Текст книги "Песнь экстаза"

Я приподнимаю бровь.

– И что, неужели никто не называет тебя Торговцем?

Я умалчиваю о странном, но жгучем желании проникнуть в неизвестную мне жизнь Деса. Чем больше он мне рассказывает, тем очевиднее становится, что я на самом деле ничего о нем не знаю.

– В Ином мире – нет.

Дес снова начинает рисовать что-то на листе бумаги.

– Прямая противоположность Королевству Ночи – Королевство Дня. Им правит Янус, Повелитель Переправ, Блюститель Порядка, Король Истины, Несущий Свет и Величайший Засранец.

Я не сразу улавливаю смысл последних слов, но потом усмехаюсь.

– Этот парень тебе явно не нравится, – говорю я.

Но Десмонд не шутит.

– Он – свет, а я – тьма. Он – добро, я – зло. Он – истина и красота, в то время как я – воплощение обмана и мошенничества. Он – моя полная противоположность; мы созданы не для того, чтобы нравиться друг другу, – говорит он. – Но ты вовсе не обязана разделять мое мнение, – добавляет он. – Если вы познакомитесь, тебе он, скорее всего, понравится. Он всем нравится.

Я тайком бросаю взгляд на Деса, который рассеянно рассматривает свою схему, и отмечаю на его лице странное выражение. Что это – зависть? Сожаление? Страстное желание?

И снова я чувствую непонятную, необъяснимую боль; на сей раз мне больно за него.

Я прикасаюсь к его колену, чтобы привлечь его внимание.

– Возможно, он понравится мне – а может быть, и нет. Я много лет назад утратила способность преклоняться перед истиной и красотой.

Дес смотрит на меня, едва заметно улыбается и снова переводит взгляд на рисунок.

– Королевством Флоры правят Мара, Королева Всего Растущего, и ее принц-консорт, Зеленый Человек. Под их властью находятся все растения. – Он записывает имена на бумаге рядом с пирамидой.

– И, наконец, Королевство Фауны; его правитель – Карнон, Хозяин Животных, Властелин Дикого Сердца, Король Клыков и Когтей. В узких кругах известен также как «безумный король» из-за своей любви к уединению и… эксцентричного поведения.

Пока ты находишься на территории моего королевства, ты должна следовать законам моей страны. Когда мы окажемся в Королевстве Дня, ты должна будешь соблюдать их законы – даже я, король, должен им подчиняться.

Ага, ну как же, как же.

– Но ведь мне не нужно в Королевство Дня и другие ваши государства, верно? – У меня нет времени на изучение этикета и законов всех стран Иного мира, ведь мы с Десом отправляемся туда уже завтра.

– Тебе предстоит побывать только в моей стране, а там ты будешь находиться под моей защитой.

Я различаю в его голосе жесткие, властные нотки.

– Это все, что тебе нужно знать об Ином мире. Пока. – Он отодвигает рисунок с пирамидой и тянется к своим заметкам.

Я невольно задерживаю взгляд на наброске спящей женщины с новорожденным у груди.

– Значит, все женщины вернулись обратно с детьми? – уточняю я.

Десмонд кивает, рассеянно проводя по рисунку кончиками пальцев.

– А чьи это дети? – спрашиваю я. У эльфов и фей есть дурная привычка похищать чужих малышей.

– Это родные дети похищенных женщин, – отвечает Дес.

Не собираюсь расспрашивать, откуда он это знает.

– А кто отец? – продолжаю я.

На губах Торговца появляется лукавая улыбка, но она тут же превращается в гримасу.

– Еще одна загадка, – говорит он.

Он аккуратно складывает бумаги в стопку.

– Но пока все это неважно, за исключением… – он вытаскивает один лист из стопки. – За исключением этого.

Я беру у него лист, читаю написанное. Целая страница вопросов, один чуднее другого.

– Это еще что такое?

– Это, херувимчик, вопросы, которые ты будешь задавать завтра.

После того как Дес убирает свое досье, а я прячу в карман бумагу с вопросами, он, кажется, не намерен прощаться. В гостиную вплывает блюдо с сыром и крекерами, за блюдом следуют бокалы и напитки. Я подхватываю банку кока-колы, пролетающую мимо, а Торговец открывает бутылку пива и делает долгий глоток.

