Текст книги "Приглашение на свадьбу"

– Мне этого не понять.

Воцарилась странная тишина. Джулиана смущенно опустила глаза. Ей хотелось что-нибудь сказать, чтобы избавиться от невыносимого напряжения, которое вдруг возникло между ними. Сказать что-то отвлеченное.

– Как хорошо, что люди не засоряют эти места, – наконец сказала она с сияющей поддельной улыбкой и глянула на него.

Но в ответ он посмотрел на нее так, что в ее голове в один миг стало пусто. Единственное, что осталось, это безрассудное желание прикоснуться к нему…

– Чистота – это разумность, – сказал он, будто желал поддержать ее.

– Согласна. А то ведь даже искры было бы достаточно, чтобы полыхнул весь лес.

Он повернулся к ней и нежно взял за подбородок. От его прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

– Да, Джулиана, огонь может вспыхнуть самым поразительным образом, – сказал он тихо.

– Например, сухая трава может возгореться сама, – проговорила она, делая непосильные попытки сдержать волну чувственности. – А еще увеличительное стекло…

– Да, Джулиана. Но есть такой огонь, который невозможно погасить, – мягко сказал он и положил руку ей на плечо.

– Эдвард, тебе… не мешало бы… контролировать себя, – запинаясь, пробормотала она.

– А вот тебе наоборот.

Она почувствовала, как его рука скользнула по ее плечу.

– Нет, Эдвард, я не могу…

Он обхватил другой рукой ее талию и притянул к себе.

– Когда вспыхивает этот огонь, не существует слова «не могу».

По ее телу разлился огонь, когда он нежно коснулся губами ее губ. И в тот момент, когда он уложил ее на траву, не осталось в мире ни одной вещи, которой ей хотелось бы больше, чем его любви. Каждая клеточка ее тела жаждала его близости. У нее не было больше сил сопротивляться.

Притихнув, она лежала неподвижно и наблюдала, как он снял с себя рубашку, свернул и положил ей под голову. Потом склонился над ней и взъерошил ее волосы.

– Твои волосы похожи на золотой дождь, – тихо сказал он и провел пальцем по ее шее.

А потом он стал медленно расстегивать пуговицы на ее рубашке, распахнул полы и, склонившись, стал ласкать губами ее грудь, скрытую под тонкой тканью лифчика. Его ладони, как чаши, обхватили ее груди, пальцы принялись нежно поглаживать их.

Это происходит наяву или только снится ей? Она запустила пальцы ему в волосы, закрыла глаза и поплыла на волнах блаженства. О господи, еще ни один мужчина не заставлял ее испытывать то, что она испытывала теперь! Она горела, она хотела его…

И вдруг, совершенно некстати, она вспомнила миловидную Джоти. Джулиану словно окатило ледяной водой.

– Эдвард, – прошептала она, задыхаясь.

Он остановился и попытался поймать ее взгляд. Но она быстро отвела глаза в сторону.

– Я… Нам не следует этого делать…

Она невольно погладила его по загорелой груди, прощупывая пальцами каждую мышцу. Что-то внутри нее словно оборвалось. Она закрыла глаза.

– Это неправильно, – с трудом выдавила она из себя.

Не слушая ее, он провел губами по ее шее.

– Это неправильно. И ты знаешь об этом… – снова пролепетала, задыхаясь, она.

Его глаза вмиг прояснились.

– Неправильно? – спросил он. – Потому что ты пообещала отдать себя мужчине, которого не любишь?

Она села. Он тоже.

Она попыталась дрожащими пальцами застегнуть пуговицы рубахи.

Он осторожно отвел ее руки в сторону.

– Позволь мне это сделать. У тебя трясутся руки…

Но вместо того, чтобы застегнуть, он снова расстегнул рубаху и притянул Джулиану к себе.

– У тебя кожа как шелк, – пробормотал он. – Я бы не уставал гладить ее.

Она затаила дыхание, когда его губы слились с ее губами. Она полюбила мужчину, который никогда не будет ей принадлежать.

Эта мысль снова отрезвила ее. Упершись руками ему в грудь, она оттолкнула его.

– Я… я не хочу этого.

– Никогда бы не догадался.

– Я уже говорила тебе, что это чистая химия. Глупая сексуальная химия и ничего больше.

