Текст книги "На самой глубине неба"

Лина Люче
На самой глубине неба

© Лина Люче, 2020

© Издательство «Aegitas», 2021

Наикратчайшее предисловие

Дорогие читатели! Это четвертый роман в серии «Горианские истории». Если эта книга попалась вам первой, очередность книг в серии не должна вас беспокоить. Специально для вас я делаю каждую книгу отдельной по сюжету и полностью завершенной. Если вы заинтересуетесь миром «Горианских историй», то сможете прочитать мои книги, начиная с первого романа – «Крылья для землянки».

Традиционное большое спасибо за помощь редактору Пуговке, а также всем моим старым и новым читателям, которые начинали читать роман по главам и писали отзывы, чем вдохновили меня сделать этот текст еще интереснее и, конечно, дали много сил для работы! Каждый отзыв важен для меня, я буду очень рада узнать и ваше мнение по итогам чтения!

Пролог

Южное море, теплое и ласковое на излете лета. Отдаленные крики морских птиц и еще более отдаленные – купающихся детей, приятный шум прибоя. Девушка в одном только купальнике, без снаряжения, ныряет с борта плоской спортивной лодки. Следом погружается юноша в полном обмундировании ныряльщика. И оба сразу уходят на глубину, недоступную простым купающимся. Под водой тихо, словно весь мир замирает на эти минуты.

Сафира сначала просто несется в глубину, не думая ни о чем. Мысли тоже отнимают энергию, а мозг, лишенный кислорода, нуждается в полном покое. Лишь мельком она взглядывает на прибор на запястье, похожий на часы, но это не часы, а глубиномер. Она позволяет себе лишь одну мысль, о цифре, отраженной на циферблате – шестьдесят семь. Значит, еще три метра – и назад. Погружаться больше семидесяти метров ей опасно, а она не сумасшедшая фанатичка, способная рискнуть жизнью ради очередного личного рекорда.

Море обожает фанатиков, часто повторял ей тренер, когда она была еще совсем ребенком, потому-то частенько и забирает их навсегда. Теперь она уже не дитя и разъяснения не нужны – все правила безопасности давно понятны и она неукоснительно их соблюдает: рекорды на время ставят на поверхности, а погружения в глубину делают на семьдесят процентов возможностей – и ни процентом больше.

Разумеется, если вдруг случится «блэк-аут», если мозг отключится, и она потеряет сознание, Фемир подхватит, вытащит, и, скорее всего, откачает. Затем он и плывет рядом с баллоном. Она оказывала ему ту же услугу во время его тренировки – почти все дайверы, практикующие телепатический дайвинг, занимались в парах. За исключением тех, кто практиковал тройки для экономии времени: два занимающихся, один страхующий. Но это, конечно, более рискованно и дайверам-любителям не разрешалось.

Кроме того, страхующий помогал и телепатически, синхронно входя в такой же транс и поддерживая это состояние у ныряющего за счет обмена эмоциями. Ничего лучше этого Сафира в жизни не испытывала. Иногда в Федерации спортсменов Горры даже возникали жестокие дискуссии о том, не является ли телепатический дайвинг формой наркомании, порождающей нездоровую зависимость и приводящую к сокращению продолжительности жизни.

Но последнее пока никто не доказал, а страстная влюбленность в спорт, как известно, присуща почти всем, кто им регулярно занимается, так что дайверы лишь фыркали и пожимали плечами в ответ на все обвинения. К тому же на их защиту всегда вставали ученые, изучающие телепатию и неизменно открывающие все новые оттенки трансовых состояний с помощью опытных дайверов.

Несколько раз подруги, никогда не занимавшиеся спортом, спрашивали Сафиру, что в этом такого особенного, но описать всех ощущений словами она никак не могла. Это состояние абсолютного покоя, смешанного с восторгом. Это взрыв противоположных приятных эмоций, например, вселенского умиротворения наравне с желанием жить, плыть, чувствовать прохладу воды, омывающей все тело, такой живительной, что кажется: ей можно дышать. Иногда Сафире даже казалось, что она и правда дышит с задержанным дыханием – не легкими, но всей кожей, всем телом и даже чем-то большим, чем тело – возможно, под водой жила и дышала ее душа.

