Текст книги "Без следа"

Впрочем, разговор следовало снова вернуть к делу Лавелль, и Джессика спросила:

– А ваш отец когда-либо упоминал Элеанору? Может быть, говорил, какой она была сотрудницей? Чем она вообще занималась?

– Она была одной из трех сотрудниц, занимавшихся административной работой у него в офисе, – ответила Кэтрин. – Вероятно, в ее обязанности входила работа с документами, ответы на звонки, налаживание связей с покупателями, что-нибудь в этом роде. Справлялась она хорошо, клиенты ее любили. Если верить отцу, женщиной она была в высшей степени незаурядной.

– То есть с работой проблем у нее не было? По крайней мере таких, чтобы вам было о них известно?

Кэтрин с озабоченным видом сделала большой глоток вина.

– Отец считал, что у нее возникла личная связь с кем-то из сотрудников, – наконец проговорила она. – Всякий раз, когда в офис приходили рабочие, она начинала с ними флиртовать. Отец думал, что все это вылилось в, как бы это сказать, непристойные отношения. Он так и не назвал мне этого человека по имени и не сказал, почему вообще был в этом убежден, но несколько раз просил совета насчет этой проблемы.

– И что вы ответили?

– Сказала прекратить занудствовать и не преследовать их. Если он не застукал их прямо на работе, какое ему вообще было до этого дело? Множество людей знакомится с партнерами на работе. Затем женщина обычно беременеет и уходит в декретный отпуск, так что ситуация разрешается сама собой. В любом случае, в следующий раз я услышала имя Элеаноры уже из новостей.

Джессика кивнула. Разговор исчерпал себя, поэтому она поспешила допить чай и подняться с места.

– Спасибо, что уделили мне время, Кэтрин. Вы мне очень помогли.

– Была рада. Если решите, что вам будет нужна от меня еще какая-то информация, просто звоните.

Кэтрин вытащила из кармана платья визитку и вызвалась проводить Джессику.

Забравшись в машину, та вытащила из бардачка телефон и включила его. Экран ожил, и на нем высветилось сообщение от ее знакомого из Нью-Йорка. Он сообщал не самые приятные новости. Парню удалось выяснить, услугами какого провайдера пользовался Джон Доу, и установить, что письмо было отправлено из Лос-Анджелеса, но не более того.

Джессика вздохнула и попыталась снова дозвониться до полицейского отделения, однако Джейсон Прайс все еще был недоступен. Она оставила ему второе сообщение, постаравшись подчеркнуть, что ей важно поговорить с ним как можно скорее. Покончив с этим, она выехала на улицу и включила навигатор. Пора было ехать обратно в Игл-Рок.

Она уже около пяти минут ехала по одному из загородных шоссе, когда увидела, что за ней безотрывно следует большой черный джип.

10. Эми

Снаружи стены бара были покрыты заржавевшим листовым железом, изнутри краснели неприкрытым кирпичом. Тут и там висели плоские телевизоры, пестрели граффити и чьи-то любительские снимки. В воздухе так и витала атмосфера старой школы, хотя владельцы, скорее всего, и подумать не могли, что кто-нибудь воспримет это словосочетание всерьез.

Эми узнала его почти мгновенно – это был единственный посетитель старше двадцати пяти. Фрэнк (фамилий не называли) лениво облокотился о барную стойку, держа в руке початую бутылку пива. На нем была заправленная в джинсы рубашка, очерчивавшая свисавший животик и резко выделявшая его на фоне модно одетых серферов и студенток.

Место выбрал он, и Эми содрогнулась от одной мысли о том, насколько неподходящим оно оказалось. Хотя, может быть, он сделал это специально, чтобы ей не было так неловко? Держи карман шире. Эми пробралась через толпу и подошла к бару.

– Прости, я опоздала, – сказала она, похлопав Фрэнка по плечу.

Он чрезмерно сильно надушился. Она сразу это поняла и тут же закашлялась, но он не обратил на это никакого внимания.

– Синди! – воскликнул он. – А вот и ты!

Он запечатлел на ее щеке влажный поцелуй, и ей стоило большого труда подавить желание тут же стереть это отвратительное пятно.

