Текст книги "Традиции & Авангард. №3 (14) 2022 г."

5
Восьмое марта

Праздник Двадцать третье февраля наша редакция как-то упустила. Материал никто не просил, а инициативу мы не проявляли. А игнорировать Восьмое марта не получилось. Вызвал меня Алексей Степанович.

– Саша, – говорит. – Хочу попросить вас набросать материал.

– К празднику? – спрашиваю. – Может, лучше к студентам тогда обратиться? Мальчикам?

– Нет, мне именно ваш стиль очень нравится.

Да, здорово, у меня праздник, и мне ещё работать. Вслух произношу:

– Хорошо, конечно. А в каком виде вы хотите?

– Вы лучше в этом понимаете. Поздравление какое-нибудь?

– То есть ваше?

– Если можно, и ректора.

– А это… – задумываюсь. – Несколько поздравлений, как вариант?

– Несколько? Прекрасный вариант!

– А кто поздравлять будет? Вы, ректор, Анастасия Дмитриевна?

– Нет, женщин-деканов не трогаем. Давайте только к мужчинам обратимся.

Ага, а меня трогать можно.

Возвращаюсь на рабочее место, открываю сайт и начинаю искать кандидатуры. Нервно обзваниваю собеседников. Соглашаются, как обычно, не все. Один декан в командировке, второй резко говорит, что занят. Ну и ладно, без вас обойдёмся.

Первым откликается декан факультета международных отношений. С ним я ещё не общалась ни разу, это будет первое знакомство. Быстро накидываю куртку: идти придётся в другое здание.

В нужную дверь меня сначала не пустили.

– Вы к кому? – рявкнула секретарша.

– К Игорю Евгеньевичу.

– Он занят.

– Понимаете, я журналист. Мы договаривались насчёт интервью.

– Подождите в коридоре.

– Хорошо, – отвечаю.

Выхожу в грязный холл. Ёжась, застёгиваю куртку. Тут явно не больше пятнадцати градусов. С тоской достаю телефон. В ленте маячит счастливое лицо Дениса. На почте у меня три новых письма. Погода морозная, ожидается снег. В регионе увеличилось число заболевших ОРВИ… Стоп, прошло уже двадцать минут. Они издеваются? Заглядываю:

– Игорь Евгеньевич не освободился?

– Я же сказала: нет! Вы мне мешаете работать! Хватит сюда заглядывать! Расхлебенила тут дверь – и давай ширь-пырь! Он вообще в другом кабинете!

Да, судя по лексике, тётя явно родилась не в городе.

– Как «в другом»?

Молодцы, проинформировали…

– Ушёл в бухгалтерию.

– Что ж вы сразу-то не сказали?

– Так общаться вы здесь будете!

Железная логика! Отправляюсь в бухгалтерию. Вежливо стучу. Приоткрываю дверь. В кабинете – пять девушек и один мужчина, которому далеко за шестьдесят. Несложным методом дедукции понимаю, что это тот, кто мне нужен.

– Игорь Евгеньевич, это Александра, я вам звонила насчёт интервью.

– Подождите в коридоре. Я занят. Работаю.

Работает он. А я, значит, ерундой занимаюсь. В углу кабинета замечаю стол, на котором красуются немытые чашки и разрезанный торт.

Прислоняюсь к стене. Здравствуй, интернет, давно не виделись…

Дверь отворяется резко и сильно. Игорь Евгеньевич, с трудом переступая с одной ноги на другую, выкатывается наружу.

– Пойдём.

Хватаю вещи и направляюсь за ним.

– Меня не трогать, – бросает он секретарше на входе.

Я присаживаюсь на кожаный диван. Собеседник устраивается рядом. Наклоняется ко мне почти вплотную. Инстинктивно отодвигаюсь: всё-таки личное пространство каждый ощущает по-своему.

– Начнём? – спрашиваю.

В ответ он выдаёт:

– Одежду надо оставлять в гардеробе.

– Что?

– Мы тут студентов учим, чтобы на лекциях в куртках не сидели. А сотрудники в пуховиках ходят. Какой пример?

– Понимаете, я работаю в другом корпусе. И мне потом возвращаться. Вдруг гардероб будет закрыт?

– Ничего не будет.

– Извините, но они часто объявляют технический перерыв. А у меня слишком много работы.

