Текст книги "Принц Эрик. История любви и проклятия"

Линси Миллер
Принц Эрик. История любви и проклятия

© Кондратьева А.В., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Посвящается всем, кто когда-либо мечтал стать частью другого мира.

– Л. М.

Все мы знаем историю русалочки Ариэль.

Но что, если её расскажет… принц Эрик?

Увертюра

Боль захлёстывала Эрика волнами, соль разъедала каждую царапину. Вода плескалась у ног, а по спине пробегал пронизывающий до костей озноб. Он попробовал было повернуть голову и застонал. Пошевелиться не получалось. Но почему?

Корабль! Он был на корабле. Шторм, худший из всех, которые Эрик когда-либо переживал, обрушился на них быстрее молнии. Корабль загорелся и развалился, пороховые бочки взрывались не переставая, и Эрика выбросило за борт. Он пытался позвать на помощь и нахлебался воды. От каждого вдоха саднило, едкий на вкус пепел щипал язык. Грудь сдавило. Однако всё это говорило о том, что он жив. Ему удалось спастись.

Сквозь боль пробилось мягкое пение. Поначалу оно было негромким и печальным, как далёкий зов китов. Чьи-то пальцы гладили лицо Эрика, смахивая с содранной кожи соль и песок. Та мелодия и ласковое прикосновение превратились в свет в конце туннеля, и Эрик стремился к ним что есть мочи. Нежный голос становился громче и крепче. Солнце било в закрытые веки. Эрик усилием воли открыл глаза и изумлённо вздохнул.

От неё, освещаемой сзади тени, захватывало дух. Черты её были столь же размыты, как и слова её песни, но прикосновение ладони к щеке Эрика было таким ласковым, что он неосознанно потянулся к ней. Незнакомка опустила его голову обратно на песок. Эрика охватил тёплый трепет. «Спасён, – подумал он, – я спасён».

Должно быть, она сильная, раз вытащила его из-под обломков. А ещё добрая, раз рискнула ради него жизнью. Голова Эрика была занята сладкими переливами её песни. Незнакомка и её голос были единственным, что стояло между Эриком и участью утопленника. И они ускользнули от него, словно песок сквозь пальцы.

1
Пирс над головой

Жаркое солнце стояло высоко над белыми домами с красными крышами, уютно расположившимися на побережье Межоблачного залива Велоны. Тёплые ветры обдували мощёные улицы и каналы, а сквозь рябь волн слышались голоса. Мягкие ноты песни, столь же весёлой, сколь и далёкой, доносились с пирсов. Эрик повернулся в сторону мелодии и шаркнул ногами ей в такт. Воздух в том месте, где он только что стоял, рассёк меч.

– Не успела! – крикнул Эрик, уводя одну ногу назад и наклоняясь.

Толпа зашумела. Причал над ними загрохотал, и соль посыпалась вниз, словно снег. Эрик окунул саднящие руки в мелководье. Напротив по краю площадки для состязаний расхаживала Габриэлла, подруга детства и единственный человек, который регулярно превосходил Эрика в фехтовании. Её взгляд скользнул от ладоней Эрика к его лицу. Она широко улыбнулась, смуглая кожа блестела от пота и морской воды. К мечу прилипли водоросли.

Поначалу еженедельные бои не были каким-то примечательным событием. Так принц и его друзья пытались привлечь к тренировкам простой народ, который иначе никогда не познакомился бы с мечом. На этой неделе они только-только взялись за настоящие клинки. Эрик собрал друзей в укромном уголке на пляже под последним причалом. Чтобы укрыться от любопытных взглядов, он натянул между стойками кусок старой парусины. Это не сработало, и за последние три месяца число наблюдателей лишь возросло. Маленькая площадка для состязаний – всё, что Эрик мог противопоставить постоянному страху перед пиратами, который завладел Велоной в последнее время: каждую неделю всё новые города переживали набеги и погромы.

– Ты чересчур самоуверен, – сказала Габриэлла, закатывая сырые рукава до локтей. – Будь я пиратом, ты бы уже сыграл в ящик.

Габриэлла – единственная из собравшихся пережила пиратский набег. Поначалу схватка носила шуточный характер, но теперь приобрела острый оттенок.

