Текст книги "Умереть, чтобы угодить"

Глава 6

На следующее утро, подавая завтрак, Сара сообщила судье:

– Вчера мне в письме предложили работу. Должно быть, этот человек увидел передачу по телевизору.

Почему-то судья Робертс с явным подозрением принялся разглядывать свои гренки по-французски. Он даже нацепил очки и наклонился над тарелкой.

– А это что за красный порошок? – спросил он.

– Корица. В гренки по-французски положено добавлять корицу.

– Да? Врач говорит, что уровень холестерина у меня снизился на двадцать единиц. От одного поддельного бекона не мог так резко упасть. Ты что-то сделала с моей едой.

– А что можно сделать с гренками? – задала риторический вопрос Сара.

– Может, гренки тут и ни при чем. Но над остальной едой ты точно колдуешь.

Улыбнувшись, Сара поставила перед судьей тарелку с нарезанной свежей клубникой.

– Я все готовлю точно по рецептам, – жизнерадостно соврала она.

– Хм… А этот отстойный козел, который рассчитывал переманить тебя, знает, что впускает в свой дом тирана?

Сара рассмеялась:

– «Отстойный козел»? – Старик был настолько старомоден, что она не удивилась бы, услышав от него что-нибудь вроде «треклятый мерзавец». Но молодежный жаргон в устах судьи звучал так же нелепо, как рэп на ступенях Капитолия. – Кто вас этому научил?

– Внуки.

– Ясно. – У Барбары было двое детей, пятнадцати и девятнадцати лет. Сара чуть не расхохоталась, представив себе, как пятнадцатилетняя Блэр с пирсингом брови обучает почтенного судью современной брани.

– Похоже, скоро ты начнешь пичкать меня тофу, – проворчал старик, подозрительно поглядывая на гренки, но, подумав, с аппетитом принялся за них.

Поскольку кухарка уже несколько месяцев готовила ему тофу, искусно замаскированный под его излюбленные блюда, Саре пришлось отвернуться, чтобы подавить усмешку.

– Кстати, что это за штука такая – тофу?

– Творог с сывороткой или без нее. Точнее, соевый творог.

– Звучит омерзительно. – Судья придвинул к себе заменитель бекона. – Надеюсь, бекон сделан не из тофу?

– Вряд ли. По-моему, это просто поддельное мясо.

– Ну, тогда ладно.

Не будь Сара так хорошо вышколена, она непременно чмонула бы судью в седую макушку. Милый старик согласился даже на заменитель бекона, лишь бы ему не подсунули ненавистный тофу.

– И что же ты сказала тому козлу?

– Поблагодарила его за предложение, но объяснила, что меня полностью устраивает нынешняя работа.

За стеклами очков блеснули глаза.

– Говоришь, он видел тебя по телевизору?

– Наверное, иначе откуда он мог узнать про меня? Разве что от ваших друзей.

– А это не один из них? – забеспокоился судья.

– Нет, фамилия мне не знакома.

– Может, какой-нибудь молодой красавец, который уши влюбился в тебя.

Сара пренебрежительно фыркнула.

–Только законченный болван может предлагать человеку, не выяснив его квалификацию и не получив рекомендации.

– Не парься, Сара, колись давай.

На этот раз она не удержалась и рассмеялась, поскольку это выражение было целиком позаимствовано у Блэр.

– Сходи хотя бы на собеседование, – добавил судья, удивив ее.

Сара замерла:

– Это еще зачем?

– Я уже стар и долго не протяну. Для тебя это удачный шанс – наверное, он предлагает хорошие деньги.

– Верно, но это не имеет значения. Я намерена служить у вас, пока вы меня не уволите.

– Но чем больше денег, тем легче осуществить твой план…

Сара как-то рассказала судье о своей мечте взять длинный отпуск и объездить весь мир, и он с энтузиазмом отнесся к ее идее, даже принялся изучать атлас мира, называя страны, которые могли бы заинтересовать Сару.

– С планом все будет в порядке. И потом, люди важнее любых планов.

– Прости старика за назойливость, но ты молода и красива. А как же брак, семья?

