Текст книги "Сверхъестественное. Как актеры и фанаты помогли друг другу уничтожить внутренних монстров"

На пассажирском сиденье с Дженсеном Эклзом

Сильно ли изменил меня опыт съемок в «Сверхъестественном» и общение с фанатами? Очень.

Я приведу вам только один пример. До «Сверхъестественного» одна только мысль о «мит-энд-гритах» – мероприятиях, в которых я постоянно участвую на конвенциях, когда группа фанатов примерно из двадцати человек в отдельной комнате задает мне вопросы – приводила меня в ужас. Раньше даже на семейных мероприятиях я волновался. Я помню, как на свадьбе моего брата, когда мне нужно было произнести тост, я так нервничал, что у меня пересохло во рту. Я даже говорить не мог! Помню, я подумал: «Что со мной не так?» К тому времени я уже был профессиональным актером, поэтому не мог понять, почему я не могу просто встать и произнести тост. Словно Бизарро Дженсен[1]1
  Бизарро – персонаж вселенной комиксов DC Comics, был создан клонирующей машиной и являлся клоном Супермена, но с его полностью зеркальными возможностями. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]!

Дело в том, что на телевидении у вас есть сценарий. Вам не нужно быть самим собой, когда вы играете роль. В отличие от той свадьбы. Поэтому так вышло. А потом была первая церемония награждения, на которую я должен был пойти. Я так нервничал, что мне казалось, я вот-вот упаду в обморок прямо на сцене. Даже притом что я знал слова – и они были на телесуфлере! Но это не имело значения. Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок в попытке выступить.

Перенесемся на десять лет вперед. «Сверхъестественное», мой опыт общения с фанатами и проведения конвенций изменили это во мне. И это благодаря взаимодействию между нами. Я думаю, что Джаред, Ким, Бриана и все остальные сказали бы то же самое. Это благодаря любви между нами. Мы получаем от вас так много энергии! Это как топливо. Эти взаимные эмоции между нами – топливо для меня. И эта эмоция искренняя, она реальна. В этом вся разница.

Недавно мы с Джаредом выступали на церемонии вручения наград премии «Сатурн», и это было совершенно иначе, чем на моей первой церемонии награждения. Мне было так комфортно, будто мы были на конвенции со всеми вами. И мы настолько расслабились, что отошли от сценария и начали шутить – прямо там, даже с самим Уильямом Шетнером! Фандом, который у нас с вами образовался, повлиял на всю мою жизнь. Этот комфорт распространился и на нас. Видите ли, вы больше не чужие. Вы мне не чужие. Конечно, мы все немного странные – и мы у каждого заимствуем немного странности и смешиваем эти маленькие кусочки вместе, все мы, и именно поэтому мы ценим отношения, которые у нас есть.

Вы – семья. И вы изменили меня.

Я нашла свое племя
Карен Кук

Одна из моих самых любимых цитат из книги «Чарли и огромный стеклянный лифт» Роальда Даля: «Какая может быть беседа без околесицы и бреда?»[2]2
  Пер. М. Фрейдкина.


[Закрыть]. До того, как я узнала об этом маленьком сериале под названием «Сверхъестественное» лучше всего меня характеризовал вопрос Джокера: «Что ты такой серьезный?»

Я верю, что стоящие за «Сверхъестественным» люди вдохновили меня на то, чтобы полностью изменить мой взгляд на работу, актерскую игру и дружбу. Я изо всех сил пытаюсь объяснить своей семье и не-Сверхъестественным друзьям, что этот сериал значит для меня. Мои нынешние коллеги вроде как понимают это. Некоторые из них смотрят сериал, и им тоже нравится. Никто из них не увлекается им до такой степени, как я, но они меня понимают. И это еще один подарок, который мне преподнес сериал: место работы и коллег, которые понимают и поощряют индивидуальные особенности и страсть.

В моей истории нет ничего экстраординарного. Я знаю, что у многих были более сильные переживания. Однако именно благодаря сериалу я нашла свое сообщество и заново открыла для себя свои страсти. Я нашла в себе силы сменить разрушающую рабочую среду на поддерживающую и жизнеутверждающую атмосферу. Я узнала, что такое настоящее лидерство. Я поняла, что веселиться – это не только для детей, это неотъемлемая часть жизни и взрослых. И что быть глупенькой – это нормально. Увлеченность этим шоу помогла мне сохранить рассудок и обрести счастье.

