Текст книги "Последняя жемчужина"

15

В последующие после появления Китти и Рождества недели привычная тихая жизнь Эбена удивительным образом изменилась. Дело было в волосах девушки, которые он не мог не замечать. Она напоминала ему рыжеволосых красавиц с полотен Бёрн-Джонса. Он то и дело бросал мимолетные взгляды на ее золотисто-медные локоны. У нее были белая как жемчуг кожа, острые черты лица и надменно-вопросительный взгляд прищуренных глаз. Эбен знал, что Маргарет покрывает халатность своей сестры, но, странное дело, его это не беспокоило.

Было в Китти Костелло что-то такое, что распаляло его воображение, и в своих снах он видел ее волосы, украшенные нитями жемчуга, чувствовал, как эти шелковистые локоны струятся между его пальцами. Он просыпался возбужденным и стыдился этого, ведь эта девушка была слишком юна, чтобы быть объектом подобных желаний, и была бы оскорблена, узнав, что он ее вожделеет.

Прежде тихий дом теперь наполняли женский смех и болтовня. Маргарет, девушка надежная и ответственная, обладала острым глазом и ловкими пальцами, и она быстро училась, тогда как Китти носилась по дому, забывая о своих обязанностях. Неду, помощнику Эбена, Китти также вскружила голову. Он краснел каждый раз, когда ее видел. Наверное, придется ее уволить.

Эбен сделал смелый шаг: позволил Маргарет помогать ему в магазине в субботние дни в преддверии Рождества, когда покупателей было много. Она надевала черное платье, а волосы заправляла под чепец. Ее обходительность в отношении покупателей приносила его бизнесу немало пользы. Празднично оформленная ею витрина привлекала внимание, и благодаря ей появилось несколько новых клиентов. Под его неусыпным надзором она открывала и закрывала дверцы шкафов, меняла экспозицию в витрине, приносила и уносила предметы из запасов, когда это требовалось. Женщина-ассистент в магазине была тогда в новинку, и такое нововведение требовало от хозяина определенной смелости. На нее можно было полностью положиться, в отличие от ее дерзкой сестры, небрежно и равнодушно относившейся к своим обязанностям. Как могут две сестры быть настолько разными? Повинуясь желанию узнать больше об их семье, он предложил им как-нибудь в воскресенье пригласить свою мать на чай.

– Вы очень добры, сэр, но, боюсь, она будет чувствовать себя скованно. Ведь не принято, чтобы хозяин… – сказала в ответ Маргарет.

– Полагаю, ей следует увидеть, как вы тут устроились, – не дал он ей закончить. – Вы ведь здесь уже не один месяц, и ей, наверное, будет интересно здесь побывать.

Вот так и произошло его знакомство с Сэйди Костелло – увядшей маленькой женщиной, скромно одетой во вдовьи одежды. Сидя в гостиной с прямой как доска спиной, она с усмешкой глядела на обслуживающих ее дочерей.

– Надеюсь, мои девочки как следует выполняют свои обязанности, – сказала она.

– Конечно. Маргарет учится отбирать и нанизывать на нить жемчуг. Кэтлин юна и полна энергии. Она старается как может, – выдавил он из себя, едва не покраснев. – Я благодарен вам за то, что вы позволили им здесь поселиться.

Все чувствовали себя неловко. Миссис Костелло откусывала по чуть-чуть от миндального печенья, а ее дочери топтались рядом.

– Я ими так горжусь! – снова заговорила она. – Они не жалеют сил, чтобы мы с Томом могли подыскать жилье получше вдали от речной сырости, и теперь, благодаря работе у вас… Я вам так обязана, мистер Слингер!

– Ну что вы… – Он смущенно отвел глаза в сторону. – Мы все должны помогать друг другу в этой жизни.

– И я всегда помню, что вы спасли Грету в той истории с золотыми часами. Я буду вечно вам за это благодарна. Я спокойна за своих девочек, они в безопасности под крышей вашего дома.

