Текст книги "Замужем с утра"

Лео помедлил, прежде чем ответить.

– Нет, после вашего ухода мне полегчало. Но черт его знает, что со мной будет к ночи.

Кэтрин охватило раскаяние.

– Простите, мне так жаль. Может быть, нам стоит приложить вам припарку?

– Припарку? – растерянно повторил Лео. – Мне на… О, так вы говорите о моем плече?

Кэтрин недоуменно моргнула:

– Конечно, мы говорим о вашем плече, о чем же еще?

– Кэт… – Лео отвел глаза. К удивлению Кэтрин, его голос дрожал от смеха. – Когда женщина внезапно бросает мужчину в разгар любовной игры, ему обычно бывает больно.

– Где?

Лео ответил Кэтрин выразительным взглядом.

– Вы хотите сказать… – Щеки девушки снова запылали, когда она поняла, о чем говорил Лео. – Ну, меня не волнует, болит ли у вас там, я беспокоилась о вашей ране!

– Что ж, это меня успокаивает, – заверил ее Лео самым серьезным тоном, хотя в глазах его плясали насмешливые искры. – А что до другой боли…

– Ко мне она не имеет ни малейшего отношения, – поспешно выпалила Кэтрин.

– Позволю себе не согласиться с вами.

Битва закончилась бесславно. Продолжать разговор, сохраняя достоинство, было невозможно. Оставалось лишь позорно ретироваться.

– Я ухожу, – заявила Кэтрин.

– А как же книги, которые вы хотели взять?

– Я заберу их позже. – Она повернулась, чтобы уйти, но задела широким рукавом стопку рисунков, которую только что выровняла. Листы разлетелись по полу. – О боже. – Торопливо опустившись на колени, она принялась собирать бумаги.

– Оставьте, – произнес Лео. – Я все подниму.

– Нет, я сама… – Кэтрин осеклась, увидев что-то среди набросков строений, пейзажных зарисовок и листков с записями. Карандашный рисунок женщины… обнаженной женщины, лежащей на боку. Пышные белокурые волосы рассыпались по плечам, изящные бедра стыдливо сомкнуты, наполовину скрывая нежный треугольник, знак женственности. И на носу у нее красовались до ужаса знакомые очки. Кэтрин схватила рисунок дрожащей рукой, сердце ее выбивало бешеную дробь. Она попыталась заговорить, но не смогла выдавить из себя ни звука, когда же наконец ей это удалось, собственный голос показался ей чужим, писклявым и придушенным. – Это я.

Лео опустился на ковер рядом с Кэтрин и уныло кивнул. Голубые глаза его ярко блестели на потемневшем лице.

– Зачем? – шепнула Кэтрин.

– Я вовсе не хотел вас оскорбить, – пробормотал Лео. – Этот набросок предназначался лишь для моих глаз и ничьих больше.

Кэтрин заставила себя снова взглянуть на рисунок. Едва ли она смутилась бы больше, если бы Лео действительно видел ее обнаженной. И все же в изображении не было ничего вульгарного или пошлого. Длинные изящные линии. Грациозная поза. Окутывавшая женщину чувственность.

– Вы… вы ведь никогда не видели меня такой, – чуть слышно проговорила Кэтрин и испуганно добавила: – Правда?

Горькая усмешка тронула губы Лео.

– Нет. Я еще не опустился до подглядывания. – Он немного помолчал. – Я правильно вас изобразил? Нелегко угадать, как выглядит тело под бесчисленными слоями одежды.

Оцепеневшая Кэтрин издала нервный смешок.

– Если и так, я бы ни за что в этом не созналась. – Она положила рисунок вместе с остальными бумагами изображением вниз. Ее руки дрожали. – Вы рисовали нагими и других женщин? – застенчиво спросила она.

Лео покачал головой:

– Я начал с вас и дальше этого пока не зашел.

– У вас есть еще рисунки вроде этого? Где я без одежды?

– Один или два. – Лео попытался изобразить раскаяние.

– О, пожалуйста, пожалуйста, порвите их.

– Обязательно. Но природная честность вынуждает меня сознаться, что я скорее всего нарисую еще. Мое любимое занятие – изображать вас обнаженной.

Кэтрин застонала, закрыв лицо ладонями.

– Я бы предпочла, чтобы вместо этого вы что-нибудь коллекционировали, – прошептала она сквозь стиснутые пальцы.

Лео хрипло рассмеялся.

