Текст книги "Принц Эрик. История любви и проклятия"

4
В море

Поутру небольшая каракка с экипажем из двадцати четырёх человек была готова к отплытию. Паруса подняли, когда берег залило первыми персиковыми лучами дня. Судно «Смешливая голубка» было маленьким, манёвренным и (не впади пираты в отчаяние и не прибегни к коварству) способным выдержать любые испытания.

Покинув кабинет матери, Эрик направился прямиком к Ванни и Габриэлле и рассказал им всё – почему его прокляли, что у его единственной голос такой же чистый, как душа, и что мать скрывала всё это. Объяснение подробностей помогло Эрику примириться со своим открытием, и друзья согласились принять участие в его вылазке.

Убедить Гримсби оказалось сложнее. Эрик понимал: говорить советнику, что он собрался выследить ведьму, определённо нельзя. Гримсби прикуёт его к замку цепями. Так что Эрик сказал Гримсби, что мать открыла ему природу заклятия и что он хочет найти Остров Росы, чтобы разузнать побольше о стоящей за его несчастьем ведьме в надежде обратить чары безо всяких поцелуев. Даже после этого Гримсби не поддавался на уговоры, но в конце концов всё-таки согласился. Эрик скоро станет королём, и у него не будет времени на поиск ответов. Если получится выяснить, как снять проклятие сейчас, всё станет намного проще.

– Говорю тебе: я уже там бывала. В открытом море нет никакого острова, – сказала Габриэлла, собирая волосы. Эрик, Ванни и Габриэлла планировали заночевать в капитанской каюте. Комнатушка была обклеена всевозможными картами, и почти всё пространство занимали кровать, стол и стулья. Это было первое плавание Габриэллы в качестве капитана. Выражение её лица, когда Эрик предложил ей эту позицию, он не забудет никогда. Габриэлла казалась очевидной кандидатурой. Она уже знала о лежащем на Эрике проклятии, поэтому ему не пришлось бы лгать своему капитану. Экипажу было известно, что путешествие имеет какое-то отношение к исчезновению королевы Элеоноры, но подробности держались в секрете.

– Эти воды прекрасно исследованы вдоль и поперёк. Мы бы знали, будь здесь большой участок суши, окружённый штормами, – добавила девушка.

– Если бы там ничего не было, моя мать не стала бы делать пометки на карте, – настаивал Эрик.

Первые дни в море у Эрика было не так много времени на разговоры с друзьями. Они были заняты своими обязанностями, а Эрик к тому же следил за тем, чтобы страдающий морской болезнью Гримсби достаточно пил и ел. К счастью, Гримсби удалился в свою каюту вечером пораньше, дав троице немного пообщаться.

День перед отплытием Габриэлла и Эрик провели, изучая карты и заметки королевы Элеоноры. По ним они восстановили маршрут её последнего путешествия. Было решено держать курс на последнее известное им местоположение её корабля и приступить к поискам острова оттуда.

– Это всё ведьмины козни. Сомневаюсь, что она позволяет людям так просто подплывать к её дому. Готов поспорить, нас ждёт ловушка, – заметил Ванни, продолжая читать одну из записей королевы. Он поперхнулся и отбросил бумаги. – Здесь говорится, что она загнала русалок в плотину, когда те отказались иметь с ней дело, и позволила людям обращаться с ними как со своими питомцами. – Эрик кивнул. – Жестоко и мелочно, – пробормотал Ванни. – Если всё это правда, она десятилетиями мучила и истребляла живых существ.

– Вот почему, если мы её найдём, победить нужно во что бы то ни стало, – сказал Эрик, прикрывая зевок. – Странно, что никто не слышал про кровавый прилив.

Они рассчитывали проследовать по карте матери, куда бы та их ни привела, и уже на месте решить, как быть с кровавым приливом, но тот всё не шёл у Эрика из головы.

