Текст книги "Последняя из Танов"

Болтать с Орсоном мне понравилось куда больше, чем я ожидала. Разговор шел как по маслу, и он ненавязчиво задавал вопросы, сопровождая их улыбкой с ямочками, так что мне легко было рассказывать о себе даже то, что обычно я открываю только близким друзьям. Хоть он и был намного младше, мы оживленно болтали на самые разные темы. Я узнала, что он работает копирайтером в рекламном агентстве, много читает и выделяет среди своих любимых поэтов Руми и Дебору Ландау (плюс), его любимый алкогольный напиток – джин (ну…), он предпочитает собак (хм-м), ненавидит электронную танцевальную музыку и реалити-шоу (плюс!).

Около десяти вечера я извинилась и сказала, что мне пора идти. Я совершенно не устала, но была уже сильно пьяна и даже подумывала о том, чтобы пригласить его к себе на ночь. Сдержаться удалось при помощи хитрого приема – каждый раз, когда хотелось его поцеловать, я заставляла себя думать о пауках; я читала об этой «терапии отвращения» в какой-то статейке. Будучи джентльменом, он проводил меня до такси, в очереди к которым стояло не меньше двадцати человек, несмотря на повсеместное распространение приложений для вызова такси. Алкоголь начал выветриваться, и ко мне стала подбираться меланхолия.

– Когда мы снова увидимся, Андреа? – спросил он, глядя на меня щенячьими глазами.

«Никогда!» – вот что следовало ответить, ведь он совсем мне не подходил, и я уже наснимала достаточно совместных селфи, чтобы показать всем, как высок спрос на меня. Вместо этого я робко сказала:

– Не могу.

Жалкое зрелище. Неудивительно, что меня еще не сделали партнером на работе.

– Почему нет? – спросил Орсон. Он стоял так близко, что я чувствовала запах его парфюма, табака и пота.

– Плохая идея, – сказала я в его плечо. Я остро осознавала, как от него исходит тепло.

– Сейчас же Новый год, – его ответ пощекотал мне мочку уха. А затем его губы коснулись моих прежде, чем я успела возразить, и на вкус они были восхитительны, юны и упруги. Это были губы человека, которому не требуется прилечь поспать после обеда. Мне пришлось сдерживаться, чтобы не покусать их, потому что власть надо мной захватили гормоны. И голод.

А затем он прервал поцелуй.

– Извини, что я так на тебя набросился, – сказал он. – Что-то на меня нашло. Я обычно так себя не веду.

Я, потеряв дар речи, кивнула. Очередь продвинулась. Передо мной оставалось всего несколько человек.

– Слушай, я бы очень хотел увидеть тебя снова. Скажи, пожалуйста, номер телефона.

Он дал мне визитку, потому что мой телефон сел, а я продиктовала ему свой номер – настоящий! – и даже сказала фамилию. Теперь он может найти меня в интернете. Пути назад нет.

Когда подъехала машина, он открыл дверь, и я села.

– Спокойной ночи, Андреа. Я напишу тебе.

Никаких игр, просто обещание. Такое зрелое поведение, такое мужественное и такие классные ягодицы. Против собственной воли я надеялась, что действительно увижу его снова.

* * *

23:45. Я дома. Зарядила телефон и сразу увидела больше сорока эмоциональных сообщений в вотсапе в групповом чате компании, с которой мы ходили в бар, причем самые сальные шуточки писала Линда.

– Кто этот мистер Секс? – такова была общая идея их восклицаний. Я решила их помучить. Не хотелось обсуждать это сейчас, когда я снова стала сомневаться, стоит ли встречаться с ним еще. Ну к чему могут привести эти отношения? Мы находимся на принципиально разных жизненных этапах. Он наверняка сейчас заинтересован только в том, как бы повстречаться с максимально большим количеством партнеров, а я хотела найти спутника жизни, что и так непростая задача. Будем откровенны: найти настоящую любовь, когда тебе уже сильно за тридцать, довольно сложно – почти всех хороших кандидатов уже расхватали, а те, кто еще стоит на полке и старше тебя, имеют дефекты – либо от природы, либо от прошлых отношений. Причем некоторые так хорошо это скрывают, что порой можно встречаться почти год, а потом вдруг найти в их шкафу коробку с отстриженными ногтями или коллекцией ретропорно. Не надо зацикливаться на Орсоне, когда мне нужно сконцентрировать усилия на поиске Того Самого. Окупаемость инвестиций невелика, так что не стоит тратить драгоценное время, ведь так?