Когда она ушла, ее похвалы продолжали согревать его сердце, и это было очень приятное ощущение. К такому он не был привычен. Пожалуй, он мог бы помочь этой семье достичь своей цели, мог бы оказать им незначительную услугу, что, вместе с тем, пошло бы на пользу и его бизнесу. Он решил поразмышлять об этом.

– Тебе не кажется, что старик Слингер льстец? – спросила Китти, лежа на кровати. – Он был таким елейным с мамой.

– Я полагаю, он был с ней чрезвычайно учтив и добр, и тебе не следует неуважительно отзываться о своем работодателе, – возразила Грета, складывая одежду в сосновый сундук. – Кроме того, он не старый. Мы должны быть благодарны ему за то, что он нанял тебя. Ты за эти недели, надо сказать, проявила себя не с лучшей стороны.

– Но он, по-моему, пользуется услугами двух работниц за одну зарплату. А ты, помимо того что прислуживаешь в магазине, готовишь и работаешь в мастерской, – не сдавалась Китти.

– Я не против. Я учусь, а когда учишься, денег за это не платят.

Грету начинала злить непочтительность Китти.

– Ну и когда же я выберусь из этого подвала и смогу заниматься тем, чем хочу? Мы тут уже целую вечность, и мне надоело быть служанкой.

– Китти! Почему ты всегда всем недовольна? Мы должны позаботиться о том, чтобы мама с Томом переселились в нормальное жилище, и я все для этого сделаю, и ты тоже.

– О, снова она за свое, эта безгрешная мученица Маргарет из Уэлмгейта! – огрызнулась Китти, натягивая стеганое одеяло до макушки. – Я хочу работать у мадам Миллисент на той стороне улицы. Она говорит, что мое лицо как раз то, что ей нужно для создания ее изделий, а волосы идеально подходят к модным в этом сезоне цветам.

– Украшение шляп – это все, о чем ты думаешь? Ты сама знаешь, что это невозможно. Я не могу жить здесь одна и не могу платить за твое обучение. Что это тебе в голову взбрело?

– Значит, пусть старик Слингер платит за меня. Я нравлюсь ему, и ты тоже, конечно. Ты могла бы влюбить его в себя, и тогда всем было бы хорошо.

Грета швырнула рубаху на кровать.

– Китти! Что ты такое говоришь?! Он мой работодатель, и только. И как тебе в голову приходят подобные мысли?

– Почему нет? Ты же хочешь, чтобы мать была хорошо устроена, а Том окончил школу… Ты можешь этому поспособствовать, если постараешься.

– Но я совершенно не рассматриваю мистера Слингера в таком качестве, – возразила она, чувствуя, что краснеет.

– Да ну? Почему бы тебе не увидеть его в таком качестве? Может, из этого что-то и выйдет.

Пораженная Грета задула свечу.

– Я больше не намерена слушать этот вздор. Давай спи.

Она лежала в темноте с открытыми глазами, и сердце ее обмирало от страха. Если Китти будет продолжать в этом же духе, им обеим придется отсюда уйти. Подумать только, женить на себе Эбена Слингера – какая нелепая идея! Впрочем… Рассуждения Китти были безумны, но вместе с тем и небезосновательны.

Он известный торговец, не старый еще холостяк с положением в обществе, но это и все. Ни его внешность, ни что-либо еще не были для нее привлекательными в ее глазах. К тому же она его служанка, помощница в магазине, стоящая ниже его на общественной лестнице и менее образованная. Эту затею она считала безнравственной и отвратительной. Тем не менее будоражащая мысль о том, что удачное замужество обеспечило бы ее семье благополучное существование до конца жизни, не давала ей уснуть, заставляя всю ночь ворочаться с боку на бок.

Эбен проснулся в поту от увиденного во сне. Нагие, они лежали обнявшись, ее груди кольцами обвивала нить жемчуга, ее кораллово-розовые соски затвердели от его прикосновений, ее ноги были призывно разведены, он погружал пальцы в ее недра, а ее руки ласкали его, доводя до блаженства.

