Текст книги "На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума"

Лора Шин
На шифре. Инсайдерская история криптовалютного бума

Посвящается моим родителям

Laura Shin

The Cryptopians

Idealism, Greed, Lies, and the Making of the First Big Cryptocurrency Craze PublicAffairs

This edition published by arrangement with PublicAffairs, an imprint of Perseus Books LLC, a subsidiary of Hachette Book Group, Inc. USA via Igor Korzhenevskiy of Alexander Korzhenevski Agency (Russia). All rights reserved.

Перевод с английского Сергея Карпова

© Laura Shin, 2022

© С. Карпов, перевод с английского, 2024

© ООО «Индивидуум Принт», 2024

О представлении информации

Эта книга – результат более чем трех лет журналистской работы. Она основана на более чем двух сотнях интервью, причем бóльшую часть источников я обещала не раскрывать. Не все герои этой книги согласились со мной побеседовать, но я смогла опросить практически всех основных действующих лиц, в том числе восьмерых создателей Ethereum, а также многих других людей, чьи имена не указаны на этих страницах.

Чтобы запечатлеть события, я прочесала архивные интернет-страницы, посты в соцсетях, блокчейн-анализаторы, форумы и прочие сетевые материалы, а также различные документы, электронную почту, скриншоты, аудио– и видеозаписи, фотографии и другие файлы, которыми со мной великодушно поделились источники. Часто мне удавалось воссоздать диалоги по чатам, а в случае личных бесед иногда находить записи; если же не было доступных материалов, я старалась выжать максимум из воспоминаний моих многочисленных источников. Я особенно благодарна специалистам, которые уделили мне время и силы, а также поставщикам данных по блокчейнам и криптовалюте Chainalysis, CoinMarketCap, CryptoCompare, Etherscan, TokenData и YCharts, которые помогли отследить действия людей в блокчейнах и/или поделились со мной другой информацией, графиками и аналитикой, чтобы представить полную картину. Стоимость валют я в основном узнавала в CoinMarketCap, в случае раннего периода истории крипты пользовалась Bitcoincharts и ценами в Mt. Gox или Bitstamp, в зависимости от временны́х рамок.

В некоторых случаях, когда не получалось подтвердить конкретные подробности о том, что когда происходило, я опиралась на здравый смысл и доверялась наиболее правдоподобным и детальным воспоминаниям (если только они не могли быть опровергнуты при перекрестной проверке) и/или выбирала самую вероятную или логичную версию событий, опираясь на известные факты.

Рассказывая о событиях, многие из которых происходили в режиме онлайн, я решила оставить все опечатки и прочие грамматические и орфографические ошибки[1]1
  В переводе цитат воспроизводятся некоторые особенности интернет-коммуникации, однако многие ошибки и нюансы, характерные для разговорного английского языка, на русском передать не удалось. – Прим. ред.


[Закрыть] без исправлений. Их было так много, что мне показалось более уместно оставить их во всей сетевой красе.

Чтобы упростить знакомство с этой громоздкой «децентрализованной» историей о субкультуре с множеством персонажей и собственным жаргоном, я приложила в начале список действующих лиц, а в конце – хронологию событий и глоссарий. Для тех, кто не боится спойлеров: если пролистаете одну только хронологию, многое упустите.

Предупреждение: некоторые компании, упомянутые в книге, являются спонсорами моих подкастов и/или видео. Это CoinDesk (принадлежит Digital Currency Group), ConsenSys, Kraken, Microsoft, ShapeShift и Tezos.

Список действующих лиц

Соучредители Ethereum

Виталик Бутерин, создатель Ethereum

Михай Алиси, основатель издания Bitcoin Magazine

Энтони Ди Иорио, основатель Decentral, спонсировал Ethereum перед краудсейлом

Гэвин Вуд, создал клиент на С++, технический директор (CTO)

Джеффри Вильке, создал клиент Go (Geth)

Чарльз Хоскинсон, генеральный директор (СЕО)

