Текст книги "Шелковые узы"

– Нарисовать? – Торговка с подозрением покосилась на девушку. – Вы художница? Вы не впутаете меня в свои дела, как пройдоха Хогарт.

– Ничего подобного, я просто люблю рисовать цветы, – поспешила успокоить ее Анна. – Это не займет много времени.

– Главное, не путайтесь у меня под ногами, дорогуша, и все будет хорошо. Возможно, вам удастся привлечь покупателей, – пробормотала она себе под нос.

Когда Анна принялась рисовать, то почувствовала, что ее пальцы движутся сами по себе, чутко улавливая все, что видят глаза. Цветы на бумаге быстро начали обретать форму – крепкие стебли, листочки с острыми краями и солнечный свет, проникающий через прозрачные лепестки. Анна расслабилась, всецело отдавшись любимому занятию. Мир вокруг отступил и окутался какой-то дымкой, на которую девушка не обращала ни малейшего внимания.

Она заполнила зарисовками целый лист и как раз пыталась передать то, как вьюнок переплетается с крепкими стеблями ворсянки, когда внезапно ей в голову пришла интересная мысль. Перед Анной был целый узор различных стеблей и бутонов, напоминающих те, что она часто видела в поле возле дома, которые отражали красоту и единение природы.

Десять минут спустя тяжелая рука опустилась ей на плечо, заставив Анну вздрогнуть от неожиданности.

– Прошу прощения, мисс, но мне нужно сбегать кое-куда. Зов природы, так сказать. Я скоро вернусь.

Торговка протиснулась мимо нее и скрылась в толпе.

Анна отвлеклась от рисунка, испуганно посмотрела по сторонам, понимая, что совсем потеряла счет времени и не знает, как долго уже сидит здесь. Она не слышала, чтобы колокол в церкви пробил полдень, но в то же время почти не замечала шума толпы, так сильно погрузилась в любимое занятие. А вдруг уже пора обеда? Может, семья теперь сидит за столом, с укоризной поглядывая на пустой стул, где должна быть она?

Анне казалось, торговка ушла уже очень давно. Почему она все не возвращается? Девушка отложила альбом для рисования, поставила стул за прилавок и снова села на него, склонив голову и надеясь, что никто не подойдет и не попытается у нее ничего купить. Она не знала, что ей делать. Ей начало казаться, будто прошло уже добрых полчаса, хотя на самом деле торговка удалилась всего несколько минут назад. Девушка начала нетерпеливо притопывать ножкой, всматриваясь в толпу в надежде заметить торговку.

Наконец она не выдержала и, вырвав из альбома листок с рисунком, написала на обратной стороне: «Простите, мне нужно было уйти. Пожалуйста, примите это в благодарность за то, что позволили мне посидеть возле вашего прилавка». Она положила листок на прилавок и подошла к соседнему лотку.

– Леди, торгующая вон там, попросила меня присмотреть за товаром, но мне пора идти. Будьте добры, приглядите за ее вещами, пока она не вернется.

Девушка быстро покинула рынок, сбежала по ступенькам на улицу и поспешила домой. Анна старалась не торопиться, чтобы не привлекать к себе взглядов.

* * *

Она незаметно проскользнула в дом, прошла в темный коридор и на ощупь поднялась по лестнице, стараясь не шуметь. На втором этаже девушка чуть не упала, вовремя схватившись за перила. Она испугалась, что ее услышат. Но вокруг было тихо, и ей осталось подняться на один этаж выше, где находилась ее комната. В этот момент она услышала голос тети, доносившийся из главной спальни.

– Это ты, дорогая Анна? Обед будет через пятнадцать минут.

– Да, это я, – ответила племянница, затаив дыхание. – Я скоро присоединюсь к вам, тетя.

Анна быстро забежала к себе в комнату, сняла шляпку, переоделась в свое лучшее платье, собрала волосы в пучок, закрепив их накрахмаленной заколкой. После этого ополоснула лицо и руки из кувшина, который Бетти принесла днем, и спустилась вниз, чтобы присоединиться к семье за столом.

