Текст книги "Под защитой трепетного сердца"

Глава 2

«Какой приятный голос», – подумал Хью.

Несомненно, австралийский акцент. Голос мягкий, хорошо поставленный. Девушка периодически смеялась, возможно, нервничала. Хотя Хью не был в этом уверен. Ее смех звучал очень естественно.

Итак, ее имя – Эйприл… Он взглянул на распечатанное резюме, лежавшее перед ним.

Она отвечала на последний из четырех вопросов собеседования. И отвечала неплохо. Хью откинулся на спинку кресла, внимательно слушая Эйприл. Ее голос звонко лился из динамиков ноутбука, заполняя собой всю комнату.

Сегодня он проводил уже третье аудиособеседование, организованное ассистенткой по набору персонала, Каро. Два других кандидата, правда, резко отличались от этой необычной девушки. Один – искусствовед, другой – специалист по античности. Их знаний более чем хватало для позиции, которую он предлагал. Но он чувствовал, что оба кандидата, используя свои профессиональные навыки, выставят все эти пыльные коробки чуть ли не кладом. Да, это и был клад, с которым он собирался навсегда распрощаться.

– Опыт работы в благотворительном фонде «Молинье фаундейшн» отражает мое понимание того, насколько важно для некоторых клиентов сохранить анонимность, – продолжала Эйприл. – Я часто общалась со спонсорами, которые просили сохранить их имена и фамилии в строжайшем секрете. Некоторые же объявляли названия своих компаний позже, уже после взносов. Как вы понимаете, и в том и в другом случае от меня требовалась внимательность и осторожность.

– Но в фонде вы были координатором социальных сетей, насколько я понял, мисс Спенсер? – сказал Хью, вновь заглядывая в ее резюме. – Откуда же взялся опыт в столь… деликатных вопросах?

Возникла недолгая пауза.

– Моя роль в фонде была гораздо шире. Я тесно взаимодействовала с директором, составляла график публикации постов, изучала комментарии. Мне точно нужно было знать, что анонсировать в публикациях фонда, какие ответы удалять. С благотворителями лучше проявлять максимальную деликатность, иначе они просто уйдут.

Из заметок Каро Хью понял – Эйприл пригласили на собеседование главным образом из-за работы в фонде «Молинье фаундейшн». Для него же определяющим моментом станет возможность соблюдения полной конфиденциальности.

– Вы сразу же сможете приступить к работе? – спросил он.

– Конечно, – ответила Эйприл.

– Хорошо, спасибо, мисс Спенсер. Мы примем решение в ближайшее время.

На этом он прервал связь.

Эйприл покинула небольшой конференц-зал и вернулась в кабинет рекрутера.

Все казалось очень странным. Отправляясь утром на собеседование, она надеялась получить должность начинающего координатора соцсетей. Вместо этого ей предложили распаковывать какие-то коробки и ящики и тут же устроили аудио-интервью с боссом.

Напротив нее сидела Кэролайн Чжу, старший рекрутер в агентстве.

– Ох, – сказала Эйприл. – Не думаю, что получу эту должность.

Эйприл чувствовала себя ужасно. Нет, она отвечала на все вопросы хорошо, но Хью Беннел сказал ей всего пару слов, и это не похвала.

– Возможно, – безразличным тоном ответила Каро. – Но я несколько лет сотрудничаю с мистером Беннелом. На собеседованиях он всегда немногословен.

Эйприл кивнула: очень уж немногословен.

И вообще, ей мало что удалось выяснить о нем. Конечно, она знала «Конкретику» – на любом смартфоне было установлено по крайней мере одно приложение этой компании. У Эйприл было даже шесть приложений – все связаны с планированием, аналитикой и онлайн-сотрудничеством. На сайте компании значилось, что Хью Беннел – ее основатель. Больше ничего.

Также Эйприл узнала, что Хью вырос в лондонской муниципальной квартире, был единственным сыном одинокой трудолюбивой матери. После окончания университета он удалил все упоминания о себе в Интернете. Даже в Википедии о его жизни была написана всего пара строк. О фотографиях и говорить нечего.

