Текст книги "Одна Галактика на двоих"

Глава 7. Время новых идей

По пути на работу Мешшех снова думал о ней, но эти сладостные мысли оборвал звонок Карута, который хотел зайти и что-то рассказать, а затем ему написал Велир с просьбой собраться втроем на мозговой штурм. Недолго думая, он пригласил обоих в свою переговорную, и они уже ждали к тому времени, как он прибыл на место.

– Надеюсь, хорошие новости? – спросил он у Карута, который едва не подпрыгнул с места, когда он вошел. По его красным глазам было заметно, что он целую ночь не спал, но из эмоций следовало, что это было не зря.

– Да. Я наконец-то закончил программу, которая перехватывает код в переписке, – возбужденно сообщил он. – Смысл в том, что через три-четыре дня мы получим полный список всех сотрудников миссии, кто за последнюю неделю пересылал любой код или фото любого кода через сеть миссии.

– И так мы узнаем, кто из программистов скрыл свои знания в анкете?

– Так точно, капитан, – ответил почти счастливый Карут. – Всех, кто кодит на досуге сам или в группе, или учится этому, или даже просто на досуге обменивается любыми тематическими шутками с коллегами.

– А что, если он никому ничего не пересылает? – спросил Велир, все еще до конца не понимая смысл задумки Карута.

– Это маловероятно, – качнул головой Карут. – Профессиональные сообщества – сильная и притягательная штука. Сведущие специалисты почти всегда глубоко вовлечены в общение, по себе знаю. Но это еще не все.

– Неужели? – с улыбкой уточнил Мешшех, чувствуя, что Карут вот-вот взорвется от желания поделиться своими успехами.

– Да. Вчера поздно вечером я запустил еще одну программу-контролер. Она уже ищет следы похищенного кода во всей переписке всех сотрудников миссии. Если хотя бы маленький фрагмент будет упомянут, мы сразу узнаем, кто участвовал в пересылке.

– А эта программа работает ретроспективно? – уточнил Мешшех, наливая себе воды из кувшина.

– Увы, пока нет. Обе программы пока не пойдут дальше, чем за прошлую неделю. Я буду их дорабатывать, но пока мы будем видеть лишь то, что происходило после нашего прибытия на Кастимию.

– Это очень крутой результат в любом случае, Карут. Ты молодец, – сказал Мешшех. – Сможешь поучаствовать в небольшом мозговом штурме перед тем, как пойти спать?

– Конечно, – кивнул тот. – Что вы хотели обсудить?

– У нас есть подозреваемый на роль посредника, но нет исполнителя, – объяснил Мешшех. – Думаем, в каком круге его искать, нужно дать ребятам новые распоряжения.

– А как они до сих пор искали? – уточнил Карут.

– Просто болтали со всеми подряд и смотрели эмоции. Если видели сильную зависть к горианцам или страх – заносили в список и отправляли нам, а мы потом опрашивали и проверяли, – пояснил Велир, пока Мешшех крутил стакан воды на столе, размышляя.

– Злость и зависть не так просто скрыть. Никто не смог бы долго здесь работать, если бы его коллеги-горианцы такое почувствовали, – медленно заметил Карут.

– Но Фьер же смог, – фыркнул Велир.

– Фьер презирает только нас, – хмыкнул Мешшех. – Коллеги характеризуют его как открытого, дружелюбного и даже очень приятного в общении.

– А с вами что не так? – не понял Карут.

– Он просто понимает, что мы его уже вычислили, и очень скоро поймаем, не на одном опросе, так на следующем. Не за что ему нас любить, – ответил Велир.

Наступила тишина. Карут думал. Мешшех снова стал крутить стакан на столе, а потом внимательно посмотрел на Велира:

– А, может, все не так уж и ясно. Мы разве когда-нибудь спрашивали его об этом? Почему он испытывает к нам такую неприязнь?

– Я нет, – покачал головой Велир. – Думаешь, тут что-то есть?

– Спросить не помешает, – отозвался Мешшех, достал свой коммуникатор и сделал пометку.