– Надеюсь, все это у меня будет, но попозже. И даже если я никогда не выйду замуж, это не помешает мне радоваться жизни и выбранной работе. Я довольна собой, а это уже неплохо.

– Верно, такое встречается редко. – С мягкой улыбкой судья окинул ее взглядом. – Когда ты выйдешь замуж – заметь, я говорю «когда», а не «если», потому что в один прекрасный день ты встретишь мужчину, с которым не захочешь расставаться, – он будет каждый день на коленях благодарить Бога за такой подарок.

Саре захотелось обнять старика, но она только улыбнулась и произнесла:

– Спасибо за чудесный комплимент… А если я буду кормить его тофу?

– Он поймет, что ты заботишься о его здоровье. – С этим галантным ответом старик вновь подозрительно посмотрел на свою опустошенную тарелку.

– Клянусь вам: в тостах по-французски нет тофу.

Он облегченно вздохнул и принялся на клубнику, не требуя новых заверений. Судья был достаточно умен, чтобы сообразить, что тофу его кормят уже давно, и порадоваться хотя бы тому, что обожаемые гренки по-французски остаются прежними.

После завтрака Саре, как и следовало ожидать, позвонил один из братьев – Дэниел из Техаса.

– Привет, малышка! Передача получилась что надо – прямо как реклама. Никто из наших ребят не верит, что ты моя сестра, и все требуют познакомить их с тобой.

– Еще чего! – смеясь, отозвалась Сара.

– А почему бы и нет? Признаться, среди наших есть и тормоза, но двое-трое – классные ребята.

– Значит, при них можно упомянуть, как я горжусь своим медальоном со Сьюзен Б. Энтони? – невинным тоном Интересовалась Сара.

– Это еще зачем?

– Да просто эта тема всплывает у меня на каждом свидании.

– Слушай, я тут вспомнил, – заторопился брат. – Ма пишет, что ты свалила грабителя.

– Удар пришелся в ему в висок.

– Ого! Ничего себе удар!

– Спасибо. – Такой похвалой из уст рейнджера следовало гордиться. – Я так и думала, что вы с Ноэлем позвоните, как только получите кассету.

– Ноэль ее еще не видел. Он за границей. Пояснений Саре не потребовалось: она знала, что это означает. Ноэль кочевал между Афганистаном и Калифорнией, и только Богу и Пентагону было известно, где он сейчас. Дэниел, видимо, точно знал место пребывания брата – они постоянно поддерживали связь.

– А что у тебя? – продолжала Сара.

– Я по-прежнему в Техасе.

– Понятно. – Сара с досадой закатила глаза, зная, брат точно догадался по ее тону, что она сейчас сделала.

– И уеду отсюда, похоже, после дождичка в четверг, такого безделья и заржаветь недолго.

«После дождичка в четверг» у них в семье означало особого распоряжения». Сара не стала расспрашивать, предстоит уехать брату, зная, что он все равно ничего ей скажет.

– Родителям давно звонил?

– Вчера. У них все в порядке.

Это значило, что и родители узнали об «особом распоряжении». Сара вздохнула и приложила ладонь ко лбу. После 11 сентября во всех семьях военных прочно поселилась тревога, но Дэниел и Ноэль – кадровые офицеры, знатоки своего дела. Борьба с террористами – это не война с ее атаками и отступлениями. В нынешней войне требовались навыки служащих особых подразделений, умение наносить быстрые и точные удары и так же стремительно исчезать.

– Береги себя, смотри под ноги. – На понятном только им языке это значило: «Я люблю тебя, будь осторожен».

– И ты тоже, Энни.

Несмотря на беспокойство, Сара улыбнулась этому напоминанию о ее меткой стрельбе. С тех пор как она впервые выиграла семейное состязание, братья задразнили ее Энни Оукли[1]1
  Оукли, Энни (1860—1926) – женщина-ковбой, прославившаяся меткостью стрельбы. – Здесь и далее примеч. пер. )


[Закрыть]. Ей достались лучшие братья в мире, думала она, хотя в детстве между ними вспыхивали ссоры. В семье Сару считали сорванцом, сестра Дженнифер сурово осуждала ее выходки. Хотя Сара была намного младше братьев, это не мешало ей вместе с ними играть в футбол, увязываться за ними на рыбалку и отвечать ударами крепких кулачков на любые насмешки. Короче, с ней хватало хлопот, но ее все равно любили.