За обедом было очень скучно. В комнате стояла такая жара и духота, что домочадцы почти не разговаривали и мало ели. Ощущая возбуждение после утренних приключений, Анна была немного расстроена. Ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями. Уильям был еще менее разговорчив, чем обычно, и только Лиззи болтала без умолку, жалуясь на погоду и латинские склонения, которые учитель по латыни заставлял ее зубрить наизусть.

– Это же мертвый язык, какой от него прок? – ныла она. – Это нечестно. Я и сама полуживая от жары. Терпеть ее не могу.

Она повернулась к Анне.

– Наверное, ты интересно провела утро, кузина. Я так тебе завидовала. Что ты купила?

Сердце Анны замерло.

– Купила? Я ничего не покупала. Я читала у себя в комнате.

– Но у тебя была корзина в руках, когда ты вернулась. Я подумала, что ты… – Девочка запнулась, заметив смущение на лице Анны и то, с каким удивлением на них посмотрела мать. – О, я, должно быть, спутала тебя с кем-то, – пробормотала она неубедительно.

К удивлению Анны, никто ей ничего не сказал ни во время обеда, ни после него. Позже, когда она пошла в сад подышать воздухом, Лиззи шепнула ей:

– Мне так жаль… я думала, мама знает о том, что ты куда-то ходила. У тебя будут неприятности?

– Не волнуйся, кузина, – ответила Анна, пытаясь скрыть замешательство. – Я уверена: все поняли всё правильно.

И лишь около пяти часов дня тетя Сара позвала ее в гостиную и не предложила сесть.

– Ты покидала дом сегодня утром безо всякого сопровождения, ведь так?

Анна уже решила ничего не скрывать.

– Было очень жарко, и я подумала, что умру, если не выйду наружу. Поэтому немного прогулялась и подышала воздухом. Это заняло совсем мало времени.

– Не в том дело. Разве я не дала четко понять, что тебе нельзя выходить на улицу в одиночку? Ты не знаешь города, местных нравов, ты можешь попасть в беду. И все равно ты решила пренебречь моим советом.

Анна потупилась, так было проще прикусить губу. Она уже поняла, что любые попытки объясниться ничего не дадут, а лишь усугубят ее положение. Наступила оглушительная тишина.

– Тебе больше нечего сказать? – с раздражением в голосе спросила тетя. – Кажется, ты не понимаешь, какие последствия могут иметь твои действия. Представь, что было бы, если бы тебя кто-то увидел одну, без сопровождения? Мы бы этого не пережили.

– Но я же почти никого не знаю в городе, тетя, потому меня едва ли кто-то мог бы узнать, – быстро выпалила она не подумав.

Лицо тети Сары побагровело, а лоб покрылся капельками пота.

– Что за наглость, девочка? – резко ответила тетя. – Это тебе не к лицу. – Она вытерла лоб кружевным платком и вздохнула. – По всей видимости, мой бедный брат плохо научил тебя вести себя в достойном обществе, потому-то я и вынуждена заняться этим сама. Когда в сентябре все наши друзья и знакомые вернутся в Лондон, мы будем к ним ездить в гости, чтобы познакомить тебя со всеми нужными людьми. Так поступают в городе. До тех пор ты будешь покидать дом лишь в сопровождении другого члена нашей семьи или Бетти и только с моего разрешения. Ты меня понимаешь?

8

Если вы кого-то обидели, не пытайтесь загладить это ложью, ибо ложь лишь усугубляет ваш проступок, и наоборот.

Советы подмастерьям и наемным рабочим, или Надежное руководство, как заработать уважение и состояние

Что же могло такого произойти, что англичанка оставила рисунок среди диких цветов?

Анри пришел на рынок купить пару дешевых штанов для подмастерья, который разорвал свои единственные о гвоздь, торчавший из балки. Мариетта сказала, что починить их невозможно, а парень стеснялся сам пойти и купить им замену. В конце концов, после долгих споров за столом у месье Лаваля закончилось терпение.

– О боже мой! – воскликнул он. – Почему ты делаешь из этого такую проблему, мальчик? Неужели у тебя настолько красивые ноги, что молодые дамы попа́дают в обморок, завидев их?

