Текст книги "Место, которое зовется домом"

Глава двенадцатая

Джойс ни за что не хотела идти к доктору Кардью – ни пешком, ни в тележке, – однако такой визит был совершенно необходим и давно просрочен, а Клара очень следила за тем, чтобы не иметь в свой адрес никаких нареканий.

– Ведите себя как следует! Это всех касается! – повторяла она.

Однако требование вести себя как следует на Джойс никакого воздействия не возымело, зато она соблазнилась возможностью познакомиться с Билли-Барри-2, золотыми рыбками, которых близнецы в прошлом году выиграли на ярмарке. В приемной доктора Кардью она так внимательно следила за движениями рыбок, легко скользивших внутри большого стеклянного аквариума, что чуть косоглазие не заработала. Клара сказала, что больше всего ее удивляет то, что рыбки до сих пор живы.

– У нас в Грейндже они бы так долго не продержались – особенно в присутствии Стеллы!

– Это уж точно! – холодно заметила Джойс. Она обладала редкой способностью даже самое простое высказывание сделать похожим на оскорбление.

И дело даже не в том, что Джойс чувствовала себя какой-то особенно несчастной; нет, она просто не была счастлива. Клара все ждала, когда же новые девочки как-то приспособятся, вольются в их маленький коллектив, но, похоже, между старыми и новыми воспитанниками по-прежнему существовала некая демаркационная линия. Кларе очень хотелось понять, то ли это действительно «вопрос времени», то ли ей необходимо предпринять еще какие-то шаги. Джойс, например, страшно хотела, чтобы Мэрилин осталась, она и фотографию освоила ради нее, но со временем ее энтузиазм иссяк, и она опять стала такой же удрученной, как и в самом начале своего пребывания в Грейндже.

Помолчав немного, Джойс вскинула на Клару глаза и сообщила:

– А Рита меня вчера плохим словом назвала!

– О господи! – вырвалось у Клары, однако ей показалось, что это как раз тот случай, который, как выражается мисс Бриджес, «имеет весьма приблизительное отношение к правде».

– И Пег тоже.

– Пег не могла ничего тебе сказать.

– Ну и что? – не сдавалась Джойс. – Я же знаю, что именно она подумала.

Клара даже обрадовалась, когда их пригласили в кабинет. Доктор Кардью осмотрел Джойс, задал несколько вопросов относительно ее диеты, ее сна и ее болевого порога. И в итоге сказал, что в данный момент она совершенно здорова.

– Сейчас ты в прекрасном состоянии, – сказал он Джойс. – А все благодаря вашим усилиям, мисс Ньютон. Но тебе, детка, нужно непременно упражнять больную ногу. – И он выразительно посмотрел на них обеих.

– Не очень-то она это любит. Я права, Джойс? – сказала Клара.

Джойс нахмурилась и промолчала. Клара отвернулась от нее и заметила, что доктор Кардью устало трет глаза.

– Много работы, устали? – тихо спросила она.

Доктор Кардью поморщился, кашлянул и признался:

– У Аниты проблемы со сном, а значит, и у меня те же проблемы.

На обратном пути Клара предложила заглянуть в булочную ради редкого удовольствия – за гроши полакомиться поломанным печеньем. Джойс, правда, особого восторга по этому поводу не выразила, так что Клара зря надеялась. Вот если бы на ее месте были Алекс, Рита и тем более Ивлин, они были бы просто счастливы. А с Джойс Клара только зря полшиллинга потратила.

Они прошли мимо магазина миссис Гаррард, которая что-то громко пела про «чудный день», втаскивая внутрь ведра с цветами. Берти, песик мистера Гаррарда, вылизал Джойс все пальцы, но даже он не смог вызвать улыбку на ее кислой физиономии.

– Послушай, Джойс, разве ты не рада, что у тебя со здоровьем все в порядке? – спросила Клара.

Джойс не ответила, молча шагая рядом и постукивая тяжелым ботинком.

