Текст книги "Обсидиановая комната"

3

Однако она продолжалась.

В последний момент, доверившись инстинкту, Проктор свернул к выезду на мост, для чего ему пришлось пересечь три полосы движения, и он едва не потерял контроль над машиной, когда она преодолевала обнесенный ограждением крутой пандус. Проктор выбрал нижний уровень моста, потому что здесь было меньше грузового транспорта, а значит, можно было позволить себе большую маневренность и скорость. Переговоры полицейских по хрипящей рации доказывали, что все их поиски безрезультатны. Из телефона на сиденье снова громко зазвучал голос оператора службы 911. Проктор знал, что, когда копы прекратят неудавшиеся поиски, они заинтересуются его персоной. У него не было времени на нежелательные вопросы или – еще хуже – вероятное задержание. Он схватил телефон и, опустив стекло, выбросил его в окно. У него в сумке лежал другой незарегистрированный телефон с предоплатой.

Добравшись до конца моста и до Нью-Джерси, Проктор перед пунктом оплаты сбросил скорость до семидесяти миль, не желая, чтобы его останавливали за превышение скорости в столь критический момент. Он преодолел путаницу уходящих в разные стороны полос и двинулся на запад по федеральной трассе I-80 «Экспресс». Через пятнадцать минут он покинул федеральную трассу по съезду 65 и направился в аэропорт Тетерборо.

Проктор пришел к выводу, что у Диогена есть только два возможных варианта побега: укрыться где-то неподалеку в заранее подготовленном для этой цели безопасном доме или увезти Констанс куда-нибудь подальше на частном транспорте. Если Диоген скрылся поблизости, то предпринимать что-либо было поздно. Если он планировал увезти Констанс куда-нибудь подальше, то не мог рисковать, оставаясь в «навигаторе», ведь регистрационный номер его машины известен. Невозможно было бы также затащить жертву похищения в самолет или в какой-либо другой общественный транспорт. Так что единственным вероятным пунктом его назначения был Тетерборо – ближайший аэропорт, который принимал частные самолеты, выполняющие дальние рейсы.

Проктор свернул на Индастриал-авеню и остановил «роллс» у бровки тротуара возле ближайшего входа в аэропорт. Он оглядел находящиеся рядом сооружения: башню, пожарное депо, здания сервисных служб. Никаких следов «навигатора» не обнаружилось, но это ничего не значило: машина уже могла быть оставлена где-то позади или внутри любого из полудюжины ангаров. Открыв дверь, Проктор вышел из «роллса» и быстро окинул взглядом взлетные полосы – ни на одну из них не выруливал самолет, – потом перевел взгляд на небо. Один самолет набирал высоту, на глазах у Проктора он убрал шасси. Но в воздушном пространстве над территорией трех штатов[2]2
  Территория трех штатов – неформальный термин, обозначающий некоторые регионы, связанные с конкретным городом или мегаполисом, который вместе с пригородами расположен в трех штатах. В данном случае имеется в виду городской район Нью-Йорка, который охватывает части штатов Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут.


[Закрыть] летало много воздушных судов, и Проктор не мог быть уверен, что Диоген в этом конкретном самолете.

По крайней мере, пока не мог.

Он вернулся в «роллс», включил ноутбук, вышел в Интернет и вывел на экран схему Тетерборо. Потом зашел на сайт «Эйрнав»[3]3
  «Эйрнав» (AirNav) – частный веб-сайт для энтузиастов летного дела и авиации.


[Закрыть], чтобы получить информацию по аэропорту: широту, долготу, оперативную статистику, размеры взлетно-посадочных полос. Две взлетно-посадочные полосы Тетерборо имели длину около семи тысяч футов и были способны принимать фактически любые самолеты. Проктор отметил, что аэропорт обслуживает около четырехсот пятидесяти самолетов в день, шестьдесят процентов которых относятся к авиации общего назначения. Он прокрутил страницу сайта и наконец нашел сведения о наземном обслуживании, о техобслуживании самолетов и о чартерных перевозках. Запомнил всю информацию.

