Текст книги "Метроном. История Франции, рассказанная под стук колес парижского метро"

Церковь стала частью аббатства в XII веке, затем в 1744 году на ее месте по воле Людовика XV возвели церковь Сен-Женевьев (l’église Sainte-Geneviève). Ныне это пантеон (Panthéon) – мавзолей самых выдающихся людей истории Франции.

Рака с мощами святой патронессы Парижа регулярно выносилась для торжественных процессий, которые проходили на улицах. Говорят, что на этом пути имели место чудеса… Реликварий разрушили в 1793 году, а останки Женевьевы сожгли на Гревской площади (place de Grève).

Саркофаг, где находилось тело святой, избежал ярости революционных разрушений. Его нашли в 1802 году и перенесли в церковь Сент-Этьен-дю-Мон (l’église Saint-Étienne-du-Mont), напротив пантеона. Сейчас он покрыт металлическим кофром искусной ювелирной работы, что отчасти скрывает его от глаз посетителей.

VI век. Сен-Мишель – Нотр-Дам
Меровинги, старшие сыны Церкви

Нотр-Дам – собор Парижской Богоматери, роман Виктора Гюго… но также, начиная с 1988 года, название станции метро, не представляющей собой ничего особенного. Ее хочется скорее покинуть, выйти наружу на свежий воздух… и увидеть перед собой раскинувшуюся площадь главного кафедрального собора Парижа.

Пространство, которое мы видим перед собой, раз в шесть больше того, что было в прошлом. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратить пристальное внимание на каменные следы под ногами: они показывают контур старых улочек, окружавших церковь до 1865 года, когда барон Осман придал архитектурному ансамблю знакомый нам вид.

Перед папертью собора находится нулевой километр – начальная точка отсчета всех дорог Франции. Это наследие места древнего позорного столба и публичных казней – «лестницы правосудия» парижского епископа. Перед оглашением приговора обвиняемые подходили к подножию этой лестницы для искупления своей вины. В одной рубашке, босые, с веревкой на шее и свечой в руке, они несли на груди и спине подробное описание совершенных преступлений; затем опускались на колени, публично признавались в своей вине и умоляли отпустить им грехи.

Кого вдохновила площадь перед собором Нотр-Дам?

В начале 1970-х годов, представляя Национальный центр искусства и культуры, Жорж Помпиду желал, чтобы Центр выходил на площадь, которая на правом берегу реки напоминала бы соборную площадь Нотр-Дам. В такой своеобразной манере подчеркивался священный характер искусства. Многопрофильный Центр также стал собором, открытым для всех своих поклонников.

Прогуливаясь по кварталу Нотр-Дам (Notre-Dame), мы обнаружим многочисленные волнующие свидетельства прошлого. Лучший способ представить себе остров Сите в те далекие времена – встать на улице Коломб (rue de la Colombe) на пересечении с улицей Урсен (rue des Ursins). Если пройти по улице Урсен до дома № 19, то перед нами окажется часовня Сент-Эньян (la chapelle Saint-Aignan) – это все, что осталось от двадцати трех церквей, окружавших собор Парижской Богоматери… Затем следуем к улице Шануанс (rue Chanoinesse). На месте дома № 12 когда-то стояли два дома, один из которых принадлежал цирюльнику, другой – пекарю. Цирюльник резал горло студентам-каноникам Нотр-Дама и продавал тела пекарю. Последний мастерил булочки, коими угощались новые каноники. Двух пособников сожгли заживо в 1387 году… Два очень симпатичных дома каноников под № 22 и 24 стоят на этом месте с XVI века. Попробуйте зайти в дом № 26 и увидите, как надгробия за многие века превратились в плиты, предназначенные для того, чтобы сохранять ноги сухими во время наводнения! Но старинный Париж прячется все лучше и лучше, а цифровые замки на дверях делают его все менее и менее доступным…

Чтобы найти живительный источник этого пламенного сердца Парижа, необходимо переместиться через века до момента смерти короля Хлодвига в 511 году.