– Добежишь, не замёрзнешь.

Сколько уже можно! На улице, однако, семнадцать градусов мороза. Я, пока тебя ждала, прогноз на весь месяц вперёд выучила! И кому из студентов нужен этот пример? Кто вообще увидит? Меня в толпе до сих пор со студентами путают. Отопление надо регулировать в аудиториях по-человечески. И с какой стати я за тобой вообще целый час бегала? Что за неуважение к людям?

Вежливо вздыхаю. И произношу совсем другое:

– Извините, пожалуйста, больше не повторится. Может, начнём интервью?

– Давай, я готов.

За десять минут Игорь Евгеньевич наговорил на целую страницу. Достаточно.

Вторым моим собеседником стал проректор по научной деятельности Владислав Игнатьевич. Общение было недолгим.

– Я назову вам людей, которых хочу выделить. А вы там придумайте что-нибудь, – заявил он. – Орлова, Маркелова, Вахрушина…

– Может, более развёрнутый комментарий? – спрашиваю.

– Что сказать… Это… Эмм… У нас работают прекрасные женщины, многие тесно связаны с научной деятельностью. Их разработки очень важны для университета. Что ещё… Хочу поздравить всех женщин. А особенно тех, кого уже назвал. Вы же на диктофон записали?

– Да, конечно, – отвечаю.

Я выхожу расстроенная. Спикеры говорят одно и то же.

– Саш, привет, – выводит меня из оцепенения Миша. Его оценивающий взгляд задерживается на моём лице и устремляется куда-то вниз.

Дорогой, я не манекен и не товар на рынке!

– Здравствуй, – отвечаю.

После наших «свадеб» четырнадцатого февраля мы как-то не общаемся.

– Ты чего в гости не заходишь?

– Заработалась.

– Может, кофе? – подмигивает.

– Давай, – устало отвечаю.

– Что ты такая заторможенная? У проректора была, нагрузили?

– Можно и так сказать. К Восьмому марта готовлю поздравления, комментарии собираю.

– И как?

– Пока два собрала.

– Интересного много?

– Угу. Перечислил фамилии и сказал самой разбираться.

– А кого назвал?

– Орлову, Вахрушину, Маркелову.

– Вахрушину? – хохочет Миша. – Ну конечно, её попробуй не назови – всех достанет. А почему у меня комментарий не хочешь взять?

– У тебя?

– Я, на минуточку, всё ещё возглавляю профком.

– «Всё ещё»? Уходить собрался, что ли?

– Не… Но ты знаешь, сколько на это место всегда желающих?

– К счастью, нет. Только представляю. В общем, согласна!

Приходим к нему. Включаю диктофон, нажимаю кнопку записи.

– Стоп, – говорю. – Давай ты всё, что хочешь сказать, напишешь и пришлёшь мне на мыло?

– Как тебе удобно. Тогда по кофе?

– Мне лучше чая, зелёного.

– А ты в курсе? У Дениса есть подруга теперь. Встречаются.

– Нет. И зачем ты вообще мне это говоришь?

– Просто так.

– Просто так даже мухи не летают. Ладно. Что у тебя нового?

– Ничего. Работаю. А у тебя?

– И у меня.

Очень содержательный диалог. Нам, оказывается, и поговорить не о чем. Медленно поднимаюсь.

– Извини, я бы с тобой ещё пообщалась с огромным удовольствием. Но мне надо срочно за компьютер.

– Много работы?

– Ага. Думаю, закончу поздно. Опять по темноте домой, – мягко намекаю на то, что не против личного такси. – Да. Дел у всех много, – слышу в ответ.

Злая, я выхожу из кабинета.

Нет, первых шагов, видно, не дождаться. Хотя, может, я и не интересна ему вовсе? Надо забыть всё это. Сублимировать. Творчество – лучший способ… Напишу что-нибудь пафосное!

В век глобальных информационных технологий праздник Восьмое марта приобретает особенное, сакральное значение. Рушатся традиционные устои, меняются приоритеты, развивается мир, однако именно сегодня мы вспоминаем о том нежном отношении к женщинам, которое берёт своё начало в глубине веков.