– Тебе как обычно? – Фрэнк повысил голос, чтобы его слова долетели до остальных завсегдатаев. Он будто старался сделать вид, что Эми – его жена или девушка.

Она заметила бармена. Им оказался горячий парень с кучей татуировок и пирсингом в носу. Он посмотрел на нее, как бы удивленно спрашивая: «Что ты забыла рядом с этим старым пердуном?»

– Диетическую колу, пожалуйста.

– Уверена? – нахмурился Фрэнк. – Не заменим на шардоне?

– Нет, спасибо.

Фрэнк заказал напитки. Эми принялась осматриваться. В баре было полно ребят одного с ней возраста, которые смеялись, выпивали, кокетничали и вообще развлекались на полную. Она почувствовала внутри какой-то укол – то ли зависти, то ли обиды.

Перед ней возник стакан газировки. Она сделала глоток, сожалея, что не может напиться. Ее раздирало между желанием как можно скорее покончить с начатым и страхом перед тем, что лежало впереди.

Фрэнк следил, как она пьет, а на лице у него читалось плохо скрываемое возбуждение. Несмотря на то что глазки у него были маленькие, как бусинки, они только и делали, что пожирали каждый дюйм ее тела. Он осушил свою бутылку и облизал губы:

– Я тут, это, присмотрел одно местечко. Оно недалеко. Готова?

Разумеется, Эми не была готова. Ей не хотелось уходить из бара, полного людей, музыки и ощущения беззаботности.

– А может быть, выпьем еще по стаканчику? Тут вроде здорово.

– Почему бы нам не захватить ликер по пути? Развеселимся, сама понимаешь, наедине куда интереснее.

Он подмигнул и прижался к ней ширинкой, давая понять, что веселье уже началось.

– Конечно.

Она отстранилась и поставила стакан на стойку. Бармен поймал ее взгляд.

– Уже уходишь? – спросил он.

– Похоже на то.

– Жаль, – заметил он со стеснительной улыбкой.

– О да, – согласилась она и пошла к выходу, чувствуя себя как перед казнью.

«Корвет» Фрэнка был припаркован в половине квартала от бара. Эми опустилась на пассажирское сиденье и взглянула в боковое зеркало. Крыша была поднята. Эми перевела взгляд на зеркало заднего вида.

Во время пары встреч с другими клиентами она замечала преследовавший их странный черный джип. Существовала некоторая вероятность того, что за ними следит чья-нибудь разъяренная жена. Впрочем, с Фрэнком такого быть не могло. Его бедная супруга, по всей видимости, и понятия не имела, чем ее муж занимается вместо переработок и дополнительных бизнес-встреч.

– Что-то не так? – нетерпеливо спросил Фрэнк. Возможно, в последнее время и его жена держала ухо востро. Но поблизости не было никакого джипа с тонированными стеклами.

– Просто показалось, что увидела кое-кого с курса, – соврала Эми.

Она пристегнула ремень. Фрэнк завел двигатель, плавно вписался в общий поток и принялся хвастаться о недавней крупной сделке. Она изо всех сил постаралась не обращать на это внимания. Ни один из них не заметил, что с той же парковки вырулил и последовал за ними стоявший в трех местах от «Корвета» красный «Форд Фокус».

11. Джессика

Впереди у большой машины сверкала серебряная решетка. Окна были затемнены. «Форд» или «Субару», скорее всего. Водитель держал дистанцию в пять машин, но Джессика не переставала регулярно проверять зеркало заднего вида.

Следуя советам навигатора, она повернула на ближайший съезд и выехала на Йоркский бульвар. Джип не отрывался; теперь их разделяли всего три машины. Джессика круто повернула на Норс-Фигероа-стрит. Джип продолжал ехать за ней. Девушка почувствовала, как у нее колотится сердце и ускоряется дыхание. Включив левый поворотник, она проехала на Йосемит-драйв и снова взглянула в зеркало.

Джип исчез.

Джессика испустила вздох облегчения, но продолжала время от времени проверять дорогу. До мотеля оставалось всего несколько минут; добравшись туда, она была окончательно уверена, что избавилась от преследователя.

Если ее вообще преследовали, разумеется.