Включив передачу, он въехал на территорию аэропорта и двинулся мимо ряда зданий, пока не добрался до того, которое стояло в самом начале взлетной полосы номер один. Здание представляло собой большой ангар с крупной надписью: «СЕВЕРО-ДЖЕРСИЙСКАЯ ЛЕТНАЯ ПОДГОТОВКА». Схватив свою тревожную сумку, Проктор выпрыгнул из машины и побежал к ангару. Он быстро заглянул внутрь и поспешил дальше – к концу взлетной полосы. В распоряжении летной школы было с полдюжины видавших виды самолетов «Сессна-152», стоящих на бетонированной площадке. В ближайшем самолете сидели двое, видимо пилот-инструктор и курсант, и просматривали план полета перед уроком.

Приняв озабоченный вид, Проктор подбежал к самолету и помахал им, чтобы они открыли окна. Они посмотрели на него. По выражению их лиц ему мгновенно стало ясно, кто из них пилот, а кто – обучаемый.

– Пожалуйста, помогите мне! – взмолился Проктор намеренно высоким жалобным голосом. – Вы не видели только что мужчину и женщину – они должны были садиться здесь в самолет?

Двое мужчин в «сессне» переглянулись.

– Женщина молодая, двадцати с небольшим лет, темноволосая. Мужчина высокий, с аккуратной бородкой, на щеке шрам.

– Мистер, вы не должны здесь находиться без разрешения, – сказал пилот.

Проктор перевел взгляд на ученика – тот был старше пилота и пребывал в очевидном возбуждении от одного сидения в самолете.

– Это был мой босс, – выдохнул Проктор, взмахнув сумкой. – Забыл взять вот это. По сотовому до него не дозвониться. Это жизненно важно, ему необходима информация из документов, которые лежат здесь.

– Да, я их видел, – сказал ученик. – Они сели в самолет минут пять назад. Он ждал их прямо здесь, на полосе. У женщины был какой-то болезненный вид. Она нетвердо стояла на ногах.

– А что это был за самолет? – спросил Проктор.

Пилот нахмурился:

– Сэр, мы не имеем права…

Но ученик, явный энтузиаст, заговорил, перебивая пилота:

– Это был двухмоторный реактивный самолет. «Лирджет». Модели не знаю.

– Да, – кивнул Проктор. – «Лир». Это точно он. Огромное спасибо. Попробую найти способ связаться с ним.

Пилот открыл было рот, но не успел он что-то сказать, как Проктор развернулся и поспешил назад мимо ангара летной школы.

Вернувшись в машину, он нашел сайт «Флайтавэр»[4]4
  «Флайтавэр» (FlightAware) – сервис по отслеживанию перемещения коммерческих и частных самолетов в реальном времени.


[Закрыть] и ввел в строку поиска KTEB – код ИКАО (Международной организации гражданской авиации) для аэропорта Тетерборо. Теперь на экране появилась карта территории трех штатов с Тетерборо в центре, на которую были наложены призрачные белые знаки – крохотные самолеты, разлетающиеся в разных направлениях. Под картой располагались две таблицы: «Прибытия» и «Отправления».

Проктор быстро просмотрел таблицу «Отправления». Там было несколько строк данных в обратном хронологическом порядке. Каждая строка соответствовала отлету самолета из Тетерборо за несколько последних часов, в строке указывались бортовой номер и тип самолета, место назначения, время вылета и ожидаемое время прибытия.

Сейчас часы показывали 12:45 дня. Судя по информации на сайте, в последние минуты вылетели три самолета – в 12:41, 12:32 и 12:29. Так что в последние пять минут только один самолет покинул аэропорт.

Проктор уточнил тип самолета, вылетевшего в 12:41. Конечно, это был ЛДж45 – «Лирджет-45». Конечный пункт полета – КОМА. Проктор быстро заглянул в справочник ИКАО: под этим кодом значился аэродром Эппли в Омахе, штат Небраска.

На сайте был указан бортовой номер – LN303P. Проктор кликнул по нему, и открылось новое окно – карта, показывающая предполагаемую траекторию полета из Нью-Джерси в Небраску. Маленький символ, изображающий самолет, имел сзади тонкий короткий хвостик, идущий от Тетерборо: штриховая линия, слегка искривлявшаяся в двух местах, направлялась на запад от иконки самолета, показывая предполагаемый курс. Ряд данных с одной стороны экрана сообщал, что у самолета предполагаемая крейсерская скорость 420 узлов, в настоящий момент он поднялся на шесть тысяч футов, а планирует набрать высоту девятнадцать тысяч.

