Текст книги "Новая хозяйка Гринвуд-Холла"

Глава 12

Признание Марты слегка подняло мне настроение. Я нравилась мистеру Хоксу, и он готов был каждый день приходить к нам в усадьбу, чтобы увидеть меня.

Если честно, мне тоже нравился мистер Хокс, он был улыбчивым и обходительным. Не то что его друг мистер Гринвуд – вечно хмурый и молчаливый.

Перед сном я позволила себе немного помечтать. Что если мистер Хокс сделает мне предложение? Я даже допустила, что тётушка согласится. Она ведь называет меня обузой. А значит, должна порадоваться, если эту обузу снимут с её шеи.

Я представила, как мистер Хокс опускается на одно колено, протягивает мне букет одуванчиков и произносит:

– Эби, Эби, просыпайся, завтрак стынет.

Что? Какой завтрак?

Я открыла глаза и непонимающе уставилась на Бельку, которая сидела на краю моей постели.

– Вставай, Эби, Марта уже волнуется, что ты так долго спишь?

Долго?

Я перевела взгляд на окно, где должен был сереть рассвет, но вместо этого ярко светило солнце.

Жеана, я проспала.

– Сколько времени?

– Почти восемь, Марта заволновалась и послала меня проверить.

– Спасибо, беги на кухню, я сейчас приду.

Я быстро натянула платье, заплела волосы в косу, побрызгала в лицо прохладной водой из таза и побежала вниз. В груди разливалось острое чувство вины. Я так размечталась, что долго не могла уснуть. Забылась уже перед самым рассветом и вот итог – проспала.

Вбежала в кухню запыхавшаяся, на ходу стянула с гвоздя передник и бросилась к Марте.

– Чем тебе помочь?

– Сначала позавтракай, – повариха остановила мою руку, уже потянувшуюся к ножу.

– Но…

– Ничего не случится от того, что ты поспала лишние пару часов. Причём впервые за многие годы. Успокойся и позавтракай.

Марта почти силой усадила меня за стол. Поставила передо мной корзинку со свежеиспечёнными лепёшками и блюдечко со сливками.

– Я заварила травы, не знаю, так не так, пробуй сама, – протянула мне глиняную кружку, от которой поднимался парок.

– Спасибо, Марта, – я окончательно смутилась. Не привыкла, чтобы за мной ухаживали.

– Не за что, – повариха продолжила взбивать яйца в миске, словно ничего и не случилось. – Ты заслуживаешь другого отношения, Эби. И не должна прислуживать всем вокруг.

Я не стала с ней спорить. Зачем? Я знала, что Марта ко мне хорошо относится и желает счастья. Вот только возможно ли оно для меня? На этот вопрос ответа не было.

Оказывается, мне и правда не нужно было спешить.

Тина с Несой и Исой уже приступили к уборке дома. Белька помогала с завтраком для господ. И так вышло, что я осталась не у дел. Возможно, мой вклад в процветание усадьбы не так и велик, как я считала. Вон девчонки совершенно спокойно обошлись и без меня.

Я с удовольствием позавтракала. Лепёшки у Марты, как и всегда, вышли воздушные, с румяной корочкой. Я не спеша отрывала маленькие кусочки, обмакивала их в сливки и запивала отваром.

Закончив с едой, вымыла за собой посуду и всё же помогла поварихе, хоть та и пыталась возражать. Но сидеть без дела я не могла.

Завтрак миссис Прайс велела подавать на террасе, несмотря на поднявшийся ветерок. Мы с Несой, накрывая на стол, успели несколько раз помянуть недобрым словом эту любовь к свежему воздуху. Скатерть то и дело задиралась, то опрокидывая бокал, то нарушая порядок приборов. Ещё летел всякий мелкий мусор и насекомые. Мы замучались убирать.

Но, как только семейство заняло свои места за столом, миссис Прайс с каменным лицом произнесла:

– Почему скатерть грязная, Эбилейль?

Я бросила взгляд туда, куда она указывала. На белой ткани лежал обрывок травинки, принесённый ветром. Я быстро смахнула соринку и подняла глаза на тётушку. Но по её пронизывающему взгляду поняла, что этого недостаточно.