А Клара думала, что вряд ли можно представить нечто более ужасное, чем аппарат для искусственного дыхания, который заставляет человека чувствовать себя пойманным в ловушку и связанным по рукам и ногам. Какие ужасные вещи пришлось пережить этой малышке. Да еще и родные – даже мать и отец! – бросили ее в самый тяжелый момент, когда она была наиболее уязвимой. Клара прекрасно знала, что почти все ее воспитанники еще в раннем детстве испытали стресс и мучительные страдания, но трагическая история Джойс заставляла ее сердце ныть сильнее, чем в иных случаях.

Джойс, впрочем, высокомерного вида отнюдь не утратила, лишь слегка скривила уголок гордого рта.

– Ты ведь наверняка больницы просто ненавидишь, да? Должно быть, это ужасно, столько времени…

И тут Джойс вдруг заплакала.

– Джойс, дорогая, что с тобой?

– Дело в том, что я… – Джойс с трудом выговаривала слова – слезы лились у нее ручьем, капая на половинку печенья, которую она все еще сжимала в руке. – Я очень полюбила больницу! Там все мной интересовались, спрашивали обо мне. Доктора и медсестры вокруг меня суетились. И профессора со своими студентами тоже часто ко мне заглядывали. А теперь – что от меня осталось? Разве во мне теперь есть хоть что-нибудь особенное?

Клара так и застыла на месте. Такого она предвидеть никак не могла. Она забрала у Джойс мокрое раскрошившееся печенье и сунула ей чистый носовой платок – эти действия позволили ей хотя бы немного обдумать ответ.

– Что от тебя осталось? – неторопливо повторила Клара вопрос девочки. – Ну, по-моему, сейчас передо мной очаровательная юная девушка, сильная, интересная, но, увы, в прошлом пережившая немало…

– И всем я в итоге делаю больно! – не дала ей договорить Джойс.

Клара моментально догадалась, что послужило отправной точкой этой истерики, и спросила:

– Значит, это твоих рук дело? Это ты испортила комикс?

– Я его не рвала! Это Стелла. Такого я бы никогда не сделала!

– Но это ты его стащила?

Джойс кивнула.

– Я… я только хотела сделать так, чтобы комикс как бы пропал, а я его как бы нашла и отдала Питеру. Я хотела, чтобы вы меня заметили, и поблагодарили, и сказали бы, какая я молодец, что помогла его отыскать…

– Но комикс оказался весь порван и перепачкан, и вернуть его Питеру ты не решилась. Так?

Джойс снова кивнула, с мрачным видом изучая носки своих ботинок.

Клара обняла ее за плечи.

– Мы все совершаем ошибки, – ласково прошептала она, уткнувшись носом в волосы Джойс. – Но очень важно извлекать из этого уроки для себя. – Она вдруг почувствовала, что глубоко тронута признанием девочки. – Питер так долго возился с этим комиксом… Но ничего, ты тоже найдешь для себя занятие по душе непременно сумеешь стать именно тем, кем тебе захочется.

– Значит, вы не собираетесь меня отсылать? – спросила вдруг Джойс. – Я могу остаться?

– Я и не собиралась никуда тебя отсылать, – сказала Клара и быстро прибавила: – Если, конечно, для тебя не найдется какой-нибудь правильной семьи, которая во всем будет тебе подходить…

Впрочем, Клара была почти уверена, что в ближайшее время этого не случится, и сердито подумала: все-таки наш Совет работает со скоростью улитки!

– А нам по-прежнему нужно экономить деньги?

– Да, по-прежнему…

Джойс застенчиво улыбнулась.

– Так, может, нам тогда устроить распродажу старых вещей?

Каждый постарался выбрать из своих вещей то, что можно продать, и все это они погрузили на тележку. Первым делом, как заметила Клара, там оказались три вязаных игрушечных медведя, и она, естественно, расстроилась, даже не сумев толком это скрыть. Кроме медвежат в тележке оказались точилки для карандашей, «мраморные» шарики, цветные мелки и книги. Затем они покатили тележку по улице и остановились возле цветочного магазина, где миссис Гаррард моментально купила берет Морин и просто поверить не могла, что на продажу выставлено такое роскошное красное одеяло.

– Айвор сделал? – спросила она.