Проктор закрыл карту. Теперь он знал две крайне важные вещи: Диоген и Констанс сели на «лирджет» и Диоген в полетном плане, поданном в Федеральную авиационную администрацию, обозначил пункт назначения в Небраске. Правила полетов по приборам требовали подачи полетных планов; попытка отправиться в полет без подачи такого плана немедленно вызвала бы нежелательную и тщательную проверку.

Просматривая таблицу «Прибытия», проктор увидел, что «лирджет» с бортовым номером LN303P приземлился всего лишь получасом ранее. Значит, это был не местный чартер – Диоген использовал возвратный чартер из другого аэропорта, чтобы понадежнее замести следы.

Умно. Но недостаточно умно. Диоген не подумал (а может, просто не знал этого), что нужно заблокировать свой бортовой номер от сайта, занимающегося отслеживанием передвижения гражданских самолетов. И теперь Проктор точно знал, куда направляется самолет.

Но польза от этого знания была относительной. Потому что с каждой минутой Диоген удалялся в сторону Небраски со скоростью несколько сотен миль в час.

4

Судя по информации сайта «Эйрнав», изученного Проктором ранее, «Дебонэйр авиэйшн сервисиз» была единственной чартерной компанией, которая в настоящее время действовала на территории Тетерборо. Проезжая мимо ряда зданий технических служб, Проктор нашел наконец вывеску этой чартерной компании. Он остановил машину у двери со вставками матового стекла, заглушил двигатель, взял сумку и ноутбук и быстро вышел из машины.

Внутри помещения, как и в других подобных учреждениях, все было удобно, но в высшей степени функционально: большинство чартерных операторов служили в прошлом либо пилотами, либо военными. Тут стояли три стола, из которых занят был только один. На стенах висели авиационные плакаты в рамочках. Открытая дверь в задней части офиса, видимо, вела в архив.

Проктор окинул взглядом человека за столом: лет пятидесяти, коротко стриженные седеющие волосы, мощное телосложение. Табличка с именем на его столе гласила: БОУМАН. Тот в свою очередь смотрел на Проктора, явно оценивая потенциального клиента.

Проктор обдумал ситуацию. То, о чем он хотел попросить, выходило за рамки обычного и требовало, как правило, времени – больше, чем у него было. Он быстро, но методично взвесил имеющиеся у него варианты, доводя каждый алгоритм решения до логического конца. Потом сел на свободный стул перед столом, положил компьютер на пол, а тревожную сумку поставил на колени, придерживая ее руками.

– Мне немедленно нужен чартер, – сказал он.

Человек мигнул, глядя на него.

– Немедленно? – уточнил он.

Проктор кивнул.

– Что за спешка? – спросил человек.

На его лице тут же появилось подозрительное выражение, за которым скрывался безмолвный вопрос: «Что-то противозаконное?»

– Ничего криминального, – ответил Проктор. Он уже решил про себя, что только определенная степень честности вкупе с другими побудительными мотивами может дать нужный ему результат. – Это операция преследования.

Услышав такую формулировку, человек оживился. Он посмотрел на Проктора новым взглядом – как один военный на другого.

– Полиция? – спросил он.

Проктор сделал неопределенный жест рукой:

– Специальные силы. – Он посмотрел на рамочку на стене за Боуманом. – Служили в авиации?

Боуман кивнул. Подозрительный взгляд смягчился.

– Почему бы вам не обратиться в полицию?

– Дело связано с похищением. Подключение полиции может привести к смерти заложника. Похититель умен и не остановится ни перед чем. Кроме того, это деликатное личное дело, и время – критический фактор. Я должен добраться до места назначения прежде, чем похититель исчезнет.

Боуман снова кивнул, теперь медленнее:

– Место назначения?

– Аэродром Эппли, Омаха.

– Омаха, – повторил человек. – Вам понадобится немало керосина, мой друг. Сколько будет продолжаться стоянка?

– Стоянки не будет. Полет в один конец.

– Тем не менее вам придется заплатить за обратный рейс.

– Разумеется.

– Количество пассажиров?

– Все пассажиры перед вами.

Пауза.

– Вы понимаете, что такой чартер, заказанный в последнюю минуту, требует значительной доплаты, учитывая бумажную волокиту и накладные расходы?

– Нет проблем.

Человек задумался на мгновение. Потом повернулся к компьютеру у себя на столе и принялся стучать по клавишам. Проктор тем временем открыл свой ноутбук и проверил статус самолета Диогена. Иконка LN303P все еще двигалась в западном направлении. Самолет шел на высоте двенадцати тысяч футов, приближаясь к крейсерской скорости.