– А как насчёт такого, – снова заговорил болтун Ванни. – Вместо того чтобы искать какой-то там таинственный остров, устроим вокальный конкурс и скажем всем, что победительница станет твоей женой. Никакого проклятия!

Эрик неодобрительно на него посмотрел. Возможно, открыться им полностью было ошибкой.

– Что? Мы уплываем на закате в поисках могущественной ведьмы, которая сгубила тучу народа. Уж и пошутить нельзя, – пожал плечами Ванни.

– Поиски моей единственной подождут, пока не разберёмся с ведьмой. Матушка ясно дала понять, что это важнее всего, – сказал Эрик, вздыхая. Он помечал одну из карт, сидя за столом.

– Мне всегда хотелось стать героем истории. Однако я полагал, что она будет в жанре комедии, а не трагедии, – сказал Ванни.

– И как нам победить ведьму? – спросила Габриэлла, с размаху плюхаясь на кровать.

– Полагаю, у нас будет только одна попытка. И всё-таки она не бессмертна. Будь так, об этом упоминалось бы в легендах, но ничего подобного я не нашёл, – ответил Эрик. Он нервно потёр руки. – К слову о ведьме, вы двое вовсе не обязаны встречаться с ней лицом к лицу и иметь с ней дело. Эта обязанность лежит исключительно на мне, так что…

Эрик замолчал. Не говоря ни слова, Габриэлла вытащила из кармана кошелёк и бросила Ванни несколько монет. Ванни поймал их и подмигнул Эрику.

– Так и знал, что ты попытаешься свысочествовать, – сказал он. – Нам не нужно, чтобы ты нас спасал.

– Никуда мы от тебя не денемся. – Габриэлла толкнула Эрика ногой. – Я посчитаю это оскорблением, если ты решишь, что мы позволим тебе выслеживать ведьму в одиночку. Так-то ты в нас веришь?

В ту часть души Эрика, что цеплялась за страх, словно прилетел хорошо поставленный удар.

– Ладно, – произнёс Эрик. – Я не стану строить из себя спасителя, если вы пообещаете то же.

– Осталось самое простое, – продолжила Габриэлла, – выяснить, где именно на северо-западе расположен Остров Росы.

– Расшифровать некоторые из записей сложнее, чем удерживать Макса подальше от корабельных кошек, – признался Эрик. Макс сейчас спал под столом. Он утомился, гоняя пушистых крысоловов по палубе туда-сюда. – Я знаю немало легенд – о речном драконе на юге, про долину Семи Людей, Сциллу и Харибду, мешочника, саитскую старицу, – но никогда не слышал про Остров Росы.

Ребёнком Эрик с головой погружался в истории, будь те правдивыми или выдуманными. Дальние страны, новые люди и увлекательные, полные приключений жизни, так не похожие на его собственную. Удалые принцы из тех рассказов не сомневались в себе и выходили победителями из любой передряги. Они были теми, кого жаждали увидеть окружающие, когда смотрели на Эрика.

– И сколько же языков ты знаешь? – спросил Ванни.

– Немало, – ответил Эрик просто. – А чем, как ты думаешь, я занимался в детстве?

– Подсчитывал казённые денежки? – Габриэлла пожала плечами. – Я частенько себе это представляла, таская сети и получая рыбьим хвостом по лицу.

– Вот только не надо, – закатил глаза Эрик. – Опять эти ваши шуточки.

Эрик вытащил из кармана рубашки флейту и прокрутил её в пальцах, словно дирижёрскую палочку. Легенды, например о русалках и стриксах, были не редкостью, и большинство суеверий имели под собой основание. Перед тем как они покинули залив, Габриэлла вылила в море целую бутылку вина, чтобы умилостивить морского царя Тритона. На небе с тех пор не было ни тучки. Эти истории были стары как мир – бессмертный царь, с кожей синей, как море, и волосами зелёными, как водоросли под толщей воды, живущий в золотом дворце и трубящий в волшебную раковину, чтобы усмирить погоду. Или чтобы призвать штормы и водовороты, коли моряки навлекут на себя его гнев.