– Будь ты пиратом, у нас были бы проблемы посерьёзнее…

Габриэлла дёрнулась и почти зацепила руку Эрика остриём. Тот отпрянул.

– Ты всегда поддаёшься желанию трепать языком, – заметила Габриэлла, делая новый выпад. – Бои в реальности – это тебе не сказочки. Никто не станет ждать, пока ты выговоришься.

– Тогда останови меня. – Эрик встретил Габриэллу на полпути, блокируя двумя кинжалами её клинок. Они сошлись посередине площадки. – И не бойся меня перебить.

– Это я запросто. – Габриэлла широко улыбнулась. – Наш Прекрасный Принц.

Эрик рассмеялся. Вот почему ему нравились их утренние тренировки. Такие поединки – хороший способ расслабиться и выяснить, какая помощь нужна людям, прежде чем он приступит к своим обязанностям. Решат ли эти бои все проблемы Велоны? Нет. Помогут ли они спастись хоть кому-то? Возможно. Чувствовал ли себя Эрик благодаря им частью толпы, обыкновенным жителем залива, а не принцем, которого всегда держат на расстоянии вытянутой руки? Однозначно.

– Всякий раз, когда ты так меня называешь, – сказал он, – это выводит меня из себя.

– Я трепещу, – поддразнила его Габриэлла, кладя свободную руку на сердце. – Давай, докажи.

Эрик обхватил кинжалы по-другому. Он нанёс отвлекающий удар по её левой руке, меч Габриэллы царапнул его клинки со сводящим зубы скрежетом. Она оттолкнула принца, и они принялись кружить друг вокруг друга. Эрик ударил в сторону Габриэллы, но та увернулась. Бешено пульсирующая в ушах Эрика кровь заглушала хлюпанье их шагов.

– Ты собираешься драться? – спросила Габриэлла.

Эрик направил один клинок в Габриэллу, загоняя ту вправо, и нанёс удар левой туда, куда Габриэлла была вынуждена ступить. Габриэлла пригнулась, уворачиваясь, и кинжал задел лишь рукав. Толпа взревела.

Кто-то позади Габриэллы крикнул:

– Задай ему жару!

– У него слабая правая! – воскликнул Ванни, лучший друг Эрика, а в данный момент его злейший враг.

Габриэлла ринулась атаковать его справа. Эрик притворился, что споткнулся, отводя правую руку назад. Габриэлла сделала выпад, и Эрик взмахнул кинжалом. Их клинки сошлись. Ответный удар отправил меч Габриэллы в воздух. Он с плеском приземлился у неё за спиной, исчезая в мутной воде. Эрик бросился к Габриэлле, ожидая, что та кинется за мечом, но девушка присела, встречая его. Плечо Габриэллы врезалось в живот Эрика и вышибло из него воздух. Руки Эрика ослабели, лезвие кинжала бесполезно отлетело от воротника Габриэллы. Та схватила Эрика за лодыжки и принялась стягивать с него сапоги. Он приставил дрожащий кинжал к её шее. Габриэлла застыла.

– Что ж, – произнесла она, стоя на четвереньках. Её слова заглушала сырая рубашка Эрика. – Не самый постыдный из моих проигрышей.

Эрик не припоминал ничего подобного. В набеге, вынудившем Габриэллу ребёнком переехать на берег залива, была убита её сестра Мила, и теперь Габриэлла тренировалась со своей тётей практически каждый день. С тех пор как Габриэлла привыкла к титулу Эрика, всякий раз в тренировочном поединке ей хватало наглости наставить ему куда больше синяков, чем позволяли себе его наставники.

В её проигрыше решительно не было ничего постыдного.

– Если настаиваешь, – сказал Эрик и прочистил горло, отводя от неё клинок.

– Прекрасный Принц! – Шею Эрика оплела пара рук, заключая его в крепкие объятия. – Ты лишил меня ужина, так что я рассчитываю на некоторое вознаграждение.

Ванни (куда более увлечённый фехтованием и хождением под парусом, чем того хотелось бы его отцу-пекарю) похлопал Эрика по плечу и развернул его к себе.

– Тогда прекращай ставить против меня. – Эрик поклонился, смерив Ванни сердитым взглядом. – Будто бы вовремя подкармливать тебя и твоё эго – моя главная цель в жизни.