С другой стороны, я провела пять лет с Айваном, и к чему это привело?

Ой, СМС.

Привет красотка обед или ужин в след среду 24го норм? если у тебя нет др планов… *три эмодзи с глазками-сердечками*.

А вот и миллениал Орсон. Что же делать, что делать…

Я проверила календарь и открыла «Кэнди Краш», поиграть немножко. Ничего особенного в этом нет, просто помогает думать.

3:00. Упс.

Глава 5

Четверг, 18 февраля

Срочная встреча на следующий день – ланч с Линдой.

– Ты с ним познакомилась в «Спонке»? – Линда театрально охнула. Мы сидели в «Лау Па Сат», старинном рынке, расположенном в просторном и красивом викторианском строении с изящными чугунными элементами в деловом районе Сингапура. Толпа наполовину состояла из туристов, а наполовину – из офисного планктона.

– Да, Я Знакомлюсь В Приложениях, – именно так я это и произнесла. – Разве не все так делают?

Линда вздохнула.

– А ты могла бы постараться не говорить так, словно тебе сто лет? И обязательно было выбирать худшее из всех приложений?

– А что не так со «Спонком»? – спросила я с негодованием.

– «Спонк», дорогуша, используют фетишисты и свингеры. – Она заметила, что я открыла рот, чтобы спросить что-то, и добавила: – Потом загугли. Только не на рабочем компе.

– Спасибо, кузен Гордон, – пробормотала я. – С другой стороны, я ведь встретила там этого приличного, культурного юного красавчика, так что…

– В «Спонке» нет приличных людей. Я-то знаю, – мрачно ответила Линда.

– И чем «Тиндер» лучше? – возразила я. – Это же приложение для встреч на одну ночь.

– Все зависит от того, как ты фильтруешь профили и как ты себя там ведешь. Среди моих друзей куча пар, которые познакомились в «Тиндере». – Линда блаженно улыбнулась. – Сама я, конечно, для долгосрочных отношений ничего такого не использовала, но мы можем повторить успех Энджи.

– Так под «друзьями» подразумевался один человек?

Она отмахнулась от меня.

– Картошка, картофель… Какая разница? Сколько там этому парню лет?

– Двадцать три, – робко сказала я.

Линда присвистнула.

– Класс. А я-то думала, что буду первой в нашей компании, кто переключится на мальчишек.

– Разве не Валери? – заинтригованно спросила я.

– Валери, которая всем видом показывает, что она якобы моложе, чем можно подумать в темноте по слепленному хирургом лицу? – сказала Линда, подняв бровь, как Дуэйн Джонсон. – Ни за что. Она никогда не смирится с тем, что мужчина может быть моложе ее. В отличие от тебя, шалунишки.

– Я в курсе, что он чуть младше, но зато в остальном он такой зрелый. – Я начала барабанить пальцами по липкому столу. – Думаешь, идти с ним на свидание – плохая идея? Ты же сама говорила, что мне нужно встряхнуться и познакомиться с кем-ни– будь.

– Зависит от цели – ты ищешь приключений на ночь или любовь? Мне кажется, это надо прекратить на старте, потому что ты безумно моногамна и ищешь Того Самого.

– Я не верю в концепцию Того Самого, – возразила я.

Линда закатила глаза.

– Да брось. Я тебя с младенчества знаю, забыла? Ты же обожала романтические книжки про «Ласковую Долину». И все медляки Backstreet Boys. Ты пускаешь слезу на каждой свадьбе, и не потому, что завидуешь невесте. Признай – ты веришь в любовь всем сердцем. И в этом нет ничего плохого. Тебе, дорогуша, просто нужно знакомиться с мужчинами своего возраста, а лучше даже постарше. – Она взяла телефон и начала что-то в нем искать. В ее голосе зазвучали опасные нотки продавца косметики «Эйвон» – жизнерадостнее и на октаву выше обычного. – Погоди, сейчас увидишь, что я припасла для тебя!

Она сунула телефон мне под нос. На экране ее айфона новейшей модели красовался мой профиль в «Тиндере».