– Кэт, милая, вы можете заставить себя взглянуть на меня? Нет? – Почувствовав, как руки Лео сомкнулись вокруг нее, Кэтрин съежилась, но не двинулась с места. – Я просто дразнил вас. Я больше не буду рисовать вас нагой. – Нежно обнимая девушку, Лео привлек ее к здоровому плечу. – Вы сердитесь?

Кэтрин покачала головой.

– Боитесь?

– Нет. – У нее вырвался дрожащий вздох. – Меня удивляет, что вы увидели меня такой.

– Почему?

– Потому что это на меня не похоже.

Лео понял, что хотела сказать Кэтрин.

– Никто не видит себя таким, каков он есть в действительности.

– Я уверена, что никогда не валялась на кровати полностью раздетая!

– Это ужасное упущение. – Лео прерывисто вздохнул. – Вам следует знать, что я всегда желал вас, Кэт. Меня одолевали такие непристойные фантазии, что мы оба отправились бы прямиком в ад, вздумай я рассказать вам о них. Для меня не важен ни цвет ваших волос, ни кошмарная одежда, которую вы носите. – Лео ласково провел рукой по голове девушки. – Кэтрин Маркс или как вас там зовут… Меня мучает греховное желание провести в постели с вами… по крайней мере несколько недель… день за днем погружаясь все глубже в бездну порока. Я бы не только изображал вас обнаженной. Я чертил бы узоры на вашей коже пером и чернилами… рисовал бы цветы вокруг ваших сосков и гирлянды звезд на ваших бедрах. – Теплые губы Лео прижались к краешку уха Кэтрин. – Я начертил бы карту вашего тела, обозначив ваш север, юг, запад и восток. Я бы…

– Перестаньте, – едва дыша, прошептала Кэтрин.

Лео горько рассмеялся:

– Ну вот, я признался вам. И провались все к дьяволу.

– Это я виновата. – Кэтрин прижалась пылающим лицом к плечу Лео. – Мне не следовало приходить к вам прошлой ночью. Не знаю, зачем я это сделала.

– А я думаю, знаете. – Он нежно коснулся губами макушки Кэтрин. – Больше не приходите ко мне ночью, Маркс, потому что если это случится снова, я не смогу остановиться. – Разжав объятия, Лео встал на ноги и, протянув руку, помог подняться Кэтрин. Поворошив стопку поднятых с пола листков, он достал рисунок обнаженной девушки, аккуратно разорвал, сложил вместе половинки и разорвал снова. Потом вложил клочки ей в руку. – Остальные рисунки я тоже порву.

Кэтрин стояла неподвижно, глядя вслед Лео. Ее пальцы терзали обрывки бумаги, сминая их в комок.

Глава 12

В последующий месяц Лео нарочно загружал себя делами, избегая Кэтрин. Двум новым арендаторам потребовалось создать системы орошения. Лео приобрел определенный опыт в этой области, пока Кэм занимался лошадьми, а Меррипен лесозаготовками. Лео задумал отвести воду ближайших рек на луга с помощью целой сети ручьев и оросительных каналов. На одном участке, где канал должен был пройти слишком низко и естественного напора воды не хватало, предполагалось установить водяное колесо. Колесо, снабженное ковшами, поднимало бы воду и направляло поток в искусственное русло.

Обливаясь потом под теплыми лучами гэмпширского солнца, Лео, обнаженный по пояс, рыл вместе с арендаторами рвы и водоотводные каналы, ворочал камни и таскал землю. К концу дня у него болел каждый мускул. Лео безумно уставал и с трудом удерживался, чтобы не заснуть за обедом. Его тело сделалось крепким и поджарым. Лео так сильно потерял в весе, что ему даже пришлось одолжить брюки у Кэма, пока деревенский портной подгонял его одежду.

– По крайней мере работа мешает тебе потворствовать своим порокам, – насмешливо поддела брата Уин как-то вечером в гостиной перед ужином. Улыбаясь, она ласково потрепала Лео по голове.

– А мне, представь, нравятся мои пороки, – отозвался Лео. – Потому-то я и взял на себя труд ими обзавестись.

– Кем тебе следует обзавестись, так это женой, – мягко заметила Уин. – И я говорю это не из корысти, Лео.

Он улыбнулся Уин, самой нежной из сестер, которой пришлось выдержать великое множество сражений во имя любви.

