Текст книги "Все краски ночи"

Переход отнял время, слишком много времени, но Джина старалась изо всех сил. Наконец они добрались до места, откуда Джина и Ангелина могли добраться до Ричардсонов без него.

– Вы нас бросаете? – едва не вскрикнула Джина, когда он сказал им, что должен вернуться.

– Вы справитесь сами – осталось пройти пару сотен ярдов. Я еще не нашел Старкейсов и Янгов. – Не внимая ее протестам, он махнул им рукой и побежал обратно.

Перед тем как продолжить поиск, Келвин пробрался к магазину фуража. Прижавшись спиной к тыльной стене дома, он осмотрелся. Надо было сообразить, каким образом безопаснее всего добраться до лестницы на второй этаж, где расположена его квартира. Но подниматься по наружной лестнице было слишком рискованно, а внутри дома лестницы не было, вход в его жилище был только один.

И все же…

Прикладом он сбил замок с двери, ведущей в кладовую магазина. Может, жители Трейл-Стоп и не запирали свои дома, но магазины свои они запирали. В кладовой была двуручная пила, с помощью которой он пилил себе на зиму дрова, и внушительных размеров поленница уже красовалась у двери во двор, а еще в кладовой был топор, которым он раскалывал поленья для растопки.

Взяв топор, он пошел в главное помещение магазина и задрал голову вверх, изучая потолок и умозрительно рисуя карту своей квартиры наверху. Его ванная комната располагалась как раз над туалетной комнатой магазина. Его крохотная кухонька тоже находилась слева. К несчастью, там же находился и прилавок с кассой, представлявший собой самую прочную и надежную опору, которая могла бы послужить для него платформ мой, чтобы забраться наверх.

Глядя на потолок, Келвин сделал в уме кое-какие вычисления. Потолок тут, на первом этаже, был в десять футов высотой. Его рост приближался к шести футам. Выходило, что ему надо подняться на три фута от земли, чтобы поработать топором. Ну что же, черт возьми, все эти мешки с кормом могут, в конце концов, послужить благому делу, вместо того чтобы валяться тут просто так.

Келвин принялся стаскивать в кучу двадцатикилограммовые мешки. К тому времени как он закончил, с него градом лился пот и мучила жажда, но он не стал давать себе передышку. Вместо того чтобы отдохнуть, он запрыгнул на свою платформу, расставил ноги и принялся орудовать топором.

Из мешков с кормом твердой опоры не получилось, и, для того чтобы сохранить равновесие, Келвин вынужден был стоять на одном месте; переступать, выбирая лучшую позицию для замаха, он не мог. Он потратил примерно полчаса, чтобы прорубить в потолке отверстие. Решив, что дыра в потолке достаточно большая, чтобы он мог через нее забраться к себе в квартиру, Келвин осторожно опустился на колени, положил топор, затем выпрямился в полный рост, согнул колени и подпрыгнул.

Ухватившись за края отверстия, он повисел несколько секунд, чтобы тело перестало раскачиваться, затем напряг мышцы плеч и подтянулся. От напряжения порезы, которые Кейт так бережно обработала вчера, снова стали сочиться кровью.

Подтянувшись, Келвин сделал еще одно усилие, позволившее ему одним локтем опереться о пол. Он протолкнул себя через отверстие и покатился по полу собственной спальни.

Когда он спрыгнул вниз, в магазин фуража, на нем был охотничий костюм.

Глава 24

Всякий раз, как открывалась входная дверь, у Кейт сводило живот и сердце подскакивало, она поднимала голову в надежде увидеть худощавого, вихрастого мужчину. И когда раз за разом входящий оказывался кем-то другим, она чувствовала, как нервы ее натягиваются все туже.