Джо Любин, главный операционный директор (COO), основатель ConsenSys

Амир Четрит, соучредитель Colored Coins – другого биткойн-проекта

Руководство Ethereum

Тейлор Герринг, директор по технологиям

Стефан Туаль, директор по связям с общественностью

Персонал «Космического корабля» в Цуге

Роксана Сюрано, исполнительный ассистент

Матиас Грённебэк, руководитель операциями

Йен Мейкле, художник-оформитель

Ричард Стотт, художник-оформитель

Джереми Вуд, помощник Чарльза Хоскинсона

Лоренцо Патуццо, плотник

ETH Dev в Берлине

Аэрон Бьюкенен, друг и бизнес-партнер Гэвина Вуда

Ютта Штайнер, глава безопасности и аудитов

Кристоф Йенч, старший тестировщик

Кристиан Райтвисснер, команда С++/Solidity

Петер Силадьи, команда Geth

Лефтерис Карапецас, команда С++

Алекс ван де Санде (он же Авса), дизайнер пользовательского интерфейса (UX)

Боб Саммервилл, команда С++

Келли Беккер, главный операционный директор (COO)

Фритьоф Вайнерт, финансовый директор

Кристиан Фёмель, офис-менеджер

Ethereum Foundation

Мин Чан, исполнительный директор

Ларс Клавиттер, член совета председателей Rolls-Royce

Уэйн Хеннесси-Барретт, член совета, кенийский финтех-стартап

Вадим Левитин, член совета; врач и технический специалист, участвовал в Программе развития ООН

Патрик Сторченеггер, член совета, швейцарский юрист

Хадсон Джеймисон, помощник Мин Чан, отдел разработки и эксплуатации, помогал с организацией DevCons

Джейми Питтс, помогал с организацией DevCons

Тойя Будунггуд, помощник Мин Чан

DAO/Slock.it

Кристоф Йенч, соучредитель Slock.it, CTO

Саймон Йенч, соучредитель Slock.it, СЕО

Стефан Туаль, соучредитель Slock.it, СОО

Лефтерис Карапецас, техлид Slock.it

Грифф Грин, комьюнити-менеджер Slock.it

Robin Hood Group

Джорди Байлина, программист в Барселоне, прошедший ниндзя-курс в DAO

Грифф Грин

Лефтерис Карапецас

Алекс ван де Санде (он же Авса)

Фабиан Фогельштеллер, разработчик клиентской части в Ethereum Foundation, признан «отцом» стандарта ERC‑20

White Hat Group (известные члены)

Джорди Байлина

Грифф Грин

Лефтерис Карапецас

Bity

Джан Бохслер, соучредитель

Алексис Руссель, соучредитель, СЕО и директор правления

MyEtherWallet

Тейлор Ван Орден/Монахан, соучредительница и СЕО

Косала Хемачандра, соучредитель и СТО

Poloniex (он же Polo)

Тристан Д’Агоста, учредитель и один из СЕО

Жюль Ким, главный операционный директор и один из СЕО

Майк Демопулос, один из СЕО и директор по работе с клиентами

Руби Сю, должность неизвестна

Джонни Гарсия, глава отдела поддержки клиентов

Тайлер Фредерик, старший комплаенс-специалист

Предисловие

В итоге хватило всего семи недель, чтобы запустить медленное разрушение мировой финансовой системы и – хотя тогда этого еще не заметили – начать радикальные изменения в устоявшихся многовековых методах создания общественного доверия.

15 сентября 2008 года банк Lehman Brothers, чья история насчитывала 158 лет, заявил о самом крупном банкротстве в истории. На экранах телевизоров и компьютеров по всему миру мелькали видеозаписи о том, как 25 тысяч сотрудников выходят из офисов банка по всему миру со своим скарбом в картонных коробках. На той же неделе шестидесятитысячная «толпа» сотрудников Merrill Lynch – крупнейшего инвестиционного банка в мире, бык на логотипе которого символизирует саму Уолл-стрит, – вдруг оказалась в подчинении у группы людей из северо-каролинского Bank of America, которых, по мнению потерявших свои места, лучше всего можно было бы охарактеризовать словом «деревенщина». В середине октября S&P 500[2]2
  S&P 500 – фондовый индекс, в корзину которого включены 500 избранных публичных компаний, имеющих наибольшую капитализацию, акции которых торгуются на фондовых биржах США. – Прим. ред.