Очень неожиданно, таинственно и даже интригующе.

– Скоро все будет известно, – продолжила Кэролайн. – Господин Беннел принимает решения очень быстро.

– Не могли бы вы чуть больше рассказать мне о вакансии?

Кэролайн надменно вздернула бровь:

– Я уже сказала, что информация строго конфиденциальна. Хью Беннелу нужен ответственный добросовестный человек, который поможет ему разобрать множество коробок с вещами. Не антиквариат, ничего криминального. Но начать нужно немедленно.

– Почему вы думаете, что я подхожу для этой должности?

– Потому что вы очень хотите работать. И вам очень нужны деньги. Я сразу вас раскусила.

Это правда. Впав в отчаяние после конфуза с кредитной кассой, Эйприл немного переделала резюме, заявив о себе как о координаторе социальных сетей. Что, по сути, было правдой. Она четко определила дальнейшую цель: работать как можно больше. Поэтому уже на следующий день после неприятного инцидента в магазине пришла на собеседование в агентство, расположенное в двух шагах от ее шикарной квартиры.

К счастью, Кэролайн оценила ее энтузиазм. Ее телефон вдруг зазвонил.

– Отлично, господин Беннел. Я сообщу об этом успешному кандидату.

Кэролайн повесила трубку и произнесла:

– Ну вот, все так, как я и думала, а я редко ошибаюсь. Мистер Беннел берет вас на работу. Вы начинаете немедленно.

– Распаковывать коробки?

– За очень даже приличные деньги. Вот адрес.

Дом Хью Бенннела оказался очень красивым. Расправив плечи, она постучала в дверь.

Хью встретит ее сам – так сказали Эйприл. Сначала она немного удивилась, ведь наверняка у руководителя такого масштаба есть целый штат сотрудников. Но тут же вспомнила, что собеседование проводил тоже он. В общем-то, такое поведение полностью соответствовало атмосфере таинственности, которой было окутано его имя.

Эйприл не успела переодеться, на ней по-прежнему был «костюм для собеседований», как она его называла. Начищенная обувь, аккуратный элегантный пучок.

Черная дверь внезапно открылась, и за ней показался мужчина. Высокий, темноволосый, кареглазый. Он смотрел прямо на Эйприл. Она словно застыла под его пристальным взглядом: так вот как выглядит загадочный программист-миллиардер! Невероятный красавец.

– Доброе утро! – произнесла она уверенным тоном. – Я Эйприл Спенсер. А вы – мистер Беннел?

Он кивнул:

– Быстро приехали.

– Я старалась. В агентстве сказали приступать немедленно.

Эйприл умела заполнять паузы в разговоре, но сейчас она замерла, не в силах пошевелиться. Хью все еще смотрел на нее, его взгляд был непроницаемым, но внимательным. Эйприл почему-то ощутила необыкновенное спокойствие рядом с ним.

Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы изучить его. Полюбоваться контрастом оливковой кожи и темных волос, широким разлетом бровей, острыми скулами и изящным ртом. Угловатый подбородок и нос с горбинкой, как ни странно, только добавляли шарма. Длинные волосы и щетина явно были элементарной небрежностью, а вовсе не данью моде, но его это вовсе не портило. Наоборот, делало более совершенным.

– Пожалуйста, проходите, – сказал Хью спокойно, словно не заметив замешательства гостьи. Словно прошла секунда или две. Может, так и было?

Эйприл вдруг занервничала, и сама на себя разозлилась. Нужно собраться с мыслями, ведь она только что познакомилась с боссом. Вероятно, смущение просто от усталости и бесконечных поисков работы. Но она не могла обмануть саму себя: никакой усталостью нельзя было объяснить то, с каким интересом она рассматривала его статную мускулистую фигуру, широкие плечи. Она не могла притворяться, что не знала, к чему это сладостное томление внизу живота.

Она знала. Но всегда связывала это приятное чувство с Эваном. Только с Эваном.

Эйприл на секунду закрыла глаза: нет, нет и еще раз нет. Она пролетела полмира вовсе не для того, чтобы растечься бесформенной лужицей перед мужчиной. Перед новым боссом! И не важно, насколько загадочным.