Я бросаю на него яростный взгляд, в очередной раз вспомнив о том, что теперь не переношу спиртного, и принимаюсь за свою газировку.

Дес устраивается на диване, кладет руки на спинку, и футболка на нем приподнимается.

Снова отпивает глоток пива, пристально разглядывая меня.

Выглядит все это чертовски сексуально.

Это похоже не на завершение вечера, а, напротив, на начало. Не слишком похоже и на расплату.

Слишком интимно.

– Скажи мне, что творится в голове моей маленькой сирены? – спрашивает он, раздевая меня глазами.

Его маленькая сирена. Тьфу!

– Я не твоя… сирена, и вообще не твоя, – огрызаюсь я.

Он снова делает глоток и улыбается, задумчиво разглядывая янтарную жидкость.

– Когда-то ты была моей клиенткой, – говорит он, – потом моим другом, а теперь… – На его губах появляется усмешка, которую можно назвать гнусной, серебристые глаза поблескивают. – Возможно, нам не стоит клеить друг на друга ярлыки.

Атмосфера меняется, из беззаботной становится тяжелой, гнетущей и даже несколько непристойной. Я не знаю, в чем дело: может быть, это магия Деса, а может быть, его природное обаяние заставляет меня неловко ерзать на диване.

– Зачем ты приходишь на Землю? – спрашиваю я, хватаясь за первую попавшуюся тему, только бы увести разговор в сторону от наших отношений – или, если выражаться точнее, от отсутствия между нами отношений. – Зачем ты вообще этим всем занимаешься, ведь ты – король?

Мне кажется, это помогает немного разрядить обстановку. Прежде чем ответить, Десмонд допивает пиво.

– Ты хочешь получить приличное объяснение или правдивое?

– И то, и другое, – говорю я, сбрасывая обувь и устраиваясь на диване с ногами.

Десу, кажется, это нравится.

– Приличное объяснение: у меня есть на это время. Если не считать законов и политики, мое королевство вполне справляется со своей важнейшей задачей самостоятельно, – говорит он, закидывая ноги на подлокотник дивана и скрещивая их. – Оно приносит ночь в Иной мир. Другая часть моих обязанностей Короля Ночи – поддерживать хаос, а хаос является естественным состоянием всего, даже здесь, на Земле. И опять же, Вселенная выполняет работу за меня. Также существуют дела, которыми лучше заниматься под покровом ночи. Насилие, сон… – он оглядывает мою руку от плеча до запястья, и я чувствую, как призрачные пальцы поглаживают ее… – секс.

Сирена просыпается, услышав это слово.

– Будем называть их «основными инстинктами». Как ты сама понимаешь, все это также не требует моего вмешательства.

Может, я ослышалась?

Я ставлю банку с кока-колой на столик.

– Выходит, ты поощряешь людей… подталкиваешь их к этому? – Поверить не могу, ведь мы никогда прежде об этом не говорили. Он всегда вел себя со мной как монах. Мне и в голову не могло прийти, что это часть его работы.

Он приподнимает бровь.

– Хочешь, чтобы я тебе продемонстрировал?

Сирена окончательно проснулась. Смысл ее существования заключается в том, чем правит Король Ночи. Насилие, хаос… секс.

Она бы охотно обзавелась несколькими сотнями бусин в обмен на подобную демонстрацию.

Десмонд понимает причину моего молчания – я уже готова согласиться. Только что я видела его растянувшимся на диване напротив меня с бутылкой пива, и внезапно он исчезает. Я вздрагиваю, когда он возникает рядом со мной на моем диване.

– Тебе понравится, Калли, – шепчет он, наклонившись ко мне. Когда он так близко, мне кажется, что я полностью в его власти, сопротивляться ему невозможно. Он касается губами моего уха. – Обещаю.

Он никогда не вел себя так со мной. Только теперь я, наконец, догадываюсь, что он подавлял свои природные инстинкты, чтобы вести себя со мной как с другом. Даже в те моменты, когда я чуть ли не в буквальном смысле предлагала ему себя.

Я кашляю.

– Дес!

Передо мной проносятся все годы, когда я умирала от желания и любви к нему.

– Подумай об этом. – Он отодвигается. – Ничто не доставит мне большего удовольствия.