– В тебе нет ни капли корысти, Уин. И хотя твой совет, как всегда, благоразумен, я и не подумаю им воспользоваться.

– Напрасно. Тебе пора обзавестись собственной семьей.

– О, мне довольно и вас. В моей семье есть с кем поспорить. Вдобавок существуют вещи поинтереснее женитьбы.

– Например?

– О, к примеру, отрезать себе язык и присоединиться к монахам-траппистам или… вымазаться голым в патоке и улечься на муравейник… Мне продолжать?

– Не обязательно, – усмехнулась Уин. – И все же когда-нибудь ты непременно женишься, Лео. Кэм и Меррипен оба говорили, что у тебя очень четкая линия брака.

Лео ошеломленно уставился на свою ладонь:

– Это просто складка, дело в моей манере держать перо.

– Это линия брака. И она такая длинная, что тянется через всю ладонь и загибается на тыльную сторону. Это означает, что когда-нибудь ты встретишь истинную любовь и женишься. – Уин многозначительно подняла изящные брови, словно хотела сказать: «Что ты об этом думаешь?»

– На самом деле цыгане не верят в гадание по руке, – заявил Лео. – Это полная чушь. Они только притворяются, чтобы выманить деньги у простаков и пьяниц.

Прежде чем Уин успела ответить, в гостиную вошел Меррипен.

– Умеют же gadjos все усложнить, – проворчал он, вручая Лео письмо и усаживаясь на диван.

– Что это? – нахмурился Лео, взглянув на подпись внизу письма. – Еще одно послание от поверенного? Я думал, он как раз старается упростить для нас это запутанное дело.

– Чем длиннее его объяснения, тем больше возникает вопросов, – хмуро заметил Меррипен. – Я цыган, и мне никогда не понять саму идею землевладения. Но поместье Рамзи… – он сокрушенно покачал головой, – это настоящий гордиев узел, хитросплетение бесчисленных соглашений, дарственных, правил, исключений, возражений, поправок, дополнений и договоров об аренде.

– Это потому, что поместье такое старинное, – со знанием дела объяснила Уин. – Чем древнее история владений, тем больше всяких закорючек. – Она перевела взгляд на Лео. – Кстати, графиня Рамзи с дочерью, мисс Дарвин, желают нанести нам визит. Мы получили от них письмо сегодня утром.

– Это что еще за дьявольщина?! – Лео пришел в ярость. – Какого черта им здесь надо? Позлорадствовать? Составить опись имущества? У меня есть еще в запасе год, прежде чем эти ведьмы наложат лапу на поместье.

– Может, они хотят заключить мир и найти приемлемое решение для всех нас? – предположила Уин.

Уин всегда старалась думать о людях лучше и свято верила в доброту человеческой природы.

В этом Лео отнюдь не походил на сестру.

– Заключить мир, как бы не так! – процедил он сквозь зубы. – Черт возьми, да я, пожалуй, женюсь, только чтобы насолить этим двум гарпиям.

– У тебя есть кто-то на примете? – живо откликнулась Уин.

– Никого. Но если бы я и женился, то уж точно не по любви.

Какое-то движение возле двери привлекло внимание Лео. В комнату вошла Кэтрин. Тщательно избегая взгляда Лео, она вежливо улыбнулась сидящим в гостиной и направилась к стоящему в углу стулу. Лео с досадой заметил, что она сильно похудела. Ее грудь уменьшилась, талия стала тонкой как тростинка, лицо казалось бледным. Неужели Кэтрин нарочно морит себя голодом? Что лишило ее аппетита? Так недолго и заболеть.

– Ради бога, Маркс, – раздраженно пробурчал он, – вы стали тощей, как березовая ветка.

– Лео, – возмутилась Уин.

Кэтрин смерила лорда Рамзи оскорбленным взглядом:

– Однако это не мне приходится перешивать брюки.

– Вы едва держитесь на ногах от недоедания. – Лео сердито сдвинул брови. – Что с вами такое? Почему вы отказываетесь есть?

– Рамзи, – одернул шурина Меррипен, решив, что Лео явно перешел границу допустимого.

Вскочив со стула, Кэтрин обожгла Лео яростным взглядом:

– Вы грубиян и лицемер, кто дал вам право обсуждать мою внешность так… так… – Она запнулась, не находя слов. – Мать вашу! – Кэтрин опрометью выбежала из гостиной, гневно шурша юбками.

Меррипен и Уин изумленно переглянулись, раскрыв рты.

