Текст книги "У любви свои законы"

Нелегко далось ей возвращение домой. Слова Грея Руярда до сих пор раздавались у нее в ушах, как будто он произнес их только вчера, а не двенадцать лет назад. Порой она могла несколько дней кряду не думать, не вспоминать о нем, но боль всегда жила в ней, затаившись в самых дальних тайниках души. Эта боль была постоянным спутником Фэйт все эти годы. Возвращение в Прескот вызвало к жизни воспоминания; она снова услышала его голос: «Ты – дрянь!»

Фэйт глубоко, прерывисто вздохнула, впустив в легкие свежий зеленый аромат, неразрывно связанный с воспоминаниями из детства. Взяв себя в руки и более или менее успокоившись, она еще раз окинула взглядом городскую площадь, словно привыкая к тем местам, которые когда-то знала, как свои пять пальцев.

Кое-какие деловые здания за эти годы заметно принарядились. Фасад хозяйственного магазина теперь был облицован кедром и камнем. Ступеньки крыльца вели к массивным двустворчатым дверям. На том месте, где раньше была маслобойня, сейчас стоял «Макдональдс». Выделялось здание нового банка. Фэйт готова была поклясться, что он принадлежал Руярдам.

Прохожие с любопытством косились в ее сторону. В маленьком городке новый человек всегда привлекает к себе внимание. Но никто не узнал ее. Еще бы! Она и не ждала этого. За двенадцать лет она из девочки превратилась в женщину. Из совершенно беспомощного и беззащитного существа – в уверенного в себе делового человека. Переступила черту между нищетой и процветанием. В своем сшитом на заказ деловом костюме кремового цвета и сложной прической темно-каштановых волос, в темных солнцезащитных очках она ничем не напоминала Рини Девлин.

«Какая ирония судьбы, – подумала Фэйт, вспомнив о матери. – Ее можно было обвинять во всех грехах, но никак не в том, что нас вышвырнули тогда из города».

Рини Девлин на самом деле никуда не сбегала вместе с Ги Руярдом.

Во многом именно желание узнать, куда тогда подавался Ги, привело Фэйт после стольких лет в Прескот. Может, он подцепил в ту ночь новую женщину и объявился дома через день-два, ужаснувшись тому шуму, который был из-за него поднят? Или устроил себе небольшой запой? Или играл в покер? Фэйт очень хотелось узнать, хотелось посмотреть ему в глаза и сказать, во что им всем обошлась его безответственность.

Невидящим взглядом она смотрела на здание городской администрации, отдавшись нахлынувшим на нее воспоминаниям. Та страшная ночь положила конец существованию их семьи. Будучи вышвырнутыми из собственного дома, они приехали в Батон-Руж и заночевали в своих машинах. Эмос спал один в своем грузовичке, Расс и Ники в своем пикапчике, а Джоди в своей старой развалюхе. Потеснившись, она дала место и Фэйт со Скотти, который заснул у сестры на коленях.

Мысленно оглядываясь назад, она вспоминала те дни со стыдом и ужасом. Некоторые сцены настолько крепко засели у нее в памяти, что и сейчас вставали, как живые. Ослепляющий свет фар патрульных машин. Мгновение почти суеверного ужаса, когда она почувствовала, как кто-то вытаскивает ее из постели среди ночи. Потом ее вышвырнули из дома, и она упала лицом в грязь во дворе. Истеричный плач Скотти. Порой ей даже казалось, что она до сих пор физически чувствует, как малыш цепляется за нее своими ручонками, мешается под ногами. Но самое яркое воспоминание было о неподвижном взгляде, которым Грей уставился на нее. Это был парализующий взгляд. Взгляд, исполненный презрения.

Она помнила, как отчаянно пыталась спасти их жалкие пожитки. Как они потом долго, будто целую вечность, ехали по ночной дороге, ведущей из Прескота. Тогда каждая минута, казалось, растянулась на часы. Насколько Фэйт помнила, она в первый раз заснула только в Батон-Руж, а до этого сидела неподвижно в машине и глазами, обожженными горькими слезами, смотрела в черную пустоту, прижимая к себе теплое тельце свернувшегося калачиком у нее на коленях Скотти.