Его жемчужные королевы не шли ни в какое сравнение с живой Китти Костелло, и с этим нужно было что-то делать. Впрочем, они, возможно, ему пригодятся, чтобы добиться ее благосклонности. Такая девушка, как Китти, наверняка мечтает о ярких вещах – шелках, оттеняющих цвет ее волос шляпках, украшенных перламутром домашних туфельках… Он сел на кровати, вдруг осознав, что расположения такой девушки нужно добиваться подарками и побрякушками, если он хочет когда-нибудь перебирать эти локоны своими пальцами. Но это небезопасная затея. Она слишком юна, и Маргарет держит ее в ежовых рукавицах, покрывая все ее промахи. Само ее присутствие в доме уже было для него искушением. Пожалуй, лучше было бы их как-нибудь разлучить.

Однако если он заменит Китти, Маргарет может решить, что она тоже должна уйти, а из них двоих она намного более ценна теперь, когда столькому научилась и вошла в курс его дел. Как ему не лишиться ее и удержать Китти при себе? Эбен глубоко вздохнул. Очевидно, был только один способ этого достичь, хотя это было немыслимо. Женившись на своей работнице, он превратится в посмешище для всего Стоунгейта, но от этого выиграют все. Китти можно будет послать работать к шляпнице, мадам Миллисент, – право же, девчонка все свое свободное время проводит там, примеряя шляпки и любуясь своим отражением в зеркале. А Маргарет пусть продолжает помогать ему в магазине. Китти всегда будет под рукой, всего лишь через дорогу, и он сможет соблазнять ее, задаривая жемчугами и драгоценными каменьями.

Он пребывал в смятении. Смешно отказываться от свободы ради семейной жизни, но Маргарет миловидна и услужлива. Это далеко не худший вариант с учетом его предыдущих неудач с женщинами, которые никогда не соответствовали его требованиям. Даже ее имя подходит как нельзя лучше – Маргарет, жемчужина.

Две недели спустя Эбен шел мимо рядов захудалых лавок, пивных и обветшалых жилых зданий в поисках жилища семейства Костелло. Он был потрясен видом окружающей его нищеты и вонью, заставлявшей его прижимать к носу платок. Мужчины в кепках и без пиджаков пристально на него смотрели, когда он спрашивал у них дорогу. Он с опаской оглядывался, втянув голову в плечи, пока не нашел нужный адрес. Его неожиданное появление всполошило Сэйди Костелло, трущую белье на стиральной доске, погружая руки в мыльную пену. Сняв шляпу, Эбен улыбнулся:

– Миссис Костелло, могу я с вами поговорить?

Она обтерла руки о холщовый передник, откинула волосы со лба и с обеспокоенным видом указала ему на единственный в комнате стул.

– Что-то случилось? Мои девочки…

– Маргарет и Кэтлин выполняют свои обязанности. Я просто хотел поговорить с вами с глазу на глаз.

– Заварить вам чаю? – спросила она, явно испытывая облегчение.

– Нет, благодарю вас. Я ненадолго. Дело, собственно, в том, что я хотел просить вашего позволения обратиться к вашей дочери по вопросу личного характера.

– Понятно. – Она села. – И о какой из дочерей идет речь? Да, я знаю, Китти бывает несносна. Надеюсь, она не доставляет вам неприятностей.

– Нет, – сказал он, подняв руку. – Вовсе нет, но я говорю о Маргарет. За прошедший год я к ней сильно привязался. Я понимаю, она еще так молода, но я хотел бы выразить искреннее восхищение ею и сообщить вам о своем намерении завязать с ней серьезные отношения.

– Вы желаете ухаживать за Гретой? Ну, я даже не знаю. Она славная девочка, лучшей дочери нечего и желать. Не знаю, что бы я делала без нее, сэр.

– Прошу вас, зовите меня мистер Слингер. Она очень способная ученица, у нее доброе сердце. Я не вижу для себя лучшего будущего, чем создать с ней семью, когда придет время. Разумеется, в том случае, если она будет согласна.

Сэйди была ошеломлена.

– А что моя дочь на это сказала?