[Закрыть] пережил худшую неделю со времен Великой депрессии, а падение индекса Доу Джонса побило и рекорд тех времен. Но одной неделей ущерб не ограничился: в годовом исчислении у инвесторов испарились 8,4 триллиона долларов. А еще – хотя в то время особого внимания на это не обратили – 31 октября человек (или группа людей) под именем Сатоси Накамото опубликовал «белую книгу» о том, как можно обойтись без банков и пересылать друг другу деньги по интернету.

В следующие девять лет (в течение семи лет из которых, когда процентная ставка составляла от 0 до 0,25 %, происходил самый медленный выход из кризиса в истории), эта странная сеть привлекла пеструю группу сторонников. Гики были очарованы магическим коктейлем из криптографии, теории игр и древнего гроссбуха. Наркопотребители ее полюбили, потому что им больше не приходилось встречаться с незнакомцами на углу, а можно было заказывать доставку незаконных веществ, пару раз кликнув мышью. Либертарианцев восхищал потенциал сети, позволявшей совершать транзакции вне существующих вот уже тысячу лет государственных фиатных валют. Предприниматели из Кремниевой долины мечтали положить эту технологию в основу быстрой и дешевой финансовой системы. А 1 % людей, инвестируя в этот футуристический актив от своего имени или через хеджевые фонды и семейные офисы, пристрастились к прибыли, которая в случае биткойна могла до ходить не до 10, а до 100 000 %.

А вся его революционность объяснялась очень просто. Раньше при отсылке файла человек всегда отправлял его копию. То есть, если Элис шлет Бобу документ, фотографию или сообщение, у нее оставался оригинал этого документа, фотографии или сообщения. В случае с биткойном она впервые могла отправить что-то через сеть – и все в мире узнавали, что у нее этого (в данном случае – биткойна) больше нет: теперь это что-то есть у Боба, а значит, Элис больше не может отправить копию кому-нибудь еще. Даже лучше: если Элис – в Афганистане, а Боб – в Зимбабве, он все равно получит деньги через десять минут, а Элис заплатит комиссию в какую-то долю цента, а не заоблачные 30, 50 или больше долларов за международный перевод, который еще и займет неделю. И все это возможно благодаря сочетанию технологий под названием блокчейн.

Программисты быстро поняли, что блокчейн можно применять не только для биткойна. Принимая во внимание печальные последствия кредитного дефолта и крушения банков из-за невозврата ипотечных кредитов, привлекательность блокчейна разглядели даже махровые старожилы рынка – возможно, вспомнив о протестующих из движения «Захвати Уолл-стрит», когда-то разбивших лагерь в двух шагах от бывших головных офисов Merrill Lynch и Lehman Brothers. Скоро финансовые гиганты всего мира – JPMorgan Chase, Nasdaq, Visa, HSBC, State Street, UBS, Santander и многие другие – принялись за изучение этой технологии. В конце 2015 года понятие «блокчейн, а не биткойн» стало лозунгом на Уолл-стрит, а с 2014‑го по февраль 2017‑го в блокчейн инвестировали больше пятидесяти финансовых организаций. На протяжении 2016‑го фирмы устроили гонку по использованию «разрешенных» (или частных) блокчейнов в качестве внутренних сетей. Увидев, как открытый, свободный от ограничений интернет изменил СМИ и музыкальную индустрию, они поняли, что случается с теми, кто не успевает идти в ногу со временем, – упадок.