– Я знаю, что вы очень голодны, девочки, но придётся подождать, пока ваша нерадивая кузина уберёт со стола. Мы ведь не в хлеву живём, Эбилейль, и хотим есть с чистой скатерти.

– Да, тётушка, – я рефлекторно бросила взгляд на колонну, на которой вчера мне привиделся шип. Ведь ситуация была точно такой же, да и место то же самое. Миссис Прайс выводила меня из себя разными гадостями.

Но колонна была по-прежнему белой и гладкой. Значит, всё-таки мне привиделось. Я просто замечталась.

– Идёмте, мои дорогие, придётся полюбоваться окрестностями, пока Эбилейль уберёт свои промахи.

Тётушка встала из-за стола. Следом за ней поднялись кузины и Алекс. Мне показалось, что выражение лица миссис Прайс было уж слишком удовлетворённым. Но она быстро отвернулась, и я не была уверена точно.

А потом мы с Несой перестелили скатерть, заменили приборы и блюда. Я пошла позвать родственников к столу, строго наказав служанке блюсти чистоту.

– Ты ведь не хочешь ещё раз всё менять?

Неса замотала головой.

– И я не хочу.

Миссис Прайс заметила меня в начале дорожки.

– Надеюсь, на этот раз мы сможем наконец нормально позавтракать?

Я не ответила, но тоже на это надеялась.

Тут порыв ветра пробежался по моим волосам. Тонкая прядь выскользнула из косы и ласково скользнула по щеке. Я машинально заправила её за ухо.

– Опять ты ходишь растрёпанная, Эби? Тебе не стыдно показываться на люди в таком виде? – не удержалась от своего вклада Анна, когда проходила мимо меня.

И толкнула меня бедром. Я пошатнулась и едва не упала назад, в заросли чубушника, растущего вдоль дорожки.

Злость вспыхнула молниеносно. Мне очень захотелось дать сдачи этой гадкой девчонке, которая издевается надо мной лишь потому, что чувствует себя в безопасности под защитой матери. И считает меня слабой, не способной ответить. Так поступают настоящие трусы.

– Анна, немедленно оставь Эби в покое, – вдруг раздался рядом встревоженный голос тётушки. Я подняла удивлённый взгляд и заметила, что она смотрит не что-то за моей спиной.

Но обернуться не успела. Миссис Прайс быстро подошла ко мне и взяла под локоть, увлекая обратно к дому.

Я переводила ошалелый взгляд со спокойного лица тётушки на её руку, касающуюся меня. Она почему-то вела себя так, словно ничего не происходит. Точнее, что происходящее сейчас абсолютно нормально. Но ведь миссис Прайс никогда ко мне не прикасалась, разве что для того, чтобы отдёргать за волосы или надавать по щекам.

– Не сердись на Анну, – ласково увещевала она меня. – Девочка просто немного нервничает перед приходом нового соседа. Идёмте скорее завтракать.

Мне показалось, что она подала какой-то сигнал Алексу, и он кивнул, отстав от нас. Не знаю, что кузен делал у живой изгороди, но на завтрак он так и не пришёл.

Причём моё удивление разделяли и обе кузины, которые то и дело обменивались недоумевающими взглядами за столом.

Всё это было очень странно.

– Садись, дорогая, – тётушка так и довела меня под руку до террасы, усадив на пустующее место Алекса. – Попробуй лепёшки, по-моему, сегодня они Марте особенно удались.

Миссис Прайс под ошарашенным взглядом Несы положила на стоявшую передо мной тарелку зажаристый кусок и лично подлила сливок из соусника. Думаю, мой взгляд по степени ошалелости сейчас мало отличался от Несиного, но я нашла в себе силы расстелить на коленях полотняную салфетку и пробормотать:

– Спасибо, тётушка, вы очень добры.

– Что ты, дорогая, ты же моя любимая племянница, разве может быть по-другому… – она сделала вид, что всё происходящее в порядке вещей, и откусила кусочек своей лепёшки.

Я случайно столкнулась взглядом с Юлией, она смотрела настороженно, удивлённо, но без излишней злости. А вот исходящая от Анны агрессия ощущалась, кажется, даже кожей. И глядеть было ненужно.

Всё время завтрака я сидела как на иголках, едва притронулась к лепёшке и уж точно не ощутила её вкуса. К тому же трапеза проходила в полнейшей тишине.