– Где вы набрались таких слов? – воскликнул Лео, догоняя девушку.

– От вас, – свирепо бросила Кэтрин через плечо.

– Вы хоть знаете, что они означают?

– Нет, и знать не хочу. Держитесь от меня подальше!

Кэтрин летела вперед, и Лео, поспевая за ней, вдруг поймал себя на мысли, что все последнее время ему мучительно не хватало споров с ней, ее общества.

Выскользнув во двор, Кэтрин побежала вдоль дома и вскоре достигла огорода. В воздухе разливался пряный аромат согретых солнцем трав.

– Маркс, – проворчал Лео, начиная терять терпение, – я могу долго гоняться за вами по грядкам с петрушкой, если вам так хочется, но с тем же успехом мы могли бы остановиться и все обсудить прямо сейчас.

Резко повернувшись, Кэтрин смерила Лео колючим взглядом, щеки ее пылали, словно алые флаги.

– Нам нечего обсуждать. За последний месяц вы и словом со мной не перемолвились, а теперь позволяете себе оскорбительные замечания в мой адрес…

– Я не хотел вас обидеть. Я лишь сказал…

– Вы жалкий тупица, я вовсе не тощая! Выходит, вы даже за человека меня не считаете, если смеете обращаться со мной с таким пренебрежением? Вы самый…

– Простите меня. – Кэтрин умолкла, тяжело дыша. – Мне не следовало говорить с вами в подобном тоне, – угрюмо признал Лео. – Я не просто вижу в вас человека, меня беспокоит ваше здоровье. Меня привел бы в ярость любой, кто дурно с вами обошелся бы, но так уж случилось, что этот «кто-то» вы сами. Вы совсем не заботитесь о себе.

– Вы тоже. – Лео открыл было рот, чтобы возразить, но не нашелся с ответом и промолчал, сжав губы. – Каждый день вы изнуряете себя работой, – продолжала Кэтрин. – Вы потеряли в весе не меньше семи фунтов.

– На новых фермах нужно наладить системы орошения. Я один способен справиться с этой работой.

– Но вам не обязательно самому копать канавы и ворочать камни.

– Нет, обязательно.

– Почему?

Лео смерил Кэтрин испытующим взглядом, раздумывая, сказать ли ей правду, и решил быть откровенным:

– Потому что работать до изнеможения – единственный способ удержаться от того, чтобы не явиться к вам ночью и не попытаться вас соблазнить.

Глаза Кэтрин изумленно округлились. Она беззвучно открыла и закрыла рот, так же как Лео чуть раньше.

Ее растерянное лицо казалось до того забавным, что Лео невольно улыбнулся, хотя в нем уже закипал гнев. К чему отрицать, больше всего на свете ему хотелось разговаривать с ней, просто быть рядом. Это вздорное, сварливое, упрямое, восхитительное создание… ничуть не похожее на его бывших любовниц, занимало все его мысли. Хотя временами, как сейчас, например, соблазна в ней было не больше, чем в диком ежике.

Но эта несносная особа бросала ему вызов, предлагая сразиться на равных, на что не осмеливалась ни одна женщина до нее. И Лео жаждал заполучить ее вопреки всем доводам рассудка.

– Вам не удалось бы соблазнить меня, – раздраженно возразила Кэтрин.

Они замерли, взгляды их скрестились.

– Вы станете отрицать, что нас тянет друг к другу? – чужим, хриплым голосом произнес Лео. По телу Кэтрин пробежала дрожь, но в следующее мгновение девушка решительно вздернула подбородок.

– Я не верю, что физическое ощущение способно подчинить себе рассудок, – отчеканила Кэтрин. – Человеком управляет разум.

Лео не смог сдержать усмешку.

– Господи, Маркс, вы явно никогда не занимались любовью, иначе бы вы знали, что человеком управляет отнюдь не разум, а совсем другая часть тела. На самом деле в подобных обстоятельствах мозги вовсе отказывают.

– Охотно верю, что с мужчинами так и происходит.

– Женский разум столь же примитивен, как и мужской, особенно когда дело касается физического влечения.

– Не сомневаюсь, вам нравится так думать.

– Хотите, чтобы я вам это доказал?

Нежный рот Кэтрин недоверчиво скривился. Затем, словно не в силах удержаться от искушения, она спросила:

– Как?