– Разумеется, – бросил Ванни, откидывая золотистые волосы от лица. В удушливой жаре под доками он вспотел лишь самую малость и теперь весь так и светился, гораздо больше походя на особу королевских кровей, чем это когда-либо удавалось Эрику. – Кто следующий?

– Ты, – ответила Габриэлла и потащила Ванни в самую гущу толпы. – Мне нужен настоящий бой.

Ванни расхохотался, а Эрик сконфуженно усмехнулся.

– С твоей стороны невежливо заявлять, что бой был ненастоящим, – пробормотал Эрик, и Габриэлла отвела взгляд.

Ванни и Габриэлла не поклонились друг другу. Ванни выбрал для состязания одиночный меч, а Габриэлла переключилась на кинжал. Ванни был достаточно проворен, чтобы уклоняться от ударов Габриэллы. «К тому же, – полагал Эрик, – Габриэлла слишком утомилась, чтобы противостоять напору Ванни, учитывая её недавнее поражение». Вот только каждый новый удар Габриэллы был столь же силён, как предыдущий, и всего три минуты спустя Ванни принялся ловить влажный воздух ртом. Ванни широко взмахнул мечом, и Габриэлла упала на одно колено.

Ванни улыбнулся, словно уже победил, но в душу Эрику закралось сомнение. Габриэлла не дрожала и не выдохлась, и, когда Ванни сделал выпад, она опустила свободную руку в воду. Затем молниеносно дёрнула Ванни за лодыжку, и тот упал, поднимая всплеск.

– У тебя координация рыбы на суше, – бросила Габриэлла, держа ногу Ванни на весу, будто трофей.

Толпа разразилась аплодисментами, и Габриэлла отпустила Ванни. Тот принялся плеваться водой и снимать с лица водоросли. Габриэлла протянула Эрику меч Ванни, и Эрик пробормотал что-то в ответ. Радость от того, что он наконец занялся с друзьями чем-то приятным и полезным, свелась к одному-единственному воспоминанию.

Руки Габриэллы ухватились за сапоги Эрика, и ей ничего не стоило его повалить. Или поддержать, как и случилось.

– Эрик? – позвал Ванни, с улыбкой встряхивая намокшую рубашку. – Витаешь в облаках.

Эрик заставил себя улыбнуться.

– Малость призадумался, – пробормотал он, – но я в порядке.

Ванни фыркнул и похлопал его по плечу.

– Ты хотя бы победил, и тебе не придётся весь день проходить в песке.

Он стряхнул воду и песок с волос на Эрика и Габриэллу. Эрик отскочил. Габриэлла пожала плечами.

– Я работаю на свежем воздухе, – сказала она, поправляя узел косынки, стянувшей чёрные кудри. – А тебе так и так не мешало помыться.

– Габриэлла, – произнёс Эрик, слегка наклоняясь, чтобы Ванни не услышал. – Ты мне поддалась.

Габриэлла замерла.

– Да.

– Зачем? – спросил он. – Зачем поддаваться мне теперь?

– Мы месяцами дрались на тренировочных мечах, и острые клинки привлекли толпу. Будет нехорошо, если народ увидит своего принца лежащим вверх тормашками, – объяснила Габриэлла. – Разве не об этом Гримсби то и дело толкует: корона – это идеология, а не один лишь живой человек? Вид того, как тебя окунают в воду, подорвал бы моральный дух людей.

– Если Грим продолжит пичкать тебя подобными глупостями, я сам его окуну, – сказал Эрик.

Разумеется, положение Эрика не могло не влиять на его вылазки из дворца. Вокруг толпились люди. Они обменивались поцелуями и мерились синяками, прощаясь. Тренировочные бои были хорошим способом провести утро, но день уже начался, и в заливе их ждала работа. Ванни выжимал рубашку, что-то бормоча себе под нос. Эрик хлопнул его по плечу.

– У тебя выходит всё лучше, – похвалил он его.

– Скорее уж сырее. – Ванни тряхнул волосами. – Целый день теперь буду похлюпывать.

– И всё же ты поднаторел. Вы оба. – Габриэлла взглянула на Эрика и широко улыбнулась. – Знаешь, почему я всегда тебя побеждаю?

– Потому что ты лучше меня? – спросил Эрик, и Ванни рассмеялся.