– Вам повезло, – заговорил Боуман. – У нас есть свободный самолет – «Пилатус PC-двенадцать». У нас есть и лицензированный пилот в аэропорту; он сейчас обедает. – Боуман подтянул к себе калькулятор. – Включая топливо, оплату услуг за стоянку в аэропорту, посадочные сборы, полетный сегмент, посуточную аренду, порожний возврат, плюс пятнадцатипроцентная надбавка за амортизацию, это будет одна тысяча двести за…

– Не годится, – прервал его Проктор.

Боуман перевел на него взгляд:

– Почему?

– «РС-двенадцать» – одномоторный турбовинтовой. Мне нужен джет.

– Джет?

– Я преследую «Лирджет сорок пять». Мне нужно что-нибудь, развивающее такую же скорость. Или еще бо́льшую.

Подозрительный взгляд на мгновение вернулся, потом Боуман снова посмотрел на монитор:

– Да, у нас есть один такой. «Гольфстрим IV». Но он не сможет вылететь в ближайшее время.

– Почему?

– Я сказал вам, что у нас есть пилот. Но не говорил про двух пилотов. Такие джеты не пилотируют в одиночку. – Он снова застучал по клавишам. – У меня есть кое-кто в резерве; могу вызвать его – он приедет рано утром. В том случае, если вас не смущает дополнительная плата за «гольфстрим»…

– Не годится.

Боуман замолчал и уставился на Проктора.

– Мне нужно вылететь немедленно, – продолжил Проктор ровным голосом.

– А я вам говорю, что второй пилот будет только завтра утром.

Проктор еще раз взвесил варианты. Обычно его первым выбором было насилие. Но в сложившихся обстоятельствах оно представлялось малопригодным; к тому же для успеха ему требовалось добровольное сотрудничество.

– Какова будет обычная плата за полет туда-обратно до Омахи на «Гольфстриме IV»?

Боуман опять взялся за калькулятор:

– Три восемьсот за час.

– Значит, я предполагаю… при полете в одну сторону, который займет три часа… мы имеем что-то около двадцати пяти тысяч долларов.

– Похоже на то… – начал было Боуман, но снова замолчал, когда Проктор залез в сумку, вытащил несколько стодолларовых пачек и положил их на стол. – Здесь тридцать тысяч. Полетели.

Человек посмотрел на аккуратные пачки:

– Я же вам сказал, у меня нет вто…

– Вы лицензированный пилот, верно? – перебил его Проктор и кивком указал на вторую рамочку на стене.

– Да, но…

Проктор без слов вытащил из сумки пять тысяч и добавил их к стопке. Сумку он не стал закрывать, чтобы Боуман мог видеть еще пачки стодолларовых купюр – в сумме почти на миллион долларов – и два «Глока-22».

Человек перевел взгляд с денег на столе на сумку, потом опять на стол. Наконец он взял трубку и набрал номер:

– Рей? У нас срочный вылет. Да, прямо сейчас. Омаха. Нет, обратно порожний рейс. Я буду вторым номером. Давай сюда. Быстро. – Он около минуты слушал, что говорят на том конце. – Так скажи ей, чтобы подождала до утра, черт побери!

Во время этого разговора Проктор снова проверил полет Диогена по «Флайтавэр». К его удивлению и смятению, самолет всего несколько мгновений назад изменил курс и теперь имел путевой угол ноль-четыре-ноль. Проктор кинул взгляд в информационное окно полета в правой части экрана и увидел новый пункт назначения: уже не КОМА, а CYQX. Этот код по ИКАО принадлежал международному аэропорту Гандер на Ньюфаундленде.

Значит, Диогену показалось недостаточным воспользоваться возвратным чартером для бегства из Тетерборо. Похоже, он запросил разрешения Федерального управления гражданской авиации на новый полетный план, поменяв пункт назначения с Омахи на Гандер, чтобы быть уверенным, что его не преследуют.

Пока Проктор исследовал информацию в своем ноутбуке, Боуман сделал несколько коротких звонков.

– Ладно, – сказал он, собирая пачки денег. – Мой пилот на пути сюда, а мы заправляем самолет. Я составлю полетный план, и мы можем вылететь немедленно.

– Произошло изменение пункта назначения, – перебил его Проктор. – Мы летим не в Омаху. Летим в Гандер, Ньюфаундленд.