После ухода христианского короля страна делится между его четырьмя сыновьями: Теодорих наследует восточную часть, Хлодомир – регион Луары, Хлотарь правит на севере, а Хильдеберту достается Нормандия, Бретань, а самое главное – Иль-де-Франс с Парижем, где уже тогда проживает двадцать тысяч жителей.

Дальнейшее историческое развитие весьма запутанно и беспорядочно. Сыновья Хлодвига занимаются тем, что истребляют своих племянников, чтобы они не могли претендовать на правопреемство. Они воюют друг с другом с целью отхватить еще побольше наследства и смиряют свое поведение только после настойчивых просьб Клотильды, безутешной вдовы короля франков.

Затем, как и подобает хорошим королям, они начинают разбираться и уничтожать более мелкие монархии, расположенные рядом, с выверенным намерением увеличить королевства, полученные в наследство. Так, Хильдеберт и его брат Хлодомир объявляют войну Сигизмунду, королю бургиньонов, или, как говорили в те времена, бургундов. Они осадили город Отен (Autun), но на поле боя Хлодомира узнают по его длинным волосам. Бургиньоны отрубают ему голову и сажают ее на острие копья. Этот отвратительный спектакль удваивает ярость франков, возбуждает их праведный гнев, и они одерживают победу. Триумф празднуется всеобщей резней бургундских солдат. Для Сигизмунда, его жены и детей приготовлено нечто особенное: их бросают в колодец.

Смерть Хлодомира беспокоит других братьев: кто знает, а не будут ли его сыновья претендовать на часть наследства? Королева Клотильда, жена покойного Хлодвига, желает избежать совершения мести внутри семьи и думает, что спасет ситуацию, если возьмет под свою защиту троих внуков. Хильдеберт заставляет вернуться в Париж своего брата Хлотаря, и сразу же во дворце на острове Сите начинают плестись темные заговоры…

Тех, кто беспокоится, Хильдеберт и Хлотарь заверяют, что союз двух королей создан только с намерением оградить трон от наследников Хлодомира. Милейшая Клотильда, кажется, успокоилась. Она наклоняется к мальчикам с той ласковой добротой, которая присуща всем бабушкам на свете, и говорит:

– Я не буду думать, что потеряла своего сына Хлодомира, если увижу вас преемниками его королевства…

Надежды обманчивы, так как убийцы терпеливо поджидают своего часа. Дворец Сите становится ареной сцен неслыханного насилия. Хлотарь хватает старшего мальчика за руку и, не медля ни секунды, вонзает клинок ему в подмышку. Младший в ужасе бросается в ноги Хильдеберту и плачет, кричит, стонет:

– На помощь, мой благочестивый дядя, помоги, я не хочу погибнуть, как мой брат!

Хильдеберт сомневается. Неужели на самом деле надо избавляться абсолютно от всех родственников покойного Хлодомира? Он поворачивается к Хлотарю и пытается его уговорить:

– Я молю тебя, мой добрый брат, подари мне в своей щедрости его жизнь…

Что? Сохранить жизнь этому ребенку, который, быть может, в один день обернется против своей семьи? Никогда в жизни! Надо убивать и еще раз убивать и стереть с лица земли всех, в ком течет кровь Хлодомира.

– Отдай его мне, – кричит Хлотарь. – Отдай его мне, иначе ты умрешь вместо него!

Хильдеберт, напуганный яростью брата, оставляет ребенка. В то же мгновение Хлотарь бросается к нему, пронзает его клинком, а потом искусно душит, спокойно завершая тем самым убийство своей жертвы.

Откуда взялось название Сен-Клу (Saint-Cloud)?

Третьему сыну Хлодомира, Хлодоальду, самому младшему из трех, удалось бежать. Это стало возможным благодаря нескольким офицерам. Им стало жалко мальчика. Ребенок слишком близко увидел все ужасы, что таит в себе власть. Поэтому он сам отрезал свои длинные волосы – знак принадлежности к королевской фамилии – и решил оставить мирскую жизнь, полностью посвятив себя Богу. Он поселился в небольшой рыбацкой деревне на берегу Сены, где впоследствии выстроит монастырь… Хлодоальд теперь больше известен под именем святой Клу, и деревня, которая его приютила, сейчас носит его имя…

