Текст книги "Последняя жемчужина"

13

– Сэр, вы собираетесь украшать витрину к Рождеству? – спросила Грета в один из декабрьских дней, убирая тарелки со стола.

– Это еще зачем? – бросил он.

– Просто я видела, что витрины Мандерфилда и Уэрелея красиво декорированы. Люди в это время года разглядывают витрины магазинов, подыскивая подарки. Я просто подумала, что, если…

Грета замолчала в нерешительности, понимая, что нарушает его привычный утренний распорядок.

– Не вижу смысла в том, чтобы загромождать витрину дешевыми вещами. Мой жемчуг говорит сам за себя, но если другие так делают и это приносит им пользу, то, пожалуй…

Он замолчал, в раздумье поглаживая бакенбарды.

– Я могла бы помочь, – вызвалась она. – Я видела витрины всех магазинов. Мы можем сделать что-нибудь особенное, не такое, как у остальных, чтобы привлечь внимание покупателей.

Грета глубоко вздохнула, боясь перестараться со своей инициативой.

– Полагаю, вреда от этого не будет. Что вы там придумали?

– Что-то морозно-сверкающее, там должны свободно стоять покрашенные в белый цвет прутики, наподобие веток. Если на них развесить браслеты и блестящие безделушки, а на подоконник под ними положить зеркало, то в нем будут отражаться сверкающие камни. Я один раз видела что-то похожее.

– Откуда вы берете все эти оригинальные идеи?

Эбен удивленно посмотрел на нее. Прислуге не положено высказывать собственное мнение, но он счел, что эта девушка может быть ему полезной.

– Я всегда смотрю в витрины магазинов. Пусть я не в состоянии купить что-либо из выставленного в них, но это не мешает мне и другим таким, как я, мечтать, не так ли? Множество покупателей желают приобрести подарки к празднику. Мне как-то попалось на глаза маленькое дерево с браслетами и ожерельями, которые висели на нем подобно рождественским украшениям.

Все это Грета видела своим внутренним взором, а у мистера Слингера была масса вещей, которые, как она думала, никогда не выставлялись напоказ в выгодном свете.

– Вам придется это делать в свое личное время. Я не могу закрыть магазин.

– Я могла бы как-нибудь вечером задержаться после работы. Это вас устроит?

– Вполне. Разумеется, вы все это будете делать под моим присмотром. Надеюсь, наши усилия не пропадут даром, – прибавил он.

– Если не попробовать, сэр, – выпалила она, не подумав, вправе ли она так высказываться, – вы никогда не узнаете, что из этого может выйти, так ведь?

Она заметила тень улыбки, промелькнувшую на его лице, и это была единственная реакция на ее дерзость.

– Должен отметить, Маргарет Костелло, меня удивляет то, что такие идеи рождаются в голове девушки вашего…

– То, что я из бедного квартала, сэр, вовсе не значит, что у меня нет воображения. Мистер Абрамс научил меня стремиться к высокому качеству и мастерству, научил верить в осуществление того, чего желаешь. Я постараюсь не разочаровать вас, сэр.

Сделав книксен, Грета с подносом в руках развернулась, чтобы уйти.

– Я не хотел вас обидеть, – сказал он.

Девушка отметила, что он смутился.

– Значит, в один из вечеров после закрытия магазина. Мы закроем ставни, чтобы никто не видел, что происходит внутри, и вы сможете заняться экспозицией. Я ограничусь холодным ужином, пирог со свининой вполне подойдет на этот случай.

– Нет, сэр, я приготовлю на плите горячее. Слишком морозно для холодной еды. Вот-вот пойдет снег, это чувствуется.

Взяв пальто и капор, она направилась к задней двери.

– Сегодня, Маргарет, идите через парадный вход и посмотрите на витрины других магазинов, пока там не позакрывали ставни.

* * *

Грета прошлась по Стоунгейту, затем свернула на Петергейт, где задержалась у входа в магазин, возле которого бедная Элиза Хант испустила дух. Она помолилась и поблагодарила старушку за то, что та невольно предоставила ей этот замечательный шанс.