Услышав негромкий звон, указывающий на то, что входная дверь открылась, Сара взглянула на часы: ровно два. Согласно расписанию судья отправился на дневную прогулку. На обратном пути он заберет почту из ящика, потом выпьет свежесваренного кофе, сидя в библиотеке и перебирая события минувшего дня. Судья любил получать письма и даже рекламные листовки, подолгу листал каталоги. Он часто повторял, что отставка хороша уже тем, что у него появилось время на бесполезное чтение.

Сара собрала на поднос кофейную посуду. Кухарка Леона Барксдейл отвлеклась от приготовления томатного заливного.

– Уже пора?

– Почти. – Сара помедлила и сообщила: – Сегодня он спрашивал насчет тофу.

– Значит, будет выискивать его в каждом блюде? Ладно, сегодня обойдемся без тофу. Ну-ка, ну-ка… на ужин – жареная спаржа, молодой картофель, морковь и баранья отбивная. Ничего подозрительного. – Леона открыла духовку, где пеклись булочки. – А как его холестерин?

– Снизился на двадцать единиц.

Они обменялись довольными улыбками. Подсовывать полезную пищу человеку, который отвергал саму идею правильного питания, было гораздо забавнее, чем кормить той же пищей ревностного сторонника здорового образа жизни.

Услышав, что судья уже вернулся с прогулки, Сара перелила кофе в кофейник на четыре маленьких чашки – на случай если одной будет недостаточно. На подносе уже стояли тарелка с тонкими ломтиками зеленых яблок, соусник с восхитительным обезжиренным карамельным соусом, ваза с крекерами из цельной пшеницы, чтобы старику было что пожевать. Пока в доме не появилась Сара, днем он часто лакомился шоколадным печеньем или пончиками с кремом. Чтобы отучить его от пончиков, понадобилось настоящее сражение, но в глубине души Сара сочувствовала ему. Мало кто способен по своей воле отказаться от такой вкуснятины.

– Сара!

Вместо того чтобы устроиться в библиотеке, судья прошел на кухню. Сара и Леона озадаченно переглянулись, том Сара отозвалась и подошла к двери.

Помимо обычных журналов, каталогов, листовок и писем, старик держал в руках маленький сверток.

– Это прислали тебе.

Обычно он складывал почту Сары на столик в холле.

– Странно… – удивилась она. – Я ничего не заказывала.

– Обратного адреса нет. Не нравится мне это. А если бомба?

Семь лет назад одному бирмингемскому судье прислали бомбу в конверте, поэтому судья Робертс с подозрением носился к любым посылкам – особенно после обнаруженных во Флориде, Нью-Йорке и Вашингтоне писем с возбудителями сибирской язвы.

– Кому могло понадобится посылать мне бомбу? – пожала плечами Сара и понесла поднос в библиотеку. Судья последовал за ней, неся почту и посылку.

Она расставила кофейный сервиз на письменном столе судьи, но он не сел, а отложил свою почту и с сомнением уставился на странную посылку. Сара обычно вскрывала почту по вечерам, у себя в комнатах, но она почувствовала, что судья не успокоится, пока не убедится, что посылка безобидна.

– Посмотрим, что там, – предложила она и протянула руку.

К ее удивлению, судья не отдал ей посылку.

– А может, вызовем полицию?

Сара не стала смеяться. Если судья настолько встревожен, смеяться не стоит.

– Если это и вправду бомба, почему же она не сработала, когда ее бросили в ящик?

– Бомбы в конвертах устроены так, что они срабатывают только при определенном воздействии, когда вскрывают конверт.

– Давайте рассудим здраво. Кто бы мог послать мне такую посылку?