– Ты слишком полагаешься на выучку, когда дерёшься холодным оружием. Хоть раз толкнул бы или сбил противника с ног, – сказал Габриэлла, легонько ударяя Эрика в плечо кулаком. – Ты куда опытнее с мечом и палкой и мог обезоружить меня раз десять. Будь мы дуэлянтами, ты бы меня уделал. Вот только у нас тут не дуэль. Ты дерёшься так же, как зубришь правила, но однажды тебе придётся подумать своей головой. Запачкать руки.

Эрик подавил гримасу. Нельзя ему думать своей головой. В этом-то и проблема. Политические события и обстоятельства последних десяти лет ясно дали понять: что бы он ни надумал, это приведёт либо к столкновению с соседним королевством Саит, либо к гибели от мечей пиратов, либо к гражданской войне за его трон. Один неверный шаг – будь то неучтивый взгляд или ответный удар не по тому пиратскому кораблю – мог привести к уничтожению Велоны.

Как только часть толпы разошлась, троица покинула место тренировок, устроенное на скорую руку. Щурясь на ярком утреннем солнце, они шли вдоль пляжа. Межоблачный залив, или Межоблачье, был самым большим городом маленького королевства Велона, а бледно-зелёные воды для Эрика были столь же родными, как замок, уместившийся среди скал. Через всю гавань протянулись мачты, их корабли неровно покачивались, когда перемещали груз. Лето поднималось влажными спиралями пара с палуб, и голоса перемешивались с плеском волн, пока люди грелись под первыми за несколько недель тёплыми лучами. Ванни зажмурился на солнце.

– Что-то мы сегодня увлеклись, – заметил он и повернулся к Габриэлле: – А у тебя не будет из-за этого проблем с тётей?

– Нет, на этой неделе мы заняты мелким ремонтом перед отплытием, – ответила Габриэлла. – С этим она вполне справится без меня.

Плотничье ремесло было одним из немногих занятий, в которых Габриэлла не преуспела. Ещё слишком юная, чтобы управлять рыбацким кораблём своего деда, она была нужна дома, чтобы присоединиться к команде своей тёти, но провела в море куда больше времени, чем Эрик. И мечтала стать капитаном собственного торгового судна, как тётя.

– Могу помочь с ремонтом, – сказал принц, не желая расставаться с друзьями. Так он может побыть Эриком, просто Эриком, ещё самую малость. – Твоей тёте ведь не помешает пара лишних рук?

– Вряд ли, – сказала Габриэлла, кривя лицо. – Корабль в последнем шторме знатно потрепало, а умелым корабельщикам мы будем только мешаться. Надеюсь, нам хватит денег им заплатить. Стоит нам покинуть доки, как нас ломает в очередном шторме.

– Странные эти ураганы, – заметил Ванни. – Последний возник из ниоткуда.

– Магия. Не иначе, – сказала Габриэлла.

Магия была редкостью, но не неслыханной. Правда, её проявления ограничивались деятельностью колдунов-затворников и старыми байками, которыми обменивались за пинтой пива. Мелкое колдовство, вроде тонизирующих средств и нашёптываний, было живее всех живых, но Эрик знал: в былые времена ходили истории про ведьм, способных призывать молнии и управлять душами, словно марионетками. Гримсби об этом и слышать не хотел, но Эрик разделял мнение Габриэллы. В Саите, том самом большом королевстве на севере, нацеленном на экспансию, почти наверняка завелась ведьма.

– Даже твоей матери, земля ей пухом, пришлось бы нелегко в эти дни. – Габриэлла легонько толкнула Эрика локтем. – Особенно с Саитом. Можешь как-нибудь доказать, что это они командуют пиратами?

Пиратские набеги, подозрительно слаженно организованные и не менее регулярные, чем штормы, начались несколько лет назад, как только деньги Велоны почти иссякли от постоянных шквалов и засух, преследовавших королевство, сколько Эрик себя помнил. Вот тогда-то Саит, с флотом столь же полным, как его казна, принялся прощупывать оборону Велоны. Два года назад в кораблекрушении на севере погибла мать Эрика, королева Элеонора, и Саит сразу осмелел, а Велона впала в отчаяние. Эрик остался с разваливающимся королевством и десятком враждебно настроенных дворян, жаждущих заполучить его трон.