Он лениво улыбнулся.

– И что в этом плохого?

Ее глаза наполнились слезами.

– Я не могу, – прошептала она.

Он снова притянул ее к себе и обнял.

– Может, сейчас ты не можешь. Но мы оба знаем, что придет день, когда это случится.

– Нет, – прошептала она, чувствуя, как от его слов заколотилось сердце.

Несколько минут они сидели молча. Потом Эдвард с усмешкой на лице застегнул пуговицы ее рубашки, как будто она была манекеном с витрины магазина.

– К тому же у тебя есть Джоти, – сказала она, не решаясь поднять на него глаза. – Тебе не следовало бы забывать об этом.

Он долго смотрел на нее с недоумением.

– Джоти?

– Да, Джоти. Я знаю, что она любит тебя.

Эдвард открыл рот, но тут же снова закрыл его.

– Не могу отрицать этого, – безразлично сказал он. – А у тебя есть Нил.

Джулиана поднялась на ноги.

– Знаешь, ты действительно невыносим. Как ты смеешь судить о том, чего не знаешь? – раздраженно выпалила она, отряхивая джинсы.

– Все, что ты говоришь о Ниле, свидетельствует об этом. Ты не любишь его. Ты даже не думаешь о нем, – сказал он жестко.

– А ты ведешь себя как хищник! – Она сморгнула с ресниц слезы. – И тебя абсолютно не волнует, что чувствуют другие. Ты только хочешь получить то, что надо тебе.

Он поднял с травы свою рубаху и медленно надел.

– Я никогда не охотился за женщинами. Ты осуждаешь меня, потому что сама не можешь справиться со своими чувствами.

– Я прекрасно умею справляться со своими чувствами, – гневно заявила она.

– И поэтому ты плачешь? – мягко спросил он.

– Я не плачу. Просто что-то попало в глаз, – соврала она.

Он погладил пальцами подбородок.

– Знаешь, давай кое-что проясним. Я уважаю женщин и ценю их особый взгляд на вещи. Но ты…

– Что? Ты хочешь сказать, что я удобный случай? Вдали от дома, без друзей, без денег. И ты просто не способен удержаться, чтобы не прикоснуться ко мне.

Он подошел к ней и провел пальцами по щеке.

– Вот так?

– Отойди от меня! – выкрикнула она. – Не смей ко мне прикасаться! Не то я…

– Что? – спокойно спросил он. – Если бы я был хищником, как ты выразилась, я бы сделал с тобой то, что хотел.

– Ты не посмел бы.

– Если бы был таким мерзавцем, каким ты меня видишь, посмел бы.

Джулиана уставилась ему в глаза и заметила насмешливый блеск в них.

– Ты просто доводишь меня, – сказала она шепотом.

Он вздохнул.

– Ты сама это делаешь, Джулиана. Ты так напряжена, что не способна даже разобраться в своих чувствах.

– Мои чувства – это мое дело.

– Конечно.

Он подошел к загону, открыл ворота и вывел лошадей. Она следила за ним, не зная, что делать.

– Что ты имел в виду, когда сказал «конечно»? – спросила она. – Ты ровным счетом ничего не знаешь о моих чувствах.

Он остановился и повернулся к ней.

– Джулиана, мы встретились меньше суток назад, но мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь. Я знаю, как рассмешить тебя, и знаю, как довести до белого каления.

Она промолчала, с трудом удерживая себя от желания убрать с его рубашки несколько сосновых иголок.

– Я также знаю, как заняться любовью с тобой, – добавил он твердо.

Дрожащими пальцами она взяла из его рук уздечку.

– Глупости. Все это глупости, и ничего больше. Так что не тешь себя бессмысленными надеждами.

Он ничего не ответил и вскочил на лошадь. Она последовала его примеру и, не говоря ни слова, поскакала впереди него.

Дом, казалось, ждал их, как радушный хозяин.

Приблизившись к веранде, Эдвард соскочил с лошади и, заметив, что Джулиана замешкалась, быстро подхватил ее на руки и снял с седла. И снова от его близости у нее закружилась голова. На секунду ей показалось, что он снова поцелует ее. Но он только поставил ее на землю и заглянул в глаза.

– Можно, я воспользуюсь твоим телефоном? – спросила она, отведя глаза.

