Текст книги "Час убийства"

Легкое потрескивание прутиков позади. Спокойное. Осторожное. Сдержанное.

Значит, смерть приходит так? Медленно идя через лес?

В голени Тины пульсировала боль. Легкие отказывались втягивать воздух. Она, шатаясь, поднялась на ноги и попыталась сделать шаг.

Негромкий свист в темноте. Резкая, колющая боль. Тина опустила взгляд и увидела оперенный дротик, торчащий из левого бедра. Что за…

Она попыталась шагнуть. Разум приказывал телу, вопил с первобытным отчаянием: «Беги, беги, беги!» Ноги ее подкашивались. Она опустилась в высокую, доходящую до колена траву. Странная жидкая теплота заполнила вены, и мышцы обессилели.

Страх исчезал из ее сознания. Сердцебиение успокаивалось. Легкие наконец открылись, и она легко задышала. Тело поплыло, лес закружился и пропал.

Наркотик, подумала Тина. А потом даже эта мысль куда-то исчезла.

Шаги, все ближе, ближе. Последнее, что она видела, – это лицо мужчины, терпеливо глядящее на нее.

– Пожалуйста… – хрипло проговорила Тина, инстинктивно прикрывая руками живот. – Пожалуйста… не трогайте меня… Я беременна.

Мужчина взвалил на плечо потерявшую сознание девушку и понес.

* * *

Нора Рей Уоттс видела сон. Во сне все было голубым, розовым и фиолетовым. Воздух был бархатистым, она кружилась кружилась и все равно видела сверкающие острия звезд. Нора смеялась, собачка Мамфри плясала у ее ног, и даже усталые родители в конце концов заулыбались.

Недоставало, разумеется, только сестры.

Потом распахнулась какая-то дверь, зияющая чернотой. Она манила к себе, влекла. Нора Рей пошла к ней бесстрашно. Она уже выходила в эту дверь. И теперь иногда засыпала только затем, чтобы найти ее снова.

Нора Рей шагнула в темные глубины…

И в следующее мгновение ее разбудили рывком. Над ней в темноте склонилась мать, держа руку на ее плече.

– Тебе что-то снилось, – сказала мать.

– Я видела Мэри Линн, – сонно ответила Нора Рей. – Кажется, у нее есть подруга.

– Ш-ш, – протянула мать. – Не думай о ней, детка. Это просто жара.

Глава 6

Квонтико, штат Виргиния

7 часов 3 минуты. Температура 28 градусов

– Поднимайся.

– Нет.

– Поднимайся!

– Нет.

– Кимберли, уже семь часов. Вставай!

– Не заставишь.

Голос наконец исчез. Кимберли блаженно погрузилась в необходимую ей черноту. Затем… в лицо ей хлестнул поток ледяной воды.. Кимберли рывком села в постели, ловя ртом здух и торопливо протирая глаза от этого потопа.

Ничуть не смущаясь, Люси стояла возле нее, держа в руке пустой кувшин.

– У меня пятилетний сынишка, – сказала она. – Так что капризничать бесполезно.

Взгляд Кимберли упал на ночной столик, где стояли часы. Десять минут восьмого.

– А-ах! – простонала она, соскочила с кровати и ошалело оглядела комнату. Ей нужно быть… Нужно… «Ладно, одевайся». Она бросилась к шкафу.

– Поздно легла? – спросила Люси, следуя за ней. – Позволь мне догадаться. Физподготовка, или огневая подготовка, или и то и другое?

– То и другое.

Кимберли нашла форменные брюки, быстро натянула, потом вспомнила, что нужно явиться на спортплощадку, и сменила их на свежие синие нейлоновые шорты.

– Красивые синяки, – заметила Люси. – Хочешь взглянуть, какой у меня на заднице? Серьезно, я выгляжу как говяжья грудинка. Знаешь, ведь я была судебным адвокатом. И, клянусь, водила нечто, именуемое «мерседесом».

– Я думала, на них ездят наркоторговцы.