Эрик покачал головой и произнёс:

– Гримсби называет это игрой вдолгую: нас ослабляют, чтобы в нужный момент нанести удар, но если обвинить их напрямую, то развяжется война, которая нам не по карману.

Эрик подозревал, что врагам именно это и нужно – предлог для завоевания Велоны.

– Неужто не сыщется богатенькой старой вдовушки королевских кровей, охочей до драм, на которой ты мог бы жениться, чтобы вытащить нас из этого безобразия? – спросила Габриэлла.

Велона исчерпала все пути, ведущие к обогащению, кроме одного, и пойти по нему мог только Эрик.

– К сожалению, нет, – ответил Эрик, доставая из кармана флейту. Он всегда носил её с собой. Эрик сыграл короткую мелодию, пользуясь моментом, чтобы успокоиться. Знакомое движение пальцев ослабило его тревоги.

– Я думал, что Гримсби хотел бы женить тебя до дня рождения, – сказал Ванни. Он огляделся по сторонам и понизил голос: – Ведь на свадьбе без поцелуя не обойтись, а тогда ты можешь…

Эрик застыл, мелодия оборвалась, а Габриэлла схватила Ванни за воротник.

– Заткнись! – прошипела она. – Прознай об этом Саит, убрать Эрика будет проще простого.

Эрика охватил приступ паники. Здесь, в доках, среди рабочих, никто не обращал на их разговор внимания, но его секрет ещё никогда не обсуждался на людях. Эрик убрал флейту в карман.

– Гримсби хочет, чтобы я удачно женился, а об этом подумаем после. Он говорит, что личные симпатии не должны брать верх над здравым смыслом и чувством долга. И всё же я отказываюсь передавать бразды правления тому, кому не могу доверять.

Ванни и Габриэлла переглянулись.

– Гримсби ещё сердится за Светлогавань? – спросил Ванни.

– Раскалён добела, – ответил Эрик. – Он не настоял на женитьбе единственно потому, что она не выносила меня столь же сильно, как я её.

Она ненавидела музыку и собак, а он терпеть не мог запах красок, которыми она дорожила. Лицезрение искусства? Почему бы и нет. Жизнь в миазмах паров краски и странных алхимических смесей? Не для него.

Габриэлла рассмеялась:

– Разве не твоя вина, что Макс не оценил её попытки навести ему красоту? Когда следующее предложение руки и сердца?

Следующее предложение руки и сердца? Вот уж нет. Следующая западня? Обед с…

Кровь прилила к ушам Эрика, заглушая болтовню Габриэллы с Ванни. Он вытер вспотевшие вдруг ладони о брюки. Сделал глубокий вдох.

– Гримсби меня прикончит. – Эрик оглянулся, пытаясь сообразить, какой час, и простонал. Он уже целую вечность не забывал о встречах, и сегодня у него не было оправдания. – Лорд Брекенридж прибыл этим утром, и я должен пообедать с ним и его дочерьми.

Габриэлла округлила глаза и сказала:

– Беги.

– Как я выгляжу? – спросил Эрик. – Принять ванну я не успею.

– Так, словно опоздал потому, что у тебя был тренировочный бой, – ответил Ванни. – Почти как если бы…

– Не смей, – пробормотала Габриэлла.

Ванни не обратил на неё внимания.

– …был проклят.

– Последний комментарий я пропущу мимо ушей, – бросил Эрик через плечо, переходя на бег. – Такое случается только раз.

– В день?

– В жизни!

– Не обращай на него внимания, – крикнула Габриэлла поверх смеха Ванни. – Наслаждайся своим принцевством.

Это вряд ли. Он всегда был прежде всего принцем Эриком, затем жителем королевства Велона, но ещё тайно, несправедливо, без всякой вины со своей стороны он всегда был жертвой проклятия.

2
Странная судьба

В проклятии не было вины Эрика. Его мать подчёркивала это так часто, что со временем у него сформировалось обратное убеждение: «виноват я». Элеонора рассказала ему о проклятии не так много, но предложила, если ему непременно хочется кого-нибудь обвинить, то пускай это будет она. Проклятие наложили на Эрика ещё до его рождения.

– Если поцелуешь не ту самую или эта «не та» поцелует тебя, – повторяла мать всякий раз, когда Эрик спрашивал про проклятие, – то умрёшь.

