Текст книги "Во главе конца"

5

МИКЕЛЬ

Забрав Лексу, Кай и Кассия просто ушли, а я застыл, гадая, не сон ли это. Невидящим взглядом пошарил по земле. Вид растерзанных керами мертвецов и тело отца казались нереальными. Всё произошедшее ощущалось фальшивой постановкой.

Баал твёрдо отдавал приказы, а я продолжал стоять, растерянный оттого, что оставшиеся в живых представители Клана Металлов смотрели на меня. Они ждали моих решений, а я уставился на мёртвого Мелая, не в силах почувствовать что-либо.

Я не готов к свалившейся ответственности, а мой Клан не готов к ничего не знающему царю. Отец держал меня подальше от управления, все полученные мной знания через нанятых наставников хоть и относились к будущему правлению, но никогда не касались нынешнего положения дел. Есть ли у нас долги? Обязанности или обещания перед другими Кланами? Могу ли я доверять хоть кому-то из царей или любое общение не более чем показуха? Я даже засомневался, стоит ли доверять советникам отца, но в действительности у меня нет других вариантов, кроме как положиться на них.

Взяв себя в руки, я распорядился, чтобы позаботились о погибших и раненых, и сопроводил тело Мелая в храм мойр, где его кончину засвидетельствовали жрицы. После вернулся во дворец, который теперь считается моим, и потерял какую-либо связь с реальностью. Я был окружён советниками, бумагами и рассказами о положении дел. Никто из них не упомянул о другом наследнике Мелая. Это навело на мысль, что они либо не знают, и тогда лучше не заикаться об этом, чтобы не устраивать смуту в умах, либо никакого другого наследника и нет, а отец просто пытался меня запугать. В любом случае задавать вопрос о другом принце прямо в лицо никому я не стал, решив выяснить правду позже.

Вспоминая о Лексе, я раз за разом пытался убедить себя, что Кассия не станет причинять ей вред. Она уже отомстила, выплеснув гнев на Мелая. Однако сознание рисовало жуткие картины при мыслях о Кае. Вот на его счёт я не уверен, и, похоже, даже Кассия не может за него поручиться.

Давно за полночь, а остаться одному мне позволили только полчаса назад. Советники поняли, что я более не в состоянии воспринимать какую-либо информацию, и всё-таки покинули кабинет, дав мне отдохнуть. Кабинет царя, ставший моим.

Я – глава Клана Металлов. Ещё несколько месяцев назад я не знал своей настоящей родословной, а теперь царь. Внутри нарастало давление, мне хотелось рассмеяться от комичности и ужаса сложившейся ситуации, но всё нервное веселье застревало где-то в горле, продолжая меня душить. Сегодня во дворце стоял переполох, но каким-то образом я сумел не поддаваться панике, мой голос почти не дрожал, пока я открывал рот и что-то говорил. Я внимательно выслушал десятки советников, среди которых был Креон. Я даже смог успокоить плачущую Октавию и распорядиться за ней присмотреть. Всё вроде бы казалось реальным, но стены время от времени покачивались у меня перед глазами, словно я был под дозой успокоительных препаратов.

Экономические, политические, торговые отчёты, донесения от представителей Клана Металлов из других городов. Всё это приходило ежедневно. Немыслимое количество информации, большую часть которой надо передавать ответственным и доверенным советникам, но проблема в том, что я их слишком плохо знал, чтобы понять, кому действительно можно доверять, а кому нет. В нынешнем положении обдурить или подставить меня проще, чем пятилетку.

Ранее наставники упоминали, что Кассия вот-вот станет новым архонтом Раздора. Чувствует ли она то же самое? Помогает ли сестре Майрон, или её тоже бросили на произвол судьбы? Никто не высказался против моей кандидатуры на главенство в Клане, потому что нет никаких вариантов, но всё обязательно изменится, если объявится ещё один сын Мелая.