Я глазам своим не поверила.

– Что? К-когда и как ты залезла в мой «Ф-фейсбук»? – только и смогла выговорить я. К каким еще аккаунтам у нее есть доступ?

– Все просто. Твой пароль скучно подбирать. Мне понадобилось всего двенадцать секунд, ха-ха: яненавижуайвана. Ты до сих пор его не сменила? – Она резко перестала смеяться, когда увидела выражение моего лица, и прокашлялась. – Только посмотри, как прекрасно ты тут выглядишь, – каркнула она, тыкая наманикюренным пальчиком в моего двойника в «Тиндере». Я уставилась на увеличенный снимок своего лица анфас, отредактированного и улучшенного почти до неузнаваемости.

– Что это за фильтр? Я тут похожа на новорожденную, – сказала я, с прищуром разглядывая свои ясные глазки и увеличенные губки, не испорченные годами стресса, курения и разочарований.

Линда повела плечами.

– Фильтр? Пф-ф! Это работа маэстро фотошопа. Ни один фильтр не дал бы такого идеального результата.

Затем она клацнула по экрану, чтобы уменьшить картинку, и я увидела тело, к которому практически бесшовно была приклеена моя голова. Я охнула, узнав черное бандажное платье с огромным декольте, которое надевала на ужин в честь окончания университета.

Я посмотрела на Линду, а она только невинно пожала плечами.

– Покажи-ка описание в профиле, – процедила я, стиснув зубы. Она ухмыльнулась и пролистала вниз. – Андреа Т… Погоди, это же не настоящий возраст!!

– Плюс-минус пара лет… – жизнерадостно ответила Линда, нимало не смущаясь, что она первосортная, самая что ни на есть лгунья.

– Линда, ты же написала, что мне двадцать девять!

– И что? – От притворной невинности ее и без того большие глаза теперь были распахнуты еще шире.

– Мне в декабре будет тридцать четыре, – проши– пела я.

– Господи, да прекрати ты цепляться к мелочам.

– Отлично звучит, особенно с учетом того, что ты юрист.

– Если я напишу твой настоящий возраст, потенциальная аудитория уменьшится на восемьдесят процентов.

– Я не хочу встречаться с теми, для кого возраст имеет такое значение!

– Я просто реалист, – пыхтела она. – Боже мой, да конкуренция же зверская. Посмотри на меня: я выгляжу ни днем не старше двадцати шести, и образование блестящее, и внешность…

– …и еще невероятная скромность, не забывай, – сухо добавила я.

– Да, разумеется, но при всем при этом моим профилем стали интересоваться куда больше, когда я написала, что мне двадцать девять. И это мне! Не говоря уже о тебе, уж извини!

– Напомни, почему я с тобой все еще дружу? – пробурчала я, устало проведя ладонью по лбу.

– Потому что я великолепна, а еще потому, что я найду тебе подходящего мужчину. Подумаешь, чуток приврали.

– Ложь – отличная основа любых отношений, – сдаваясь, сказала я.

Вот что было написано дальше в черновике профиля:

Андреа, 29

Жизнерадостная любительница приключений и сальсы («Что?» – пискнула я, на что Линда ответила: «Заткнись и доверься мне, у тебя все равно нет выбора, потому что я сохранила профиль, а пароль только у меня!»). Интересуюсь йогой, приготовлением выпечки, виски (особенно бесплатным) и игрой слов. Еще люблю яйца, умею с ними обращаться и доводить до готовности. Особенно хорошо, когда к ним прилагается большой огурец.

Я закрыла лицо руками и стала раскачиваться вперед-назад на стуле.

– О боже. О боже мой.

Линда сияла.

– Идеально. Смешно, сексуально и не слишком пафосно. Победа.

– Если не смотреть на ужасную сальную шутку, все остальное в описании не имеет ко мне никакого отношения, – возразила я. Ну, кроме виски и игры слов. Я стала загибать пальцы, считая по пунктам ее ошибки: – Я не пеку, на йогу для начинающих ходила один или два раза, а единственное появление сальсы в моей жизни случается внутри буррито. И там вообще ничего не сказано о моей работе, ну, например, о списке сорока самых влиятельных юристов Сингапура моложе сорока лет в «Сингапур Бизнес Ревью».

