Текст книги "Наша остановка"

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Я… улыбаюсь, – ответил Дэниел.

– Почему ты ходишь туда-сюда по коридору, будто только что заметил, что у тебя есть ноги?

– Нет, – сказал Дэниел. – Я не… э… я…

Перси смотрел на него, пытаясь понять, что он хочет сказать. Мередит прошла мимо них и робко проронила:

– Привет, Дэниел, – и пошла дальше.

– Привет, – ответил Дэниел ей в спину. Она взглянула на него, обернувшись, и удалилась.

Перси посмотрел на Дэниела, потом на Мередит.

– Странно, – пробормотал он себе под нос, отправившись отвечать на телефонный звонок.

Во время ланча Дэниел пошел на рынок с единственной целью – научиться устанавливать зрительный контакт. У него это толком не вышло с Мередит – он забыл улыбнуться! – однако она сочла для себя обязательным найти его и поздороваться. Теперь Дэниел понял, в чем суть, – если он станет больше практиковаться быть смелее с женщинами, то, когда придет время заговорить с Надей, он ничего не испортит. Устанавливать зрительный контакт и разговаривать с незнакомцами – и, как учит шестая глава, набираться храбрости вести легкую беседу с ними – это все, что требуется для создания Скелета Флирта, а тот силен у людей, которые тренируются.

«Это как спортзал, только для флирта», – писал Грант Гарби, и Дэниел начинал понимать, почему книга распродалась таким большим тиражом. Это был не набор сентенций, а действительно хорошо аргументированное изложение, как развить у себя манеру поведения естественную и полезную.

Дэниел высоко держал подбородок, почти зациклившись на задании ловить взгляды прохожих по пути в буритто-кафе. Каждый раз, когда его глаза встречали чей-то взор, он снова и снова осознавал, как редко делал это раньше. А на людей это оказывало невероятный эффект. Он видел, что женщины – независимо от возраста и оттого, казались ли они ему привлекательными, – сразу же отвечали. Никто не сторонился его и не обзывал извращенцем, не прогонял и не бил по голове сумкой. Он не стал вдруг порочным или грубым – только дружелюбным. Ответные улыбки женщин заставили Дэниела почувствовать себя самым популярным парнем в Лондоне. Чтобы смотреть на людей, нужна отвага, но еще большая отвага нужна, чтобы позволить себе быть замеченным. Устанавливать зрительный контакт – это все равно что занимать определенное место в мире, но для этого необходимо поверить, что ты данного места достоин. Дэниел никогда не считал себя застенчивым, но зрительный контакт пробудил в нем чувство уверенности, которого он определенно не ощущал какое-то время.

«Ладно. Шестая глава. Ты был прав», – написал Дэниел Лоренцо.

«Да, приятель!!! – отозвался Лоренцо. – Уже попробовал “спросить совет”? Это, блин, каждый раз срабатывает!» Секунду спустя Лоренцо написал еще: «Если тебе вдруг понадобятся презервативы, то в столе у кровати у меня их всегда полно. Правда, только экстрабольшие».

Дэниел знал, о чем говорит Лоренцо, – о совете, а не о презервативах. Дэниел мог воспользоваться и своими в случае необходимости. Но не сегодня. Сегодня у него в планах исследовать это чувство уверенности. Оно ему нравилось. Нравилось ощущать себя уверенным.

Согласно книге, практиковаться переходить от улыбки к разговору с незнакомцем лучше всего в очереди в кафе. Например, спросить стоящего позади человека, какой капкейк[7]7
  Капкейк – пирожное, похожее на кекс или маффин, но отличающееся более пышным украшением.


[Закрыть] выбрать, потому что самому сложно определиться, – это может стать первым шагом к началу беседы.