Клара невольно поморщилась. И растерялась. Повинуясь внезапному порыву, она снесла вниз это одеяло, подарок Айвора на прошлое Рождество, и почти сразу сильно пожалела о своем поступке, ибо уже вполне отчетливо понимала, что вовсе не хочет расставаться с этим одеялом. Однако миссис Гаррард уже протягивала банкноту.

– Ну что ж, для доброй цели ничего не жалко!

Местные ребятишки рылись в мелких вещицах, протягивая ручонки с зажатыми в них монетами. Доктор Кардью купил увеличительное стекло, пожертвованное Алексом – а затем великодушно снова ему его подарил. Анита Кардью купила несколько комиксов Питера; ее примеру последовала и заведующая почтой. Клара подумала, что если бы Айвор был здесь, то он бы сразу все скупил. Хотя в итоге оказалось, что они прекрасно справляются и без Айвора, продавая вещи как знакомым людям, так и просто прохожим.

Пег выставила на продажу свою коллекцию ракушек; Клара сомневалась, что она сможет продать хотя бы одну из них, но Пег настояла, и ракушки были выставлены, и, к великому удивлению Клары, люди не только соглашались за них платить, но и говорили, какие это замечательные ракушки. Купившая ракушку женщина сказала, глядя на Пег: «Она просто прелесть!» – но, когда двое молодых людей начали спрашивать: «А что это с ней такое?» – на помощь Пег тут же пришли старшие мальчики и прежде всего Питер, который как-то особенно покровительствовал Пег.

Даже Джулиан вышел из своего офиса и пожертвовал сколько-то денег за одну из коробочек с «кокосовым льдом», приготовленным Морин. Вообще-то «лед» предполагался для рабочего люда, но какая разница? Распродажа есть распродажа.

Они заработали огромную сумму – целых три фунта и еще несколько записочек: «Я ваш должник», тоже вброшенных в общую кучу денег. Но лучше всего, как считала Клара, было то, что они трудились все вместе, словно доказывая: это чистая правда, что «дети из Шиллинг-Грейнджа всегда держатся друг друга». Алекс пообещал непременно описать это событие в будущей газете «Шиллинг-Грейндж ньюз», и Клара была невероятно горда своими воспитанниками, особенно умницей Джойс, которая эту распродажу и придумала; у девочки определенно отличная деловая хватка.

И хотя до Рождества оставался всего один месяц, Клара знала, что все вместе они непременно спасут свой Грейндж.

Глава тринадцатая

А через неделю, в понедельник, учительница Пег, мисс Хау, так и бросилась к Кларе, пребывая в таком волнении, что даже слова с трудом подбирала.

– У нас в первом классе новая учительница… она проходила стажировку в Хэмпстеде, в специальном детском саду для плохо говорящих… она занимается развитием речи! И я сразу подумала о Пег.

Мисс Хау была особой экспрессивной и всегда говорила очень быстро. Знает ли Клара, что наш король[11]11
  Георг VI (1895–1952), правивший с 1936 г. Восстановлению у него речи посвящен знаменитый фильм «Король говорит».


[Закрыть] страдает заиканием?

Клара не знала.

– И он тоже занимался со специалистом по восстановлению речи.

– С тем же самым?

Лицо мисс Хау поблекло.

– Нет, не с ней. Но она тоже очень хороший специалист.

А ведь именно это и нужно Пег. Занятия с логопедом могут дать именно тот результат, о котором твердит мистер Соммерсби. Но Клара знала, что хороший обычно означает дорогой.

– Я подумала, что Пег и эта наша новая учительница могли бы встретиться после занятий…

Клара поморщилась, но сказать все же пришлось:

– Мне сперва нужно сделать запрос в Совет. Я не знаю, сможем ли мы позволить себе такие занятия. Если честно, у нас теперь разговоры только о деньгах и возможности сэкономить.

Ей и сны теперь снились только об этом. И о детях. Дети распродавали старье, играли в перетягивание каната, вопили, чтобы она крикнула им «Замри!». А Ивлин все жаловалась: восемнадцать школ, девятнадцать школ. И к ее нытью присоединялась сердитая Джойс: «Почему вы все время переставляете вещи?» А прошлой ночью Кларе приснилась Пег; она, стоя на ногах Айвора, танцевала с ним вальс под «Голубой Дунай» Штрауса, и все визжали от смеха, а потом Айвор вдруг заорал на Клару: «Нечего стоять на моих ногах, ты же просто слониха! Иди постой на чьих-то других!» – и на этом она проснулась, страшно смущенная. Неужели Айвор действительно такое сказал?