– Конечно, – ответил он. – Я пойду привязывать лошадей, так что подслушивать не буду.

– Спасибо. – Она коротко кивнула.

– Пожалуйста.

– За все спасибо, – сказала она. – Но все же я выйду замуж за Нила.

Он взял лошадей под уздцы.

– Потому что любишь его? Или из чувства долга?

Она крепко сжала губы и метнулась в дом. В гостиной задержалась, ожидая, что он войдет следом за ней, станет спорить, доказывать, что она совершает ошибку… Но дверь не открывалась. Что ж, видимо она просто пытается ухватиться за соломинку.

Через пару дней Эдвард забудет о ней. Он будет катать на лошади Джоти, а она выйдет замуж за Нила. Проклятие.

6

Она прошла к телефону, но прежде, чем снять трубку, задумалась. Она вспомнила, как ее родители удивились, когда она заявила, что отправляется в далекое деловое путешествие. Но возражать не стали, видя, как перед свадьбой взвинчены ее нервы.

Ее обычная жизнь казалась теперь такой далекой. Джулиана вздохнула и посмотрела на часы. В Англии сейчас раннее утро. Что ж, может, в этот неземной час, когда все искренни друг с другом, она сумеет объяснить Нилу, что не может выйти за него, и попросит освободить ее от этой обязанности.

Трубку сняла Кейт.

– Минуточку, сейчас позову его, – послышался в трубке ее томный голос. – Он еще в постели.

Джулиана судорожно вздохнула, сражаясь с желанием швырнуть телефон в стену. Наконец Нил подошел к телефону.

– Нил, я знаю, что мы заключили сделку, – холодно сказала она. – Но не понимаю, почему я должна терпеть Кейт?

– Не пойму, о чем ты? – сонным голосом спросил он. – Кейт – моя секретарша. Мы просматривали документы…

– Можете просматривать документы, сколько угодно. Я звоню, чтобы сказать, что не хочу выходить за тебя, Нил, – твердо проговорила она.

– Джулиана, ты должна выйти за меня, – убедительным и ненавистным ей тоном сказал он. – Подумай только, сколько будет шума. И сколько бессмысленных трат на свадьбу. Твои родители не одобрят этого.

– Одобрят. Они поймут меня, потому что хотят, чтобы я была счастлива.

– Не думаю, – холодно сказал он. – Кроме того, ты быстро опомнишься, когда прочтешь документы о преступлении твоего отца. Тогда, уверен, ты вовремя появишься в церкви с широкой улыбкой на лице.

В трубке послышался щелчок, и она застыла. Потом медленно положила трубку, прошла по гостиной и села на софу.

И как она могла так глупо угодить в ловушку Нила? Но удивляться особенно нечему. Нил искусно и осторожно заманил ее туда, потом поймал и теперь, когда она уже на крючке, манипулирует ею. Но ему нужна вовсе не она. Ему нужен ее фонд, к которому он мечтает пробраться.

А как вначале все было мило! Нил приглашал ее в дорогие рестораны, развлекал театрами и концертами. И если бы она не застала его в постели с Кейт, то, наверное, до сих пор была бы одурманена его обходительностью. Но после этого Нил показал ей те жуткие документы, и она вынуждена была согласиться выйти за него замуж. Она не могла допустить, чтобы страшная тайна об отце стала известна всем. Она не могла даже обсудить это с отцом, потому что боялась, что это вызовет очередной сердечный приступ, которого отец может не пережить.

Джулиана бессмысленно уставилась в потолок. Она устала. Бесконечно устала. И как она раньше могла находить Нила привлекательным, если теперь сама мысль о замужестве с ним вызывает отвращение?

Но выхода нет. Усталость и безнадежность навалились на нее, и, закрыв глаза, она незаметно заснула.

Ей приснился сон. Один из тех кошмаров, которые она видела последнее время довольно часто. Она была в горящем доме, и Нил заблокировал все входы и выходы. Она металась и кричала: «Нет! Я не буду этого делать! Не буду!»

– Ты не должна ничего делать, – проговорил над самым ее ухом тихий голос.

Она распахнула глаза и увидела над собой лицо Эдварда.

– Тебе приснилось что-то страшное. Но это был всего лишь сон. Теперь ты в безопасности, – продолжал он. – Расслабься.