Водитель джипа мог просто ехать по похожему маршруту. Но как бы то ни было, Джессика решила оставаться настороже и убедиться, что она может в любой момент выхватить оружие.

Тони был заядлым пацифистом и, насколько ей было известно, вроде бы даже никогда не ввязывался в драку, однако вечно настаивал на том, что она должна чувствовать себя в безопасности. Он много раз повторял ей, что дома нужно держать какое-нибудь оружие. Когда она подросла, по воскресеньям они начали посещать тир. Джессика училась как следует держать пистолет, а сам Тони полировал старые навыки.

Иногда они уходили в лесной домик в Верхнем Нью-Йорке, чтобы потренироваться на жестянках и поохотиться на белок и кроликов.

– Возможно, однажды тебе придется подстрелить кого-нибудь побольше, – сказал как-то Тони, – или даже самой стать жертвой, а не охотником. Надо как следует подготовиться.

Перед тем как она начала работать частным детективом, он вручил ей какую-то коробочку, завернутую в розовую бумажную салфетку. Внутри, завернутый, словно пара новых туфель, лежал новенький «Глок-17». Он сослужил Джессике хорошую службу в течение первых двух лет, но теперь она использовала преимущественно компактный и более тихий «Глок-26». В первую очередь было важно защитить себя, а не лезть в бой. Несмотря на то что пистолет за эти годы ей приходилось вытаскивать бесчисленное количество раз, она так и не подстрелила никого больше кролика.

* * *

Через пару часов Джессика снова вернулась в бар Эйса, на этот раз вооружившись и крошечным «Глоком», и бутылкой пива. Она села за тот же столик, ей нравилась мысль о том, что его можно было бы даже назвать своим. Заказав картошку и чизбургер, она решила не пить ничего крепкого – слишком свежо было в памяти воспоминание об утренних муках.

Бар пустовал. Не было видно ни Джека Холлидея, ни незнакомца в кепке, ни его друзей. За одним из столиков, – видимо, тем же, что и всегда, – сидел только виденный Джессикой в прошлый раз старик. Он играл в карты. За стойкой стоял Эйс Фриман собственной персоной. Джессика не успела с ним поговорить (если не считать сам заказ), но была уверена, что это именно он. Да и как тут ошибиться?! На правом бицепсе, рядом с изображением игральной карты, было крупно вытатуировано соответствующее имя. Да уж, тут и частного детектива не нужно.

Джессика откинулась на спинку сиденья и принялась наблюдать, как Эйс нарезает лаймы и лимоны, вытирает стойку и наполняет холодильник очередными бутылками.

У него были завязанные в свободный хвостик длинные волосы. Правда, слишком темные и лоснящиеся для своих собственных, тем более в таком возрасте. Как и младший бармен, он носил джинсы и футболку с какой-то рок-группой. Через всю грудь тянулась надпись Slayer, на спине виднелись даты концертов. Сзади он казался довольно подтянутым, но внушительный живот выдавал его страсть к дегустированию собственной продукции.

Эйс протянул старику с картами стакан виски и пивной бокал, а затем направился к столику Джессики.

– Что-нибудь еще? – спросил он.

– Бутылку пива и немножко вашего времени.

Мужчина кивнул.

– Только вот это возьму.

Он подхватил тарелку, столовые приборы и пустую бутылку и исчез в кухне. Через пару минут появился вновь, на этот раз с двумя новыми бутылками, и скользнул на сиденье напротив.

– Рейзор[1]1
  От англ. Razor – лезвие, бритва.


[Закрыть] сказал, что сюда заходила какая-то симпатичная блондинка и спрашивала насчет меня. Я так понимаю, это были вы?

Голос у Эйса был хриплый, словно он выкурил кучу сигарет подряд.

– Рейзор?

– Подменяет меня тут иногда. У него была вечерняя смена.

Джессика вспомнила тощего бармена и изо всех сил попыталась не расхохотаться:

– А почему Рейзор-то?

Фриман пожал плечами:

– Как-то не спрашивал.

– Позвольте мне безумную догадку: это ведь не связано с острым умом или крутизной образа?

Фриман снова пожал плечами:

– Так что красотке вроде вас нужно от старика вроде меня? Вы из копов?

Он улыбнулся и приподнял брови:

– Я что, под арестом? Наденете на меня наручники?