– Я не стал делать ей предложение до того, как получу ваше разрешение как главы семейства. Хоть она и работает у меня по найму, я знаю, что она из семьи, где блюдут правила приличия.

– Это очень благородно с вашей стороны. Ни для кого не секрет, что некоторые мужчины позволяют себе вольности с работающими у них девушками, но вы, я вижу, истинный джентльмен.

Эбен помолчал, давая ее потрясенному сознанию переварить смысл его слов.

– И, пожалуйста, не переживайте по поводу вашего собственного положения. Я сочту за честь позаботиться о том, чтобы желание Маргарет переселить вас в хороший квартал осуществилось сразу же после нашего бракосочетания. Я уверен, мы сможем подыскать вам жилище получше и по разумной цене, и вы, безусловно, можете рассчитывать на нашу помощь.

Женщина не смогла сдержать слезы.

– Дай Бог вам здоровья! Когда вы взяли мою дорогую девочку на работу, это было для нас таким благословением! Вы столько счастья нам принесли! Как же я могу отвергнуть ваше великодушное предложение? Но вы же будете как следует заботиться о моей Грете?

– Это само собой разумеется, миссис Костелло. Я бы не стал об этом говорить, если бы не считал, что мы с нею станем прекрасными партнерами как в бизнесе, так и в личной жизни.

– Тогда вы получили мое благословение. Если бы в мире было побольше таких, как вы, он был бы гораздо лучше, чем сейчас.

Эбен поднялся, собираясь уйти. Она проводила его к выходу и помахала рукой на прощанье, а он в ответ приподнял шляпу. Перейдя по мосту через реку Фосс, он с улыбкой двинулся дальше, радуясь тому, что грязь и нищета остались за спиной. Неужели его помощница, эта жемчужина, родом из такого убогого квартала? Теперь, когда первый этап его «кампании» был практически завершен, можно было приступать ко второму. Сватовство давало ему возможность стать частью семьи Греты. Да, пришло время обзавестись женой. Никто не догадается о подлинной причине такого его решения, но это, разумеется, поможет всему семейству выбраться из того жуткого места и зажить лучшей жизнью. Китти будет ему бесконечно благодарна, и этот судьбоносный шаг он совершает исключительно ради нее. Он будет ждать столько, сколько понадобится, для того, чтобы сделать ее своей.

16

Айова, весна 1883 года

Все долгое путешествие Джем Бейли держал письмо от Джейкоба Аллистера с обещанием поддержки за пазухой. Американский торговец лесом не отказался от своего обещания, когда Джем написал ему письмо, чтобы узнать, по-прежнему ли его предложение в силе. После смерти матери в начале того же года Джем не видел для себя перспектив в поместье, и ему не давала покоя жажда перемен. Получив ответ от «Лесопильной компании Аллистера» с щедрым предложением хорошего места, он продал свой запас жемчуга ювелиру в Перте и купил билет на пароход «Сиркассия», на рейс Глазго – Нью-Йорк.

Тяжко было оставлять за спиной все то, что было для него родным, но, стоя у могильного холма на церковном кладбище, где покоились его родители, он знал, что они бы его благословили. Его мечта о дальних странах осуществлялась невзирая на утрату той драгоценной жемчужины. Что тебе уготовано, того не избежишь, говаривала его мать, и он понимал, что, если он хочет попробовать реализовать себя в другой стране, сейчас для этого самое подходящее время.

Путешествие оказалось не из легких, кроватью ему служила жесткая деревянная скамья, а подушкой – спасательный пояс. Когда пароход медленно входил в Нью-Йоркскую бухту, он, стоя на палубе, стал всматриваться в дальние очертания высоких зданий. До него доносились приветственные крики чаек и гудки буксиров. Прибыв в Нью-Йорк, он по железной дороге отправился в Чикаго, а оттуда в город Клинтон, где Аллистеры держали большой лесопильный завод.

Он был смущен тем, что его, пропылившегося в дороге, сразу же после приезда стали знакомить с матерью Джейка и его миловидной сестрой Ефимией.