«Это побуждение к разговору, – утверждала книга, – без обязательства продолжать беседу или разойтись. Если вы повернетесь к мужчине позади и скажете: “Вы бы взяли лимон или шоколад? Не могу выбрать”, он может ответить, и на этом всё. Или он может тоже спросить о чем-то, что вы сумеете перевести в беседу, оценивая вкус маффинов или качество сахарной глазури. Начать разговор – еще не значит склонять к браку. Это означает лишь то, что вы человек, способный вести непринужденную беседу, общаться с людьми. А если не сработало, это еще не значит, что вы недостойны: просто ваш сосед по очереди не хочет разговаривать. И все. Так что попробуйте еще раз».

Автор также говорит, что болтовня – отличная возможность немного подразнить собеседника. «Если он ответит: “Черника”, не бойтесь сказать: “О, у нас ничего не выйдет! Кто ж выбирает чернику, когда доступен шоколад?” Так вы сажаете зерно самой идеи возможного “мы” и призываете его к действию, если он заинтересован. Внезапно он может заявить: “Эй, подожди-ка! Не списывай меня со счетов так легко!” А потом оглянуться не успеете, как он уже спрашивает ваш номер телефона».

Дэниел не был уверен в необходимости словесных игр, но хотел попробовать, раз уж даже зрительный контакт заставил его ощутить большую готовность к встрече лицом к лицу с Надей. Он встал в очередь за буррито позади двух женщин в костюмах, предположительно из соседних офисов. Офисные здания занимали пол квадратной мили, где-то среди них был и офис Нади.

Дэниел внимательно осмотрел стенд. Буррито и есть буррито, выбирать особо не из чего. Разве что он мог выбрать мясной или с вегетарианской начинкой, или, может, попросить дополнительную порцию сметаны.

Очередь продвигалась. Перед дамами стоял только один парень, и скоро настанет их черед. Сейчас ему нужно будет сказать что-нибудь, или шанс окажется потерян, и что тогда? Снова встать в конец очереди, чтобы попытать смелость с кем-то еще? Нет. Это уже странно. Согласно книге, он должен быть суперестественным, суперспокойным. Как угодно, мужик. Все варианты хороши.

Он чуть продвинулся в очереди, приблизившись к женщинам спереди, и сказал:

– Что думаете, дамы? Авокадо или экстра-авокадо?

Они не услышали его и продолжили разговор. Женщина повыше сказала своей собеседнице, что пониже:

– Видишь, вот почему ты должна прибить на них набойки, прежде чем носить. Это такая подстраховка для высоких каблуков.

– Разумно, – отозвалась вторая женщина. – Мне не следует на этом экономить.

Дэниел слегка прокашлялся, непреднамеренно.

– Что думаете? – попробовал он снова, теперь немного громче. – Авокадо, – еще повысил он голос, – или экстра-авокадо?

Одна из собеседниц осмотрелась вокруг, ее взгляд скользнул по Дэниелу и за ним. Казалось, он разговаривает сам с собой.

– Думаете, стоит выбрать экстра-авокадо? – прокричал он, и теперь обернулись обе женщины.

Дамы переглянулись между собой. До них наконец-то дошло, что Дэниел обращался к ним.

– Или… может… просто авокадо? – пропищал он; внезапно ладони вспотели, а лицо побагровело.

Медленно, в замешательстве более высокая женщина сказала:

– Ну, а вам на самом деле нравится авокадо?

– Да, – кивнул Дэниел.

– Тогда берите экстра, – посоветовала она.

В ответ на ее фразу Дэниел издал губами звук, похожий на «пфффт».

– Экстра-авокадо? Ух ты. Тогда я бы никогда не пригласил вас на свидание, – добавил он, прежде чем до него дошло, что именно он говорит.

– Извините? – произнесла высокая дама. Дэниел распахнул рот и тут же закрыл, как в «Поисках Немо». – Меня на свидание? Я на три фута выше вас и раз в шесть горячее. О свидании и речи быть не может, верно?