Она старалась быть полезной, но возможности для приложения сил были ограничены. В подвале находилось более двадцати человек, и все они хотели есть и пить. Что касается питья, то проблему легко удалось решить заботами Пери, черпавшего воду из колодца. Кейт и Маурин пытались, как могли, обеспечить людей едой, но Маурин не была готова к тому, что придется кормить такое количество народа, у нее под рукой не оказалось даже целой буханки хлеба для бутербродов. Они подогрели суп и рагу на примусе и намазали крекеры ореховым маслом. Увы, без электричества ничего большего они предложить не могли.

Ситуация с туалетом была посложнее: для того, чтобы им воспользоваться, надо было покинуть убежище и подняться наверх, где было небезопасно. Но рано или поздно каждому из присутствующих пришлось подниматься туда. Поскольку электричества не было, насос для смыва воды не работал, каждый должен был подниматься туда с ведром воды, а это, в свою очередь, означало, что Пери постоянно находился при деле. Даже Крид, к ужасу Нины, самостоятельно дохромал до туалета, опираясь на трость Джины.

– Прошлой ночью они вели стрельбу не на поражение, а чтобы нас запугать, сбить с толку, – сказал Крид, поднимаясь наверх – Сегодня они стреляют меньше, потому что сейчас им надо определиться с боеприпасами – сколько они могут позволить себе израсходовать. Разумеется, они всегда могут пополнить свои запасы, а нам это не по силам. Насколько я понимаю, они стреляют на поражение исключительно в Келвина.

Повисла напряженная тишина, и Крид огляделся. Он увидел Кейт у подножия лестницы. Она была бледной как смерть, и вид у нее был такой, словно ее со всего маху ударили в живот.

Все, кто сегодня появился у Ричардсонов, рассказывали, что их обнаружил Келвин, спас Келвин, что Келвин о них позаботился и именно Келвин направил их сюда. Кейт он представлялся кем-то вроде пастуха, собирающего стадо. Но сравнение с мирным пастухом было неуместным, он был там, где в него стреляли. Именно в него, а не в овец из его стада.

Крид поморщился, взглянув на нее.

– Дерьмо, – еле слышно пробормотал он и поспешил добавить: – Кейт, с ним все будет в порядке. Его пытались убить ребята покруче этих молодцов, но у него девять жизней.

Кейт выставила руку перед собой в попытке удержать равновесие. Крид снова поморщился, очевидно, догадавшись, что не слишком обнадежил ее своим последним замечанием, и пошел на попятную:

– Я хочу сказать, я вместе с ним служил в морской пехоте. Он знает, что делает.

Но ей от этого легче не стало. Крид тоже знал, что делает, но при этом его все равно подстрелили. Случается, что люди погибают молодыми, но врачи боролись за жизнь Дерека. А за жизнь Келвина никто не боролся – его пытались убить. За ним шла охота. Что Кейт должна была чувствовать?

У нее было такое ощущение, словно она только что познакомилась с ним, повстречалась, и чувство, что появилось у них друг к другу, только-только начало распускаться. Все было таким новым, таким волнующим и исполненным обещаниями. Она не могла потерять его сейчас.

Забыв о том, зачем начал подниматься по лестнице, Крид, хромая, спустился вниз и нежно взял внезапно похолодевшие руки Кейт в свои. Его грубоватое лицо лучилось добротой, а карие глаза светились теплотой и участием. Он согревал ее руки в своих.

– С ним все будет хорошо. Я не знаю, кто эти люди, что стреляют в нас, но я точно знаю, что ни один из них по части военного мастерства Келвину и в подметки не годится. Келвин был не простым пехотинцем, он служил в составе особой разведывательной группы, если тебе это о чем-то говорит. – Крид сделал паузу, и Кейт мотнула головой – она не знала, что это за группа. – Ну, это значит, что он эксперт во многих областях, и в первую очередь в том, чтобы не дать себя убить.

Кейт обуревали самые разные чувства: страх, и гнев, и даже стыд за то, что она вот так раскисла. Но она ничего не могла с собой поделать, она сжимала руки Крида, надеясь обрести в нем поддержку, она надеялась, что он ее обнадежит, внушит ей больше уверенности в том, что все будет хорошо.