Кимберли нашла майку, на ходу надела ее, направляясь в ванную, потом совершила ошибку, поглядевшись в зеркало. О Господи! Глаза словно провалились в ямы.

– Вечером я разговаривала по телефону с сынишкой, – говорила за ее спиной Люси. – Малыш всем рассказывает, что я обучаюсь стрелять в людей – но только в плохих.

– Замечательно.

– Думаешь?

– Конечно.

Кимберли отыскала зубную пасту, наскоро почистила зубы, сплюнула, прополоскала рот, потом совершила ошибку, снова нечаянно взглянула в зеркало и выбежала из ванной.

– Вид у тебя жуткий, – весело сказала Люси. – Это твоя стратегия? Хочешь нагнать на преступников такого страху, чтобы они сдавались, завидев тебя?

– Не забывай, кто из нас лучше обращается с пистолетом, – отрезала Кимберли.

– Да, и кто лучше обращается с кувшином воды. – Люси потрясла своим оружием. Взглянув на часы, поставила на стол, пошла к двери и обернулась: – Кроме шуток Кимберли, может, тебе немного сократить полуночные занятия? Нужно, чтобы котелок варил, если хочешь окончить академию.

– Приятных тебе стрельб, – крикнула вслед ей Кимберли торопливо шнуруя кроссовки. И через секунду тоже вышла за дверь.

Все-таки Кимберли была удачливой. Она могла точно указать время, когда ее карьере пришел конец. Произошло это в восемь часов двадцать три минуты. Тем утром. В Академии ФБР. Когда оставалось всего семь недель до конца обучения.

Она была усталой, плохо соображала из-за недосыпа и странной ночной гонки с особым агентом из Джорджии. Слишком уж она себя изматывает. Может, все-таки стоит прислушаться к словам Люси.

Она много думала об этом. Потом, разумеется. После того, как унесли тело.

Началось все хорошо. Физподготовка была не тяжелой. Началась она в восемь часов, они поотжимались, потом поприседали. Затем последовали вольные упражнения, знакомые еще с начальной школы. Они походили на одетых в синее детей. Все послушно становились в строй. Все послушно выполняли движения.

Потом их отправили пробежать три мили по той беговой дорожке, где накануне ночью бегала Кимберли.

Начиналась дорожка в лесу. Она была легкой, вымощенной. Это являлось одним указанием направления. Другим были таблички: «Беги! Принимай это! Люби это! Выдерживай».

Они побежали толпой, потом растянулись, когда все определили свой индивидуальный шаг. Кимберли никогда не была самой быстрой на курсе, но обычно не бывала и самой отстающей.

Если не считать этого утра. В это утро она почти сразу оказалась позади всех.

Кимберли смутно сознавала, что сокурсники ушли вперед. Смутно сознавала, как тяжело дышит, пытаясь догнать их. Левый бок болел. Она смотрела на черные кроссовки, с трудом передвигая ноги Кимберли чувствовала себя скверно. Мир угрожающе кренился, и она подумала, что может потерять сознание. Сошла с дорожки и ухватилась за дерево.

Господи, боль в боку не проходила, мышцы были так натянуты, что, казалось, стиснули легкие. И воздух был уже таким горячим, таким влажным, что она никак не могла вдохнуть достаточно кислорода. Кимберли задыхалась. Она была агентом ФБР, всю жизнь бегала и теперь оказалась на грани удушья.

Кимберли пошла поглубже в лес, надеясь найти тень. Зеленые деревья кружились перед глазами, руки ее внезапно покрылись гусиной кожей. Началась неудержимая дрожь.

«Обезвоживание или перегрев, – лениво подумала она. Достаточно тебе этого, Кимберли, или хочешь сделать самоубийственный шаг вперед?

Лес завертелся быстрее. Уши заполнил негромкий рев, перед глазами заплясали черные точки. «Дыши, Кимберли. Давай, милочка, дыши».

Ничего не получалось. Грудь словно что-то стиснуло. Она не могла вдохнуть. Она потеряет сознание в лесу. Упадет на эту твердую, усыпанную листьями землю. Ей хотелось только, чтобы земля оказалась прохладной.