Марселла Аллистер усердно потчевала его сладким пирогом и без устали благодарила за спасение Джейка. Джем был очарован этим радушным семейством. Никогда раньше он не бывал в столь богатой обстановке. От сестры Джейка, которую все кратко звали Эффи, невозможно было отвести глаз. Прежде он никогда не встречал девушек с копной золотых кудряшек, которые приплясывали, когда она, смеясь, встряхивала головой.

Их окруженный сплошной галереей, поддерживаемой колоннами, особняк находился за городом. Просторные комнаты с крашенными в белый цвет стенами были обставлены красивой мебелью, диваны и стулья были обиты мягчайшим бархатом. По бокам окон, затененных жалюзи, висели шторы с шелковой бахромой по краям. Погода стояла нежаркая, и Джем радовался тому, что подаренный ими твидовый костюм все еще был ему впору. Аллистеры подыскали ему номер в гостинице, расположенной неподалеку, и пригласили его в местную церковь, своими размерами не уступающую Кафедральному собору. Они познакомили его со своими друзьями и соседями, словно он был им ровней, что его весьма озадачило. Ничего подобного не могло случиться с сыном батрака в Перте.

Ему посчастливилось приехать в новую страну именно в то особое время, когда резко возросла потребность в земле, пригодной для сельского хозяйства, так что недостатка работы по валке леса и расчистке территории не было. Для него стали неожиданностью бескрайние просторы этой страны, поразившей его протяженностью нетронутых лесов и шириной рек, но прежде всего величием могучей Миссисипи, что по извилистому руслу несла свои воды с севера.

Ему предстояло освобождать от леса обширные площади выше по течению от небольшого городка под названием Маскатин. Сев на поезд местного сообщения, он отправился осмотреть свое новое место работы, и тогда он в первый раз увидел гигантские лесопильные заводы, выстроившиеся по берегам реки, в сравнении с которыми лесопилки в Шотландии казались крошечными, а река Тэй – не более чем ручьем при мельнице. Тем не менее у этих двух рек было одно общее достоинство: и здесь, и там моллюски производили отличный жемчуг. Джем улыбнулся при мысли о том, что его охота за жемчугом, возможно, продолжится и что все то, чему его обучил Сэм Бейли, снова может ему пригодиться. Кто знает, какие сокровища таятся в этих отмелях, ожидая, когда их отыщут? И он неожиданно для себя почувствовал себя здесь как дома.

17

Йорк

– Вы ходили когда-нибудь в Большой выставочный зал смотреть картины? Там есть один портрет девушки, очень похожей на вашу сестру. Вы, Маргарет, должны его увидеть и убедиться в этом.

Эбен стоял возле рабочего стола с таким видом, как будто хотел сказать что-то еще. Грета покачала головой. Разве у нее было время и разве ей хватило бы смелости пойти в такое изысканное место?

– Я разговаривал с Милли Крокотт, шляпницей с той стороны улицы, – продолжил он, – и она изъявила желание, чтобы Кэтлин поработала у нее моделью при изготовлении нескольких шляп. Еще она спрашивала, могу ли я украсить искусственным жемчугом головной убор для какого-то театрального представления. Возможно, Кэтлин захочет присутствовать на генеральной репетиции.

Грета подняла глаза от жемчужин, которые нанизывала на нить, и улыбнулась.

– Китти будет в восторге. Она мечтает работать в мастерской на той стороне улицы, как вы и сами могли догадаться по тому, что она там проводит все свое свободное время, но без нее я здесь не управлюсь.

– Конечно, но я могу нанять служанку, которая будет готовить и убирать, – высказал он свои соображения.

У нее похолодело внутри.

– Но, сэр, здесь нет места для еще одной кровати, ну разве что она будет ночевать на кухне. Я бы не хотела спать в одной комнате с незнакомкой.

Растерявшись от такой новости, с дрожью в руках, она замолчала в ожидании его ответа.

– Не волнуйтесь, я уверен, выход найдется. Я с недавних пор хочу у вас кое-что спросить.

Он замялся, как будто собираясь с духом, и на его щеках выступил румянец.