Конечно, она прилетела сюда и не для того, чтобы работать в двух разных местах одновременно и ютиться в жалком общежитии. Она просто хотела почувствовать себя самостоятельной. Без помощи матери и без Эвана – впервые с семнадцати лет. И ей очень нужна была работа с щедрой почасовой оплатой, а вовсе не эти бабочки в животе.

– Мисс Спенсер?

Эйприл открыла глаза.

– Прошу прощения, мистер Беннел.

– Все в порядке?

У Хью были невероятные глаза: задумчивые, глубокие.

– Конечно, – ответила она, широко улыбаясь.

– Я только хотел сказать, что нам надо пройти на кухню. Там я объясню ваши обязанности.

Эйприл кивнула и прошла за ним по довольно узкому коридору рядом с пыльной огромной лестницей. Пока они шли, она отчаянно пыталась выкинуть из головы мысли о том, насколько прекрасен новый босс. Но все время отвлекалась на его мускулистые ноги, облаченные в идеально подогнанные джинсы.

Как бы там ни было, впервые после расставания с Эваном она почувствовала себя по-настоящему живой.

* * *

Эйприл Спенсер была красивой. По-настоящему красивой. Казалось, она сошла в дом его матери прямо со страниц модных каталогов.

Некоторое время Хью просто смотрел на нее, чувствуя себя беспомощным. Разглядывал ее каштановые волосы, фарфоровую кожу и кристально-голубые глаза, розовые губы, покрытые блеском. Ее тонкую талию, которую сложно было скрыть под пальто.

Он ожидал увидеть какую-нибудь туристку с рюкзаком. Правда, чуть моложе, чем Эйприл. Девушку, способную с легкостью поднять не одну коробку.

Эта женщина была совсем другой. Перед Хью предстало само совершенство. Она излучала небывалую уверенность, словно привыкла командовать – домом или целой корпорацией. Но уж никак Хью не мог представить ее копающейся в пыльных коробках. Такое просто не укладывалось в его голове.

Поэтому Хью сразу же отнесся к незнакомке настороженно. Он впустил девушку, собираясь устроить ей допрос пристрастием и выяснить, кто она на самом деле и что ей нужно. Но как только он повернулся к ней, он увидел, что ее глаза были закрыты. И она часто дышала, явно скрывая волнение. Секунду он наблюдал за гостьей и вдруг остро ощутил ее тщательно замаскированную за уверенностью и улыбкой уязвимость. И вместо сухих расспросов он поинтересовался, все ли в порядке.

Вместо того чтобы звонить в агентство и просить найти кого-то более подходящего на эту должность, он провел девушку на кухню и сразу же предложил подписать договор, ключевым пунктом в котором было соблюдение конфиденциальности.

На кухне от неуверенности красавицы не осталось и следа. Но он прекрасно знал, как обманчиво бывает первое впечатление. Хью и сам был довольно скрытным. Однако эта девушка по-прежнему не соответствовала его представлениям о наемном работнике, готовом часами разбирать груду пыльного хлама.

Эйприл положила ручку на документы.

– Все сделано, мистер Беннел, – произнесла она, все так же широко улыбаясь.

– Можешь называть меня Хью. И давай на «ты».

– Отлично, тогда я просто Эйприл.

Хью снова поразила необычная красота его новой сотрудницы, но усилием воли он вернулся в реальность. Привлекательность коллег никогда не волновала его.

Хью быстро кивнул, улыбаясь.

– Ты будешь работать одна, – произнес он безапелляционно. – Перед тобой рекомендации, касающиеся сортировки вещей. Все документы, содержащие личные данные, нужно сохранять, прочие – уничтожать. Вещи, представляющие хоть какую-то ценность, должны быть отданы в качестве пожертвований. Хлам и мусор смело выкидывай. В документах есть контакты благотворительных фондов, с которыми нужно будет связаться.

Эйприл кивнула, взглянув на бумаги, которые передал ей Хью:

– Ты хочешь оставить только ценные бумаги? Больше ничего?