А потом вдруг нахлынули мысли.

Прошлая ночь и жуткий страх, который стиснул ей горло,когда она увидела возле себя незнакомого человека. Она подумала… Что? Что ее черед настал? Что смерть пришла ко всем другим женщинам в ее семье? Что она едва спаслась шесть лет назад, но это не значит, что смерть забыла о ней?

Она подумала, что слишком долго разглядывала фотографии места преступления, и хотя никому не говорила об этом, иногда изображения двигались. На безжизненных телах появлялось ее лицо. Ее голова возвышалась над изувеченными фигурами и окровавленными конечностями.

Иногда Кимберли снились кошмары, она видела свою смерть, однако не просыпалась за миг до кончины, как нормальные люди. Нет, она чувствовала, как ее тело падает с утеса и разбивается о камни внизу. Чувствовала, как пробивает головой ветровое стекло врезавшейся во что-то машины. И в этих кошмарах она никогда не вскрикивала. Только думала: вот оно в конце концов.

Кимберли не могла дышать. Пляшущих черных точек стало больше. Она крепко ухватилась еще за одну ветвь дерева. Почему воздух стал таким горячим? Что случилось с кислородом?

Потом каким-то ясным уголком сознания сообразила. У нее приступ страха. Тело обессилело, и начался приступ страха первый за шесть лет.

Пошатываясь, Кимберли пошла дальше в лес. Ей необходимо остыть. Перевести дыхание. С ней такое случалось и раньше. Она перенесет это еще раз.

Кимберли шла подлеском, не замечая, как прутики царапают ей щеки и ветви задевают за волосы. Она искала тени попрохладнее.

«Вдохни поглубже, сосчитай до десяти. Сосредоточься на руках, уйми в них дрожь. Ты крепкая. Сильная. Хорошо тренированная. Дыши, Кимберли. Давай, милочка, дыши, и все тут».

Она вышла на полянку, опустила голову между колен и старательно втягивала воздух, пока легкие наконец не раскрылись, после чего воздух со свистом хлынул в грудь. Вдох. Выдох. «Вот-вот, дыши…»

Кимберли опустила взгляд на свои руки. Теперь, прижатые к плоскому животу, они не дрожали. Отведя их от тела, стала разглядывать расставленные пальцы, нет ли в них дрожи.

Уже лучше. Скоро она остынет. Потом продолжит бег. И поскольку уже все пришло в норму, никто ничего не узнает.

Кимберли выпрямилась. Сделала последний глубокий вдох, повернулась в сторону беговой дорожки… и тут осознала, что она не одна.

Футах в пяти от нее находилась хорошо утоптанная тропинка. Широкая, очень гладкая. Возможно, ею пользовались морские пехотинцы на тренировках. И прямо посередине тропинки лежало тело девушки в гражданской одежде. Белокурые волосы, черные сандалии, загорелые ноги. Белая хлопчатобумажная блузка и очень короткая синяя юбка.

Кимберли сделала шаг вперед. Увидела лицо девушки и все поняла.

Руки ее снова покрылись гусиной кожей. По спине проела дрожь. И посреди тихого жаркого леса Кимберли начала неистово озираться, рука ее метнулась к внутренней стороне бедра и нашла нож. Первое правило процедуры – всегда охраняй место преступления. Второе правило – вызывай подмогу. Третье правило – изо всех сил старайся не думать, что это означает, если юным блондинкам небезопасно даже в Академии ФБР. Потому что девушка была мертва, и судя по всему, убили ее недавно.

Глава 7

Квонтико, штат Виргиния

10 часов 3 минуты. Температура 30 градусов

– Еще раз, Кимберли, Почему ты оказалась в стороне от беговой дорожки?

– У меня закололо в боку, я сошла с дистанции. Хотела походить, чтобы унялась боль, и… видимо, не отдавала себе отчета, как далеко забрела.

– И увидела тело?