Мистеру Слингеру нелегко угодить. При этой мысли Грета вздохнула. Она торопливо шла по улицам города под пронизывающим восточным ветром. Он требовал, чтобы в каминах горел огонь, завтрак был вовремя приготовлен, весь дом от первого до последнего этажа был убран, все задания выполнены, и все это без всяких там «пожалуйста» и «спасибо». Ему едва ли было намного больше тридцати, но выглядел он состарившимся раньше времени из-за седеющих на висках волос.

В мастерской на заднем дворе работал угрюмый тип по имени Нед, помощник мистера Слингера. За это помещение Грета не отвечала, но она всегда делала Неду чашку чаю, которую должна была оставлять перед дверью, крикнув ему об этом. Все тут было устроено совершенно иначе, чем в маленькой мастерской мистера Абрамса, где она научилась сортировать бусины и нанизывать жемчуг на нить.

Стоунгейт представлял собой оживленный проспект, на котором находились всевозможные заведения. Тут были и магазины одежды, и мастерские каретников, и книжные лавки, и даже ситценабивные цеха. Грете никогда не надоедало наблюдать за фланирующей публикой, выглядывая из окон жилых помещений, расположенных над магазином. Во всех комнатах было полно книг и серебра, которое она должна была натирать до состояния, соответствующего требованиям его владельца. Даже в кабинете мистера Слингера было множество ювелирных изделий. С раннего утра до зимнего сумеречного вечера она чистила, штопала, стирала и гладила, но лучшего места работы она не могла и желать.

Грета поплотнее завернулась в плащ. Она стала ходить домой пешком после работы, чтобы сэкономить на трамвае и купить к празднику подарки родным. Сама ходьба ее не пугала, но пробирающий холод и срывающий капор ветер давали Грете понять, что она одета недостаточно тепло. Она думала о том, как рады будут мама, Китти и Том, когда распакуют свои подарки, – в этом году у них будет настоящее Рождество.

У мистера Слингера не было ни родственников, ни друзей, ни даже приятелей-коллег. Нелюдимый и замкнутый, он постоянно был занят поиском красивых жемчужин, чтением профессиональных журналов или пешими прогулками вдоль городских стен. Грета лишь гадала, как он проводит длинные зимние вечера в одиночестве. Этот человек был для нее загадкой.

Он отдавался своему делу полностью, особенно когда в двери магазина входил покупатель. Тогда он не жалел сил, угождая клиенту. Усадив его, мистер Слингер открывал шкафы, демонстрировал предметы таким образом, чтобы сияющие камни показали себя во всей красе, и покупатель вскоре забывал о более дешевой броши, которую видел в витрине. Владелец магазина объяснял, в чем качественная разница украшений и почему дорогая вещь является лучшим вложением денег. И неудивительно, что чаще всего у него покупали более дорогое украшение, а вещи подешевле оставались в витрине, чтобы завлекать других покупателей. Все это она узнала от самого мистера Слингера, который однажды, пребывая в хорошем настроении, раскрыл ей эту свою тактику.

– Нужно предоставить вещи возможность самой себя продать, – с улыбкой сказал он. – Качество всегда самый веский довод, перед которым трудно устоять.

Ей было жаль этого человека. Хоть он и удачливый бизнесмен, но его дом был лишь продолжением его магазина, где все предназначалось для продажи, – серебро, картины, часы. Он покупал вещи, относил их на верхний этаж на пару-тройку недель, а затем продавал. Похоже, ничему не суждено было остаться у него надолго, кроме того, что хранилось в запертом шкафчике в его спальне, прикасаться к которому ей было запрещено.

Промозглый ветер трепал ее юбки, пока она под бой часов на Кафедральном соборе торопливо шла по мощеным улицам. У Эбена Слингера, размышляла она, есть все и ничего. Семейство Костелло не имело ничего, ни денег, ни какого-либо ценного имущества, но у них было все по-настоящему важное. У них была крыша над головой, пусть ветхая и протекающая, у них была семья, и то, что они любили друг друга, помогало им выносить тяготы жизни.

Вечером следующего дня она намеревалась сделать самую красивую рождественскую витрину в благодарность за то, что хозяин взял ее на это место. Ей хотелось доказать ему, что в действительности она, Грета Костелло, способна на гораздо большее, чем чистить, печь и варить суп, как обычная домашняя работница. Наступит день, и мистер Слингер поймет, что она может стать помощницей в его бизнесе, но ей нужно набраться терпения и ждать, когда это время придет.