Я откинулся на спинку стула и запрокинул голову, разглядывая освещённую заревом лепнину на потолке. Есть ли смысл сражаться с истинным наследником? С детства надлежаще обученный кандидат станет куда лучшим вариантом для благополучия моего Клана. Мысль отдать своё место неизвестному единокровному брату не вызвала отторжения. Я не ощутил почти ничего, не находя в себе стремления к власти. Если мне что и было интересно, то это справедливость, поэтому я охотно лез разбираться с проблемами в Санкт-Данаме, но здесь… в нынешней ситуации уже не мог отличить, кто плохой, а кто хороший. И на какой из сторон оказался я сам?

Я помассировал пальцами виски, слыша, как сменяются гоплиты у дверей кабинета. Хочу того или нет, но охраняют меня с удвоенной силой. Завтра из Клана Огня должен прибыть новый телохранитель, который станет моей личной охраной. У Мелая тоже был, но от пули дочери он его спасти не сумел, да и, к несчастью, собственную жизнь в драке с керами тоже.

Нужно с чего-то начать. Ранее я отдал распоряжения о подготовке к похоронам отца, попросил советников выяснить о погибших и раненых, подсчитать количество. Их семьям будет выделена медицинская и материальная помощь. Завтра во второй половине дня состоится встреча всех царей. Я принялся выдвигать ящики стола и рыться в документах отца в поисках любых личных переписок, чтобы узнать как можно больше за оставшийся короткий срок.

Бессмыслица какая-то.

– О каком переселении идёт речь? – упрямо повторил я свой вопрос, так как, задав его в первый раз, получил от царей гнетущую тишину и тяжёлые взгляды.

– Сегодня на повестке разговор не об этом, а о ложном видении сивилл и сыне Гипноса, – перевёл тему царь Воздуха.

Я посмотрел на Пелия, а затем обвёл взглядом оставшихся царей. Лишь Баал казался мыслями совсем не здесь. Вчера погибло свыше сотни его солдат, из-за смерти Элиона именно Клану Огня Кай желает отомстить больше, чем другим. Я ожидал, что Баал будет в бешенстве, начнёт агитировать за открытые военные действия в сторону Палагеды, но, к моему удивлению, он молчал с начала встречи, думая о чём-то своём. Мне нравился Клан Огня из-за дружбы с близнецами, сейчас царь и вовсе выглядел едва ли не самым уравновешенным среди остальных, несмотря на управление буйной стихией. Хотя моя симпатия к нему сильно приуменьшилась, так как он содействовал Мелаю в их паршивом плане.

– Палагейцы пересекли черту, убив Мелая и забрав одну из наших сивилл, да и как нам спокойно жить, зная, что Гипнос легко может открыть старый путь в Даорию? – поддержал Хел царя Воздуха, и я очнулся от своих мыслей.

– Пересекли черту? – с недоверием повторил я, гадая, не ослышался ли.

Я перестал испытывать какое-либо благоговение к присутствующим после того, как они не моргнув и глазом подставили меня, а с царём Воды мои отношения не заладились давно, поэтому я не стал даже притворяться.

– Не вы ли самонадеянно планировали убить наследницу Дома Раздора, пригласив её на мирные переговоры? – рявкнул я, потеряв остатки терпения. Я почти не спал, пытаясь вникнуть в записи отца, и теперь, когда мы наконец собрались под вечер следующего дня, ждал более подробных разъяснений, но присутствующие упрямо переводили тему, выставляя себя жертвами. – Вы игнорируете первопричину их нападения, и пока что мы не получили ответа от самого Совета архонтов. Вы убили племянника архонта Чревоугодия, и сомневаюсь, что они это забудут!

– Своими рассуждениями, Микель, ты не позволяешь нам забыть, что в тебе течёт кровь Палагеды, – предупреждающе напомнил Пелий.

Не знаю, чего он ожидал, но его глаза округлились, когда я презрительно фыркнул.

– Она во мне есть и будет! Если хотите, попытайтесь забыть, что я сын Мелая и Илиры! Или попытайтесь забыть, что у меня есть сестра-близнец, которую вы раз за разом пробовали убить, хотя она не думала о Даории, занятая собственными проблемами! Забывайте о чём хотите, но это не изменит реальности, – я грубо выплёскивал всё накопленное, и мне было откровенно плевать на их чувства, уважение или другую показуху. – Я жил в Санкт-Данаме, общался с палагейцами и могу взглянуть на ситуацию с разных сторон. Вы использовали меня как червя на крючке ради самонадеянного плана, который, вместо того чтобы сработать, подвёл нас к войне с Палагедой! И сколько отговорок ни придумывай, виноваты именно мы! Если вас так не устраивало перемирие, то не стоило портить хотя бы существовавшую отстранённость между нашими мирами. Поэтому как насчёт того, чтобы продолжить эту встречу с некоторых объяснений?!