– Увидела что-то впереди, – ответила не моргнув глазом Кимберли. – Подошла поближе, и тут… Ну, остальное вы знаете.

Куратор ее курса Марк Уотсон сердито смотрел на Кимберли, но в конце концов откинулся назад. Кимберли сидела напротив Уотсона в его светлом, просторном кабинете. Лучи утреннего солнца лились в окна. Снаружи о стекло билась оранжевая бабочка. Странно в такой чудесный день говорить о смерти.

На крик Кимберли прибежали двое сокурсников. Тут она нагнулась и пощупала пульс девушки. Пульса, разумеется, не было, но Кимберли и не ожидала никаких признаков жизни. И говорили о смерти не только широко раскрытые карие, невидящие глаза. Ее восковые губы были сшиты толстой черной ниткой. Тот, кто сделал это, был уверен, что девушка уже никогда не закричит.

Одного из сокурсников тут же вырвало. Кимберли – нет.

Кто-то вызвал Уотсона. Увидев ее жуткую находку, он связался с полицией ФБР и с Военно-морской службой уголовных расследований. Видимо, труп у порога академии был заботой не ФБР, а ВМСУР. Оберегать морских пехотинцев было их задачей.

Кимберли и ее сокурсников быстро увели, а на месте обнаружения трупа появились молодые морские пехотинцы в темно-зеленой маскировочной форме и более утонченные особые агенты в белых рубашках. Теперь где-то глубоко в лесу велась настоящая работа – там фотографировали, чертили схемы, анализировали; медэксперт осматривал тело девушки, пытаясь найти ключ к раскрытию преступления; оперативники собирали улики.

А Кимберли тем временем сидела здесь, в кабинете. Так далеко от своего ужасного открытия, как только мог ее увести куратор, действующий из лучших побуждений. Ее колено нервозно подрагивало. В конце концов она скрестила лодыжки под стулом.

– Что будет дальше? – спокойно спросила Кимберли.

– Не знаю. – Куратор сделал паузу. – Честно говоря, Кимберли, таких происшествий у нас ни разу не было.

– Что ж, – заметила она, – это хорошо.

Уотеон слабо улыбнулся..

– Несколько лет назад у нас стряслась одна трагедия. Курсант Национальной академии упал на стрельбище мертвым. Он был довольно молод, и это наводило на размышления. Однако медэксперт установил, что он скончался от тяжелого сердечного приступа. Все равно трагично, но не так потрясает, если учесть, сколько людей проходят здесь обучение ежегодно. А данное происшествие… Учреждения такого рода полагаются на добрые отношения с соседними населенными пунктами. Когда станет известно, что местная девушка найдена мертвой…

– Откуда вы знаете, что она местная?

– Исхожу из закона больших чисел. Она выглядит слишком юной, чтобы работать здесь, и будь она из ФБР или морской пехоты, кто-нибудь узнал бы ее. Следовательно, девушка посторонняя.

– Она могла быть чьей-нибудь пассией, – рискнула преположить Кимберли. – Рот… Может быть, слишком часто перечила.

– Не исключено.

Уотсон задумчиво посмотрел на нее, поэтому Кимберли пошла дальше.

– Но вы так не считаете, – заметила она.

– Почему я так не считаю?

– Нет следов насилия. Будь здесь личные проблемы, преступление на почве страсти, на трупе были бы следы побоев. Синяки, ссадины, рассечения. Но… я видела ее руки и ноги. На ней нет ни царапины. Только вот губы, разумеется.

– Может, он бил ее только по тем местам, которых не видно под одеждой.

– Возможно. – В ее голосе слышалось сомнение. – Все равно это не объясняет, почему он сбросил тело на охраняемой базе морских пехотинцев.

– А почему ты думаешь, что оно сброшено? – нахмурился Уотсон.

– На том месте ничто не тронуто. Трава была даже несмята, пока я не подошла. – Наморщив лоб, Кимберли вопросительно посмотрела на Уотсона. – Полагаете, девушка была жива, когда он привез ее? Проникнуть на базу нелегко. Как я видела, морские пехотинцы охраняют все въезды, у всех визитеров должен быть идентификатор. Без него на территорию академии не попасть ни живому, ни мертвому.