– Ох, нет, мисс Ньютон, – пропищала мисс Хау, – это же будет совершенно бесплатно! Пег станет ее первой ученицей.

На следующий день Пег, вся сияя, вышла из школы после дополнительных занятий с логопедом и тут же принялась показывать Кларе карточки и рисунки, которые только что сделала. На рисунках было очень много портретов Риты, несколько портретов самой Пег, но ни одного Джойс или Ивлин.

Мисс Хау просто порхала от счастья.

– Они делали карточки, занимались музыкой, уши закрывали – все, все, все!

Пег улыбалась во весь рот.

– Как же тебе повезло, Пег! – не унималась мисс Хау.

Клара отнюдь не считала, что Пег относится к категории везунчиков, но возражать не стала.

– Ты справишься, Пег, ты сумеешь заговорить, – уверяла она девочку, когда они вместе спешили домой, в Грейндж. Перспектива того, что Пег что-нибудь скажет в присутствии мистера Соммерсби, необычайно грела Кларе сердце.

Джойс после посещения доктора Кардью тоже приняла некие решения.

– Я хочу быть военным корреспондентом, – сказала она и притащила из библиотеки несколько номеров журнала «Лайф». Тот, который она в данный момент перелистывала, был от июля 1948 г., и на обложке был обещан некий материал о Бетти Грейбл, но фотография там была не Бетти Грейбл, а какого-то мужчины в ковбойской шляпе.

– Но ведь новой войны не будет, – сказала Клара, думая, однако, о том, что если Джойс с трудом выдерживает прогулку в пятьсот ярдов до школы, то как же она будет справляться на полях сражений?

– Ну и что, я хочу заниматься именно этим.

– У всех нас свои мечты.

– Но вы же говорили, что я могу стать кем захочу, – с обидой сказала Джойс.

– Конечно, можешь, – поспешила успокоить ее Клара. – И вообще это замечательный план.

А главное в нем – осуществим он или нет – то, что борьба за его воплощение в жизнь заставит Джойс решительно укреплять ноги.

Еще несколько недель назад Билли приделал для нее к внешней стене садового сарая крепкий и гладкий горизонтальный брус. Но Джойс сперва полностью эту затею игнорировала, и перекладиной пользовалась только Пег, воображая, что занимается в балетном классе; однако после разговора с Кларой о будущей профессии Джойс принялась прохаживаться вдоль бруса, словно примериваясь, а потом стала усиленно заниматься, тренируя свои слабые ноги. И через несколько дней вдруг впервые за все это время обняла Клару, и та смахнула непрошеные слезы.

– Мне так нравится и эта перекладина, и моя тележка, – горячо шептала Джойс прямо ей в ухо. – Спасибо вам за все, мисс Ньютон!

– Мне очень приятно это слышать, детка. – Клара все старалась удержать льющиеся по щекам слезы. Эти дети вечно найдут, чем ее поразить!

* * *

Клара и Анита толком не виделись с последнего собрания любителей творчества Джейн Тейлор, а Кларе очень хотелось поговорить с ней о Викторе. И вкусно поесть – ланч Анита всегда готовила восхитительный. Интересно, одобрит ли Анита кандидатуру Виктора? Ведь она совершенно непредсказуема. Хотя, с ее точки зрения, университетский профессор должен быть ничуть не хуже солиситора. И потом, Виктор – вдовец, а не женатый мужчина (как Айвор) и не вечный холостяк (как Джулиан); и он жив, а не умер (как Майкл), так что все это, безусловно, должно пойти ему в зачет. Никто не мог понять, почему в фильме «Маленькие женщины» после страданий по Лори Джозефина Марч остановила свой выбор на профессоре Баэре, но Кларе казалось, что она Джозефину понимает. Во-первых, Джозефина просто устала от бесконечных драм и трагедий, а во-вторых, ей был нужен человек, более подходящий в интеллектуальном плане. А Клара Ньютон, если верить результатам теста из журнала «Чего достойна женщина», была по крайней мере на пятьдесят процентов Джозефиной Марч.