Хорошо, что я успела поесть на кухне. Вряд ли сейчас бы мне это удалось, даже если была очень голодна.

Когда тётушка и кузины завершили завтрак, я привычно подскочила, чтобы убрать со стола. Но миссис Прайс снова положила ладонь на мой локоть, останавливая.

– Дорогая, у нас есть слуги, для того чтобы обслуживать. А ты – наша родня, тебе не пристало вести себя как служанка. Ты поняла?

– Да, тётушка, – не знаю, как она расслышала мой ответ, ведь это скорее было невнятное лепетание, но миссис Прайс удовлетворённо кивнула.

Я поднялась вместе с кузинами и растерянно смотрела, как Неса убирает со стола.

– Эбилейль, дорогая, – тётушка опять ласково обратилась ко мне, и я вздрогнула, отодвигаясь. Понимала, что она может рассердиться, но была не в силах ничего поделать с реакциями своего тела. Я слишком привыкла бояться миссис Прайс, и у меня были на то причины. – Я прошу тебя собрать цветов. И поторопись, пожалуйста, до полудня осталось немного. Скоро придут наши милые соседи, нужно показать им, что мы пунктуальное семейство, которое привыкло держать свои обещания.

– Да, тётушка, – повторила я в который раз и, мечтая скорее сбежать отсюда, добавила неуверенно: – Я могу идти?

– Конечно, Эбилейль, иди. Мы ждём тебя в парковой беседке. И наших гостей тоже.

Я подхватила юбки и быстрым шагом отправилась к лугу, а как только завернула за угол, перешла на бег.

* * *

Всё же все члены семейства Прайс привыкли доверять своей матушке. Та не просто держала имение в ежовых рукавицах, но и умела сохранять трезвую голову в самых сложных ситуациях. Даже мистер Прайс всегда прислушивался к своей супруге, а то и открыто спрашивал её мнения по тому или иному вопросу.

Поэтому обе дочери выдержали представление за столом, ни словом, ни делом не выдав своего изумления и даже возмущения. Ведь то, как мать переменилась к этой наглой нищебродке Эби, не могло не возмущать.

Анна вообще решила, что горячо ненавистная родственница чем-то опоила матушку, и сдерживала себя буквально из последних сил, чтобы не наброситься с кулаками и не выбить из неё дурь.

Поэтому когда мать позвала их пройти в парковую беседку, обе дочери тут же последовали за ней, ожидая ответов на всё копившиеся вопросы.

Но миссис Прайс их снова огорошила.

– С сегодняшнего дня, – начала она, когда всё семейство оказалось в сборе, и Алекс наконец к ним присоединился, – я запрещаю вам каким-либо образом третировать Эбилейль, вызывая у неё негативные эмоции. Вы должны держаться с ней, как с равной, как со своей кузиной, а не прислугой. В первую очередь это касается тебя, Анна. Больше никаких выходок и издевательств. Тебе понятно?

Анна зашипела от возмущения. Она и не знала, что матушка в курсе её безобидных проделок. Ну подумаешь, отвар в постель пролила или на ногу наступила. Неужели Эбка всё же пожаловалась? Анна никогда бы не подумала, что мать станет её слушать.

И вдруг такие новости…

– Думаю, ты задолжала нам объяснения, матушка, – голос Алекса был требовательным, и в нём звучало лёгкое раздражение.

– Да, маменька, мы ничего не понимаем, – присоединилась к брату Юлия, но всё же она не требовала, а просила.

Анна топнула ножкой и с силой опустилась на скамью, скрестив руки на груди. Она негодовала и хотела, чтобы всё семейство это видело.

Миссис Прайс вздохнула, пару секунд о чём-то раздумывала, взвешивая все риски, и наконец согласилась:

– Хорошо.

Но прежде чем рассказать детям тайну Эбилейль, она подошла к выходу из беседки и пристально осмотрелась, убеждая, что никто их не подслушает.

– Но сначала вы должны поклясться, что будете молчать о том, что сейчас узнаете здесь. Клянитесь именем Жеаны и Муара.