– Я собираюсь посетить выставочный зал Общества изобразительных искусств, чтобы посмотреть картины, так не составите ли вы мне компанию? – продолжил он. – У вас для этого будет полдня выходного, разумеется. Мне хотелось бы узнать ваше мнение об этих новых художниках, которых называют прерафаэлитами[14]14
  Направление в английской живописи и поэзии второй половины XIX века. Художники и поэты опирались в своем творчестве на искусство раннего Возрождения – до Рафаэля.


[Закрыть]. Все только о них и говорят. Я уверен, вам понравятся их работы.

Грета едва могла поверить тому, что услышала.

– Благодарю вас, сэр.

Никогда раньше он не просил ее ни о чем, что не было бы связано с магазином.

– Китти будет очень рада взглянуть на свою копию.

– Гм-м… Я думал, в этот раз мы пойдем вдвоем.

– Сэр, я не уверена, что это будет…

– Я говорил с вашей матерью. Она не возражает, – перебил он ее.

– Когда это было?

– Недавно, и она осталась чрезвычайно довольна.

Эта странная секретность смутила Грету еще больше. Мать ничего ей не сказала о его посещении, когда она заходила к ней в воскресенье после церкви.

– Я бы сперва хотела убедиться в этом. Не хочу показаться неблагодарной, но я бы чувствовала себя чрезвычайно неловко без женской компании.

– Не бойтесь, я позже все вам объясню. Вы уже закончили ремонт того ожерелья?

– Да, я прикрепила бирку и отнесла его в шкаф. Полагаю, все готовятся к городским гуляниям, желая предстать в этот день в наилучшем виде. Китти говорит, в шляпном магазине с ног сбиваются из-за наплыва заказов. Я так люблю лето, а вы?

– Лично я предпочитаю сезон балов в Благородном собрании. Летом торговля идет слишком вяло, даже когда приходят поезда с туристами. Мои постоянные клиенты уезжают на скачки и на морское побережье, а в охотничий сезон отправляются в Шотландию. Они не ходят по магазинам в жару. Я с нетерпением буду ждать момента, когда мы отправимся на выставку, Маргарет.

Кивнув, он снова уткнулся в учетную книгу. Грета улыбнулась, думая о том, насколько они разные. Как это неожиданно: она приглашена на особенное мероприятие в таком роскошном здании! Хотя, положа руку на сердце, она бы предпочла пойти на городские гуляния. Как же изменились отношения между ними за прошедший год!

– Вы очень добры, сэр, – сказала она.

Странно, он уделяет ей внимание, не поленился сходить к ее матери, чтобы поговорить с ней. Неужели у них обоих в голове одна и та же мысль?

Для этого неожиданного выхода в свет Грета одевалась с особым тщанием, а когда она застегивала на шее замочек своего украшения, ее руки дрожали. На ней было простое белое ситцевое платье с корсажем, украшенным складками, перешитое из летнего платья Ады. Мать Греты убрала турнюр и обшила подол новой лентой. Выстиранное и накрахмаленное, оно для этого случая годилось. Китти удивленно ахнула, узнав об этом непредвиденном приглашении.

– Ну вот, старый скряга собирается тебя закадрить. Я видела, как он на тебя смотрел, когда принесла тебе обед в мастерскую. Он покраснел, когда я перехватила его взгляд.

– Мы идем туда, чтобы посмотреть кое-какие картины, и это все.

– Хорошо, что пойдешь ты, а не я. А почему он не раскошелился на билеты в Королевский театр или не пригласил тебя на лодочную прогулку по реке? Ты уж позаботься, чтобы он развязал мошну. Заставь его тратиться на тебя. Я бы заставила.

– Не начинай, сестра! Я и так вся изнервничалась.

– Он будет гордиться такой спутницей. Я в том смысле, что писаным красавцем его не назовешь, правда? – Китти хихикнула.

– Хватит уже нести чепуху! Лучше сделай полезное дело – навести за меня маму и проверь, Том занимается учебой или гоняет на улице в футбол.