После убийства двух сыновей Хлодомира Теодеберт, сын Теодориха Первого, уверенный, что его дяди также готовят заговор с целью его прикончить, договаривается с Хильдебертом, чтобы уничтожить Хлотаря. Но союзники разворачиваются, не доведя дело до конца. Две армии уже готовы скрестить свои мечи, но тут вмешивается старая Клотильда. Она таскается повсюду в надежде примирить свое потомство и избежать нового кровопролития… Она молится и молится до тех пор, пока на поле боя не разражается страшная гроза. На воинов такое проявление небесного гнева производит сильное впечатление. Неужели небо хочет их разделить? Или им просто не хочется сражаться по колено в грязи… Какова бы ни была причина, но братья и племянник прекращают воинственные действия и бросаются в объятия друг друга…

И все же войска хорошо вооружены, красиво построены и готовы к драке. Жалко этим не воспользоваться… А давайте-ка, слышится предложение, пойдем маршем на Испанию, где засели вестготы. Там мы точно найдем несколько деревень, на которые можно напасть!

После захвата Памплоны (Pampelune) Хильдеберт и Хлотарь, воссоединившиеся братья, двинулись в сторону Сарагосы (Saragosse). Они пытаются захватить город, но встречают мощное сопротивление. Город защищается и в итоге громит войска франков. Хильдеберту пора снимать лагерь и возвращаться в Париж.

Тем не менее в 542 году король возвращается в столицу победителем. По сути дела, из этой совершенно бесполезной экспедиции монарх привозит две драгоценные реликвии: золотой крест и тунику, принадлежащую когда-то святому Викентию Сарагосскому, испанскому мученику, жившему в III веке. Его замучили до смерти в период великого гонения на христиан во время правления императора Диоклетиана. Жестокий король варваров Хильдеберт испытывает не меньшее уважение к религии и водит безграничную дружбу с Германом Парижским, своим советником и защитником бедных.

Хильдеберт не забывает того активного участия, которое приняла церковь и Рим в быстром подъеме королевства франков. С крахом империи церковь и ее епископы стали последней административной и социальной защитой Галлии. Франки полностью заинтересованы использовать эти связи и ресурсы. Они станут христианами, для таких атеистов, как они, это не составит большого труда… Париж уже стоит мессы…

К тому же порядок и организация в церкви соблазняют эти племена франков, чрезвычайно дисциплинированных и менее экзальтированных по сравнению с другими победившими захватчиками, исповедовавшими арианство. С этим христианским учением решительно борется Рим. Уж слишком оно «восточное», слишком близко сходится с философией греческого платонизма.

В итоге по взаимному согласию Рим отдал себя в руки франков, франкская Галлия стала старшей дочерью церкви с правом пользоваться ее влиянием на людей. Новая Галлия строится на основе религиозного рвения…

– Хильдеберт, ты должен выстроить аббатство для того, чтобы поместить туда святые реликвии, привезенные тобою из Сарагосы, – указывает Герман Парижский.

Аббатство, конечно, без сомнения будет управляться самим аббатом Германом. Это была первая ступень к его вознесению, начало славного пути, который прошел этот скромный церковнослужитель, ставший в скором времени епископом Парижа, а затем и святым. В то время за стенами Парижа медленно поднимается вверх аббатство-реликварий.

Параллельно с этим король настойчиво обращается к папе с просьбой посвятить Германа в епископы Парижа. Скромный аббат, добрый и смиренный, пытается отговорить от такого действия и короля, и папу: жизни в самосозерцании, любви к бедным и возможности иногда давать советы великим мира сего – этого вполне достаточно для его земного счастья. Но явившийся ему по сне Святой Дух сообщает, что божественная сила требует от него этой жертвы! Что же, он соглашается и становится во главе парижской церкви.

Король из династии Меровингов, считающий себя мирской рукой церкви, хочет, чтобы кафедральный собор его прелата соответствовал размерам столицы. Демонстрируя свою приверженность и свое подчинение, Хильдеберт решает, что собор должен стать великолепным сооружением, вдохновленным базиликой Святого Петра в Риме.