– Мистер Крид, я…

– Зови меня Джошуа, – сказал он. – Я думаю, мы все тут уже на «ты», тебе так не кажется?

– Джошуа, – поправилась Кейт. Ей было немного стыдно за то, что она держала его на расстоянии, как и… – Я… Ты… – Кейт замолчала, потому что начала заикаться и не знала четко, что хотела сказать. «Пойди приведи его! Верни его живым и здоровым»? Да, именно этого она хотела. Она хотела, чтобы Келвин вошел в эту дверь.

– Послушай. – Крид сжал ее руки, похлопал по ним. – Келвин делает то, что умеет делать лучше всего: он выясняет, что происходит.

– Уже прошло несколько часов…

– Но люди продолжают сюда приходить, не так ли? Это он направил их сюда, и значит, с ним все в порядке. Рой Эдвард, – позвал Крид, повысив голос. Последними прибыла сюда престарелая чета Старкейс. – Когда ты в последний раз видел Келвина?

Рой Эдвард отвернулся от Милли Эрл, которая вытирала грязь с его лица. И он, и Джуди, жена Роя, оба были в синяках и ссадинах, полученных в результате многочисленных падений. Но, по счастливой случайности, кости у них остались целы.

– Час назад, может, чуть больше, – устало ответил Рой. – Он сказал, что мы – последние. Он собирался кое-что забрать перед тем, как вернется сюда.

Последние. Кейт вздрогнула как от удара. Она обвела взглядом всех тех, кто находился в подвале. Кого не хватало? Похоже, каждый из присутствующих сделал то же самое, потому что теперь ждать больше было некого. Некого встречать криками радости и облегчения. Марио Контрерас. Норман Бокс. Мэри Ласт. Энди Чепмен. Джим Бисли. Ланора Корбет. Мышонок Вильямс. Они потеряли семь человек. Семь человек!

Крид молча взбирался вверх по лестнице. По лицу Нины, помогавшей ему идти, текли слезы.

– Мы не можем оставить их лежать там, – заявил Рой Эдвард. Его надтреснутый старческий голос дрожал от ярости. – Они все – наши друзья. Мы должны выполнить перед ними свой долг!

И вновь в подвале повисла тишина. К каждому из присутствующих, кому раньше, кому позже, постепенно приходило осознание той громадной ответственности, что легла на их плечи. Забрать тела – уже одна эта задача была почти невыполнима, и, даже если с этой задачей удастся справиться, без электричества они не могли сохранить тела от тления. И все же что-то надо было делать.

– У меня есть генератор, – наконец сказал Уолтер. – У нас у всех есть морозильные камеры. Народ, мы что-нибудь придумаем.

Но генератор Уолтера был там, где всего опаснее – ближе всего к огневым позициям стрелявших. Кроме того, чтобы притащить сюда холодильник, требовались усилия как минимум двух человек, что означало медленное передвижение по открытой местности.

Джина больше не могла сдерживаться, даже ради Ангелины. Она закрыла лицо ладонями и начала всхлипывать, хрипло, тяжело, вздрагивая всем телом. Кейт помнила, как сама плакала вот так же, она подошла к Джине, присела и обняла ее. Не существует слов, чтобы облегчить такую боль, поэтому Кейт ничего не сказала. Ангелина сморщила личико, и ее большие темные глаза заволокло слезами.

– Мама, не плачь! – Она похлопала Джину по ноге, одновременно пытаясь успокоить мать и ища в ней успокоения. – Мамочка!

Кейт привлекла к себе и Ангелину. Ее мальчики были слишком малы, когда умер их отец, чтобы тосковать по нему и плакать, но Ангелина была взрослее. Когда она осознает, что ее папочка ушел от них навсегда и никогда не вернется, утешить ее сможет только время.

– Как вам это удается? – сквозь всхлипы спросила Джина. Она едва могла говорить, и Кейт с трудом ее поняла. – Как?

– Просто живите, – тихо ответила Кейт. – Потому что у вас нет выбора. У меня были мои малыши. У вас есть Ангелина. И поэтому вы должны жить.