Вскоре после рассвета полицейский прогнал их с городской стоянки, на которой они провели ночь, и маленький убогий караван продолжил свой путь. Следующая остановка была только в Бомонте, штат Техас. Эмос снял комнату в мотеле в самой занюханной части города, и они все вшестером въехали в нее. По крайней мере, у них вновь появилась крыша над головой.

Спустя неделю, проснувшись утром, они обнаружили, что Эмоса нет. Он покинул их так же, как и Рини. Но в отличие от нее он захватил свои вещи. Расс и Ники утешились лишь тем, что на последние монеты купили пива и как следует напились. Вскоре после этого исчез и Расс.

Ники пытался что-то сделать. Надо отдать ему должное: он пытался. В восемнадцать лет на паренька свалилась ответственность за двух младших сестер и младшего больного брата. Он брался за любую работу. Джоди тоже помогала, подрабатывая официанткой в местных забегаловках, но денег все равно не хватало. Вскоре к ним нагрянули социальные работники и на Джоди, Фэйт и Скотти оформили государственную опеку. Ники слабо пытался что-то возражать, но Фэйт видела, что у него как гора с плеч свалилась. Больше она его не видела.

Усыновление не было для них выходом. Джоди и Фэйт были уже взрослые, а Скотти брать к себе никто не хотел. Надежда была на то, что они все трое окажутся в одном воспитательном доме, где Фэйт смогла бы по-прежнему заботиться о Скотти. Надежды оправдались лишь наполовину. Джоди забрали в один дом, а Фэйт и Скотти – в другой. Вся забота о младшем брате легла на ее худенькие плечи, но Фэйт было не привыкать. Она возилась с ним с самого дня его рождения, так что это не было ей в тягость. Таково было условие, на котором они могли остаться вместе, и Фэйт не жаловалась.

Джоди поменяла несколько воспитательных домов, ни в одном не задерживаясь надолго. Фэйт же считала, что ей здорово повезло. У Грэшэмов не так много чего было, но они готовы были делиться всем со своими воспитанниками. Впервые в жизни Фэйт увидела, как живут нормальные люди, и стала впитывать этот новый незнакомый доселе образ жизни, как губка. Ей было невыразимо приятно приходить из школы в чистый дом и вдыхать ароматы готовящегося ужина. Одевалась она недорого, но всегда аккуратно и модно, насколько это могли себе позволить Грэшэмы на те деньги, которые государство выделяло на ее воспитание. В школе никто больше не называл ее «дрянью Девлин». Она узнала, каково это – жить в доме, где взрослые любят и уважают друг друга.

Скотти стал у Грэшэмов любимцем. Они его всячески баловали, накупили ему игрушек. Увы, очень скоро состояние его здоровья резко ухудшилось. Фэйт оставалось только радоваться тому, что последние дни его жизни прошли достойно. Какое-то время он был просто счастлив. Особенно на Рождество, которое было первым в их жизни Рождеством без мамы… Он сидел часами на одном месте и зачарованно смотрел на искрящуюся огнями новогоднюю елку. Играть он уже почти не мог – быстро уставал. Он умер в январе. Тихо отошел во сне. Фэйт чувствовала, что развязка близка, и последние ночи дежурила около его кроватки. Однажды что-то, возможно, перемена в его дыхании, заставило ее проснуться. Она взяла в свои руки его маленькую пухлую ручонку и уже не выпускала ее. Дыхание его становилось все более редким и поверхностным. Наконец оно исчезло совсем. Она держала его руку до тех пор, пока она не окоченела, и только после этого разбудила Грэшэмов.