Анита угощала ее шницелем из оленины и уже отложила несколько штук, чтобы Клара взяла их с собой для детей – Ивлин просто с ума сойдет! – и когда Клара сообщила, что Виктор преподает в университете, Анита спросила:

– А какой предмет?

– Политика и международные отношения.

– Ну это, по-моему, нечто нереальное, тебе не кажется?

По некоторым вопросам Анита имела весьма странное мнение, Клара даже слегка обиделась:

– Ну что ты! Это вполне реальные лекции. И очень интересные, между прочим.

– Жаль, что он не занимается юриспруденцией или медициной. Что у тебя общего с этим человеком?

В прошлом году Анита была на стороне Джулиана, потом – на стороне Айвора. Но сейчас необъяснимым образом оказалась противницей Виктора.

– Ха! – воскликнула Клара, пытаясь как-то развеселить их обеих. – Разве ты не знаешь, что я всегда интересовалась международными отношениями.

Анита так и уставилась на нее.

– Это ты Майкла в виду имеешь?

– Ну, естественно! – Когда шутку приходится разъяснять, она сразу перестает быть смешной.

– Судя по твоим рассказам, он вряд ли похож на твоего Майкла, – сказала Анита. – Или на Айвора.

Иногда Анита любила ее помучить. Клара подчистила все на своей тарелке и пожалела, что выбрала самый маленький шницель.

– А он и не похож. Он совсем другой, – сказала она.

– И в чем это проявляется?

– Я пока еще толком не знаю, но непременно узнаю. – Кларе вдруг страшно надоело обсуждать Виктора.

– А когда у вас очередное свидание?

– Не раньше Нового года!

О, какое лицо стало у Аниты! И Клара поспешила пояснить:

– Ничего, он обещал часто писать! – И это уже гораздо больше того, на что оказался способен Айвор.

– Знаешь, все-таки ты… – начала было Анита, но Клара прервала ее:

– Ты «Маленьких женщин» видела?

– Это ты о себе? – улыбнулась Анита. – Да, ты еще совсем маленькая.

– Я имела в виду фильм! Или, может, ты книгу читала?

Анита ничего такого не читала и не видела, и Клара приуныла; все ее позитивные мысли насчет Виктора, вкусного ланча и собственных успехов мигом улетучились. Возможно, мир взрослых отношений и впрямь не для нее, пронеслось у Клары в голове. Наверное, следует главное внимание уделить Шиллинг-Грейнджу.

Глава четырнадцатая

Воскресные футбольные матчи с участием Билли и Барри были специально отмечены в дневнике Клары – как и посещение церкви, – но пока что она ни разу не сумела посетить ни то ни другое.

Она пыталась как-то компенсировать, но это было непросто, ведь других дел тоже было полно, и все они требовали времени. Она, например, не решалась хотя бы на мгновение выпустить Морин из зоны своего внимания – а Морин еще считалась относительно «легким» ребенком. Что же касается младших, то с ними всегда была масса всевозможных забот и хлопот, и как раз это-то, как теперь понимала Клара, она совершенно недооценивала, когда впервые появилась в Грейндже.

Ах, если бы она могла быть такой, как героиня последнего комикса Питера! Его рабочим названием было пока «Девушка, способная одновременно оказаться в двух местах», но Клара считала это название блестящей находкой.

Вот Айвор бы точно ходил на все игры с участием Билли и Барри. И выкрикивал бы всякие похвалы, стоя на краю поля, и подпрыгивал бы от восторга после финального свистка как сумасшедший…

– Я никак не пойму, зимой-то вы почему должны играть? – жаловалась Клара. Футбол – отличная игра, но в нее нужно играть летом; она бы тогда могла и детей с собой привести, захватив ворсистый плед, колбасную запеканку с золотистой корочкой и большую бутылку домашнего лимонада. А зимой там все было замерзшим, пальцы краснели, а губы синели от холода. Но Барри заявил, что в зимнем футболе самое лучшее – это пачкаться в грязи и кататься по замерзшим лужам.