Линда закатила глаза.

– Можешь, пожалуйста, хоть на секундочку перестать болтать всем и каждому, насколько ты успешна? Слушай, женщина, меня уже стала беспокоить эта нужда постоянно искать этому подтверждение. В твоей жизни есть и другие вещи, помимо успешной карьеры и ума.

– Это какие?

– Ну, э-э-э, ты же очень, э-э-э, начитанная и, э-э-э, хм-м, творческая… Ладно, просто перечисляй свои регалии на «ЛинкедИн» – там им самое место. А если тебе непременно нужно похвастаться, делай это непринужденно – знаешь, как некоторые люди делают селфи на фоне своих книжных шкафов, и на полках за их головой ненавязчиво виднеются сочинения Хомского, Сагана и всяких давно умерших русских, а не «Сумерки» в переплете и глянцевые кулинарные книги – их ни разу не открыли и купили исключительно потому, что зашли голодными в книжный.

Линда пристально посмотрела на меня, но я ее проигнорировала.

– Ты права, – уступила я. – Я просто подумала… В этом профиле же нет ни слова правды.

– Это кто сказал? – Она склонилась вперед и подмигнула. – Обрати внимание, что я написала «любительница», «интересуюсь». Это может означать что угодно, согласись. Вдруг тебе просто нравится смотреть «Танцы со звездами». И «Лучший пекарь Британии». То есть ты любишь телевизор. А какой парень не любит телик, а?

Она откинулась на стуле с таким самодовольным видом, какой бывает у юриста, который только что выиграл дело.

– Никаких больше вопросов, Злой Гений, – сказала я, примирившись с происходящим.

– Хорошо. Потому что он уже опубликован.

– Что? – завизжала я. – Когда?

– Вчера, дубина! Не злись, ты только посмотри, сколько у тебя уже кандидатов. Двадцать семь!

– Что? Но я же не выбирала… Сколько? – отбросив здравый смысл, вскоре я уже листала профили тех, кому приглянулась (видимо, за те пару часов, что прошли после взлома моего «Фейсбука» и создания/присоединения к нему аккаунта в «Тиндере», чтобы опубликовать последний – и все без моего согласия, – она уже успела отобрать несколько симпатичных экземпляров, которые тоже свайпнули вправо). Я смотрела Линде через плечо, а она все еще отказывалась отдавать телефон или новый пароль от «Фейсбука» и «Тиндера», «пока я не заработаю право использовать „Тиндер“ самостоятельно, искупив вину за „Спонк“».

– Тебе нужно мое руководство. Все же там куча извращенцев и врунов, – произнесла она, не замечая всей иронии сказанного.

– Так как же мы справимся одновременно с двадцатью семью чатами в «Тиндере»? – хотела я знать.

– О, дорогуша, – она посмотрела на меня с той же жалостью, которая доставалась мужчинам, посмевшим спросить ее номер телефона. – Пятьдесят пять процентов этих парней не напишут больше трех сообщений, потому что ты не особо-то им понравилась, пять процентов ничего не предпримут, потому что боятся или считают, что женщина должна проявлять инициативу, десять процентов окажутся врунами, психами, скотами, неадекватными и маньяками, которых засечет мой безошибочный радар по первым пяти строчкам. В итоге останется около тридцати процентов стоящих внимания, потом половина отсеется как не особо интересная, так что получится три-четыре потенциальных кандидата для встречи. Я объявлю тебе результаты в субботу утром.

У Линды все по науке.

– Погоди, уточню – чтобы отсеять врунов, психов, скотов, неадекватных и маньяков, ты притворишься мной?

Она закатила глаза.

– А что, я недостаточно ясно объяснила?

– И тебе не кажется, что ты сама становишься тем, кого пытаешься отсеять? Совсем не кажется?

– Не-а.

– Ладно.

Ну что тут скажешь? Зато она нашла мне двадцать семь кандидатов.

– А вдруг Орсон…

– Нет. Повторяй за мной: Орсон – зло. Орсон – зло.