Она провела с этими добрыми людьми почти четыре года. Джоди к тому времени окончила школу и, сразу же выскочив замуж, уехала навстречу манящим ярким огням в Хьюстон. Фэйт осталась совершенно одна, всех ее родственников судьба разметала в разные стороны. Тогда она все внимание сосредоточила на учебе. Мальчишки приставали к ней, наперебой назначая свидания, но у нее не было на это времени. К тому же она еще не пришла в себя от душевных травм, вызванных страшными переменами в ее жизни, и не была расположена к беззаботному школьному флирту. Грэшэмы научили ее ценить стабильность и нормальное течение в жизни. И для себя Фэйт хотела того же. Она решила возродить свою жизнь из пепла и руин. Стала много заниматься. Успех не заставил себя ждать: она добилась права произнести речь на выпускном вечере и получила стипендию в небольшом колледже. Расставаться с Грэшэмами было нелегко, но государство больше не давало на нее денег, и ей пришлось жить одной. Она работала в двух местах и училась. Было трудно, но Фэйт не жаловалась. Всю свою жизнь ей приходилось много работать.

В колледже она влюбилась в студента-выпускника Кайла Харди. Они встречались полгода, а через неделю после своего выпуска Фэйт вышла за него замуж. Первое время у нее кружилась голова от счастья. Она была уверена, что все ее мечты воплотились в жизнь. Но рай длился недолго. К тому времени Фэйт уже нарисовала перед своим мысленным взором картину своей жизни. У них будет маленькая, уютная квартирка, и они станут откладывать деньги на будущее. Другими словами, на детей, на хороший дом и две машины. Не вышло. Несмотря на то, что работа, на которую устроился Кайл, требовала ответственного к себе подхода, он продолжал жить беззаботной жизнью студента. И это стоило ему жизни. Однажды ночью, возвращаясь из бара, он не справился с управлением, и его машина вылетела с моста. В этой автокатастрофе был виноват он один, а во время вскрытия обнаружилось, что количество алкоголя у него в крови больше чем вдвое превышало допустимую для водителей норму.

В двадцать два Фэйт вновь осталась одна. Относив по мужу траур, она принялась заново отстраивать свою жизнь. Фэйт окончила колледж по специальности «деловое управление»и получила страховку за Кайла. Переехала в Даллас и стала работать в небольшом туристическом агентстве. Спустя два года она стала там хозяйкой. Агентство уже открыло свой филиал в Хьюстоне. Через некоторое время Фэйт, пойдя на риск, вложила деньги в открытие второго отделения. На этот раз в Новом Орлеане. К счастью, риск полностью оправдался и ее бизнес стал процветать.

Она добилась для себя финансовой стабильности и все радужные ожидания, связанные с этим понятием, полностью оправдались, но вместе с тем Фэйт чувствовала, что жизнь ее пуста. У нее были деньги, но сердце ее было не занято. Ей и не хотелось больше связываться с мужчинами. За всю свою жизнь она осмелилась полюбить лишь двоих – Грея Руярда и Кайла Харди. И в обоих случаях в итоге поняла, что любить опасно.

Но Фэйт знала, что у нее еще есть где-то семья, родные. И ей хотелось разыскать их. Она смутно помнила о том, что ее бабушка со стороны матери жила где-то в Шривпорте. Фэйт видела ее в своей жизни лишь однажды. В свое время техасские социальные службы пытались выйти на ее след, но безуспешно. У них было много работы и мало штатных работников, поэтому поиски носили чисто формальный характер и вскоре прекратились. У Фэйт же, когда она приобрела самостоятельность и прочно встала на ноги, появилось достаточно свободного времени. Кроме того, ею двигало огромное желание разыскать родню. И она засела за телефон. К счастью, в Шривпорте и его окрестностях проживало не так уж много людей с фамилией Армстед. Наконец ей удалось связаться с двоюродным братом своей бабушки, который сообщил ей, что Джанет Армстед переехала в Джексон, штат Миссисипи, лет десять-двенадцать назад, вскоре после того, как у нее вновь объявилась старшая дочь.

Фэйт была потрясена этим известием. Ведь именно ее мать, Рини, была старшей дочерью бабушки Джанет. Но Рини сбежала с Ги Руярдом. Как вышло, что мама оказалась у бабушки? И что случилось с Ги? Может быть, он до сих пор с ней? Или еще тогда вернулся к своей семье? Много лет прошло с той страшной ночи в Прескоте. Возможно, все эти годы Ги счастливо прожил со своей семьей. А семья Фэйт была разрушена.