– А может, исполнитель никому и не завидует, просто ему все равно? – снова встрял Карут. – Здесь ведь не все так уж сильно хотят учиться телепатии, многие кастимианцы пришли в миссию скорее из любопытства.

– А также с надеждой на то, что этот опыт поможет в будущем найти более статусную работу, – кивнул Мешшех. – Я думал о том же самом. Такой человек вполне может быть лояльным любому, кто больше заплатит.

– То есть будем предполагать, что он сделал это только ради денег? – уточнил Велир, открывая свой коммуникатор следом за Мешшехом, чтобы сделать записи.

– Я бы принял это за новую временную версию, да. Давай еще раз проверим контакты Фьера и поищем кого-то сообразительного, но не амбициозного в том, что касается телепатии.

– А еще одну безумную версию можно? – спросил Карут.

– Валяй, – кивнул Мешшех с улыбкой.

– Что, если это кто-то алчный и продажный с горианской стороны?

– Я думал об этом, невозможно, – отрезал Велир. – Любой горианец знает, что рано или поздно попадется, и карьера дипломата на этом будет закончена. Это невыгодно даже чисто с финансовой точки зрения.

– Это если он хочет вернуться на Горру. А что, если нет? – возразил Карут.

– И как ты себе это представляешь?

– Погоди, – вклинился Мешшех, останавливая Велира. – Давай подумаем об этом хотя бы минуту. Возможно, мы действительно слишком зашорены. В жизни на Кастимии для горианцев есть свои преимущества.

– Да. Я тут собрал небольшую базу предложений о работе для высших телепатов и знаешь, я думаю, даже нам будет выгодно задержаться на пару недель после окончания расследования, чтобы подработать, – пошутил Карут, перебрасывая данные Мешшеху и Велиру.

– Ничего себе, – неохотно выдавил Велир, ознакомившись с цифрами. – Здесь неплохо платят, особенно за разовые услуги по ведению переговоров.

– Примерно раз в пять больше, чем на Горре, – сказал Мешшех.

На экране его коммуникатора появилось сообщение от главы миссии, который просил его зайти как можно быстрее, но он просто закрыл его, чтобы снова сосредоточиться на важном разговоре.

– И неудивительно, – добавил Карут. – Только представьте себе дипломатические переговоры или встречу по бизнесу, где на одной стороне высший телепат, а на другой стороне какие-нибудь средние или телепатов нет вообще. При высокой цене сделки услуги однозначно окупятся, даже такие дорогие.

– Так ты думаешь, наш исполнитель планирует остаться на Кастимии, и поэтому не боится, что его рано или поздно раскроют? – уточнил Велир.

Карут кивнул:

– Я не исключаю, что это возможно. Один шаг в сторону от миссии – и все, злодей вне нашей юрисдикции навсегда, с кучей денег и гарантиями блестящей карьеры. В прошлый раз произошло то же самое, но с кастимианцем. Наши могли вдохновиться.

– Да, я читал отчет. Диверсанта вычислили, но он к тому времени уже был не в миссии, и Кастимия его не выдала и никак не наказала, – возмущенно заметил Велир. – Результаты нашей дипломатии во всем блеске.

– Что ж, – кивнул Мешшех, откладывая коммуникатор и сцепляя пальцы на столе перед собой. – Мы должны найти этого человека. А будет он наказан или нет, зависит в том числе от нашей скорости и сообразительности. Пришла пора проверить наших.

Сразу после разговора с Велиром и Карутом Мешшех направился в кабинет главы миссии. Одного беглого взгляда в глаза Халлину ему было достаточно, чтобы понять: тот был чем-то взволнован и расстроен.

– Я могу узнать, как идет ваше расследование, капитан эс-Хэште? – спросил он, едва поприветствовал его телепатически, и нервным жестом предложил ему сесть.

Мешшех ответил таким же кратким телепатическим приветствием, спокойно выбрал удобное кресло возле окна и внимательно посмотрел на Халлина, выдерживая длинную паузу:

– В прошлый раз мы договорились называть друг друга по имени, – заметил он вместо ответа, продолжая изучать нечто необычное в эмоциях эс-Фарфе. Как ни странно, это было что-то вроде паники.