На восточной оконечности острова Сите в римскую эпоху воздвигли памятник Юпитеру. То, что от него осталось, сохранено в музее Клюни. При торжестве христианства верным и справедливым решением является замена разрушенного старого храма новым, самым красивым из всех святилищ. Поскольку христианский мир провозглашается преемником римского мира, то фундаментом нового здания должны стать древние стены. Такая открытая диверсия по отношению к прошлому – видимый, ощутимый, мощный символ замены военной римской власти на власть духовную, еще более могущественную.

Таким образом, возводится базилика Святого Этьена (basilique Saint-Étienne), весьма представительное сооружение: пять нефов, семьдесят метров в длину, тридцать шесть в ширину; это самая большая церковь королевства. Любопытные найдут рисунок на соборной площади. Что же касается фундамента южной стены, то он экспонируется в Археологическом музее крипты паперти Нотр-Дам (crypte archéologique du parvis de Notre-Dame).

В ту эпоху собор никогда не строился как изолированное здание; он, наоборот, объединял несколько мест, связанных с культом. Так, в базилике Святого Этьена есть баптистерий, помещенный, что вполне логично, под покровительство Иоанна Крестителя, и церковь Нотр-Дам! Эта епископальная группа зданий представляет внушительную штаб-квартиру епископа Германа. В заботах о своей пастве прелат не перестает черпать средства на благотворительные дела из государственной казны; иногда он даже может забрать хлеб у монахов и отдать его несчастным, если они встречаются у него на пути. Братья злятся, но ничего не смеют сказать святому, способному творить чудеса. Ходят слухи, что он излечивает больных, поднимает на ноги калек, изгоняет бесов и воскрешает мертвых…

Как собор Нотр-Дам заменил церковь Святого Этьена?

В 1160 году парижский епископ Морис де Сюлли решил построить уникальный собор, превосходящий по красоте и своим размерам церковь Святого Этьена и древнюю Нотр-Дам вместе взятые. Длина церкви Святого Этьена составляла семьдесят метров, новое сооружение предполагало быть больше ста двадцати.

Работы велись масштабные и длились семьдесят пять лет. Говорят, что парижскому ремесленнику Бискорне поручили сделать железный орнамент для украшения створок дверей и замков. Чтобы справиться с задачей, он призвал на помощь дьявола, и дух зла так хорошо ему помог, что потом двери пришлось открывать святой водой, а не ключами! Но работа по металлу настолько уникальна и удивительна, что даже сейчас специалисты не могут указать способ, при помощи которого создан чудный кованый орнамент на дверях главного фасада собора. Увы, Бискорне умер спустя очень короткое время после завершения работы и унес секрет в могилу.

В течение последующих веков собор многократно перестраивался. Удивительно, что он до сих пор стоит: слишком часто угрожали ему превратности истории. Приговоренный к уничтожению Республикой, он чудом избежал сноса. Чуть позже, когда в соборе проходила коронация Наполеона, стены пришлось затянуть гобеленами: в таком плачевном состоянии они находились.

В 1831 году Виктор Гюго своим романом «Собор Парижской Богоматери» пробудил совесть правительства и общественное мнение. Уже очень скоро все согласились: собор должен быть спасен! Архитектор Эжен Виолле де Дюк, специалист по реконструкции исторических зданий, взялся за его восстановление. Работы продолжались почти двадцать лет, и каким-то образом средневековый характер и облик здания удалось сохранить.

Пришлось, в частности, воспроизвести заново галерею каменных королей, которая шла по всему фасаду над тремя порталами. Двадцать восемь статуй иудейских и израильских королей представляли традиционных предшественников Христа, но во время революции решили, что короли эти французские и всем им необходимо снести головы, что и было сделано при помощи железных прутьев. Чтобы придать архитектурному ансамблю его первоначальный вид, статуи, так необходимые Виолле де Дюку, заняли свои места в пустующих нишах. В 1977 году во время работ на улице Шосе д’ Антен (rue de la Chaussе́e d’Antin) обнаружили часть оригинальных фигур. Фрагменты выставлены в музее Клюни.