Лица детей вытянулись от недоумения и обиды. Неужели матушка им так не доверяет, что требует клятву божественного имени? Ведь, как известно, тот, кто её нарушит, будет до конца жизни проклят богами. А с этим проклятьем и сама жизнь клятвопреступника окажется весьма недолгой и очень-очень несчастливой.

– Если вы хотите разделить тайну, должны поклясться. Иначе я ничего не скажу, – миссис Прайс тоже скрестила руки на груди, показывая серьёзность своих намерений.

И дети сдались, по очереди поклявшись именами богов.

– Мать нашей Эбилейль, моя двоюродная кузина Амелия, была магом. Мы с вашим батюшкой долгое время надеялись, что девчонка не унаследовала дара матери. Но, к сожалению, ошиблись. Сильные эмоции вызывают у неё магические всплески. Но я знаю точно, что, если в ближайшие пару лет после пробуждения дару не давать развиться, он угаснет. И тогда Эбилейль станет нам не опасна.

– Но, матушка… – послышалось со всех сторон.

– Цыц! – прикрикнула на детей миссис Прайс. – Я сказала, чтобы вы не трогали девчонку, значит, вы перестанете её задирать. Два года можно и потерпеть, Анна. Найди себе другую девочку для битья.

– Но, мама, – младшая дочь никогда не отличалась послушным характером, и иногда миссис Прайс признавалась самой себе, что чересчур её избаловала, – и пусть Эбка становится магом. Даже и хорошо – работать сможет больше. А нам она всё равно ничего не сможет сделать – просто не решится. Я её хорошо знаю.

– Ты уверена? – Юлия скептически изогнула бровь. Вот старшей дочерью Эмилия была вполне довольна. Юлия частенько демонстрировала интеллект и манеры. – Если Эби почувствует свою силу, тогда ей не нужно будет бояться тебя или матушки. Ведь маги могут сделать, что угодно. Лучше уж пусть её дар спит. Всем будет спокойнее.

– Я согласен с Юлией. Пусть Эби поживёт спокойно, – выразил своё мнение Алекс и, хмыкнув, добавил: – Пару лет.

Глава 13

Я собирала букет и не могла остановиться. И не потому, что цветов всё ещё было мало, просто… я боялась возвращаться к тётушке. Мне казалось, что, стоит им меня увидеть, как они засмеются зло и скажут, что это была шутка. А потом снова начнут оскорблять и издеваться.

Внезапно изменившееся отношение так меня пугало, что я была готова и вовсе не возвращаться.

Солнце стояло в зените. Напольные часы в гостиной наверняка уже пробили полдень. А значит, гости пришли и недоумевают, где же Эбилейль, почему она задерживается.

Представила мрачное лицо тётушки, её сузившиеся глаза, когда вхожу в гостиную, и задумалась… Чего я боюсь больше: что мне нарочито ласково улыбнутся или как обычно отругают?

Наверное, пусть лучше отругают. Всё же это будет понятно и привычно. А вот как реагировать на изменившееся отношение я не понимала. Но не верила, что миссис Прайс вдруг ни с того ни с сего резко воспылала ко мне любовью.

Вот такая я недоверчивая…

Ладно, тянуть больше не вижу смысла, пора возвращаться в усадьбу. Я перехватила букет поудобнее, вздохнула и решительно миновала сад, подходя к крыльцу.

Из гостиной послышался смех Анны, серебристым колокольчиком разливаясь по открытым комнатам, наполняя дом. Следом раздался мужской голос. Мне показалось, в нём звучали одобрительные нотки. Мистеру Хоксу нравилось, как смеётся моя кузина.

В груди кольнуло ревностью. И я удивилась – неужели молодой сосед так сильно мне понравился? Ведь мы почти незнакомы.

Неважно, мне в любом случае ничего не светит. Даже если я и правда нравлюсь мистеру Хоксу, он не женится на нищей приживалке с сомнительной родословной.

Вот Анна для него – действительно хорошая партия. А миссис Прайс даст за ней неплохое приданое. Да и жить будет неподалёку от матери – со всех сторон отличный вариант.

Настроение испортилось окончательно. И я, ведомая какой-то мазохистской решимостью, быстро прошла сквозь двери.

– Добрый день, – скользнула по всем взглядом, ни на ком особо не задерживаясь. Но отметила, что мистер Гринвуд сидит особняком в кресле у окна. Солнце освещало его со спины, лицо находилось в тени, поэтому сложно было сказать, как он воспринял моё появление.