– Да, конечно. Я немного рассеян, прошу прощения. Это от стресса.

– Расследование движется, хоть и не очень быстро. У вас на меня, конечно же, жалобы?

– Конечно, – согласился эс-Фарфе, сопроводив это понимающей улыбкой. – И публикации в кастимианской прессе о нашем недружелюбном поведении. Но я позвал вас не поэтому.

– Что случилось? – быстро спросил Мешшех нетерпеливо, поскольку ему не нравилась нарастающая паника в эмоциях Халлина и то, как он боялся произнести что-то вслух.

– Пропал Ликут Эс-Эрит.

У Мешшеха на секунду потемнело в глазах, и он закрыл их, помассировав веки.

– Давно? – коротко уточнил он после небольшой паузы.

– Вчера был. Но сегодня он не появился на рабочем месте, не отвечает на коммуникатор, и на территории миссии, если верить охране, его нет, – с явным трудом выговорил Халлин, глядя в сторону.

Мешшех задал ему еще несколько уточняющих вопросов, чтобы прояснить ситуацию, и глава миссии пояснил, что прежде такого не случалось.

Перед тем, как он вышел из кабинета, Халлин умоляющим тоном спросил:

– Мешшех, пожалуйста, скажите. Ликут – один из подозреваемых?

Секунду поколебавшись, он коротко кивнул:

– Теперь да.

Два с половиной года назад.

Для того, чтобы устроиться на работу в миссию, Авьем пришлось сначала несколько месяцев ждать, работая обычным секретарем. Ей нужно было создать правдоподобное трудовое прошлое и получить достаточный опыт такой работы. После этого она прошла несколько собеседований, которые растянулись на пару недель.

Сначала – разговор с обычным специалистом кадровой службы, потом – с его начальником и с помощником главы миссии, напарницей которой она должна была стать, затем – с самим Халлином эс-Фарфе. А после этого – с главой службы безопасности Ликутом эс-Эритом.

До того момента, как все эти собеседования закончились, Авьем даже не знала, что ей предстоит сотрудничать с Ликутом, поскольку он и есть тот человек внутри миссии, которого ей обещал принц.

На первый взгляд главный по безопасности показался ей очень жёстким и холодным – позже она поняла, что так выглядят многие высшие телепаты, эмоции которых полностью закрыты для всех, кто ниже уровнем. Когда позже Ликут общался с ней один на один, он вел себя очень дружелюбно и спокойно. Иногда Авьем даже поражалась, насколько ему удавалось оставаться невозмутимым с учетом всего, что они делали.

Внешне он был худощавым и очень невысоким для горианца – всего на полголовы выше Авьем, которая, наоборот, всегда отличалась выдающимся ростом для кастимианки. Его лицо было бледным и очень сильно обгорало на солнце – поэтому кожа Ликута часто блестела от мазей и солнцезащитных кремов.

Зато этот горианец был очень умным, внимательным и легким в общении. Когда Авьем познакомилась с ним ближе, она даже почувствовала, что при других обстоятельствах могла бы влюбиться в него.

Только с его помощью задача по взлому кода в учебном центре стала посильной – ведь она никогда не делала ничего подобного, и никто ее к этому не готовил. Сам Ликут не очень хорошо разбирался в кодировании – знал лишь необходимые основы, зато владел всеми нужными доступами. Самая большая сложность состояла в том, что пользоваться этими паролями для взлома техники было нельзя – иначе она бы сразу подставила его. Поэтому Авьем заходила внутрь под его именем только для осмотра и изучения системы изнутри.

На поиск слабых мест у нее ушло несколько недель, и еще пара месяцев – чтобы придумать, как вскрыть программное обеспечение учебного центра снаружи. Еще около недели после этого она понемногу копировала данные, а когда подчиненные Ликута начали что-то подозревать, он сообщил ей, и она решила ненадолго обрушить систему, чтобы вывести данные быстрее и заодно замести следы.