Я работаю в IT большую часть своей профессиональной жизни. Я решила, что это мое призвание, поскольку я была гиком. Когда я росла, компьютеры были уже в каждом доме. Но в то же время девочкам еще не полагалось увлекаться техникой или научной фантастикой, а я любила и то и другое. Мне также нравилось рисовать и фотографировать. Хотя большинство моих интересов соответствовало интересам моих родителей и двух братьев, я была все-таки единственной девочкой в семье, а все девочки, которых я знала, интересовались больше куклами Барби, чем просмотром «Звездного пути». А когда они подрастали, то косметика, школьные танцы и мальчики их увлекали больше, чем компьютеры, театр, кино, телевидение и искусство. Я приспособилась и особо не делилась своими внутренними страстями с другими людьми. После школы я нашла свою профессиональную нишу и в ней преуспела. Потом вышла замуж и родила детей. Постепенно я перешла на руководящую должность и стала типичной деловой женщиной.

За двадцать лет я постепенно убедила себя, что я та, кем не являюсь. Я обманывала себя, думая, что мое детство и юношеская любовь к научной фантастике, а также другие мои интересы из сферы театра, кино, телевидения, фотографии и искусства были фазой, которую я переросла. Искусство и фотография были забавными хобби, но жизнь была серьезной, и у меня были обязанности как в карьере, так и перед семьей. Обратили внимание на приоритеты? Такова была жизнь, которую я создала сама. Работа, потом семья – и больше ничего.

Как лягушка в кипятке, я не замечала, насколько нездоровой была моя жизнь до 2006–2008 годов. Моя карьера, на которую я потратила излишне много времени и собственной самооценки, стала токсичной. Я проработала в компании более двадцати лет, и это было замечательное, ориентированное на людей место. Однако из-за изменений в руководстве, в отрасли и надвигающейся рецессии рабочая среда стала больше ориентирована на конечный результат, чем на людей. Мы должны были работать сверхурочно, без каких-либо доплат (нам платили только основную зарплату) и больничных. Атмосфера стала слишком напряженной. Ошибки не допускались, а успехи недооценивались. Казалось, люди действовали из страха или из чувства соперничества. Мы научились недоверию к коллегам и нашим руководителям. Я думаю, мы даже перестали доверять самим себе. Токсичность была всепроникающей и заразила даже лучших из нас таким образом, что мы все начали выдыхаться. Я научилась делать еще более фальшивое лицо, чтобы выжить. Каждое утро я начинала бороться с мыслями о том, что ненавижу себя и боюсь идти на работу.

Я интроверт. Я предпочитаю иметь несколько очень близких друзей, а не большую группу знакомых. По мере того как я все больше времени и сил отдавала работе, я теряла связь с этими друзьями. Мой муж, дети и моя маленькая семья были единственной поддержкой в то время. Они прекрасны. Мой муж – моя скала и мой фундамент. Но осознанная ответственность перед токсичным местом работы истощала мои жизненные силы, поскольку на работе я чувствовала себя в серьезной, а не дружелюбной атмосфере. Мне было трудно доверять кому-либо, и я все ближе и ближе была к грани срыва. Ни для себя, ни для других я не была настоящей и даже не осознавала этого. Токсичность поглотила веру в себя, и я перестала понимать, кто я такая.

Каждое утро, просыпаясь, я представляла себе Джо Гидеона из фильма «Весь этот джаз», который стоял перед зеркалом и восклицал ироничным голосом с оттенком грусти: «Пора на сцену, ребята!» – тем самым настраиваясь на новый день. Я буквально повторяла это вслух каждое утро. С каждым днем я все более ощущала себя пойманной в ловушку работы, которая становилась кошмаром. Я следовала всем правилам бизнеса, но это казалось мне все более чуждым. Диссонанс в моей душе убивал меня. Меня постоянно тошнило. Я потеряла счет тому, сколько раз у меня были приступы хронического бронхита. Я прибавила в весе. У меня развился артрит.

И вот в это темное время я наткнулась на фандом «Сверхъестественного». Однажды в 2006 году я прочла в каком-то блоге фразу: «Вчера вечером я наблюдала за губами Дженсена Эклза. Похоже, им нужен свой собственный сериал. Ха».