Открылась дверь, и вошел Келвин. На нем была одежда, в которой ходят на оленей: камуфляжные штаны, грязно-оливковая футболка и не застегнутая рубашка того же цвета, что и штаны. На ногах – специальные ботинки на гибкой подошве. На ремне висел охотничий нож, на левом плече Келвин нес автомат, а в правой держал винтовку с оптическим прицелом. Если бы он действительно направлялся на охоту, он бы надел либо ярко-оранжевую кепку, либо ярко-оранжевый жилет.

Его одежда красноречивее слов свидетельствовала о том, что он намеревался отправиться за теми, кто в них стрелял. Кейт отпустила Джину и встала в полный рост, заряженная ужасом.

Ей хотелось закричать, ей хотелось наброситься на него, связать и не пускать никуда. Она не могла отпустить его, зная, что он может и не вернуться, что вероятность такого исхода очень и очень велика.

Он перехватил ее взгляд. Она видела, что Келвин все понялпо ее лицу. Он осторожно опустил оружие на пол. Келвина уже обступили со всех сторон. Его хлопали по плечу, ему задавали вопросы. Он кивал и отвечал на вопросы, но смотрел прямо на нее, и шел к ней. Только к ней.

Подойдя к Кейт, он дотронулся до ее руки и тихо спросил:

– С тобой все в порядке?

У Кейт сдавило горло. Она не могла говорить. Она лишь яростно тряхнула головой.

Келвин огляделся, пытаясь найти уголок, где они могли бы найти на пару минут хотя бы относительное уединение.

– Иди за мной.

Кейт на подгибающихся ногах пошла следом, не замечая ничего и никого вокруг. Его спина была для нее как маяк. Он вывел ее на улицу, на яркий свет. Он пошел вниз по склону – здесь было относительно безопасно. Он обернулся и, глядя на нее в упор этими своими светлыми, льдисто-голубыми глазами, спросил:

– Что не так?

Он спрашивает, что не так?

– Твоя одежда… – вырвалось у нее. Кейт не могла сформулировать свою мысль яснее.

Келвин в недоумении окинул себя взглядом.

– Моя одежда?

– Ты идешь на войну с ними, да?

Тут до него дошло.

– Мы не можем сидеть здесь вечно, – тихо сказал он. – Кто-то должен что-то делать.

– Но почему ты? Почему этим «кем-то» должен быть ты?

– Я не знаю никого другого, кто мог бы выступить против них. Оглядись. Марио был самым молодым мужчиной, и он погиб. Джошуа мог бы это сделать, но у него раздроблена кость. А все остальные либо слишком старые, либо не годятся для такой работы. Остаюсь я – самый логичный выбор.

– Плевать я хотела на логику! – крикнула Кейт и схватила его обеими руками за грудки. – Я знаю, что не имею права ничего говорить, потому что мы не… мы не были… – Кейт тряхнула головой, борясь с подступающими слезами. – Я просто не могу… я не переживу еще одной потери.

Он прервал ее несвязную речь, закрыв ей рот поцелуем.

Губы его были мягкими… Такими мягкими. И поцелуй его был нежен, даже робок. Губы его скользили по ее губам, узнавая и спрашивая, и она, откинув голову, подставила ему губы, отвечая на его бессловесный вопрос.

– Ты имеешь право, – пробормотал он и взял ее лицо в ладони. Пальцы его погрузились в ее волосы, он покрыл ее лицо поцелуями, нежными, жадными. Она вцепилась в его мускулистые плечи так, словно его у нее отнимали силой, и вся ее жизнь зависела от того, насколько крепко она сможет его держать.

Он нежно ласкал языком ее рот, словно никуда не торопился, словно впереди у них была вся жизнь, и он собирался весь остаток жизни провести за этим приятным занятием.

Ее никогда в жизни не целовали так… с таким удовольствием.

