся поисками детей с такими же способностями. Собственно, именно поиски привели теперь уже Аркадия в этот городок.

Только теперь он вновь встретил Ларису, ставшую Натальей. Женщина, потеряв память, вышла замуж и родила детей. Ничто не могло предотвратить смерть девушек.

– Какое отношение ко всей истории имеет Виктория Чижова? – задала вопрос Снежана. Внутренний шок еще не прошел, но рассудок следователя уже брал верх.

– Она тоже одна из нас.

– За что Вы ее убили? За разговор с близнецами?

Аркадий тяжело вздохнул.

– Знаете поговорку про урода в семье? Вика как раз стала таким вот уродом, решив сделаться судьей мира. Она хотела приговаривать и наказывать преступников. Про разговор слышу впервые.

– С подобными способностями это не сложно.

– Поймите, Снежана, мы вовсе не воспитываем супергероев для истребления зла нашего мира. Мы родились такими и как можем помогаем друг другу. Все, чем мы можем помочь, так это знаниями по истории. То, что вы читали о двадцатом веке, мы прожили день за днем. Понимаете?

– Кажется, начинаю понимать. Зачем же такая жестокость?

Аркадий развел руками.

– Такие наши традиции. Мы всегда казним жестоко отступников.

– Помогает?

– Да. У нас практически нет предателей.

– Вас не сочтут предателем? Вы же мне признались, открыли тайну.

– Разве Вашим рассказа кто-то поверит? Дело с самого начала походило на тупиковое.

Снежане нечего было возразить.

На крыльце дома Снежана столкнулась с тем мальчиком, которого наказывали. Она улыбнулась. Мальчик ответил улыбкой. В следующий миг у Снежаны перехватило дыхание. Женщина ощутила, как что-то уходит из нее. Она видела пристальный взгляд мальчика и опускалась по стене.

«Меня не отпустят», – мелькнула мысль.

– Ты что творишь?! – к мальчику подбежал давний провожатый, схватил за ухо, потянул вверх, так что мальчик взвизгнул от боли. – Сейчас еще не так закричишь. Забыл уже розги? Вы как? – мужчина посмотрел на Снежану.

– Все хорошо, – женщина быстро пришла в себя.

Мужчина повел мальчика.

Проходя тем же путем, Снежана увидела, как двое парней удерживают мальчика на скамейке, а другие двое стегают его розгами. Крик наказуемого больше не вызывал в женщине жалости. Она только что испытала на себе его безжалостность.

Так ли уж ревностно здесь следят за теми, кто вырос и вышел в большой мир? Не станет ли этот мальчик, наказуемый сейчас за отнимание жизни, чудовищем, решившим мстить за малейшую обиду?