(Из теста журнала «Как правильно вести домашнее хозяйство»: Какой вид спорта вам лучше всего подходит? У Клары получилось «Д» – шары.)

Их команда «Роверы Лавенхэма» в тот день играла против команды из Сент-Эдмундза (группа А), и по этому поводу было немало восторгов и волнений. Клара пообещала непременно прийти на этот матч и даже договорилась с сестрой Грейс, чтобы та приехала в Грейндж. Сестре Грейс в Совете платили небольшое жалованье за то, что она подменяла Клару в выходные дни, делая в доме уборку и присматривая за детьми. Эта монахиня очень серьезно относилась к своим обязанностям и под пение псалмов дочиста отскребала на кухне плиту и духовку. А еще она очень любила читать всякие истории. Кларе нравилась сестра Грейс, и, что гораздо важнее, детям она нравилась тоже.

Перед этим матчем Билли как-то особенно нервничал.

– У других мальчиков, – ныл он, – всегда кто-нибудь есть – отец, дед, дядя, – но это говорилось не для того, чтобы Клара почувствовала себя виноватой; это было бы совсем не в духе Билли, он просто преподносил как факт печальное отсутствие рядом с ними мужчин.

Зато Барри пообещал:

– Я забью гол в вашу честь, мисс Ньютон.

– Всего один? – слегка подначила его Клара.

Темное ноябрьское небо было в тот день каким-то вызывающе серым. Ни капли, ни клочка синего цвета не было в этой сплошной серости. Даже на темно-синие штаны для самого крошечного матросика синей краски не хватило бы. Приехала сестра Грейс, и Пег тут же прыгнула к ней на колени и стала слушать, как та со своим мягким ирландским акцентом читает вслух «Зачарованный лес»[12]12
  Первый роман Энид Блейтон в серии книг для детей «Далекое дерево» (The Faraway Tree).


[Закрыть], прежде чем заняться отмыванием ванной комнаты.

Клара оделась потеплее и уже готова была выйти из Грейнджа, когда прозвонил колокольчик, и в дверь неуверенно заглянула какая-то женщина средних лет.

– Меня в Совете сюда направили.

Клара судорожно сглотнула. Неужели это новый инспектор? Или кто-то связанный с возможной продажей дома?

– По поводу чего?

– Детей… Я надеюсь взять одного, – сказала женщина и густо покраснела, словно ей не понравилось, как это прозвучало.

Надо бы позвонить мисс Купер и задать ей взбучку. Ведь обещала предупреждать насчет потенциальных усыновителей, а сама и не подумала! И сейчас небось решает, какой брючный костюм ей лучше надеть на выход, сердито думала Клара.

Нежданную гостью звали миссис Смит. На ней было огромное пальто, которое она не пожелала снять, даже пройдя на кухню, а голову она обмотала узорчатым шарфом. Правда, она оказалась значительно моложе, чем при первом впечатлении.

Она сказала, что они с мужем хотели бы подарить какой-нибудь маленькой девочке родной дом.

– А где ваш муж? Почему он сегодня с вами не пришел? – Клара привыкла, что даже на самое первое ознакомительное свидание с ребенком оба супруга приходят вместе.

– Он на работе. – Женщина попыталась потуже затянуть пояс своего пальто, хотя еще тянуть было уже явно некуда. Пальто было страшно неуклюжее, оливково-зеленого цвета и какое-то очень зимнее, хотя Клара и подозревала, что под ним абсолютно летнее платье или еще что-нибудь совершенно неподходящее; колготки на ней были тонкие, а ее крошечные башмачки явно знавали лучшие времена. В душе у Клары шевельнулось сочувствие.

Оказалось, что миссис Смит из Глазго, она медсестра и работает в больнице.

– Из Глазго? – переспросила Клара и подумала, какой долгий путь этой бедолаге пришлось проделать.

– Эту ночь я была вынуждена провести в Лондоне, – вздохнула миссис Смит, – а перед этим я десять часов тряслась в междугороднем автобусе.

Она была довольно привлекательной – вьющиеся волосы, натуральная блондинка, но фигура так себе: невысокая и коренастая, даже какая-то широкая, словно побывала под сушильным прессом для гербария.