На поверхность она вынырнула счастливой, словно рожденной заново и буквально готовой начать новую жизнь. В каком-то смысле новая жизнь и ждала ее – приятная, волнующая и полная восхитительных приключений. И только сходя на берег, Сафира почувствовала нечто, напоминающее отдаленный дискомфорт. Что, если все это слишком хорошо, чтобы быть правдой?

Первая часть

Глава 1

Восемнадцатый день ее рождения, который начался с утренней тренировки в море, выдался просто замечательным. Сафира была счастлива, оставляя за плечами тяжелый во многих смыслах год. Закончив школу прошлой весной, она не сумела сразу поступить в морскую академию, о которой так долго мечтала, провалила экзамены и едва не погрузилась в депрессию. Но благодаря поддержке родителей и друзей, все же смогла перебороть себя и начать работать снова – чтобы сдавать экзамены через год.

Те три недели, что они длились, отняли у нее, возможно, столько же нервов, сколько переезд на Горру с Земли десять лет назад. Многие вузы требовали от абитуриентов умений только одного типа: например, в спортивную академию сдавали только спортивные дисциплины и мало кого волновали твои достижения в области телепатии. Будь ты хоть первоклашка с базовым слабым уровнем – главное, быстро бегать и ловко летать.

Для поступления в высшую школу телепатии, где учился ее старший брат, наоборот, требовалось показывать только телепатические умения. А если бы она выбрала академию права или истории, университет космологии или межпланетной политики, то к экзамену нужно было бы готовиться только за книгами, чтобы продемонстрировать впечатляющую эрудицию и глубокие познания в нужной области.

В морской академии комплекс вступительных экзаменов сделали, пожалуй, самым сложным и разноплановым на всей планете. Первые два испытания включали соревнование между абитуриентами по плаванию и нырянию, затем нужно было сдать многочасовой экзамен по истории морских исследований на разных планетах, и, наконец – экзамен по телепатии. Который она и завалила в прошлом году, что было до слез обидно – на остальных испытаниях она входила в десятку лучших.

Но за год ей удалось немного подтянуть уровень – на достаточную планку для поступления, и вот теперь ее мечта сбылась, а будущее виделось почти безоблачным. Сафира эс-Авака наконец-то стала студенткой! Уведомление вот уже три дня лежало в почтовом ящике ее коммуникатора, а она все не могла успокоиться.

"Я – студентка морской академии Шейехара, – с гордостью сообщала она воображаемым собеседникам каждую свободную минуту, оставаясь наедине в своей спальне. – А вы где учитесь?"

Она так глубоко погрузилась в свои радостные мысли и фантазии, что едва не забыла о собственном празднике, благо, мама напомнила, что пора переодеваться и встречать гостей на лужайке за домом.

– Мам, я тебя так люблю, – порывисто сообщила Сафира, крепко обнимая свою приемную мать, которая даже сейчас оставалась на голову выше нее.

– Тише, тише, не сломай мне крылья, – с улыбкой сказала горианка, осторожно отстраняя девушку, чтобы заглянуть в сияющее лицо. – Видишь, я же говорила, что ты обязательно поступишь. Я тоже очень люблю тебя, милая. И горжусь тобой.

Сафира покачала головой, поражаясь тому, что Авлина эс-Авака в очередной раз проявила больше веры в нее, чем она сама.

– У меня никогда не было бы лучшей мамы, чем ты, – прошептала она, внезапно расчувствовавшись, глядя в загорелое лицо женщины, которая еще десять лет назад была для нее совершенной незнакомкой, к тому же абсолютно чужой и непохожей ни на кого, кого она знала прежде.