– Нет, – Джессика постаралась не обращать внимания на заигрывание, – я что, похожа на копа?

– Нет, но вы задаете всякие вопросы и вообще серьезно настроены.

– Единственный вопрос, который я задала, касался Рейзора. Во всяком случае, надеюсь, это просто псевдоним.

– На самом деле его зовут Брюс. Но вы же не про него хотите поговорить, так?

– Так.

– А о ком?

– Об Элеаноре Лавелль.

– А я думал, вы все-таки не из копов.

– Так и есть. Я – частный детектив.

Он внимательно обвел ее глазами и медленно кивнул:

– Ну, круто. Чего вы хотите?

– Не расскажете ли, как вы впервые встретили Элеанору?

– Впервые я положил глаз на Элеанору Лавелль в ту самую ночь, как она вошла сюда и спросила, не найдется ли у меня работы. Потрясающая была красавица, в платьице с цветочками, мартинсах, ну и со всей этой рыжей копной. Если честно, в работниках мне нужды не было, но я все равно ее взял. Да, выдающаяся была дамочка.

– Когда это произошло?

Фриман присвистнул, обнажив пожелтевшие зубы заядлого курильщика, и скривил лицо, пытаясь изобразить задумчивость.

– А вот и вопросы поехали. Думаю, в конце восьмидесятых?

– Вы помните, во что она была одета, но не помните год?

– А что тут сказать? Я уже не молод, память начинает подводить. Видимо, мозг выкидывает штуки, которые ему уже не понадобятся, но помнит то, что не стоит забывать.

Он снова улыбнулся и подмигнул:

– А уж это платьице забыть было бы точно невозможно.

Джессика уставилась на него. Казалось, для этого человека фантазировать о давно умершей женщине, жертве чудовищного убийства, так, словно она только что сошла с обложки «Плейбоя», было в порядке вещей. Эйс Фриман все еще заводился, едва вспомнив об Элеаноре Лавелль. Это удивляло и даже немного пугало, но она не произнесла ни слова.

– Может быть, это было в конце восемьдесят седьмого? – уточнила Джессика. – Или в начале восемьдесят восьмого?

– Может быть… – вдруг Эйс щелкнул пальцами. – День Благодарения! Она появилась прямо перед Днем Благодарения! Помню, я еще позвал ее к нам с женой на обед. Она тут никого не знала и иначе сидела бы весь праздник одна-одинешенька.

Он постучал по голове:

– Видите, старая башка все еще работает.

– И она?

– Что она?

Джессика подавила вздох.

– Она пришла к вам на праздничный обед?

– Не-а, сказала, что обедает с Хоппером. Старый кобель.

– Джеффом Хоппером? – Брови Джессики изогнулись. – Владельцем мотеля?

– С ним самым.

– С какой стати она пошла к нему на День Благодарения?

– Она жила в его мотеле.

– Хоппер никогда не рассказывал мне, что она там останавливалась.

– А вы тоже там живете?

Джессика кивнула:

– Ага.

– Тогда поаккуратнее с этим стариком, он любит молоденьких. Знаете, он ведь так никогда и не женился. Это о многом говорит.

Фриман покрутил на пальце обручальное кольцо и покачал головой, всем своим видом выражая презрение по поводу холостяцкого статуса.

– Так они с Элеанорой были близко знакомы? – спросила Джессика.

– Можно и так сказать, – хмыкнул Фриман, – думаю, ей от него досталась не только индейка.

– Что вы имеете в виду?

– В мотеле она жила не неделю и не две, а все то время, что работала у меня в баре. Это два-три месяца. Готов поспорить, зарплата у моих ребят вполне нормальная, да и чаевые ей давали неплохие, но платить с этого за комнату в мотеле было бы просто нереально. Ей же нужно было покупать себе еду, одежду и всякие цацки типа косметики, которые так нравятся девушкам.

– О чем вы?

– О том, что она, должно быть, рассчитывалась с ним как-то по-другому.

– То есть они друг с другом спали? У вас есть доказательства?

– Не-а, это просто теория.

– Элеанора когда-либо рассказывала вам о том, где она жила или работала раньше?