Я слышу, как шумит кровь в ушах, и чем дольше я смотрю на него, тем труднее мне сдерживать сирену, рвущуюся наружу.

– Ты что-то говорил насчет причин, по которым ты приходишь на Землю, – хрипло говорю я. Это моя последняя попытка вернуть разговор в пристойное русло.

Его настроение меняется, взгляд снова становится бесстрастным, равнодушным, и он возвращается на свое прежнее место в углу дивана.

– Ах да, официальные причины. Обязанности по управлению государством оставляют мне время для развития международных отношений… точнее, отношений между мирами. Именно этим я и занимаюсь в качестве Торговца. Я работаю со сверхъестественными существами, использую магию, чтобы оказывать им небольшие услуги… – Вроде тех, что он оказывал мне. – …и потом взимаю долги с процентами. Это делает мое королевство богаче и обеспечивает его безопасность.

– А как насчет неофициальной причины? – спрашиваю я.

Он довольно долго смотрит на меня, точнее, не на меня, а куда-то в пространство.

– Причина, побуждающая меня приходить сюда, долго оставалась загадкой для меня самого.

Вечный странник.

Он рассеянно оглядывает гостиную. Я не знаю, о чем он думает, но мысли его далеко.

– И до сих пор остается?

Он вздрагивает и смотрит на меня.

– Что остается?

– Причина. Остается загадкой?

Его щека едва заметно подергивается.

– Нет, херувимчик. Уже нет.

Глава 9

Декабрь, восемь лет назад

Мы с Десом стоим за невысокой каменной стеной, которой огорожена территория Академии Пил. У подножия стены тянется узкая полоска каменистой земли, поросшей редкой травой. Далеко внизу бушует океан, и холодные волны обрушиваются на изрезанный скалистый берег острова Мэн. Временами сквозь вой ветра я слышу шепот моря, оно манит меня к себе, уговаривает подойти ближе, еще ближе к обрыву. Сейчас нетрудно поверить в то, что море породило сирен. Его чарующее пение завораживает мое темное, глубоко запрятанное «второе я», действует на меня точно так же, как мой собственный голос действует на мужчин.

По крайней мере, на смертных мужчин.

Не так давно я спрашивала себя, какие из сверхъестественных созданий не поддаются моим чарам. Теперь я получила ответ на свой вопрос.

Феи и эльфы. Существа, не принадлежащие этому миру.

Я бросаю рассеянный взгляд на территорию кампуса, на студентов, спешащих по своим делам. Слева виден замок Пил, где расположены аудитории, библиотеки и столовая, справа – здание общежития. Смеркается, и двор освещен фонарями; тем не менее, из-за морского тумана мне трудно различить лица людей.

– Они нас не видят, – замечает Дес, делает шаг ко мне, и я чувствую обжигающее прикосновение его магии. – Но даже если бы и видели, какое это имеет значение? – продолжает он.

Я отступаю назад.

– Что ты хочешь этим сказать?

Дес продолжает.

– Бедная Калли. Ты вечно чужая, вечно лишняя, и тебе остается лишь завистливо подсматривать за другими из-за забора.

Я бросаю хмурый взгляд на компании девушек и парней. Даже отсюда я слышу беззаботный смех и обрывки оживленных разговоров.

– Скажи мне, херувимчик, – спрашивает он, – как получилось, что такая девушка, как ты, – он делает паузу и нарочито медленно оглядывает меня с головы до ног, – оказалась парией?

На мне кожаная куртка, модные рваные джинсы и грубые ботинки; вокруг шеи небрежно повязан шарф. Внешне я ничем не отличаюсь от своих школьных товарищей. Но что касается остального – да, я действительно здесь чужая.

– А ты мне скажи, почему мы все время обсуждаем меня? – спрашиваю я, заправляя за ухо прядь волос.

Торговец следит взглядом за моей рукой.

– Потому что мне это интересно.

Сердце замирает, потом бьется как бешеное. А я думала, что из нас двоих интерес испытываю только я.

Он смотрит на меня молча, не мигая, и ждет ответа.

– Дело не в них, а во мне.

Брови Торговца сходятся на переносице.

Я стою, уставившись на свои ботинки, ковыряя носком траву.