Дэниел просто стоял там, отчаянно жалея, что не может развернуться и бежать – далеко, пока не достигнет Гринландии.

– Что за кретин, – сказала женщина пониже, покачав головой и потянув подругу за локоть, чтобы обеим отвернуться от него и приготовиться сделать заказ.

Дэниел униженно осмотрелся, гадая, не стал ли кто свидетелем произошедшего. Он не хотел говорить ничего подобного – чтобы его так не выбили из колеи. Он запаниковал! Он попробовал спросить совета впервые! И все пошло не так! Сидевший у окна подросток, поедая свой ланч, быстро отвернулся, встретившись взглядом с Дэниелом. Его плечи слегка подрагивали, словно он смеялся над ним. Дэниел опустил глаза, чтобы не видеть, как уходят эти женщины. Женщина пониже толкнула его плечом, проходя мимо. Дэниел не возражал.

– Что вам? – спросил мужчина за стойкой.

– Мясной буррито, – тихо ответил Дэниел. – С экстра-авокадо. Спасибо.

– Эй, это твое? – поинтересовался Перси, столкнувшись с Дэниелом по пути в офис. Он держал экземпляр «Подцепи себе парней!».

– Мое? Нет, – с легким заиканием пробормотал Дэниел. – Ни за что. Точно нет.

Перси выглядел озадаченным.

– Просто она лежала с твоими вещами в переговорной. Мередит нашла.

– Мередит нашла, – повторил Дэниел.

Перси ухмыльнулся.

– Понятия не имею, чья она, – заявил Дэниел, шагая мимо стола Перси к своему рабочему месту. – Вообще не в курсе.

– Конечно, – произнес Перси и добавил: – Что ж, положу ее в свой лоток для бумаг, на случай, если передумаешь.

– Нет, – поморщился Дэниел, чем случайно себя выдал. – Это полное дерьмо.

Он мысленно сокрушался о том, что просто не придерживался проверенной стратегии: писать заметки в газету. Он был куда проворнее в письме, чем в притворном флирте. Дэниел уселся за стол, открыл абонентский ящик «Упущенных контактов» и начал печатать.

Глава 10
Надя

Все выходные Надя проверяла колонку «Упущенных контактов» в газете, два дня подряд, отчаянно желая обнаружить заметку Парня Из Поезда. Она была на семьдесят пять процентов уверена, что писанина Эммы оказалась настолько нескладной, что не стоит рассчитывать на его ответ. И все же надежды не теряла.

Хотя в пятницу она опять упустила полувосьмичасовой поезд, Надя все равно надеялась сегодня застать в своем вагоне Парня Из Поезда. Она позволила себе по-настоящему размечтаться, в течение всей поездки ожидая встретиться взглядом с ним, улыбнуться в приглашении к разговору, потому что – да, он разместил объявление в газете, и да, адресовал его ей, и почему бы им не прогулять работу вместе, сегодня, здесь и сейчас?

Все выходные она старалась не утратить уверенности и к вечеру воскресенья поймала себя на мысли, что может – спустя целую неделю после первой его заметки – завтра встретиться со своим мужчиной. Надя не сознавала, с каким нетерпением ждет утра понедельника, и только в воскресенье, в девять вечера, поняла, что нет и намека на обычные Воскресные Вечерние Страхи.

Тогда, как обычно, она ощущала гложущее чувство, зарождающееся глубоко в животе и все растущее ближе к вечеру, в эти выходные она грезила о скорейшем наступлении ночи и сне. Ведь чем ближе сон, тем ближе понедельник.