Как только Грета вошла в дверь, раздраженная Китти сунула ей под нос свои ладони.

– Посмотри только на мои руки! Я весь день стирала, а ты опять пришла поздно! Ты прохлаждаешься в своем шикарном магазине, а мне приходится делать и твою работу, это несправедливо!

– Мы все должны хоть чем-то помогать маме, к тому же скоро Рождество. Я хочу, чтобы у нас был настоящий праздник, поэтому работаю сверхурочно.

– Я хочу себе новое платье для церкви, старое мне ужасно надоело.

– Прежде всего Тому нужны новые ботинки, но, думаю, мы сможем подобрать подходящий материал для платья из запасов Ады.

– Почему мне нельзя что-нибудь новое?

– Ты знаешь почему… Том собирает навоз в любую погоду. Я стараюсь как могу. Слушай, если хочешь, можешь пойти со мной. Я пообещала украсить витрину, и ты могла бы мне помочь. Думаю, мистер Слингер не будет против, а для тебя это хоть какое-то разнообразие.

После того происшествия у казармы Грета старалась, чтобы Китти была поближе к ней, но это не всегда удавалось.

– А мы купим на обратном пути картофельных чипсов? – спросила Китти.

– С условием, что ты перестанешь ныть и заваришь маме чаю.

Насупившись, Китти поплелась ставить чайник на плиту. «Мистер Слингер ведь не будет против еще одной пары рук?» – размышляла Грета. Ему придется смириться с этим, ведь она не могла предоставить Китти самой себе, особенно после той истории с Нелли Райен. Почему она так переживает за свою сестру? Почему она считает своим долгом оградить ее от улицы? Это потому что Китти упряма и легко поддается дурному влиянию или причина в том, что она превращается в настоящую красавицу? Неужели она завидует собственной сестре?

14

– Вы должны помочь мне, мистер Слингер, – шептала дама в шляпке с вуалью, наклоняясь над прилавком.

Миссис Генри Клермонт была постоянной покупательницей до тех пор, пока дела ее мужа не пришли в упадок. Несколько месяцев назад она явилась в магазин с отчаянием в глазах и с зажатой в руке нитью жемчуга.

– Вы можете это продать для меня? – взмолилась она, и он выкупил у нее жемчуг по умеренной цене и продал лондонскому купцу в три раза дороже.

Сегодня она снова была чем-то обеспокоена.

– Мой муж скоро повезет меня на бал, устраиваемый в Благородном собрании, и он рассчитывает на то, что на мне будут подаренные им жемчуга. Боюсь, их у вас уже нет, это так?

– Мне очень жаль, миссис Клермонт, я долго вещи у себя не держу.

Это было неправдой. Он продавал только тогда, когда на закупки требовалось средств больше, чем у него было в наличии. Она чуть не упала в обморок, и он бросился усаживать ее на стул.

– Я погибла! Что мне делать? Купить взамен что-то другое мне не по средствам. Но он не должен ничего знать!

– Не думаю, что можно будет найти замену жемчугу такого качества. У вашего супруга хороший вкус.

Он немного помолчал, глядя на ее лицо, выражающее страдание, затем продолжил:

– Возможно, лучше сказать ему правду.

– Сказать, что я не смогла уложиться в семейный бюджет в не лучшие для моего мужа времена, что запаниковала и стала искать, чем заткнуть дыры, чтобы все выглядело благополучно…

– Могу ли я дать вам совет, мадам? – спросил он и выдержал паузу, глядя в ее полные слез глаза. – Можно заменить их копией.

– Вы хотите сказать подделкой? О нет!

– Не подделкой, а имитацией жемчуга. Хорошо сделанная, она выглядит весьма убедительно. Главное, чтобы совпадали размеры жемчужин и длина ожерелья. Вы были бы удивлены, узнав, сколько вещей с бриллиантами лежит в банковских сейфах, пока леди носят их копии.

– Ах, я не могу, не могу его обманывать… Но если нет другой возможности… Сколько понадобится времени на изготовление копии?

Она умоляюще посмотрела на него.

– Для вас я сделаю исключение. У меня где-то записаны размеры и прочие детали вашего предмета. Предоставьте это мне, правда, у меня может не найтись точно такой же застежки с бриллиантами.