– Ньюфаундленд? – Боуман нахмурился. – Минуточку. Это уже международный полет, и…

– Не имеет значения. Расстояние короче. Я заплачу все, что потребуется. – Проктор вытащил из сумки еще одну пятитысячную пачку, помахал ею в воздухе и сунул обратно. – Делайте то, что полагается. И давайте уже свалим отсюда в жопу.

Это неожиданное ругательство, произнесенное обычным для Проктора бесстрастным тоном, оказалось самым убедительным аргументом. Боуман выдохнул, потом неторопливо кивнул.

– Дайте мне минуту на подготовку, – сказал он непонятным тоном, то ли удовлетворенным, то ли обескураженным. – Мы будем в воздухе через десять минут.

5

Полетный план из Тетерборо в Гандер предусматривал беспосадочный полет протяженностью в тысячу сто миль через Кейп-Энн (штат Массачусетс), Новую Шотландию и Ньюфаундленд. Включая время на рулежку, взлет и сброс скорости при подлетном спуске, ожидаемое время полета составляло один час пятьдесят одну минуту. И только спустя час тридцать минут полета Проктор сумел переговорить с диспетчерской Гандера.

Проктор убедился, что Гандер и есть фактический пункт назначения Диогена. Больше никаких отклонений не было, и его самолет в настоящее время заходил на посадку. Хотя Диоген на старте имел выигрыш во времени, но, поскольку сначала он взял курс на Омаху и два самолета имели фактически одинаковую крейсерскую скорость, сейчас его отрыв от Проктора не превышал получаса. Однако пилоты «гольфстрима», Боуман и другой, по имени Рей Крисп, были строгими приверженцами протокола – как и все профессиональные пилоты, насколько было известно Проктору, – и они категорически не позволяли ему воспользоваться их радио, сколько бы денег он ни предлагал.

Наконец, когда самолет вышел на нисходящую траекторию и диспетчерская Гандера повела их, Боуман включил связь:

– Гандер, это тройка-девятка-семерка-браво на четыре тысячи пять сотен, запрашиваю информацию на посадку.

Послышался треск помех.

– Девятка-семерка-браво, четыре-четыре-пять-два, ваша полоса три. Точка установления связи с диспетчерской службой девять.

– Посадочная полоса три, девятка-семерка-браво, – сказал Боуман и повесил микрофон.

В тот же миг Проктор схватил микрофон и, отойдя настолько, чтобы пристегнутые пилоты не смогли дотянуться до него, нажал кнопку передачи.

– Диспетчерская Гандера, – быстро проговорил он. – «Лирджет сорок пять», повторяю, «Лирджет сорок пять», бортовой номер LN303P, прямо сейчас приземляется на третью полосу. Задержите самолет на рулежной дорожке.

Несколько секунд рация молчала, потом ответила:

– Диспетчерская Гандера. Повторите.

– Задержите «лирджет», бортовой номер LN303P, – сказал Проктор. – Не позволяйте пассажирам выйти. На борту заложник.

Боуман и Крисп поспешно расстегивали ремни.

– Кто говорит? – спросил диспетчер. – Это не полицейская частота.

– Я повторяю: на борту заложник. Сообщите властям.

– Любая просьба такого рода должна делаться по полицейскому каналу. Вы поняли, тройка-девятка-семерка-браво?

Боуман шагнул к Проктору с мрачным выражением на лице. Он без слов протянул руку к микрофону.

Проктор хотел сказать еще что-то, но, уже начав говорить, понял, что его попытка не удалась. Он уперся в стену канадской бюрократии, чего и следовало ожидать.

– Отдайте мне радио, – велел Боуман.

В этот момент радио снова затрещало:

– Тройка-девятка-семерка-браво, вы меня поняли?

– Вы только добьетесь того, что самолет будет захвачен, – сказал Боуман. – И не тот, который вы преследуете. И нам придется нести ответственность.

Проктор помедлил. Стрельнул глазами в сторону своей сумки, висящей на спинке одного из пассажирских сидений.

– И что вы собираетесь сделать? Застрелите нас? – спросил Боуман. – Это кончится только тем, что самолет разобьется. Отдайте мне радио.

Проктор без слов протянул ему микрофон.

Боуман быстро поднес его к губам:

– Говорит тройка-девятка-семерка-браво. Игнорируйте последнее. Пассажир проник в кабину.

Голос из диспетчерской Гандера ответил:

– Вас понял. Помощь при посадке понадобится?