13 декабря 558 года объявляется великим моментом в истории Парижа, его жителей и духовенства. В этот день должно состояться торжественное освящение базилики Сен-Венсан-Сент-Круа (basilique Saint-Vincent-Sainte-Croix) – Святого Викентия и Святого Креста на левом берегу реки, ее возводили там в течение десяти лет.

Все готово для столь важного события. Здесь собрался весь цвет католического духовенства и сливки королевской знати. Ожидается король Хильдеберт, это его звездный час – признание его военных заслуг, религиозной верности и безупречного администрирования жизни в государстве.

Епископ Герман также ожидает короля в окружении шести других епископов, приглашенных по такому случаю… Все ждут короля… Все его ждут и ждут, но король не идет. Король умер. Внезапно, одним махом погасил пламя собственного триумфа в своем городе. Печальная судьба, но слава в бессмертии.

Что же делать? Герман сдержан, остальные прелаты качают головами. Следует ли отложить церемонию и погрузиться в траур? Тогда Герман высказывает мнение, крайне выразительное с точки зрения символики и в плане отношений: он принимает решение продолжать мероприятие, но одновременно провести и королевские похороны.

Весь королевский двор в сборе: королева Вультрогота, жена умершего, две их дочери стоят в первом ряду, далее следуют министры, интенданты, офицеры. За ними монахи и где-то в конце процессии – менее богатые и именитые жители.

В красной накидке на плечах, окруженный священниками и дьяконами епископ Герман кропит елеем двенадцать колонн базилики, представляющих двенадцать апостолов Христа, затем освящает таким же образом алтарь – святое место в церкви, точку соединения Неба и Земли.

Затем громогласно епископ напоминает пророчество святого Иоанна Богослова:

«И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего. И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (Откровение, 21:2).

«Слава в вышних Богу (Gloria in excelsis Deo)», – возносится к небесам древняя ангельская песня. Герман благословляет воду, и в тот же час ею окропят присутствующих, вовлекая тем самым верующих в мистическое крещение освященного места.

Когда церемония окончена, тело Хильдеберта опускают в подготовленный склеп – он сам недавно определил его для себя.

Едва процедура завершена, как сразу же возникает деликатная проблема наследования престола: его вдова Вультрогота родила только девочек. Никакой закон не мешает в принципе короновать женщину, но в таком ракурсе вопрос даже не рассматривается. Хоть и во сне, на мгновение нельзя себе представить, чтобы королевством управляла молодая девица! Наоборот, это должен быть сильный человек, способный держать меч, готовый без промедления бежать навстречу врагу; воин-молодец, которого уже потрепала жизнь и который не задумается ринуться в бой и зарубить пару-тройку вестготов.

Из четырех сыновей Хлодвига, унаследовавших разделенное королевство после смерти их отца, остался только Хлотарь. Именно он взял на себя все. Ему удается собрать под свою корону все бывшие владения почивших братьев.

Сейчас он – единственный наследник огромного состояния своего отца: это вся Галлия, куда недавно вошли Тюрингия за Рейном, Бургундия и некоторые провинции Южных Пиренеев. И какое же первое действие предпринимает этот всевластный король, царствующий сейчас на половине европейской территории? Он покидает свою резиденцию в Суассоне для того, чтобы устроиться в Париже. Как будто властитель империи может управлять только с берегов Сены! На такое решение не влияют ни вопросы стратегического расположения, ни какие бы то ни было правила или традиции: просто уже тогда Париж заявляет о себе как о столице великого королевства, и оно постепенно принимает более очерченную форму.

Но Хлотарь далеко не молод. За его плечами многочисленные военные кампании и шесть жен, на нескольких из них он был женат одновременно – брак еще не считается церковью священным союзом, и, как следствие, его легко расторгать, а полигамия является традиционным укладом семейной жизни среди королевских фамилий. Хлотарь не правит и трех лет и умирает в 561 году, в изумлении обнаружив, что Бог отказывает в бессмертии таким выдающимся монархам.

– Увы, что же это за небесный царь? Почему он дает умереть самым могущественным королям на земле? – вопрошает он перед тем, как навсегда закрыть глаза.