Я ощущал, что разошёлся, но одновременно с этим знал, что мы на пороге настоящих проблем. Они использовали меня и моих друзей как скотину на убой, поэтому мне всё равно, с кем из царей я разругаюсь, сдерживаться не имело смысла.

– Поддерживаю, – сухо заговорил Баал. – Мелая больше нет. Девчонка убила его с лёгкостью, которой мы не ожидали. Она истинная глава Раздора, а сын Гипноса ведёт за собой ожившие кошмары.

– Мы уже обсуждали это, Баал. Вам не повезло столкнуться с самим Гипносом, он каким-то образом обманул сивилл, а на вас мог наслать галлюцинации, – со снисходительным сочувствием бросил на него взгляд Хел. – Это могли быть более низшие создания с Переправы. Эмпусы, например, но керы и эринии? Никто не способен управлять ими.

– Я пришлю тебе один из трупов тех тварей в качестве доказательства, – угрожающе пообещал Баал, мрачнея на глазах. – Вас там не было, и вы не видели, с какой лёгкостью сын Гипноса сбросил свои кандалы. Вы так и не поняли?! Он просидел все эти дни в клетке намеренно! Мы его не схватили, он сам позволил себя сковать!

«– Что ты делаешь?

– Жду».

Воспоминание о его ответе ударило меня наотмашь. Я не придал тогда значения услышанному, Кай выглядел не в себе. Теперь же всё встало на свои места. Я потёр переносицу, гадая, что бы Кай сделал, расскажи я ему тогда про Элиона. Сдержался и остался бы верным намеченному плану или же свернул мне шею?

– Как им удалось обмануть сивилл? – Илиос озвучил один из самых важных вопросов, на который ни у кого не было ответа.

– Дар сивилл идёт от Морфея, возможно, Гипнос может влиять на них, но почему он не делал этого раньше? – поддержал Пелий другим тупиковым вопросом.

– За лживым видением стоит не наш брат, а Морфей, – раздался знакомый голос.

Я торопливо встал и обернулся к мойрам. Остальные цари также поднялись, чтобы поприветствовать богинь. Клото натянуто улыбнулась и жестом пригласила вернуться к разговору.

– Морфей мёртв, – я первым озвучил всем известный факт.

Атропос с печалью посмотрела на трон за моей спиной, даже не задев меня взглядом. Не знаю, действительно ли она печалилась о смерти моего отца или просто грустила, что тот не справился с возложенной на него задачей.

– Верно, но не его сила, – возразила Клото, обратив внимание на себя. Мы все сели, готовые слушать. – Переправа по-прежнему хранит способности Морфея, Фобетора и Фантаса. Уже бывало, что у Гипноса рождались новые дети, способные перенять дары. Мы пристально следили за ними первые столетия их жизни, но те дети не были достаточно сильны. Унаследовавшие силу Фобетора лишь подчиняли низших кошмарных созданий, но никогда не могли взять под контроль кер и эриний, чтобы создать настоящую армию. Мы решили, что… – Клото переглянулась с сестрой, прежде чем продолжить, – …что это невозможно, но Камаэлю удалось.

– У него копьё Фобетора, как в летописях, – встрял Баал.

Атропос согласно кивнула, будто сама всё видела.

– Керы чуть более податливые, но эринии своенравные и ненавидят чужой контроль, так как сами главенствуют среди кошмаров. Копьё, щит и личные способности Камаэля к лидерству помогли ему встать во главе, – признала Атропос с долей восхищения.

Я невольно вспомнил, как Кай подчинил себе Кассию, пока та была под действием наркотика с кровью Дома Гнева. Тогда она едва не пристрелила Мейв, избив всех подонков. Её даже Деклан не мог сдержать, а Каю хватило голоса, и она подчинилась. Нехотя, но отдала оружие и смиренно осталась рядом, словно после приказа от хозяина.