Но не успели эти частные блокчейны заработать, принося хоть и небольшую, но пользу, как внимание всех инвесторов привлекла новая идея: первичное размещение монет (ICO). Благодаря сочетанию кампании на Kickstarter, IPO и биткойна появились проекты, которые привлекали финансирование в криптовалюте, предлагая людям новый токен, – и они взлетели, показав, как легко цунами экономически мотивированных разработчиков могут зарабатывать деньги, сотрясая финансовые устои. В 2017 году обычные люди из стран от Аргентины до Зимбабве вложили 5,6 миллиарда долларов в цифровой валюте в децентрализованные проекты, поколебавшие таких титанов, как Amazon, Facebook и Apple, и сделав эти привлекательные, но рискованные – а местами и мошеннические – вложения демократичнее, чем инвестиции ограниченного ряда больших фирм (для сравнения, размер венчурных инвестиций в эту сферу составил жалкие 558 миллионов долларов). К концу года класс активов, стартовав в 2017 году с 18 миллиардов долларов, разросся в 34 раза – до 613 миллиардов. В пределах недели конкурирующими фьючерсами на биткойны начали торговать две огромные товарные биржи – в том числе легендарная CME[3]3
  Чикагская товарная биржа (англ. Chicago Mercantile Exchange). – Прим. ред.


[Закрыть], основанная в 1898 году как Чикагская торговая площадка для масла и яиц, где в предыдущем году было закрыто договоров больше чем на 1 квадриллион долларов. Стоимость биткойна, в начале года стоявшая на отметке в тысячу долларов, уже подходила к 20 тысячам. Другой актив – эфир от нового блокчейна Ethereum Виталика Бутерина – взлетел еще быстрее, от 8 долларов до 757, то есть прибыль увеличилась в девяносто пять раз меньше чем за год. Первые инвесторы, уже ставшие миллионерами (или хотя бы намного богаче, чем годом ранее), завалили Reddit мемами про «ламборгини» – а то и в самом деле покупали итальянские спортивные машины. Каждый скачок стоимости биткойна регистрировался для потомков и выкладывался в твиттере с хештегом #tothemoon («до Луны»), где его обсуждения росли с беспрецедентной скоростью. Подумать только: все началось девять лет назад в виде скромного документа, предлагавшего «одноранговую электронную денежную систему». А теперь этот малоизвестный текст из почтовой рассылки для шифропанков разросся до явления, о котором взахлеб рассказывали на всех телеканалах и сайтах, во всех журналах, газетах, подкастах и видеороликах, – крипты́.

Чтобы понять, как мы к этому пришли, вернемся в середину ноября 2013 года – туда, где ревущий Тихий океан встречается с цветущим выступом на северо-западе Сан-Франциско, парком Президио. Там, среди лесистых холмов, остатков Испанской империи и следов Золотой лихорадки, идет, вдыхая аромат эвкалиптов, тощий девятнадцатилетний парень. Несколько лет назад он зарабатывал 4 доллара в час статьями о прорывных технологиях; теперь он ломает голову над новой компьютерной задачкой. Меньше чем через пять лет его решение будет стоить более 135 миллиардов долларов.

1. 1994 – 20 января 2014

Виталик Бутерин был как семечко, которое занесло ветром далеко от дома и которое только пытается укорениться в новом окружении, но уже скоро найдет нужную для процветания почву. Его многие называют «инопланетянином» – что незнакомцы в сети, что близкие коллеги; кто с приязнью, а кто и нет. Виталик излучает неуклюжесть, заметную даже невооруженным глазом. Его отец – высокий и мускулистый, с круглым лицом и доброй улыбкой. Мать – голубоглазая и миниатюрная, с рыжими кудрями и полными щеками. Но Виталика будто до рождения пропустили через зеркало из комнаты смеха. Высокий и худой, с нелепой походкой. Нос острый, уши торчат, как будто чтобы лучше слышать, а подбородок устремлен куда-то далеко в будущее. Голубые глаза посажены так глубоко, что кажутся не столько окнами души, сколько уже самой душой, выглядывающей наружу, а макушка вытянута, словно подчеркивает размер заключенного под ней интеллекта.

Шла осень 2013 года, и он размышлял о том, что для себя называл «криптовалютой 2.0». В феврале 2011 года, когда ему было семнадцать, отец рассказал сыну о биткойне – новой валюте, неподконтрольной правительству или банкам. Сначала Виталик не обратил на нее внимания, решив, что это просто странная цифровая игрушка без особой ценности, хоть она и торговалась где-то за восемьдесят центов. Но пару месяцев спустя, наткнувшись на другое упоминание (в апреле стоимость поднялась сперва выше доллара, а потом и двух), он решил копнуть поглубже.