– Да, – ответил Хью резко. Так, что Эйприл тут же оторвалась от изучения рекомендаций.

– Хорошо, – произнесла она осторожно. – Но как же мне с тобой связаться, если вдруг появятся вопросы?

– Никак. Меня обычно не беспокоят по пустякам.

Красивые губы Эйприл вытянулись в тонкую линию.

– Но с кем же мне тогда контактировать?

Хью равнодушно пожал плечами:

– Контактировать ни с кем не нужно. В моих инструкциях все четко сказано. Просто в конце каждого дня я буду ждать письменный отчет о проделанной работе.

Эйприл встретила его взгляд:

– Значит, я могу свободно передвигаться по этой комнате с ящиками и самостоятельно принимать решения о том, как поступать с вещами?

– Да. Все равно там один только хлам. Обещаю, ты не наткнешься на скрытое состояние.

Эйприл, впрочем, не была в этом так уверена.

– Кроме того, речь идет вовсе не о комнате, а о целом доме.

Глаза Эйприл расширились от удивления.

– Прости?

Хью нетерпеливо провел рукой по волосам: он мечтал положить конец этому разговору и уйти из дома, где чувствовал отчаяние и угнетение. Эта женщина лишь усложняла ситуацию.

– В доме три этажа. Мебели много, но не поднимай ничего тяжелого. Оставляю ключ и код безопасности. Рабочий день будет длиться восемь часов.

Хью замер, пытаясь понять, все ли важное сказал Эйприл.

– Если возникнет чрезвычайная ситуация, действительно чрезвычайная, можешь позвонить мне. Телефон есть в документах.

– Это все? – уточнила Эйприл.

– Да.

– Отлично. С чего начинать?

Минуту спустя они стояли перед огромной стеной картонных коробок.

– Ух ты, никогда не видела ничего подобного раньше!

– Ну что ж… думаю, фронт работы ясен, – ответил Хью, давая понять, что разговор окончен.

– Да, я все сделаю… для тебя, – заверила Эйприл, словно ища его взгляд и стараясь доказать преданность.

Хью был одной ногой на пороге, но что-то заставило его повернуться. В глазах Эйприл читалось… сочувствие, или ему показалось? Нет, в утешении он не нуждался. Как и не нуждался в дополнительных вопросах этой странной незнакомки.

– Это просто твоя новая работа. И только, – с ухмылкой заявил Хью.

Теперь он наконец был свободен. Закрыв за собой парадную дверь, Хью вдохнул полной грудью.

Глава 3

Два дня подряд Эйприл сидела, скрестив ноги, перед огромным количеством коробок, в окружении пыли. На ней были джинсы, кроссовки и широкая футболка. Джемпер пришлось снять – благодаря отличному отоплению она сразу же вспотела за работой. Волосы она собрала в высокий пучок, чтобы не мешали. В небольших колонках, подключенных к телефону, играли хиты местной радиостанции, отвлекая от пугающей тишины.

Этот массивный дом был довольно шумным. В нем часто слышалось эхо.

В первый день работы Эйприл пришлось несладко: она разбирала коробки на высоченных каблуках, в узкой юбке, сковывающей движения. К тому же в абсолютной тишине. Удивительно, как такой огромный дом мог быть таким пустынным и неуютным.

Теперь ее немного спасало радио. На третий день работы многие ящики уже лежали в холле полностью разобранными. При помощи измельчителя бумаг удалила все старые ресторанные меню, модные каталоги обуви и местные газеты. Также она уже собрала несколько коробок для пожертвований: в них были книги и разные тряпки, мужские шелковые галстуки, множество керамических ваз, чайные полотенца и многое другое. Эйприл пыталась распределить вещи по группам, но у нее ничего не вышло.

В большинстве ящиков, как и предупреждал Хью, действительно был один хлам: упаковки от электронных изделий – без самих предметов. Желтые газеты с бульварными сплетнями о звездах реалити-шоу, выпущенные лет десять назад. Пакеты из-под соли и сахара, старые ручки, высохшая тушь или лак…

Как ни старалась, Эйприл ничего не могла понять о человеке, которому принадлежали эти вещи. Их было очень много, но они ничего не говорили о хозяине. Могло ли все это принадлежать Хью? Эйприл так не думала. Этот человек явно любил порядок и логику – вспомнить хотя бы его подробные четкие инструкции, которые он передал ей в первый день. Нет, Хью не потерпел бы подобного хаоса. Он был организован, излучал спокойствие и уверенность.