Я решила не продолжать эту тему. Что Линда вообще понимает? Это же Линда, ей никогда в жизни не приходилось идти на компромисс. Кажется, я нравлюсь Орсону такой, какая я есть. Да и не было у меня других ухажеров – если, конечно, не считать двадцати семи потенциальных кандидатов из «Тиндера», которые надеются, что я гибкая красотка-йогиня, обожающая танцевать сальсу. Все это обречено на провал. По возвращении в офис я пришла к выводу, что все же стоит дать шанс Орсону, если он мне напишет. Ну, синица в руке лучше, чем двадцать семь синиц в небе. Каждый китаец это знает.

15:00. Написала Орсону, что я с удовольствием с ним пообедаю в следующую среду. Зачем тянуть? Я и без помощников с сайтами и приложениями для знакомств разберусь. Я и сама кое-что понимаю в современных технологиях, и вообще у меня премиальный аккаунт на «ЛинкедИн», знаете ли.

17:07. Получила от Линды выговор за то, что в сотый раз спросила, что там происходит в чатах «Тиндера». Она сказала, что, если я еще раз попрошу отчет, она перешлет мне фотки члена. От Бена.

19:45. Орсон только что написал! Говорит, что очень рад пойти на свидание с юристом из топ-40. А этот парень умеет флиртовать! Я отправила ему пару смайликов и выбрала кафе, где мы точно не наткнемся на Линду, и попросила его прийти туда к полудню.

Я молодец. Орсон, наверное, моложе девчонки Айвана (хотя точно сказать не могу, на «Фейсбуке» и в других социальных сетях у него ничего про нее нет, и я вовсе не рыскала там с фальшивого аккаунта).

Глава 6

Пятница, 19 февраля

К слову о выпендреже. Сегодня я проснулась с улыбкой на лице и ощущением, что у меня есть новая цель в жизни. Наконец настал столь долгожданный день – день, когда я приглашаю своего младшего напарника Суреша.

На обед.

Но это не просто обед. Это обед, устанавливающий иерархию. Вдобавок к очень крепкому рукопожатию, которым я наградила Суреша при первой встрече, демонстрируя свое превосходство, я притворилась невероятно занятой, чтобы избежать корпоративной традиции приглашать нового младшего напарника на приветственный обед. Но прошло уже три недели, и медлить больше нельзя. Продолжать притворяться, что я до сих пор слишком занята, – это уже откровенная грубость (я и так была с ним не очень дружелюбна). А устанавливать иерархию положено (как и пукать) в изысканной, скрытой, тонкой манере.

Пора показать Сурешу, кто здесь главный. Приветственный обед наполнен символами превосходства, поэтому я и выжидала момент. Начнем с того, что на мне униформа власти – изящный и дорогой костюм, сшитый из серого кашемира на заказ, дополненный строгой хлопковой рубашкой с длинными рукавами (хотя, конечно, это непрактично, и грудь просто изжарилась под всеми этими слоями), а в руках – бордовая крокодиловая сумочка «Биркин», которую я одолжила у Линды. Время прибытия также было строго рассчитано – с серьезным опозданием, чтобы Суреш прочувствовал свою незначительность. Ну и наконец, я смогла забронировать столик на самом видном месте в тихом и дорогом ресторане высокой шанхайской кухни, чтобы индийский англофил Суреш гарантированно почувствовал себя неуютно при виде тарелочек из тончайшего фарфора и остроконечных палочек вместо вилок. Не говоря уже о том, что Сурешу не хватило времени адаптироваться к сингапурской погоде, и он все еще обильно потел даже под кондиционером – еще одно очко не в его пользу. Но такой дисбаланс – временная ситуация для мужчин типа него, так что мне нужно воспользоваться возможностью нанести удар.

Я дождалась, когда Суреш по уши погрузится в сложное дело, глубоко вдохнула и сказала:

– Суреш… Я тебя кое о чем хотела спросить.

Суреш оторвал взгляд от экрана телефона, на котором и вправду мелькало что-то по работе, улыбнулся и от– ветил:

– Я тоже.

Дабы замаскировать свои коварные намерения, я ласково предложила:

– Давай ты первый.

– С момента прихода столько дел навалилось, а я все хотел пригласить тебя на обед. Может, сегодня?

– Ты приглашаешь меня на обед? – прошептала я, мгновенно побледнев.

– Да, – ответил он. – Я спросил у Кай, и она сказала, что ты сегодня свободна, так что я подумал – зачем ждать?

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

– Да, разумеется, но где…

Улыбка Суреша с ямочками на щеках стала еще шире.