С тех пор он много писал о биткойне, брал в колледже академический отпуск, чтобы попутешествовать и пообщаться с представителями биткойн-сообщества, стал владельцем Bitcoin Magazine и фрилансил как разработчик криптовалюты. После нескольких месяцев в Европе и Израиле и недолгой остановки в Лас-Вегасе он попал в Сан-Франциско, где устроился на криптовалютную биржу Kraken и жил в квартире ее соучредителя и СЕО Джесси Пауэлла. Но ему не давали покоя проблемы, которые он видел в технологии блокчейна, на которой и работают криптовалюты вроде биткойна.

Биткойн создан для платежей. «Белая книга» биткойна называлась «Децентрализованная электронная денежная система». Теперь разработчики начинали понимать, что технологию, лежащую в основе биткойна, можно использовать и для создания децентрализованной системы доменных имен, и для более сложных контрактов – например ставок.

Проблема, как казалось Виталику, была в том, что каждый проект строит блокчейн всего под одну цель – как калькулятор для элементарной арифметики. Некоторые блокчейны были многофункциональными, наподобие швейцарских ножей. И все равно проигрывали, как только выходил новый блокчейн с функцией, которой не обладали прежние. Виталик не понимал, почему их не строят по подобию смартфонов, чтобы технология могла поддерживать любое приложение от любого разработчика, который мог бы выкладывать его для всех на платформе типа App Store.

Наконец Виталик, давний любитель долгих прогулок, отправился на несколько часов поблуждать по парку Президио. В той холмистой и лесистой зоне бывшей военной базы с невероятными видами на мост Золотые Ворота он и придумал, как сделать единый блокчейн с полным доступом ко всем функциям и создать децентрализованный компьютер, поддерживающий самые разные приложения. Он описал свою идею в «белой книге» и 27 ноября 2013 года – в тот же день, когда биткойн впервые преодолел рубеж в тысячу долларов, – разослал ее тринадцати друзьям.

Ему эта идея казалась логичным шагом в развитии блокчейнов, и он не понимал, почему до сих пор никто не воплотил в жизнь такую очевидную мысль – блокчейн, который не устареет в ближайшее время. Возможно, задумка из-за чего-то обречена изначально. Он представлял, как профессиональные криптографы прочитают его «белую книгу» и поставят его, девятнадцатилетнего, с двумя семестрами в колледже, на место. И его страхи не были безосновательными. Хотя Виталику и было невдомек, на биткойн-конференциях, где он представлял Bitcoin Magazine, некоторые программисты, когда он говорил, что заинтересован в технических вопросах, думали в ответ: «Ну да, еще что расскажешь» – и относились к нему как к «журналисту», которого «явно не могут интересовать реально крутые шутки». И все-таки он нажал на кнопку «отправить».

Виталик родился в 1994 году в Коломне – городе с населением в 150 тысяч человек в ста километрах к юго-востоку от Москвы, полном старинных достопримечательностей, придающих ему диснеевскую атмосферу. Его родители Дмитрий и Наталья, студенты-программисты, закончили университеты в Москве, пока за Виталиком присматривали их родители; когда ему было три года, они разошлись. В дальнейшем оба работали в американских компаниях: отец – в Arthur Andersen, после чего занялся своими проектами, мать – в Heinz, где переключилась с программирования на финансовый учет, перед тем как продолжить работу в других транснациональных корпорациях. Позже Наталья переехала в Канаду и получила бизнес-образование в Эдмонтоне, а через полтора года – к тому времени они уже развелись – в Торонто приехал и Дмитрий с шестилетним Виталиком.

С самого начала было ясно, что Виталик умен. Отец Натальи научил его таблице умножения уже в три-четыре года. На приеме у врача пятилетний Виталик носился перед кабинетом, вслух умножая трехзначные цифры, а остальные пациенты смотрели на это, не веря своим глазам. Как и отец, он начал читать в трехлетнем возрасте, а поскольку сам Дмитрий в детстве мечтал о компьютере, но его семья не могла его себе позволить, Виталику первый компьютер он подарил, когда тому исполнилось четыре. Мальчик обожал играться с Excel и уже в семилетнем возрасте создал в нем свой первый шедевр – «Энциклопедию кроликов», трактат о жизни, культуре и экономике длинноухих и короткохвостых созданий. В содержании были такие разделы:

Корабли кроликов

За какое время можно съесть один корабль?