Мне, филологу, хотелось бы в этот день сказать, что образ женщины в литературе всегда воспринимался по-разному. Верная Татьяна Ларина, честная Ольга Ильинская, роковая Настасья Филипповна, благородная Наташа Ростова… Примеры можно продолжать бесконечно, но нельзя не отметить, что всех героинь объединяет одно – искренность, с которой их описывают авторы, будто прикасаются к святыне.

Сейчас трогательное отношение к женщинам встречается редко, а как приятно услышать его отголоски морозным весенним утром! Поздравления с Восьмым марта от сотрудников университета оказались именно тем необыкновенным средством, которое выводит из оцепенения и заставляет подумать о вечном, непреходящем. Каждое из них – уникальное, трогательное, наполненное нежностью и теплотой, столь необходимыми женщинам после долгой зимы.

Особенно запомнились слова проректора по научной дея тельности Владислава Степанова: «В нашем университете работают прекрасные женщины. Все они: преподаватели, административные работники, вспомогательный персонал – так или иначе связаны с научной деятельностью. Они проявляют удивительный энтузиазм и готовы трудиться на благо родного вуза. В преддверии Восьмого марта я бы хотел поздравить каждую из них с этим замечательным днём! И лично отметить достижения заведующей кафедрой античной истории Елены Витальевны Орловой, а также профессоров Натальи Игоревны Вахрушиной и Марии Александровны Маркеловой».

Всего наилучшего желает сотрудницам университета декан факультета международных отношений Игорь Волков, который говорит: «В день Восьмое марта я от всей души хочу поблагодарить наших женщин за нелёгкий труд на благо родного вуза. Вместе с вами мы становимся сильнее. Новых вам карьерных достижений, успешных начинаний! Пусть каждая из вас будет счастлива!»

Не остался в стороне и глава профсоюзной организации студентов Михаил Сафин, который выразил надежду на то, что весна подарит всем не только тепло, но и вдохновение: «Я от души поздравляю всех сотрудников и студентов. Впереди – весна, а значит, обновление, радость. Нам с вами предстоит организовать и провести масштабное мероприятие – “Студенческую весну”. Искренне верю, что в этом году у нас всё получится, и надеюсь увидеть новые лица среди профсоюзных и творческих активистов!»

В заключение отметим, что, несомненно, каждый из мужчин готов был бы назвать всех женщин, работающих в нашем университете, и поздравить их с этим замечательным праздником. Всё сказанное лишь малая часть пожеланий. Остальное будет произнесено позже, в тёплой компании, и остаётся надеяться, что добрые слова и красивые подарки помогут женщинам ощутить ту нежность, которая так необходима им после долгой зимы.

6
Кинематографический фестиваль

Отдел Дениса решил, что студентам надо просвещаться, и организовал фестиваль авторского кино. Меня две недели просили сочинить «что-нибудь». Это было вполне ожидаемо. Я помнила о литературных успехах Дениса: новость про «окровавленных доноров» мы случайно загрузили в интернет. В общем, никто не стал рисковать, и информационное сопровождение поручили мне. Издали соответствующий приказ.

– Снова ты мне покоя не даёшь, – захожу я в кабинет Дениса утром.

– Сашуль, не ной. Давай селфи!

– А у нас не слишком много совместных фоток? Тебя благоверная ревновать не будет?

– Ты откуда знаешь? – хохочет. – Следишь за мной, что ли?

– Добрые люди подсказали, – ухмыляюсь.

– Ну раз добрые, тогда я спокоен. Да ей пофиг, не заморачивайся. Мы так, чисто поржать с ней. Скучно что-то. Погоняем, и ладно. Вот ты для меня как сестрёнка.

– Сейчас я покраснею, – отвечаю. – Хотя сколько лет мы с тобой общаемся?

– Ты ещё на втором курсе была. Я на четвёртом учился. Помнишь?

– Ещё бы! Такое не забывается.

С Денисом мы познакомились в столовой (тогда она ещё не была коворкингом, а Денис – начальником отдела). Меня довели до истерики одногруппники, и, утирая слёзы, я прихлёбывала сладкий чай с валерьянкой. Он, заметив размазанную по лицу тушь, бросил есть и начал успокаивать. Уже через час мы покупали билеты в кино, а через три – кормили белочек в парке.

– Ты лучше скажи, кто тебе нравится? Я его знаю? А то, может, он бабник там какой-нибудь?

– Как раз потому, что ты его знаешь, и не скажу. Да и не нравится больше. Надоело.