Она ожидала, что он начнет движения бедрами, но он оставался неподвижен, если не считать его языка и этих нежных мягких губ. Приятное тепло разлилось по ее телу, прогоняя страх, прогоняя злость за то, что он был готов пойти на такой риск как раз тогда, когда они оказались на пороге чудесного превращения, настолько чудесного, настолько удивительного, что ей самой с трудом верилось в то, что такое чудо возможно. Он отпустил ее губы и стал покрывать поцелуями щеки, виски, глаза, потом снова овладел ее ртом.

Если он мог любить так же неторопливо, нежно и чувственно, то… да спасет ее Бог.

– Нам надо возвращаться в подвал, – прошептал он у самых ее губ и прижался лбом к ее лбу. – У меня много дел.

Кейт отстранилась и посмотрела в его глаза. Голубые глаза его были спокойны, но теперь она увидела в Келвине стальной стержень. Он был не из тех, кто работает на публику. Он был не из тех, кто требует внимания к себе. Ему просто все это было не нужно. Ему не требовалось тешить свое самолюбие – он был на сто процентов уверен в себе и своих способностях. И готов был рисковать жизнью ради них всех. Он, не колеблясь ни секунды, был готов пойти на смерть ради них.

Она могла бы стоять тут и спорить с ним до скончания века, но он развернул ее и чуть подтолкнул к дому. Как бы там ни было, он привел ее назад, в подвал. Их встретили многозначительными взглядами и понимающими улыбками, что не удивительно, если принять во внимание то, как он вел себя прошлой ночью и что они только что целовались чуть ли не под самой дверью. Что действительно удивило Кейт, так это то, что ни один – буквально ни один из присутствующих – не выказал ни малейшего удивления. Очевидно, она одна испытывала трудности с пониманием того, что чувствовал к ней Келвин.

Как это свойственно большинству мужчин – и что так в них раздражает, – Келвин уже совершенно оправился от последствий поцелуя и вернул себе деловой настрой. Мужская половина сообщества жителей Трейл-Стоп собралась вместе и принялась обсуждать что-то, делая пометки на карте. Говорили в основном Крид и Келвин, остальные слушали.

– Мост выведен из строя, – говорил Келвин. – Вы помните тот взрыв. Буквально перед этим отключилось электричество, значит, они перерезали провода. И телефоны тоже отключены. Из того, какие огневые позиции заняли стрелки, следует, что в их намерения входит отрезать путь всякому, кто попробует пойти за помощью. Они хотят отрезать нас от внешнего мира и прижать к стене.

– Но какого черта они все это делают? И вообще, кто они такие? – ворчливо спросил Уолтер и нервно провел рукой по редеющим волосам.

– Я никого не видел, но мне кажется, что те двое парней, которые побывали в гостинице на прошлой неделе, привели с собой подкрепление, – Келвин пожал плечами. – А нужен им я.

– Потому что ты посадил их в лужу?

– И долбанул одного из них по голове, – добавила Нина. Она сидела на холодном бетоне рядом с Кридом. С прошлой ночи она никуда от него не отходила.

– Не могу сказать, что они поступают разумно, – заметил Келвин. – Но некоторые люди позволяют самомнению брать верх над разумом и пускаются во все тяжкие.

– Но это… Это ни в какие рамки не лезет. Это сильно смахивает на безумие, – возразила Шерри. Семь человек погибли. Слишком для оскорбленного самолюбия. – Если они так на тебя разозлились, почему бы им просто не поймать тебя где-нибудь и не настучать тебе по заднице?

– Меня так просто не возьмешь, – спокойно ответил Келвин.

– География играет против нас, – сказал Крид, возвращая разговор в деловое русло. Он ткнул пальцем в нарисованную им карту. – Из-за реки на ту сторону не пробраться. Течение слишком сильное, чтобы перейти ее вброд, а любая лодка в считанные секунды разобьется о скалы. Вверх по течению расположен вертикальный каньон, который невозможно обойти, так что это направление закрыто.