Уважение и страх.

– Кто же получил способности Морфея? – вернулся я к первоначальной загадке, хотя стоило мне озвучить вопрос, и ответ сам собой завертелся на языке: – Веста дочь Гипноса?

Она создала иллюзию меча при драке в компании «Меридий», но тогда я сам был под действием отравы и сомневался, что увиденное не глюки. К тому же Веста поразительно похожа на Элиона, а не на Кая.

– Верно, – поддержала Клото. – Веста – старшая дочь Гипноса. Она никак не проявляла свои способности, тихо живя на Переправе, поэтому мы не воспринимали её как угрозу. После произошедшего мы с сестрой опросили сивилл, и те рассказали о девушке, которая перед видением поила их из кубка. Скорее всего, то был кубок Морфея для лживых видений.

– Что насчёт Фантаса? – добавил Баал.

Я открыл рот, но поспешно его закрыл, оставляя мнение при себе. Поддержав кратковременную задумчивую тишину, я почти решил, что пронесло, но, к несчастью, не мне одному пришла догадка.

– Девочка… Кассия. Она жива благодаря Привратнику, а именно Гипносу. Может ли она получить дар Фантаса? Это бы объяснило покровительство с его стороны, – обратился царь Земли к мойрам.

– Раньше мы бы опровергли эту идею, но нынешнее поколение наследников Гипноса сильно, – признала Клото. – Они способны на то, что у предшественников не получалось, поэтому я бы не стала исключать эту мысль.

– В таком случае девчонка опаснее, чем мы думали. Смешанная кровь, способности одного из детей бога сна, – возмутился Хел, будто оскорблённый новыми силами Кассии.

Я медленно выдохнул, сдерживая раздражение.

– Десять минут обсуждений и всё опять свелось к Кассии! – напряжённо повысил голос я, заставляя всех обратить внимание на себя. – Не она корень нынешней проблемы, а ваша неудачная попытка покушения! Кассия даже не была нашей проблемой, она разбиралась с собственной жизнью в Палагеде и Даория её не интересовала, но теперь… Вы думали, они никак не ответят на нападение?! Вы слепо доверились видениям! Как часто вы это делаете? Может, пора перестать все свои действия основывать на них?!

Я попал в точку. Цари оскорбились, но быстро скрыли эмоции за недовольством или задумчивостью. Они промолчали, и мне потребовались усилия, чтобы вовремя умолкнуть и не накалить обстановку ещё сильнее.

– Мы ходим по кругу, – сдержаннее закончил я. – Сейчас необходимо решить, как вернуть одну из наших сивилл и наладить отношения с Палагедой, пока всё не переросло в войну. И раз вы любите доверять видениям, то напоминаю, что, судя по предсказаниям, войну мы проиграем.

У меня есть лидерские задатки, я работал на Дардана Хилла и помогал разбираться с трудностями, создаваемыми даориями и палагейцами, но не знал, как выступать или склонять на свою сторону царей. Они привыкли, что все слушают их, а не наоборот, поэтому я повернулся к мойрам, надеясь на слово поддержки от них.

– Возможно, Микель прав, – заступился за меня царь Земли, я бесшумно выдохнул, заметив, что нервно задержал дыхание. – Лучше шаткое перемирие, чем открытое военное противостояние. Даже если мы победим, из-за кер и эриний именно наши потери будут немыслимыми.

– Тогда попытаемся вернуться к переговорам, – предложил я, надеясь, что Кассия всё же не пристрелит меня при следующей встрече. – Нужно вернуть Лексу. Однако меня по-прежнему волнует вопрос, на который вы не дали ответа. Почему в документах отца были расчёты о переселении?

Повисла тишина. Совсем как в первый раз. После второго меня перебили и перевели тему, поэтому, уверенный в недосказанности, я весь напрягся.

– Мы не планировали ставить тебя в известность так рано, но раз ты сам нашёл информацию… – начала Клото, вновь переглядываясь с Атропос, словно две сестры вели безмолвный диалог.