Связавшись со справочной службой, Фэйт узнала телефонный номер бабушки и позвонила. Каково же было ее изумление, когда трубку на том конце провода сняла Рини! Несмотря на пропасть лет, которая пролегла между ними, Фэйт сразу же узнала голос своей матери. ***

Она была ошеломлена и взволнована. Назвала себя. Поначалу разговор из-за владевшего Фэйт смущения не клеился, но, наконец, она осмелилась спросить мать, что случилось тогда с Ги Руярдом.

– Откуда мне знать? – каким-то усталым голосом отозвалась Рини. – Джоди уже рассказывала мне эту дикую историю о том, что я якобы сбежала с ним. Ничего подобного. Просто мне надоело быть боксерской грушей для Эмоса и жить в грязи. А Ги Руярд, похоже, не собирался ничего для меня делать. И я просто взяла да и уехала в Шривпорт. К матери. А здесь, в Джексоне, жила твоя тетя Вильма, поэтому примерно через месяц после моего возвращения мы переехали сюда. А что касается Ги Руярда, то я с ним не виделась.

Фэйт трудно было сразу освоить такое количество новостей, мысли беспорядочно метались в голове. Значит, Джоди раньше ее разыскала мать, но ни та, ни другая все это время не предпринимали никаких попыток связаться с ней, с Фэйт. Рини могла забрать своих младших детей из воспитательных домов, но, похоже, положение, в котором они тогда оказались, ее вполне устраивало. Она даже не спросила о Скотти.

С того времени Фэйт стала занимать тайна исчезновения Ги Руярда. Если он не сбежал с Рини, значит, видимо, просто отлучился куда-то на пару дней, а, вернувшись, с изумлением узнал о том, какой шум подняли вокруг него. Фэйт была заинтригована и решила выяснить все до конца. В ту далекую ночь ее вышвырнули из дома, словно какой-то мусор. Душевная рана не зажила до сих пор. Все эти годы Фэйт жила с болью в сердце. И теперь ей необходимо было знать, чем закончилась та история. Ей необходимо было поставить все точки над «i»в своем прошлом, чтобы спокойно забыть о нем и повернуться лицом к будущему.

И вот она приехала в Прескот, остановилась на городской площади перед зданием администрации и сидела здесь без движения уже долгое время, отдавшись нахлынувшим воспоминаниям и теряя время. Она понимала, что ей не составит большого труда выяснить, куда пропал тогда Ги Руярд. Возможно, его отсутствие длилось всего лишь сутки-двое, но именно оно вызвало коренную ломку в жизни Фэйт и ее родных.

Но сначала необходимо было найти, где переночевать. Сегодня утром она прилетела по делам в Батон-Руж, довольно быстро решила все вопросы, взяла напрокат машину и приехала в Прескот. Уже приближался вечер, и она чувствовала, что сильно вымоталась за день. Фэйт знала, что выяснение вопроса с Ги Руярдом не займет много времени, но трястись на обратной дороге в Батон-Руж сегодня уже не хотелось. Лучше, конечно, снять на ночь комнату в Прескоте.

Двенадцать лет назад в городе был мотель, но он уже в те времена влачил жалкое существование и, возможно, до сегодняшнего дня не дожил. Он располагался в восточной части города, на дороге, ведущей к шоссе 1 – 55.

Опустив стекло в дверце машины, Фэйт обратилась к проходившей мимо женщине:

– Прошу прощения. В городе есть мотель?

Женщина подошла ближе к машине. Ей было за сорок, и лицо ее показалось Фэйт смутно знакомым.

– Да, есть, – ответила она. – Доедете до угла и повернете направо. А дальше прямо где-то с полторы мили.

Судя по всему, это был тот же мотель. Фэйт улыбнулась.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности. – Женщина тоже улыбнулась и ушла.