То, что Сафира в семье не была родной, ни от кого бы не укрылось: ее внешность слишком сильно отличалась и от того, как выглядела высокая смуглая Авлина, и ее сероволосый и сероглазый муж, средний горианец по внешности. Но они оба приложили огромные усилия к тому, чтобы стать родными для нее – и преуспели в этом. И даже не столько Ланиш, по специальности психолог и ее официальный опекун, сколько именно Авлина, добрая, внимательная, бесконечно терпеливая и очень спокойная.

Что бы ни случалось в семье, она, прежде всего, усаживала всех за стол в гостиной и наливала чая с чем-нибудь вкусным, а уж потом разрешала обсуждать проблемы.

Прилетев с Земли в восемь лет, в прошлом воспитанница детского дома, Сафира стала младшим и самым диким ребенком из трех. Вспоминая детство, она понимала, что в первый год ее приемные родители проявили чудеса терпения, спокойно реагируя на ее выходки, методично вылечивая ее психотравмы. Ее очень долго не наказывали даже за специально сломанные вещи старшей сестры, которой она втайне завидовала, ни за прогулы в школе, ни за дерзости. Ей позволили самой сделать выбор насчет крыльев, и когда она отказалась от пересадки, никто не стал давить, хотя вся семья была крылатой.

Но Сафире крылья были ни к чему – она обожала плавать и мечтала заниматься дайвингом, а совместить полеты с погружениями в морскую глубину не выйдет, объяснили ей родители. Крылья, которые пересаживают людям, адаптированы к воде ровно настолько, чтобы выдержать случайные намокания, но никак не регулярное плавание.

А их очистка от осевшей на перьях соли после погружения в морскую воду стоила бы столько же, сколько аренда личного транспортера на месяц. Одним словом, любой крылатый горианец счел бы более разумным использовать последнюю модель коммуникатора вместо молотка, нежели рискнуть своими крыльями ради удовольствия исследовать морские глубины, пусть даже раз в жизни, не говоря уже о постоянных погружениях.

А Сафира планировала нырять постоянно, и каждую неделю она летала в Шейехар, чтобы заниматься там на морском берегу с утра до вечера.

Постепенно, годам к двенадцати, она перестала быть дикаркой и превратилась в настоящую горианку. Акцент в речи сгладился, бунты прекратились, телепатический уровень выровнялся и теперь ее выдавала только внешность.

Сафира навсегда осталась чуть более хрупкой, чем другие горианки, с ростом ниже среднего и необычным лицом. Светло-русый цвет ее волос привлекал так много взглядов, что она перекрасилась в синий. Но даже это не сделало ее лицо горианским: выдавали и карие глаза, и форма носа, и уши, и более светлая, чем у горианцев, кожа.

Как и другие земляне, она иногда сталкивалась с тем, что горианцы посматривали на нее сверху вниз не только из-за разницы в росте, но Авлина смогла так смягчить ее эмоции по этому поводу, что Сафира почти не тревожилась.

Когда она впервые столкнулась с таким отношением, еще ребенком, горианка налила ей чаю и долго невозмутимо объясняла, что любые различия между людьми могут порождать подобное отношение. И это может касаться не только землян, но и женщин, страдающих от высокомерия мужчин, и бескрылых горианцев, которым достается от крылатых, и слабых телепатов, которых порой третируют заносчивые высшие.

"Такие эмоции к тем, кто якобы хуже, проявляют в основном неуверенные в себе люди", – мягко пояснила Авлина. По ее словам выходило, что и расстраиваться по этому поводу не стоит, а нужно, наоборот, радоваться, что такие ущербные эмоционально люди сами избегают общения.

С тех пор Сафира больше не расстраивалась, а просто игнорировала всех, кто обсуждал тему неравенства. И даже когда переселение людей превратилось из эксперимента в полноценную программу и на Горре сформировалось серьезное политическое движение против сотрудничества с Землей, она по-прежнему не вступала ни в какие дискуссии в школе и отказывалась от каких-либо выступлений в прессе. Сафира совершенно не интересовалась политикой.