Паренек начал плакать.

– Может, я схожу? – предложил Анри. – Это займет не более четверти часа. Вы и моргнуть не успеете, как я снова буду стоять за станком.

– Спасибо за помощь в этом дурацком вопросе, – вздохнул месье Лаваль, протягивая Анри кошелек.

Юноша пришел на рынок и поднялся по деревянным ступенькам на второй этаж. Посмотрев вниз, он заметил какую-то женщину, сидевшую среди торговцев цветами. Он не видел лица, потому что она склонилась над книгой, но по изгибу шеи, бледности кожи и длинным тонким пальцам узнал Анну.

Анри смотрел на нее несколько секунд, потом прошел по второму этажу мимо торговцев ношеной одеждой, пока не оказался как раз над тем местом, где сидела девушка. Она не видела его, а вот для Анри открылся чудесный вид. Теперь все стало понятно: у нее на коленях лежал альбом для рисования и она делала набросок цветов.

И какой чудесный у нее получался рисунок! Несмотря на то что Анна успела обозначить лишь контуры растений и еще их не закрасила, Анри сразу заметил: ей удалось передать форму каждого стебелька, листочка и цветка, что позволяло узнать их даже такому невежде, как он, который никогда не изучал природу, за исключением тех случаев, когда ему нужно было ткать растительные модели. Они мало походили на реалистичную картину, создаваемую девушкой.

Он с замиранием сердца наблюдал, как на листке бумаги оживают изящные растения. Анна рисовала размашисто и вместе с тем точно, тщательно выписывая каждый листочек и стебелек. Она работала быстро, почти лихорадочно, словно хотела запечатлеть на бумаге как можно больше подробностей. Очень скоро лист был исписан изображениями разных растений.

«Если бы я мог так рисовать, то стал бы модельером шелковых изделий и разбогател бы, как Леман или Бодуин, – подумал Анри. Ему в голову пришла еще одна мысль: – А что, если она мне покажет, как это делается? Идиот! – мысленно выругал он себя. – С чего английская леди захочет учить французского бедняка вроде меня?»

Однако он все равно не переставал мечтать, наблюдая за уверенными движениями Анны: как будто сидел рядом с ней, а она, положив ладонь ему на руку, направляла ее в нужную сторону…

Она перевернула лист и начала новый рисунок, изобразив две неровные линии, которые находились на одинаковом расстоянии друг от друга и по диагонали пересекали лист крест-накрест. После этого нарисовала еще две похожие линии, которые пересекали предыдущие, образовав сетку. Девушка заштриховала края линий, и стало ясно, что она рисует стебли вьющегося растения. Анри проследил за ее взглядом, когда она посмотрела на рисунок. Это была колумбина, переплетенная с ворсянкой. Он понял, что Анна пытается изобразить похожие на сердце листья колумбины и нежные цветы с прозрачными лепестками, заштриховывая их легкими, быстрыми движениями карандаша.

Вскоре на листочке появились новые растения, вписанные в сетчатый узор: красивые маргаритки и понурившиеся колокольчики (хотя этих цветов и не было на прилавке), завитые лепестки собачьей розы и крупные, длинные, нежные, словно кожа младенца, листки какого-то незнакомого Анри растения. Он не сразу понял, почему ее рисунки казались такими реалистичными и убедительными: хотя изображения сами по себе были идеальными, Анна передавала также и недостатки природы – порванный листочек, увядший цветок, смятый лепесток.

Анри не мог сдвинуться с места. Он забыл о жаре и запахах рынка, о штанах подмастерья, раздражении месье Лаваля и кошельке в кармане. Приближавшийся срок сдачи парчи перестал быть важным.

Не сразу, но постепенно Анри понял, какой потенциал таится в этом рисунке. Он едва мог сдержать радость. Девушка не осознавала всей важности своей работы, которая являлась самым красивым, изысканным и элегантным вариантом модели, какой он когда-либо видел в своей жизни. Рисунок передавал то, о чем говорила мисс Шарлотта: дикие цветы, сельские мотивы, реалистичное отображение образов и красивых мотивов природы, отражавших идеальные формы женского тела.