– Я могу спрятать ее под воротником, если понадобится. Они должны выглядеть как настоящие.

– Да, они будут выглядеть как настоящие, но я не советую вам где-либо их оставлять.

– Как это делается? – не смогла она сдержать своего любопытства.

Он потрогал кончик носа.

– Это профессиональный секрет, мадам. Наш девиз – осмотрительность. Через десять дней я смогу вам кое-что показать.

Миссис Клермонт протянула ему руку в перчатке.

– Благодарю вас, вы меня спасли.

«Глупая женщина! – подумал он. – Продать такой прекрасный жемчуг только для того, чтобы создать видимость благополучия! Поддельный жемчуг достаточно просто сделать, лишь бы только его не проверяли на зуб. В свете огня свечей он вполне сойдет за настоящий». После того как она покинула магазин, Эбен прошел к своему рабочему столу, намереваясь подобрать гипсовые бусины, покрытые секретным составом из рыбьей чешуи, перемолотой с перламутром. Эта смесь при работе с ней жутко воняла, но сделанные таким образом «жемчужины» поблескивали на многих театральных костюмах, а также в дешевых брошках и шиньонах. Нанизанные на шелковую нить и подобранные по размеру, фальшивые жемчужины будут похожи на подлинные, но любой ювелир распознает подделку уже по одним просверленным в них отверстиям.

Это задание ему было не очень по душе, но оно сулило солидный барыш, а поскольку выполнять его должен был он сам, то можно было запросить надбавку за секретность. Пословица о том, что не все то золото, что блестит, вполне справедлива в отношении его профессии. Взглянув на часы, он отметил, что мисс Костелло не подала вовремя его ежедневный чай.

Взволнованная, она вошла и поставила чашку на его рабочий стол. При этом смотрела девушка не на нее и немного пролила жидкости на блюдце.

– Простите за задержку, сэр. Так быстро время пролетело!

Она замолчала, наблюдая за тем, как он отбирает жемчужины из ящика.

– Они настоящие? – спросила она, удивленная тем, как неаккуратно он с ними обращается.

– А вы как думаете? – ответил он вопросом на вопрос, положив ей на ладонь одну из жемчужин.

– Теплая, а не холодная. Мистер Абрамс любил свой жемчуг, а вид этих не вызывает никакой радости, простите.

– Правда? Вы очень наблюдательны. Чему еще он вас научил? – Эбену действительно это было интересно.

– Я сидела рядом с ним, когда он отбирал и сортировал жемчужины по размеру. Эти примерно по двенадцать гран? Но блеск у них не такой, каким должен быть.

Она хотела было уйти.

– Подождите, Маргарет. Вы совершенно правы. Эти жемчужины ненастоящие, это имитация. Хорошая имитация.

– Вы торгуете подделками?

– Нет, подделками не торгую. Но в целях безопасности, а также для изготовления красивой, но недорогой бижутерии и бусин для шитья мы можем делать имитации. Некоторые клиенты не решаются носить дорогие украшения, опасаясь воров.

– Но ведь люди, несомненно, поймут, что они не настоящие!

Она устремила на него внимательный взгляд своих синих глаз.

– При свечах не поймут. К тому же людей, которые могут отличить настоящие жемчужины от поддельных, немного.

– Но это же нечестно, разве нет?

– Не все могут себе позволить подлинную вещь. Почему бы любой леди не украсить себя таким ожерельем, если она того пожелает? Предпринимаются попытки выращивать жемчуг в моллюсках в морях Востока. Возможно, придет такой день, когда каждый будет иметь настоящий жемчуг.

Он улыбнулся, глядя на ее удивленное лицо.

– Но тогда ваш жемчуг уже не будет чем-то особенным, – резонно заметила она.

Почему он раньше не замечал, насколько сообразительна эта девушка?

– Чему еще вас научил старый еврей?

– Перед тем как его не стало, я училась нанизывать и закреплять бусины узелками, а раньше он показал мне, как измерять жемчуг с помощью специальных инструментов и взвешивать его на маленьких весах.

– Вы хотите научиться делать это как следует? Хороший специалист по набору жемчуга никогда не останется без работы.

– Но я же веду хозяйство, у меня в доме много обязанностей, – сказала она, зардевшись от такого предложения.