– Истории известно немало таинственных островов, – заметила Габриэлла. – Мне нравится тот, что, по слухам, находится в Саите, омываемый такой чистой водой, что дно морское походит на пашни и можно собирать рыбу в волнах, словно апельсины с веток. Говорят, русалки ухаживают за ним, как за садом.

– А ещё, что они разговаривают с животными, – засмеялся Ванни.

– Но ни одна из этих историй не поможет нам отыскать Остров Росы, – сказал Эрик.

– Что ж, утро вечера мудренее. – Габриэлла отвернулась и натянула одеяло на голову. – Но сегодня ты спишь на тахте. Завтра кровать твоя.

– Идёт, – сказал Эрик, усмехаясь. Он устроился на маленькой тахте, втиснутой между столом и кроватью, и устало прикрыл глаза. – Тогда до завтра, но…

Эрика перебил звон набата снаружи. Габриэлла вскочила, Ванни и Эрик похватали мечи и ножи. Эрик бросил Габриэлле пару сапог и бросился к двери каюты. Ванни подоспел к нему.

– В чём дело, как думаешь? – спросил Ванни.

Колокола звенели так громко, что у Эрика сводило зубы. Он приоткрыл дверь самую малость.

– Все на палубу! – крикнул кто-то из экипажа. – Обрубить канаты!

– Есть ли смысл просить тебя спрятаться? – Габриэлла присоединилась к ним у двери и взглянула на Эрика. – Спрашиваю, чтобы сказать потом Гримсби: я пыталась.

Эрик покачал головой и выглянул в щель приотворённой двери. Свет отскакивал от клинков, а вода окрашивала доски в чернильно-чёрный цвет. Полосатые тельняшки пяти дюжин членов экипажа «Смешливой голубки» в тусклом свете были хорошо различимы и, вне всякого сомнения, находились в меньшинстве. Пираты перелезали на палубу быстрее, чем представлялось возможным перерезать верёвки, и сметали всё и всех на своём пути.

В проёме мостика возник здоровяк пират. Эрик распахнул дверь, сбивая его с ног, и резво отнял у него два ножа и револьвер.

– Не заряжен, – сказал Эрик, отбрасывая револьвер. – Будем надеяться, для других тоже не нашлось пуль.

Габриэлла дёрнулась и ударила ногой по лодыжкам Эрика. Тот упал, тяжело приземляясь на колени. Прямо над его головой просвистело, срезав несколько волосков, лезвие, и Эрик выкинул руку в сторону нападавшего. Он попал пирату по бедру, и тот отшатнулся. Габриэлла нырнула за его спину, заехала нападавшему пяткой по спине, и пират отлетел к борту. Эрик подпрыгнул, схватил пирата за лодыжки и перекинул его за борт. Габриэлла бросилась помогать Ванни, который отбивался от женщины с топором. К борту цеплялся канат на абордажном крюке, и Эрик перерубил его мечом. Канат упал с громким плеском. Из темноты снизу донеслись проклятия. Позади скрипнули шаги. Эрик увернулся, лезвие короткого меча вошло в борт в том месте, где Эрик только что стоял. Оно застряло в древесине. Державший рукоять пират выругался, и Эрик ударил его в висок. Пират застонал, отлетев. Эрик кинулся в бой. На палубе было по меньшей мере восемьдесят пиратов. Стало так тесно, что нельзя было сделать и шага, не столкнувшись локтями и не уворачиваясь от ударов. Эрик продвигался вдоль борта, стараясь обрубить как можно больше канатов и верёвочных лестниц. Если на палубу поднимется ещё больше противников, им ни за что не отбиться. Когда он срезал последний канат, перед ним возникла пиратка. Она ринулась на него с кинжалом, Эрик перехватил клинок, отбив его мечом у самой своей груди. Пиратка нанесла удар тяжёлой дубиной, и Эрик не раздумывая подался отразить удар. Ноги и руки двигались словно сами собой, а на него вдруг снизошло сосредоточенное спокойствие. Эрик парировал следующую атаку. Мимо промелькнуло, врезаясь в пирата и падая клубком рук и ног, жёлтое пятно.