– Говорила, что работала в парочке голливудских баров.

– В каких?

– Если и называла, то я уже все забыл. Не то чтобы я просил взглянуть на рекомендательные письма, понимаете? Она знала, как делать коктейли, классно выглядела, и ее все любили. Это лучше любого резюме.

– То есть она никогда не рассказывала вам о своей жизни?

– Не думаю. А вы не разговаривали с Дарлой Кеннеди? Если кто-нибудь что-нибудь и знает, так это она.

– Дарлой? Администратором в редакции?

– Ага, это она. Они с Элеанорой были лучшие подружки.

Он почесал щетину на подбородке:

– Ну, тогда она, разумеется, была Дарлой Стивенсон, а не Кеннеди. За Хэнка Стивенсона она выскочила совсем еще девчонкой, они потом довольно быстро развелись.

Дарла и Элеанора были лучшими подругами. Неудивительно, что женщина так странно отреагировала на просьбу предоставить газету с заметкой об убийстве Элеаноры. Джессика отметила, что нужно будет как-нибудь еще раз повидаться с Дарлой.

– Как думаете, что случилось в ночь убийства Элеаноры? – продолжила она, вспомнив про заметку. – Может быть, у вас и про это есть теория?

– Нету, дорогуша, – печально покачал головой Фриман, – но это, наверное, был какой-нибудь лунатик, а? Ну кто еще вламывается в дом к молодой девушке и режет ее на кусочки?

– Я нашла заметку, в которой говорилось, что копы подозревали какого-то знакомого Элеаноры. Не знаете, кто бы это мог быть?

– Знаю, конечно.

– Правда? – Джессика постаралась не подавать виду, что сердце у нее забилось как бешеное. – Кто?

Фриман налег грудью на стол и принял таинственный вид. Джессика задержала дыхание: от него исходил застарелый запах табака и пота. Он оглядел комнату, как будто проверил, не подслушивает ли кто, но в баре остался только старик, по-прежнему игравший в карты. Фриман низко сказал:

– Кое-кто по имени Роб Янг. Он тоже работал в баре. Работу ему попросила дать именно Элеанора. Она сказала, что знает его кучу лет.

Он хихикнул.

– Хм, а еще я, пожалуй, знаю кое-что о том, что она делала до того, как сюда переехала.

– Когда это было?

– За четыре-пять месяцев до ее смерти.

– Думаете, это он ее убил?

– Да быть такого не может. Роб был умница, любил ее до смерти.

– Тогда почему копы начали подозревать именно его?

– В фильмах ведь всегда подозревают того, кто был ближе всего к жертве, правда? Роб с Элеанорой то сходились, то разбегались. А еще после убийства он дал отсюда деру, что тоже не сильно помогло.

Джессика кивнула:

– Да, я читала, что этот человек исчез примерно после убийства.

Фриман пристально взглянул на нее и поправил ее:

– Не примерно после, а в ту же самую ночь.

Джессика выпрямилась:

– В ту же самую ночь?

– Ага. У него была вечерняя смена. Ушел он где-то в полночь; сказал, что идет к Элеаноре. Тогда-то я и видел его в последний раз. На следующий день Элеанору нашли мертвой, ну и ее маленькая дочка пропала.

12. Прайс

Томми Гетц, управляющий мотеля, совершенно точно описал того, с кем Эми Онг провела свою последнюю ночь. Этот человек действительно был старым и жирным.

Фрэнку Шерману было пятьдесят шесть, почти втрое больше, чем любому из местных студентов. Весил он почти две сотни фунтов, из которых ни грамма мышц. Имел редеющие седые волосы, рыхлое красное лицо и крошечные темные глазки, которые теперь опасливо перебегали с Прайса на Медину и обратно.

Они забрали его прямо с работы, из большого страхового агентства в Уилшире, где он проработал порядка тридцати лет. Достаточно высокая позиция позволяла Шерману иметь свой собственный стеклянный офис, выходивший на большую комнату с двадцатью младшими сотрудниками. Поначалу он отказался следовать за полицейскими и отвечать на какие бы то ни было вопросы о своих отношениях с Эми Онг. Однако, когда ему предложили проследовать мимо подчиненных в наручниках, был вынужден нехотя согласиться. По прибытии в участок он был на час отведен в комнату для допросов, в которой не было ни окон, ни кондиционера.