Надя представляла, как они сойдут с поезда – в утро их встречи и направятся к реке, прогуляются по побережью. В июле утреннее солнце забавно светило – таким образом, что подсвечивало неразличимые женские усики и волоски на подбородке, так что они, наверное, нашли бы уголок в тени. Солнце светило бы позади Нади, создавая нимб вокруг ее головы, и Парень Из Поезда нашел бы ее образ очаровательным и обезоруживающим; она выглядела бы в некотором роде как библейский персонаж, а вовсе не как женщина, обращающаяся оборотнем в полнолуние. Надя знала, что только один способ может сблизить любых двух, даже очень разных женщин – небрежное замечание о срочной необходимости выщипать жесткий волосок с подбородка – и откуда он только взялся? Почему он укрывался вне поля зрения до тех пор, пока не превратился в черный прут длиною в фут, бросающийся в глаза всем прохожим? Это одна из многих тайн женского бытия.

В продолжение прогулки их воображаемого свидания Надя соблазнилась бы завести разговор о своем ужасном бывшем, чтобы предупредить Парня Из Поезда о том, что не надо причинять ей подобной боли, не надо принижать ее в собственных глазах. Но прежде чем она поднимет эту тему, он скажет что-нибудь забавное, и Надя рассмеется. Ее смех заразит и его, и она обо всем забудет. О, как он заставит ее забыть…

Однако этим понедельничным утром фантазия изменилась, потому что вот оно: он написал ответ.

«Девушка с Кофейным Пятном. Так вот как, ты не любишь романтические жесты? Я думал, ты оценишь время, необходимое для создания текста заметки, достаточно остроумной для публикации… (хотя, по твоему ответу вижу, что ты более романтичная, чем стараешься казаться:)) В любом случае, у меня темные волосы, мама думает, что я вполне красив, но мне следует лучше бриться, и я всегда езжу в последнем вагоне, потому что в нем меньше всего народу. Обещаю лично сказать тебе «привет», если ты согласна. От Парня Из Поезда».

Надя улыбнулась и немедленно огляделась в поисках того, кто старался бы как-то привлечь ее внимание. Заметка была отличной – он флиртовал с ней! Он не боялся ее! Ну, Эммы, то есть. Он увидел юмор в сообщении Эммы и показал, что тоже знает, как мериться остроумием. Для Нади это было сверхвозбуждающе. Словесные перепалки она обожала.

Ее взгляд скользил по вагону в ожидании момента, который все изменит. Первопричина, по которой Надя решила встать пораньше и прибыть на платформу к семи тридцати, заключалась в том, что метро еще не так забивалось народом, как после восьми. Как вычислить автора заметки, если все будут стоять плечом к плечу, словно фасоль, набитая в банку?

Она всмотрелась в лица, которые могла видеть.

«Что бы посоветовала мне Эмма?» – задалась она вопросом. Эмма сказала бы поступиться с гордостью и быть храброй. В конце концов, благодаря чему они дружат – Эмма вытаскивает наружу эту сторону Нади.

«Верно, – подумала Надя. – Быть храброй».

Она расправила плечи, вздохнула и подняла голову так высоко, чтобы видеть всех в вагоне. Решила встать с последнего занятого ею свободного места и пройти к дверям. Парень написал, что обычно стоит у дверей, и именно туда ей следует отправиться.

Сердце так бешено колотилось в груди, что ей подумалось, будто оно вот-вот выскачет из тела и упадет на пол.

«Хм, – думала Надя; кровь пульсировала в ушах. Кто-то уже прошмыгнул мимо, чтобы занять ее место, едва она успела встать. Она посмотрела налево, направо. – Он имел в виду дальние одинарные двери или большие двойные в середине?» Она поставила на большие средние двери. По пути Надя свернула газету, тыкая ею в подмышки пассажиров, но надеясь удержать ее. Открылась страница «Упущенных контактов», словно знак свыше. Добрая примета.