Правда, в первый день все изменилось, как только они вошли в эту комнату. Хью вдруг стал напряженным, что выражалось в позе, голосе… во взгляде. Он хотел немедленно уйти.

Очевидно, все эти коробки ему не принадлежат. Но явно они как-то связаны с близким для него человеком. Вероятно, их владелица – женщина: журналы, каталоги обуви, туалетные принадлежности… Но кто она? Бывшая жена? Мама? Сестра? Подруга?

Эйприл твердо решила разгадать тайну коробок. Однако энтузиазм быстро испарялся.

По радио ведущий с идеальным британским акцентом читал новости. Неужели только десять утра? Время сегодня казалось бесконечностью. Вздохнув и расправив плечи, Эйприл принялась распаковывать очередную коробку. Что там? Несколько пустых деревянных фоторамок, одна с треснутым стеклом, две огромные телефонные книги – зачем они в век Интернета? Рамки Эйприл решила сложить в коробку для пожертвований, а справочники – утилизовать.

Выходя в холл, Эйприл не сразу заметила, как из книг вылетела какая-то бумажка. Она подняла старую, пожелтевшую от времени закладку, украшенную двумя красными сердечками, нарисованными детской рукой:

«Счастливого Дня матери!

С любовью, Хью».

Почерк был аккуратным – ребенок явно уже учился в школе.

Отлично: появилась новая категория вещей. И Эйприл решила назвать ее «Хью». Вечером она сообщила начальнику о своей находке в электронном письме.

Новое письмо от Эйприл в папке «входящие» Хью заметил где-то часов в пять вечера. Кроме отчета, оно содержало тему и дату. Эйприл любила предварять отчет болтовней, но Хью быстро пресекал пустые разговоры, выбирая строго официальный тон.

Работа шла медленнее, чем он планировал. Но ошибки его помощницы здесь не было: виновато его собственное желание немедленно избавиться от надоевших коробок. Он ненавидел их, и, казалось, они отвечали ему взаимностью. Он ненавидел мать за ее любовь к коллекционированию всякого хлама. Конечно, он без проблем мог нанять целый штат сотрудников, которые вмиг отправят мусор на помойку. Но он просто не мог этого сделать.

«Привет, Хью!

Сегодня я нашла эту закладку. Фото в приложении. Если найду еще что-то подобное, дам знать. В остальном все хорошо. Разобрала почти две трети вещей в этой комнате».

Не читая письмо, Хью щелкнул мышкой на картинку, вложенную в файл.

Через минуту он уже стоял в холле дома его матери.

Хью замерз, потому что, выбегая из подвала, забыл надеть куртку. Он прошел на кухню: Эйприл надевала пальто, явно собираясь уходить. Странно, в простой футболке и с этим высоким пучком она выглядела значительно моложе.

– Не волнуйся, я ее не выбросила.

– Не выбросила что?

– Закладку. Она в коробке, которую я назвала «Хью». Ее нужно оставить?

– Нет! – почти прокричал Хью.

Эйприл удивилась, но ее взгляд казалось, остался равнодушным и безучастным.

– Значит, я уничтожаю ее? Уверен в этом?

– Это просто старая, никому не нужная закладка!

Еще несколько минут назад он не помнил о том отрезке своей жизни. Удивительно!

– Хорошо. Но что делать, если найду еще нечто подобное: открытки, письма… Явно будут и фотографии, потому что сегодня мне попались пустые фоторамки.

– Фотографии также смело могут отправляться в корзину! – прокричал Хью. Ему вновь хотелось немедленно покинуть этот дом.

Эйприл внимательно следила за тем, как он переминался с ноги на ногу. Во взгляде ее голубых глаз читалась забота.