– Есть один ресторан высокой шанхайской кухни, Кай сказала, что тебе он нравится. Я тоже большой любитель шанхайской еды, так что выбор очевиден.

– Да уж, – пробормотала я. И мысленно сделала заметку – нужно предупредить Кай, чтобы она не показывала Сурешу мой календарь, несмотря на то, что была секретарем у нас обоих. Она должна быть верна мне, черт побери, – я же ей одалживала деньги на абонемент в спортзал.

14:40. Только вернулась с обеда. Все сразу же пошло наперекосяк. Не успели мы сесть за столик, как я узнала, что Суреш год изучал китайский в Ханчжоу и понимал в местной еде и чае больше меня. После некоторого торга он выиграл в состязании за право делать заказ и в числе прочего выбрал куриные лапки в соевом соусе – что тоже демонстрация власти, ведь это чрезвычайно рискованное блюдо (с точки зрения расходов на химчистку). Дальше – хуже. Когда принесли рыбу на пару, Суреш долго смотрел на меня, сделал комплимент моему властному наряду и тут же выковырял глаз у дохлой, беззащитной рыбки, бросил в рот и стал демонстративно жевать, что означало только одно – мне придется съесть второй глаз.

Потом мы вдруг заговорили о личном.

– Скажи, ты всегда мечтала быть юристом? – спросил он губами, еще покрытыми соками из рыбьего глаза (психопат).

Я пожала плечами.

– Мне дали на выбор только два варианта – право или медицина. Я не знала, что существуют другие карьерные пути. Мама сказала, что, если я не пойду по одному из этих двух, она от меня отречется. – Я скорчила гримасу. – По-моему, она угрожала мне этим каждый раз, когда я пыталась сделать выбор, отличавшийся от ее желаний.

Он усмехнулся.

– Звучит знакомо. Кажется, тебе все же повезло больше, потому что мне в аналогичной ситуации угрожали четвертованием. Или выпусканием кишок? Уже не помню. В общем, скажи спасибо, что твои родители – не врачи, которые действительно могли провести такую хирургическую операцию.

Я засмеялась, хотя, конечно, не стоило. Смеяться над шутками врага – это капитуляция. Я вонзила ногти в ладони.

– Ну так скажи мне, с учетом всего, что ты знаешь о жизни сейчас, – кем бы ты стала, если бы могла выбрать что угодно?

Я притворно поразмышляла.

– Я хотела стать морским биологом. Или русалкой? Кем-то из них. А ты? – Я не собиралась доверять конкуренту свои самые сокровенные тайны. Ведь я, когда была моложе и глупее, мечтала стать писательницей.

– Писателем, – без промедления ответил он.

– Так банально, – сказала я. – Ты как все юристы, которых я знаю.

– Банальности существуют не зря: у многих юристов карьера началась с рассказывания баек в детстве, – ответил он. – Хотя, пожалуй, сейчас я скорее рисую комиксы, чем пишу книги. У меня есть роман в картинках, и я надеюсь когда-нибудь его опубликовать. Лежит в ящике стола.

Самое ужасное, что у меня в ящике стола тоже есть что-то вроде неоконченной рукописи – блокноты со стихотворениями о теневой стороне закона и жизни одиночки в Сингапуре. Я вовсе не собиралась рассказывать об их существовании Сурешу. Нет, я сохраню свою тайну в столе, потому что в реальной жизни это самое подходящее место для наших хобби. Я слышала, как надменно звучит мой голос:

– А кроме этого, э-э-э, романа в картинках ты что-то еще написал?

– Вообще-то да, – ответил он с улыбкой. – Я придумал своего супергероя и публикую онлайн-истории о нем.

– Разве не это мы все делаем в соцсетях? – пренебрежительно прокомментировала я.

– Э-э-э, ну да, э-э-э. Но мой, ну, вполне уже успешен. Ты когда-нибудь слышала о «Последнем Настоящем Человеке»? Оборотне – вершителе справедливости, который защищает обездоленных и убивает их обидчиков прикосновением пальца, высасывая из них жизненную силу, и при этом он принимает облик последнего убитого им человека?

– Нет. Звучит не особо весело.

Он склонился над столом и прошептал:

– Ну, я его создатель. Но не рассказывай никому на работе. Не хочу, чтобы все думали, будто за пределами закона у меня есть хобби или обычная жизнь, – подмигнул Суреш.