В последнее время я сама не понимаю, чего хочу. Интересы и увлечения меняются ежедневно. Где-то читала, что после двадцати пяти наступает кризис среднего возраста. У меня в двадцать шесть, наверно, кризис, только не возраста, а самоопределения. Два высших образования (филолог и юрист), аспирантура, а чем заниматься в жизни, непонятно.

– Заинтриговала меня! – подмигивает Денис.

– И ты тоже! Я тебя уже спрашивала: как мы на фестиваль поедем? Он же в другом корпусе. Я не хочу по грязи туда идти. Апрель на дворе. А транспорт, сам знаешь, не ходит. Машины у тебя нет же.

– А прогуляться ты не хочешь, Саш? Стройнее будешь.

– Я что, по-твоему, толстая, да?!

– Да я ж любя!

– Спасибо, – демонстративно складываю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

– Что ж ты всё так близко к сердцу принимаешь, – трогает за плечи Денис. – Я попробую решить этот вопрос.

– Уж попытайся. У меня кроссовки новые.

– Опять Adidas купила? Ты на каблуках ходить не собираешься совсем?

– На каблуках? Асфальт носом подметать? Или паркет? У нас тут все полы скользкие. Знаешь же, что я спотыкаюсь даже в кедах.

Я действительно падала везде, где только можно. Углы и ступеньки становились проблемой. Особенно тяжело было зимой, когда скользко. Денис несколько раз собственноручно вытаскивал меня из лужи. В одну из них я умудрилась рухнуть вместе с мешком продуктов.

– Как хочешь. Только нас шпильки привлекают. Глядишь, так и замуж выйдешь.

– Тебе работать не пора?

– Не. Я уже настроился на банкет, – разворачивается собеседник к двери. – Жди, скоро буду.

Через полчаса Денис является воодушевлённым. Он уже сменил джинсы на деловой костюм. А ему идёт, однако…

– Сань! Я нашёл, прикинь! Поедем на маршрутке!

– Круто, слушай! Это нам специально выделили? Откуда ты её взял? У нас что, таксопарк в универе? Маршрутки есть? – забрасываю его вопросами. Никак не могу избавиться от привычки спрашивать обо всём кучей.

– Эта «газель» какую-то технику повезёт. Обещали нас взять. Тебе пятнадцать минут на сборы.

– Зачем так рано? До открытия ещё час.

– Ну и ладно. Приедем. Отдохнём. Ты же сама не хочешь пешком. Выбирай одно из двух.

– Тогда уж поехали, – начинаю хаотически бегать по кабинету.

Сумка, фотоаппарат, косметика, диктофон… Мой друг терпеливо ждёт.

Выходим. Старая облезлая машина ожидает у входа. Улыбающийся небритый водитель покидает своё место и добродушно открывает заднюю дверь. Бокового входа в этой маршрутке не предусмотрено, как и сидений. Нашему взору предстаёт закрытая кабина, заваленная старыми шинами, грязными вёдрами и мониторами. Посередине возвышаются системные блоки от компьютеров. Судя по внешнему виду, ими пользовались на заре техногенной эры.

– Э-э-э… Что? – поворачиваюсь я к Денису.

– Залазь давай быстрее.

– Сюда? Как я здесь поеду?

– Вон сядь на ведро или шину.

– Ты издеваешься, да? Я боюсь вообще-то замкнутого пространства.

– Я тебя за руку подержу.

– Не знаю, – стою в нерешительности.

– Хотя подожди-ка… Эй, а спереди можно? – спрашивает он у водителя.

Тот охотно кивает. Мы быстро занимаем места рядом с водительским сиденьем. Нельзя было сюда позвать? Из подвала выходят двое рабочих, которые будут сопровождать технику в задней кабине. Видимо, с ними нас и перепутали.

Трогаемся в путь.

На ухабах грунтовой дороги машину подбрасывает вместе с моими кишками. Сначала опускается «газель», затем – внутренности. В самом крутом месте я невольно хватаю локоть Дениса. Ему тоже явно не по себе. В общей сложности за десять минут дороги нас перетрясает раза четыре.

– Приехали, – громко заявляет водитель. Кажется, сейчас он добавит: «Оплачиваем за проезд!» А меня передёрнет от безграмотности.