Ликут прикрывал ее всякий раз, когда было нужно. Если служба безопасности затевала массовую проверку коммуникаторов, он вносил Авьем в список сотрудников, которых проверял сам. Когда шло расследование по инциденту в учебном центре, она волновалась, потому что знала, что любой телепат почувствует прямую ложь. Но он подробно прогнал ее по всем вопросам и объяснил, что и в каком порядке говорить, чтобы никому не пришло в голову задать ей опасные вопросы – о том, умеет ли она кодировать, например.

Данные кастимианцам передавал Ликут – это было нужно, чтобы Авьем всегда могла честно сказать кому угодно, что не делала ничего подобного. Они исходили из того, что ее, как кастимианку, могут заподозрить, а его – вряд ли, и это предположение оказалось верным.

Но однажды один из подчиненных Ликута решил проверить всю почтовую сеть, включая службу безопасности. Той же ночью Ликут приехал к ней и попросил что-нибудь придумать. Авьем придумала еще одну диверсию, которая никем не была заказана.

Для этого ей не потребовалось особых усилий – используя ту же программу, что и в учебном центре, она обрушила систему жизнеобеспечения миссии. Пока все кодировщики миссии занимались ее восстановлением, она вычистила опасные данные из сети службы безопасности.

Через неделю Ликут снова заехал поздно вечером без водителя, и Авьем даже испугалась, на миг подумав, что все-таки случилось нечто ужасное. Но выяснилось, что он просто привез бутылку сяши, довольно крепкого горианского напитка, и предложил ей отметить это событие в каре.

В ту ночь они здорово напились, снимая накопленный стресс, и Ликут рассказал ей много неожиданных деталей о Горре. Например, о том, что там злоупотребление алкоголем – серьезное нарушение, за которое могут оштрафовать и заставить пройти профилактику у психолога.

Тогда же она узнала много неожиданного и о нем самом – например, что очень молодо выглядящему горианцу уже девяносто восемь лет, и большую часть жизни он провел на других планетах с дипломатическими миссиями, а вовсе не дома.

– Почему ты хочешь остаться именно на Кастимии? – спросила она, когда бутылка была выпита наполовину.

– Мне эта планета нравится больше других, – сказал он. – Здесь больше культуры, чем на Октиании, совершенно точно больше порядка, чем Земле и гораздо больше перспектив, чем на Горре.

– Что ты имеешь в виду под перспективами? – удивленно уточнила она тогда.

– То же, что и все. Возможность внести вклад в развитие планеты. Быстро изменить что-то и увидеть результат своими глазами, а надеяться, что его когда-нибудь увидят мои потомки. На Горре все слишком устаканилось уже, маленькая… тебе не понять, – хмыкнул он.

– А если потом ты передумаешь? – спросила она после очередного глотка сяши, не в силах оставить эту тему и невольно примеряя все, что он говорил, на себя.

– Ничего страшного не случится. Если мне будет настолько плохо, что я захочу вернуться – я вернусь. Ну, осудят меня за эти диверсии, это максимум лет пять обязательных работ с выплатой ущерба до конца жизни, всего процентов десять дохода. Не смертельно.

– На Горре нет тюрем, да?

– Нет, маленькая. На Горре не казнят, не пытают, не распинают, не сажают людей за решетку как животных. Скучно, я же говорю.

Оценив ее выражение лица, Ликут рассмеялся, и сказал, что пошутил, но Авьем тогда ощутила его скуку даже телепатически. Он прожил почти сто лет и до сих пор не нашел себя нигде – эта душевная маета была у него на поверхности.

– Я хотел бы предложить тебе помолвку, когда все закончится. Ты красотка, – вдруг сказал он, когда они почти прикончили бутылку сяши.

Потеряв дар речи, с трудом собирая в кучу пьяные мысли, Авьем помотала головой:

– Это невозможно. Я улетаю на Горру, Ликут. Я хочу на Горру.

Он издал смешок:

– Преступница со слабым телепатическим уровнем? Назови хоть одну причину, по которой Горра пойдет на дипломатический скандал, чтобы принять тебя.

– Когда будет нужно, я найду несколько таких причин, – заплетающимся языком пообещала Авьем.