Туманность предначертанного не давала ему покоя. Если мать и знала другие подробности, то не рассказала о них перед тем, как уйти в мир иной. Элеонора поделилась историей происхождения проклятия лишь однажды, когда Эрик повзрослел достаточно, чтобы оценить всю серьёзность своего положения. Проклятие наложили зимой, когда по королевству прошлась страшная лихорадка, вскоре после смерти Марчелло, отца Эрика. Пятый месяц беременная Эриком королева справлялась с постигшим её горем, путешествуя по побережью и останавливаясь в небольших городках. Ей хотелось посмотреть, как идут дела у её подданных теперь, когда хворь отступила. В одном из городков она и столкнулась с ведьмой.

– Волосы белые, как кость, губы алые, как заря, и хороша собой ровно настолько, насколько ужасным бывает море, – поведала Элеонора однажды ночью, когда сын снова обмолвился о проклятии. – Сказала, что моё дитя умрёт, если когда-нибудь поцелует не ту самую. А я даже имени её так и не узнала. Прости меня, Эрик.

Единственными, кто знал, что судьба правителя Велоны висит на волоске (ещё одна причина, почему Эрику следовало жениться как можно скорее), были Гримсби, Карлотта (его служанка), Габриэлла и Ванни.

– Принц Эрик! – окликнул его знакомый голос, едва Эрик ступил во владения замка. В голосе сквозило неодобрение.

Эрик резко остановился и потёр заколовший вдруг бок.

– Просто Эрик, – поправил он.

– Но вы же у нас принц Велонский, ваше высочество.

Высокий бледный мужчина с лицом, похожим на зазубренные скалы, Гримсби был советником правителей Велоны, сколько Эрик себя помнил. Он сражался под началом Элеоноры в войне с Саитом двадцать пять лет назад и с тех самых пор жил в Межоблачье, туго завязывая галстук даже в самые жаркие из дней. Над скривившимся в улыбке ртом выступили капли пота. Несмотря на ворчание, терпения у Гримсби было больше, чем соли в море.

– Да знаю я, кто я. А ты… – Лохматый белый шар врезался в грудь Эрика, и тот растянулся в грязи. Слюнявый язык лизнул юношу в лицо. – Эгей, приятель! – Эрик обнял запрыгнувшего на него пса и быстро чмокнул в макушку. – Я тоже рад тебя видеть, Макс.

Хорошо хоть Макса Эрик мог целовать без риска отчалить на тот свет. Его мать была абсолютна уверена: проклятие распространяется лишь на людей. И всё же она вздрогнула, когда Эрик впервые поцеловал при ней Макса. Этот случай был единственным, когда Эрик позабыл о проклятии.

– Вам уже давно полагается готовиться к обеду с лордом Брекенриджем, чтобы предстать в подобающем виде, – заметил Гримсби. – Кроме того, вы так и не удосужились оставить распоряжения насчёт планов, которые я наметил к празднованию вашего дня рождения.

Эрик простонал. До его восемнадцатилетия оставалось всего две недели. А коронация состоится неделей после. Два года придворные правили страной в качестве регентов при частичном участии Эрика. Это было необходимо, пока Эрик был слишком подавлен горем, чтобы руководить, и к тому же недостаточно зрел в свои шестнадцать. Теперь знать должна была уступить законному правителю, и нравилось это далеко не всем. Эрик открыл рот, чтобы возразить, но Гримсби закатил глаза к небу.

– Идёмте, – позвал он. – Вы пахнете, как недельный улов, а Брекенридж был другом вашей матери. Он не постесняется поднять вас на смех.

– Тяжело с лёгким сердцем планировать коронацию, когда единственная её причина – смерть моей матери, Грим. – Эрик поднялся и положил одну руку на голову Макса, позволяя привычному теплу успокоить себя. – С рассвета прошло всего два часа. Впереди целый день работы.

– Не рассказывайте мне про работу. – Гримсби взял Эрика под руку и настойчиво потянул в замок. – Во-первых, уже почти полдень. Во-вторых, многие и мечтать не смеют о таких привилегиях, как у вас. И страдания от скучных аспектов монархии не считаются истинными страданиями.

– Ладно. – Эрик сделал глубокий вдох и расправил плечи. – Что от меня требуется?