Автоматически достаю кошелёк. Денис теребит мой пиджак:

– Ты выходить будешь?

Поняв комичность ситуации, начинаю хихикать.

– Саш?

– Подожди, – выскакиваю я из кабины. – Я двадцать пять рублей отдать собиралась за билет. Совсем крыша едет.

– Он не отказался бы, я уверен, – заливается смехом Денис. – Идём уже.

Водитель отправляется к узникам задней кабины. А мы подходим к старому корпусу факультета искусств.

Здание расположено в историческом центре города, рядом c одним из крупнейших шоссе, и окружено частным сектором. Горланящие петухи, бродячие собаки и одноэтажные дома создают тут неповторимую сельскую атмосферу. Печальная романтика дополняется отсутствием регулярных транспортных маршрутов: до ближайшей остановки идти минут восемь через старое футбольное поле. Сам фасад не ремонтировался уже полвека и серьёзно износился от времени. Новые пластиковые окна среди обшарпанных стен выглядят особенно антагонистично. Говорят, раньше тут была школа. Сейчас – вуз. Меняется суть, приходят новые люди – форма вещей остаётся та же. Многих преподавателей, когда-то работавших здесь, вероятно, уже нет в живых, а здание по-прежнему цело. Человеческая жизнь течёт слишком быстро, материя более стабильна. Вернись я сейчас в родной детский сад – и там всё будет по-старому…

Минорные размышления прерывает Денис, который указывает на толпу журналистов с видеокамерами. Возвращаясь в реальность, я понимаю, что работы предстоит много. На фестивале авторского кино сегодня заявлены три фильма, каждый почти на два часа. А перед этим будет открытие, где выступят ректор и почётные гости. Моя задача – подготовить новость и сделать фото (уж как-нибудь справлюсь с этой зеркалкой). Кино смотреть необязательно: пусть это счастье останется Денису. Мне хватит аннотаций из программы.

Коридор возле актового зала уже переполнен студентами. Большинство из них фотографируются около тематического баннера. Делаю несколько снимков. Мне с удовольствием позируют.

– Где можно будет потом фотки скачать? – спрашивает интеллигентный парень в очках.

– В группе «ВКонтакте», – отвечаю заученной фразой.

– Ой, а может, вы мне на почту пришлёте? Или в личку? Я хочу оригиналы.

– Давайте. Найдите меня «ВКонтакте». Александра Привалова.

– Александра… Как?

– Привалова.

– При-ба-ло-ва?

– Молодой человек, давайте я сама наберу, – говорю. Слишком часто мою фамилию путают. Типичная ситуация. Лучше сразу перехватить инициативу.

На экране моего смартфона появляется новый запрос на добавление в друзья. Приняв его, грустно вздыхаю. Таких «друзей» у меня больше сотни. К огда-нибудь они все сами удалятся. Как удаляются сейчас школьные знакомые… Для меня же отправлять фотографии – лишняя работа. Но и отказывать людям неловко.

– Пошли, ректор приехал, – выбегает из зала Денис.

– Где? Я его не видела.

– Он с другого входа.

Начинается открытие. Меня опять клонит в сон… Увы, спать нельзя: я сегодня ещё и фотограф. Ректор, какие-то иностранные гости, потом декан… Вынесли хлеб-соль… Подарки… Гигабайты памяти наполняются снимками. Записывать выступающих на диктофон уже нет возможности. К счастью, программа от Дениса у меня в сумке.

Фотографировать в последнее время мне нравится всё больше. На цыпочках хожу между рядами, наклоняюсь, чтобы не мешать людям, а иногда, для пущего эффекта, сажусь на лестницу у сцены. Зеркалка на шее, волосы, чтобы не мешали, забраны в хвост – настоящий папарацци.

– Саш, – подкрадывается откуда-то сзади Денис. – Всё нормально?

– Да, – говорю. – Всех сфоткала уже.

– Сделай побольше кадров, плиз. А то скоро пауза. Разбегутся все.

Как только объявляют перерыв, зал действительно сразу пустеет. Всем хочется попробовать бесплатные сладости.

Выхожу за толпой.

У дверей зала установлены парты, которые ломятся от яств. Кофе, печенье, чай.

– Тебя где носит? У нас пресс-подход, – хватает меня за руку Катя.