Фэйт покинула стоянку на площади и влилась в неплотное дорожное движение. Прескот остался таким же спокойным, ленивым городком, каким он был и двенадцать лет назад. Уже через несколько минут она достигла цели. Это был совсем другой мотель, который, однако, стоял на месте прежнего. Жилой одноэтажный корпус был совсем новый, построенный года два назад, не раньше. И, похоже, дела у этого мотеля шли неплохо. Здание было выполнено в виде буквы «U»и окружало собой центральный дворик, в котором бил очаровательный фонтан и были устроены цветочные клумбы. Фэйт нашла все очень милым.

За регистрационным столом сидел пожилой мужчина. На грудном кармашке у него висела карточка с именем Рубен. Взглянув на него, Фэйт почувствовала, как что-то зашевелилось в памяти. Точно. Рубен Оделл. Одна из его дочерей училась вместе с Фэйт в школе, в одном классе. Взяв в руки ее кредитную карточку, он первым делом с любопытством посмотрел на имя. Там значилось «Фэйт Д.Харди». Судя по всему, оно ничего ему не сказало. Фэйт – редкое имя, но он наверняка даже в те времена не знал, как ее зовут. Словом, не узнал.

– Я дам вам комнату № 12, – проговорил он, вынимая ключ из соответствующей ячейки. – Идите в конец двора. Подальше от дороги. Чтобы вас не раздражали проезжающие машины.

– Спасибо, – проговорила Фэйт и сняла солнцезащитные очки, чтобы расписаться на чеке. Он тоже улыбнулся и как будто посмотрел на нее еще более дружелюбно.

Она оставила машину во дворе перед дверью в комнату № 12. Войдя в номер, она была приятно удивлена. Комната была просторнее тех, что обычно бывают в мотелях. Диванчик, кофейный столик у самых дверей. Огромная кровать. Одну стену целиком занимал шкаф. С одного конца его был телевизор, а с другого, ближе к ванной, письменный стол. Порадовало ее и отделение для одежды и туалетный столик с зеркалом, который был такой большой, что за ним могли спокойно причесаться двое людей, но сталкиваясь лбами. Она заглянула в ванную, ожидая увидеть в ней стандартное чугунное корыто, но вместо этого обнаружила довольно просторную душевую кабинку с отодвигающейся дверцей. Фэйт никогда не мылась в ванне, поэтому и тут обрадовалась.

Словом, мотель произвел на нее хорошее впечатление.

Она вытащила из сумки туалетные принадлежности и смену белья, а затем принялась за составление плана действий. Она понимала, что если ей удастся сохранить инкогнито и если никто не узнает в ней одну из Девлинов, добиться цели, то есть получить информацию о Ги Руярде, не составит труда. Конечно, с тех пор прошло много лет, но у маленьких городков, как правило, бывает хорошая память. А ведь Прескот к тому же полностью принадлежал Руярдам. Весь, до последнего кирпичика.

Самый простой и безопасный способ – пойти в библиотеку и просмотреть старые газеты. О Руярдах здесь писали постоянно, так что если Ги объявился вскоре после своего исчезновения и вернулся к семье и делам, Фэйт не придется долго листать старые подшивки.

Глянув на часы, он поняла, что у нее в распоряжении остался один час. Насколько она помнила, маленькая городская библиотека закрывалась в шесть вечера, и вряд ли с тех пор что-то изменилось. В маленьких городках вообще редко меняется заведенный распорядок жизни.

Фэйт была голодна, но сначала все-таки решила сделать главное дело. Еда подождет, а библиотекарь ждать не будет.

Удивительно, как странно устроена память у человека. Она никогда не останавливалась в мотеле в те времена, когда жила здесь, но в библиотеку бегала при первой же возможности. При этом местоположение мотеля она запомнила хорошо, а вот про библиотеку все забыла. Только достав из ящика шкафа телефонный справочник и прочитав адрес, она вспомнила. Захватив сумочку и ключи, она вышла из комнаты, села в машину и вновь отправилась в центр города. Раньше библиотека находилась прямо за почтой. Однако, приехав туда, Фэйт, к своему разочарованию, увидела, что здание снесли.