Двое мужчин неподалеку могли сойти за «темноволосого, красивого, если бы побрился». Держась за поручень над головой, чтобы не потерять баланс, Надя всматривалась в руки пассажиров, а когда несколько человек сошли в Моргейте, она нашла достаточно места, чтобы проманеврировать к следующему мужчине. Он был высок и широкоплеч, и ему однозначно не требовалось бриться, чтобы выглядеть красивым. В нем было нечто эстетическое, благодаря чему такого наверняка показали бы в воскресенье в девять утра по Би-би-си. Он выглядел как мужчина, который знает, как выживать на Амазонке в течение трех лет, имея лишь перочинный нож и кусок веревки, или который отлично смотрится в вязаной шапке и со снегом на ресницах где-нибудь в Арктике, рассказывая что-нибудь милое о пингвинах.

Надя постаралась успокоиться. Он был великолепен. Должным образом прекрасен. Это ее парень? Она осмотрела его выглаженную рубашку, темный костюм и сияющие ботинки. У него был суперкорпоративный вид – она не могла себе позволить увлечься парнем, выглядящим как богач, которому гладит одежду домработница, – но это ведь еще не повод отвергать кого-то. Надя напрягла мозг, стараясь придумать, что сказать, чтобы положить любезное и остроумное начало – упоминание о котором он включил бы в свою речь на их свадьбе, и все согласились бы: «О! Вот это Надя! Конечно, он сразу же полюбил ее!»

Мужчина повернул голову и посмотрел на Надю, слегка улыбнувшись. Она поняла, что пялилась на него. Она машинально улыбнулась в ответ, а потом заметила, как над его головой, на поручне, что-то сверкнуло золотом. Третий палец. Левая рука. Он был женат.

Надя отвернулась.

«Не он», – подумала она, стараясь подавить мысль, что: 1) она разочарована, и 2) его брак мешал, но не являлся настоящей проблемой.

«Нет, это проклятая проблема, – духовно наставляла она себя. – Хватит вредить самой себе. Никаких больше женатых мужчин – не после того, что было с Джоном». Она пережила недолгую сердечную боль, когда влюбилась в своего босса в возрасте двадцати двух лет. Ничего не произошло, но они работали вместе допоздна, поэтому что-то и могло бы выйти, не окажись они так похожи. Последнее, что Надя о нем слышала: Джон признался жене, что был несчастен долгие годы и заводил интрижки с несколькими сотрудницами. А теперь он, по всей видимости, живет в Портсмуте, как «одинокий папаша на полставки», ведет колонку Современных Мускулистов в «Гардиан» и организует рыбацкие убежища для мужчин, старающихся прийти в согласие со своими эмоциями. Надя надеялась, сейчас он счастлив. Ей он действительно нравился – но тогда, конечно, в ее офисе было слишком много женщин.

Надя позволила мыслям умчаться в поток порицаний, браня себя за то, что у нее нет стандартов выше, чем «Уже Не Женат», но тут вспомнила, что приметила в вагоне двух мужчин. Две возможности. Так, если один из них женат – то что же со вторым?

«Вот он».

Он прошел за стеклянную перегородку и уселся на сиденье, читая газету.

«Это он! – подумала Надя, глядя на его голову. – Чувствую, это точно он!»

Он казался моложе предыдущего, и его борода не была подстрижена профессионалом, как у Женатого Мужчины, а была немного более неопрятной и взъерошенной. Теперь Надя понимала, что имела в виду его мама, говоря, что небольшой уход за бородой значительно повысит его очки по Шкале Красивости. Он немного походил на студента-старшекурсника, хотя на вид приближался скорее к тридцати, чем к двадцати.

Он был одет в брюки от костюма, кроссовки «Нью Баланс» и рубашку, расстегнутую у шеи, без галстука. Его стиль не назовешь корпоративным, скорее дизайнерским, как будто он работает не в финансовой компании, а в медиасфере. Надя не знала, какие медиа-компании располагались на Лондон-Бридж – разве большинство из них не в Лестер-сквер и Сохо? Но это не важно. Она все выяснит, если ответит на его вызов и поздоровается с ним.

Надя протиснулась через пассажиров к центру вагона и подошла к месту, где он сидел, остановившись так, чтобы лицо ее отражалось в стеклянной перегородке. Таким образом она сможет наклониться и заговорить с ним, не испугав его.