– Ответ отрицательный. Пассажир немного навеселе. Мы его выставили из кабины и заперлись.

Вешая микрофон, Боуман не сводил глаз с Проктора, потом вернулся на свое сиденье.

– Это говорили ваши сорок тысяч, приятель, – сказал он. – Иначе мы бы сдали вас полиции за такой трюк.

Проктор ответил ему таким же пристальным взглядом и вернулся на свое место. Он сделал все, что мог, и его последнее действие было ошибкой. Его рассуждения оказались неверны. Он не был ни полицейским, ни федеральным агентом. Он не мог принудить власти к действию, в особенности власти чужой страны, глупо было даже пытаться. Ему придется самому иметь дело с Диогеном, когда он вернется на твердую землю.

И это было в его силах. Он уже и так далеко зашел. Гандер был самым крупным восточным портом Северо-Американского континента, он разве что не раскачивался на волнах Атлантики. Теперь вопрос состоял вот в чем: является ли Ньюфаундленд конечной точкой на пути Диогена? Или всего лишь промежуточной остановкой? Много аргументов имелось в пользу первой версии. Место было самое что ни на есть подходящее: у черта на рогах, бескрайний пустой ландшафт – идеальный уголок, чтобы залечь здесь на дно. Ограниченная дальность полета «лира» делала путешествие через Атлантику крайне опасным, на пределе возможности.

После посадки Проктор займется тем, что умеет лучше всего: начнет охоту на клиента. На это, вероятно, уйдет какое-то время. Но теперь Диогену негде будет скрыться, не будет у него и времени организовать что-то новое. Проктор не даст ему продыха. К тому же на руках у его противника опасный, не желающий подчиняться заложник. Нет, поиски не продлятся долго; вопрос только в том, каким будет их исход.

Проктор, конечно, понимал, что у него нет никаких убедительных доказательств того, что Диоген и Констанс находятся на том «лирджете», кроме сведений, полученных в летной школе Тетерборо. Но отсутствие потенциальных маршрутов бегства, возвратный чартер, неожиданное изменение конечного пункта маршрута прямо в воздухе – все это говорило о Диогене. Так подсказывало Проктору его чутье. К тому же других ниточек у него не имелось.

Эти мысли занимали его по мере снижения самолета к посадочной полосе три в аэропорту Гандера. В иллюминаторе он видел тусклую серо-зеленую растительность, уступавшую место широкой полосе асфальта. Раздался скрежет колес об асфальт, затем рев двигателей, переведенных в реверс. По мере падения их скорости на полосе Проктор сильнее прижимался к иллюминатору, высматривая самолеты, двигающиеся по рулежной дорожке или припаркованные у ворот, – искал «лир». Самолета нигде не было видно.

Но потом он увидел кое-что. Прямо по пересекающим их посадочную полосу асфальтовым лентам двигались два человека, появившиеся из ангара и направлявшиеся к припаркованному джету – «бомбардир-челленджеру», судя по его виду. Такой самолет легко пересекает океан, к тому же Проктор не смог бы эффективно преследовать его, учитывая свой чартер. Первой шла молодая женщина в оливковом плаще, с опущенной темноволосой головой. Констанс. Следом за ней, положив одну руку ей на плечо, а другую прижав к ее спине, шел мужчина. Он повернулся, посмотрел направо, налево… и даже на таком расстоянии Проктор безошибочно узнал высокую худую фигуру, аккуратно подстриженную бородку и рыжие волосы Диогена.

Констанс шла какой-то странной, скованной походкой. Не стоило и сомневаться, что Диоген прячет пистолет в руке, прижатой к ее спине.

Прилив адреналина обжег Проктора изнутри, и он отвернулся от иллюминатора, но их самолет все еще бежал по взлетно-посадочной полосе. Прежде чем он сумеет выпрыгнуть из аварийного выхода, пройдет насколько минут.

Он снова посмотрел в иллюминатор. Две фигуры поднимались по трапу в пассажирский отсек «бомбардира». В самый последний миг, прежде чем Констанс исчезла в темноте салона, она начала сопротивляться, и Проктор увидел, как Диоген молниеносным движением вытащил из кармана полотняный мешок и набросил ей на голову… Потом дверь за ними закрылась, и эта сцена насилия исчезла.

Когда самолет Проктора вырулил к остановке, «бомбардир» уже поднялся в воздух.