Наивная простота рисунка заставила его сердце стучать в груди быстрее. Он уже представлял, как сможет перенести набросок на специальную бумагу, а потом на ткань.

Внезапно его озарила чудесная идея. У Анри закружилась голова от неожиданности. Это же идеальный вариант для его выпускной работы. Рисунок был просто создан для него.

Но как ему заполучить его? Подойти и попросить продать? А если она обидится? Или рассмеется ему в лицо?

В этот момент торговка вышла из-за прилавка и направилась куда-то. Девушка переставила стул за прилавок. Что она там делает? Он заколебался, не зная, что предпринять. Через несколько минут она вышла из-за прилавка и начала нервно ходить взад-вперед. Потом снова скрылась за прилавком и пару секунд спустя появилась с корзиной в руках. Анри увидел, как она вырвала из альбома листок с его рисунком, быстро написала что-то на обратной стороне и положила его на цветы. Не успел он опомниться, как ее уже не было.

Он хотел последовать за ней, но по ее нервному поведению Анри понял, что ей не понравится его вмешательство. Кроме того, рисунок все так же лежал на прилавке, словно белая птица на поросшем цветами поле. Торговка еще не вернулась.

Анри быстро обошел галерею, спустился вниз и направился к прилавку, не зная еще, что будет там делать. В этот момент, к собственному ужасу, он заметил торговку, которая, тяжело ступая, приближалась к прилавку с другой стороны. Он уже был так близко, что мог незаметно схватить листок.

– Эй! Положи на место, мальчик! – послышался грубый голос с другой стороны прохода. – Это оставили для Магс.

Краснолицая Магс тут же подбежала к Анри и выхватила рисунок из его руки.

– А ну, отдай, ты, гадкий воришка! – крикнула она, так сильно ударив его по голове, что он рухнул на кучу гниющих фруктов и овощей. Он быстро отполз в сторону, избежав пинка Магс. Тяжело дыша, Анри забрался под соседний прилавок. – Итак, что это у нас такое? – Переведя дух, торговка посмотрела на рисунок. – Мисс таки сбежала.

– Она попросила меня присмотреть за товаром, – отозвался мужчина.

Они начали изучать рисунок и спорить о том, что с ним делать дальше.

– Что ты дашь за него?

– Он тебе не нужен?

– По мне, так какая-то мазня. Неинтересно.

– Значит, я тебе ничего за него не дам.

– Экий ты умник. Тогда я его порву.

– Нет! – крикнул Анри. Он быстро выбрался из-под прилавка, держа в руке кошелек месье Лаваля.

Магс сразу же подобрела. Она знала, что ее улыбка может заставить мужчину потратить больше денег, чем он хочет. Торговка уже ощущала запах свиных отбивных, которые купит на деньги, полученные от этого юноши.

– Два шиллинга, – заявила она.

Мужчина, стоявший рядом с ней, тихо присвистнул сквозь зубы.

– Скорее два пенса, – возразил Анри, вспомнив о поручении, которое дал ему месье Лаваль.

Он не смотрел, сколько монет в кошельке, но, судя по весу, их было немного, а ему еще следовало купить штаны для подмастерья.

– Тогда один шиллинг, – ответила женщина, уперев руки в прилавок.

– Три пенса, – парировал Анри, расправив плечи. – Мне еще надо кое-что купить, и больше я потратить не могу.

Она посмотрела юноше в глаза и начала медленно сминать лист, явно собираясь его порвать.

– Тогда шесть пенсов, – выпалил он таким голосом, словно от рисунка зависела его жизнь.

Женщина заколебалась, снова посмотрела на рисунок, как будто желая убедить себя, что он не стоит дороже, и тогда, к радости Анри, сказала:

– Хорошо.

* * *

Подмастерье скакал по мастерской, покачивая бедрами и напевая старую французскую песенку, очень довольный по случаю получения обновки – зеленых штанов из саржи, его не смущало даже то, что они были на несколько размеров больше, чем надо. Эту проблему он решил, подпоясавшись старым ремешком. Штаны были потрепанные, материя блестела на коленях и ягодицах, и они могли порваться еще до того, как стали бы ему в пору, но ничто не способно было отравить его счастья.