– Не думаю, что есть смысл…

– Это нелогично, – прервала его Кимберли, хмурясь еще сильнее. – Будь девушка жива, ей тоже понадобился бы идентификатор, а два пропуска раздобыть сложнее, чем один. Значит, видимо, она была мертва. Лежала в багажнике. Я ни разу не видела, чтобы охранники обыскивали машины, поэтому спрятать тело таким образом нетрудно. Конечно, эта версия предполагает, что тот человек намеренно бросил труп на территории Квонтико. – Она внезапно покачала головой. – Это нелогично. Если ты живешь здесь и кого-то убил, пусть даже случайно, то не повезешь тело в лес. Ты поспешишь увезти как можно дальше от базы. Оставлять его здесь – просто глупость.

– Пожалуй, пока нет смысла делать какие-то предположения, – сказал Уотсон.

– Как по-вашему, он пытается бросить тень на академию? – спросила Кимберли. – Или на морских пехотинцев?

После этого вопроса брови Уотсона зашевелились. Кимберли явно нарушила какую-то невидимую границу, и выражение его лица твердо говорило, что этот разговор окончен. Куратор подался вперед и сказал:

– Послушай, теперь расследование будет вести ВМСУР. Знаешь что-нибудь о Военно-морской службе уголовных расследований?

– Нет…

– А следует знать. В этой службе более восьмисот особых агентов, готовых незамедлительно отправиться в любую точку земного шара. Они повидали убийства, изнасилования, жестокое обращение в семье, мошенничество, торговлю наркотиками, шантаж, терроризм – все, что угодно. У них есть своя группа расследования убийств, свои эксперты, даже свои криминалистические лаборатории. Господи, там есть агенты, которых вызывали для расследования взрыва на военном корабле «Коул». Они уж сумеют разобраться с одним телом, найденным в лесу на базе морских пехотинцев. Это понятно?

– Я не имела в виду…

– Ты новенькая, Кимберли. Не особый, а начинающий агент. Не забывай об этой разнице.

– Слушаюсь, сэр, – холодно ответила она, вздернув подбородок, глаза ее сверкали из-за неожиданного выговора. Голос куратора наконец помягчел.

– Конечно, у ВМСУР возникнут вопросы к тебе. Конечно, ты ответишь на них наилучшим образом. Сотрудничество другими силовыми органами очень важно. Но после этого, Кимберли, ты сходишь со сцены. Возвращаешься к занятиям. И – это должно быть ясно само собой – будешь держать язык за зубами.

– Играть в молчанку? – сухо осведомилась она.

Уотсон не улыбнулся.

– Агенту ФБР часто приходится быть воплощением сдержанности. Тем, кто не умеет помалкивать, не место на этой работе.

Кимберли опустила взгляд. Суровый тон Уотсона почти граничил с угрозой. Она обнаружила тело случайно. И все-таки… он обращается с ней так, будто она всему виной. Будто Кимберли навлекла эту неприятность на академию. Правильно повести себя именно так, как сказал Уотсон. Встать, прикусить язык и уйти.

Она никогда не отличалась умением вести себя правильно.

Подняв взгляд, Кимберли посмотрела в глаза куратору.

– Сэр, я хотела бы поговорить с агентами ВМСУР насчет помощи в этом расследовании.

– Ты не слышала моих слов?

– У меня есть некоторый опыт в таких делах…

– Ты ничего не знаешь об этих делах! Не смешивай личное с профессиональным…

– Почему же? Насильственная смерть есть насильственная смерть. Я помогала отцу после того, как было обнаружено тело матери. Меня отделяют семь недель от того, чтобы стать полноправным агентом ФБР. Что плохого, если я начну чуть раньше положенного времени? В конце концов, тело девушки обнаружила я.

Тон ее был требовательным. Кимберли не хотела этого, поняла, что совершила оплошность, но ее было уже не исправить.