Я громко рассмеялась. Я понятия не имела, кто такой Дженсен Эклз и в каком сериале он снимается, но эта маленькая шутка так меня заинтриговала, что мне захотелось пойти и разузнать подробности. В то время я давно перестала смотреть телевизор и в год смотрела, может быть, от силы один фильм. Я была занята. Слишком много дел в моем серьезном мире. Но эта шутка в интернете заставила меня громко рассмеяться, а в те дни я редко смеялась вслух. Я погуглила «Дженсен Эклз» и увидела, что он снимался в сериале под названием «Сверхъестественное». В итоге я взяла DVD-диски с первым сезоном, и мы с мужем посмотрели его за несколько дней. Я все еще была в своем жалком трудоголичном состоянии и выживала в шестидесятичасовую рабочую неделю, а еще ходила на учебу, чтобы получить свой давно отложенный диплом колледжа. Я считала, что каждый ответственный взрослый человек делает именно так. Но мне нравилось проводить вечера с мужем за просмотром этого иногда далекого от реальности, но очень интересного сериала. Мой муж любил классический рок, классические автомобили и заносчивость Дина. Мне нравилась преданность братьев и их сложные отношения. И химия между двумя актерами была завораживающей.

Я до сих пор помню тот вечер, когда мы смотрели эпизод «Вера». Песня Don’t Fear the Reaper группы Blue Oyster Cult была фантастически вплетена в сюжетную линию Жнеца. Сэм делает все, чтобы спасти своего брата. Дин злится из-за того, что кто-то пожертвовал собой, чтобы тот мог жить. Сразу после просмотра серии я залезла в интернет, чтобы скачать Don’t Fear the Reaper, и регулярно слушала ее в течение следующих нескольких дней – всегда вспоминая (и часто пересматривая) эту сцену из «Веры». К тому времени, когда мы дошли до финала первого сезона, я поняла, что подсела.

Я стала искать дополнительную информацию о сериале в интернете. Я не ставила себе целью поиск сообщества единомышленников. Я даже не подозревала, что у меня в жизни есть огромная, ничем на заполненная пустота. И вот тогда я нашла фандом. Я открыла для себя и прочитала фанфики. Еще нашла фантастические фанатские видео, которые я сохраняла себе, как золотые самородки. Арты были поразительными. Я потратила часы на расшифровку и изучение специального языка и фраз, используемых в фандоме. Я читала о его истории. В те дни интернет-фандом все еще был закрытой территорией. Большинство нормальных людей не знали о его существовании. Фанфики, которые существовали десятилетиями, все еще оставались на периферии, и о них не говорили за пределами фандома. И фандом не обсуждался за пределами фандома. Люди пользовались псевдонимами. «Разоблачение» кого-то в качестве фаната было преступлением, из-за чего фандом обрушивался на любого, кто переступал эту черту.

Я подсадила близкую подругу на сериал, и мы вместе смотрели серии и читали мнения фанатов в интернете. В основном мы не рассказывали о фандоме нашим семьям или друзьям. Но мы начали взаимодействовать с другими фанатами в этой защищенной и безопасной среде.

Мы узнали, что есть такие же, как мы, люди, которые всегда чувствовали себя изгоями. Как будто они не вписывались. Как будто они были другими. Как и мы, некоторые из них адаптировались под общество. Некоторые размахивали другим флагом громко и гордо. Третьи страдали молча, не имея сил ни приспособиться к реальному миру, ни выставить напоказ свою непохожесть. Мы с моей подругой начали чувствовать себя в безопасности, выражая ту часть себя, которую мы глубоко спрятали, – в моем случае так глубоко, что я действительно думала, что это была детская фаза, которую я давно переросла. После того как серия выходила на экраны, мы смеялись и/или обсуждали все онлайн с фандомом. Мы часами разговаривали по телефону, за обедом или во время семейных посиделок и обсуждали сериал и фандом. Постепенно мы начали посвящать в нашу тайну и семьи.

Когда я познакомилась с сериалом и его фандомом поближе, я почувствовала в них что-то особенное. Я всю жизнь фанатела от сторителлинга, но было что-то близкое в историях Сэма и Дина; Джареда и Дженсена (по отдельности и, что еще более важно, вместе); Эрика Крипке, Кима Мэннерса и Боба Сингера; съемочных площадок вдали от Голливуда; съемочной группы, сценаристов и остальной части актерского состава; и фандома. Все это слилось воедино в благодатной интернет-среде, чтобы создать эту идеальную атмосферу сериала.

Мы с моей подругой подумывали лететь в Даллас летом 2007 года, чтобы увидеть, как Дженсен будет играть в пьесе «Несколько хороших парней». Но, вздохнув, мы поняли, что никак не могли разрешить себе потратить время и деньги на поезду в Даллас, только чтобы посмотреть спектакль, в котором играет понравившийся нам актер. Представьте себе, что мы заявляем нашим семьям: «Мы едем в Даллас, чтобы увидеть Дженсена Эклза в пьесе». Их ответ, без сомнения, был бы полон недоумения: «Кого? Где? Зачем?!» Поэтому от этой затеи мы отказались.