Катя работает в отделе Дениса и занимается как раз организацией мероприятий. Всё, что мы наблюдаем сегодня, – плод её труда. Денис только координирует процесс.

– А Ксюши не будет, что ли? – ищу глазами другую коллегу. – Если пресс-подход, то где она? Не вижу её.

– Она приболела немного.

– Угу.

Возле стенда, на фоне которого недавно с таким удовольствием фотографировались студенты, улыбается ректор. Рядом с ним – тесный полукруг из журналистов. Пробраться сквозь кольцо операторов и никого не задеть – целое искусство. Чуть-чуть наглости тоже не помешает. Аккуратно орудуя локтями, проникаю в самый центр. Кто-то наступает на ногу. Да что ж такое, кроссовки новые! Но возмущаться так, как я это обычно делаю в транспорте, не решаюсь.

Увидев меня с камерой, Пётр Александрович сразу поворачивается всем телом. Молодец, знает, кому позировать.

Подходят иностранные гости.

– Друзья, наш пресс-подход можно считать открытым, – анонсирует Денис. – Слово предоставляется ректору.

– Господа журналисты, – откликается тот заученной фразой. – Мы рады приветствовать вас в стенах нашего университета. Наш фестиваль посвящён весне. Сегодня мы покажем три фильма, где так или иначе снято это прекрасное время года. Каждый из них специфический, оригинальный. В создании фильмов участвовали выпускники нашего факультета искусств, в здании которого мы сейчас находимся. Мы благодарны нашим иностранным гостям. Они приехали для стажировки на этот факультет. И любезно согласились посетить мероприятие. По итогам на факультете состоится международный коллоквиум. И там все картины мы будем обсуждать. Наверно, это всё… Ждём ваших вопросов.

– Как возникла идея фестиваля? – тут же интересуется девушка, стоящая рядом со мной.

– Понимаете, у нас факультет искусств. Мы готовим режиссёров, кинокритиков, сценаристов. И решили показать, на что способны выпускники. К сожалению, они прийти не смогли. Но мысленно сейчас с нами.

– А что за фильмы, кто снимал? – спрашивает интеллигентный парень в очках.

– Обо всём этом вы можете узнать из нашей программы. Если вам не досталось, обратитесь к Денису Михайловичу, он поможет. – Ректор делает жест в сторону моего коллеги.

– Вам понравилось открытие? – не унимается первая девушка.

– Конечно, мы всё организовали так, как запланировали.

– А не думали сделать фестиваль традицией? Его же впервые организовали?

– Мы обсудим это. Денис Михайлович, вы как считаете?

– Наверно, отличная идея, – улыбается тот.

– А как соблюдались авторские права? Для показа вам, наверно, требовалось какое-то разрешение? – ехидно смотрит на ректора бойкая журналистка с дредами.

Денис бледнеет. И выдаёт:

– Конечно, соблюдались, не сомневайтесь.

– А как именно? Есть разрешение от правообладателя? Кто является правообладателем?

– Девушка, мне кажется, этот вопрос немного по другой теме. Давайте поговорим о содержательной части, – вмешивается Пётр Александрович.

– Хорошо, – успокаивается она. – Во сколько обошлось финансирование?

Тут нервничать начинает уже сам ректор.

– Конкретную цифру я вам сейчас не назову. Во-первых, я её не помню. Во-вторых, это коммерческая тайна, уж извините. Поверьте, мы на каждое мероприятие урезаем бюджет до минимума.

Молчание.

Я давно уловила, что на провокационных вопросах общение с журналистами обычно заканчивается. Известные мне пресс-конференции только подтверждали это.

Все культурно ждут. Нужна пауза вежливости. Минуты через две Пётр Александрович радостно произносит:

– Наверно, на этом наш пресс-подход стоит завершить. Спасибо всем за внимание.

Молодец, даже не поинтересовался, остались у кого-то ещё вопросы или нет. Иначе можно нарваться. Хороший у нас всё-таки ректор. Пусть иногда слишком мягкий, но искренний, открытый. Работать с таким – одно удовольствие.

Одновременно с пресс-подходом заканчивается и кофе-брейк. Возвращаюсь в зал. Студенты почти отсутствуют. На открытие их, видимо, привели в добровольно-принудительном порядке.

– Класс, – подхожу я к Денису. – Кого мне фоткать?

– Погодь, может, ещё опаздывают.