– Заставьте ублюдка попотеть, – приказал Медина.

Так и случилось. К моменту, когда детективы зашли внутрь, лицо Шермана блестело от влаги, а воротник белой рубашки заметно потемнел. Медина сообщил, что Шерман не находится под арестом, но их разговор будет записываться с помощью камеры в одном из углов комнаты.

– Мне нужно вызывать адвоката? – спросил Шерман.

– Не знаю, мистер Шерман, – ответил Прайс, – решайте сами.

– Я не сделал ничего плохого.

– Хорошо. В таком случае мы скоро вас выпустим. Нам нужно всего лишь обсудить с вами пару вопросов, ответы на которые помогут в расследовании. Начнем?

Шерман заколебался, но затем кивнул:

– Хорошо.

– Детектив Медина, – пригласил Прайс.

Медина положил на стол папку, раскрыл ее и вынул фотографию Эми Онг – ту самую, которую поместили на постеры о пропаже. Развернув снимок, он придвинул его к Шерману.

– Что вы можете рассказать об отношениях с Эми Онг? – спросил он.

Шерман даже не посмотрел на фото. Он продолжал безотрывно пялиться в бетонную стену за спинами детективов.

– Никогда о ней не слышал.

– Не слышали об Эми Онг? – переспросил Медина. – Последние несколько дней ее имя и эта фотография не сходили с первых полос и экранов телевизоров.

– Хм, ну да, возможно, я что-то такое слышал, но я ее не знаю. Ну, то есть мы никогда не встречались.

– Мистер Шерман, пожалуйста, взгляните на фото.

Медина придвинул снимок еще ближе и постучал по нему ногтем.

Шерман нехотя оторвал взгляд от стены и быстро глянул на изображение. Сделав это, он с трудом сглотнул; его кадык подпрыгнул над тугим воротником. Он покачал головой.

– Я же сказал, что не знаю ее.

Медина вздохнул:

– Мистер Шерман, у нас есть свидетель, который утверждает, что в прошлую субботу человек вашей наружности заселился в мотель «Дримц» вместе с Эми Онг.

– Да? Ну, наверное, ваш свидетель ошибся. Тут полно таких, как я. В прошлую субботу я был дома. Всю ночь.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Да, – после небольшой паузы ответил Шерман, – моя жена.

– Ваша жена? – поднял брови Медина. – У миссис Шерман есть привычка покрывать ваши походы к проституткам?

Шерман уставился на него:

– Да что вы несете?

Он схватил стоявший перед ним пластиковый стаканчик, но, вспомнив, что уже выпил всю воду, скомкал его в кулаке.

– Вы постоянно обращались к услугам проституток, мистер Шерман? – спросил Прайс.

Шерман яростно мигнул своими крошечными глазками. Его подбородок затрясся, словно гора желе.

– Вы взяли кого-то не того. Я бы хотел пойти домой.

Он начал с усилием приподниматься со стула, на котором развалился.

– Посидите еще немного, мистер Шерман, – твердо сказал Прайс, – мы не закончили.

Шерман грузно опустился на стул.

– Вы были арестованы, – продолжал Прайс, – за вождение в нетрезвом виде. Это произошло три года назад. Все правильно?

Шерман кивнул. Три года назад он был признан виновным, заплатил две тысячи баксов штрафа и был лишен прав на четыре месяца.

– Отпечатки пальцев, которые тогда вы сдали, совпали с найденными в комнате, где было обнаружено тело Эми Онг, – выдал Прайс и взглянул на Шермана.

Помолчав, тот ответил:

– Ммм, да, думаю, я заселялся в комнату в том отеле, но не в прошлую субботу.

– Ваши отпечатки вместе с отпечатками жертвы были найдены на стоявших на столе бутылке виски и двух пластиковых стаканах с остатками этой жидкости. Отпечаток вашего большого пальца был также снят с двадцатидолларовой купюры, лежавшей у жертвы в кошельке. Может быть, хватит увиливать, мистер Шерман? Что вы делали в мотеле с Эми Онг в ночь ее убийства?