А вот на лицах остальных расцветал целый букет эмоций. И родственники вовсе не выглядели радостными от моего появления.

Но мистер Хокс улыбнулся мне и, выпустив руку Анны, поднялся с дивана, двинулся навстречу.

– Здравствуйте, мисс Клэптон, – он что, и правда держал Анну за руку? А теперь протягивает мне?

Этого чувства я раньше не знала. Оно было похоже на крылатую тень, что нависла сверху, закрывая небо и солнце.

Я перехватила букет, делая вид, что он слишком тяжёл, чтобы держать его одной рукой, и прошла мимо, бросив на ходу:

– Здравствуйте, мистер Хокс. Очень рада вас видеть.

И вдруг поняла, что это правда. Действительно рада. А та тень… не знаю, что на меня нашло. Видимо, это всё потрясения последних дней. Со мной происходит что-то непонятное.

Я положила цветы на стол, аккуратно и тщательно разравнивая стебли.

Мистер Хокс вернулся на своё место. Недалеко от Анны, но соблюдая приличия.

Я не знала, что делать дальше. Тётушка всегда командовала, не оставляя мне никакой свободы воли. А сейчас она молчала, как будто предоставляя мне самой общаться с гостями, развлекать их.

Часы отсчитывали секунды, я чувствовала, как зарождается неловкость, и уже решилась. Набрала воздуха и повернулась к гостям, но не успела.

– Алекс, милый, принеси книгу этого… как его там… который про цветы писал, – миссис Прайс всё же вмешалась, так и не дождавшись первого шага с моей стороны.

Я почувствовала облегчение и даже не заметила, что прозвучало вовсе не моё имя.

– Конечно, я сейчас сбегаю, – это был отличный предлог сбежать из гостиной на несколько минут, чтобы привести мысли в порядок, но я даже не успела отойти от стола.

– Эбилейль, дорогая, ну что ты? Алекс сам сходит в библиотеку. Он же мужчина, а книга тяжёлая.

– Да, тётушка, – я опустила голову, чувствуя себя не в своей тарелке и совершенно не представляя, что делать.

Ощущала на себе перекрёстные взгляды. Руки вдруг оказались какими-то слишком длинными, неудобными, и их было совершенно некуда деть. Только и оставалось, что снова и снова перекладывать стебли на столе.

– Мистер Хокс, – тишину разбила Юлия, и я была ей за это признательна, – а какие ещё нововведения вы собираетесь устроить в своей усадьбе?

– О-о, мисс Прайс, у меня масштабные планы, – сосед охотно вовлёкся в разговор.

А мне стало ещё более неловко, ведь я не сумела вымолвить и слова. Вела себя как дикарка.

– Я думаю устроить конский завод, – продолжил мистер Хокс. – Насколько я успел заметить, в округе мало породистых лошадей. И часто в упряжке или даже под седлом используют смесков тяжеловозов, которые приспособлены совсем для другой деятельности…

Я слушала жадно, так и не решившись отойти от стола и посмотреть на соседа, но сам звук его голоса, новая информация, интересные факты – всё для меня было необычно и завлекательно.

Оказывается, у мистера Гринвуда в столице – обширные конюшни, и мистер Хокс собирается прикупить у него пару кобыл и жеребца.

Я бросила мимолётный взгляд на Гринвуда, и мне показалось, что он тоже смотрел на меня. Что наши взгляды встретились. Я испугалась и тут же отвела глаза.

И рассердилась.

Опять что-то сама себе напридумывала?

К счастью, наконец вернулся Алекс из библиотеки. Он положил толстый фолиант профессора Байонса на стол передо мной и отошёл к остальным. А я осталась посреди гостиной под теми же пристальными взглядами.

– Ну же, дорогая, начинай экзамен, – негромко произнесла тётушка.

Я откашлялась и подняла со столешницы первый цветок. Продемонстрировала его.

– Что это за цветок? – застыла, ожидая ответа.

Кузины, которые должны были искрить своими знаниями, натужно молчали. Если бы я умела, послала бы мысленный импульс Анне, которая была готова уже испепелить меня взглядом.