Взяв девушку под руку, Лео повел ее в более уединенную часть огорода, за перголу, увитую огненно-красной фасолью. Они остановились возле стеклянной оранжереи, где искусные руки садовника заставляли цвести даже самые капризные растения. Здесь все зеленело и благоухало круглый год независимо от погоды.

Лео огляделся, желая убедиться, что их с Кэтрин никто не видит.

– Давайте-ка испытаем ваш совершенный разум. Сначала я поцелую вас. А сразу после задам простой вопрос. Если ответите правильно, я признаю себя побежденным.

Кэтрин, нахмурившись, отвернулась.

– Это нелепо, – сказала она, ни к кому не обращаясь.

– Конечно, вы имеете право отказаться, – предупредил Лео. – Тогда я буду считать, что вы сдались.

Кэтрин повернулась к Лео и прищурилась, воинственно сложив руки на груди.

– Один поцелуй?

Лео поднял руки вверх, словно показывая, что ему нечего скрывать. Его взгляд не отрывался от лица Кэтрин.

– Один поцелуй – один вопрос.

Кэтрин нерешительно застыла. Руки ее медленно опустились и повисли. В действительности Лео не ожидал, что она согласится принять вызов. Сердце его глухо заколотилось о ребра. Он шагнул к Кэтрин, чувствуя, как от волнения желудок стягивается в тугой узел.

– Можно? – Протянув руку, он снял с девушки очки. Она близоруко моргнула, но не возразила. Сложив очки, Лео убрал их в карман сюртука. Нежно обхватив ладонями лицо Кэтрин, он слегка запрокинул ей голову. По телу девушки пробежала нервная дрожь. «Хорошо», – с мрачным торжеством подумал Лео. – Вы готовы? – спросил он.

Кэтрин кивнула, чувствуя себя беспомощной птичкой в сетях птицелова. Губы ее дрожали.

Лео легко коснулся губами ее рта, прохладного и сладкого, словно чашечка цветка, полная росы. Его поцелуй, нежный, почти кроткий, стал настойчивее, губы девушки приоткрылись. Обняв Кэтрин, Лео властно прижал ее к себе. Ее тело, хрупкое, но женственно-округлое, изящное, гибкое, как у кошки, затрепетало и безвольно обмякло в его руках. Язык Лео, будто пылающая головня, скользнул по ее губам, разжигая жаркое пламя, пока с губ Кэтрин не сорвался тихий дрожащий стон.

Подняв голову, Лео взглянул на зардевшееся лицо девушки. Очарованный ее серо-зелеными, подернутыми дымкой глазами, он не сразу вспомнил, о чем собирался спросить.

– Да, вопрос, – напомнил он себе вслух, тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение. – Итак, у одного фермера было двенадцать овец. Все, кроме семи, погибли. Сколько овец осталось?

– Пять, – немедленно отозвалась Кэтрин.

– Семь. – При виде озадаченного лица девушки Лео весело улыбнулся.

Кэтрин сердито нахмурилась.

– Это хитрая уловка. Задайте мне другой вопрос.

– Мы так не договаривались.

– Еще вопрос, – потребовала девушка.

У Лео вырвался хрипловатый смешок.

– Боже, какая же вы упрямая. Ну хорошо. – Взяв Кэтрин за плечи, он склонил голову. Девушка окаменела.

– Что вы делаете?

– Один поцелуй – один вопрос, – напомнил Лео.

Лицо Кэтрин страдальчески вытянулось, но она все же уступила, и когда Лео привлек ее к себе, запрокинула голову. На этот раз его поцелуй был настойчивым и властным. Язык его скользнул в сладкую, теплую глубину ее рта. Руки Кэтрин обвились вокруг шеи Лео, пальцы погрузились в густые темные волосы.

Лео почувствовал, как кружится голова от нестерпимого желания и нарастающего блаженства. Ему хотелось теснее прижать к себе Кэтрин, изведать каждый восхитительный изгиб ее тела, ощутить сладость гладкой белой кожи под грубой тканью ее корсажа. Руки его дрожали от нетерпения. Он жадно впился в рот Кэтрин, и она тихо застонала, отвечая на поцелуй. Ее губы страстно сжали его язык, и волосы на затылке у Лео встали дыбом, по спине прокрался холодок.

Задыхаясь, Лео прервал поцелуй.

– Задайте мне вопрос, – севшим голосом произнесла девушка.