Она испуганно огляделась и обнаружила, что лежит в постели. Потом инстинктивно положила руку Эдварду на плечо. Он бережно провел рукой по ее волосам.

– Это было ужасно, – сказала она. – Просто ужасно.

– Хочешь поговорить об этом?

Она отрицательно покачала головой. Его рука, теребящая ее волосы, застыла.

– Извини, если причинила тебе беспокойство, – сказала она.

– Не проблема. У меня нет соседей, которые стучат в стену и просят быть потише.

– Что верно, то верно. – Она огляделась. – Только вот не помню, как я оказалась в спальне. Последнее, что я помню, был телефонный звонок.

– Нилу?

От его близости ее сердце бешено колотилось. Но нет, она не должна поддаваться на эти глупые игры…

– Да, если тебе так хочется знать. А ты что, хочешь заставить меня отработать и стоимость телефонного звонка?

Он усмехнулся.

– А что, неплохая идея.

– Знаешь, в понедельник, когда я доберусь до Чандигара и восстановлю карточку, твоя власть надо мной подойдет к концу.

– Да, но сегодня только пятница. Кстати, тебе не мешало бы позвонить в свой банк и заявить о пропаже.

Как она могла забыть об этом? Ей нужно было сделать это еще вчера, когда она обнаружила потерю карточки! Теперь, может быть, даже поздно. Тот, кто нашел ее карточку, мог уже воспользоваться ею. Проклятие! Еще никогда в жизни она не была такой рассеянной и непрактичной! Проклятие!

– Да, – пробормотала она. – Ты прав.

Она откинула одеяло, собираясь встать, но вдруг обнаружила, что на ней только рубаха и трусики. Она тут же снова забыла о карточке и подозрительно покосилась на него.

– Как ты посмел стащить с меня джинсы? Что ты себе позволяешь, Эдвард Гарвин? – задыхаясь от очередного приступа гнева, воскликнула она.

Ее руки невольно вцепились в подушку, сжимая ее до боли в пальцах.

– Замышляешь бой подушками? – спокойно спросил он.

– Нет, просто удивляюсь, как ты мог так низко пасть.

Он упрямо посмотрел ей в глаза.

– Я мог бы пасть гораздо ниже. И если бы ты не спала, то могла бы получить сказочное удовольствие, – проговорил он шелковым голоском. – Он спокойно вынул из ее рук подушку, отложил в сторону и взял ее за обе руки. – Когда я вернулся в дом, ты лежала, растянувшись на софе, и храпела.

– Я не храплю, – буркнула она.

– Откуда ты знаешь? Но это было очень мило. Так сопят щенки.

– И все же ты не объяснил мне, почему снял с меня джинсы, – настаивала она.

– Ох-ох, опять этот властный тон адвоката!

– Это просто нечестно. Ты снял с меня джинсы, пока я спала, и я хочу знать, почему.

– Я ведь сказал тебе: я вошел в дом, увидел тебя спящей на софе…

– Почему ты не оставил меня в покое?

– Потому что, судя по твоей позе, тебе было так же удобно, как змее на сковородке.

– Спасибо за заботу о моем комфорте, – пробурчала она.

Он пожал плечами.

– Правда. Твоя рубашка съехала на бок, а джинсы мешали удобно лежать. Кроме того, ты лежала на краю софы и едва не свалилась с нее. – Он помолчал, а потом добавил: – Ты действительно выглядела уставшей, Джулиана.

Его глаза были похожи на бездонные синие озера, в которых очень легко утонуть. Она невольно принялась рассматривать его точеное лицо. Несомненно, он был самым привлекательным мужчиной, которого ей когда-либо доводилось встречать.

С трепетом она осознала, что и он так же пристально рассматривает ее. Или, скорее, любуется ею. Но это же нелепо! Она не могла влюбиться в мужчину, которого знает какие-то сутки.

Или могла?

Она вспомнила о Джоти. Нет, ей не следовало сюда приезжать. И зачем только она сделала это?

– Ты суешь свой нос не в свои дела, Эдвард! – заявила она, только чтобы оправиться от смущения.

– А сейчас ты скажешь, что ненавидишь меня.

– Как ты догадался?

Он поднес ее руку к губам и нежно поцеловал.

– Я прав? – хриплым голосом спросил он.

– Абсолютно, – пробормотала она, чувствуя, как по телу пробежала дрожь.