– Да, конечно.

– Тогда хоть кино посмотрим?

– Ты знаешь, я устала! Мне сегодня надо вернуться, фотки скинуть, текст написать. И отдать Ане, чтоб на сайт поставила.

Аня – это наша техническая сотрудница. Совмещает работу с учёбой, официально трудоустроена на полставки, но на мои звонки отвечает круглосуточно.

– Саш. Полчасика. Ради меня, за компанию.

– Если только ради тебя, – присаживаюсь.

Гаснет свет. На экране бегут титры.

Моей ладони касается что-то холодное и чужое. Кажется, это рука Дениса. Этого мне только не хватало… Отдёрнуть недостаёт воли.

* * *

Дальше события развивались по нисходящей. Всё хуже. Сначала в гардеробе потеряли мою шапку. Потом обрызгала машина. (Эта дорога между корпусами невыносима, с Денисом на «газели» было куда лучше.)

Наконец, текст не получался совсем. Я думала только про Дениса.

К ое-как соорудив новость, отправила Ане. Она выставила. А через пять минут зазвонил телефон.

– Александра Дмитриевна?

– Здравствуйте.

– Вас беспокоит Галина из отдела протокольных мероприятий.

Эта Галина часто присылает мне новости. Она даже есть у меня в соцсетях. Однако постоянно возникают какие-то претензии. Зазналась, что ли?

– Я поняла, – отвечаю спокойно, предчувствуя бурю.

– Вы почему мне текст не прислали?

– Какой?

– Про фестиваль.

– Понимаете, он же организован молодёжным отделом, я с ними согласовала. У вас какие-то вопросы?

– Да. С программами – мы. Всегда нам присылать надо! Всегда! Теперь на сайте фамилия исковеркана.

– Так я же из программы списала… Какая фамилия?

– В программе было неправильно! Исправьте быстрее. Я пришлю вам сейчас побуквенное корректное написание.

– Так какая фамилия?

– Всё в письме, всё! Нельзя так делать, вы понимаете? – Тон на другом конце трубки становился всё жёстче. – Вы извините. Но и нас поймите. Программа мероприятия – официальный источник. Я не могу за это отвечать.

– И что? И ничего. Исправляйте быстрее, пожалуйста. Вы журналист, ответственность только на вас.

Замечательно, думаю. Теперь мы ещё программы сверять должны.

Настроение испорчено до конца дня. У меня лабильный тип характера по акцентуации, и даже самая незначительная претензия выводит из себя. Комплимент, соответственно, делает счастливой. Скажут, что джинсы красивые или что похудела, – и я уже летаю. Хотя комплименты я получаю гораздо реже, чем ругательства.

А начиналось сегодня всё так хорошо!

* * *

Расстроенная, вызываю такси, услугами которого пользуюсь довольно часто. Конечно, это дорого. Но добираться на метро с пересадкой ещё хуже. Один раз уже обрызгали сегодня, хватит. К тому же после работы мне (и не только мне, наверно) обычно хочется быстрее лечь в кровать, закрыть глаза, отбросить дневные проблемы и просто уснуть.

Итак, открываю дверь такси и, широко улыбаясь, опускаюсь на заднее сиденье. Моё настроение похоже на какой-то экзистенциальный комок, в котором сплелись улыбка и слёзы. Слёзы – потому что всё надоело, да и вообще я слишком устала. Нога застревает в проёме двери. Как обычно… Выдавливаю искусственную улыбку назло всем.

– Какое удовольствие видеть счастливого пассажира! – неожиданно поворачивается ко мне водитель.

Улыбчивого, думаю… Не признаваться же ему, что он жестоко ошибся!

– Ну так… Стараюсь, – подмигиваю.

– Вы не представляете, как я рад! – продолжает таксист, одновременно разворачиваясь с парковки и включая музыку. – Разные люди ведь приходят! По тому, как садятся, уже определяю! Некоторые плюхаются злобно. А вы будто впорхнули с улыбкой.

Вежливо смеюсь в ответ.

– Один раз пьяные, значит, толпой… Как завалились! Ржут тут сзади, орут, музыку им давай, да погромче! Мои песни не нравятся. На заказ другие просят включить. А потом и спрашивают: «Караоке есть?» А я им: «Караоке – за отдельную плату».

Весёлый таксист мне, кажется, попался… Только на дорогу не смотрит. Совсем. Мы всё-таки уже на шоссе. Не буду пока ничего говорить. Сейчас он расскажет и отвернётся. Наверное.

– А один раз девушка села рядом со мной. Дымит, курит – ужас! Молодая такая. Я ей говорю: «Девушка, вам сколько лет, восемнадцать хоть есть?» Отвечает: «Есть». – «А я бы вам не дал восемнадцать». А она мне, с подтекстом, такая: «А я бы тебе дала»!

Я хохочу уже в голос.

– Мне, – говорю, – тоже больше восемнадцати.

– Правда, что ли?

– Да, двадцать семь.

Уже дома я пойму, что от усталости перепутала возраст и добавила себе целый год.

– Ни за что не поверю, вы так молодо выглядите. А вы знаете анекдоты?

– Нет, – отвечаю. – Ну так, мало… Зачем они мне?

– А я знаю, много! Вы про Петьку и Василь Иваныча слышали?

Водитель поворачивается к рулю и что-то бубнит себе под нос. Речь заглушается шумом мотора. Переспрашивать не решаюсь, иначе опять сядет ко мне передом, к лобовому стеклу задом. Чапай с Петькой что-то там таскают из подвала… Говоря одобрительное «угу», начинаю дремать…

– Хороший анекдот, правда? – смотрит на меня таксист.

– Да-да-да… Извините, я вас слышу, но не упускайте дорогу из виду.

– Ой, девушка, вы что, боитесь? В аварии были?

– Нет, – сомневаясь, отвечаю я. Не хочу рассказывать малознакомому человеку о тех случаях, которые до сих пор снятся по ночам.

Впервые я увидела аварию, когда собиралась перейти дорогу. Резкий звон, осколки, груда металла: столкнулись две иномарки. Удар был такой силы, что оглушил всех вокруг. Стёкла разлетелись на несколько метров. Это было очень страшно.

Второй раз спасло чудо. Не меня – подругу. Мы собирались встретиться с Иринкой на набережной. Она опоздала на полчаса. А когда подошла… Открытый рот, приподнятые брови и застывший взгляд – такое не подделаешь. Я запомнила это лицо на всю жизнь. «Саш, ты представляешь! Сегодня в такси… Там, на кольце… А я ругалась, чтобы быстрее!» – тут Ира разрыдалась. Её изрядно трясло. Выяснилось, что, поворачивая, таксист не стал гнать и остановился на светофоре. Ирина возмущалась, не желая платить лишнее по счётчику. Через несколько секунд в бок жигулёнка, что проехал ранее, врезалась «хонда», буквально летевшая на красный. Из первой машины, делая бессвязные взмахи руками, выпал человек с окровавленной головой. Видео с ним потом опубликовали в Сети. Оно собрало двести комментариев.

Третья история случилась уже через полгода. Водитель свернул с трассы, которая проходила мимо заброшенного дома. Рассказал, что месяц назад хулиганы здесь бросили камень в стекло автомобиля. Осколки засыпали всё: заднее сиденье, пакеты, клиента. «С тех пор я каждый раз прошу выбирать другой путь, – оправдывался он. – Но все смеются».

Наконец, ещё одну поездку я запомнила на всю жизнь. Благодаря водителю, который то разговаривал по телефону, то матерился в пустоту, то крутил руль с нечеловеческой злостью. Он успел похвалиться своим талантом гонщика, констатировал, что женщинам руль давать нельзя, и чуть не задел столб. Я узнала про некую блондинку, которой «лексусом» едва не отрезало голову, и идиотов, мешающих корифею автомобильных дел. В существование блондинки мне до сих пор верится не особо, как и в трезвость корифея.

Пользуясь общественным транспортом, я видела и много других несчастных случаев. Видела обезображенные автомобили, превратившиеся в груду металла. Видела, как скорая помогала на газоне раздетому до нижнего белья человеку, а он лишь рефлекторно дёргал конечностями. Видела мужчину с окровавленной ногой, в панике упавшего из машины на землю. Лёгкие столкновения, от которых на дорогах постоянно образуются заторы, не в счёт…

Да, страшно жить.

Самолёты падают.

Поезда сходят с рельсов.

Электрички сбивают людей.

Корабли тонут.

Про легковые автомобили вообще молчу.