Лео едва мог припомнить собственное имя. Сжимая Кэтрин в объятиях, чувствуя тепло ее тела, он не в силах был собраться с мыслями. Однако следовало соблюдать уговор.

– В некоторых месяцах тридцать один день, в других – тридцать. В скольких месяцах двадцать восемь дней?

Кэтрин недоуменно нахмурилась. Между ее тонкими бровями появилась прелестная морщинка.

– В одном.

– Во всех двенадцати, – мягко возразил Лео, пытаясь изобразить сочувствие. Недоверие на лице девушки сменилось негодованием.

– Задайте мне другой вопрос, – гневно выпалила она.

Лео покачал головой, давясь от смеха:

– Мне ничего не приходит в голову. Мой мозг явно страдает от нехватки крови. Признайте, Маркс, вы проиграли этот…

Но в следующий миг Кэтрин притянула его к себе, схватив за отвороты сюртука, и Лео поцеловал ее, даже не успев понять, что делает. Смех замер у него на губах. Держа девушку в объятиях, Лео пошатнулся и оперся рукой о стеклянную стену оранжереи. Он завладел губами Кэтрин с яростной, необузданной страстью. Девушка изогнулась дугой в его руках, и его охватила дикая, пьянящая радость. Плоть его пылала огнем, он умирал от желания немедленно овладеть Кэтрин. Он целовал ее, уже не сдерживая бушевавшего в нем безумия. Жадно, неистово, исступленно.

Понимая, что вот-вот потеряет остатки контроля над собой, Лео прервал поцелуй и крепко прижал Кэтрин к груди.

«Еще один вопрос», – мрачно сказал он себе, пытаясь разогнать туман в голове и придумать хоть что-то.

Голос его охрип, словно горло опалило огнем.

– Сколько животных каждого вида взял Моисей в ковчег?

– По два.

– Увы, ни одного. – Лео покачал головой. – Ковчег строил Ной, а не Моисей. – Но игра больше не казалась ему забавной, а Кэтрин, похоже, уже не стремилась выиграть спор. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Одна длинная тень, отбрасываемая их сомкнутыми телами, тянулась вдоль садовой дорожки. – Будем считать это влечением, – пробормотал Лео.

Кэтрин сокрушенно покачала головой.

– Да, вы правы, – чуть слышно прошептала она. – Я не в состоянии ясно мыслить.

Они не спешили разомкнуть объятия. Кэтрин прильнула к Лео, чувствуя, как бешено колотится его сердце. Скованные странным оцепенением, они мучительно раздумывали над невысказанным вопросом, на который невозможно получить ответ.

Прерывисто вздохнув, Лео разжал руки и отпустил Кэтрин. Ткань его брюк натянулась, врезаясь в восставшую плоть, по лицу пробежала болезненная гримаса. К счастью, длинные полы сюртука помогали скрыть конфуз. Достав из кармана очки Кэтрин, Лео осторожно водрузил их ей на нос.

Он молча предложил девушке руку – в знак перемирия, и Кэтрин оперлась на нее.

– Так что означают слова «мать вашу»? – смущенно спросила она, идя рядом с Лео по садовой дорожке.

– Если я скажу, у вас могут появиться предосудительные мысли. А я знаю, как люто вы ненавидите непристойности.

Бо`льшую часть следующего дня Лео провел у реки в западной части поместья, выбирая место для водяного колеса и размечая территорию. Предполагалось установить колесо приблизительно в шестнадцать футов диаметром, снабженное ковшами, из которых вода будет выливаться в чан, а оттуда растекаться по множеству деревянных желобов. По замыслу Лео, система должна была орошать около ста пятидесяти акров земли, то есть десять крупных арендованных ферм.

Обсудив свои планы с арендаторами и рабочими, вбивавшими в землю деревянные столбы, Лео перешел вброд холодную мутную реку и поскакал назад, в Рамзи-Хаус. Темно-желтое солнце клонилось к закату, заливая золотистым вечерним светом неподвижные луга. Царило безветрие. Лео устал, его одежда пропиталась потом, вдобавок ему приходилось то и дело отбиваться от назойливых слепней. Он криво усмехнулся, подумав о том, что поэты-романтики, восторженно превозносившие в своих стихах радость слияния с природой, явно никогда не занимались созданием оросительных сооружений.

Подойдя к входу в кухню, он оставил покрытые густой грязью сапоги у порога и вошел в дом в чулках. Кухарка с одной из служанок резали яблоки для пирога и раскатывали тесто, а Уин с Беатрикс чистили за столом столовое серебро.