Анри не мог радоваться вместе с мальчуганом. Он был огорчен из-за того, что потратил деньги месье Лаваля на рисунок англичанки без его разрешения. Юноша купил самые дешевые штаны, что смог отыскать на рынке. Они стоили всего девять пенсов, и теперь ему надо было как-то вернуть хозяину шесть. У него не было столько, ведь все деньги, полученные за работу на органе, он отдал, чтобы оплатить ренту матери. Он решил возместить долг, как только заработает.

Когда Анри пришел с рынка, месье Лаваль общался с клиентом, поэтому он просто вернул ему кошелек безо всяких объяснений. Он подумал, что мог бы сказать, будто штаны ему обошлись в шиллинг и три пенса, но тогда месье Лаваль решил бы, что Анри по глупости переплатил. Эта проблема не давала юноше покоя все утро, но в то же время магия, которую он ощущал, наблюдая за англичанкой, не покидала его ни на миг. Пока что он не хотел никому рассказывать об этом.

Перед обедом он сходил в свою комнату и осторожно вынул листок из-за пазухи, куда спрятал его на рынке. Изображение не изменилось – глаз радовали все те же изящные листочки, завитые лепестки, изогнутые стебли. Сердце Анри забилось быстрее, он представил, как будет переносить этот рисунок на материю. Парень решил вначале перенести рисунок на графленую бумагу сегодня же вечером после ужина. Потом он покажет эскиз и рисунок месье Лавалю. Таким образом ему будет проще убедить хозяина, что шесть пенсов были потрачены не зря.

Но все вышло не так, как он предполагал. За обедом месье Лаваль пригласил подмастерье, чтобы тот показал ему новые штаны. Осмотрев их, он одобрительно хмыкнул и, похлопав парнишку по спине, сказал:

– Они будут служить тебе, пока ты не станешь взрослым.

Потом повернулся к Анри и спросил, сколько стоила покупка.

– Девять пенсов, сэр. – У юноши внезапно пропал аппетит. – Я нашел самые дешевые.

– Тогда, если я не ошибаюсь, должны были остаться еще шесть пенсов.

Анри откусил кусочек хлеба, размышляя, что делать дальше.

– Можно с вами поговорить наедине после обеда?

Месье Лаваль кивнул, однако Анри чувствовал – вопрос повис в воздухе, и это не давало ему покоя до конца обеда. Даже Мариетта молчала за столом. Наконец обед закончился, и все разошлись по своим делам.

– Итак, парень, где мои шесть пенсов?

– Простите за то, что потратил ваши деньги без разрешения, хозяин. Я верну все, как только смогу, когда меня снова позовут работать на органе.

– Я никогда не подвергал сомнению твою честность, ты знаешь это. Но мне нужно объяснение.

Анри глубоко вздохнул и начал:

– Я много думал о нашем последнем разговоре. Мариетта предложила обратиться к портнихе мисс Шарлотте Эмсбери, которую вы наверняка знаете.

Месье Лаваль кивнул, и Анри продолжил:

– Она рассказала мне, что сейчас пользуются популярностью реалистичные растительные мотивы, вроде разных цветов, листьев и так далее.

– Это так. Теперь мода меняется чуть ли не каждый день, как я уже говорил, и действительно нынче нечто подобное считается модным.

– Потому я решил начать все сначала, изменить свой замысел, сделать его модным. Проблема заключается в том, чтобы найти модную идею.

– За шесть пенсов модельер тебе много не расскажет. Ты же понимаешь, верно?

Анри засунул руку в карман и достал рисунок Анны.

– Но я нашел что-то, с чего, как мне кажется, можно начать.

Месье Лаваль положил листок на стол и разгладил его. Пару минут он внимательно разглядывал его, не произнося ни слова. Наконец старик посмотрел на Анри.

– Я правильно понимаю, ты потратил шесть пенсов на это?

Анри кивнул.

– Можно спросить, кто тебе продал его?