Когда кролики стали весить больше 100 тонн?

Праздники

Когда они умрут?

Когда они начали применять на войне бомбы?

Деньги кроликов

Как они пользуются кроличьей картой?

Как они зарабатывают?

При какой температуре выживают кролики?

Как кролики могут преодолеть скорость света?

Компьютеры кроликов

В какой системе счисления работают компьютеры кроликов?

Текст гласил:

Сколько весят кролики? Целые тонны. К 2000 году они весят около 614,3 тонны… Что они пьют? Кроличий напиток. Как он делается. 1 – сложить корабли в блендер и измельчить. 2 – залить воду. 3 – достать корабли… Сколько существует самцов и самок? 8 самцов. Только одна самка. Это кошка… Как кролики пользуются кредитной картой? Вставляют карту в аппарат и нажимают А. Вставляют карту в аппарат и нажимают Б. Какую сумму вы хотите снять? Затем ждут две секунды и вынимают карту. Вынимают карту, которой можно платить.

Была даже периодическая таблица кроликов.

Хоть в компьютерах Виталик разбирался не по годам – он вдобавок играл и придумывал собственные видеоигры, – при разговоре с ним складывалось совсем другое впечатление. Почти до десятилетнего возраста он мало разговаривал. Начинал выражать мысль, но сбивался, расстраивался и замолкал. Дмитрий видел, что другие шестилетние дети уже говорят длинными сложными предложениями, а Виталик – случайными обрывками. Его мачехе Майе, второй жене Дмитрия, казалось, что огромный внутренний мир Виталика нередко оторван от реальной жизни. Они с Дмитрием часто просили его: «Если тебе что-то нужно – остановись, а потом сформулируй». И, хотя Дмитрий переживал из-за задержки развития речи, он не повел сына к специалисту, опасаясь возможных психологических ярлыков.

Наконец, когда Виталику исполнилось девять, его речь расцвела, хотя новообретенные навыки не привели к успешной социализации. Его первые годы жизни в Торонто окрашены одиночеством. Он жил с отцом на шестом этаже типового дома в Норт-Йорке, районе корейских магазинов и ресторанов. Бóльшая часть учащихся начальной и средней школы, которую посещал Виталик, были выходцами из Азии. Но не происхождение было причиной его одиночества. В начале старшей школы он внезапно осознал, что одноклассники общаются после уроков – ходят друг к другу в гости, устраивают вечеринки и посиделки. А он не только в этом не участвовал, но и понятия не имел, как это делать. Его чувство одиночества только усиливалось. А он всего лишь хотел быть таким, как все.

Затем наступил поворотный момент. В старших классах он посещал школу Абеляра – частную академию, в которой числилось всего пятьдесят учеников. Школу основала в 1997 году группа учителей, на каждые пять учеников там приходилось по одному преподавателю, а средний размер класса составлял десять человек. Здесь поддерживалась неформальная атмосфера доверия в сочетании со структурой и требованиями аспирантуры. (А еще в Абеляре в основном учились белые – это для Виталика было непривычно.)

Учился Виталик отлично. Уже в девятом классе он занимался математикой по программе двенадцатого, получил бронзовую медаль на Международной математической олимпиаде в Италии и участвовал в игре «Модель ООН» в Нью-Йорке.

Наконец-то он нашел своих. Директор школы Брайан Блэр, преподававший Виталику латынь, древнегреческий и философию, уже повидал на своем веку блестящих учеников, но часто они были самодовольными и непопулярными среди сверстников. Виталика, напротив, любили. Ученик постарше показал ему Linux (операционная система с открытым кодом, которую предпочитают программисты за возможности по настройке под себя) и хакерские пространства, где люди, например, печатали на 3D-принтерах графики математических уравнений. В тот же период они с отцом посещали семинары Тони Роббинса, благодаря чему он заинтересовался здоровым образом жизни и пескетарианской диетой, а также стал лучше понимать других людей и научился сообщать о своих потребностях и желаниях.

Возможно, поэтому, несмотря на одиночество в детстве, Виталик продемонстрировал тонкое знание общественных отношений в рассказе, который он написал для школьного литературного журнала. В рассказе «О рождественских подарках и дружбе» речь идет об анонимном обмене подарками в игре «Тайный Санта». Один мальчик, Ульрих, осуждает подругу Ясмин за то, как она радуется подарочной карте торгового центра, в то время как их друг Хавьер смотрит свысока на этот подарок, сравнивая его с деньгами, которые он – на его взгляд, щедро – вручил Уэсли, утопавшему в долгах. Но сам Уэсли не рад деньгам и считает, что это все равно что подарить «слегка пухлому» человеку сертификат на программу по снижению веса. И так далее – каждый подарок вызывает у персонажей разные чувства.

Там же описывается нестандартный образ жизни, к которому однажды придет сам Виталик. Ульрих, презрительно наблюдая за радостью Ясмин от какой-то подарочной карты, размышляет, что она, вероятно, однажды накопит достаточно денег для выхода на пенсию, но не может и мечтать о том, к чему стремится он: финансовой независимости, явлению «математически» иному. «Пенсия – это когда расходуешь накопленные деньги, независимость – это когда тратишь лишь процент от своих накоплений, – написал Виталик. – Ты внес свой вклад в общество, вернул свой долг миру и теперь можешь спокойно существовать на прибыль от своего труда до скончания времен».

Но тогда Виталик мало того, что не достиг финансовой независимости, но еще и ни разу не устраивался на работу. Первую должность он получил летом после выпуска. Виталик не учился программированию в школе, но прослушал пару МООКов – массовых открытых дистанционных курсов – о компьютерном обучении и искусственном разуме. Там он и создал игру, о которой написали в журнале Wired, благодаря чему устроился на стажировку в оклахомскую образовательную компанию NextThought. После выпуска Виталик переехал в Норман – один из редких либеральных анклавов штата Оклахома. Там он обнаружил модные индийские рестораны, кафе с вегетарианскими бургерами, которые ему нравились куда больше обычных местных гамбургеров. Его главным достижением лета стала разработка сетевого приложения Next Thought, совместимого с Internet Explorer 9.

А дальше его ждал флагман компьютерных наук – Университет Ватерлоо.

Параллельно с обучением шло его знакомство с биткойном. Решив изучить эту тему в конце зимы 2011 года, он стал завсегдатаем форума BitcoinTalk и там наткнулся на видео с советом вложиться в биткойны. Он просматривал доски объявлений в надежде найти работу за цифровую валюту. Некто с ником kiba предложил ему пять биткойнов (BTC; на тот момент – 4 доллара) за статью для Bitcoin Weekly. Заработав 20 BTC, на 8,5 Виталик купил себе футболку с логотипом биткойна. Пройти весь цикл обращения биткойна было приятно, плюс ему понравилось изучать материалы и писать статьи, чем он и продолжал заниматься, пока у kiba, хоть тот и платил Виталику меньше минимальной зарплаты – да и то урезал гонорар до 2,5 BTC, – не стали подходить к концу деньги.

Тогда Виталику пришла в голову мысль: они с kiba могут продолжать выпуск Bitcoin Weekly, если будут писать две статьи в неделю, выкладывать первый абзац и скрывать остальную часть, пока люди из сообщества не пришлют на конкретный адрес нужную сумму в биткойнах. Незадолго до этого, 1 июня 2011 года, в Gawker вышла статья «Андерграундный сайт, где можно купить любые наркотики в мире». Имелся в виду Silk Road – настоящий нарко-Amazon, где люди по всему миру приобретали что угодно, от травки до героина. На дворе уже был 2011 год – спустя десять лет после того, как Всемирная паутина обрела популярность, – но ничего подобного еще не существовало, потому что до появления биткойна наркоторговцы не могли получать оплату онлайн – для этого требовалась обычная банковская система. Всегда приходилось расплачиваться наличными, то есть без личных встреч не обходилось. Но с появлением биткойнов они могли в обмен на цифровую валюту отсылать марихуану, кокс или кислоту прямо в почтовый ящик клиентам хоть в дождь, хоть в зной. И, в отличие от оплаты кредитной или дебетовой картой, биткойн децентрализован, то есть за незаконные транзакции или создание новой неправительственной валюты нельзя закрыть конкретную компанию или посадить конкретного человека. Сеть поддерживают люди по всему миру, у которых установлено ПО на компьютере или другом оборудовании, созданном специально для биткойна. (Стимулом для участия так называемых майнеров была возможность зарабатывать по биткойну приблизительно каждые десять минут.) Чтобы запретить биткойн, придется найти и отключить компьютер у каждого человека – а для такого нужны скоординированные действия всех государств в мире. Но даже выключение всех существующих компьютеров в сети не помешает выпустить новое ПО. Случайная реклама от Gawker уже неделю спустя подбросит стоимость BTC от 9 долларов до 32. И, хотя заработок у подростков был более или менее на одном уровне, теперь Виталик зарабатывал на статьях о биткойне уже 6 долларов в час.

У него не было конкретных целей – просто в этой области сходились все его интересы, от социальной и политической теории, математики и науки до разработки ПО с открытым кодом и программирования. К тому же его отец часто слушал Дуга Кейси – анархокапиталиста и приверженца австрийской экономики, по теории которого государственные фиатные валюты рухнут, вызвав мировой кризис. Виталик считал, что в этом случае ему придется немало потрудиться, чтобы выжить. Биткойн казался неплохой страховкой от катастрофы благодаря своей монетарной политике. Существует фиксированный предел в двадцать один миллион биткойнов, новые будут добываться в среднем каждые десять минут, пока не наступит дефляция денежной массы. Это как цифровая версия золота.

Виталик стал известен своими простыми и понятными текстами о Биткойне («Биткойн» здесь пишется с большой буквы, когда речь о протоколе, и с маленькой – когда речь о валюте). Вот как он объяснял основы, которые многие часто понимают неправильно:

Ценность валюты зависит не от ее ценности как товара, а только от ее ценности как валюты, то есть она закольцовывается сама на себя… Вот почему несостоятельны аргументы о том, что стоимость биткойна равна нулю, раз это «просто биты на компьютере»: биты приобретают ценность, потому что люди готовы за них платить. Но в уравнении «спрос и предложение» важна и часть «предложение»: биткойны сохраняют свою ценность благодаря их ограниченному количеству – ни один человек или организация не могут при желании напечатать новые.

В другой статье он объясняет: «Одно из уникальных свойств Биткойна заключается в том, что он переносит в код некоторые черты социальной организации: индекс инфляции зафиксирован в коде, никто не может установить другой».

Его тексты на такую сложную тему были настолько просты и понятны, что в августе 2011 года ему написал Михай Алиси и предложил стать первым автором нового издания – Bitcoin Magazine. Виталик с беззаботностью шведского шеф-повара[4]4
  Персонаж «Маппет-шоу». Пародия на поваров и кулинарные шоу на телевидении. Персонаж не имеет ничего общего со Швецией, шведами или шведским языком. – Прим. ред.


[Закрыть] перешел туда, а Bitcoin Weekly скоро закрылся.

Михай – высокий, бледный, долговязый румын с русыми волосами, бурно жестикулирующий при разговоре. Он многословный и дружелюбный, а рассказывая о чем-нибудь, часто исполняет роли обеих сторон, наклоняясь вперед при смене персонажей. За год перед основанием журнала он окончил университет, но, вместо того чтобы пойти на работу, увлекся онлайн-покером. В теории покера его заинтересовали уровни, на которых оказывается игрок в процессе игры. На нулевом уровне – то есть получив карты – он спрашивает себя: «Какую лучшую комбинацию я могу собрать?» Когда игрок понимает нулевой уровень, то переходит к вопросу: «Что на руках у моего оппонента?» Следующий шаг – озадачиться не просто своей или чужой комбинацией, но и вопросом: «Как мою комбинацию представляет соперник?» И далее: «Что оппонент думает о том, что думаю я о его картах?»