В нем вдруг возникала суетность и нервозность, которой он раньше никогда в себе не замечал. Теперь, когда все коробки постепенно перемещались в фойе, Хью вдруг заметил беспорядок. Например, в глаза бросилась кофейная кружка, которую Эйприл оставила в раковине. Пробравшись сквозь часть коробок, он схватил кружку и открыл посудомоечную машину.

– Я могу помыть ее сама, – сказала Эйприл.

Проигноировав ее слова, Хью открыл горячую воду, взял пену для мытья посуды и стал усердно намыливать кружку. Эйприл удивленно пожала плечами. Но и сам Хью вряд ли понимал, что делает.

– Вы можете идти домой, – произнес он, тщательно смывая следы кофе с чашки, на которой значился незнакомый ему логотип «Фримантл». Значит, это посуда Эйприл, а не его матери.

Закончив мыть кружку, Хью поставил ее в сушилку для посуды. И даже не заметил, как тихо к нему подошла Эйприл. Она замерла совсем близко к Хью, взяла полотенце и кружку и начала протирать ее.

Эйприл не смотрела на него, сосредоточившись на своей работе. Она слегка наклонила голову, и прядь ее темных волос, выбившаяся из пучка, трогательно падала на затылок. Девушка была так близко, что он заметил пыль от коробок на ее волосах и темную полосу на скуле.

Вдруг Эйприл оторвалась от чашки и взглянула прямо на Хью.

Он отметил, насколько она высокая, даже без каблуков. Сегодня на ее губах не мерцал блеск и ресницы не были так густо накрашены. Хью догадался, что она не нанесла макияж, и это ничуть не портило ее. Эйприл была не хуже и не лучше, чем тогда, в первый день. Она просто была другой. И ему очень понравилась эта естественность.

Хью по-прежнему не представлял ее за распаковкой пыльных коробок, но в простой домашней одежде она выглядела так же великолепно, как и в строгом офисном костюме. И ее взгляд все так же выражал уверенность и прямоту. Хью оценил это.

Он понимал, что его мысли принимают опасный оборот. Он – начальник, Эйприл – его подчиненная: вот о чем нужно думать прежде всего. Но он не мог не любоваться этой загадочной женщиной.

– Я знаю, это дом твоей матери. Понимаю, насколько тебе тяжело. – Ее голос звучал все так же мягко, проникая в самое сердце. – Ты хочешь, чтобы я вернулась сюда завтра?

Черт, неужели она решила, что он уволит ее из-за какой-то глупой закладки?

Хью быстро кивнул.

– Хорошо, тогда я оставлю здесь свою кружку, – произнесла Эйприл. Она обошла Хью и поставила чашку в шкаф. В этот момент он, сам не зная почему, боялся даже взглянуть на нее.

Надев пальто и завязав красный вязаный шарф, Эйприл сказала:

– Увидимся завтра. – Ее улыбка была все такой же открытой.

И тут же ушла, оставив Хью наедине с мыльными пузырьками.

Эйприл нашла себе ночную подработку в супермаркете – нужно было раскладывать продукты на полках. Вернувшись после смены, она решила позвонить матери. Хорошо, что соседка по комнате уже давно спала.

В этом хостеле в Шордиче селились случайные туристы. Свидетельства их бурного веселья валялись повсюду: пустые бутылки из-под пива на дешевом кофейном столике, старые чипсы, пластиковая посуда. На диване одной туристки из Австралии спал какой-то незнакомец. Его грязные скомканные простыни и одеяла до сих лежали в углу, словно сами собой должны были отправиться в стирку.

Такой хаос царил в хостеле почти всегда. Эйприл тошнило от беспорядка, и она иногда начинала уборку – специально шумела, чтобы привлечь к себе внимание. Но вскоре ей стало очевидно: ее старания остаются незамеченными. Поскольку она была самой взрослой среди всех жильцов, от нее ожидали особенной ответственности. Но Эйприл и так слишком уставала на двух своих работах. Бесплатная уборка помещений совсем не входила в ее планы.

Поэтому однажды она устроила домашнее собрание и представила всем график дежурств. Соседи иногда соблюдали его. Но не сегодня.