– Трудно притворяться нормальной после… ну, ты понимаешь. – «После того, как убил человека». Я тяжело вздыхаю. – Думаю, мне необходимо построить свою жизнь заново, прежде чем обзаводиться друзьями. Настоящими друзьями.

Сама не могу поверить в то, что сказала это вслух, в разговоре с другим человеком. Я редко признаюсь в чем-то подобном даже себе.

Дес берет меня за подбородок, приподнимает мою голову так, чтобы я смотрела ему в лицо. Вид у него совершенно серьезный. Довольно долгое время он молчит. Я понимаю, что этот загадочный, коварный Торговец что-то напряженно обдумывает.

– А ты не хотела бы стать королевой на одну ночь? – наконец, спрашивает он.

Я озадаченно моргаю. Но прежде чем успеваю понять, что это значит, и к чему клонит Торговец, над его плечом возникает несколько крошечных мерцающих огоньков. Огоньки летят ко мне, и я слышу негромкий шелест крыльев.

Светлячки. Целый рой. Точнее, не рой, а цепочка.

Я бросаю быстрый взгляд на Деса; он слегка улыбается. Все понятно, это его работа.

Мерцающие огоньки образуют вокруг меня кольцо, а потом, к моему невыразимому ужасу, это кольцо опускается мне на голову.

– У меня насекомые в волосах, – напряженно говорю я.

– У тебя на голове корона, – с ухмылкой поправляет он и прислоняется к каменной стене.

И это, по-твоему, корона, возмущаюсь я про себя. Я чувствую, как они ползают по волосам, и мне стоит неимоверных усилий сдержаться, так мне хочется поднять руку и смахнуть их.

Просто я не большой любитель всяких там жучков и паучков.

Один из светлячков падает с волос на шарф и проворно заползает мне под куртку.

– О боже! – вскрикиваю я, чувствуя, как он копошится где-то там, на футболке.

– Гадкие жучки, – лукаво говорит Дес, подходя и помогая мне выудить светлячка, – не смейте прикасаться к груди милой девушки.

Что, это он меня сейчас назвал «милой»?

Торговец ловит насекомое, и его пальцы слегка задевают мою кожу. Отступает назад, разжимает кулак и выпускает светящееся существо. Мы смотрим, как жук летит обратно к моим волосам, двигаясь рывками, словно пьяный.

Светляки хаотично ползают по голове. Все происходящее кажется мне настолько нелепым и странным, что я начинаю смеяться.

– Дес, ты пытаешься таким образом поднять мне настроение?

Я замечаю на его лице какое-то незнакомое, странное выражение. Свет крохотных живых огоньков отражается в блестящих черных зрачках. Десмонд смотрит на меня пристально, слегка приоткрыв рот, и мне кажется, что мыслями он далеко-далеко от меня.

Проходит несколько секунд, Торговец моргает и возвращается к реальности.

Решительно берет меня за руку.

– Идем отсюда. Ты есть хочешь? – спрашивает он. – Ужин за мной.

Я сжимаю его ладонь, чувствуя, как что-то между нами изменилось – причем к лучшему. Но молчу, понимая, что признания и откровения способны лишь отпугнуть Торговца.

– Ужин за тобой? – вместо этого говорю я. – Надо же, как интересно…

Он хитро улыбается, его глаза мерцают в полумраке.

– Херувимчик, не забывай, я могу прямо сейчас превратить тебя в фею.

Наши дни

Рабочий день начался, и я сижу, зарывшись с головой в бумаги. Темпер, громко стуча каблуками, заходит в офис агентства и рывком открывает дверь в свой кабинет. Ураган, а не женщина.

Я слышу, как она нажимает на кнопку автоответчика, и раздается чье-то негромкое бормотание.

Я отпиваю кофе, смотрю на экран и в сотый раз щелкаю мышкой, чтобы обновить список разыскиваемых лиц.

Торговец по-прежнему находится на третьем месте – о да, чуть ли не самый страшный преступник сверхъестественного мира. Понятия не имею, что сделал Эли, но результаты его деятельности впечатляют.

Если Торговца схватят в моем обществе, меня наверняка будут судить как соучастницу.

Чтоб тебе провалиться, Эли.

Вот именно поэтому я держу свои секреты при себе. Мы с законом не всегда сходимся во взглядах.