Оглядевшись по сторонам, она облегченно вздохнула. Рядом с почтой стоял новый дом, на котором висела большая вывеска: «Городская библиотека». Строители явно не соблазнились гладкими формами современной архитектуры и вместо этого возвели дом в «довоенном стиле». Это было красивое двухэтажное здание из красного кирпича с четырьмя белыми колоннами по фасаду и ставнями на шестифутовых окнах. Перед библиотекой располагалась большая стоянка. Возможно, даже слишком большая для этого заведения. Когда Фэйт подъехала к библиотеке, там стояло только три машины. Свою она поставила четвертой. Слева от двустворчатых дверей висела табличка. Глянув на нее, Фэйт убедилась, что была права: библиотека работала с девяти до шести.

Библиотекарем оказалась маленькая пухленькая и чрезвычайно говорливая женщина, лицо которой не вызвало в Фэйт никаких воспоминаний. Она подошла к ее столу и спросила, как бы ей просмотреть старые газеты.

– Очень просто, – ответила библиотекарь, выходя из-за своей конторки. – Газеты у нас вон там. Только они все в микрофильмах. Вам придется сесть за проектор. Вам нужны газеты за какой-то конкретный период? Я покажу вам, как пользоваться картотекой микрофильмов и проектором.

– Большое спасибо, – сказала Фэйт. – Меня интересуют газеты примерно десятилетней давности. Может, чуть раньше.

– Нет проблем. Несколько лет назад, когда мы только въехали в новое здание, мистер Руярд распорядился все перевести на микрофильмы. А то у нас была не библиотека, а какая-то антикварная лавка. Теперь работать с источниками гораздо проще.

– Мистер Руярд? – переспросила Фэйт небрежно, хотя при упоминании этого имени у нее заметно участилось сердцебиение. Значит, Ги все-таки вернулся.

– Да, Грей Руярд, – ответила библиотекарь. – Этой семье фактически принадлежит весь город. Да что там город, весь округ, если уж на то пошло. – После паузы она спросила:

– А вы сами из этих мест?

– Да, я жила здесь, – ответила Фэйт. – Очень давно. Моя семья переехала, когда я была еще совсем ребенком. Хотелось отыскать в старых газетах некрологи на родственников моих родителей. Мы давно потеряли их из виду, а я в последнее время решила составить наше родословное древо и вот заинтересовалась их судьбой.

«Неплохая импровизация, – похвалила себя Фэйт. – За проекторами микрофильмов в библиотеках как раз и сидит подобный контингент. Люди, составляющие свою родословную». Фэйт доводилось встречаться с такими и выслушивать от них разные детективные истории про то, скажем, как удалось отыскать какую-нибудь троюродную бабушку Руби по линии матери. Подобное занятие может иной раз заменить человеку наркотик.

Библиотекарь просияла, и Фэйт поняла, что не ошиблась со своей «легендой».

– Удачи вам, дорогая. Надеюсь, вам удастся отыскать следы своих родственников. Меня зовут Карлин Дюбуа. Если будет нужна моя помощь, позовите. Правда, в шесть мы закрываемся. Времени осталось немного.

– Я постараюсь не задержать вас, – ответила Фэйт, одновременно пытаясь вспомнить, знала ли она в детстве кого-нибудь с такой фамилией. Кажется, нет. Судя по всему, они переехали сюда уже после того, как Девлинов с позором вышвырнули из округа.

Сев за проектор, она стала быстро прокручивать фотокопии полос «Прескот уикли», начав с номера, который вышел на следующий день после того, как их выгнали из города. Несколько раз натолкнулась на упоминание Грея, но упрямо пропускала их, делая вид, что это ее не интересует. Но она не смогла обмануть саму себя. Та кошмарная ночь излечила ее от любовной страсти к нему, но забыть о Грее она все равно не могла. Фэйт запомнила его таким, каким он был в ту ночь. Стоял, скрестив руки на груди, освещенный фарами патрульных машин. И эта картинка временами живо вставала перед ее мысленным взором, не давая покоя.