– Ванни! – крикнул Эрик, но на него набросился очередной пират. Он оттеснял его от Ванни, и Эрик только и успевал уворачиваться от ударов. Наконец юноша обезоружил пирата одним движением кинжала и сбил его с ног. Габриэлла помогла Эрику перекинуть пирата за борт. Ванни повалил свою противницу на живот и пригвоздил её к палубе коленом, но его уже заприметила другая пиратка. Она напала на Ванни с палицей.

– Ванни! – крикнул Эрик. – Влево.

Ванни нырнул влево. Нападавшая споткнулась о свою напарницу, лежащую на палубе ничком, и рухнула рядом. Ванни выхватил палицу у неё из рук.

– А драться на палубе проще, чем на песке, – заметил, тяжело дыша, Ванни.

Эрик фыркнул, парируя удар ножа. Краем глаза он заметил красную вспышку, Эрик повернулся. На носу корабля тоже кипела схватка.

Гримсби отбивался от нападающих саблей с широким лезвием. Эрик ещё никогда не видел, чтобы советник двигался столь быстро. Гримсби рассекал воздух клинком проворными, смертоносными движениями. Его соперником был высокий светлокожий пират в длинном красном камзоле и широкой красной шляпе, не уступавший Гримсби в ловкости. Кираса из тёмного металла у него под камзолом защитила его от удара Гримсби. Ястребиное перо на шляпе качнулось, пират отпрыгнул назад. Он бился, как когда-то мать Эрика: обращаясь с длинным мечом одной рукой и держа другую, без перчатки, возле. Пират направил клинок влево, и Гримсби отшатнулся. Пират в красном камзоле ухмыльнулся.

И Эрик узнал его даже в тусклом свете луны.

– Сдавайтесь. У нас преимущество, – произнёс капитан Зауэр – один из старейших и самых удачливых пиратов здешних морей. – Речь, разумеется, о нашем количестве, а не о возрасте.

Доски позади Эрика прогнулись. Он развернулся, поднимая меч, чтобы защитить рёбра. Атаковавшая Эрика пиратка была одного с ним возраста. На ней была соломенная шляпа с пером, как у Зауэра, и кираса под камзолом – тоже как у него. Когда пиратка сделала очередной выпад, в глубине чёрных глаз сверкнул свет звёзд. Эрик уклонился от удара её дубины. Он огляделся по сторонам: большинство пиратов дрались палицами и дубинами вместо ножей. Единственным, кто сражался холодным оружием, был Зауэр, и то потому, что внешняя дряхлость Гримсби оказалась обманчивой. Девушка была проворной, куда проворнее Эрика. Каждый удар был быстрее предыдущего. В конце концов Эрик упёрся пятками в бочку. Пиратка заехала ему по виску. Эрик пошатнулся. Габриэлла выскочила из-за его спины и отразила нападение девушки. Пиратка повалилась на спину.

– Нора, – крикнул Зауэр. – Кончай играть.

Девушка Нора закатила глаза и сделала выпад. Габриэлла увернулась, бросая взгляд на Эрика.

– Ты жив? – спросила она его.

Эрик кивнул и потряс ноющей головой.

– Да.

Каждый звук отдавался в ушах болезненным эхом. Страшно представить, на что способна эта девица, когда в её руках меч. Габриэлла парировала следующий удар, который Нора нанесла сбоку.

Всюду вокруг экипаж «Смешливой голубки» проигрывал битву. Эрик усилием воли поднялся на ноги.

– Не боишься крови? – спросила пиратку Габриэлла.

– Боюсь того, что за ней последует, – ответила Нора. – Это будет пострашнее вас под парусом.