– Напрасно мы согласились на то интервью, – покачал головой судья. – Видишь, что из этого вышло?

– Сначала кто-то предлагал мне работу, а теперь мне прислали посылку. Может, бросим ее в воду?

Видимо, старик представил себе, как они вдвоем топят посылку в ванне и вызывают полицию, потому что вдруг улыбнулся и заметно расслабился.

– Похоже, я превращаюсь в параноика. Бомбу в конверте прислали бы мне, а не тебе.

– В наше время необходимо быть бдительным.

Он вздохнул:

– Ты позволишь мне вскрыть ее?

Сара закусила губу. Это ее долг – защищать судью, а наоборот. Но люди его поколения всегда считали обязанностью мужчины защищать женщин, и Сара понимала, насколько это важно для него.

– Пожалуйста, – почти умоляюще произнес он. Тронутая до глубины души, она кивнула:

– Конечно, вскрывайте.

Судья отступил подальше, развернул сверток, взял не для писем и осторожно разрезал липкую ленту, которой была заклеена коробочка, оказавшаяся внутри. Сара невольно таила дыхание, когда старик взялся за крышку коробки, не счастью, все обошлось.

Под крышкой лежал слой темной оберточной бумаги, судья приподнял бумагу, заглянул под нее, и его лицо ста озадаченным.

– Что там?

– Футляр из ювелирного магазина.

Из коробки он извлек плоскую коробочку – квадратик – стороной не более четырех дюймов. На белой поверхности коробочки было оттиснуто золотом название магазина. Судья потряс футляр возле уха, но ничего не услышал.

– Пожалуй, можно с уверенностью сказать, что это не бомба, – наконец произнес он и вручил футляр Саре.

Сара подняла крышку, вынула тонкий слой ваты и увидела на бархате золотой кулон-каплю: мелкие бриллианты, окружающие большой кроваво-красный рубин. Золотая цепочка держалась в плотных зажимах.

Оба уставились на кулон. Он выглядел изысканно, но Саре и судье почему-то стало тревожно. Кто мог прислать такое дорогое украшение?

– Вещь не из дешевых… – Судья Робертс внимательно разглядывал кулон. – Я бы оценил ее в пару тысяч долларов – только приблизительно, разумеется. Рубин очень хорош.

– Но кому вздумалось послать его мне? – Сара схватила упаковочную бумагу и принялась вертеть ее в поисках обратного адреса. На пол соскользнула белая карточка. – Ага!

Наклонившись, она подняла карточку и прочла надпись на одной стороне. Вторая сторона была чистой.

– Там написано, кто прислал кулон? Сара покачала головой:

– Звучит страшновато…

Судья не видел, что написано на карточке.

– Что там?

Она подняла голову, и в ее темных глазах ясно отразились замешательство и тревога. Поколебавшись, она протянула судье карточку.

– «Маленький дар в знак моего уважения». Но кто его прислал?

Глава 7

Выяснить ее распорядок дня оказалось проще простого. Он мог бы нанять частного детектива и установить слежку за домом, но не хотел привлекать посторонних, чтобы избежать нежелательных вопросов. Несколько раз он проехал по улице, высматривая удобное место для парковки; движение здесь было не слишком оживленным, но достаточным, чтобы чужой автомобиль мог остаться незамеченным. Беда заключалась в том, что припарковаться оказалось решительно негде, дома стояли по обе стороны улицы, по тротуарам целыми днями сновали пешеходы.

Но вскоре выяснилось, что ему необходимо лишь время и упорство. Часами разъезжая по улице, он замечал, когда приходят садовники, и заносил время в крошечную записную книжку, купленную специально для этого. Ее мягкая кожаная обложка выглядела гораздо презентабельнее, чем яркие картонные обложки школьных блокнотов. Пожилая женщина, видимо, кухарка, являлась каждый день к десяти, уходила часов в пять. Время прихода и ухода горничной вскоре тоже появилось в новой записной книжке.