Кларе куда легче было бы представить ее за работой, потому что сейчас она выглядела довольно нелепо, неловко пристроившись у них на кухне и без конца то затягивая, то распуская пояс своего пальто.

– А в детских домах Глазго вы к детям не присматривались?

Женщина как-то странно на нее глянула и протянула:

– Не-ет…

Кларе стало ясно, что и этот футбольный матч ей придется пропустить. Ведь чтобы туда успеть, ей нужно прямо сейчас как-то эту женщину выпроводить, а у нее язык не поворачивался, чтобы что-то такое сказать, ведь эта миссис Смит проделала такой долгий путь. Ничего, думала Клара, я потом как-нибудь подлижусь к близнецам. Пирог им испеку. И потом, вряд ли им по-настоящему требуется ее присутствие на стадионе. Зато она, по крайней мере, на автобусном билете сэкономила.

– А что, вы кем-то конкретным из детей интересуетесь? – спросила Клара.

– Какой странный вопрос, – удивилась миссис Смит.

Да, наверное, согласилась Клара, но ведь это естественно; например, когда вы покупаете фрукты, вам интересно, не сильно ли побиты яблоки. Вы, может, и не хотите спрашивать об этом напрямик, однако отрицать подобные опасения бессмысленно. Вот и детей, наверное, тоже хочется сперва прижать к себе, пощупать, взвесить.

Постепенно на кухню просочились дети и, разумеется, тут же уставились на гостью. Кларе хотелось им сказать, что не стоит с таким дурацким видом таращиться на каждого посетителя, но они же все равно будут таращиться. Ее дети вообще не слишком хорошо умели себя вести в присутствии гостей.

– Можно нам пойти в парк? – спросила Рита.

Этот парк, где дети часто играли, был, собственно, не совсем парком; скорее уж это были обыкновенные заросли кустарника, среди которых торчали заброшенные качели. Рита однажды сочинила историю о некой девочке-призраке, которая обитала рядом с ними, и звучало это вполне правдоподобно и страшно. Цепи старых качелей жутко скрипели, а занозистые сиденья не раз служили причиной небольших увечий.

Клара только вздохнула. Теперь, видимо, она большую часть столь важного для близнецов футбольного матча все равно уже пропустила.

И тут миссис Смит вдруг встала и предложила:

– Я могу за ними присмотреть, если позволите? Я совсем не против. А чай я уже допила.

Клара колебалась не слишком долго. Ее дети вовсе не нуждались в том, чтобы за ними присматривали. Но, может, этой женщине кажется, что они нуждаются в присмотре? Может, это как раз было бы очень даже кстати?

А миссис Смит, неверно расшифровав Кларины раздумья, продолжала ее уговаривать:

– И свежий воздух мне тоже не повредит.

– Хорошо, но только один час, – решительно сказала детям Клара. – Не больше.

Как только они ушли, Клара позвонила в Совет. Она почти перестала пользоваться домашним телефоном – счет! – но в таких случаях, как этот, телефон был очень кстати. Мисс Купер не должна устраивать ей подобные сюрпризы, когда потенциальные усыновители сваливаются как снег на голову. А если бы Клары не оказалось дома? А если бы там вообще никого не оказалось?

– В следующий раз вы уж, пожалуйста, постарайтесь заранее меня известить насчет возможных посетителей, хорошо?

Клара спорить была готова, что эта миссис Смит – одна из жертв радио-шоу Дональда Бёртона «Радости усыновления». Однако эта программа слишком большое внимание уделяла именно радостям и слишком малое – трудностям. И большинство ее слушателей, очарованных «документальными» свидетельствами и обратившихся затем с просьбой об усыновлении, оказались абсолютно неподготовленными к такому шагу и не подходящими на роль родителей.

Клара не стала говорить мисс Купер, что «мисс Бриджес никогда бы так не поступила», но надеялась, что это и так ясно из контекста.

Мисс Купер помолчала, откашлялась и сказала:

– Я совершенно не понимаю, что вы имеете в виду.

– Но вы же прислали ко мне эту женщину? Медсестру из Глазго? Потенциальную усыновительницу?

– О чем вы говорите?