– Ух ты! – доносится из соседнего кабинета вопль Темпер. За воплем следует топот – она бежит ко мне.

– Подруга, – начинает она драматическим тоном, останавливаясь на пороге. Сегодня ее волосы выпрямлены и спадают на плечи. – Ты слышала…

– …насчет клиента, который предлагает сто кусков? – перебиваю я.

Я разворачиваюсь в кресле, задевая ботинками разложенные на столе бумаги.

– Ага, я уже подготовила для него досье.

Этот клиент звонил и на мой номер; он хочет, чтобы работу выполнила именно я. Пока неясно, что конкретно требовалось этому человеку, однако он выразил готовность заплатить по-королевски.

Я перелистываю досье по делу предполагаемого клиента.

– Скудно как-то, – неохотно замечаю я. Данных не настолько мало, чтобы отказаться от предложения, но все равно чего-то не хватает. Это вызывает смутное беспокойство.

Темпер презрительно фыркает.

– Если ты не хочешь за это браться, я возьмусь. Мне нужно кухню отремонтировать.

– Да сделаю я, сделаю все, – ворчливо отвечаю я. – Кстати, – я беру стопку папок, сложенных на столе слева от меня, и пододвигаю в ее сторону, – это все тебе.

Темпер берет папки и перелистывает содержимое.

– Превосходно. Кстати, взгляни. Настоящая жемчужина. Требуется заколдовать мужика, который бьет жену. Несчастный, он даже не подозревает, что его ждет. – Темпер поднимается со стула. – Ну ладно, пора приниматься за работу. Преступников много, времени мало… – Она замолкает и смотрит мне в лицо. – Слушай, ты как, нормально?

Видимо, в какой-то момент на моем лице отражаются истинные чувства. С личной жизнью у меня никогда не было отлично, но в данный момент все идет хуже некуда.

Я пожимаю плечами.

– Да так.

– В каком смысле «да так» – хорошо или плохо?

– В смысле «сама толком не знаю», – отвечаю я.

Темпер наклоняется ко мне через стол и кладет ладонь мне на плечо.

– Я была плохой подругой. Решила, что у вас с Эли… несерьезно, просто интрижка.

Я стряхиваю ее руку и равнодушно качаю головой.

– Не говори глупостей. Дело вовсе не в Эли.

– Слава Богу. – Темпер выпрямляется. – А то я уже начала чувствовать тяжкое бремя вины. – Она всматривается в мое лицо и хмурится. – Но тогда… что с тобой?

Я ставлю кружку с кофе на стол и устало потираю переносицу.

– Это все мое прошлое.

– Ах да, – говорит Темпер, – то самое загадочное прошлое, о котором ты мне до сих пор так ничего и не рассказала…

– Я все тебе расскажу, – поспешно перебиваю я, – просто сейчас…

«Хочешь, чтобы я тебе продемонстрировал?»

«Тебе понравится, Калли. Обещаю».

Я слышу голос Деса так ясно, словно он рядом.

– …я не знаю, как мне самой к этому относиться, – заканчиваю я.

Темпер сочувственно кивает.

– Ладно, к черту, не будем больше об этом. Хочешь, сегодня напьемся с тобой, поскандалим с барменом и снимем по симпатичному парню?

– Хм… давай в другой раз. – В ближайшее время ни выпивка, ни свидания с симпатичными парнями мне не грозят.

– Ладно, ты же мне скажешь, если что-то пойдет не так, да? – спрашивает она.

Ни за что.

– Конечно.

– Ты ужасная лгунья, Калли, – говорит Темпер, качая головой. – Хорошо, скажи мне, когда будешь готова.

Но в этом и проблема. Если речь идет о Торговце, я не уверена, что вообще когда-нибудь буду готова.

Разобравшись с некоторыми делами – в частности, выучив наизусть вопросы из списка, который дал мне вчера Торговец, – я выхожу из офиса и отправляюсь на встречу с интересующим меня человеком. Он связан с одним из расследований. Такова моя работа: я загоняю людей в угол, зачаровываю их и силой вытягиваю из них все, что им известно.

Сегодня мы говорим об исчезновении дочери клиента.

– Где она? – сурово спрашиваю я, скрестив руки на груди.