– Здравствуй, Лео! – весело воскликнула Беатрикс.

– Господи, ну и вид у тебя, – ужаснулась Уин.

Лео улыбнулся обеим сестрам и, уловив резкое зловоние в воздухе, брезгливо сморщил нос.

– Не думал, что существует вонь, способная перебить мой собственный запах. Что это? Жидкость для полировки серебра?

– Нет, вообще-то это… – Уин нерешительно умолкла. – Ну, это краска.

– Для ткани?

– Для волос, – подсказала Беатрикс. – Понимаешь, мисс Маркс решила выкрасить волосы в темный цвет перед балом, но побоялась покупать краску у аптекаря: в прошлый раз состав оказался на редкость неудачным. Вот кухарка и предложила рецепт, которым пользовалась ее матушка. Нужно вскипятить ореховую скорлупу вместе с корой кассии, добавить уксус и…

– Зачем Маркс красит волосы? – поинтересовался Лео будничным тоном, хотя все в нем восставало против этой нелепой затеи. Покрыть унылой темной краской прекрасные волосы, отливающие золотом и светлым янтарем, – значит совершить истинное кощунство.

– Думаю, она хочет быть… менее заметной на балу, где будет так много гостей, – осторожно предположила Уин. – Я не стала наседать на нее с расспросами, ведь это ее личное дело. Пожалуйста, Лео, не расстраивай ее, упоминая об этой злосчастной краске.

– Неужели никому не кажется подозрительным, что в доме служит особа, настойчиво пытающаяся изменить свою внешность? – раздраженно возразил Лео. – Или наша чертова семейка настолько сумасбродна, что готова принять любые странности, не задавая вопросов?

– Не вижу в этом ничего странного, – живо откликнулась Беатрикс. – Многие животные меняют окраску. К примеру, каракатица или некоторые виды лягушек, а еще хамелеон, разумеется…

– Прошу меня извинить, – процедил Лео сквозь стиснутые зубы. Он решительной походкой вышел за дверь, оставив Уин и Беатрикс недоуменно смотреть ему вслед.

– Я как раз собиралась рассказать кое-что любопытное из жизни хамелеонов, – заговорила Беатрикс.

– Би, дорогая, – проворковала Уин, – может, ты лучше сходишь в конюшню и разыщешь Кэма?

Кэтрин сидела за туалетным столиком, обеспокоенно разглядывая свое отражение в зеркале. Перед ней были аккуратно разложены несколько предметов: полотенце, гребень, лохань с кувшином и горшок, полный вязкой темной массы, похожей на ваксу для сапог. Кэтрин вымазала один светлый локон и ждала, пока краска впитается, чтобы посмотреть, каким будет оттенок. После последнего конфуза, когда злополучная смесь, составленная аптекарем, выкрасила ее волосы в зеленый цвет, Кэтрин решила быть осторожнее.

До бала в доме Хатауэев оставалось всего два дня, достаточный срок, чтобы изменить свою внешность до неузнаваемости. Иного выбора у нее не было. Она знала: на балу будут гости из соседних графств и семейства из Лондона. Как всегда, Кэтрин преследовал страх быть узнанной. До сих пор ей удавалось оставаться незамеченной, меняя цвет волос и прячась в уголке. Никто не обращал внимания на невзрачную серую мышку. Компаньонки чаще всего старые девы или бедные вдовы, скучные пожилые матроны, которым положено присматривать за молодыми девушками, подающими большие надежды. Кэтрин была лишь немногим старше юных дебютанток, но ей казалось, что от них ее отделяет не один десяток лет.

Кэтрин понимала: когда-нибудь прошлое ее настигнет, и тогда ей придется расстаться с Хатауэями, покинуть дом, где впервые в жизни она была по-настоящему счастлива. Она знала, что будет тосковать по ним.

По всем.

Дверь неожиданно распахнулась, прервав ее невеселые размышления. Обернувшись, Кэтрин увидела Лео. Выглядел он устрашающе: потный, в грязной, измятой одежде и без сапог.

Девушка вскочила со стула, забыв, что на ней одна лишь тонкая сорочка.

Цепкий взгляд Лео обшарил ее тело, и Кэтрин вспыхнула от гнева.

– Что вы себе позволяете? – вскричала она. – Вы сошли с ума? Выйдите из моей комнаты сейчас же!