Анри попытался объяснить, как к нему попал листок. Месье Лавалю пришлось несколько раз просить его начать рассказ сначала – как он увидел, что какая-то девушка рисует, сидя у прилавка с цветами, как она оставила рисунок торговке в подарок, как он предложил ей шесть пенсов, чтобы она его не порвала. Анри решил не рассказывать месье Лавалю, что узнал девушку и это была племянница презренного торговца Сэдлера. Он решил: не стоит усложнять и без того непростую ситуацию.

– Девушка сказала свое имя?

– Если я ее снова увижу, то узнаю, – ответил Анри, пытаясь избежать лжи. – Но разве это важно, сэр? Я заплатил за рисунок, и он теперь мой.

– Конечно, это важно, – выпалил месье Лаваль. – Возможно, ты купил эскиз, но ты не заплатил за право воспроизвести его на ткани. Если хочешь, чтобы этот мотив пошел в производство, неужели ты считаешь, что она его не узнает и не удивится, откуда ты его взял?

Анри покачал головой. Он был полностью разбит.

– Конечно, вы правы. Я вынужден буду попросить ее разрешения.

– Надеюсь, она не потребует еще денег за право воспроизведения этого мотива, – добавил месье Лаваль.

Анри понимал, что старик желает ему лишь добра, но в то же время реально смотрит на сложившуюся ситуацию. Когда-то он сказал ему, что богатство не является единственной дорогой к счастью. Чистая совесть может стать залогом хорошей репутации и сытой жизни.

* * *

Ги так тяжело дышал, словно ему довелось бежать несколько миль.

– Мне надо поговорить с месье Лавалем. У меня есть для него интересные новости. Можно войти?

– Уже поздно, – ответил Анри. – Вероятно, он уже лег спать, а я занят.

Меньше всего ему хотелось слушать еще один рассказ о том, как плохо платят наемным рабочим.

– Пожалуйста, это важно, – настаивал Ги.

Месье Лаваль вышел к лестнице.

– Я собирался выпить на сон грядущий немного шоколада. Хотите присоединиться ко мне? Мариетта, нам хватит молока?

Ги широко улыбнулся.

– Ну вот, теперь ты меня впустишь?

Когда они прошли в гостиную, Мариетта принесла поднос с чашками, наполненными горячим молоком, куда добавила чуточку драгоценного шоколада, который на прошлое Рождество месье Лавалю подарил торговец пряжей в благодарность за хорошую работу. Коричневое сокровище хранили в самом холодном углу в подвале и тратили очень экономно.

Месье Лаваль, сделав глоток, одобрительно хмыкнул.

– C’est délicieux, ma petite[35]35
  Это чудесно, дорогая (франц.).


[Закрыть], – промолвил он и повернулся к Ги. – Итак, теперь ты можешь рассказать нам свои важные новости, мой друг.

Он взял протянутый ему клочок потрепанной бумаги. Посмотрев через плечо старика, Анри увидел заголовок «Soie de Lyon[36]36
  Лионский шелк (франц.).


[Закрыть]», ниже следовал список из десятка имен. Где-то в середине списка юноша разглядел «Джозеф Сэдлер и сын».

Месье Лаваль, тяжело дыша, пробежал его глазами.

– Это важные люди. Почему их имена здесь?

– Они ввозили французский шелк из Лиона, не оплачивая пошлины. Так мы полагаем.

Анри затаил дыхание. Великий Джозеф Сэдлер нарушает закон? Ему не было дела до этого человека и его отвратительного сына, однако подобный скандал мог навредить его племяннице.

Месье Лаваль вздохнул и, засунув руку под бархатную шапочку, почесал голову.

– Это опасная информация. Где ты ее взял?

– На прошлой неделе я был в одной таверне с друзьями. Мы обсуждали цены на шелка, и кто-то сказал, что мы тратим время зря, потому что французский импорт скоро превратит нас всех в нищих, – ответил Ги. – Какие-то люди за соседним столиком услышали наш разговор и сказали, что могут нам помочь. У них была информация о том, кто покупает французский шелк.

– И откуда они взяли ее?