– Абсолютно? – Он поцеловал ее запястье.

– Абсолютно, – почти бездыханно повторила она.

– Если бы я считался с тем, что говорит мне твое тело, то мог бы смело заявить, что ты врешь.

– Я скоро выхожу замуж, – прошептала она. – И все это очень неправильно.

– Ты хочешь сказать, что неправильно выходить замуж за Нила?

– Как ты можешь судить? Уверена, что ты сам никогда не хотел жениться.

– Уверен, что ты тоже не хочешь замуж, – тихо ответил он. – Ты хочешь только, чтобы кто-то наряжал тебя в шелка и дарил дорогую помаду.

– А ты боишься, что кто-то привяжет тебя. Я говорила, что ты хищник, и была права. Уверена, что еще ни одной женщине ты не сказал, что любишь ее.

– Да? – Его глаза блеснули. – Но могу поклясться, что и ты еще не признавалась в любви мужчине.

Он запустил пальцы в ее волосы, взъерошил их.

– Прекрати, – прошептала она, блаженно вздрогнув.

– Выйти замуж за мужчину, которого не любишь, преступление, – проговорил он очень тихо.

Потом осторожно уложил ее на подушку и нежно коснулся губами ее губ. Пьянея, она прикрыла глаза. Его рука проскользнула ей под рубашку и, вздрогнув, она собралась с последними силами, чтобы не утратить разум.

– Ты делаешь поспешные выводы, – задыхаясь, проговорила она.

– Ты ведь боишься его, – продолжал он, опасно приблизившись к ней всем телом. – При одной мысли о нем тебе снятся кошмары. Чем же он так держит тебя, Джулиана? – Он сделал паузу. – Ты выходишь замуж за его деньги? Или для этого существует еще более старомодная причина?

Джулиана с трудом сглотнула.

– Ты думаешь, что я беременна?

– А ты беременна?

– Не говори глупостей! – вспылила она. – Я даже еще не… – Она прикусила язык. Этот мужчина слишком проницателен. Если она доверится ему, ей придется рассказать об отце. А это невозможно… – Я не могу рассказать тебе об этом, – наконец пробормотала она, чувствуя, как ее глаза наполняются слезами. – Просто не могу… – Она отстранилась от него и обхватила себя руками. – Собственно говоря, почему это так заботит тебя? – со всхлипом проговорила она. – Все равно через пару дней я исчезну из твоей жизни.

Эдвард растянулся на спине и вздохнул.

– Джулиана, я не самый умный человек на свете. Но не нужно быть Эйнштейном, чтобы понять, что тебя принуждают делать то, чего ты не хочешь.

– Это неправда. Я сама приняла решение.

– Но это решение не делает тебя счастливой, Джулиана.

Она повернулась и посмотрела на него.

– Эдвард, прошу тебя, не делай этого со мной. Пожалуйста, – неожиданно взмолилась она. – Может, ты прав. Может… Может, мне даже не придется жить с Нилом, но я должна выйти за него.

Он провел пальцами по ее щеке. Потом притянул к себе.

– Так нельзя, Эдвард, – слабо запротестовала она. – И ты знаешь это.

– Я знаю все, что должен знать, – слегка раздражаясь, сказал он. – Я знаю, что хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну женщину. И по твоим глазам вижу, что ты хочешь того же. – Он горько усмехнулся. – Но я не стану настаивать.

Он крепко поцеловал ее, прижимая к себе властно и требовательно, как будто пытался заверить ее, что она принадлежит ему и только ему.

Потом отстранился, провел пальцем по ее влажным ресницам и припухшим раскрасневшимся губам.

– От своих чувств сбежать невозможно, Джулиана, – мягко сказал он. – Лучше даже не пытаться.

Он резко убрал руку, быстро встал с кровати и направился к выходу. С отчаянием в глазах она следила за ним. Ей до боли не хотелось, чтобы он уходил. Но сказать ему правду она не могла.

– Эдвард, – прошептала она одними губами. – Я должна выйти за него. Но не могу тебе сказать, почему.

Он на секунду задержался, не поворачиваясь и ничего не говоря. Потом вышел, тихо затворив за собой дверь.

Уткнувшись лицом в подушку, Джулиана разрыдалась.