У Клары чуть сердце не остановилось. Черт побери! Она поспешила повесить трубку, сунула ноги в туфли и бегом бросилась в сторону парка, слушая бешеный стук собственного сердца. Значит, никакой миссис Смит Совет к ней не посылал! Кто же она тогда такая? И чем она сейчас занимается с ее, Клариными, детьми?

А на заднем плане билась и еще одна беспокойная мысль: если мистер Соммерсби или еще кто-то из руководства узнает, какой промах она совершила, то у нее рухнут все надежды на то, чтобы здесь остаться, финито, капут.

Клара бежала до самой игровой площадки и сразу всех их там увидела; двое стояли ногами на сиденье качелей – девочки-привидения, Рита и Пег, – а двое, Ивлин и миссис Смит, их раскачивали. И Рита во весь голос вопила: «Выше! Выше!»

Пег заметила Клару, отпустила цепь и, освободив одну ручонку, помахала ей.

– Не-ет! – вырвалось у Клары. Но миссис Смит, зайдя со спины, уже успела обхватить Пег за талию.

– Я просто… – запыхавшись, с трудом вымолвила Клара, – решила сбегать посмотреть, как тут у вас дела.

– Еще выше! – снова потребовала Рита, но Ивлин больше не стала ее толкать и заявила, что теперь ее очередь качаться.

– Нет уж, теперь пора домой! – вдруг рассердилась Клара. – НЕМЕДЛЕННО!..

Миссис Смит выглядела столь же бледной и испуганной, как и дети, которых встревожила паническая выходка Клары. Приведя всех домой, Клара, куда более резко, чем обычно, приказала: «А теперь марш по комнатам!» – и дети моментально без возражений послушались.

А Клара повернулась лицом к незваной гостье и потребовала:

– Ну, рассказывайте, кто же вы на самом деле такая.

* * *

Миссис Смит ринулась к ближайшему креслу, в высшей степени неудобному (это было излюбленное кресло Стеллы, о которое она обожала точить когти), рухнула в него и закрыла руками лицо. Пальцы у нее дрожали – Клара не без удовольствия это отметила. Хотя, вообще-то, ей бы следовало заметить, что обручального кольца на руке у миссис Смит не было. Однако после возвращения в дом Клара не стала предлагать ей чаю, понимая, что грубо нарушает определенные правила приличия, но чувствуя, впрочем, что этим хоть как-то дает фальшивой миссис Смит почувствовать, сколь возмутителен ее поступок.

– Мне было всего шестнадцать, – заговорила миссис Смит. – Я даже толком не понимала, что со мной происходит, до самого конца не понимала. В некоторых семьях принято вести разговоры об этом. Но мои родители со мной никаких таких разговоров не вели. Военное время все-таки. И мысли у всех были направлены в разные стороны.

Вскоре учительница прямо спросила у меня, так ли это. Я сказала: нет. Я была потрясена ее вопросом. У меня и менструаций еще ни разу не было. Я еще ни разу ни в кого не влюблялась. Однако прошло еще несколько дней, и я снова пришла к той учительнице…

Клара сперва ждала, потом не выдержала:

– А… отец ребенка?

– Вернулся в Америку. Да он и понятия не имел. Моя семья, может, и помогла бы мне, если бы девочка родилась, как полагается, белой. Хотя, может, и нет. В общем, когда выяснилось, что она не белая, мои родители пришли в ярость. А я была слишком слаба. И позволила им мной командовать. Вот они меня и подмяли. Я восемь лет проработала медсестрой и делала успехи, хотя родители постоянно меня дурочкой называли, а я вовсе не дурочка. Я просто очень хорошо помню, что значит бояться, а потому мне важно, чтобы мои пациенты все знали и понимали, чтобы они были согласны с лечением.

Зато теперь я могу это сделать. Ведь дня не проходило, чтобы я не думала о моей малышке. Я рассылала повсюду открытки и всякое такое…

– А дальше? – Клара очень старалась не говорить тоном следователя из радиопостановки, но удержаться было трудно.

– Я стала ее искать, ездила повсюду, пыталась найти ее след.

– Чей след?

Но миссис Смит будто не слышала и продолжала говорить: