Текст книги "Кровь и сахар"

Глава восемнадцатая

Синнэмон отказалась рассказывать мне что-либо еще, хотя я умолял ее.

– Сначала моя свобода, – вот и все, что она сказала.

Мы расстались на причале, и, следуя ее указаниям, я подождал несколько минут перед тем, как идти той же дорогой к воротам, чтобы никто не донес ее хозяину о нашей встрече. Рассказанное ею одновременно ставило в тупик и кое-что проясняло. Я не мог понять, зачем экипажу уничтожать груз, состоящий из рабов, которые должны были принести им прибыль, – тем более что Синнэмон сказала, что мотивом служила как раз прибыль. Мне требовалось узнать больше. Еще меня тронуло то тяжелое положение, в котором оказалась девушка. Но как-то вмешиваться и помогать ей обрести свободу было бы безрассудством. Чем больше я об этом думал, тем больше опасений у меня возникало. Мне никак не удавалось найти решение, но я вознамерился все-таки его отыскать, а потому вернулся в «Черную голову» в поисках ответов на другие вопросы.

В таверне уже было шумно. Парень лет двенадцати стоял на столе и пил ром из бутылки, подбадриваемый толпой окружающих его моряков. Я нашел свободный столик, и вскоре другие посетители попытались вовлечь меня в разговор, воодушевленные моей готовностью угостить их выпивкой. Так я узнал, как зовут капитана «Темного ангела».

– Вам нужен Эван Вогэн. Корабль находится под его командованием уже десять лет.

Мне рассказал это один старый морской волк, который курил трубку из корня вереска, прикусывая ее вставными зубами из слоновой кости. Его изрезанное морщинами лицо окутывал дым.

– Вогэн болен, – вставил еще один мужчина за соседним столиком, который явно надеялся, что моя щедрость распространится и на него. У него не было одной руки, а черная борода выглядела облезлой. – Я слышал, что Манди послал за новым капитаном в Ливерпуль. На следующей неделе должен приехать в город.

Я вспомнил, как Дрейк говорил, что его корабль задерживается в порту.

– Значит, корабль скоро уйдет в рейс? – спросил я.

– Угу, – кивнул старый морской волк. – Но только если Манди удастся укомплектовать экипаж.

Если Дрейк участвовал в убийстве Тэда, это означало, что у меня остается совсем мало времени.

– А что, может не удаться? Я слышал, что рабочих мест на невольничьих кораблях мало.

– Он должен был уйти в рейс несколько недель назад, – вставил чернобородый. – Но те, кто там служил, отказываются снова идти на нем в рейс. Некоторые нашли работу на других кораблях, другие отправились служить королю. Манди даже жалованье поднял, но у него все равно проблемы с экипажем. Не находится желающих.

– На борту этого невольничьего корабля живет слишком много призраков, – заметил старый морской волк.

Парень допил бутылку и запустил ею в стену. Его вынесли из таверны на своих плечах два моряка, которые явно были старше его. Судя по виду, его тошнило.

– Вы имеете в виду утопленных рабов? – спросил я. – Почему их убили? Я не понимаю, какая прибыль экипажу от уничтожения собственного груза.

Два моряка встретились глазами и долго молча смотрели друг на друга.

– Про это ничего не знаем.

– Но вы же должны были что-то слышать!

– Неудачный рейс. Такое случается, – старый морской волк пожал плечами.

Я задал еще несколько вопросов про мертвых рабов, но мне больше ничего не сказали. Судя по взглядам, которыми обменивались моряки, они явно думали, что и так сказали слишком много.

– Вы знаете, где мне найти капитана Вогэна?

– Он живет на постоялом дворе на Бродвее.

Я знал, какое впечатление производит одно упоминание имени Фрэнка Дрейка на людей, и решил не спрашивать о нем прямо. Но я вспомнил, как Натаниель говорил, что его отец плавал вместе с Дрейком.

– А человек по фамилии Гримшоу когда-нибудь ходил на «Темном ангеле»?

– Эймос Гримшоу? Да. Он был первым помощником у Вогэна. До того как подцепил малярию. Умер прошлой зимой. Я слышал, что у его семьи теперь проблемы. С трудом выживают. Очень жаль.

Я улыбнулся. Я доберусь до тебя, Фрэнк Дрейк! Я сомневался, что Тэд случайно поселился в доме одного из моряков с «Темного ангела». Никакое это не совпадение. Казалось, что корабль был в центре всего, что Тэд делал в Дептфорде. Был ли Натаниель полностью честен со мной? Я в этом сомневался.

* * *

Яго спал во дворе «Ноева ковчега». Над навозной кучей жужжали мухи. Я поискал Натаниеля на конюшне, не нашел и поднялся по ступеням в жилую комнату над ней.

Мне пришлось постучать два раза, прежде чем он открыл дверь, в одних штанах и потирая сонные глаза.

– Капитан Коршэм! – Парень опять отсалютовал по-военному. – Простите. Я частенько укладываюсь поспать днем.

Я улыбнулся в ответ:

– Прости, что разбудил тебя. Можно с тобой поговорить пару минут?

– Конечно, сэр. Заходите.

Комната была длинной и темной. Здесь было очень жарко, но я подумал, что зимой тут наверняка стоит дикий холод. Обстановка была совсем простой: комод, кресло-качалка и кровать, на которой спал еще один молодой парень. Рядом с кроватью на полу валялся матрас, вероятно, на нем спал Натаниель. В комнате пахло болезнью и ночным горшком.

– Как дела у твоего друга?

У парня, лежащего на кровати, было серое лицо и тусклые грязные волосы. На подбородке вылезла золотистая щетина.

– Брэбэзон дал ему настойки опия, чтобы снять боль. Он говорит, что улучшений пока нет. Если их не наметится до воскресенья, Дэнни придется отрезать ногу.

– Мне очень жаль. Вы давно дружите?

– Со школы. Наши отцы вместе плавали. И мы как-то естественно сдружились. Я думал, что самое худшее случилось, когда Дэнни отправился в рейс на невольничьем корабле. Теперь мне самому предстоит идти в море, а его там не будет. Брэбэзон говорит, что он больше никогда не сможет отправиться в плавание.

– Где его отец?

– Умер за четыре года до моего. Упал за борт. И матери тоже нет.

– Значит, ему повезло, что у него есть такой друг, как ты. Только счета на оплату услуг хирурга, наверное, обходятся тебе в кругленькую сумму.

– Мы с мамой не смогли бы их оплатить. Услуги Брэбэзона оплачивает торговец, которому принадлежит корабль – тот, на котором ходил Дэнни.

– Очень хорошо с его стороны.

– Да, наверное.

Его тон заставил меня задуматься, и я вспомнил, как он говорил про Брэбэзона утром. Я успокаивающе опустил руку на плечо Натаниеля, и он, казалось, быстро взял себя в руки.

– Простите, сэр. Вам не интересны наши проблемы. Что я могу для вас сделать?

– Мистер Арчер приезжал в Дептфорд из-за «Темного ангела», корабля, на котором служил твой отец. Наверное, он расспрашивал тебя о нем. Почему ты не рассказал мне об этом?

Его глаза забегали по комнате.

– Вылетело из головы.

– Не верю.

Он посмотрел на лежавшего на кровати Дэнни и вздохнул.

– Людям очень не нравилось, что Арчер спрашивал про тот корабль. И им не понравится, если я буду говорить про него.

– Людям типа Фрэнка Дрейка?

Он что-то буркнул себе под нос.

– Что ты сказал?

– Послушайте, сэр, я хочу вам помочь. – Слова полились из него потоком: – Мне совсем не понравилось то, что случилось с вашим другом. Но я не хочу проблем – ни с Дрейком, ни с кем-либо еще.

– Ты можешь доверять мне, Натаниель. Когда я выясню, кто убил Арчера, каждого, кто скрывал и защищал убийцу, ждут большие неприятности.

– Я никого не защищаю.

Я сомневался, что это так.

– Я никому не скажу, что мы с тобой говорили, но мне нужно знать, что случилось на борту того корабля.

– Я ничего не знаю про этот проклятый корабль, слышите меня? Только, что они утопили целую кучу рабов. Я не знаю почему. Я ничего не знаю! Папа никогда не рассказывал о своих рейсах. Я впервые узнал, что случилось, когда Арчер приехал сюда и стал задавать вопросы.

– Вопросы про мертвых рабов? Про экипаж?

– И про тех, и про других. – Он встретился со мной взглядом. – Вы считаете, что его убил один из моряков?

– А ты?

Натаниель не собирался надевать рубашку, и я снова отметил, какое у него мускулистое тело. На шее у него болтался какой-то амулет из слоновой кости от сглаза на кожаном ремешке.

– Не знаю. Но, кажется, они все испугались.

– Чего?

– Думаю, что вашего друга, мистера Арчера. Дэнни говорил, что даже мистер Манди выглядел так, словно дьявол прошелся по его могиле. Да и сам Дэнни тоже, если подумать.

– При чем здесь Дэнни?

– Так он плавал на том корабле. На «Темном ангеле». Он ходил в тот рейс.

Я уставился на парня, лежавшего на кровати. На вид ему было лет шестнадцать.

– Это было почти три года назад. Он же был еще ребенком!

– Юнги начинают ходить в море с двенадцати. Это был первый рейс Дэнни. После возвращения он ходил как призрак. Я знал, что случилось что-то ужасное.

Я вспомнил, что мне рассказывала Синнэмон. Этот юнга, сам фактически еще ребенок, выбрасывал за борт на верную смерть африканских детей.

– А когда с Дэнни произошел несчастный случай?

До или после убийства Тэда? Мне это казалось очень важным.

– Три недели назад. Он поскользнулся на ступенях, ведущих к воде. И приземлился на ногу, которая не так подвернулась.

Три недели назад – это задолго до убийства Тэда.

– Он может ходить?

Натаниель взглянул на меня, явно не веря своим ушам.

– Да он помочиться сам не может, сэр.

– Это очень серьезная травма для падения с лестницы.

Натаниель отвернулся.

– Высоко было падать.

– А с тех пор он вообще говорил?

– Да, сэр. Сейчас он просто под действием опия.

Тогда у меня внезапно возникла еще одна мысль, благодаря которой еще несколько кусочков картинки встали на свои места.

– Брэбэзон говорил, что плавал вместе с Дэнни. Именно он был хирургом на борту «Темного ангела»?

– Да, сэр. Старина Брэбэзон.

Я снова услышал враждебность в голосе Натаниеля.

Поэтому Чайлд и отвез тело Тэда к Брэбэзону? Я вспомнил, что именно Брэбэзон изначально пытался отвлечь мое внимание от рабского клейма. Хотя он должен был его узнать – несомненно, он сам его использовал, причем бессчетное количество раз. Что касается их совместного ужина с Тэдом, я готов был поспорить, что они говорили не только про Фому Аквинского, черт побери, но и о других вещах.

– Мужчина по имении Исаак ходил в море вместе с твоим отцом? – Я описал человека, которого убил прошлой ночью.

– Исаак Фэйрвезер? Он каперством занимается. На невольничьих судах ходил только до войны.

В таком случае дружба Исаака с Дрейком дорого ему обошлась.

– Ты знаешь имена других моряков с «Темного ангела», которые ходили в тот рейс? Кто в последние несколько недель находился в городе?

– Если не считать Дэнни, то в Дептфорде остались только члены командования. Моряки больше не хотят работать на этом корабле. В городе никого нет.

– Потому что он ходит под несчастливой звездой?

Натаниель дотронулся до амулета на шее.

– Дело не только в этом. Капитан Вогэн заболел, и рейс задержали. Видите ли, Вогэн и мистер Манди очень дружат, иначе его бы заменили несколько недель назад. Дэнни остался в Дептфорде только потому, что хотел отправиться в рейс вместе со мной.

– Сколько человек входило в командование корабля? Капитан, хирург, кто еще?

– Было три помощника капитана. Из тех, кто ходил в тот рейс, остался один Дрейк. Папа умер, а второй помощник выбросился за борт примерно через год после утопления рабов. Вот так работорговля влияет на некоторых людей.

Я продвигался вперед в своем расследовании, но предстояло еще многое узнать, и многое я просто не понимал. Почему рабов утопили? Какую угрозу командованию корабля представлял Тэд? Рабов убили в море, где они считались имуществом. Никого нельзя было привлечь за убийство. И как что-то из всего этого могло угрожать существованию самой работорговли?

– Твой отец никогда ничего не рассказывал про тот рейс?

– Как я вам уже говорил, он вообще редко рассказывал про работорговлю. Но я знал, что это ужасное дело. Папу мучили кошмары, как и вас.

Он покраснел под моим взглядом, который мгновенно изменился.

– Я слышал вас сегодня утром, сэр. Я не собирался подслушивать, но не мог не услышать. Я всегда проверяю, как там мама, после возвращения с ночного дежурства. А она живет в соседней с вами комнате.

Мне совсем не понравилось, что он слушал, как я разговаривал во сне, но он выглядел таким подавленным, что я посчитал себя обязанным как-то объясниться:

– Война тоже оставляет свой отпечаток. Иногда, когда мы заставляем себя не думать о некоторых вещах, они все равно возвращаются к нам во снах.

Он кивнул, словно все понял:

– Папа называл это черной змеей. Он говорил, что иногда она сжимает так крепко, что наружу лезет все самое плохое.

Я задумался, снятся ли кошмары всем тем, кто ходил в тот рейс на «Темном ангеле». С капитаном Вогэном мне еще только предстояло встретиться. А Фрэнку Дрейку, который напал на меня вчера? Джеймсу Брэбэзону, который с самого начала скармливал мне одну ложь?

Потом еще был Джон Манди, владелец «Темного ангела». Он говорил про Тэда с сочувствием и утверждал, что сам он человек верующий, но я уже понял, что в Дептфорде религия принимает странные формы. Я вспомнил, как свистел кнут в руке Манди, когда я впервые увидел его перед складом. Мне было несложно представить, как он вешает другого человека или перерезает ему горло.

Я представил эту головоломку в виде картины, которая на протяжении многих лет покрывалась сажей и копотью. Пока я видел только небольшую ее часть. Никого из этих людей, даже Манди, нельзя было считать могущественным противником по стандартам Тэда. Здесь было что-то большее, а не просто убийство, совершенное работорговцами ради защиты себя. Тем не менее мне удалось снять с поверхности немного черной сажи, чтобы увидеть под ней краски.

Четыре имени, никакого мотива, но начало пути. Я взял след! Интуиция подсказывала мне, что он вскоре приведет меня к убийце Тэда.

Глава девятнадцатая

Публичный дом с ваннами, который в Дептфорде иногда называли баней и который посещал Дрейк, находился в самом центре лабиринта улочек рядом с тавернами, где проводили время моряки с невольничьих кораблей.

На улице перед дверью стоял огроподобный швейцар со сломанным носом. По обе стороны от него горели факелы. Он осмотрел меня пронзительным взглядом, потом кивнул, разрешая зайти. В тускло освещенный холл вышел управляющий и поприветствовал меня. Внешне он напоминал крысу. На постоянно двигающихся пальцах были въевшиеся пятна от табака.

– Приветствую вас, сэр. Добро пожаловать в Храм наяд. Могу вам предложить ванну с ароматизированной водой, которая поможет снять какую угодно боль и муку. У меня есть девочки на любой вкус. Скажите, какой цвет вам по душе.

– Черный, – ответил я, вспоминая алиби Дрейка и его грубое описание девушки, с которой он, по его словам, развлекался всю ту ночь.

– Хотите негритянскую киску? О, я восхищаюсь вашим вкусом, сэр. Их любят сильные мужчины. Вам подойдет Ямайка Мэри. Она одна из самых красивых моих нимф. Нет, я недостойно ее описал. Она скорее не нимфа, а нубийская богиня, присланная на землю с небес, чтобы принести вам радость.

Я пресек дальнейшую болтовню:

– Она у вас единственная африканка?

– Она божественная. С эбонитовой кожей, к сожалению, только одна. Она уникальна. Если хотите двух девушек сразу, у меня имеется покорная маленькая малайка. Хотите, чтобы она к вам присоединилась?

– Мэри подойдет прекрасно.

Я заплатил ему, и меня проводили в зал, где отдыхали моряки и другие мужчины сурового вида, явно потрепанные жизнью. Они пили вино, а у них на коленях сидели полуголые девицы. Вскоре вернулся управляющий, и я пошел за ним по коридору к небольшой, наполненной паром комнате, освещенной свечами. В пол была утоплена каменная ванна размером примерно метр восемьдесят на метр двадцать, в одном углу валялся матрас с кучей грязного белья. В ванне лежала обнаженная черная женщина, которая осмотрела меня без особого интереса. Управляющий пожелал мне неземного счастья и удалился.

Возможно, когда-то Ямайка Мэри и была красоткой – при таком освещении определить это не представлялось возможным. Но сейчас она быстро приближалась к сорока, и ее профессия оставляла на ее внешности свой отпечаток. Кожа по цвету и текстуре напоминала поверхность старых сапог, волосы были жесткие и вьющиеся. Она профессионально улыбнулась мне, и я заметил, что у нее не хватает нескольких зубов.

– Заходите, сэр, и присоединяйтесь. Вода горячая.

Говорила она с вест-индским акцентом, растягивая слова, и одновременно с легким отзвуком дептфордского в гласных.

– Я хочу только поговорить с тобой.

– Вы хотите, чтобы Мэри рассказала вам истории из жизни в нашей бане, сэр? Некоторые мужчины любят слушать истории. Их это заводит.

– Меня интересует совершенно определенная история. Определенная ночь и определенный клиент.

– Он рассказал вам много хорошего обо мне, да? От Мэри все уходят счастливые. – Она провела руками по маленькой коричневой груди. – Назовите Мэри его имя, и Мэри скажет, помнит его или нет. Иногда все эти ночи сливаются в одну.

– Его зовут Фрэнк Дрейк. Меня интересует прошлый четверг. Я уверен, что ты хорошо его помнишь. Следующим утром на крюке на причале нашли убитого мужчину.

Она приняла сидячее положение, чтобы хорошо меня рассмотреть, вода стекала с ее сосков. У нее было небольшое лицо в форме сердца, с острым подбородком, и раскосые кошачье-желтые глаза.

– Вы не из людей Перегрина Чайлда. Мэри не обязана с вами разговаривать.

– Может, я и не констебль, но я обеспеченный человек. Я хорошо заплачу, если ты расскажешь мне правду. Три шиллинга?

– Пять, – прищурилась она.

– Три. И только если ты скажешь мне правду.

Она надула губы:

– Вы хотите знать, чем Мэри и мистер Дрейк занимались той ночью?

– Избавь меня от деталей. Я хочу только знать, была ли ты с ним.

– Всю ночь, – без колебаний заявила она. – Он пришел около восьми. Ушел утром счастливым мужчиной. Это правда, Богом клянусь.