Она спустилась в гостиную, когда по стенам плясали огненные языки предзакатных лучей солнца.

Как она снова заснула, после того как выплакалась, она не помнит. Но почему она так много спит, вполне понятно. Напряжение, копившееся неделями, требовало выхода. И, похоже, несмотря на то, что Эдвард все время безжалостно тормошит ее душу, его присутствие, этот запущенный, но необыкновенно уютный дом, моменты интимности между ними и даже перепалки действуют на нее удивительно благотворно. Если бы она на время могла забыть о том, что ждет ее в недалеком будущем, она наверняка позволила бы себе понять, что Эдвард Гарвин – тот мужчина, которого она смогла бы по-настоящему полюбить.

Но она даже думать об этом боялась. Теперь, несмотря на то, что благодаря близости Эдварда в ее теле пробуждались неведомые до сих пор силы, несмотря на то, что желание любви накаляло каждый ее нерв, она не могла допустить и мысли о любви к этому мужчине.

В гостиной было пусто. Она постояла немного, рассеянно оглядываясь. Что ж, может, следует заняться уборкой? Употребить накопившиеся за время длительного сна силы на выполнение своего обещания? В конце концов, физический труд можно расценивать как терапию для отвлечения от мрачных мыслей…

– Ты похожа на Наполеона, изучающего карту России, – услышала она за спиной голос Эдварда.

Она резко обернулась и увидела его, стоящего в дверях с кофейной кружкой в руке.

– Неужели? – спросила она, пытаясь подражать легкости его тона. – Пытаюсь выяснить, сколько времени мне понадобится на то, чтобы навести здесь порядок.

Его глаза блеснули. По губам скользнула улыбка.

– Полагаю, что Наполеон тоже так думал, – сказал он.

– Возможно. Но… Эдвард, нам не мешало бы сегодня заняться бумагами, – неожиданно вспомнила она. – Практически, я ради этого сюда и приехала.

Он почесал подбородок.

– Что ж, попробуем заняться этим чуть позже. Мне сейчас нужно сходить в конюшню. Если хочешь кофе, он в кухне, на плите.

– Спасибо, – кивнула она и направилась в кухню.

На уборку гостиной у нее ушел час. Она тщательно протерла столы и подоконники, потом перетрясла коврики, подмела пол и вымыла его. Благо, в гостиной было не так уж много мебели, а на столиках – не так много предметов. По окончанию работы она обнаружила, что запас моющих средств закончился, и если Эдвард не пополнит его, завтра она не сможет продолжить уборку.

Чтобы не забыть сказать ему об этом, она решила не дожидаться его прихода и направилась к конюшне. Солнце уже спряталось за вершинами гор. Вечер был оглушительно тихим. Лишь откуда-то издалека, со стороны деревни за холмом, доносился одинокий лай собаки.

Приближаясь к конюшне, Джулиана издалека увидела у изгороди фигуры женщины и мужчины. Женщина стояла, прислонясь к изгороди, и что-то возбужденно говорила мужчине.

У Джулианы сдавило в груди. Понятно, куда Эдвард так поспешно сбежал от нее.

Она собиралась было повернуть обратно, но Эдвард успел заметить ее и принялся махать рукой. Ей пришлось подойти к ним.

Первое, с чем она столкнулась, подойдя к парочке, был колючий даже в сумерках взгляд Джоти. Черные глаза индианки блестели, как два горящих уголька, и, казалось, готовы были прожечь Джулиану насквозь. От этого взгляда ей стало не по себе.

Единственным, кто остался невозмутимым, был Эдвард.

– Решила прогуляться после тяжкой работы? – спросил он.

– Не совсем. Пришла сказать тебе, что в доме закончились моющие средства, – натянуто ответила она.

– Понимаю. Это очень важное сообщение. Особенно в этот час дня, – сказал он с иронией в голосе.

– Извини. Если бы я знала, где их можно добыть, то не стала бы беспокоить тебя в такой момент, – вспыхнув, бросила она.

Джоти повернулась к Эдварду и, словно забыв о существовании Джулианы, бархатным голосом проговорила:

– Эдвард, я очень надеюсь, что завтра ты придешь. Очень.

– Конечно, милая, – мягко ответил он. – Я сделаю для тебя все, что смогу. Обещаю. И, пожалуйста, не волнуйся.