Все, чего ей хотелось – нырять и изучать море, и стать исследователем после учебы. Только она никак не могла решить, что ее интересует больше: исследование морских глубин или возможностей своего тела – например, погружение без аппаратуры с долгой задержкой дыхания за счет состояния телепатического транса. И то и другое манило острым вкусом адреналина и тонким ароматом неизведанного.

На ее день рождения пришли пятеро самых близких друзей – Фемир и еще один мальчик-дайвер, три девочки, с которыми Сафира училась в школе. Две из них уже были замужем.

Наблюдать за успешной работой программы помолвок на примере своих знакомых было интересно: буквально пару раз встретившись, жених и невеста едва ли не сходили с ума друг от друга. Сбоев практически не наблюдалось, и почти все девочки-горианки с самого юного возраста мечтали получить уведомление.

Вот только не всем сразу находилось соответствие – Сафира знала, что некоторым горианкам приходилось лет до двадцати пяти ждать первого подбора, а иногда и дольше, хотя такое случалось действительно редко. Подбор пары программа проводила по запросу мужчины, готового к браку, при этом сверялась масса параметров, которые собирали чуть ли не с рождения каждого мальчика и девочки.

Основные данные в систему заводили психологи, проводившие обязательные собеседования в школе – не меньше трех за время учебы. Другую информацию люди предоставляли сами – система время от времени присылала всем анкеты, дополнительные вопросы и даже творческие задания, которые требовалось выполнять. И, несмотря на то, что это требовало времени, большинство горианцев предпочитали сотрудничать – мало кто из них полагался на собственную удачу и узкий круг общения в деле поиска партнера на всю жизнь.

Обсуждения любимой темы не затухали даже между замужними девушками, особенно когда рядом сидели две подруги, еще не получившие уведомления. И когда мальчишки отошли в сторону, увлеченные обсуждением новых моделей оборудования для дайвинга, Сафире пришлось остаться с девочками и выслушать целое море советов о том, как еще быстрее получить предложение из системы.

– А ты заполняла дополнительные анкеты? Они не все присылают за раз, надо постоянно заходить и скачивать все обновления, – советовала одна из замужних бывших одноклассниц.

– Кстати, Сафира, ты высылала им творческую работу о символе твоих идеальных отношений? – вторила другая.

– Э-мм. Возможно, нет, – призналась она.

– Как? Это же тоже важно, ты что? – закричали едва ли не все трое хором, и Сафира с улыбкой пожала плечами:

– По правде, я не высылала им никаких творческих работ вообще.

В наступившей за праздничным столом тишине она поняла, что зря проговорилась. Удавалось же ей в школе избегать этой темы, зачем же сказала сейчас?

– А анкеты? – тихо спросила Лекка, которая была на год старше, но тоже еще не получала ни одного предложения.

– Не все.

Соврать под тремя внимательными взглядами теперь было бы невозможно – прямую ложь почувствовал бы любой телепат, даже самый слабый.

– Почему? – еще тише спросила другая девушка, даже опустив на стол приборы, словно от шока внезапно утратила аппетит.

Сафира внимательно осмотрела удивленные лица, внезапно ощутив нечто, вроде приступа ужаса под названием "наверное-со-мной-что-то-не-так".

– Может, я просто не хочу замуж?

Попрощавшись с подругами вечером, Сафира нашла в себе силы лишь для того, чтобы принять душ и выйти в гостиную в пижаме, чтобы выпить чашку чаю на ночь.

Авлина к тому времени уже легла спать, и ей встретился только Ланиш, поздно вернувшийся с работы.

– С днем рождения, милая. Ты выглядишь уставшей.

– Ты бы тоже выглядел уставшим, если бы тебя три подруги в течение трех часов убеждали срочно выйти замуж, – сказала она, забираясь с ногами на диванчик.

– Ты не обязана хотеть того же, что и другие. Но, судя по твоему состоянию, дело не только в этом.

– А в чем же еще? – хмыкнула Сафира. – Погоди.