– Вот это другое дело, – похвалил его Гримсби. Макс залился лаем. – Лорд Брекенридж здесь, чтобы обсудить пиратские набеги на север и возможную помощь. – Гримсби пристально посмотрел на Эрика. – Он готов заключить сделку.

Выходит, очередное предложение жениться.

– Сделку предлагает он или его дочь? – спросил Эрик.

– Не представляю, на что вы намекаете, – Гримсби фыркнул и направился к покоям Эрика. – Давайте сменим вам платье, и я велю Луи подать к столу что-нибудь, что перебьёт ваш запах.

– Тот, кто не выносит запах моря, вряд ли впишется в здешнее общество, – заметил Эрик, едва поспевая за Гримсби. – Моя избранница должна по меньшей мере быть приспособленной к жизни в заливе. Я хочу романтики, доверия, близости. Хочу знать свою избранницу как себя самого.

– Поцелуи не…

– Речь не об этом, – перебил Эрик. – Прекрати считать, что близость может быть только физической. Я про духовную связь. Доверие друг к другу. Брак, основанный на сделке, – ненадёжное начало для близкого знакомства с супругой. Не хотелось бы строить союз на шатком фундаменте.

– Соглашусь с вами: браки по расчёту вышли из моды, но в данный момент это единственная надежда Велоны. – Гримсби загнал Эрика в его покои и затолкал за ширму для переодеваний. – Вам нужен наследник – хорошо зарекомендовавшая себя супруга или ребёнок. Женитьба обеспечит нас преемником престола на случай вашей смерти или перспективой, что такой наследник появится в будущем. Безопасность и традиции импонируют старой знати. Если у вас не будет прямого наследника, когда вас коронуют, любой из ваших дальних родственников с более крепкой родословной сможет – и не преминёт – заявить своё право на трон в случае чего.

Эрик стянул с себя сырую рубашку и вздохнул:

– Всё бы тебе видеть в мрачных тонах!

– Простите меня, ваше высочество, но хотя бы один из нас не должен витать в облаках.

– Это удар ниже пояса, Грим. – Эрик умыл лицо, позволяя холодной воде себя успокоить. – Ты знаешь, как я к этому отношусь. Да, Велоне требуется помощь, но женитьба из деловых соображений и только – разве это ей нужно? Возможно, предложение Светлогавани и было щедрым, вот только их принцесса свела бы нас с Максом в гроб в первую же неделю.

Хотя проклятие Эрика и не объясняло, как ему узнать свою единственную, и всё же он сразу понял: принцесса Светлогавани точно не она, – в тот же миг, как прочимая невеста заворотила нос от Макса и запаха залива. Эрику хотелось, чтобы настоящая любовь – встреча взглядов, прикосновение ладоней, томный вздох – нагрянула столь же стремительно, как наложенное проклятие. Ему не нравилась идея быть заключённым в оковы брака, ненавистного обеим сторонам.

Гримсби накинул чистую рубашку на разделявшую их ширму.

– Откровенно говоря, я буду просто счастлив, если вы наконец женитесь. Леди Анджелина – одна из немногих оставшихся подходящих партий в Велоне и соседних маленьких королевствах. Если вечер пройдёт неудачно, боюсь, до коронации сочетаться узами брака вам уже не успеть.

– Не искушай меня, – шутливо пригрозил Эрик. – Если твоё отчаяние достигло таких пределов, Ванни и Габриэлла свободны.

Эрик закончил с переодеванием и вышел из-за ширмы, поднимая руки.

– Вы не во вкусе Габриэллы, а Ванни не в вашем, – заметил Гримсби хмурясь. Он подал Эрику сюртук и кивнул, чтобы тот его надел. – Что же, всё не так плохо, как я боялся, – хмыкнул он, оглядев принца.

Эрик влез в тесный сюртук, натягивая на себя «принца Эрика». В глаза бросился символ Велоны – воробей, сжимающий меч и скипетр в клюве, – вышитый на груди.

– Попрошу Карлотту отметить сегодняшний день, – пробормотал Эрик. – Гримсби наконец признаёт, что от принца Эрика есть прок. Начнутся народные гуляния.

– Уморительно, – произнёс Гримсби без намёка на улыбку. – Идёмте.