Габриэлла бросилась вперёд, отвечая ударом на удар. Она была выше Норы на целую голову и замахнулась на соперницу. Нора скользнула назад, на пухлых губах заиграла улыбка. Дубинка просвистела у груди Габриэллы. Пиратка двигалась с уверенностью, которой не могла похвастаться Габриэлла, легко переходя из защиты в нападение.

– Эрик! – Габриэлла сделала два быстрых шага назад и выставила свободную руку.

Эрик бросил ей кинжал. Габриэлла поймала его не глядя и перешла в наступление. Эрик пытался пробиться к Гримсби.

Гримсби на носу корабля рухнул на колени, а капитан Зауэр, обезоруженный и запыхавшийся, пнул его. Зауэр потянулся за мечом, его рука была совсем близко. У Эрика душа ушла в пятки.

Гримсби запустил руку под камзол. Прозвучал выстрел. Зауэр отлетел назад, борт забрызгало кровью. Пират устоял на ногах, из зияющей раны на щеке текла кровь. Зауэр прикрыл лицо ладонью. Это был первый выстрел за ночь. Из дыры, проделанной в сюртуке Гримсби пулей, клубился дымок. Целый корабль замер.

– Это, – произнёс Зауэр громко, – однозарядный револьвер и единственная ошибка, которой я не дам повториться.

Гримсби усмехнулся.

– Как великодушно с вашей стороны.

– А теперь, капитан, где бы вы ни были, – продолжил Зауэр, хватая Гримсби за горло и вытаскивая из-за пояса тонкий нож. Он приставил лезвие к шее старика. – Прикажите своим людям сложить оружие и встать на колени, иначе я его прикончу.

Вдоль ножа проступила тонкая линия капель крови. Эрик вышел вперёд, и голова Гримсби резко повернулась к нему. Даже в темноте Эрик ощущал на себе взгляд советника. «Не смейте привлекать к себе внимание, – казалось, говорил он. – Вы принц, а не приманка».

Эрик сглотнул, сердце трепыхалось в горле.

– До сих пор вам удавалось обойтись без крови.

Зауэр повернулся к нему.

– Поздно вы спохватились, не находите?

Кончик лезвия надавил на трахею Гримсби, и Габриэлла кивнула.

– Вы все его слышали, – сказала она. – Сложить оружие.

В мгновение ока шайка Зауэра связала их аккуратными рядками между мачтами. На щеке Ванни красовалась багровая ссадина, нижняя губа Габриэллы была разбита. Никто не умер, но и без пострадавших не обошлось. Сильнее всех досталось Гримсби. Он дышал тяжелее, чем в велонское лето, и истекал кровью. И всё же старик не спускал глаз с Зауэра. Пират стоял на носу судна и сигналил фонарём отдалённому кораблю в темноте. Он даже не удосужился перевязать свою рану.

– Пошевеливайтесь! – торопила Нора, смоляная кожа которой в свете фонаря приобрела сероватый оттенок. Она металась по палубе туда-сюда. От напряжения Нора вытянулась по струнке. – Кровь в воде, а значит, у нас пять минут. Если к тому времени вы не в лодке, пеняйте на себя.

Эрику казалось, что пираты не собираются никого убивать. Однако слова Норы указывали на то, что затевается что-то ещё.

– Что случается, когда в воду попадает кровь? – спросил Эрик стоявшего рядом пирата, но тот ему не ответил.

Гримсби выбросил свои карманные часы в море вместо того, чтобы их передать. Зауэр закатил глаза. Нора попыталась отнять у Габриэллы меч, но та пропустила верёвку, связывающую её руки, через рукоять.

– Гордишься собой? – спросила Нора. – Жалкое зрелище. Такой меч заслуживает умелой мечницы.

Габриэлла, полностью в её милости, закатила глаза и сказала:

– Вот поэтому он так привязан ко мне.

Губа Норы дрогнула. Нора вывернула карманы Габриэллы. Ничего не обнаружив, она вытащила шёлковый платок из собственного камзола, накинула зелёный платок на голову Габриэллы и завязала его у той на затылке. Она потрепала Габриэллу по щеке.