– Служанкам грош цена в базарный день, а хороший наборщик и сортировщик жемчуга – совсем другое дело, особенно тот, кто способен качественно ремонтировать украшения. При продаже каждой подлинной вещи я мог бы также предлагать ее точную копию для повседневного ношения, – размышлял он вслух, попивая чай и пристально глядя на Грету. – Для помощи вам я могу взять еще одну служанку.

– У меня есть сестра Кэтлин, Китти, вы ее один раз видели. Ей нужна работа. Я могу ее всему научить. Она сможет меня заменять, пока я буду учиться, но потерпит ли ваш помощник девушку рядом с собой?

– Об этой договоренности будем знать только мы двое. Поскольку в рекомендации, полученной от Блейков, говорится о том, что вы девушка способная, и я нахожу вашу работу удовлетворительной, возможно, пришло время употребить и другие ваши умения для пользы дела. А помощник будет делать то, что ему велено.

Он замолчал. При воспоминании о той, так понравившейся ему рыжеволосой девушке, у него возникла еще одна идея.

– Если ваша сестра тоже будет на меня работать, то нет никаких препятствий вам обеим жить здесь. Вы можете поселиться наверху, в комнате под крышей. Она вполне сгодится для этого, если оттуда убрать все лишнее. Ну а вы, таким образом, всегда будете под рукой.

– Мне нужно спросить позволения у матери.

Он видел по ее лицу, что она очень рада этому неожиданному предложению.

– А когда же мы займемся украшением витрины, сэр?

– Думаю, завтра вечером. И вы можете навести порядок в вашей комнате, то есть если вы…

– Благодарю вас, сэр. Мы оправдаем ваше доверие.

В тот вечер домой Грета летела, словно на крыльях. Какое-то незначительное событие может так все изменить! Теперь Китти будет под ее присмотром, подальше от дурных компаний, а матери не придется кормить их двоих. И у нее снова появилась возможность стать наборщицей жемчуга. Господь Бог благоволит ей с тех пор, как направил ее к мистеру Абрамсу. Она сможет целый день работать с жемчугом, возможно, будет помогать в магазине, а заодно и следить за тем, чтобы Китти выполняла свои обязанности должным образом.

– Я не буду твоей прислугой! – надулась Китти, услышав эту новость. – Не буду драить полы и скоблить сковородки по твоей команде. Мам, скажи ей! Мои руки превратятся в одну сплошную рану.

– Твоя задница превратится в сплошную рану, сударыня, если ты откажешься от такой возможности, – хлопнула ладонью по столу рассерженная мать. – Стоунгейт – приличный квартал, ты будешь жить там под сенью Кафедрального собора. Грета сделала доброе дело для всех нас, так что будь ей благодарна. Думаю, Богу угодно, чтобы вы были пристроены. В скором времени у нас будет достаточно средств, чтобы снять жилье подальше от этих грязных задворков, и это станет вознаграждением за все наши труды. Тому нельзя оставаться в этих сырых стенах, где ему приходится вдыхать вонючие испарения.

– Нужно думать и о других тоже, не только о себе, – резко бросила сестре Грета, глядя на ее недовольное лицо. – Поверь, тебе понравится жить в квартале, где столько роскошных магазинов.

– Не имея ни гроша, чтобы в них хоть что-нибудь купить… Не думаю, что ты дождешься прибавки к зарплате у этого старого скупердяя.

– Не смей так говорить о мистере Слингере! Он не старый и оказывает нам неоценимую услугу.

– Он себе оказывает услугу.

Китти на всякий случай отскочила в сторону.

– Ох, Китти, не надо все портить! Завтра я буду украшать витрину к Рождеству. Это должно быть нечто особенное, и ты можешь мне в этом помочь.

Грете не терпелось заняться этим, у нее было множество идей, которые ей хотелось поскорее воплотить в жизнь.

– Ха! Не забудь, ты обещала нам чипсы на обратном пути.

С этими словами Китти пулей вылетела за дверь.

– Неблагодарная девчонка! Не знаю, что с ней происходит в последнее время. Ты не представляешь себе, как я рада, что она не будет ошиваться в нашем квартале. Боюсь я за нее, правда, боюсь. Хорошо хоть ты есть, будешь следить, чтобы она пристойно себя вела. – Мать облегченно вздохнула. – Ты хорошая девочка, Грета. Ты заслуживаешь лучшей доли.