Затем прочитали сообщения фанатов о первой конвенции по «Сверхъестественному» в Чикаго в конце 2007 года. Мы посмотрели несколько фанатских видео. Ой, какими же классными они казались! Но не для нас. Мы были зрелыми и ответственными людьми. Затем была объявлена конвенция в Лос-Анджелесе, которая должен был состояться весной 2008 года. Мы восторженно обсуждали это по телефону. Должны ли мы ехать? Осмелимся ли мы? Это же так близко! Черт, почему бы и нет? Мы сделаем это только один раз и больше не будем.

Посещение этой первой конвенции по «Сверхъестественному» было подобно выигрышу в лотерею.

Я вообще не люблю толпы. В моей профессии я должна общаться, выступать перед большим количеством людей и вести сложные переговоры со многими участниками. И у меня это хорошо получается. Но меня как интроверта это очень истощает. Моя первая конвенция по «Сверхъестественному», наоборот, подарила мне столько энергии и головокружительных эмоций, что когда моя дочь встретила меня и мою подругу в аэропорту после этого, она была ошеломлена. Мы сидели на заднем сиденье, смеялись и хихикали, будто были под кайфом. Сомневаюсь, что моя дочь когда-либо видела меня такой. А когда я вернулась на работу, мои коллеги хотели знать, какие наркотики я употребляю.

На той первой конвенции мы могли обратиться к кому угодно и сразу найти общий язык. Мы были из разных стран, с разным происхождением, из разных возрастных групп, пережившими разные ситуации, но мы чувствовали связь. Со всеми. Я никогда не испытывала ничего подобного. Положительной энергии было выше крыши. Мы собрались в гостиничном номере и обсуждали сериал с фанатами, с которыми только что познакомились. Мы смеялись. Мы негодовали. Мы рассказывали друг другу о сериале и о себе. Во время панелей, фотосессий, автограф-сессий и других мероприятий мы познакомились и с некоторыми актерами. В первые годы существования конвенций взаимодействие между актерами и фанатами порой было неловким. Мы еще не знали, как пересечь ту черту, которая нас разграничивала. Черту, которая говорила о том, что фандом отделен. Фандом и его источник не смешиваются. Но мы смешались. И постепенно мы начали узнавать, доверять и наслаждаться обществом друг друга.

Мы с подругой знали, что поедем на следующую конвенцию. И затем, может быть, и еще. Ведь сколько же может продолжаться этот сериал? Вероятно, он продлится не больше двух-трех лет. Это было в 2008 году. Теперь, спустя восемь лет и множество конвенций, сериал и фандом становятся сильнее, чем когда-либо. И я была на стольких встречах, что уже сбилась со счета.

По мере того как моя вовлеченность в фандом росла, я узнавала больше о рабочей атмосфере, которую поддерживал исполнительный продюсер и режиссер «Сверхъестественного» Ким Мэннерс. Я узнала, что Ким говорил: «Мы проводим слишком много времени вместе, чтобы не наслаждаться обществом друг друга». Я читала о легких взаимоотношениях на съемочной площадке. Как они работали долгие тяжелые часы и делали качественную работу, поддерживая друг друга и получая удовольствие. В общем, обо всем том, чего у меня не было на работе. Ну, долгие часы у меня были, но точно не эта связь, веселье и поддержка.

Я ушла с работы, которую не любила, в конце 2008 года. Мы пришли к негласному соглашению, что все-таки были несовместимы. К счастью, я могла на год отвлечься от работы и сосредоточиться на исцелении своего тела и духа. Я также начала строить свое видение того, чего я хочу от своего следующего места работы. Я убедилась, что среды, которая заботилась бы о работающих там людях, больше не существует. Но по мере того как я узнавала больше о работе над «Сверхъестественным», я начала понимать, что здоровая и счастливая рабочая атмосфера может быть и действительно существует. Я хотела того, что было у команды «Сверхъестественного»: поддерживающей, взаимосвязанной и веселой рабочей среды. Я узнала, что такое истинное лидерство, от людей, которые делают этот сериал. Я хотела быть лидером, как Ким Мэннерс. И как Дженсен и Джаред, которые, как я узнала, были явно ключевыми игроками в создании атмосферы на съемочной площадке.

Когда я нашла новую работу в конце 2009 года, я сделала открытку с изображением Кима Мэннерса, членов актерского состава и съемочной группы с подписями «А что бы сделал Ким?» и «Задай всем жару!».