Устав бороться с собой, она вернулась к местам, где упоминался Грей, и стала читать. Она знала, что «Уикли» никогда не стала бы печатать чего-нибудь неприличного или скандального про Руярдов – это была прерогатива газет из Батон-Руж и Нового Орлеана, но обычные будни этой семьи отслеживались с большим вниманием, дабы удовлетворить любопытство читателей. А будни этой конкретной семьи были интересны почти всем жителям округа. Во-первых, в двух коротеньких заметках сообщалось о том, что Грей посетил такие-то и такие торжественные собрания. Третья информация была помещена в деловой колонке. Именно она-то и поразила Фэйт до глубины души.

Казалось бы, что было такого в невинной фразе: «…Грейсон Руярд, который взял в свои руки управление всем семейным бизнесом, высказался против мер…»

«Взял в свои руки управление всем семейным бизнесом…» Как же так? Ведь все принадлежало Ги. И владел всем Ги. Фэйт глянула на дату выхода номера. 5 августа. Трех недель еще не миновало со времени исчезновения Рини. Что же случилось?

Она выключила проектор и, откинувшись на спинку стула, уставилась на пустой экран. Фэйт приехала в Прескот только для того, чтобы поставить точки над «i» относительно событий прошлого, убедиться в том, что Ги вернулся и у них в семье все пошло по-прежнему. Убедиться в том, что по Девлинам здесь никто не скучал, что, наоборот, их отъезд был всеми воспринят с облегчением, что о них вскоре вообще забыли… Только сама Фэйт ничего не забыла. Но она думала, что забудет после того, как выяснит все. Если встретится нос к носу с Ги Руярдом… Что ж, тем лучше. Грея она никогда не винила в том, что произошло, ибо помнила, какой болью и страданием было искажено его лицо в тот страшный день, помнила его голос… Но вот Ги. Да, Фэйт винила его. Его и Рини. Пусть они не сбежали вместе. Но Рини забыла про своих детей, а безответственность Ги повлекла за собой страшные для Девлинов последствия и принесла им много страданий.

Но оказалось, что вскоре после того Грей взял в свои руки управление всем семейным бизнесом. Вместо того чтобы раз и навсегда разобраться с прошлым, Фэйт чувствовала, что запуталась еще больше. Почему Грей взял в свои руки управление делами?

Она поднялась и пошла искать Карлин Дюбуа. За конторкой ее не оказалось, и вообще в зале стояла мертвая тишина.

– Миссис Дюбуа? – позвала Фэйт. Карлин услышала ее – тут же послышалось шарканье ее туфелек с резиновыми подошвами.

– Я здесь, – весело отозвалась Карлин, появляясь из-за шкафов, где располагалась библиографическая секция. – Ну что, нашли что искали?

– Да, спасибо. Но я наткнулась на одну вещь, которая показалась мне странной. В одной маленькой заметке говорилось о том, что Грей Руярд взял в свои руки управление всем семейным бизнесом. Это было двенадцать лет назад. Но ведь он тогда был еще очень молод…

– О да. Видимо, вы переехали еще до того дикого скандала или просто были еще слишком юны, чтобы обратить на него внимание. Мы приехали сюда э-э… одиннадцать лет назад. Казалось бы, прошел целый год, а все равно по всей округе только о том скандале и говорили.

– О каком скандале? – спросила Фэйт, внутренне насторожившись. Недоумение переросло в тревогу. Она поняла, что все произошло не совсем так, как она себе представляла.

– Ну, когда Ги Руярд сбежал из города вместе со своей любовницей. Не знаю, кто она была такая, но все говорят, что очень дурная женщина. Должно быть, он совсем потерял разум, раз бросил и семью, и бизнес.

– Он что, так и не вернулся? – пораженно спросила Фэйт, не сумев сдержать своих чувств.

Слава Богу, Карлин, похоже, не обратила на ее тон внимания.

– С тех пор о нем здесь никто ничего не слышал. Исчез с концами. Поговаривали, что его жена способна была отвадить от себя любого даже самого терпеливого мужчину, но я сама не знаю, потому что не знакома с ней. Говорят, с того самого дня она вообще ни разу не показывалась из дома. А Ги Руярд уехал и даже собственным детям не подавал о себе никаких известий.

Фэйт была ошеломлена услышанным. Ги Руярд обожал своих детей. Он мог по-всякому относиться к жене, но все знали, как горячо он любил Грея и Монику.