Она не могла отрицать, что Эбен Слингер не слишком привлекателен, зато он хорошо одет, высокий и весьма представительный. Кто она такая, чтобы перебирать?

– Опять командуешь? Все хлопочешь, как наседка. Иди, развлекайся. Кто знает, чем все это закончится? – Китти рассмеялась и скорчила рожу. – Скоро будем звать тебя миссис Слингер.

Грета швырнула в нее ботинок, но Китти успела юркнуть за дверь.

– Промазала!

Грета открыла рот, войдя в здание Общества изобразительных искусств, в его Большой выставочный зал под сводчатой крышей. Зал был битком набит посетителями, рассматривавшими картины, которыми были увешаны стены, кивая и улыбаясь у одних и галопом проносясь мимо других. Здесь было как внутри Кафедрального собора, только шумно. Грете казалось, что все глазеют на ее простенькое платье и соломенную шляпку, закрепленную на макушке.

Эбен не замечал ее нервозности, так как его внимание было приковано к большому полотну кисти Бёрн-Джонса. Его явно пленяла прекрасная девушка с рыжими волосами до пояса.

– Не правда ли, она прелестна? – спросил он, оборачиваясь к ней.

Грете было неловко смотреть на двойника своей сестры, ведь женщина была почти нага. Улыбнувшись, она кивнула и прошла дальше. Она увидела ту сторону жизни Йорка, о которой прежде не имела никакого представления. Всем этим людям явно нечем было заняться, кроме как прохаживаться здесь, рассматривая картины. Иные полотна казались ей грубыми и безвкусными, на других были изображены изысканные пейзажи неизвестных ей мест. Ее внимание привлекли кое-какие красивые рисунки и портреты, выполненные пером. Сюжеты некоторых творений прерафаэлитов были, по ее мнению, чрезмерно интимными, но Христос с фонарем в руках на картине «Светоч мира» Холмана Ханта тронул ее до слез.

– Я так и подумал, что это вы, – прошептал кто-то у нее за спиной.

Резко обернувшись, она увидела перед собой высокого молодого человека с густой черной бородой.

– Прошу прощения… – произнесла она и покачала головой.

Она не узнала ни этого голоса, ни его владельца, пока он не улыбнулся. Тогда она сразу поняла, кто перед ней.

– Эдмунд Блейк?

Она заметила, что он пришел сюда с группой ярко одетых молодых людей. Она обернулась к своему спутнику и, краснея, представила мужчин друг другу.

– Сэр, это Эдмунд Блейк, сын моего предыдущего нанимателя. Мистер Блейк, это мистер Слингер, владелец «Магазина жемчуга».

Все ли она сказала как надо?

Эбен кивнул:

– А, сын Эразма Блейка! Как поживает ваш отец? В последнее время он не появлялся в моем магазине.

– По правде говоря, даже не знаю, – сказал Эдмунд, поднимая руку с трубкой. – Я учусь в Лондоне. Боюсь, маме это не очень нравится. Ну а Маргарет выглядит великолепно. Я не знал, что вы этим интересуетесь, – произнес он, глядя на нее.

– Да нет, я… то есть… Это была идея мистера Слингера – прийти сюда и увидеть все своими глазами. Сейчас я работаю у него.

А что еще она могла сказать? Эдмунд, будучи юношей, выглядел взрослым и совсем не напоминал прилежного ученика, вынужденного сидеть в своей комнате и все делать под надзором матери.

– Надеюсь, ваши родители здоровы.

– К сожалению, паршивую овцу изгнали из добропорядочного стада Друзей. А Хэймер еще учится в школе-интернате. Мы с ним иногда видимся. А вы как поживаете? Я часто думал, что с вами случилось после той вспышки гнева матери, когда она вас уволила за то, что сбивали меня с пути истинного… Всего-то за аттракционы на ярмарке, – пояснил он Эбену. – Эта несчастная девушка, естественно, ни в чем не была повинна, но мать должна была кого-нибудь наказать за мой бунт.

Эбен никак не отреагировал на услышанное.