Лицо Уотсона угрожающе помрачнело. Если раньше он казался ей суровым, то теперь внушал страх.

– Кимберли… Давай говорить начистоту. Как ты оцениваешь свои успехи в учебе?

– Держусь наравне со всеми.

– Думаешь, это наилучшая цель для начинающего агента?

– Иногда.

Уотсон зловеще улыбнулся и сложил ладони домиком.

– Кимберли, кое у кого из преподавателей ты вызываешь беспокойство. Автобиография у тебя, разумеется, безупречная. Ты постоянно выполняешь экзаменационные задания на девяносто или больше процентов. Как будто неплохо стреляешь.

– Но?.. – храбро спросила-она.

– Но все портит твоя психологическая установка. Ты здесь девять недель, Кимберли, и, судя по всем отзывам, у тебя нет ни близких друзей, ни союзников, ни товарищей. Ты ничего не предлагаешь сокурсникам. Ничего не получаешь от них, прямо-таки необитаемый остров. Силовые органы в первую очередь общественная система. Далеко ли ты пойдешь без связей без друзей, без поддержки? Насколько результативной сможешь быть?

– Я поработаю над этим, – ответила Кимберли. Сердце ее учащенно билось.

– Кимберли, – произнес Уотсон, на сей раз мягко, и она испугалась еще больше. Гнев можно унять. Мягкости нужно опасаться. – Знаешь, ты очень молода.

– Постоянно взрослею, – пролепетала Кимберли.

– Возможно, тебе еще рановато служить в бюро…

– Нужно жить настоящим.

– Думаю, если повременишь несколько лет, если отдалится то, что случилось с твоей семьей…

– То есть я должна забыть мать и сестру?

– Я этого не говорил.

– Разыгрывать из себя бухгалтершу, которая ищет острых ощущений?

– Кимберли…

– Я обнаружила труп! Все дело в этом? Обнаружила гниль на переднем крыльце академии, и вы теперь меня выгоняете?

– Прекрати!

Строгость его тона заставила Кимберли замолчать, и тут она осознала все, что наговорила. Щеки ее вспыхнули. Кимберли поспешно отвернулась.

– Я хочу вернуться на занятия, – пробормотала она. – Обещаю молчать. Я ценю по достоинству достижения ВМСУР и не стану мешать ведущемуся расследованию.

– Кимберли… – Тон куратора выразил разочарование. Он хотел сказать еще что-то, но лишь покачал головой. – Выглядишь ты ужасно. Явно недосыпала неделями, потеряла сон. Может, вернешься к себе в комнату, отдохнешь? Воспользуйся такой возможностью восстановить силы. Знаешь, в том, что слегка замедлишь темп, нет ничего страшного. Ты же одна из наших самых молодых претенденток. Чего не добилась сейчас, добьешься потом.

Кимберли не ответила, сосредоточившись на том, чтобы подавить горькую улыбку. Она уже слышала эти слова. Тоже от старшего, от наставника, человека, которого считала доброжелателем. Два дня спустя он приставил ей к голове пистолет.

Только бы сдержаться. Не расплакаться.

– Через несколько дней мы еще побеседуем. – Прервал Уотсон затянувшееся молчание. – Можешь идти….

Кимберли вышла из кабинета. Шагая по коридору, она миновала три группы одетых в синее курсантов и уже слышала начавшиеся вновь шепотки. Шла у них речь о ее сестре и матери? О ее легендарном отце? Или они говорили о сегодняшнем случае, о трупе, который нашла именно она?

Глаза защипало сильнее. Кимберли прижала пальцы к вискам. Она не поддастся жалости к себе.

Кимберли подошла к наружной двери и выбежала снова на обжигающее солнце. На лбу тут же выступил пот. Майка прилипла к коже.

Но она не пошла к себе в комнату. Агенты ВМСУР захотят поговорить с ней. Но сперва им нужно завершить осмотр места, где найдено тело. Это давало Кимберли целый час до того, как ее начнут искать.

Часа было достаточно.

Кимберли направилась в лес кратчайшим путем.