Шерман запустил руки в волосы и панически оглядел комнату, как будто ища выхода.

– Черт!

Он изо всех сил стукнул кулаками по столу и спрятал лицо в ладонях.

Прайс и Медина не произнесли ни слова.

Через несколько минут Шерман поднял на них слезящиеся глаза. У него по вискам катились ручьи пота.

– Ну да, я был с ней в прошлую субботу. Мы встречались время от времени. Выпили в баре, потом зашли за бутылочкой и поехали в мотель. Я отдал ей деньги заранее, мы переспали, а потом я уехал. Все, на этом все, я клянусь вам.

– Время от времени? – переспросил Прайс. – То есть вы не в первый раз платили ей за интимные услуги?

Шерман покачал головой:

– Нет, как минимум шесть раз за последние несколько месяцев.

– Как вы с ней познакомились?

– В сети, – мужчина назвал сайт, на котором можно было найти азиатских девушек по вызову, – она называла себя Синди. Я и понятия не имел, что ее зовут Эми.

– Вы встречались с другими девушками с таких сайтов? – спросил Прайс.

Шерман потупил голову и кивнул.

– И все они были азиатками?

– Иногда латиноамериканками.

Он назвал еще один сайт.

– Вы отец?

– Что-что?

– Вы отец ребенка Эми Онг? Она была беременна.

Шерман пожал плечами:

– Я тут ни при чем.

– Уверены? – надавил Прайс.

– Она всегда просила, чтобы я использовал резинки, обычно даже свои собственные приносила. Если она и залетела, то от кого-то другого. Если не верите мне, сделайте тесты или что для этого обычно нужно.

– Сделаем, не сомневайтесь. Ваша жена знает о том, что вы обращались к проституткам?

– Боже, нет.

Шерман ослабил галстук и расстегнул две пуговицы на рубашке. Прайс задумался, гладила ли каждое утро его жена всю его одежду, помогала ли выбирать аксессуары для офиса… Если бы она только знала, на что он тратит время и деньги.

– Дайте-ка угадаю, – предложил Медина, – жена перестала вас понимать, а вот с девочками, которым вы платите, такой проблемы не возникает?

– Слушайте-ка, – уставился на него Шерман, – я просто люблю трахать горячих и молоденьких. В этом же нет никакого преступления, так?

– Ну, вообще-то, мистер Шерман, вовлечение кого-либо в участие в половом акте или демонстрации развратного поведения в обмен на деньги является преступлением, – Медина указал на камеру, – и вы только что сами в этом признались. Я предупреждал, что наш разговор записывается.

Глаза Шермана расширились от ужаса.

– Боже мой, вы ведь не скажете жене, правда? Вы не понимаете! Она меня бросит! После всей этой истории с вождением…

– Нет, мистер Шерман, – прервал его Прайс, – это вы ничего не понимаете. То, что вы пользовались услугами проституток, в данный момент составляет наименьшую из проблем.

Он перевел глаза на напарника:

– Детектив Медина, ваша очередь.

Медина вытащил из папки еще одну фотографию, на которой был запечатлен труп Эми Онг. На сделанном крупном плане снимке четко виднелись сломанный нос, разбитая щека и множество кровавых пятен. Шерман долго смотрел на фото, а затем, подавив всхлипывание, накрыл его трясущейся ладонью.

– Синди, – прошептал он.

– Вы убили Эми Онг? – ровно спросил Прайс.

– Нет! – Шерман оттолкнул фото. – Я к ней не прикасался! То есть прикасался, но не так. Я бы никогда не сделал с ней ничего дурного, никогда, ни за что. Черт! Вы просто обязаны мне поверить.

– Тогда кто ее убил?

– Да откуда мне знать? – взвыл мужчина. – Когда я уходил из комнаты, с ней все было в порядке. Возможно, после меня у нее был кто-то еще. Говорю вам, это не я, я невиновен.

– Почему вы не вышли из мотеля вместе? – спросил Прайс. – Подвезли бы ее до кампуса.

– Она сказала, что хочет принять душ и освежиться. У нее была своя машина, она припарковалась где-то у бара.

Машину Эми Онг все еще не нашли, хотя она была объявлена в федеральный розыск.

– Это вы убили Эми Онг? – повторил Прайс.