В среду Сара ушла из дома утром и вернулась лишь вечером; он попытался проследить за ней, но на шоссе № 31 она куда-то свернула и затерялась в потоке транспорта, пока он ждал у светофора. Вместо того чтобы бесцельно колесить по округе, он остановился у телефонной будки и набрал номер судьи Робертса. В справочнике этот номер не значился, но он раздобыл его вскоре после того, как увидел Сару по телевизору. У него были полезные связи, многие стремились услужить ему. Ему осталось только попросить, и через несколько часов он получил номер.

К телефону подошла какая-то женщина, и он попросил Сару, считая, что, назвав ее по имени, не вызовет подозрений. Эта фамильярность была не случайна: ему казалось, он уже знаком с Сарой, знает, как она преданна и принципиальна, как безукоризненно она выглядит, как держится, как звучит ее голос.

– Сары сегодня нет, – жизнерадостно ответила незнакомка.

– Нет? Минутку, я совсем запутался. Сегодня у нее выходной? – Он умышленно говорил беспечным тоном и пользовался привычными выражениями.

– Да, выходной.

– Так сегодня среда? Совсем потерял счет дням! Я думал сегодня четверг.

Его собеседница засмеялась.

– К сожалению, еще только среда.

– Ладно, тогда перезвоню Саре вечером. Спасибо. —Он повесил трубку прежде, чем собеседница успела спросить его имя и номер, и записал новую информацию мелкими аккуратными буковками: «Среда – выходной».

Он ощутил трепет волнения. Значит, выходные дни у нее все-таки бывают. Он считал, что уже собрал почти всю необходимую информацию, но продолжал наблюдение, чтобы удостовериться в этом. Ничем не пренебрегать – вот в чем ключ к успеху.

Он был бы не прочь последить за ней целый день, увидеть, чем она занимается, какие у нее интересы и увлечения, но привлекать к себе лишнее внимание все-таки не следовало.

Он вспоминал, как выглядела Сара, когда выводила машину за ворота. Темные волосы распущены, глаза скрыты темными очками в классической оправе. Она производила впечатление надменной, загадочной, экзотической женщины. Машину она водила с легкостью профессионала, и он знал, что в этом нет ничего удивительного: в конце концов, она закончила специальные курсы. Сара посвятила всю жизнь дряхлому судье, который ничем не заслужил такой преданности. Судья даже свое состояние не заработал, а унаследовал. А он спас наследство от транжиры-отца. Судья Лоуэлл всю жизнь только и делал, что торчал в зале суда и выносил приговоры с таким видом, словно это апофеоз мудрости.

Сара заслуживала большего. Она могла претендовать… на что угодно.

Ему хотелось преподнести ей подарок – что-нибудь, что постоянно напоминало бы ей о нем. Это должна быть какая-то вещь, которую она будет надевать ежедневно, прикасаться к ней, беречь ее. Но не одежда – это неприлично. А цветы быстро увядают, и их выбрасывают. Значит, драгоценности. Веками джентльмены дарили их дамам своего сердца – разве не так? Эти украшения неразрывно связаны с тайнами, интригами, даже проклятиями, но его Дар будет абсолютно чист. Однако осторожность не помешает: дарить уникальные драгоценности еще не время, придется ограничиться подарком, купленным в обычном ювелирном салоне, но даже он должен быть особенным.

Он решил купить украшение в салоне, где еще никогда не бывал и где его никто не узнает. Об оплате кредиткой или чеком не может быть и речи: отыскать их владельца не составит труда. Со временем Сара все узнает, но не сейчас.

Он съездил в банк, снял со счета пять тысяч долларов и уехал раздраженный, поскольку кассир в окошке для клиентов на машинах попросил предъявить водительское удостоверение. Но, поразмыслив, он понял, что поступил правильно. Он терпеть не мог, когда его задерживали или изводили вопросами, но ничего не поделаешь – таковы законы общества.

Из банка он отправился в «Галлериа-сентер», твердо зная, что окажется там одним из великого множества посетителей несмотря на будний день. В «Галлериа-сентер» находились несколько ювелирных салонов, и он внимательно изучил ассортимент каждого, прежде чем сделать выбор. Саре подойдет простое классическое украшение, кричащая роскошь только вызовет у нее отвращение – впрочем, как и откровения дешевка.