Ликут снова рассмеялся, велел ей идти спать и махнул рукой в сторону ее дома, недалеко от которого они и распивали сяши на парковке.

Утром Авьем встретила его в миссии – на его лице не было ни следа вчерашней попойки, и он прошел мимо нее, мельком поздоровавшись так, словно едва ее знал. Она тоже не подала виду, что заметила его. Сколько бы родственного ни обнаруживалось в их душах, дружить в открытую им было нельзя.

И тем не менее следующие два года они дружили. Им обоим нужно было с кем-то откровенничать, и они оба не могли рисковать, подпуская близко кого-то еще из миссии. Поэтому иногда встречались тайком по ночам в разных частях города, используя для совместных попоек случайные арендованные кары. Иногда Ликут привозил сяши, иногда покупал местные вина по заказу Авьем. Небольшие закуски по традиции приносила она, время от времени – даже приготовленные собственными руками.

Постепенно она в подробностях узнала все его планы. В его голове финал истории сложился примерно за год до прилета Мешшеха, когда они планировали вторую заказную диверсию – по копированию данных с корабля эс-Фарфе. Ликут предполагал, что после этого с Горры точно пришлют следователя. Его идея и договоренность с заказчиками состояла в том, что в этот момент он сбежит, а с ним – еще кто-нибудь из обычных купленных сотрудников, которых в миссии было около десятка.

Таким образом Авьем останется вне подозрений, следователь сочтет дело раскрытым и улетит обратно на Горру. А она сможет выполнить еще одно задание перед тем, как унести ноги.

– Я не планирую сбегать, Ликут, – покачала головой Авьем. – Я правда хочу на Горру.

– Наплюешь на деньги и привольную жизнь, полетишь туда, где тебя осудят как шпионку. И все ради личностного роста. Безумная идея, – сказал он, отсалютовав бокалом вина, – В моем стиле.

– Теперь веришь в меня? – спросила она, улыбаясь.

– Год назад не верил. А сейчас… почему бы и нет.

Авьем понятия не имела, почему верила ему. Если бы Ликут рассказал о ее планах принцу Мико Эннету, ее могли бы выкрасть прямо в городе и даже убить – наследный двор Су Мар был крайне не заинтересован в том, чтобы она куда-либо улетала с кучей компромата на них.

Но она знала, что Ликут ее не выдаст, и, поскольку он высший телепат, в наследном дворе просто некому было его просканировать и узнать все его тайны. Он планировал просто получить деньги и водить их за нос, сколько пожелает, чтобы жить на Кастимии припеваючи.

– Ты лучший друг, который когда-либо у меня был, – призналась она, то ли под действием вина, то ли тронутая его искренним одобрением и восхищением.

– Ты тоже ничего, красотка, – сказал он, отправив ей телепатическую улыбку.

Последний раз они виделись наедине всего за несколько дней до прилета Мешшеха с Горры. Авьем до сих пор с улыбкой вспоминала тот вечер и то, как сильно Ликут хотел ее соблазнить новым эротическим опытом в уводе. Но как бы ей это не льстило, она понимала, что накануне расставания навсегда переводить отношения на новый уровень не стоит и как могла мягко отказала ему.

Правда, после этого ей еще неделю снились сны, в каждом из которых она соглашалась – а дальше каждый раз происходило разное, по одной невероятной эротической фантазии на одну ночь. В какой-то момент эти сны казались такими приятными, что она даже хотела предложить Ликуту все же сделать это, чтобы проверить, будет ли реальность такой же.

К счастью, она не успела – после того, как появился Мешшех, Авьем даже уже не понимала, как ее мог привлекать кто-то другой. Теперь только капитан эс-Хэште занимал все ее мысли и будил фантазию. Лишь с ним она хотела пойти на новое свидание и делать все пристойное и непристойное – как в реальности, так и в уводе. Ей хотелось этого так сильно, что было даже немного страшно.

Глава 8. Голубой лес

Следующие пять дней Мешшех был полностью поглощен тем, что писал отчеты на Горру. Он знал, что расследование почти окончено. Посредником, как теперь стало понятно, был Ликут, а исполнителем, скорее всего, один парень из охраны, который пропал в тот же день. Карут нашел следы их переписки накануне бегства, а также фрагменты похищенного кода в цепочках данных, которые вели к коммуникатору Ликута.