Они направились в большой зал, Макс следовал по пятам. Замок в последние дни пустовал, и Эрик, идя в тишине, собирался с мыслями. Он сбавил шаг и остановился у открытого окна. Юноша расправил плечи и глубоко вздохнул, не обращая внимания на Гримсби, постукивающего ногой по полу. Пришло время снова стать принцем Эриком.

– Итак, – произнёс Эрик, поднимая подбородок. Лёгкие наполнял чистый, солоноватый воздух Межоблачья. – Что ещё мне нужно знать?

– У нас в гостях образцовая юная леди. Ведите себя хорошо. А ты, – произнёс Гримсби, поворачиваясь к Максу. Он пригрозил псу пальцем, – не смей в этот раз грызть обувь. – Макс заскулил, и Гримсби прищурился. – Никакой. Обуви.

Гримсби направился в обеденный зал, а Эрик у него за спиной опустился на колени рядом с Максом.

– Вечно Грим делает из мухи слона. – Эрик поцеловал Макса в нос и поднялся. – И всё же никакой обуви! Тут он прав.

Обеденный зал был одним из излюбленных помещений Эрика. Высокие, до потолка, окна отражали солнечный свет сверкающими вспышками. Стекло было таким прозрачным, что Эрику казалось, будто он может протянуть руку и коснуться моря, выхватить из волн белое пятно далёкого корабля и поднять его к полуденному солнцу. Гримсби представил Эрику лорда Брекенриджа и двух его дочерей – Анджелину и Луну – и убедился, что Эрик сел напротив леди Анджелины. Яркий свет, проникавший сквозь вишнёвые деревья позади неё, золотил смуглую кожу леди Анджелины и подчёркивал карий цвет глаз. Ветви снаружи вились над смоляными косами девушки, словно розовеющая корона.

– Леди Анджелина, – начал Эрик, когда все расселись по местам и утолили жажду, – как вы находите наш залив?

– По словам отца, мне здесь нравится, – ответила она, бросая взгляд на лорда Брекенриджа. Тот разговаривал с Гримсби. Анджелина поправила платье, тяжёлая красная ткань зашелестела. – И он сказал бы, что ещё больше мне понравится здесь жить.

Эрик спрятал смешок, отпивая из чашки. Возможно, знакомство будет не таким уж унылым, девушка казалась умной. Трапеза началась с обычных любезностей: Эрик расспрашивал, как прошло путешествие, Брекенридж рассказывал Эрику о своих владениях и состоянии дорог, которыми воспользовался, несколько раз ввернул в разговор объяснение, почему его дочь такая отличная правительница, но до сих пор не замужем. А Эрик кивал и улыбался всякий раз, когда Гримсби пинал его под столом. Присутствие Гримсби на каждом подобном обеде было одновременно и благословением, и проклятием.

К чести Брекенриджа, он то и дело втягивал Анджелину в обсуждения, а не говорил за неё, как делали некоторые другие родители. Светская беседа дала Эрику время откусить от рулета с рыбой-меч и приглядеться к Анджелине повнимательнее. Такая же высокая и крупная, как отец, она резко выделялась на фоне синего неба. Хотя собеседником Анджелина была куда лучшим, чем Брекенридж.

– Вы играете на каком-нибудь инструменте, ваше высочество? – спросила Анджелина, подвинувшись так, чтобы встретиться с Эриком взглядом.

В зале было открыто несколько окон. На узком подоконнике сидела чайка. Она взъерошила перья, и Макс зарычал из-под стола. Эрик пихнул его ногой.

– Играю на нескольких, – ответил он, – но ничего не скажу про качество игры.

Анджелина мило улыбнулась ему, но стрела Купидона не пронзила сердце Эрика. Оно не ёкнуло по-настоящему. Эрик всякий раз задавался вопросом, как понять, что перед ним та самая, когда принимал участие в очередном званом обеде, устроенном Гримсби. К ответу он так и не пришёл. Анджелина, по крайней мере, производила впечатление самостоятельной личности.

– Я чаще предпочитаю тишину, – сказала Анджелина тактично. – Хотя пьесы мне очень даже по душе.

– Я скорее любитель оперы, – сказал Эрик и повернулся к младшей сестре Анджелины. – Что насчёт вас, леди Луна?