– Твоя мать права, – выбрала фразу для начала она, наклонившись, чтобы говорить ему прямо на ухо тоном, который сочла достаточно сексуальным и провокационным. – Побрившись, ты стал бы красавчиком.

Она подумала, что говорит кокетливо и что это довольно весело – сослаться на его скромную шутку на собственный счет. По ее предположению, он посмотрел бы наверх и признал, что мать умная женщина, на что Надя сказала бы: как очаровательно с его стороны так уважать свою семью. Ну или что-то в этом роде. Она не обдумывала детали – вся ситуация была для нее в новинку и немного пугала. Она и не хотела обдумывать все. Сказала первое, что пришло в голову: «Твоя мать права».

Парень посмотрел вверх.

– Я извиняюсь? – спросил он, подняв брови от замешательства.

Вот черт. Надя начала не так. Она попробовала сдать назад.

– Нет, я вовсе не имела в виду… – Она заставила себя захихикать. – То есть… У твоей матери, очевидно, не все дома.

Его брови взлетели вверх, почти к самым волосам.

– Ну, может, не совсем… – поправилась Надя, чувствуя, как жар заливает шею сзади. – Нет, просто, знаешь, у нее, наверное, самые добрые намерения. Эти матери. Ха!

«О боже, о боже, – думала она. – Я все запорю, совершенно запорю!»

– Ты очень красивый, – продолжила она. – Возможно, с этой бородой тебе даже лучше. – Слова сыпались друг за другом от волнения. – И очень романтичный. Ты молодец. Ты красивый и романтичный. Это… э… джекпот! Быть красивым и романтичным – это большая удача.

– Мадам, – сказал кто-то позади Нади, – с вами все нормально? – Она молчала, словно язык проглотила. – С ней все в порядке?

Мужчина смотрел на нее, и Надя ощутила тошноту от мысли, что что-то пошло не так. Совсем не так.

– Я просто на нервах, и всё, – ответила она визгливым голоском. – Я обычно не… ну, знаете… не подхожу к мужчинам в общественном транспорте, и…

Мужчина встал. Поезд подъезжал к станции Лондон-Бридж, ее остановке.

– Отвали от меня, – сказал парень, оставив ее стоять, уставившись на освободившееся после него место и сгорая от унижения.

Она подошла к дверям, когда те уже начали закрываться, и подумала, что ей тоже лучше бы сойти. Надя надеялась, что это не выглядело так, будто она следует за ним.

Мужчина постарше, с седыми волосами и высохшей слюной в уголках рта, который, как показалось, едва ли чистил зубы этим утром (если вообще когда-нибудь чистил), схватил ее за плечо, когда она остановилась, пытаясь восстановить дыхание. Она повернулась к нему, и мужчина сказал с надеждой:

– Я пойду с тобой.

У Нади отвисла челюсть.

– Я… нет, спасибо. – Она поспешила к эскалатору, желая не говорить больше никогда ни с кем, кто имел отношение к этой истории.

– Шлюха! – крикнул мужчина ей вслед.

Телефон Нади завибрировал, когда она переходила дорогу к офису.

«Ну и?» – спросила Эмма.

Надя отправила в ответ грустную рожицу эмодзи и напечатала: «Я нарвалась не на того парня. По крайней мере я надеюсь, что это был не он. Если это был он, я однозначно профукала свой шанс».

«Что случилось???!!!!»

«Боже, не сейчас. Расскажу позже».

В один момент Надя увидела в вагоне блондинку с прической «боб» и сумкой-подделкой под Луи Виттона, которую ее воображаемый поклонник мог принять за настоящую, – и может, именно та девушка была необыкновенно симпатичной блондинкой.

«Ни за что, – подумала она. – Быть не может. У нее же накладные ногти!»