Мне не нравилось, как они тянули и выбирали, что именно сказать, а о чём умолчать.

– Зачем нам переселение? Вы хотите построить новый город и сделать столицей его? Ради чего…

– Не город, – оборвал меня Баал. – Мир.

– Мир? – переспросил я, будто не мог вспомнить смысл слова. Я не понимал, что он имеет в виду.

– Мы обсуждали такие варианты раньше, просчитывали затраты, масштабы необходимых усилий и лет для реализации задумки, – пояснил Баал. – Это просто проект в разработке. Потом сивиллы начали предрекать ужасы и конец Даории. Когда выяснилось, что во всём виновата наследница Раздора, решили с ней разобраться, но расчёты для переселения продолжали делать в качестве крайнего, запасного, варианта.

– Не слишком ли радикальные меры? Я понимаю, рассматривать это как запасной план вполне резонно, но зачем думали об этом раньше?

– Мы хотим вернуться в наш родной мир. В Палагеду, – ответила Атропос, и я застыл, ошеломлённый. – Мы желали сделать переход мирным. Ради этого и нужен был ты. Единый царь с кровью обоих миров.

Я часто заморгал, силясь уложить услышанное в голове.

– Это невозможно. Ни один из нас не может главенствовать над Палагедой, у них своя власть. Совет архонтов с Домом Раздора во главе, – убеждённо напомнил я, но взгляд метался от одного царя к другому в поисках поддержки. – Архонт Раздора никогда…

Я осекся, ощущая, как детали головоломки встают на свои места.

– Вы намеренно лишили Дом Раздора наследницы? Будущей главы? – ошарашенно пробормотал я.

– Нет, смерть Илиры, наоборот, всё усложнила, как и появление двух детей вместо одного, – возразила Клото. – Илира была бы матерью и главой Дома одновременно. Она могла помочь убедить Совет архонтов и свой народ в важности объединения и принятия нового Единого царя. Без неё мы потеряли способность влиять на мнение палагейцев мирным путём.

– Но была Калисто, – напомнил я.

– Да, но нам требовался покладистый архонт, заинтересованный в благополучии Единого царя.

– Поэтому с Калисто пришлось разобраться, чтобы ослабить Дом Раздора. К счастью, нам удалось создать видимость естественной кончины, – поделился Пелий, и я невидяще уставился на царя Воздуха.

– Калисто была моей бабушкой, – зачем-то пробормотал я, и Пелий моментально стёр горделивую улыбку.

Смерть Калисто не была трагической случайностью, как все думают.

Они убили мою бабушку.

Я откинулся на спинку, не в силах сконцентрировать внимание, хотя сведённые брови болели от напряжения. Чужой и тут, и там. Я не мог понять, что чувствовать по этому поводу.

– Всё бессмысленно, – снова заговорил я, пытаясь сосредоточиться на информации, а не на эмоциях. – Зачем это переселение? У нас есть Даория.

– Это не наш родной мир. Пришло время вернуться домой, – ответила Клото, одарив меня ласковой улыбкой.

Богини смотрели на меня с теплом, взгляды казались доброжелательными и любящими, а остальные цари молчали, ожидая моей реакции. Это всё лишь сильнее сбивало с толку. Идея – сущий бред, и я абсолютно не понимал, откуда она взялась спустя сколько?.. Тысячелетия?

– Если мы вернёмся в Палагеду, то произойдёт именно то, чего ты так желаешь, Микель. Со временем мы вновь станем единым народом, как было в самом начале, и мир наступит сам собой, – добавила Атропос, заметив моё смятение.

– Мы никогда не сможем объединиться с палагейцами, – уверенно возразил я, ошарашенный их непониманием. – Вы действительно их не знаете! Тысячелетия мы жили раздельно. У нас единые корни, схожий язык и традиции, но мы более не единый народ. И я говорю не только о наших способностях. Слишком много времени прошло. Если все даории попытаются вернуться, как вы говорите… домой, – я с трудом выдавил это слово, оно не имело ничего общего с правдой, – то палагейцы не примут нас с фейерверком и конфетти! Мы будем захватчиками в их глазах… и это абсолютная правда. Начнётся война! И даже при победе ассимиляция займёт многие столетия. Целые поколения проживут либо в страхе, либо угнетённые…

Я не сумел продолжить, наблюдая, как богини расслабленно кивают в такт моим словам. Я пытался переубедить, а они согласны? Их поведение сбило с толку, как и спокойствие на лицах царей, словно эти темы уже обсуждались, а я бессмысленно сотрясаю воздух.

– Определённо трудности будут, – согласилась Атропос, на её губах держалась успокаивающая улыбка, но я, наоборот, ощутил нарастающий ужас. Трудности?! – Разделение тоже шло проблематично, заняло годы, и никто не ждёт, что воссоединение пройдёт легко, но территории Палагеды в два раза больше Даории. Сперва мы всё так же сможем жить раздельно, как две соседствующие страны, и затем медленно придём к нужному согласию.

У богинь в запасе бесчисленное количество времени. Несколько сотен лет для них ничто, тогда как для моего Клана это целые поколения. Я посмотрел на царей, ожидая реакции, ведь они должны осознавать, что это скажется на их подданных.

– Но у нас уже есть дом! Мы в нём живём! – не выдержал я, не получив никакой поддержки. – Даория действительно планета с меньшим количеством континентов, может в этом дело? Нам не хватает места? Деторождение, что у нас, что у палагейцев, процесс сложный. Детей появляется мало, и я не думал, что перенаселение когда-либо станет проблемой… – Я не успел озвучить все свои мысли и внезапные вопросы, встречу прервал стук в двери.

Не дожидаясь позволения, вошли гоплиты, а я резко вскочил на ноги, заметив между ними Лексу. Она выглядела усталой, понуро смотря под ноги, пока двое мужчин из Клана Воды практически волокли её в центр зала. Первоначальное облегчение при виде живой сивиллы сменилось недоумением, ведь только вчера её увела Кассия, и на этом совещании я надеялся совместно с царями решить, как нам её вытащить.

– Ваше величество, мы нашли её в доме прорицательниц вместе с Кругом Старших. Эту сивиллу ищут, поэтому мы пригласили её пройти с нами, но она отказалась. Пришлось привести силой, – отчитался один из них Хелу.

Лекса раздражённо дёрнула рукой, вырвав свой локоть из хватки говорящего стража, но он снова вцепился в неё, будто она действительно могла убежать.

– Я же сказала, что хочу переодеться. Даже приказы царей не дают вам права прерывать собрания сивилл, – горделиво вскинув голову, строго отчитала гоплитов Лекса.

– Отпустите её, она прорицательница моего Клана, и я не отдавал приказов приводить её сюда, – твёрдо заявил я, направляясь к Лексе.

В горле встал ком, но мне удалось сохранить спокойное выражение лица. Мужчины её отпустили и с поклонами отступили назад, намереваясь покинуть помещение.

– Со всем уважением, Микель, но это мы отдали приказ, сняв с тебя часть внезапно свалившейся ответственности, – с неприкрытой снисходительностью разъяснил Хел.

Похоже, с царём Воды у нас действительно обоюдная неприязнь, но сейчас мне было не до препирательств. Я проигнорировал его заявление, больше обеспокоенный состоянием Лексы.

– Ты в порядке? – не думая о свидетелях, я взял её руки в свои, сивиллу колотила нервная дрожь, а вся показная уверенность – просто притворство, чтобы скрыть тревогу. – Тебя кто-нибудь обидел? Как ты вернулась?

– Я в порядке. Меня никто не тронул и хорошо кормили. Я только переночевала на Переправе в комнате Кассии, а после меня отпустили, сопроводив до прохода в Санкт-Данаме. Вернувшись, я хотела сменить одежду, увидеться с сёстрами, а потом пойти к тебе, но эти двое не хотели слушать, – она говорила тихо, пока я успокаивающе поглаживал её запястье, чтобы помочь унять дрожь.

– Что это? – я перевернул её левую ладонь, заметив бинт.

– Всё хорошо, это не они. Кассия и Гипнос мне ничего не сделали, – торопливо оправдалась Лекса, пытаясь спрятать руку, но я держал крепко, осматривая. На бинтах была кровь, похоже, порез свежий. – Из-за этих болванов пришлось торопиться, и я случайно порезалась о ножницы на столе, – заверила она, бросив недовольный взгляд на гоплитов, открывающих двери, чтобы выйти.

Я позволил ей забрать ладонь, убедившись, что синяков на запястьях нет, платье достаточно открытое, чтобы осмотреть горло и ключицы. Я немного расслабился, не найдя никаких ссадин или ушибов. Вряд ли Лекса стала бы скрывать, если бы палагейцы её обидели.

– Это ведь та самая сивилла, которую забрали с собой? – уточнила Атропос, выходя вперёд, я отошёл, чтобы не загораживать Лексу, но встал рядом, негласно оказывая ей поддержку перед богинями. – Как ты сбежала?

– Я не сбегала, – опять занервничала Лекса, торопливо кланяясь мойре. – Они меня отпустили. Судя по всему, я была временным заложником, чтобы они могли беспрепятственно уйти. Утром двое палагейцев сопроводили меня в Санкт-Данам к проходу в администрацию. Оттуда я направилась вначале домой, а затем хотела доложить о возвращении своему царю.

– Мы рады, что ты вернулась целой и невредимой, – заверила Атропос, Лекса улыбнулась в ответ неуверенно, явно чувствуя себя неуютно под всеобщим вниманием. – Ты видела Гипноса?

– Да.

– Подойти ближе, я хочу посмотреть, что ты видела на Переправе. Может, это наведёт нас на понимание его дальнейших планов. Брат всегда любил их строить. – Атропос посмотрела на согласно кивнувшую Клото и протянула руки к Лексе, приглашая ту подойти.

Сивилла неопределённо мотнула головой и отступила на полшага.

– Я почти не говорила с Гипносом, он просто… просто спрашивал… про своего сына. С-спрашивал, кто я… и… потом меня сопроводили с Переправы. В основном я г-говорила с Кассией. Я могу рассказать, если…

Все с недоумением смотрели на Лексу, не ожидав её внезапного и столь очевидного волнения.

– Не будем терять время, – успокаивающе заверила Клото. – Сестра посмотрит так же, как и ваши видения. Это будет быстрее.

Лекса мёртвой хваткой вцепилась мне в руку, до боли сдавив запястье. Она бросила на меня затравленный взгляд.

– Я не могу, Микель, – едва шевеля губами, взмолилась она, не желая идти к Атропос.

Кровь отлила от моего лица, когда я понял причину.

– Твои соли? Ты потеряла их?

– Соли? – Мимолётное недоумения на её лице сменилось пониманием, Лекса энергично закивала. – Да, соли! Точно. Я не успела их взять. Они остались в другой одежде. Я не могу им показать…

– Думаю, Лекса очень устала после произошедшего, – заговорил я. В её ответе было нечто странное, но я сделал шаг вперёд, отвлекая внимание от сивиллы. – Она обязательно покажет вам увиденное завтра. Из-за демонстрации своих прорицаний ей бывает плохо, и лучше, если вы позволите ей немного отдохнуть.

Атропос с недоумением подняла брови, Клото задумчиво закусила губу, глядя то на меня, то на сестру.

– Да, прорицание – сложная способность, и некоторые сивиллы действительно с трудом переносят передачу видений, но сейчас речь ни о них, – заверила меня Атропос. – Я посмотрю пережитое ей вчера. Это абсолютно безопасно.

– Вы уверены, я ведь видел…

– Обещаю. Это отличается от передачи прорицаний.

Я обернулся к Лексе, но та побледнела как полотно. Хоть она и пыталась выглядеть сдержанной, но в распахнутых глазах читался ужас. Она сильнее сдавила моё запястье.

– Она пообещала, Лекса. Соли не понадобятся.

– Мне нельзя… я…

– Подойди, дорогая, – прервала Атропос чуть строже.

Лекса тяжело сглотнула, торопливо дыша через нос. Она с трудом разжала пальцы и медленно направилась к Атропос, время от времени бросая встревоженный взгляд на меня. Я старался сохранять уверенность и подбадривающе улыбнулся, кивнув. Если что-то пойдёт не так, я заставлю мойр ей помочь любым доступным способом. Взмахом руки я подозвал своего нового телохранителя от Клана Огня. С Тионом познакомился только сегодня, у нас разница в двадцать лет, но внешне он ненамного старше. Мне понравилась его молчаливость. Простого жеста хватило, чтобы он оказался рядом.

– Приведи целителя с лекарствами. Маловероятно, но возможен обморок, – тихо попросил я, и Тион тут же направился к выходу.

Дверь закрылась, и Лекса моментально обернулась на звук, не дойдя до Атропос несколько шагов. Я нахмурился, стараясь понять причину её тревоги. Есть ли смысл богиням врать, они ведь ничего не увидят, если ей станет плохо. По спине поползли мурашки от мысли, что что-то не так с её воспоминаниями. Её дар… она же хотела…

– Давайте перенесём это на завтра, – попросил я, широким шагом догоняя Лексу. – Она слишком устала, и эта сивилла принадлежит Клану Металлов. У неё нет наследников, и я должен быть уверен, что просмотр воспоминаний не подорвёт её здоровье.

Лекса буквально приросла к месту, в маковых глазах появилась надежда.

– Не стоит волноваться. С ней всё будет хорошо, – ответила Атропос.

Лицо Лексы вытянулось, когда она ощутила приближение мойры. Сивилла успела лишь обернуться, и богиня прикоснулась пальцами к её вискам. Я замер, видя, как вены Лексы на шее налились чем-то светящимся. Оно стремительно поднялось по подбородку и щекам, направляясь к её вискам. Словно нечто было в её крови и разом отозвалось на прикосновение богини, исчезнув под её пальцами. Глаза Атропос удивлённо распахнулись. Я задержал дыхание, не зная, что мне только что померещилось. Остальные цари притихли, наблюдая. Выражение недоумения Атропос сменилось изумлением, а следом ужасом.

– Нет… нет-нет… – лепетала богиня, мотнув головой.

Лекса мелко задрожала, но первый вопль боли сорвался именно с губ Атропос, за ней вторила сивилла. Секунды растянулись, всё тело Лексы вытянулось в болезненную струну, словно каждую мышцу свело спазмом. Они продолжали стоять, невидяще глядя друг на друга, они кричали, но не могли пошевелиться. Несмотря на гримасу боли, исказившую лицо Атропос, та не отнимала рук. Я бросился к Лексе, а Клото оттащила сестру от сивиллы. Обе обмякли и прекратили вопить, как только мы их расцепили.

– Вы солгали! – гневно закричала Лекса, едва не бросаясь на Атропос. – Это всё ложь! Вы знали уже давно!

Она едва стояла, пока я её держал. Всё тело сивиллы знобило, а щёки были в слезах, но она всё равно повышала голос на ошарашенную Атропос в руках Клото. Обе богини смотрели на сивиллу в ужасе и недоумении.

– Что он тебе дал? Что в твоей крови?! – опомнилась Атропос, пытаясь встать на ноги.

Она казалась обессиленной, свет вокруг потух, и, несмотря на всю красоту, Атропос выглядела проще, чем мгновения назад, будто пелена божественности спала.

– Вы солгали!! – в бешенстве заверещала Лекса, и у неё пошла кровь из носа.

– Успокойся! Что происходит? – я пытался её утихомирить, но она вырывалась, намереваясь наброситься на мойр с голыми руками.

– Ради этих лживых прорицаний погибла моя бабушка?! Мои сёстры?! Сколько сивилл умерло из-за этих кошмарных видений, а вы всё повторяли, что это Кассия?! Она лишь часть, и не самая главная!

– Кассиопея станет нашим концом… – залепетала Атропос, не в силах скрыть страх.

– Кассиопея, а не Кассия! Вы лгали! – эхо нового крика Лексы разнеслось по залу, а я не мог собрать мысли воедино. – Всё это ложь! Неважно, родилась Кассия или нет! Умрёт она или нет! Мы всё равно сгорим!

– Неправда! – встряла Клото, бледнея. – Она усугубит…

– Да, усугубит, но не она… принесёт смерть… – Лекса захрипела, на губах появилась розовая слюна.