– Мисс Костелло учится набирать жемчуг на нить, – сообщил он. – Мы расширяем ее кругозор, знакомим с миром искусства. Пойдемте, Маргарет, нам еще многое нужно посмотреть, а скоро уже будут подавать чай.

Поболтать с Эдмундом, который поднял брови, удивляясь ее покорности, ей больше не удалось, так как она тут же была уведена от его оживленной компании.

– Рад был снова вас увидеть. Берегите себя, – сказал он ей на прощанье.

– И вы тоже, – пробормотала она.

Ей хотелось бы остаться, но ее сюда привел Эбен, и она чувствовала себя обязанной ему. Как жаль, что она не могла провести больше времени с Эдмундом! Чем он жил с тех пор, как они расстались в Маунт-Верноне?

Посмотрев еще несколько картин, Эбен повел ее в «чайную комнату», украшенную пальмами и цветущими растениями в горшках. Грета сидела с выпрямленной спиной, чувствуя себя неуютно в такой богатой обстановке.

– Эти художники сделают себе имя, но вы видели украшения, эти спаянные куски металла с уродливыми жемчужинами, галькой и камнями, не имеющими никакой ценности? Я бы назвал их чрезвычайно примитивными. Неудивительно, что эти люди бедны, как церковные крысы. Кто станет покупать такие изделия в стиле кольчуги?

– К сожалению, я их не заметила, сэр, – ответила Грета.

Встреча с Эдмундом привела ее мысли в смятение. Он сильно изменился, но эта перемена, похоже, сделала его более счастливым.

– Думаю, молодым нравится пробовать что-то новое, но эти оправы, они такие безвкусные… Эти изделия не будут пользоваться популярностью. Но вы довольны тем, что побывали здесь? – спросил он и пристально на нее посмотрел в ожидании ответа.

– Благодарю вас, это чрезвычайно поучительно для такого человека, как я, – ответила она, желая ему польстить.

– Я вот подумал, не будете ли вы против в следующий раз съездить на поезде в Уитби, на морское побережье? Мы могли бы там посетить предприятия по добыче черного янтаря и посмотреть, что у них нового. Мы не должны отставать от времени, моя дорогая.

Он похлопал ладонью по ее затянутой в перчатку руке.

– Я никогда не видела моря, сэр, – сказала она, не убирая свою руку.

Она вдруг осознала, что наступил критический момент и ей надо будет сделать выбор. Она могла бы отказаться от его предложения и тем самым раз и навсегда пресекла бы его попытки ухаживания, не обидев его. Если бы без каких-либо объяснений она отдернула свою руку, он бы ее понял и все закончилось бы прямо сейчас. Вся ее жизнь как будто замерла в неустойчивом равновесии в ожидании ее ответа. Если бы только его очевидные намерения хоть чуточку ее взволновали! Но она осознавала, что ничего, кроме благодарности, к нему не испытывает. Неужели он действительно желает стать ее ухажером? Хоть убей, она не могла понять, в чем причина этого, разве что он хочет пользоваться ее услугами в магазине бесплатно. Однако же она должна заботиться о своих родных, и они были бы рады, если бы она ухватилась за возможность обрести благополучие раз и навсегда. Она позволила его руке остаться на своей и улыбнулась.

– Я бы с удовольствием съездила с вами. Спасибо, мистер Слингер, вы так добры ко мне!

– Во время таких выходов, мисс Костелло, вы должны звать меня Эбен. И могу ли я звать вас Маргарет?

Она кивнула, испытывая облегчение от того, что решение принято, и, будто в подтверждение его правильности, он прибавил:

– Я вам говорил, что за рекой, рядом со станцией, строят много домов? Именно в таком квартале ваша мать, возможно, хотела бы жить, как думаете?

– Но такое жилье нам, вероятно, будет не по средствам, – сказала она тихо.

Эбен улыбнулся и снова похлопал ее по руке.

– Ну почему же? Если есть мечта, найдутся и средства ее осуществить, я полагаю.

Грета улыбнулась в ответ. У нее отлегло от сердца. Может быть, они на самом деле и созданы друг для друга.