Она потянулась за коммуникатором, звякнувшим новым уведомлением. Готовясь получить еще одно поздравление, она с улыбкой открыла сообщение, но по мере того, как она читала, улыбка сползала с лица.

"Уведомление от планетарной системы поиска пары. Вы получили предложение о помолвке от абонента… "информация закрыта". Вам надлежит ответить в течение семи дней, начиная с дня получения этого сообщения, по следующему номеру…"

На мгновение ей даже показалось, будто она ослепла, а затем перехватило поочередно грудь и горло.

– Сафира, ты в порядке? – требовательно спросил Ланиш, телепатический уровень которого позволил с легкостью ощутить скачок в ее эмоции.

– Пап, – выдавила она, поднимая на него глаза, полные ужаса и протягивая дрожащей рукой коммуникатор. – Это что… это что, шутка?

* * *

Сафира сумела немного успокоиться только глубокой ночью, после обстоятельного разговора с отцом. Но счастье последних трех дней было безнадежно разрушено. Жених отнимет кучу времени. Вместо того чтобы учиться, в следующие два месяца ей придется постоянно летать на свидания. Неизвестно, сколько вообще свободного времени у нее при этом останется. Возможно, что не останется вообще. А она так мечтала оставаться с ночевками в Шейехаре, чтобы участвовать в ночных погружениях. Все летит в черную дыру. Из-за какого-то горианца, который неведомо каким боком вдруг ей «подошел» ни с того, ни с сего…

А больше всего ее беспокоило, что к жениху, по правилам горианской помолвки, перейдет пре-сезариат от ее приемного отца. Этот важнейший институт горианского права устанавливал обязательную опеку над каждым жителем планеты другого жителя – близкого человека, превосходящего по телепатическому уровню, старшего по возрасту и статусу. Опекун нес частичную ответственность за подопечного, имел права давать обязательные для него указания и даже наказывать за проступки. По древней традиции в помолвке пре-сезариат над женщиной всегда принадлежал жениху, а в браке – мужу.

И это означает, что незнакомец сможет помыкать ею… то есть, разумеется, не сможет. Но наверняка попытается – и ей придется потратить кучу энергии, чтобы противостоять этому. Проворочавшись до утра, но так и не поспав ни часа, Сафира вышла к завтраку с таким мрачным лицом, что Авлина замерла на месте с кувшином молока в руке.

– Что…

– Вот, – прервала ее Сафира, запустив по столу коммуникатор в ее сторону. Авлина успела поставить кувшин и поймать скользящий прибор, хотя Сафира, в принципе, не имела ничего против того, чтобы он разбился. Если бы только это помогло стереть дурацкое сообщение, которое пришло из системы так некстати. Тяжело вздохнув, она налила себе сока, дожидаясь, пока мать ознакомится с новостями. Но, вопреки ее ожиданиям, в эмоциях горианки не отразилось ни малейшего следа тревоги.

– Тебя беспокоит, что информация закрыта? – мягко спросила ее мать, без видимого волнения ознакомившись с уведомлением о помолвке дочери.

Сафира ошеломленно подняла глаза, только в этот момент сообразив, что Авлина думает так же, как и ее подруги. Помолвка в понимании ее матери, счастливо прожившей с мужем уже лет тридцать – величайшее благо, которое может настигнуть девушку, ни больше, ни меньше. Все остальное в жизни горианки весьма вторично, включая работу, учебу и увлечения.

Открыв и тут же захлопнув рот, так и не произнеся ни слова, Сафира принялась за завтрак. Она рассказала Ланишу о своих страхах накануне, и он немного ослабил накал эмоций, но большего успеха вряд ли стоило ожидать, поэтому повторять не хотелось.

– Милая? Ты переживаешь, что не можешь отказаться? – чуть тише спросила Авлина. Ее эмоции поменялись, и понимания в голосе прибавилось. Сафира прерывисто вздохнула. Право отказаться от заключения помолвки неотъемлемо принадлежало каждой горианке, хотя им пользовались крайне редко, тем более – вслепую. Но у нее такого права не было – из-за программы по переселению землян, весь смысл которой заключался в браках и совместных с горианцами детях.