Надя ненавидела себя за то, что опустилась до соперничества с другой женщиной и что плохо подумала о незнакомке. Даже если она рисует такие кошмарные стрелки на веках рано утром. Надя очень хотела, чтобы все воплотилось в жизнь – эта романтическая история. Она и не заметила, как сильно жаждала этого, пока соблазн не замаячил перед ее лицом и, как оказалось, не сделал ее очень ревнивой. Она желала защитить то, что считала своим.

Габи ждала ее в вестибюле.

– Ну и? – спросила подруга, протягивая высокий стакан с черным кофе – и хорошо, потому что Надя бросила возиться с «КипКап». Как по иронии, оказалось довольно неэффективно пить кофе до прибытия в офис.

– Ты не представляешь, в какую задницу я попала. – Надя поежилась. – Я нарвалась на двух мужчин, и ни один из них не оказался Парнем Из Поезда. – Она сделала глоток кофе, который протянула ей Габи. – Кстати, спасибо тебе. – Сделала еще глоток. – Так вот, ни один из них – по крайней мере, я на это надеюсь. Я опять сотворила такую фигню. Я выгляжу, как отчаявшаяся, охочая до мужчин старая страхолюдина. Это было ужасно.

– Господи, – сказала Габи, смеясь. Но потом поняла, что смех не лучшая реакция, учитывая, какой искренне расстроенной выглядит Надя, и добавила: – Ты пойми, я смеюсь из солидарности. Любовь из всех делает идиотов!

– И это так печально! – отозвалась Надя, тоже рассмеявшись. – Всю прошлую неделю я ждала его ответа. Он наконец написал. А я не смогла его найти!

– Неплохая заметка, я видела.

Надя посмотрела на Габи, та пожала плечами и пояснила:

– Я тоже немножко вложилась в это. И рада, что и ты тоже. Поначалу я не знала, как все пойдет.

Надя сделала очередной глоток кофе.

– Ох, заткнись. Ты не хуже меня знаешь, как я люблю любовь и что я готова умереть за то, чтобы мужчина разместил для меня объявление в газете. Я надеялась, все выйдет волшебно романтично и станет притчей, которую я буду рассказывать в старости, но вышло так, что я, будто трахающая ногу шавка, кидалась на каждого тридцатилетнего парня с бородой в вагоне. Какой стыд!

– Надя, ты забавная.

– Я жалкая! – Надя рассмеялась. Они вошли вместе в лифт и поехали на этаж Габи.

Габи посмотрела в телефоне, сколько времени.

– У меня назначено на восемь тридцать, – произнесла она. – Это так неудобно. Встречи стоит проводить только после полудня. Когда приходится выкраивать время, все утро запарывается. Бесит.

– А я просто сижу весь день в лаборатории, – сказала Надя. – Вот мое место. Я не могу опозориться перед кодом робота.

Двери лифта открылись. Обе подруги заметили его одновременно. Мужчина в темно-синем костюме стоял у стойки администратора, спиной к ним, склонившись над секретарем и, судя по всему, увлекшись разговором. Даже увидев его со спины – или, возможно, потому что увидела его со спины и заметила его классную задницу, обтянутую брюками, – Надя понизила голос и прошептала:

– Я бы дала ему запороть мое утро.

Габи шлепнула ее по руке.

– Надя! – Она захихикала. – Я теперь не смогу сконцентрироваться! Думаю, он как раз ко мне.

– Надеюсь, что да… – сказала Надя, когда Габи вышла. – Проклятый ад.

Габи развернулась и адресовала ей порочный взгляд. Двери стали закрываться. Надя рассмеялась. Услышав ее смех, мужчина у стойки перевел взгляд в сторону лифта, и Надя заметила его профиль через плечо Габи.

«О! – подумала Надя, напрягая память. – Я тебя знаю!»

Но двери закрылись прежде, чем ей удалось вспомнить его. Лифт поехал вверх.