Ну же, это очень просто. Я старалась срывать только часто встречающиеся цветы, названия которых всем известны. Но похоже, не всем.

Тишина становилась плотной, почти осязаемой.

«Вот и закончилось хорошее ко мне отношение», – успела подумать я и вдруг услышала от окна:

– Думаю, это василёк.

– Отлично, мистер Гринвуд! Вы совершенно правы! – я так обрадовалась разорвавшейся тишине, что не сдержала эмоций. И тут же привычно одёрнула себя – не стоит прилюдно проявлять безудержную радость, это неприлично. Продолжила дальше уже гораздо спокойнее: – Давайте посмотрим, что думает об этом цветке профессор Байонс.

Я открыла книгу, но успела пролистать лишь несколько страниц.

– Профессор Джоранс Байонс считает василёк символом деликатности, – ответил Гринвуд спокойным голосом, по-прежнему сидя в кресле у окна.

Кажется, от потрясения у меня некрасиво открылся рот. Впрочем, не только у меня. Это я поняла, окинув кузин и тётушку взглядом.

– Вот как, дружище, оказывается, ты увлекаешься языком цветов. А я и не знал, – мистер Хокс тоже выглядел удивлённым. И мне показалось – слегка раздосадованным.

– Не я, Матильда, моя младшая сестра. Они с матушкой часто устраивают такие экзамены, – в голосе мне послышалась усмешка. Но больше мистер Гринвуд ничего не сказал, так что я не могла быть уверенной точно.

– Давайте проверим, – предложила тётушка.

Я кивнула и продолжила листать книгу.

– Действительно, васильки обозначают деликатность и симпатию, – я улыбнулась. Кажется, экзамен пошёл совсем не по плану. Боюсь, кузинам будет сложно перенести, что мужчина обошёл их в исконно женской науке.

– Один цветок ещё ничего не значит, – как я и ожидала, Анна не сдержалась. – Возможно, мистеру Гринвуду просто повезло.

– Возможно, – в глазах соседа появился какой-то азартный блеск, мистер Хокс даже поднялся с места и сделал несколько шагов к столу, остановившись в футе от меня, и начал перебирать стебли. – Поэтому мы должны убедиться. – он поднял со стола цветок клевера и продемонстрировал его Гринвуду. – Шейн, дружище, что это за прелестный лохматый шарик?

– Это белый клевер, Вэл, и показывая мне его, ты просишь о тебе думать в самом романтическом смысле.

– Серьёзно? – мистер Хокс приподнял бровь. – А что нам на это скажет мисс Клэптон?

Я покраснела, потому что мужчина стоял очень близко ко мне и смотрел пристально. Уголки его губ были слегка приподняты, а от глаз убегали мелкие морщинки.

– Вы ведь расскажете, мисс Клэптон? – он улыбнулся, а я со всем ужасом осознала, как неприлично долго только что его рассматривала.

Отвернулась к книге, почти уткнулась в пожелтевшие страницы, от смущения с трудом различая буквы.

– Эбилейль, ну что ты молчишь? Что там написано про клевер? Нам же интересно, – в голосе тётушки слышалось раздражение. И это привело меня в чувство. Конечно, я слишком расслабилась. Это непозволительно.

– Клевер белый, или клевер ползучий, или амория ползучая, – прочитала я первые слова, поняла, что от меня ждут другого, и заскользила взглядом по строкам. Вот оно: – «Белый клевер – символ счастья, если мужчина подарил женщине клевер, значит, он желает ей счастья. С собой или с кем-то другим – это ещё неизвестно современной науке. Но поскольку второе значение белого клевера заключается в просьбе думать о дарящем, то, возможно, что это является бескорыстным пожеланием счастья с другим».

Я растерянно подняла взгляд. Посмотрела сначала на мистера Хокса, потом на мистера Гринвуда, на тётушку…

– Так кто же выиграл? – недоуменно протянула Анна.

– Наверное, тут нет выигравших, – рассуждала Юлия, – мистер Гринвуд знал только одно значение цветка, поэтому он не может считаться победителем. Но тем не менее он правильно ответил, значит, и не проиграл.

– В общем, победила дружба, – улыбаясь, решил мистер Хокс и направился к окну, где в тени скрывался мистер Гринвуд. – Дай я тебя обниму, дружище.

Я почему-то подумала, что Шейнон прячется от наших любопытных взглядов. Друг нашего нового соседа казался мне очень скрытным, не желающим, чтобы ему лезли в душу или расспрашивали о сокровенном.

Когда Юлия решила, что он не победил, Гринвуд только пожал плечами. Уверена, ему было всё равно. Зато когда друг направился к нему с объятиями, Шейнон только усмехнулся и выставил руки перед собой ладонями вперёд, показывая, что сдаётся.

– Не надо.

Мистер Хокс расхохотался и изменил направление движения, усевшись на диван. На расстоянии вытянутой руки от Анны.

И вот казалось бы, кроме кузины на диване сидел Алекс. Они с Анной расположились по углам, а мистер Хокс занял место ровно посередине. Но кузина как-то сразу приосанилась, выпрямила спину и посмотрела на мужчину таким собственническим взглядом, что у меня засосало под ложечкой.

В открытую створку постучала Неса, вопросительно посмотрела на миссис Прайс, а потом на меня. Я знала, чего она хочет. Спросить, останутся ли гости на обед, и где накрывать: в столовой или на террасе.

Прежде я бы просто присела в книксене и вышла из комнаты, а там мы вместе с Несой начали бы накрывать на стол. Сейчас же оглянулась на тётушку, ожидая её решения: идти мне или остаться.

– Дорогие гости, вы же составите нам компанию за обедом, не правда ли? – интонация была вопросительной, но миссис Прайс не сомневалась, что мужчины не откажутся отобедать. Но всё же дождалась ответных благодарностей за приглашение и только тогда отдала распоряжение служанке:

– Накрывай в столовой, Неса. Ветер что-то поднялся, боюсь, на террасе будет слишком много мусора.

Я тихонько хмыкнула. Как будто утром ветер был тише, и мусор не летел.

Неса вопросительно посмотрела на меня. Я в ответ пожала плечами и, не дождавшись распоряжения, сама обратилась к миссис Прайс:

– Тётушка, вы позволите мне помочь с обедом?

– Ещё чего, – почти натурально возмутилась она, – что это взбрело тебе в голову, Эбилейль? У нас достаточно прислуги.

Неса не была обучена политесам, поэтому молча вытаращилась на тётушку, а потом на меня. Я снова пожала плечами, кивая ей, чтоб уходила. Что я могла сказать, ведь и сама не знала, что за блажь напала на миссис Прайс.

Обед проходил… странно.

Я постоянно дёргалась, пыталась вскочить с места, чтобы помочь служанкам, у которых выходило кривовато и неуклюже. То ли от того, что они всегда только помогали мне, то ли боялись совершить ошибку. И от этого, конечно, ошибались. Краснели, бледнели и повторяли действие дрожащими руками.

Как ни странно миссис Прайс никак не комментировала досадные промахи Исы, которая подходила к гостям с правой стороны или держала тарелку так, что суп едва не касался её пальцев.

Каждый раз, как она совершала очередной промах, я задерживала дыхание, ожидая окрика и неминуемого наказания. Но тётушка, казалось, и вовсе не замечала этих ошибок.

Всё удивительнее и удивительнее, ведь мне раньше прилетало и за гораздо меньшее.

– Суп, миссис Прайс, просто великолепен, – мистер Хокс, подтверждая свои слова, отправлял в рот ложку за ложкой и разве что не жмурился от удовольствия. – Я готов украсть вашу кухарку.

– Похоже, нам придётся усилить охрану Марты, – улыбнулась Юлия.

Мистер Хокс засмеялся. А следом за ним и все остальные. Все, кроме мистера Гринвуда и меня.

Я была слишком напряжена, чтобы выдавить из себя что-то кроме жалкой улыбки. А Шейнон привычно хмурился. Мне уже казалось, что его блестящего выступления в гостиной на самом деле и не было.

Может, я это тоже нафантазировала, как и свою магию.

Анна поняла, что внимание соседа переключается на сестру, и завязала с ним светскую беседу о… моде. На мой взгляд, это был не особо удачный выбор темы с мужчиной, вниманием которого желаешь завладеть. Но Анне слишком хотелось узнать о том, что сейчас носят в столице, чтобы подумать.

– Хм, носят… – мистер Хокс забавно наморщил нос, – э-э, носят… платья.

Он обаятельно улыбнулся, а тётушка с Юлией расхохотались. К ним присоединился Алекс, и даже мистер Гринвуд усмехнулся. Анна надулась, решив, что смеются над ней.

И мистер Хокс поспешил уверить её в обратном:

– Простите мой смех, мисс Прайс, я вовсе не хотел вас обидеть. Дело в том, что я совершенно ничего не смыслю в женской моде. Для меня красивая девушка, такая как вы, будет прекрасна в любой одежде.

Анна расцвела довольной улыбкой. А мистер Хокс понял свою оплошность и поспешно добавил:

– Мисс Юлия Прайс просто прелестна в этом жёлтом платье, а мисс Клэптон совершенно очаровательна в розовом.

– Это персиковый, – поправила я машинально, думая о том, что для него именно Анна – самая красивая девушка.

– О-о, – он снова обаятельно улыбнулся, – простите меня, мисс Клэптон, я же говорил, что совсем ничего не понимаю в моде. Разумеется, вы очаровательны в персиковом.

После сырного супа подали ростбиф с тушёными овощами. Мистер Хокс также восхищался мастерством кухарки, но Анна перебила его нетерпеливым:

– А как развлекается молодёжь в столице? Вы тоже устраиваете музыкальные вечера?

– Музыкальные вечера? Мм… да, конечно, – гости перекинулись быстрыми взглядами, и мне подумалось, что первым в голову мистеру Хоксу пришло совершенно иное.

– Музыкальные вечера? – разочарованно протянул Алекс. – И только-то? А как же скачки? Или охота? Они что же, уже вышли из моды?

– Скачки, конечно же, – снова согласился мистер Хокс. – Это одно из любимых развлечений в столице. Даже королевская семья является посмотреть.

У Алекса загорелись глаза.

– А что касается охоты… боюсь, близ столицы всё зверьё было истреблено. Для этого желающим приходится ездить в дальние поместья. Так что мы с Шейноном ни разу не участвовали в этой забаве, хотя и хотелось бы…

– Говори за себя, – вдруг резко перебил Гринвуд.

Все замерли, переводя взгляды с одного мужчины на другого.

– Ах да, – мистер Хокс улыбнулся, словно извиняясь за грубость друга, но произнёс насмешливым тоном: – Шейнон против бессмысленного истребления живых существ. Я всё правильно сказал?

– Всё правильно, – выдавил Гринвуд. Я заметила, как побелели костяшки пальцев, которыми он сжимал вилку.

Зачем мистер Хокс насмехается над другом? Вот именно – они же друзья. Друзья?

– А как же охота ради пропитания, мистер Гринвуд? – вмешалась Юлия. – Ведь нам нужно что-то есть.

– Охота ради пропитания и охота ради развлечения – это две разные вещи. Когда несколько десятков человек и несколько десятков собак загоняют одного зверя, уже ослабленного, часто подраненного, чтобы у него не осталось ни единого шанса скрыться… – мистер Гринвуд заговорил так яростно, так вдохновлено, что я заслушалась и засмотрелась, как вдруг преобразилось его всегда хмурое лицо. Он поймал мой взгляд и осёкся. Закончил скомкано, несколькими словами: – Это не охота, это убийство.

Все притихли, смущённые горячностью гостя. И только Анна, похоже, ничего не поняла, потому что, прожевав очередной кусочек говядины, она поведала:

– У нас такого не бывает. На охоту ходят пешком, по два-три человека, не больше, хороших собак вообще можно по пальцам пересчитать. Да и чего считать, – она махнула рукой, – они все у мистера Торнби. А Алекс вообще ненавидит охоту, – последние слова она произнесла громким шёпотом, перегнувшись через стол к мистеру Хоксу и пакостно улыбаясь.

– И вовсе не ненавижу… – начал было кузен, но Юлия ему не позволила объясниться:

– Ну конечно, ты любишь висеть вниз головой.

– Девочки, – миссис Прайс не повышала голоса, но обе кузины тут же замолчали, впрочем, продолжая тихонько хихикать. А Алекс мучительно покраснел, сделавшись похожим на тот самый томат из теплицы Бирна.