– Миссис Руярд, конечно, развелась с ним? – спросила она.

Карлин отрицательно покачала головой.

– Нет. Полагаю, она нарочно не стала делать ему такого подарка. Чтобы он не смог жениться вторично. А молодой мистер Руярд… Что ж, он заменил отца в делах, и все пошло по-прежнему. Как будто Ги никуда и не исчезал. И притом, кажется, сын превзошел отца.

– Я была совсем девочкой и почти ничего о нем не помню, – солгала Фэйт. – Но вроде бы он был здесь очень популярен, играл за университетскую футбольную команду или что-то в этом роде.

– Что ж, одно могу сказать: в этом смысле с тех пор мало что изменилось, – проговорила Карлин, помахав перед лицом рукой, будто опахалом. – Лично я от него без ума. Как только увижу, так сердечко и забьется! И это при том, что я старше его лет на десять и вообще уже вот-вот стану бабушкой. – Она порозовела, но тут же рассмеялась. – Не знаю даже, в чем секрет его неотразимости. Может, выражение глаз. Или волосы. Или маленькие крепкие ягодицы? – Она мечтательно вздохнула. – Он плут, конечно, но кому до этого какое дело?

– А ему известно, что вы увлечены им? – решила немного поддразнить ее Фэйт.

– Господи, да у нас в городе все женщины увлечены им! И ему, дьяволу, это, конечно же, хорошо известно. – Карлин вновь рассмеялась. – Мой даже говорит в шутку, что он скоро тоже проколет себе ухо, чтобы составить ему достойную конкуренцию.

«У Грея проколото ухо?»

Фэйт попыталась представить себе это, но тут же отогнала эти мысли. Известия, свалившиеся на нее в этот час, были настолько ошеломительными, что ей необходимо было побыть одной, чтобы хорошенько все обдумать.

Она сверилась с часами.

– Вы вот-вот закроетесь, так что я, пожалуй, пойду. Спасибо за помощь, миссис Дюбуа. Рада была с вами познакомиться.

– И я тоже… – ответила Карлин и после секундной паузы добавила:

– Ой, я, кажется, не спросила, как вас зовут.

Фэйт не боялась назваться.

– Меня зовут Фэйт Харди, – сказала она.

– Рада нашему знакомству, Фэйт. Какое милое имя! Сейчас его редко встретишь.

– Верно. – Фэйт вновь глянула на часы. – До свидания. Еще раз спасибо.

– Не за что.

Фэйт вернулась в мотель, задержавшись лишь на минутку у «Макдональдса», где купила себе сандвич. Она не любила подобную еду, но в ресторан идти не хотелось. А вдруг кто узнает? Она осилила лишь половину сандвича – была слишком взволнованна, а вторую пришлось выбросить.

Значит, Ги Руярд исчез бесследно. Но если он не сбежал вместе с Рини, куда же он тогда делся?

Фэйт лежала на постели, смотрела в потолок и пыталась разобраться в том, что сегодня на нее свалилось. Ги не стал бы просто так бросать свой дом, свою семью и все свое состояние. Все были уверены в том, что он сбежал вместе с Рини, но Фэйт знала, что это было не так. Если ему надоело жить с женой, почему он просто не развелся? Руярды были католиками, и жениться вторично, если бы он захотел, ему было бы трудновато, но развестись он мог в любое время. Несчастным его никто не мог бы назвать. Он был хозяином в этом городе, делал, что хотел и жил как хотел. Почему он все это так внезапно бросил – непонятно. Исчез, не сказав никому ни слова. И не подавал о себе никаких известий.

Существовало только одно разумное объяснение: Ги не было в живых. Как ни тяжело было Фэйт об этом думать, но она пришла к такому выводу, перебирая в голове возможные версии. Может быть, он хотел исчезнуть всего лишь на пару-тройку дней, чтобы развеяться, но внезапно заболел… Может, с ним произошел несчастный случай. Но и в том, и в другом случае его бы нашли и опознали. Этого не произошло. А произошло то, что Ги Руярд исчез и в ту же ночь исчезла Рини.