– Они работают в порту Лондона, сэр. Они видят все, что ввозят в город. Эти малые заметили, что для лондонских торговцев привозят множество разных пакетов и мотков материи, которые не проходят таможню и не облагаются пошлиной. Они открыли пару таких пакетов и обнаружили в них французский шелк. Некоторые из них захотели попробовать шантажировать торговцев, но у них не хватило на это духу, потому они и решили, что безопаснее будет обратиться в гильдию.

– И они обратились?

Ги кивнул.

– Я был на собрании два дня назад. Однако ничего подобного не обсуждалось.

– В том-то и дело, сэр. Ничего не произошло. Ребята считают, гильдия решила закрыть на это глаза, потому что замешаны серьезные люди.

Месье Лаваль покачал головой.

– Я о таком не слышал. Однако правильно ли я понимаю, что вместо этого они продали тебе список прямо в таверне?

– Группа рабочих сбросилась и купила его, – пояснил Ги. – Та самая, которая составила «Книгу цен».

– И что эта группа предлагает с ним делать? – спросил месье Лаваль.

– Потому я и здесь, сэр. Я пришел просить вашего совета. Вы знаете этих людей. Как лучше поступить?

Месье Лаваль сделал большой глоток шоколада и вытер усы платочком.

– Мне нужно хорошенько подумать об этом, Ги. Мы должны вести себя с этой информацией очень аккуратно, в противном случае могут пострадать невинные люди. Мне надо поговорить с членами гильдии, которым я доверяю. Приходи в конце недели, в воскресенье днем. Хорошо? Мы обсудим все и, возможно, выпьем еще немного шоколада. Ваша группа может подождать?

– Я спрошу их сегодня вечером. Но, боюсь, они долго ждать не смогут и возьмут дело в свои руки. Французский импорт отбирает хлеб у их детей, и властям самое время вмешаться. К их протестам не прислушиваются, поэтому у них кончается терпение. – Он поклонился. – Спасибо за ваше время, месье Лаваль. Шоколад был прекрасен, мисс Мариетта. Спокойной ночи.

Перед тем как отправиться спать, месье Лаваль подошел к Анри и шепнул ему на ухо:

– Твой друг связался с горячими головами. Боюсь, у него могут быть проблемы. Ты читал газеты, где пишут о группе под названием «Отважное сопротивление»? Властям все меньше нравятся их протесты, и если их поймают, то пощады им не будет. Пожалуйста, предупреди его, чтобы был осторожен. – Спустившись по лестнице, месье Лаваль повернулся к Анри. – Я знаю, он твой хороший друг, но, если Ги станет и дальше общаться с этими людьми, будет разумно, коль ты перестанешь с ним дружить. У меня на тебя большие планы, мой мальчик. Ежели попадешь в беду, это разобьет мне сердце.

* * *

Больше о списке Ги не вспоминали, да и он сам, к облегчению Анри, не приходил. Однако юноша заметил, что месье Лаваль стал чаще покидать дом. Анри надеялся, он уладит этот вопрос, Ги займется чем-то полезным, и получится избежать скандала, который способен навредить семье Анны.

В следующие несколько дней он пару раз находил повод, чтобы сбегать на рынок. К сожалению, Анна больше не появлялась там. Анри был огорчен и в то же время ощущал какое-то облегчение.

Он решил отправить ей письмо. Анри целый вечер напролет писал и переписывал его, с трудом справляясь с начертанием незнакомых английских слов. Наконец послание было готово, но прошло еще два дня, прежде чем он, набравшись храбрости, смог его отнести.

Анри закончил работу на полчаса раньше, чем планировал, и решил, что ждать больше нет смысла. Несколько раз по пути на Спитал-Сквер у него начинали дрожать ноги. Что он скажет, если встретит ее на улице либо, что еще хуже, – на пороге ее дома?

«У меня для вас письмо. – Или он лишь выпалит: – Я выкупил ваш рисунок у торговки на рынке. Можно мне получить ваше разрешение использовать его для моей работы?»

В конце концов, это довольно простая просьба. Что же такого в той девушке, почему он нервничает и колеблется?