Эта открытка до сих пор висит на стене в моем кабинете. Я смотрю на нее всякий раз, когда мне нужно создать позитивную рабочую атмосферу, когда я хочу вспомнить, как вести людей в трудной обстановке, поддерживая их и получая удовольствие. Я не могу выразить, как я благодарна этому шоу и всем людям, которые над ним работают, за то, что они научили меня выбирать и создавать благоприятную атмосферу.

Изменение моих представлений о лидерстве и о том, какой может быть рабочая атмосфера, было не единственным, что «Сверхъестественное» сделало для меня. Сериал еще и изменил мои представления о том, на что я способна в профессиональном плане. Продолжая посещать конвенции, я видела фотографии, сделанные поклонниками. Мне всегда нравилось фотографировать. Но это было дорогим и легкомысленным удовольствием. Когда мои дети были маленькими, у меня был повод снимать их, пока они росли. Но к тому времени, когда я посетила свою первую конвенцию, я почти перестала держать камеру в руках. Когда я посещала панели, мне не терпелось запечатлеть на пленке все свои эмоции от происходящего. Это ощущалось буквально физически. Мне нужно было это сделать. Я взяла с собой небольшой фотоаппарат и сделала парочку действительно дерьмовых фотографий. Это чертовски расстроило меня.

Я начала рассматривать фотографии других фанатов и изучать камеры. Мы с подругой подписались на нашу следующую конвенцию, за которой последовало еще большее число конвенций. Я сдалась и купила подержанный зеркальный фотоаппарат. На каждой встрече я делала сотни снимков. Изучала фотографии других фанатов. Проходила онлайн-курсы и посещала очные. Все больше практиковалась. Моя страсть к фотографии снова вспыхнула. Мне хотелось снимать абсолютно все. Каждая панель на каждой конвенции давала мне сотни возможностей делать ошибки и учиться на них. И с каждой встречей у меня получалось все лучше и лучше. Снимать там было сложно, но это была фантастическая возможность оттачивать свой навык. По мере того как я набиралась опыта, появились мысли сделать это чем-то большим, чем просто хобби. Я начала снимать свадьбы и портреты. В 2012 году я оформила это как официальный бизнес. Я продолжаю заниматься своей повседневной работой, но моя главная страсть – фотография. У меня бы этого не было, если бы не сериал. И я безмерно благодарна ему.

Мне нравится практика свободного обмена контентом внутри фандома. Я открыла доступ ко всем своим фотографиям в интернете, чтобы любой мог просмотреть или использовать их для фан-арта. Благодаря моим фотографиям у меня стало больше друзей в фандоме. Теперь у меня есть друзья по всему миру. Я общаюсь с ними не только в интернете. С кем-то мы встречались вживую на конвенциях и проводили вместе дни и ночи. Друзья из других стран знакомились с моей семьей. И нам больше не нужны псевдонимы. Мы знаем друг друга лично. Фанатки, с которыми мы вместе сходили с ума, теперь стали моими подругами.

А однажды кто-то узнал меня на конвенции и подошел. Узнал меня. Я была ошеломлена. Правда. Потом это случилось снова. И еще раз. Количество просмотров моих фотографий в интернете приближалось к десяти миллионам. Десяти. Миллионам. Серьезно? У меня попросили разрешения использовать некоторые мои фотографии для книги «Фангазм». Я была в восторге. Я смогла присутствовать на интервью с актерским составом и сделать фотографии. Просто слов нет!

Я уже не просто зритель сериала. Я влилась в этот сериал. Действительно влилась. Я занимаюсь этим уже больше десяти лет. На днях моя мама отметила, что мне уже важна не столько история в сериале, сколько люди, которые работали над ней. «Так и есть», – ответила я. Этот сериал показал, что мне нужно в жизни. Очевидно, не такую жизнь, как у Сэма и Дина, а то, что я узнала о съемочной команде и актерах. То, как они работают, вдохновляет меня. Их поддержка и наслаждение обществом друг друга. Это была семья, с которой я была связана. Некоторое время спустя Джаред ввел для всех нас термин Семья «Сверхъестественного».

Я смогла снова найти себя.

Удивительно, что моя «детская фаза» гика научной фантастики и художника, которую, как мне казалось, я переросла, была моей важнейшей частью. Я потеряла себя. Я была не просто руководителем проекта, женой или матерью. Я была художницей. Я была фотографом. Я обожала сторителлинг и историю. Я любила технологии. Да, мне нравилось работать в IT-компании, но на самом деле мне нравилось поддерживать и поощрять людей к развитию. Я была лидером. Именно благодаря этому сериалу я снова обрела себя и обрела сообщество.

Я нашла свое племя.