– Полуостров, на котором расположен Трейл-Стоп, имеет форму инфузории-туфельки, – продолжал Келвин. – Мост был возле хвоста. Тут у нас негде развернуться, а река – естественная преграда. Вот тут, – Келвин ткнул в набросок Крида, – горы, взобраться на которые под силу только горным козлам. Так что нам остается только спуститься вниз по этой стороне, к этому проходу в горах, от которого мы оказались отрезанными. У них термоскопы, которые лучше всего работают ночью, но днем стрелки видят и так. Мне придется подождать до темноты, а потом забраться в ручей, чтобы стать для них невидимым – стереть свою тепловую сигнатуру.

– Сколько времени тебе потребуется, чтобы пробраться через проход? – спросила Шерри.

– Мне не потребуется проходить через проход. Все, что мне нужно, – это обойти одного из стрелков, а когда я буду у них за спиной, я смогу идти по дороге.

Кейт с шумом втянула в себя воздух. Она не была обучена тактике ведения военных действий, но знала, как Келвин был близок к переохлаждению вчера ночью, а сегодня вода теплее не стала. Кто знает, сколько ему придется просидеть в ледяной воде, выжидая, пока наступит нужный момент? А потом ему придется пройти не одну милю в этой холодной мокрой одежде, и с каждой минутой он будет терять тепло. И если хотя бы один из стрелков заметит его на той стороне ручья, они станут охотиться за ним, как за диким зверем, а у него просто не хватит энергии от них увертываться. Почему никто не скажет этому плану «нет», почему никто не скажет, что это слишком опасно? Почему они все с радостью взваливают на него всю ответственность, позволяют ему рисковать?

Потому что, как верно подметил сам Келвин, никого другого не было. Крид ранен, Марио мертв. А все остальные уже люди в годах и не в лучшей физической форме. Все, кроме нее.

– Нет, – сказала Кейт, потому что никто другой не мог сказать «нет». – Нет, это слишком опасно, и не пытайся убедить меня в том, что это не так, – с нажимом в голосе сказала она, увидев, что Келвин собирается ей возразить. – Ты думаешь, они не готовы к тому, что кто-то из нас попытается сделать то, что ты предлагаешь? Вчера ты едва мог идти после сидения в ледяной воде. А что будет с нами со всеми, если тебя убьют? – Думаю, что они уйдут, поскольку им нужен только я. Кейт хотелось завизжать, так бесило ее спокойствие Келвина. Ей хотелось схватить его и трясти как грушу за то, что он наплевательски относится к своей жизни. Она стояла, сжав кулаки, пока все эти парни пялились на нее так, словно она дура, словно она не поняла, что он хотел сделать. Она все прекрасно поняла и не хотела заново пережить все то, что уже однажды пережила.

– Ты не знаешь. Мы не знаем наверняка, кто они такие и чего хотят. Что, если происходящее не имеет к тебе никакого отношения? И, даже если охота в самом деле идет на тебя, что заставляет тебя думать, что, расправившись с тобой, они просто соберут вещи и смотаются отсюда? Они уже убили семь человек, и все мы сошлись на том, что такое не совершают просто потому, что ты задел чье-то самолюбие. Должна быть еще причина. Мы просто не знаем какая.

Он внимательно посмотрел на нее и кивнул:

– Ты права, должно быть что-то еще.

– Ты можешь гарантировать, что проскочишь мимо них незамеченным?

– Нет, таких гарантий я дать не могу.

– Тогда мы рискуем тебя потерять, Келвин. Мы не беспомощны, но мы действительно отрезаны от внешнего мира, и все козыри на руках у них. – Кейт в отчаянии искала выход из ситуации, она ждала озарения, чего-то, что подсказало бы ей, как решить проблему, не подвергая жизнь Келвина такому риску. Он был прав – самый прямой и короткий путь лежал через огневые позиции врага. Но если бы они могли подняться в горы и потом спуститься…

– Мы не можем сидеть сложа руки, – сказал Крид. – Мы не готовы к осаде, а как раз это и…

Кейт с удивлением услышала собственный голос. Словно в ней говорил кто-то другой.