К счастью, принудить к слиянию ее никто не мог, но два месяца помолвки она обязана вытерпеть. И только по истечению этого срока Сафира могла расторгнуть помолвку… как и ее жених.

– Ты что, не понимаешь? – тихим злым шепотом спросила она. – Это не меня ему подобрали, а его – мне. И его так же, как меня, поставили перед фактом.

– Но вы ведь подходите друг другу.

– И что с того, если он мне не нужен? Да и я ему наверняка – тоже. Еще и информацию закрывают, как нарочно, как издеваются… иди с ним на свидание вслепую. Я даже не знаю, как одеваться: ему двадцать пять или восемьдесят? – кипела Сафира.

– Ему не двадцать пять. И вряд ли даже меньше сорока, – возразила Авлина.

– Откуда ты знаешь?

– Информацию закрывают, если это кто-то, приближенный к Величайшему, или известный человек, из уважения. И для того, чтобы это не влияло на выбор. Такие люди не бывают слишком молоды и бестолковы.

Расслышав в эмоциях матери улыбку, Сафира пришла в еще большую ярость:

– Но у меня нет выбора, верно? Чему же радоваться?

– Сафи, это хороший жених. Многие девушки только мечтают о таком предложении.

– Но я-то – нет.

Они надолго замолчали. Отчаявшись что-либо объяснить Авлине, Сафира молча смотрела на свой стакан молока. Есть ничего не хотелось, спать она не могла.

– Ладно, дай коммуникатор, я отвечу, – вздохнула она, не видя никакого смысла растягивать эту пытку.

Встречу ей назначили одним предложением – вечером, в скальном парке в самом центре столицы. Альтернативы не предполагалось, ее также не спрашивали, может она туда явиться или нет. Сафира покраснела. Кем бы ни был ее жених, он явно привык, чтобы ему подчинялись с полуслова. И, похоже, он думал, что у нее есть крылья. По ее губам скользнула холодная улыбка: что ж, эсте незнакомец, ваш ждет неприятный сюрприз.

Чтобы не беспокоить отца, она вызвала переносчика. Она все еще испытывала неловкость за вчерашнее: пожалуй, сила ее испуга стала сюрпризом даже для нее самой, и Ланиш потратил немало времени, чтобы успокоить ее. Возможно, он даже счел, что дочь превратилась в паникершу – конечно, он такого никогда ей не скажет, но все же… ей ни на кого не хотелось бы производить подобного впечатления, даже на отца.

Одеться на свидание Сафира постаралась максимально просто – ей совершенно не хотелось завлекать и соблазнять жениха, наоборот. Пусть увидит, что она дурнушка, тем более что ее внешность и в самом деле никогда не привлекала мужские взгляды, если не считать любопытных, пока горианцы не насмотрелись на землянок.

Но сейчас, когда на Горру постепенно привозили все больше детей с Земли и даже пару десятков взрослых девушек, они постепенно перестали быть такой уж диковиной, по крайней мере, в столице с населением чуть больше ста тысяч. Что, правда, не делало их автоматически всеобщими любимчиками.

В обществе укоренились убеждения, что земляне безнравственны, склонны к совершению правонарушений и даже несколько безумны. Многие искренне верили в это и яростно протестовали против переселения – даже несмотря на то, что Горра все глубже погрязала в эпидемии генетических заболеваний, а смешение крови все еще оставалось единственным решением.

"Интересно, что больше шокирует его в моей внешности: низкий рост, короткая стрижка или отсутствие крыльев?" – размышляла она, когда шла к месту встречи по центральной аллее парка, подавляя желание каждую минуту сверяться с картой на коммуникаторе и все больше с каждой минутой краснея от взглядов. Похоже, она все же недооценила любопытство горианцев – бескрылые землянки в этом парке, рассчитанном в основном на крылатых, все еще попадались редко.