– Нет, я ее не убивал. Приведите ко мне чертова адвоката. Я ни слова больше не скажу, пока его тут не будет.

Наличие отпечатков на бутылке, стаканчиках и купюре вполне отвечало теории о том, что Шерман контактировал с Эми Онг незадолго до ее смерти, однако их было недостаточно для того, чтобы считать, что в момент убийства они находились в одной и той же комнате. Криминалисты не смогли выделить подходящие отпечатки с предметов из мотеля, поскольку их до этого трогало слишком много гостей и сотрудников мотеля. Тем не менее Прайсу было вполне достаточно того, что Шерман сам признался в посещении мотеля.

– Передаю слово вам, коллега, – повернулся он к Медине.

– Благодарю, коллега.

Медина перевел глаза на Шермана:

– Мистер Шерман, я арестовываю вас по подозрению в убийстве Эми Онг.

У того по лицу мгновенно разлилась чистейшая паника. Его маленькие глазки почти вылезли из орбит.

– Вы… вы не можете этого сделать. Я не делал ничего плохого.

Медина приподнялся на стуле, вытащил из заднего кармана маленькую пластиковую карточку и принялся зачитывать:

– Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде…

Прайс положил фотографии Эми Онг в папку и сунул ее под мышку, а затем поднялся и вышел из комнаты, оставив Медину и Шермана наедине.

Он медленно пошел по направлению к оперативному отделу, думая о словах Шермана. По идее, он должен был испытывать приятное возбуждение. Они только что арестовали подозреваемого по важному делу. При этом с момента обнаружения тела еще не прошло и суток. Журналисты наверняка будут в восторге, а семья Онг получит хоть какую-то надежду на справедливость.

Но что-то все-таки было не так.

Вернувшись за свой стол, Прайс вытащил фотографии из папки и поместил их в пластиковый конверт, подшитый к делу. После этого он придвинул к себе стопку расшифровок телефонных звонков. Они были в основном или от хулиганов, которые обещали рассказать, кто убил Эми Онг, или от так называемых «признавальщиков», настаивавших, что это сделали именно они. Именно на это при расследовании особенно громких дел тратилась огромная куча сил. Вскоре в комнате с широченной улыбкой появился Медина.

– Дело в шляпе, – заявил он, подпрыгнув и сделав вид, что забрасывает мяч в баскетбольное кольцо. Затем он подошел к Прайсу и попытался дать ему пять, но тот проигнорировал раскрытую ладонь напарника.

– Все с ним? – спросил он.

– Ну да, – ответил Медина, опуская руку.

– Дело в шляпе, говоришь? – Прайс потер виски двумя пальцами и тяжело вздохнул. – Ну не знаю, Вик. Все как-то… слишком легко, понимаешь? Эта бутылка, деньги, отпечатки просто повсюду. Почему он просто не избавился от этого? Тем более раз уж у него есть один привод и он сдавал отпечатки.

Медина нахмурился:

– Ты чего усложняешь, Джейс? Он просто запаниковал. Ну да, шлюху трахать ему было не впервой, но убивать ему до этого наверняка не приходилось. Небось захотел поскорее оттуда выбраться. Поверь мне, чувак, он тот, кто нам нужен.

– А что насчет того, что за ним мог прийти еще один клиент? Это ведь возможно, не так ли?

– Поверить не могу, – покачал Медина, – да от этого жирдяя виной несет за версту, словно вонючими духами.

– Ну, может быть, – Прайс снова опустил голову и занялся бумагами.

– Слушай, не хочешь по пивку? – предложил Медина. – Отметим поимку.

Прайс промолчал, не отводя глаз от распечаток. На одной из них, рядом с телефонным номером, было надписано кое-чье имя с дважды подчеркнутой пометкой «срочно». Это был не хулиган.

Имя принадлежало человеку, о котором он неустанно думал уже многие годы; человеку, которого он надеялся никогда более не увидеть; человеку, которого он ни под каким предлогом не мог допустить в свою жизнь. Женщине, которая оставила и другое сообщение. Прайс почувствовал, как его внутренности снова заполняет липкая волна ужаса, не дававшая ему покоя прошлой ночью. Ему было чего бояться.