Джоти улыбнулась ему, и он погладил ее по плечу.

– Все будет хорошо, милая.

– Тогда до завтра?

– До завтра.

Индианка бросила на Джулиану странный взгляд, повернулась и пошла вдоль изгороди в сторону тропинки.

Эдвард повернулся к Джулиане.

– Как насчет того, чтобы завтра повеселиться?

Она сверкнула на него глазами.

– Разве тебе одной Джоти не достаточно для веселья?

– Завтра – великий фестиваль Холи, – невозмутимо ответил он. – Тебе не помешает развеяться, Джулиана.

– Возможно, – буркнула она. – Хотя я не завидую Джоти. На ее месте я не позволила бы, чтобы со мной так обращались.

– И как же я с ней обращаюсь? – поинтересовался он.

– Как с игрушкой. С куклой. Поиграл и бросил. А завтра снова подберешь, чтобы поиграть.

– Ты говоришь это на основании собственного опыта?

– Послушай, Эдвард, может, хватит терроризировать меня на тему Нила? – вспылила она. – Ты сам не лучше его!

Он приблизился к ней почти вплотную.

– Я бы не хотел, чтобы ты думала обо мне так же, как о своем драгоценном Ниле, – мягко проговорил он.

– Советую привыкнуть к этому. Потому что вы очень похожи, – процедила она. – Ты вскружил девушке голову и, чтобы покрепче привязать, заставляешь ее ревновать, затевая игры с другой. Единственное, в чем ты еще не переплюнул Нила, так это шантаж.

Она сказала это и вдруг осеклась. Только что, сама не зная как, она выболтала ему то, о чем поклялась никому не говорить.

Эдвард протянул руку и нежно провел пальцами по ее щеке.

– Шантаж? О боже. Что же ты такое натворила, что он путем шантажа заставил тебя согласиться выйти за него замуж?

Злясь и на себя, и на него, она гордо вскинула голову.

– Ничего я не натворила! Это мой… – Нет, то, что сделал ее отец, для всех и навсегда останется тайной. И ради этого она выйдет замуж за Нила. – Это не должно тебя интересовать, – добавила она мрачно. – Я уже говорила тебе, что не хочу затрагивать эту тему.

– Нет уж, – тихо сказал он. – Ты расскажешь мне все.

– Ты будешь пытать меня? Подвесишь головой вниз и будешь плоскогубцами выворачивать мне пальцы?

Он пожал плечами.

– Если только ты успела стереть с плоскогубцев пыль.

Она уперлась кулачками в бедра.

– Ты решил, что имеешь право надо мной подшучивать? Не советую, Эдвард. Будет лучше, если ты успокоишься и перестанешь совать нос не в свои дела. Я сама справлюсь со своими проблемами.

Она повернулась, собираясь уйти, но не успела. Его рука легла ей на плечо. Он развернул ее к себе.

– Не думаю, – спокойно сказал он. – Я не собираюсь стоять в стороне и смотреть, как женщина поневоле выходит замуж за человека, которого откровенно ненавидит. И, безусловно, я не смогу позволить тебе перечеркнуть свою жизнь. Ты знаешь об этом, Джулиана. И расскажешь мне о своих проблемах… Рано или поздно.

Ее глаза снова наполнили слезы.

– Зачем тебе это знать? Кто я для тебя? Никто. Поэтому, прошу, прекрати допрашивать меня. И я не собираюсь отправляться завтра на фестиваль с тобой и Джоти!

Она резко повернулась и зашагала к дому.

Войдя в дом, она задержалась на несколько секунд в гостиной, как будто ожидая, что он войдет следом за ней. Но застывшую вокруг тишину ничто не нарушило. Она прошла в кухню и, к своему удивлению, обнаружила в корзинах для овощей картошку, лук, помидоры… Пошарив по полкам, которые теперь сияли чистотой, она нашла несколько пачек спагетти. Что ж, можно заняться приготовлением ужина. Только что же приготовить? Интересно, Эдвард любит спагетти под томатным соусом?

Любит или не любит, а она приготовит на ужин спагетти, потому что ничего другого готовить не умеет. И если ему не понравится ее еда, то пусть отправляется ужинать к Джоти.