Подозреваемый – Томми Визель, двадцати четырех лет, мелкий дилер, бывший студент местного колледжа и бывший бойфренд шестнадцатилетней Кристин Скотт. Той самой пропавшей девушки.

Мы в кухне дома Томми; мои чары приковывают его к месту надежнее всяких цепей. Он ерзает на стуле, тщетно пытаясь встать, и я вижу, как дергается его кадык. Но он отвечает. Выбора у него нет.

Сопротивление бесполезно, как всегда.

– Она… она в подвале, – бормочет он. Его верхняя губа подрагивает.

Как только эти слова срываются с языка гада, его физиономия свирепеет.

– Ты, греб… – Больше ему не удается издать ни звука.

Пару минут назад я отдала Томми еще один приказ: никакой непристойной брани и никаких оскорблений в мой адрес. Вообще-то, это для его же собственного блага. Живущая во мне сирена готова ухватиться за любой предлог, чтобы расправиться с жертвой самым жестоким образом.

– Как Кристин попала в твой подвал? – продолжаю я допрос.

Томми проводит языком по пересохшим губам, и его затравленный взгляд останавливается на моем телефоне, до которого ему не дотянуться. Происходящее записывается на видео.

– Я… привел ее туда, – говорит он.

Я ухмыляюсь уголком губ, подхожу ближе и глажу мерзавца по щеке тыльной стороной светящейся ладони.

– Привел? Это шутка такая? – Я цокаю языком и качаю головой. – Неплохая попытка. Спрошу иначе: Кристин находится там против своей воли?

Томми крепко зажмуривается; по его лицу ручьями течет пот.

– Отвечай.

– Да! – Из его глотки вырывается злобный вопль. Он какое-то время сидит, тяжело дыша, потом начинает в бессильной ярости колотить пятками по линолеуму. Снова орет, как сумасшедший: – Ты, грязная шлю… – Дальше слышится лишь бульканье.

Я склоняюсь к лицу пленника, стараясь не обращать внимания на вонь от его сальных волос и пропотевшей одежды.

– Сейчас ты сделаешь вот что, – говорю я. – Ты выпустишь Кристин, потом сдашься полиции, признаешься во всем, что совершил, и представишь следователям все доказательства своей вины. И никогда больше не причинишь вреда ни Кристин, ни ее семье, ни другим бывшим или будущим подружкам – если они у тебя будут.

Чары действуют на волю Томми, и он содрогается всем телом.

– А теперь вставай, мы идем освобождать девушку.

Дальнейших уговоров не требуется: Томми ведет меня к Кристин, которая сидит скорчившись, в темном углу подвала.

Еще несколько минут, и мы с рыдающей Кристин стоим в холле дома Томми. На лице дилера страх и злоба; он стоит в десяти футах от нас, повинуясь моему приказу.

Я веду Кристин к выходу и, обмотав руку полой куртки, поворачиваю ручку двери. Никогда нельзя терять бдительности и оставлять на месте «беседы» отпечатки пальцев. Такие ребята, как Томми, бывают хитрее, чем может показаться на первый взгляд.

Я веду Кристин на улицу, но на пороге останавливаюсь, оборачиваюсь и говорю Томми:

– Не забудь, прямо сейчас ты идешь сдаваться в полицию. – Начинаю закрывать дверь и вспоминаю еще кое-что. – О, и самое главное: меня здесь не было, ты никогда меня не видел.

Вернувшись домой, я сбрасываю одежду и иду в ванную за купальником. Собираюсь провести вечер в объятиях океана.

После того как я превратилась в трезвенницу, плавание осталось единственным способом снять стресс. Каждый день мне приходится иметь дело с жадными и беспринципными людишками, со всяким отребьем и подонками Лос-Анджелеса; поверьте, это требует большого напряжения.

Но мой путь к морю заканчивается в гостиной.

Парадная дверь трещит, раздается металлический скрежет: кто-то выдергивает дверную ручку вместе с замком. Еще мгновение, и дверь с грохотом распахивается.

К счастью, я успеваю призвать на помощь сирену прежде, чем грабители появятся на пороге.

Но вместо грабителей вижу знакомую фигуру и хватаюсь за сердце.