Наконец он остановил выбор на подвеске в виде капли с великолепным рубином в оправе из бриллиантов, висящей на тоненькой цепочке. Сочетание рубина и бриллиантов отражало, как ему казалось, саму сущность Сары: экзотический огонь в окружении безупречного холодного сияния.

К изумлению продавца, он расплатился наличными. С квадратным плоским футляром в кармане он перешел в соседний салон и купил простую цепочку, закрепленную в футляре так же, как цепочка с рубиновой подвеской. Вторая цепочка стоила сущие гроши – всего сотню долларов, но ему была нужна не она, а футляр.

Затем он завернул в магазин канцелярских принадлежностей и приобрел небольшую коробку, упаковочную бумагу, скотч. Он не забыл даже про ножницы, чтобы было чем резать липкую ленту. В любое другое время эти хлопоты вызвали бы у него неистовое раздражение, но на этот раз он без труда сохранял терпение. В конце концов, он старался для Сары.

Вернувшись в машину, он вынул дешевую цепочку и осторожно поместил на ее место подвеску. Вот так. Теперь даже если Сара обратится в ювелирный салон, название которого оттиснуто на футляре, никто из продавцов не вспомнит покупателя подвески с рубином и бриллиантами, поскольку такого украшения в салоне никогда не было. Ему представилось, как Сара лежит в постели и нежно поглаживает висящую на шее подвеску, гадая, кто прислал ей такой чудесный подарок.

Футляр с украшением он уложил в посылочную коробку вместе с заранее надписанной карточкой, давая Саре понять, как он к ней относится, завернул коробку в бумагу и запечатал сверток. Только потом он вспомнил, что не купил дешевую ручку, чтобы надписать посылку. Хмурясь, он извлек из кармана пиджака золотой «Паркер». Грубый картон наверняка испортит изящное перо.

Можно было бы зайти в другой магазин и купить шариковую ручку, но у него вдруг иссякло терпение. Свинтив колпачок дорогой ручки, он быстро нацарапал на свертке имя и адрес Сары, в досаде протыкая пером картон. Если понадобится, он купит себе другую ручку, но эта посылка будет отправлена адресату вовремя.

На почте было многолюдно, и, несмотря на меры предосторожности, никто не заметил, что на посылке не указан обратный адрес. Впрочем, внешность отправителя не внушала подозрений. Террористы и фанатики редко выглядят настолько благопристойно; среди них гораздо чаще попадаются небритые и нестриженые оборванцы. На всякий случай он приготовился указать на посылке выдуманный обратный адрес, но предпочел бы обойтись без него. Он заметил, что судья Робертс каждый день в одно и же время выходит на прогулку, а на обратном пути забирает из ящика почту. Проехать мимо именно в этот момент было затруднительно, он чуть не опоздал на несколько секунд, но все-таки успел увидеть все, что хотел, в зеркало заднего вида. Старик вынул из ящика сверток и замер, оглядываясь по сторонам.

Далее улица плавно изгибалась, старик скрылся за воротами. Черт возьми, почему он застыл столбом? Что ему взбрело в голову? Неужели он приревновал Сару к тому, кто посылает ей загадочные свертки?

А как же иначе? Конечно, старик ревнует. Он стремительно дряхлеет, ему лестно постоянно видеть рядом женщину, которая преданно заботится о нем. Должно быть, всем приятелям он рассказывает, что спит с ней.

При этой мысли он в ярости стиснул руль побелевшие пальцами. Он почти слышал, как хилые старики хихикают, словно разнузданные юнцы.

Его долг – избавить Сару от такой участи.

Сара положила футляр на кухонный стол и не сводила него глаз все время, пока ужинала. Подвеска была изумительна, но Саре почему-то не хотелось прикасаться к ней. Подарок – одно дело, а посылка неизвестно от кого – совсем другое. В этом украшении было что-то зловещее, словно прислали спрятанную в ящике змею. Наверное, из-за телепередачи на нее обратил внимание какой-то извращенец.