Стряхнув мусор с дивана, Эйприл села, достала мобильный и набрала номер матери.

– Дорогая!

В Перте было восемь часов утра, но Эйприл знала, что мама встает рано. Не так давно она вышла на пенсию, отдав бразды правления «Мулинье траст» старшей сестре Айви. Правда, теперь у нее появилась новая роль в совете директоров и в работе с инвесторами. Ирина Мулинье совсем не напоминала типичную пенсионерку, что не удивляло ее родных.

– Мам, привет! Как дела?

– Нейт уже так хорошо разговаривает. Вчера попросил меня передать ему бисквит. Разве он не чудо?

Ирина обожала своего двухлетнего внука, стараясь как можно больше времени посвящать общению с ним.

– Как ты, крошка? – поинтересовалась она у дочери спустя пять минут болтовни о Нейте.

– Хорошо, – ответила Эйприл автоматически. – Надеюсь, что хорошо…

– Что случилось?

И Эйприл рассказала маме обо всем: и о трогательной закладке, и о странных инструкциях нового босса. Она умолчала лишь о том, какую боль заметила в глазах Хью в последний раз, когда они виделись на кухне.

Ирина всегда умела оставаться беспристрастной:

– Если твой босс настолько черств, это не твоя забота.

Но Эйприл вовсе так не считала. Ей хотелось разгадать, что скрывает суровость Хью.

– Понимаешь, я чувствую, на самом деле он другой…

– Ты ведь всегда можешь уйти, если что-то тебе не понравится.

– Он неплохо платит.

– Я знаю…

Ирина замолчала, но Эйприл знала, о чем она думает: мама разрывалась между желанием помочь дочери с финансами, оплатить долги по карте и желанием дать возможность быть самостоятельной. И в конце концов, Ирину можно было понять: она всю жизнь поддерживала Эйприл материально, и та никогда не возражала. Они были баснословно богаты, счет кредитки исчислялся множеством нулей. Хотя единственное, что по-настоящему заслуживало оплаты, – это ее работа для благотворительного фонда. Да и то делам Эйприл посвящала час… в лучшем случае два часа в день. Львиная доля времени уходила на создание идеального глянцевого образа, фотографии и соцсети.

Никчемная, бесполезная жизнь.

– Ты же понимаешь, зачем мне все это нужно? Жить здесь, не рассчитывая на вашу поддержку!

– Конечно. И я горжусь тобой. Правда, мне все же немного стыдно: не могу перестать все время о тебе беспокоиться.

Эйприл смутилась, поняв, что мать по-прежнему не ожидает от нее слишком многого. И в этом она виновата сама.

– Но это моя работа – беспокоиться о своих детях, – продолжала Ирина. – Я твоя мать. Но вот тебе мой «нематеринский», если хочешь, совет: держись за эту работу, покрой задолженность по карте, если это тебя так волнует. И… малышка, я все же надеюсь, что однажды ты бросишь этот ужасный хостел и вернешься домой…

– Мама, конечно! – улыбнулась Эйприл. – Я сделаю все, что от меня зависит. И даже больше. Кстати, мам, ты хранишь всякие такие штучки? Ну, наподобие детских поделок, открыток, закладок… все, что мы делали в школе ко Дню матери и прочим праздникам?

– Нет, конечно! – рассмеялась Ирина. – Но я помню, как под покровом ночи всю эту ерунду выбрасывали в мусор.

Эйприл проговорила с матерью еще пару минут. Положив трубку, она мысленно вернулась к Эвану и к выцветшей старой закладке.

Возможно, она просто чересчур сентиментальна? Конечно, сложно было сказать, что на самом деле чувствовала Ирина, выбрасывая ее детское творчество в помойку. Сейчас же она показалась равнодушной и даже не заметила беспокойства дочери.

Но реакция Хью была поистине необычной. Он немедленно прибежал к Эйприл, чтобы увидеть эту закладку. Он мыл чужую кружку, пытаясь отвлечься, не понимая толком, что делает. Словно его мир только что рухнул…

Эйприл чувствовала, что здесь скрывается какая-то тайна.