– Черт возьми, Эли, – хриплю я, – как ты меня напугал. – Медленно приходит осознание смысла происходящего: Эли только что вломился в мой дом. Рассматриваю изуродованную дверь.

– А тебе не пришло в голову… например, подождать, пока я открою?

Он не отвечает, и выражение его лица пугает.

Не сводя с меня взгляда, он в несколько шагов пересекает холл, сгребает меня в охапку, прижимает к себе и впивается мне в губы долгим поцелуем.

– Ничего себе, – говорю я, когда мне удается отстраниться, точнее, откинуть назад голову. Все остальное он по-прежнему держит мертвой хваткой. – Что происходит?

Не получается до конца осознать случившееся.

Эли у меня дома. Эли обнимает меня.

– Мне необходимо было увидеться с тобой, малышка. – И очередной поцелуй, который приводит меня в смятение.

Я снова мотаю головой и бросаю взгляд на календарь, висящий на стене холла. Полнолуние…

– Эли, тебе надо уйти.

Полнолуние было только вчера, а чем ближе к полнолунию, тем труднее оборотню контролировать превращение, и тем больше в нем остается от зверя. Для не-оборотней в это время находиться рядом с ним опасно.

– Я не мог больше оставаться вдали от тебя. – Он снова целует меня, и мне становится по-настоящему страшно. Руки Эли трясутся. Я чувствую, что он делает над собой громадное усилие, чтобы не превратиться в волка.

– Почему никто из стаи тебя не остановил?

– Никто не смеет лезть в дела самца и его самки, мужа и жены, – говорит он, прижимаясь ко мне всем телом.

Дела мужа и жены.

Мужа. И жены.

Нет.

Нет, нет, нет.

Я слышу собственное учащенное дыхание. Я всего лишь хотела поплавать, а вместо этого… вляпалась в гигантскую кучу дерьма.

– Но я не твоя… мы не муж и жена, – лепечу я. Я даже не его подружка. Уже нет.

В груди оборотня зарождается низкое рычание.

– Я собирался спросить у тебя. Собирался спросить, как только вернусь.

О боже.

– О чем спросить?

Прошу, только не говори о том, о чем я сейчас подумала.

Мы были вместе всего каких-то полгода. Я так и не привыкла видеть его зубную щетку на полочке в ванной. С самого начала наших отношений он постоянно чего-то от меня требовал. Требовал прикосновений, близости, открытости – больше, больше, больше.

Эли отстраняется и смотрит мне в глаза.

– Согласна ли ты стать моей женой.

Наверное, я самая ужасная и бессердечная женщина на свете, потому что эти слова вызывают у меня содрогание. И дрожу я вовсе не от счастья.

– Гм. – Эли так и не отпустил меня, и деваться мне некуда. Сейчас он ведет себя не как человек, а как волк. Да, Эли в нормальном состоянии открыто проявляет эмоции, но никогда прежде он не вел себя так, как сегодня. Его словно охватило безумие, навязчивое стремление «пометить территорию», сделать меня своей.

Я бросаю взгляд в сторону окна: наступили сумерки.

– Давай поговорим об этом, когда пройдет еще несколько дней после полнолуния. – Когда я буду твердо знать, что ты не превратишься в большого злого волка и не покусаешь меня.

Снова глухое неодобрительное рычание.

– Я не хочу говорить об этом, Калли. Я не хочу анализировать свои чувства к тебе. Я хочу, чтобы ты сказала «да», а потом хочу заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя на весь этот чертов пляж.

Вот-вот. Именно так и вышло, что он очутился в моей постели. Это сексуальная манипуляция. Или вербальная… не знаю, чтоб мне провалиться. Но он определенно знает, как завоевать сирену.

– Я купил тебе кольцо, – говорит он, целуя мой подбородок; в это время его ногти превращаются в волчьи когти, потом снова принимают нормальный вид, и так несколько раз. – Проклятье, – восклицает он, проявляя, наконец, свою человеческую натуру, – все получилось неправильно, не так, как надо. Просто будь моей, прошу тебя.

Когда зрелый мужчина, к тому же такой сексуальный, как Эли, говорит такое, я не могу остаться равнодушной. Инстинкты сирены вот-вот возобладают над моим разумом.