В целом было все понятно, кроме одного: имеет ли к этому отношение кастимианец Фьер Ланти?

Мешшех ужасно досадовал на результаты своей работы, которые считал за полное поражение. Это было тем более неприятно для него, что он впервые за всю свою карьеру не смог арестовать преступника. Ликут все это время был рядом, на расстоянии вытянутой руки, они даже опрашивали его – и ни на секунду не усомнились в его искренности. Это ужасно выводило из себя, хоть он и понимал, что дело попалось крайне нестандартное, и шансов арестовать Ликута с самого начала не было. Заподозри они его вовремя, он все равно бы смылся прежде, чем они успели бы что-то сделать.

Его ближайшие помощники тоже по инерции продолжали работать – Велир продолжал сверять что-то в показаниях Ликута и других людей, Карут переселился обратно на «Блазар» со всеми данными и проверял их по десятому кругу уже в родной системе.

Присутствие Карута на корабле мешало ему второй раз пригласить туда Авьем. Он сам не знал, почему вдруг решил так строго следовать всем горианским правилам, хотя нее это было неважно. Но Мешшех просто чувствовал, что по-другому не может. И решил, что тогда второе свидание они проведут в небольшом путешествии по Кастимии.

– Маленькая, завтра выходной. Как насчёт покататься со мной на каре и показать мне окрестности? – спросил он, когда встретил ее неподалеку от приемной эс-Фарфе в разгар рабочего дня.

– Да, – тихо сказала она, и Мешшех послал ей нежное телепатическое прикосновение.

Наградой ему были ее изменившийся взгляд и улыбка, и он понял, что ему уже почти нет дела до заваленного расследования. Главное – чтобы она продолжала вот так улыбаться ему каждый день.

Половина утра следующего дня ушла на то, чтобы подготовиться к свиданию – вычистить до блеска крылья, съездить на «Блазар» за лучшей одеждой и большой корзиной с едой, принять душ, втереть в кожу ненавистные кремы от солнца. Ближе к обеду он взял кар с водителем и поехал за Авьем.

Она вышла из дома такая красивая, что у него едва не остановилось сердце. Эта кастимианка была ослепительной даже в своей обычной рабочей униформе, а в нарядах, которые надевала на свидания, становилась настоящим искушением.

В этот раз она выбрала изумрудный шелк, и платье было длинным и облегающим. На первый взгляд, более скромным, чем в прошлый раз – но только на первый. На самом деле при каждом ее шаге ткань демонстрировала гораздо больше, чем скрывала, натягиваясь то на груди, то на бедрах.

Мешшех усилием воли взял себя в руки – он не мог закрыть эмоции, это бы обидело ее. Но демонстрировать такой уровень возбуждения тоже не стоило. Меньше всего на свете он хотел бы ее спугнуть – не сейчас, когда до возвращения на Горру оставались считанные дни. Он мог, конечно, задержать «Блазар» на Кастимии на недельку, но не более. Поэтому твердо вознамерился взять ее с собой.

– Ты очень красивая, – сообщил Мешшех вместо приветствия.

– Ты тоже, – тихо ответила она, посылая смущенную телепатическую улыбку. – Не могу поверить, что ты ни разу не выбрался на экскурсию по Кастимии за две недели.

– Эс-Фарфе показал мне город, на все остальное не было времени. Так куда мы едем? – уточнил он, поскольку даже не слышал, какие указания она дала водителю.

– Это сюрприз, – улыбнулась Авьем. – Но у нас в запасе минут сорок. Можно мне потренировать сканы, пожалуйста?

– Тебе сегодня можно все, – честно ответил он и предоставил свои глаза в ее распоряжение, стараясь не скользить взглядом вниз по ее фигуре в этом платье, которое теперь казалось Мешшеху почти орудием пытки.

– Ты странно напряженный, – заметила она, уводя его с такой легкостью, как будто умела так всегда.