– Все, чего я хочу, – это найти жилище поприличнее для тебя и Тома, и не важно, сколько для этого придется трудиться. Мистер Слингер по-своему добр ко мне.

Перестав складывать простыни, мать подозрительно посмотрела на нее:

– Уж не положил ли он на тебя глаз?

Грета расхохоталась:

– На меня? Боже, нет, конечно! Он ничем не интересуется, кроме своего жемчуга и бизнеса. Он странный человек, мне его жаль. Пойми меня правильно, он очень умен во всем, что касается купли-продажи, но что до всего остального… Сомневаюсь, что он знает, какого цвета волосы под моим чепцом.

– Ну, большинство мужчин пялятся на рыжие кудри Китти. Они кружат им головы, и это, боюсь, кружит голову ей. У нее сейчас опасный возраст, но под твоим крылом ей ничего не будет угрожать.

– Не волнуйся, я буду держать ее в узде. Она будет так занята, что у нее не останется времени на глупости. Просто она еще очень юна и хочет развлекаться. В конце концов, это всего лишь магазин, а не угрюмый дом Серенити Блейк с ее постоянными нравоучениями. Там бы Китти точно не задержалась!

– Но парень, ее сын, был добр к тебе.

– Бедный Эдмунд! Не очень-то хорошо все это закончилось для него и для меня. Недавно я встретила на рынке Пейшенс, и она рассказала, что он сбежал от своих учебников, чтобы стать столяром или кем-то в этом роде. А вот Хэймера мне жалко, он остался со своей матерью. Ну, по крайней мере она никогда не явится в магазин, я в этом уверена, – рассмеялась Грета.

На следующий день, как только закрылся магазин, Грета с Китти поднялись по лестнице в мансарду, чтобы прибрать в комнате, в которой им предстояло спать. Китти роптала, пока они отмывали пол, собирали двуспальную железную кровать и снимали паутину в углах комнаты. Грета нашла ночной горшок, кувшин для воды и полотенца для них обеих. Эта мрачная комната нуждалась хотя бы в покраске, но преимущество проживания здесь состояло в том, что им больше не придется тащиться по заснеженным улицам затемно и утром, и вечером.

Когда они закончили, Грета открыла окно, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха. Ее взору открылся великолепный вид на Кафедральный собор в вечерних сумерках. Крыши домов искрились инеем, а дым из печных труб струился вверх в неподвижном воздухе. Было что-то волшебное в этих старинных мостовых, по которым когда-то маршировали римские легионы, направлявшиеся на север. Сейчас же духовой оркестр играл рождественские мелодии на углу улицы и все магазины были украшены праздничными гирляндами. Грета решила, что будет приятно каждое утро, проснувшись, видеть все это, пусть даже колокола Кафедрального собора всю ночь не будут давать им спать.

Позже они сидели с Китти у плиты в кухне цокольного этажа и ели рагу, которое Китти приготовила под надзором старшей сестры. Грета показала ей шкафы для посуды, кладовую и рабочий стол. Она должна будет присматривать за Китти, но этот вечер был исключением, они не придерживались своего нового распорядка.

– Оставайся здесь, пока он не позвонит, а когда он опять позвонит, ты пойдешь и уберешь со стола.

– А ты с ним ешь?

– Нет, конечно. А сегодня я обещала заняться витриной. Ты сможешь выйти на улицу и посмотреть, как это будет выглядеть, когда мы закончим.

– И простудиться? Большое спасибо!

– Китти, это твой шанс, не лишай себя его, даже не приступив к выполнению своих новых обязанностей. Я знаю, что это не то, чем тебе хотелось бы заняться, но хотя бы попытайся ради мамы.

Грета старалась держать себя в руках и говорить спокойно.

– Вот тут список обязанностей, перечисленных по порядку, я их прочту.

– Я умею читать не хуже тебя. Иди наверх, валяй там дурака.