Пару раз она свернула не туда и на третий, задумавшись, шагнула на крутую взлетную площадку, идущую под углом вниз, к обрыву. Заглянув в бездну, Сафира с колотящимся сердцем повернула назад и поймала на себе обеспокоенный взгляд молодого крылатого горианца:

– Эста, вы в порядке? – спросил он, поддержав ее за локоть.

– Да. Я… заблудилась.

– Куда вам нужно? – с вежливой телепатической улыбкой осведомился парень, и у Сафиры на секунду екнуло сердце: ей показалось, что над ней смеются.

– Я сама дойду, спасибо, – сказала она, стараясь не показать негативных эмоций, но зная, что парень наверняка все считал: ее уровень не превышал средний – и то, это был такой женский средний, то, что в мужских школах называют слабым. Она еле-еле натренировала нужные навыки к экзаменам и уже испытывала легкий мандраж при мысли о том, что не сможет освоить всю программу по телепатическому курсу.

Иногда ее настигал синдром самозванки: словно все горианское было чуждым, и тогда казалось, что ее взяли сюда по ошибке. Она не хотела ни крыльев, ни телепатии, ни этой помолвки.

А нырять она и на Земле могла бы… теоретически. В реальности, конечно, ей крупно повезло вырваться из сети ужасных сиротских учреждений, из серых стен и беспросветной тоски. Вряд ли там она хоть раз увидела бы море. Вряд ли ее воли хватило бы на это и после выхода из приюта. Скорее она сломалась бы задолго до того, как ей исполнилось бы восемнадцать.

Горианцы сделали ей большое одолжение и теперь ей надо вернуть долг – всего два месяца помолвки, всего и дел, что каждый день ходить на свидания. Почему же это представало таким ужасным и мучительным?

– Тебя зовут Сафира?

Вздрогнув всем телом, когда в ее размышления вторгся глубокий, низкий, не очень дружелюбно прозвучавший мужской голос, назвавший ее имя, Сафира замерла, как вкопанная. Только теперь она обнаружила, что некто очень большой пересек ей дорогу и теперь стоял на расстоянии вытянутой руки, ожидая ответа. Хотя не потрудился даже поздороваться.

– Эсте эс-Мьийа? – тихим голосом спросила она, едва подняв взгляд. Ее глаза расширились, а щеки непроизвольно покраснели.

Тот, кто, по всей видимости, был ее женихом, надел на свидание нечто совершенно не выделяющееся – самые обычные штаны для полетов с кучей застегивающихся карманов, простую белую рубашку. Но она бы ни с кем не спутала его в любой одежде. Льюча эс-Мьийа. Она прекрасно его знала… как и вся Горра. Звезда ежегодных планетарных турниров по борьбе, вице-глава Службы охраны Сезариата, мечта всех одиноких горианок в возрасте от двенадцати до двухсот, хоть и не красавец на ее вкус. И слишком здоровенный для нее.

Великий Космос, это будет еще хуже, чем она ожидала: что может быть отвратительнее, чем выступать в роли нежеланной невесты-дурнушки для такого вот героя всех романов сразу? Окружающие уже пялились на них. Точнее на него, но по ней тоже скользили любопытными взглядами – а потом те, кто сходу мог разглядеть в ней землянку, разглядывали их с удвоенным любопытством.

На какое-то время Сафира окоченела. Ей хотелось извиниться перед ним, развернуться и бежать, хоть она и понимала, что ни в чем не виновата и бежать-то некуда. Его заставили через это пройти, как и ее. Какая ужасная, нелепая ситуация. Газетчики скоро узнают об этой помолвке, и над ней будет смеяться вся Горра, особенно когда он расторгнет ее. Таких людей, как он, не должны были заставлять заключать помолвку…

– У тебя нет крыльев, – донеслось до нее после того, как он дважды пробежался взглядом по ней взглядом.