– Не отвлекайся. У тебя очень хорошо получился уво…

Он поперхнулся на полуслове, когда понял, что она начала его сканировать. И поспешно выбросил. Мешшех даже не предполагал, что у нее получится так сразу и не успел подумать о том, что именно она увидит на этом скане.

Тихо вскрикнул, Авьем испуганно посмотрела на него, но Мешшех уже послал ей телепатический смех, прижимая ладонь к лицу, а потом даже тихо рассмеялся вслух:

– Прости, что так прервал. Но у тебя получилось.

– Космос. Я так испугалась. Это ощущалось так, словно ты отшвырнул меня, – все еще испуганно пробормотала она.

– Прости, – снова повторил он, мгновенно посерьезнев. – Я не хотел пугать.

Но Авьем и сама уже смеялась.

– Я подумала, что сделала тебе больно, – выдавила она сквозь смех. – А ты просто не хотел показывать, как чистишь перья, да?

Ощутив его смущение, она засмеялась еще громче, но осеклась, когда Мешшех закрыл эмоции и отвел взгляд.

Воцарилась длинная пауза. Затем он снова открылся, поскольку ощутил ее замешательство и испуг, и спокойно сказал:

– На будущее, Авьем. Никогда не пытайся поддевать людей бытовыми деталями со сканов. И вообще не рассматривай такие моменты – это правило номер один. Ты ведь знаешь теорию, да?

– Прости. Я на секунду забыла, – сказала она, опуская глаза. Теперь в ее эмоциях отразилось слишком сильное чувство вины, и Мешшех качнул головой:

– Не переживай, ты же учишься. И ты только что достигла фантастического результата.

– Правда?

– Конечно. Никто не учится сканировать за два занятия.

– Но я научилась, – кивнула Авьем, теперь абсолютно счастливая, и на этот раз Мешшеху довелось испытать растерянность.

– На самом деле я поражен и даже не понимаю. У тебя феноменальные способности, я такого еще не встречал, – признался он, разглядывая ее так, словно впервые увидел.

Из-за эйфории, в которую ее погрузил успех с уводом, Авьем даже не заметила оставшуюся часть пути. Мешшех расспрашивал ее о детстве, и она рассказывала, как впервые ощутила себя телепатом, как постоянно слышала эмоции людей и думала, что все остальные дети и взрослые ощущают то же самое.

Рассказывая ему, она сама невольно вспоминала, как недоумевала и пугалась, когда грустящие взрослые улыбались и изображали радость, а разозленные делали вид, что спокойны. Но стоило только дать им понять, что она знает об их чувствах, как они становились по-настоящему агрессивными.

Позже ей очень помогла Лукка, объяснив, почему нетелепаты боятся телепатов и как лучше с ними общаться. По сути – так, словно она тоже нетелепат и понятия не имеет об их тайных эмоциях.

Мешшех завалил ее десятками новых вопросов о жизни в нетелепатическом обществе, на которые Авьем с удовольствием отвечала. Она получала странное удовольствие, рассказывая ему о себе, хотя всю прежнюю жизнь старалась ни с кем не откровенничать. Разве что немного – с Ликутом.

– У тебя есть близкие друзья? – вдруг спросил он, когда они почти приехали.

– Был один друг, но я не думаю, что мы будем общаться дальше, – осторожно ответила Авьем, очень боясь, что Мешшех задаст какие-то уточняющие вопросы. Но в его эмоциях вдруг появилась ревность.

– Ты была в него влюблена? – уточнил он быстро.

– Нет, – улыбнулась она. – Ты же спросил о друзьях. Это разные вещи.

Мешшех кивнул. Он колебался, словно желая спросить что-то еще, но не решаясь. В этот момент кар остановился, и Авьем выглянула в окно:

– Мы приехали. Ты готов?

– Ого, – тихо сказал он, посмотрев в окно следом за ней.

Вид на огромный лес со склона холма, где остановился кар, захватывал с первого взгляда, особенно тех, кто видел его впервые. Зная это, Авьем поспешила открыть дверь и выбраться из прохладного салона наружу:

– Иди скорее. Посмотри отсюда, – позвала она, выбирая лучшую точку обзора.