Само собой, это украшение она никогда не наденет. Сара вообще редко носила драгоценности, ограничиваясь золотыми сережками и наручными часами. Золотые побрякушки были не только неуместны на ее работе, но и просто не нравились ей. Саре казалось, что они тянут ее вниз, к земле; особенно она недолюбливала массивные ожерелья.

Вдобавок выяснить, кто прислал ей подвеску, было невозможно. Этим неизвестным мог оказаться кто угодно – например, человек, с которым она разминулась у булочной или стояла возле стеллажей в книжном магазине. Если бы она только знала, кто он такой, она постаралась бы избегать его. А если она наденет это украшение, неизвестный может воспринять это как сигнал. Какой именно – Сара могла лишь гадать.

Она умела замечать, что за ее машиной следят, и никогда не теряла бдительности за рулем. Но, оставаясь в машине одна, она расслаблялась… а теперь неизвестный отнял у нее это право. Придется быть начеку, подозревать всех и каждого, а Сара этого не любила.

А может, ничего и не случится? Некоторые извращенцы идут на попятный, так и не дождавшись реакции от объекта их внимания. Хорошо бы заметить, кто за ней следит, завести его на стрельбище и показать, на что она способна. Ее меткость охладит любой пыл.

Перебрав в уме все возможные варианты, Сара пожалела о том, что неизвестный не послал ей письмо с угрозой – в таком случае она могла бы обратиться в полицию. Но кулон с рубином и бриллиантами и карточку с надписью «Маленький Дар в знак моего уважения» едва ли можно счесть угрозой. Этот подарок выглядит странным, но не опасным. Никто не нарушил никаких законов, Сара не в состоянии вернуть подарок отправителю, поскольку не знает его обратного адреса.

Обратившись в ювелирный салон, название которого было оттиснуто на футляре, она ничего не выяснила. Первым же делом она позвонила туда, найдя номер в справочнике. Но никто из продавцов не помнил, кому продал кулон с рубином; мало того, не припомнил даже, чтобы такое украшение продавалось в этом салоне. Поблагодарив собеседника, с досадой Сара бросила трубку. Наверное, неизвестный раздобыл где-то пустой футляр и уложил в него кулон. Значит, это тупик: в окрестностях Бирмингема полным-полно ювелирных магазинов и ломбардов, где порой попадаются редкие драгоценности. Неизвестный мог приобрести кулон где угодно. До Тускалусы всего полчаса езди по шоссе № 59, до Монтгомери – час, даже до Атланты – всея пара часов. А ведь ювелирные украшения продают и в небольших городках.

Делать было нечего: оставалось ждать, когда неизвестный сам разыщет ее и спросит, почему она не носит его презент. Сара не знала, готова ли она к такой встрече, даже если ей представится шанс попросить оставить ее в покое. Поскольку речь шла о человеке со странностями, Сара не представляла, что предпринять. Неизвестно, что может спровоцировать его на нежелательные действия.

Сара не считала себя мастером боевых искусств, однако, могла защитить не только своего подопечного, но и себя лучше, чем большинство людей. Она старательно поддерживая хорошую физическую форму, превосходно стреляла и отлично водила машину. Однако пользоваться этими навыками в силу необходимости ей не хотелось. Ей хватало возможности вести хозяйство у судьи и заботиться о нем – вот и все. Боевые искусства полезны лишь в определенной степени, и Саре всегда становилось неловко и страшновато, когда приходилось пускать их в ход. Один-единственный загадочный эпизод еще не означает, что за ней следят, но, понимая, что и возможно, Сара больше не могла думать ни о чем другом.

Черт бы побрал этого извращенца – он лишил ее душевного покоя!

Между тем делать было решительно нечего, разве что оставаться начеку и принять все меры предосторожности, а беспомощность Сара ненавидела всей душой. Ей хотелось действовать, но как? Инстинкты и приобретенные навыки настоятельно советовали ей переходить в наступление, а приходилось довольствоваться обороной.