Грета ощутила, как в ней закипает ярость. «Не обращай внимания, не позволяй ей вывести тебя из себя», – сказала себе Грета. Поднимаясь по лестнице, она нервничала. Было такое чувство, будто начинается новый этап ее жизни. И она не позволит Китти ни помешать этому, ни даже испортить ей настроение. Она оделась с особой тщательностью и по такому случаю, для удачи, надела подвеску, которую ей оставил мистер Абрамс. Раньше в этот же день она набрала веток рождественских пихт, выброшенных на рынке, чтобы вставить их в горшок для растений, обернутый серебристой бумагой. Собранные в букет, ветки торчали прямо вверх.

– Я подумала, что с этого можно начать, развесив на ветках ожерелья и браслеты, – сказала она мистеру Слингеру, показывая то, что уже было готово. – Мы можем сделать звезду из связанных вместе брошей?

– Да, подумайте, как это лучше сделать, – ответил Слингер.

Не обращая внимания на ветки, он с интересом рассматривал подвеску на ее шее.

– Красивая вещь на вас.

Прикоснувшись пальцами к цепочке, Грета улыбнулась:

– Мистер Абрамс завещал ее мне. Это была любимая жемчужина его жены, и для меня большая честь носить ее.

– Жемчужина и в самом деле замечательная. У него был хороший вкус.

– Она передавалась по наследству в семье его жены. Абрамсы прожили вместе пятьдесят лет и были счастливы в браке, я думаю. Это ведь очень важно, правда?

– Да, но вам следует быть осторожной. Эта великолепная жемчужина слишком ценная, чтобы носить ее каждый день. Что еще он вам оставил?

– Только это, и я решила хранить ее здесь. И еще я подумала, что вам будет интересно на нее взглянуть. Я надену ее в день своей свадьбы. Надеюсь, она принесет мне счастье.

Грета шагнула к витрине.

– Начнем, если вы не против?

– Столько суеты в связи с украшением витрины! Но вы правы, мисс Костелло, мелочи многое значат. Нас, людей, привлекают блестящие вещицы не меньше, чем галок. Симпатичные побрякушки приведут покупателей в магазин, а значит, в этом есть смысл.

С этими словами он приступил к делу.

– Всем нравятся яркие вещи на Рождество. Я люблю смотреть в витрины магазинов игрушек. В сумрачные зимние дни это поднимает настроение. А как вы, сэр, будете встречать Рождество?

– Так же, как и любой другой день года. Проведу его в магазине, заполню учетную книгу, выпью бокал хорошего портвейна и, возможно, схожу в Кафедральный собор послушать церковный хор.

– У вас здесь нет родственников?

– У меня вообще нет родственников. Ну что, достаточно блестящего?

Улыбнувшись, Грета утвердительно кивнула.

– Когда слишком много, выглядит дешево, правда? Самое главное – не нарушить баланс, но, по-моему, получилось впечатляюще, сэр.

– Надо же, какие слова вы знаете!

– Я хоть и служанка, но грамоте обучалась, – вспыхнула Грета.

Она смутилась от собственной дерзости.

– Разумеется, это я напрасно сказал. Извините.

– Не за что извиняться. Если это все…

Грета помолчала, глядя на результат своих усилий.

– Я обещала Китти дать посмотреть, пока вы не закрыли магазин на ночь. Позвоните, пожалуйста, когда нужно будет нести ужин.

Спустившись в кухню, Грета застала Китти крепко спящей, огонь в печи почти погас.

Грета предвкушала радостное для нее событие – украшение витрины, но мистер Слингер своим высокомерным замечанием испортил ей все удовольствие. Почему мужчины думают, что знают все, при том, что не знают ничего? Она осталась довольна тем, как за стеклами витрины на ветках сверкали каменья. Зеркало напоминало ледяную гладь. Даже Китти, поеживаясь на улице, куда Грета вывела ее оценить результат, нехотя, но признала, что это похоже на сказку. Теперь все украшения нужно было убрать в безопасное место до утра и закрыть ставни.

Лежа на жесткой кровати, Грета слушала храп Китти и бой часов Кафедрального собора и размышляла о том, правильно ли она поступила, приведя сюда сестру. Грета надеялась, что Китти не подведет ее, а она будет зорко следить за тем, чтобы сестра не допускала небрежности в работе. Ведь этот шанс нельзя было упустить. Главное, чтобы мистер Слингер научил ее искусству набирать жемчуг на нить и тем самым дал ей возможность занять более высокое общественное положение, и тогда все усилия будут оправданы.