– Пожалуйста, Эли, – говорю я, когда он прикасается щекой к моей щеке, желая оставить на мне свой запах. – Нам надо поговорить об этом. – Стоп. Ну что я несу?

Это не переговоры. Обсуждать здесь нечего. Когда расстаешься с партнером, ты ничего не должен (или не должна) ему объяснять, как бы гадко это ни звучало.

А кроме того, я уже однажды оправдывалась перед ним.

В груди у него что-то рокочет.

– Отлично, поговорим, но потом.

Эли снова целует меня с той же животной страстью, как тогда, в ту минуту, когда он вломился в мой дом. Только на сей раз еще более жадно. Солнце зашло, и человек в нем сдался, уступив место волку.

Я не знаю, что делать. Мы расстались. А он ведет себя так, словно ничего не случилось.

Наконец, мне удается на мгновение оттолкнуть Эли, и я восклицаю:

– Я же тебя бросила.

– Я думал об этом после нашего разговора. – Он снова целует меня. – Я был бы плохим мужем, если бы отказался поддержать тебя в трудную минуту.

Альфа-самец, вожак стаи, говорит мне, что обсуждать больше нечего, и на несколько мгновений я лишаюсь воли и чувствую, что сдаюсь.

Моргая, я пытаюсь стряхнуть туман, пытаюсь избавиться от влияния Эли. Точно так же по-хозяйски он вел себя со мной с того момента, когда впервые обнял меня, только прежде я этого не замечала.

Надо чтобы он выбросил из головы дурацкую идею насчет того, что мы снова вместе. Пусть ему не претит мысль о том, что я встречаюсь с двумя мужчинами одновременно – хотя вожак стаи никогда не согласится быть вторым – мне это претит.

Руки Эли опускаются туда, куда не надо. Все происходит слишком быстро.

– Подожди, Эли, – говорю я. Но он не слушает моего голоса, он слушает мое тело, а тело не подчиняется мне и наслаждается происходящим. – Эли, не надо, – повторяю я, не обращая внимания на барахтающуюся сирену.

Его ладонь ныряет в мои джинсы и…

– Эли, прекрати. – В моем голосе появляются новые нотки – это я превращаюсь в сирену.

Эли замирает, повинуясь приказу.

Я подчинила себе вожака стаи оборотней. Это нехорошо; даже не так: это очень, очень, очень плохо.

Более того, я только что воспользовалась чарами против того, кто признался мне в любви. И это не просто влюбленный, а наемник, связанный с органами правопорядка.

Я в полной… ну, в общем, вы поняли. Всего за несколько дней моя налаженная, размеренная жизнь покатилась под откос.

– Ты что… воспользовалась чарами? – Голос оборотня становится хриплым. Это хищник пытается взять верх над человеком.

Я чувствую, что в горле пересохло.

Мне уже случалось привораживать Эли. Есть ситуации, в которых без этого просто не обойтись. Но я всегда действую осторожно и стараюсь не лишать его воли. А секунду назад он утратил собственную волю.

Балконная дверь за спиной с грохотом распахивается, и в комнату вползает тьма. Электрический свет тускнеет. Вместе с темнотой дом наполняет угроза, настолько ощутимая, что волосы встают дыбом.

Из теней появляется Дес; по его лицу и манере держаться я сразу понимаю, что он в ярости.

– Ну-ну, разве это не мило? – говорит он, рассматривая нас.

Эли рычит, и меня охватывает непереносимый ужас. По спине бегут мурашки. Но гнев бывшего бойфренда направлен вовсе не на меня.

– Ты, – рокочет он.

– Что «я», пес? – презрительно бросает Дес.

«Пес»? Неужели Дес сразу догадался, что Эли – оборотень, а может, он давно знал об этом? Я даже не упоминала имя Эли, когда он расспрашивал меня о бойфрендах…

– Дес, – напряженно говорю я.

Эли разжимает руки и загораживает меня своим телом, как будто сейчас источником неприятностей является не он сам, а Торговец.

– Отойди и не вмешивайся, Калли, – приказывает он.

Ну вот, опять это. Его манера себя вести с самого начала подрывала наши отношения. В любой более или менее серьезной ситуации Эли начинает изображать босса и заранее предполагает, что я буду безоговорочно ему подчиняться. А это примерно то же самое, что тыкать палкой в осиное гнездо.