При мысли о том, что он может это сделать, ей захотелось метнуть в стену кастрюлю. Но, переведя дыхание, она успокоилась. Все равно этот мужчина никогда не будет ей принадлежать, все равно она никогда не будет принадлежать ему. Никогда.

От горечи стеснило грудь. Слезы снова навернулись на глаза. Неужели через пару дней они расстанутся навсегда? Но, увлекшись приготовлением еды, она немного успокоилась.

Через полчаса, когда ужин был почти готов, Джулиана услышала за спиной голос Эдварда.

– Пахнет довольно аппетитно. Интересно, как адвокаты умеют готовить?

Он задержался в дверях, принюхиваясь к соблазнительным запахам.

– Если тебе не понравится, можешь отправиться на ужин к соседям, – с вызовом сказала она.

– Не переживай, я не прихотлив в еде. Особенно, если она приготовлена с любовью.

Джулиана застыла с ложкой в руке. Любовь? То, что она испытывает к Эдварду, это и есть любовь? Может быть…

Она повернула к нему голову и, не поднимая глаз, проговорила:

– Вместо того чтобы делать ложные выводы, мог бы мне помочь. Можешь пока расставить на столе тарелки. Ужин будет готов через пару минут.

Когда Джулиана вошла в гостиную с кастрюлей спагетти в руках, она увидела Эдварда сидящим на софе, а перед софой на столике – аккуратно расставленные тарелки, салфетки, ложки, вилки, стаканы и… горящие свечи. Кроме того, в камине уютно потрескивал огонь, а в воздухе сладко и волнующе пахло благовониями.

– Не знаю, насколько удачным получился соус, – сказала она, будто заранее извиняясь. – Да и качество индийских спагетти меня смущает…

– Я уверен, что ты сегодня превзошла себя, – договорил он за нее. – Кстати, спасибо за чистую гостиную. Здесь даже дышать стало легче.

Она смущенно улыбнулась и поставила кастрюлю на стол. Потом села на край софы и потянулась к крышке кастрюли. Но он ее остановил.

– Разреши мне поухаживать за тобой. Небось, устала, – сказал он и, привстав, принялся накладывать в ее тарелку спагетти.

Ели они молча. Джулиана исподтишка поглядывала на Эдварда, чтобы убедиться, что он не кривится от ее угощения, и всякий раз убеждалась, что ест он с аппетитом и удовольствием. Впервые в жизни ее переполняла радость кормилицы.

Наконец он отодвинул от себя пустую тарелку, положил на нее вилку и повернулся к ней.

– Спасибо, Джулиана. Ужин был превосходным. Я догадывался, что ты не безнадежна как хозяйка. Что ж, Нилу повезло.

Она метнула на него беглый взгляд, потом тоже отодвинула тарелку. Все было так замечательно, пока он снова не напомнил ей о Ниле. Ох, как она устала! И почему Эдвард так неумолимо жесток?

Но она перестанет пререкаться с ним. Она просто будет молчать. Если сможет.

И она молча принялась собирать тарелки.

Но он снова остановил ее.

– Позволь мне убрать со стола самому.

Откинувшись на подушки софы, она наблюдала, как он нагромоздил посуду на поднос и удалился в кухню.

Этот мужчина был красив во всем. Он так опасно привлекателен, что ей нужно держаться от него подальше. И поэтому сейчас она поступит мудро: когда он вернется, она сошлется на усталость и отправится к себе в спальню…

От обильного ужина, каминного тепла и интимной атмосферы в гостиной она уже начала таять. Что же будет, если рядом снова появится Эдвард Гарвин?..

И он появился, когда она сидела, томно прикрыв глаза, с мечтательной полуулыбкой на губах.

– Скучаешь? – послышался рядом его волнующий голос.

Джулиана встрепенулась и открыла глаза.

– Нет, просто расслабилась.

Эдвард подошел к буфету, достал коньяк и два стакана. Налил в оба, слегка покрыв донышко, и подошел к ней.

– Держи. Сейчас приободришься, – сказал он.

Она безропотно взяла стакан из его руки. Он сел на софу рядом с ней, так близко, что от его близости томление, растекавшееся по ее телу, стало будоражащим. Ей казалось, что она сейчас не выдержит и потянется губами к его губам…

Чтобы не сделать этого, она пригубила коньяк и скривилась.

– Хочешь напоить меня? – спросила она, усмехнувшись.