У нее было такое лицо, что даже если бы она сказала, что море синее, возникло бы ощущение, что она врет. Я задумался, не боится ли она Дрейка, или, может, каким-то образом заинтересована в том, чтобы защитить его. Хотя, может, мне просто не хотелось принимать эту правду.

– Ну? Где награда Мэри?

– У меня есть к тебе еще несколько вопросов. Ответь сначала на них.

Мне пришло в голову, что Мэри наверняка знает многих мужчин в Дептфорде и я могу использовать ее время с пользой, раз я за него заплатил.

– Спрашивайте, что хотите. – Она снова легла, продолжая смотреть на меня. Пламя свечей отбрасывало странные узоры на ароматизированную воду. – Если только Мэри получит обещанное.

– Джентльмены с Бродвея приходят сюда?

– Конечно, приходят. Не могут остаться в стороне.

– А джентльмен, которого зовут Джеймс Брэбэзон? Хирург. Он приходит?

– Угрюмый костоправ? – Она скорчила гримасу. – Не сюда.

– Он тебе не нравится?

– Мистер Фред однажды отправил Мэри к нему – когда она заразилась сифилисом. Он смотрел на Мэри так, как смотрят на то, что ногой сбрасывают с набережной в воду. Он точно не любит африканскую киску.

– А ты знаешь его вкусы? Куда он ходит за удовольствиями?

Я думал про серебряный жетон, который нашел в квартире у Тэда.

– В Дептфорде много борделей. Для него все двери открыты.

Я опустил руку в карман и достал жетон.

– Ты слышала про бордель, для входа в который нужен такой билет?

Она прищурилась, рассматривая его, потом покачала головой:

– Здесь, на Стрэнде, серебряные жетоны не требуются. Хватит и медяков в кармане и крепкой, как дерево, штуки между ног.

– А на Бродвее?

– Мэри не знает. Мэри не разрешают заниматься там ее ремеслом.

– Ты знаешь парня по имени Дэнни? Он моложе Дрейка, но они вместе ходили в море.

– Уотермана? Дрейк с Эймосом Гримшоу приводили его сюда несколько раз. Мэри слышала, что он свалился с какой-то лестницы. – Она прищелкнула языком. – Удача – сука, солдат, в особенности если ей помогают.

– Что ты имеешь в виду?

– Просто болтовня, вот и все.

– Что за болтовня?

– Дэнни Уотерман был нечист на руку. Он позаимствовал чужую собственность. И владелец преподал ему урок, который он никогда не забудет.

Я вспомнил, что Натаниель тоже уклончиво отвечал на вопросы на эту тему. Может ли «несчастный случай» с Уотерманом иметь отношение к убийству Тэда? Ведь они произошли с разницей в неделю или около того.

– Эймос Гримшоу часто бывал здесь?

– Да, старина Эймос был похотливым мужиком. Говорят, сутенеры рыдали и все напились, когда он умер.

– А Джон Манди, работорговец? Он приходит сюда?

Она захихикала:

– Библейский Иоанн? Да он не знал бы, что делать с киской Мэри, если бы Мэри выставила ее у него перед носом. Ему бы больше подошла фамилия Санди [35]35
  Monday в переводе с английского «понедельник», Sunday – «воскресенье».


[Закрыть] – день Господень. Правда? – Она прищурилась, глядя на меня. – Вы закончили говорить, мистер? Мэри одиноко, когда она сидит тут одна.

Она раздвинула ноги и руками изобразила грубый жест. Похоже, она считала меня профессиональным вызовом.

– Я женат, – сказал я. – Ты знаешь капитана корабля Эвана Вогэна?

– Женат? – презрительно улыбнулась Мэри. – Половина мужчин в Дептфорде женаты, мой сладкий. Это не мешает им приходить сюда. Вы бы видели, что вытворяют их жены, когда мужья находятся в другой части света. Что делает ваша жена, когда вы отворачиваетесь?

– Просто ответь на вопрос, Мэри. Ты знаешь Эвана Вогэна?