Мешшех остановился рядом с ней, молча созерцая лес, который простирался до горизонта.

– Я слышал о нем. Это голубой лес, самый большой в этой части планеты, – сказал он.

Авьем молча кивнула. Она выросла в этих местах, и любовалась этим зрелищем десятки раз, но все равно каждый раз не могла оторвать взгляд от феерии цвета. Голубые, синие, фиолетовые оттенки, в которые были окрашены вершины тысяч разнообразных деревьев, создавали пестрый сочный рисунок. Темные птицы довершали картину, то рассыпаясь миллионами точек, то собираясь стаями в большие причудливые фигуры – и все это природное полотно простиралось до самого горизонта.

– У тебя есть крем? – спросила она, внимательно изучая лицо Мешшеха. Солнце стояло в зените, от жары было трудно дышать, и лицо жгло даже ей, а горианцам, как она знала, в принципе никогда не стоило проводить на открытом кастимианском солнце больше пары минут без защиты.

– Да, в каре. Надо намазаться, ты права, – согласился он.

Когда Мешшех вернулся с блестящим от крема лицом и руками, Авьем указала ему на тропу, сбегающую вниз с холма:

– А теперь я приглашаю тебя на прогулку.

– Нам не будет слишком жарко, маленькая? – спросил он, изучая взглядом тропу сверху и явно прикидывая расстояние.

– Внизу прохладно. Надо только дойти до входа в лес, – пообещала она.

Спускаясь с холма, они спешили, поскольку очень сильно страдали от жары. Одежда прилипала к телу, так что Авьем ускоряла шаг, но когда минут пятнадцать спустя деревья сомкнулись над их головами, сразу полегчало. Мешшех ошеломленно остановился на пороге света, невольно оглянувшись. Тропа и холм, залитый солнцем, остались позади, а впереди – бесконечный лабиринт между исполинских стволов деревьев, прохлада и полумрак.

– Это очень красиво. У меня нет слов, – сказал он.

Авьем понимающе кивнула и дала ему минуту, чтобы молча насладиться зрелищем, а когда Мешшех повернулся – предупредила, что в лесу не работает городская связь и можно заблудиться.

– Рискнем? – спросила она с улыбкой, наматывая на палец прядь волос.

– У меня есть навигатор, компас и линия экстренной связи с «Блазаром», которая работает в любой точке галактики. А еще я умею ориентироваться телепатически, – серьезно ответил Мешшех, но она посмотрела укоризненно:

– Может, я хотела с тобой заблудиться?

Ответный взгляд Мешшеха был таким, что ее щеки мгновенно загорелись, и Авьем поспешно повернулась, продолжая путь в глубину леса.

– Может, теперь ты расскажешь немного о своем детстве, – предложила она после того, как они провели несколько минут в молчании, наслаждаясь звуками леса.

Здесь всегда приятно кружилась голова от чириканья птиц над головой, хруста тонких веточек под ногами, шелеста листьев – как будто звуки растягивали внимание во все стороны, и что-то сжатое в груди и животе распахивалось, одновременно расслабляясь. Как будто кто-то очень уставший внутри нее расстилал огромное мягкое одеяло и укладывался отдыхать.

Мешшех, судя по тому, как замедлилась его походка, ощущал примерно то же самое, и ей было очень приятно разделить это с ним.

– Я был сорванцом, – лениво ответил он. – Сводил с ума мать, пока папа пропадал на вылетах. Сводил с ума отца, когда он возвращался. Допекал старшего брата, когда родители оставляли меня с ним. Брат и отец, кажется, до сих пор каждое утро благодарят космос за то, что я уже вырос и перестал генерировать неприятности.

– Что ты делал? – с улыбкой уточнила Авьем.

– Лет до десяти – ломал все, что попадало мне в руки, – пояснил Мешшех. – Либо разбирал на части, в попытке узнать, как это устроено, либо разбивал одно об другое, потому что играл в межпланетную войну. Либо собирал военный корабль из всего, что мало-мальски годилось. При этом вещи иногда приходили в негодность.