Придется действовать по обстоятельствам, как это ни прискорбно. Саре хватало знаний и навыков, требовалось лишь грамотно применить их. Возможно, эта партия кончится через пару ходов. Неизвестный позвонит ей завтра, чтобы узнать, получила ли она его подарок, а она попытается обескуражить его. Сара умеет быть вежливой, но все-таки она дочь военного и сестра военных, поэтому владеет искусством категорического отказа. Если понадобится, сможет даже прибегнуть к откровенному хамству.

Словом, ей решать, как быть дальше – но только в том случае, если неизвестный не начнет угрожать ее подопечному. Тогда она немедленно известит обо всем полицию. Пожалуй, сделает это прямо сейчас. И известит не всю полицию, а только одного полицейского. Кажется, он дал судье свою визитку…

Сара спустилась вниз, в библиотеку, где судья развалился в кожаном кресле, довольно глядя на новый огромный супертелевизор. Сара вежливо постучала, судья вскинул голову.

– Простите за беспокойство, но не сохранилась ли у вас карточка инспектора Кахилла? Я решила все-таки сообщить в полицию о посылке, даже если она не имеет никакого отношения к делу.

– Отличная мысль. Карточка в папке у меня на столе. Старик начал было подниматься, но Сара остановила его. Судья до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что Сара служит у него, совершенно не претендуя на галантное обращение. Ее основные обязанности – подавать ему еду и приводить в порядок одежду – старик воспринимал спокойно, поскольку считал их обычными женскими делами, Но ничто не могло отучить его, к примеру, открывать перед Сарой дверь.

– Я сама найду. Не вставайте. – Сара знала, что на письменном столе лежит всего одна папка с надписью «Попытка чтения». Открывая ее, Сара невольно улыбнулась. В папке хранились протокол полиции, газетные вырезки, несколько фотографий, собственноручно сделанных судьей, и копия заявления о выплате страховки. Визитная карточка инспектора Кахилла была подколота к протоколу вместе с двумя другими.

Переписав номер, Сара закрыла папку.

– Спасибо. Вам ничего не нужно?

– Нет, нет, я в порядке, – поспешил заверить судья, отрываясь от бешеной погони на экране. Вот оно, зрелище для настоящих мужчин, со вздохом подумала Сара. Ее отец тоже любит такие фильмы.

Вернувшись к себе, она набрала номер Кахилла, но положила трубку, не дождавшись сигнала. Подслушать разговор по радиотелефону проще простого, достаточно толко приемника. Саре было нечего скрывать, но мысль о том, ее могут подслушать, вызывала у нее гадливость.

Думать о неизвестном, который бесцеремонно вторгся в ее жизнь, было невыносимо. Она хотела разговаривать по радиотелефону, ни о чем не беспокоясь. Хотела жить просто, черт возьми!

Пройдя в спальню, она сняла трубку обычного телефонного аппарата. Набирая номер, она прижала трубку к уху плечом, свободной рукой вытянула из-под покрывала подушку, смяла ее и засунула за спину, поудобнее устраиваясь на кровати.

Кахилл взял трубку после третьего гудка, его голос звучал недружелюбно:

– Кахилл слушает. Мрачный голос.

– Инспектор Кахилл, это Сара Стивенс. Последовала непродолжительная пауза, словно пытался вспомнить, кто она такая.

– Чем могу помочь?

Из трубки доносились только звуки работающего телевизора, но никаких голосов Сара не уловила ни лепета играющих детей, ни шепота жены: «Кто это?» Похоже, Кахилл лома один. Вот и хорошо. Внезапно Сара поймала себя на том, что слишком уж обрадовалась его одиночеству.

– Я понимаю, к расследованию это не имеет отношения, но сегодня утром я получила странную посылку от неизвестного отправителя.

– Неизвестного?

– На посылке не был указан обратный адрес. Даже фамилии не было.

– А что было внутри? Дохлая кошка? Сара промолчала. Кахилл вздохнул.

– Простите. Вы удивились бы, узнав, как много людей получают по почте дохлых кошек. Именно поэтому на почтамтах не принимают посылок без обратных адресов.

– Но на этот раз приняли. Штамп стоит, а обратного адреса нет.