Ее улыбка исчезла.

– Заходит время от времени.

– В ту ночь Вогэн приходил вместе с Дрейком? Когда на причале убили человека.

– Он не появлялся больше месяца. У него были проблемы.

– Какие проблемы?

Она соединила вместе пальцы рук так, что получился круг.

– Пытался задушить одну из шлюх.

– Ты знаешь почему?

Она пожала плечами, словно подобное случалось каждый день. Может, так оно и было.

– Как зовут шлюху?

Мэри скорчила гримасу, всем своим видом показывая, как ей скучно.

– Элис.

– Как выглядит Вогэн? Он крупный мужчина?

– Довольно крупный. Высокий, мускулистый, но с тонкой талией. У него хорошая фигура – и он это знает.

– А лицо?

Я хотел быть уверенным, что узнаю его, если увижу.

– Коричневая кожа, как у цыгана. Длинные вьющиеся черные волосы. Старый шрам.

– Ты когда-нибудь слышала о проблемах Вогэна с кем-то, кроме той шлюхи?

Она сверкнула глазами, и я почувствовал, что вопрос ей не понравился.

– Мэри устала от разговоров. Где три шиллинга?

– Я предупреждал, что заплачу тебе, если ты скажешь мне правду. Я думаю, что ты врешь про Фрэнка Дрейка, и хочу знать, слышала ли ты когда-нибудь, чтобы у Вогэна были конфликты с кем-то. Например, с мужчиной, которого убили на причале.

– Мэри никогда в своей жизни не врала. Спросите у Перегрина Чайлда.

Я улыбнулся, услышав такое неправдоподобное заявление, и одновременно отметил, что она явно хорошо знакома с магистратом.

– Из-за конкретно вот этой лжи у тебя могут возникнуть серьезные проблемы, Мэри. Готов поспорить: Дрейк и не подумал тебе это объяснить. Если он убил того человека, то ты можешь оказаться на виселице как сообщница.

Ее губы приоткрылись, и я подумал, что она собирается говорить. Вместо этого она закричала. Я уставился на нее в замешательстве и недоумении, когда она выпрыгнула из ванны и бросилась на пол. Мгновение спустя распахнулась дверь, и в комнату ворвались управляющий и швейцар. Мэри схватилась за лицо.

– Он ударил Мэри, мистер Фред. Пригрозил разрезать Мэри живот своим ужасным мечом.

Я запротестовал, заверяя в своей невиновности, но управляющий кивнул швейцару, тот схватил меня за руку и за шею сзади. Я мог бы выхватить пистолет, но у меня не было желания убивать кого-то. К тому же мне не хотелось, чтобы меня арестовали за драку в неприличном месте. Я позволил швейцару вывести меня из комнаты, провести по коридору в холл. Там он ногой распахнул дверь и толкнул меня на улицу. Я пролетел ступени и, к моему большому огорчению, еще и поскользнулся на булыжниках и приземлился на спину.

– Иди трахаться куда-нибудь еще, солдатик, – крикнул мне в спину управляющий. – И чтоб носа сюда больше не совал!

Унижение, которое я испытал, было крайне неприятным, а к утру к моей дептфордской коллекции должен был добавиться еще один синяк. Дверь в публичный дом с грохотом захлопнулась, и я заставил себя подняться на ноги. Прихрамывая, я с трудом потащился в сторону причалов, проклиная Мэри.

Я не сомневался, что она врет насчет Дрейка, но, если мне не удастся доказать, что это ложь, что мне это дает? Я все время думал про Перегрина Чайлда, который вчера ночью не дал Дрейку убить меня в узком переулке. «Мы с тобой хорошие друзья. И давай ими и останемся», – сказал он Дрейку.

Фрэнк Дрейк, Перегрин Чайлд и Ямайка Мэри. Получался небольшой узел, который мне требовалось распутать. Я шел и размышлял, за какую нитку будет проще всего потянуть.