– На случай дождя, – сказала Нора, подмигивая. Габриэлла нервно сглотнула. – Не могу же я оставить тебя с твоим мечом тут ржаветь.

– Во имя Тритона, Нора, – пробормотал Зауэр, проходя мимо. – Кончай кокетничать. Мы на деле.

– Почему вы так спешите? – спросил Эрик, позволяя Зауэру забрать те ценности, которые были у него при себе. Теперь, когда гибель от рук пиратов им больше не грозила, волнение Эрика стихло. – Разве встречается в открытом море что-то опаснее вас, Зауэр?

Зауэр остановился над Эриком. Он наклонил голову так, что шляпа закрывала половину лица, и ухмыльнулся.

– Немногое, но мне бы не хотелось столкнуться с чем-то подобным сегодня вечером.

– Совсем скоро узнаете, – добавила Нора. – Наступает кровавый прилив.

– Что? – Эрика бросило в жар и холод одновременно, кожа покрылась беспокойными мурашками. – Вы знаете, что такое этот кровавый…

Зауэр запихал Эрику в рот валявшуюся под ногами перчатку.

– Довольно болтовни.

– Руки прочь от него! – донёсся трескучий голос Гримсби по другую сторону от Ванни. – Вы можете обращаться с нами как угодно…

– И в мыслях не было, – протянул Зауэр.

– И брать что пожелаете, – продолжил Гримсби, игнорируя Зауэра, – но правосудия вам, трусам, не избежать.

– Слушай сюда, старая заноза, – рявкнул Зауэр, поворачиваясь к Гримсби. – Вы связаны, во рту у вас, по несчастью, нет кляпов, и вы в считаные мгновения встретитесь с чудовищами, о которых и не слыхивали. Мы могли бы бросить вас на их милость, но вместо этого рискуем своими шкурами, чтобы спасти ваши. Так что с того, если я заткну мальца и заберу его золотишко? Что вы мне сделаете?

Гримсби открыл было рот опять, но получил пинок от Ванни.

– Я думала, мы спешим, – пробормотала Нора. Зауэр посмотрел на неё, делая жест поперёк горла. Большинство пиратов уже покинули палубу и гребли обратно к кораблю Зауэра. Бледный туман неестественно быстро пронёсся над морем, поглощая лодки и мигающий фонарь с корабля Зауэра. Нора выругалась. – Уходим, – крикнула она.

– Постойте, – произнёс Эрик, выплёвывая перчатку. – Какие чудовища? Что такое кровавый прилив?

– Худшие из всех чудовищ, – ответила Нора, неотрывно глядя на горизонт. – Те, кто вам всех дороже.

Эрик присел на корточки.

– Что?

По палубе прокатился шёпот. Зауэр вскинул голову, озираясь по сторонам в темноте. Эрик проследил за его взглядом, но ничего не увидел. Нора выглянула за борт корабля.

– Зауэр, – позвала она, – готов?

Никто не смотрел на Зауэра. Хуже того, шёпот становился всё громче, но ни у кого из присутствующих не шевелились губы. Экипаж «Смешливой голубки» с тревогой всматривался в горизонт, силясь высвободиться из верёвок. Ванни уставился на туман так, словно в жизни не видел ничего подобного.

– Эрик? – раздался голос на другом конце корабля, и Эрик повернулся на звук, но никого не увидел.

По щекам Ванни катились слёзы, а Габриэлла пыталась развязать верёвки на руках зубами.

– Габ…

– Замолчи, – прошипела Габриэлла, вглядываясь в воду. – Я её не слышу.

– Кого? – спросил Эрик. Он стукнул сапогами об палубу. – Зауэр, вернитесь! Что происходит?

Габриэлла метнулась к борту корабля, путы и кожа её были изодраны зубами и ногтями. В глазах вспыхнуло всеобъемлющее горе, она подавила всхлип. Габриэлла выкрикнула имя, которое упоминала нечасто:

– Мила!