Пока тело монарха перевозили в Суассон, Хильперик, самый младший из четырех сыновей почившего короля, пытается совершить переворот и прибрать франкское государство к своим рукам. Он завладевает казной отца и сейчас же начинает раздавать золотые монеты министрам и их функционерам. Во дворце, который все еще располагается на острова Сите, королевский двор поражен щедростью молодого человека и незамедлительно готов отпраздновать его единоличное вступление на престол.

Исходя из того, что мы знаем о противоречивом мышлении и необузданной свирепости Меровингов, можно представить себе, что три остальных брата не стали сидеть сложа руки и наблюдать за триумфом узурпатора! Соединив три армии, они двинулись на Париж и очень быстро дали понять самопровозглашенному суверену, что у него ничего не получится. После некоторых споров братья полюбовно делят королевство по жребию…

Гунтрамн получает Бургундию и Орлеан; Сигеберту достается Австразия до Рейна; Хильперику – Нейстрия со столицей в городе Суассон. Париж и вся западная часть Галлии выпадает Хариберту.

* * *

В лице Хариберта Париж получает короля спокойного и осмотрительного, покровителя искусств, защитника правосудия; да, конечно, немного распутного, но уважаемого всеми. К 561 году столица не очень изменилась за прошедшие два столетия. По левому берегу реки переплетенные, как прутья в корзинке, улочки выводят к форуму, термам и арене. Ими давно никто не пользуется. Здания медленно разрушаются, исчезают от безразличного к ним отношения и забываются. То, что на самом деле меняется в Париже, так это появление многочисленных церквей, соборов, монастырей, часовен и святилищ. Они возникают не только на острове Сите, но также и на обоих берегах реки. Они повсюду. Некоторые места для богослужений возведены в спешке и сделаны буквально из нескольких деревянных досок. Но большинство гордо тянет в небо столицы свои каменные шпили. К тому же именно на острове Сите, вокруг церкви Сен-Этьен, укореняется дворец епископа, главная резиденция церковной власти. Париж становится нарочито христианским.

Надо признать, что благочестивые зодчие могут строить церкви и дворцы сколько душе угодно: власть Хариберта возвращает к жизни радостные кавалькады и коварные интриги. Наступает эпоха спокойствия. Действительно, где королю взять время на ведение войны? Он полностью занят тем, что следит за милыми нижними юбками, мелькающими за его дверью! Но в итоге уж лучше жить с монархом-повесой, чем с агрессивным воякой…

Такая ситуация, слишком заманчивая для особо интересующихся дам Парижа, тем не менее приходится не по вкусу духовенству. Собравшись вместе, прелаты со всей горячностью попрекают короля его сожительницами, в особенности их беспокоит женитьба на сестре одной из его жен, что рассматривается как инцест по церковному праву. В это время страшная эпидемия обрушивается на Париж, что в глазах верующих воспринимается как небесный гнев. Епископ Герман Парижский угрожает королю отлучением от церкви. Король утихомиривает добродетельных блюстителей нравственности отречением от жены, а затем женится на святой женщине, которая всех устраивает. Тем не менее такая восторженная свадьба ничуть не утихомиривает короля-распутника: у Хариберта одни дочери, ему нужен сын, наследник, будущий король, именно он будет править в Париже.

К несчастью, эти прекрасные порывы ни к чему не привели. Король отдал богу душу в 567 году недалеко от Бордо во время посещения своих южных владений.

И тут началось! Три оставшихся брата, Гунтрамн, Сигиберт и Хильперик, в очередной раз с ожесточением бросились делить наследство и после долгих препирательств более или менее договорились. Но остался коренной вопрос – кому достанется Париж. Каждый считал, что он достоин его больше других. Ах, Париж, Париж… Самый главный город, настоящая столица франкского государства! Очевидно, что тот, кто владеет Парижем, – немного больше король, чем все остальные. Никто из братьев не хочет уступать, и тогда они соглашаются на совместное владение городом: все налоговые поступления делятся поровну на три части, и никто из братьев не имеет права входить в город без согласия двух других. Торжественная тройственная клятва на мощах святого Мартина, святого Илария и святого Полиевкта ратифицирует это соглашение. Итак, три короля на один Париж?