– Есть иной путь, – услышала она себя.

Все замолчали и повернули головы в ее сторону. Где-то глубоко внутри тонкий голосок страха повторял «нет, нет», но отчего-то Кейт не могла заставить себя остановиться: ноги сами несли ее через плотное кольцо людей к разложенной на полу карте. Она ткнула пальцем в горы, туда, где, по словам Келвина, мог пройти только горный козел.

– Я могу подняться на эти горы. Я там уже бывала. Я скалолазка, вы же знаете, вы видели мое снаряжение. Со страховкой переправиться через горы можно, ничем не рискуя, – это не совсем соответствовало действительности, но совесть ее выдержит эту маленькую ложь, – и они не ожидают, что мы воспользуемся этим маршрутом, так что следить за нами не будут. Никто не станет стрелять по нам, и никому не придется подставлять свою шею, словно жертвенному ягненку.

– Кейт, – пробормотал Келвин, – У тебя двое детей.

– Я знаю, – сказала Кейт, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Я знаю.

И ей хотелось дожить до того момента, как они повзрослеют. Ей хотелось заботиться о них, хотелось подержать на руках внуков, ей хотелось всего того, о чем мечтают все родители. Но она не могла отмахнуться от ощущения, что, если Келвин станет действовать по им же предложенному плану, он погибнет и подставит тем самым их всех под удар. Все оставшиеся тоже могут погибнуть, так что ее дети в любом случае потеряют мать. Каким бы опасным ни был ее план, он все же был менее опасным, чем тот, что предлагал Келвин.

– Она права, – веско сказал Рой Эдвард.

Все повернули головы к старику. Он сидел на стуле, который накануне ночью принесли из столовой. Левая рука его и левая половина лица были лиловыми от синяка, полученного при падении, но губы сжались в упрямую линию.

– То, что ты хочешь сделать, опасно, парень, и я не понимаю, с чего ты взял, что мы хотим, чтобы ты жертвовал собой ради нас.

Люди согласно закивали. Кейт готова была расцеловать старика, так она была ему благодарна.

– Мы потеряем много времени, если пойдем через горы, – возразил Келвин.

– Если придерживаться направления, обозначенного на карте, то да, но эти горы испещрены заброшенными шахтами. – Рой Эдвард встал и нетвердым шагом подошел к ним. – Я знаю, потому что в одной из этих шахт работал мой отец, и в некоторых шахтах я играл мальчишкой. Наверняка там имеются проходы, которые связывают все прииски, потому что копать все шахты начинали оттуда, с одного места. К тому же народ с приисков закупал провизию здесь, и они не перебирались сюда через горы, верно? Насколько я помню, одна из шахт ведет напрямик через складку в горах. Не знаю, в каком состоянии эти проходы сейчас, спустя столько лет, но если вам удастся пройти по одному из проходов, вы значительно сэкономите время.

Трясущимся пальцем он провел по карте и поднял глаза на Кейт.

– Даже если проходы завалены, а я думаю, что так оно и есть, вы могли бы перемахнуть через скалы на ту сторону и дальше воспользоваться уцелевшим проходом. Вы будете гораздо выше того места, за которым ведут наблюдение эти ублюдки, и лес там густой, так что вас в любом случае видно не будет. Как только вы доберетесь до прохода в горах, вы окажетесь позади них.

Кейт утерла слезы и повернулась лицом к Келвину.

– Я пойду, – дрожащим голосом сказала она. – Ты можешь делать, что хочешь, но я пойду.

Он немного помолчал, пристально глядя ей в лицо, и увидел в нем отчаяние. Келвин взглянул на Крида, но Кейт не смогла разобрать, каким молчаливым посланием обменялись эти двое.

– Ладно, – сказал он своим обычным спокойным голосом, словно она только что сообщила ему, что пойдет в бакалейную лавку за покупками. – Но я пойду с тобой.