– А у тебя поразительное зрение.

Она отреагировала инстинктивно. В школе многие страдали от ее острого языка, и пару раз учителя, посмеиваясь, советовали ей придержать его на время помолвки. Но Сафира не собиралась в чем-либо себя ограничивать – ни тогда, ни сейчас. Еще в раннем детстве она усвоила, что уступать людям очень опасно, особенно сильным. Особенно в таком уязвимом положении, как у нее сейчас.

– Придержи язык, землянка. Я не в настроении.

– Я тоже, и что?

Посмотреть ему в глаза было делом принципа – и Сафира не удивилась, когда провалилась в увод, хотя сердце замерло. Весь мир вокруг вспыхнул и исчез.

Умение уводить, которым владел почти каждый горианец-телепат, предполагало полный контроль над сознанием уведенного, для которого воссоздавалась иллюзорная параллельная реальность – иногда уводили в то же место, создавая его копию, иногда – в другое, и это зависело лишь от желания уводящего. Уводы, для которых требовался лишь высокий телепатический уровень и контакт глаз, использовали для разных целей: как симулятор при обучении, как способ избавить от неприятных ощущений на время сканирования и даже как обезболивание в медицине. Но в данный момент, очевидно, ее новоиспеченный жених использовал его главным образом для того, чтобы продемонстрировать свою власть и телепатическое превосходство.

Прежде, чем она могла опомниться, тяжелая горячая ладонь легла на ее шею и развернула – так, что она оказалась с ним нос к носу. Когда пространство вокруг стабилизировалось, Сафира нашла себя в искусственно сконструированном для увода помещении неопределенного вида, со скудной меблировкой – всего пара лавок, на одну из которых сел Льюча, поставив ее между своих широко расставленных ног. Его ладонь все еще лежала на ее шее, не столько надавливая, сколько просто нервируя. Как и его близость в целом.

Как-то чересчур близко оказался ершик очень коротких, по-военному постриженных волос, большие серые глаза и жесткие плотно сомкнутые губы. Он сел, разумеется, чтобы более-менее сровнять рост и напугать своим взглядом на минимальном расстоянии. Агрессивно, подумала она. Действительно напрягает.

– С головой дружим через день, да? У меня пре-сезариат, – заметил он. – И еще, о чем не все знают: у меня дрянной характер. И тебе с этим два месяца жить.

– Ты такой страшный, даже хуже, чем на экране. У меня уже дрожат колени, – фыркнула она, дернув головой, чтобы отстраниться от его ладони, которая словно разогревалась с каждой секундой все больше. Ее щеки постепенно стремительно заливались краской, а эмоции смущением – Сафира была совсем не так уверена в себе, как хотела бы это представить.

Но эс-Мьийа, похоже, не принадлежал к числу тех, кто любит долго сличать слова и телепатические эмоциональные сигналы, поэтому он среагировал на то, что она произнесла, и принял вызов.

– Я предупреждал, – сухо ответил он и каким-то неуловимым движением выкрутил ей руку, заставив лечь на его колени лицом вниз.

– Ты не имеешь права! Я ничего не сделала! – завопила она, отчаянно сопротивляясь. От чего, впрочем, не было никакого толку. Сафира и предположить не могла, что он пойдет на такое на вторую минуту знакомства. Не говоря уж о том, что у него не было никакого повода наказывать ее.

– Я тебя пока не трогаю, маленькая. Вот сейчас найду что-нибудь на скане, тогда и повеселимся, – ровным голосом сообщил он, удерживая ее на своих коленях.

Из ее груди вырвался нервный смешок. Так вот оно что – он сканирует ее и надеется найти там школьные поцелуи, в которых, следуя строгим горианским традициям, можно было уличить едва ли не каждую невесту на планете. Только за это нормальные горианцы уже давно не наказывали своих невест. Кроме совсем чокнутых ретроградов…

– Хочешь отомстить мне за эту помолвку? Не по адресу. Мне она тоже не нужна, – процедила Сафира.