В течение последующих семнадцати лет не совсем ясно, кто правит городом, но жителям живется хорошо, поскольку короли продолжают свои веселые кровожадные разбирательства вдали от города. Так, Сигиберт занят подавлением варварских племен на востоке, а в это время, воспользовавшись отсутствием брата, Хильперик крадет у него город Реймс. По возвращении Сигиберт возвращает себе Реймс, но в плане ответной меры по пути занимает Суассон. Тут приходит известие, что варварские племена вновь атакуют районы, прилегающие к Рейну, но короля во время сражения захватили в плен. В конце концов после уплаты хорошего выкупа пленника освобождают. Этот перерыв дает некую надежду вероломному Хильперику, и он начинает войну против своего брата. Окруженный в Турне Хильперик почти побежден. Единственная его надежда заключается в том, чтобы обратить вражеское войско в бегство… Такое чудо случится только в одном случае – если войско лишится командующего, следовательно, необходимо уничтожить брата Сигиберта, и солдат тут же охватит страх. Побежденный желает победить путем коварства и преступления, но это ему не удается.

В декабре 575 года, когда Сигиберт находится в городе Витри-ан-Артуа (Vitry-en-Artois), двое убийц проникают в покои короля и пронзают его грудь своими скрамасаксами – короткими мечами, прямые лезвия которых отравлены ядом. Такие кинжалы – привилегия Меровингов или их приспешников.

– Вот как говорит Бог устами царя Соломона: «Кто роет яму своему брату, тот сам упадет в нее», – порицает епископ Герман.

Действительно, десять лет спустя Хильперика также нашла смерть от ножа убийцы, он настиг его на охоте и скрылся.

Гунтрамн, оставшийся в живых брат, становится единственным королем франков в 584 году. Время любит этого персонажа: то елейного, то вспыльчивого, то хитрого, то жестокого. Он увлечен религией, набожный ее поклонник, люди приписывают ему чудесные исцеления. Епископы даже причисляют его к лику святых, что уж точно можно назвать высшей степенью подхалимажа!

Но в итоге он оказывается умным политиком. Для того чтобы избежать смерти со стороны племянников и уберечь свою семью от истребления, он создает в Париже ассамблею великих. Таким образом, агрессивность своих родных он направляет в сторону единственного хорошо понятного и очевидного врага – вестготов. Война, которая ведется против этих племен, правящих в Лангедоке, оказывается тщетной и не приносит победы. Однако независимо от этого такая ситуация временно сохраняет династию Меровингов.

Гунтрамн умирает в 593 году в возрасте шестидесяти восьми лет. Он тихо угасает в своей постели, что не так часто случается в его семействе. У него остается только одна дочь, но она усердно интересуется религией, поэтому королевство делится между сыном Сигиберта – Хильдебертом II, королем Австразии на востоке, и сыном Хильперика – Хлотарем II, девятилетним королем Нейстрии на западе.

К 613 году из-за убийств и болезней ряды королевского семейства поредеют, поэтому Хлотарю II удается сосредоточить всю власть в королевстве франков в своих руках. Однако эта огромная территория поделена на области: Нейстрию, Австразию и Бургундию. Быть может, поэтому резиденция его находится не в Париже? Он предпочитает свой дворец в Клиши (palais de Clichy) на северо-западе от острова Сите.

Хотя это не мешает ему именно в Париже созвать духовный собор при участии светских вельмож с целью реорганизовать устройство духовенства и королевства. В октябре 614 года семьдесят епископов и все те, кто считаются офицерами и дворянством, собираются вокруг могилы Хлодвига в церкви Сен-Пьер-Сен-Поль. Хлотарь II пытается сделать все возможное, чтобы сохранить королевскую власть и единство государства.

После недели обсуждений издается эдикт. Собор признает за духовенством правоту решений. Отныне все они по милости короля приобретают силу закона. Кроме того, собор обещает дворянству возмещение ущерба, причиненного годами войн и междоусобных разборок. Таким образом, вырисовывается порядок устройства дел в королевстве. В итоге искусная дипломатия Хлотаря II приводит к созданию необходимых условий для становления централизованной основательной королевской власти.