– Ох, – беспечно промямлила я, мысленно делая заметки, которые смогу использовать в корыстных целях.

– Люди уже давно выясняют, кто создатель этого комикса. Я в нем со многими знаменитостями и политиками разделался. Мне даже убийством угрожали.

Я еле сдержалась, чтобы не выпалить: «Теперь я знаю твое слабое место, лох!»

Но он по глупости своей счел мое молчание сигналом к продолжению разговора.

– Ну а что на самом деле привело тебя к изучению юриспруденции?

Помедлив, я честно ответила:

– Я хотела бороться за справедливость, защищая обездоленных. Знаешь, как Бэтмен. Или как Аттикус Финч в «Убить пересмешника».

Суреш глотнул чая.

– И в какой сфере права ты хотела работать?

– Международное гуманитарное право. А ты?

– Уголовное.

Мы замолчали, задумавшись, как далеко ушли от своих идеалов.

Я осторожно выковыряла второй рыбий глаз и проглотила целиком эту скользкую белесую гадость, еле сдерживая тошноту.

– Дай-ка угадаю: строгая мама?

– Папа, – сказал он. – Честно говоря, они оба строгие.

Мы робко с сочувствием улыбнулись друг другу.

– Что ж, Суреш Адитпаран, вот мой следующий вопрос: ты со своими детьми поступил бы иначе? Или ты считаешь, что нужно растить их в строгости? Нам-то такое воспитание пошло на пользу. Весьма хорошие люди из нас вышли.

Отлично, теперь я провожу параллели между нами и при этом даже отвешиваю ему комплименты. Вот тебе и демонстрация власти.

Суреш закусил нижнюю губу и задумался.

– Мне кажется, что я точно все делал бы по-другому. Я сказал бы своим детям, чтобы они не боялись мечтать и что я в любом случае их поддержу. Ну, только если они не выберут профессии бухгалтера или дантиста, – ухмыльнулся он. – Всему же есть предел.

Я не смогла сдержаться и рассмеялась. И, поверьте мне, это звучит очень и очень плохо. Не понимаю, как я дошла до того, что получаю удовольствие от разговора с ним.

Неожиданно Суреш склонился вперед и сменил тон на деловой:

– Давай отбросим условности, Андреа. Это же не дружеский обед для знакомства, не правда ли?

– Что, прости? – такой прямой вопрос сбил меня с толку.

– Я знаю, что не нравлюсь тебе, – я открыла было рот, чтобы опровергнуть это, но он махнул рукой, не дав мне сказать, – но ничего страшного, ты тоже мне не особо симпатична. Честно говоря, ты довольно грубая и смотришь на меня враждебно. Думаешь, я слепой и ничего не замечаю? Я все понимаю, у тебя не так много конкурентов. Но нам необязательно испытывать друг к другу симпатию, чтобы работать в одном кабинете. Ты занимайся своим делом, а я буду заниматься своим. Скоро ремонт в офисе закончится, и нам больше не придется терпеть друг друга.

Что за пафосный, высокомерный гад!

Когда обед закончился, я хотела было оплатить его в качестве финальной попытки продемонстрировать превосходство, но безуспешно, потому что Суреш уже успел оставить на входе свою карточку. Этот парень еще больше китаец, чем я!

Понятно, что мне придется искать другой способ упрочить свои позиции, и действовать нужно быстро. Надо завести анонимный аккаунт в «Инстаграме»[16]16
  Социальная сеть принадлежит компании Meta, признанной в России экстремистской организацией. – Прим. ред.


[Закрыть] и засыпать его спамом. Посмотрим, кто из нас грубиян!

20:55. Боже мой. У «Последнего Настоящего Человека» уже почти пятьдесят пять тысяч фолловеров в «Инстаграме» и тридцать восемь тысяч в «Твиттере»! Куда хуже вот что: Суреш действительно талантлив. Комикс исполнен стиля, сатиры и черного юмора, а также возможностей пережить катарсис (этот вершитель справедливости, Уотер, убил среди прочих и Джона Майера!).

Уотер – наемный убийца вроде Джона Уика, у которого появилась сверхспособность высасывать из человека жизненную силу и принимать его облик. Это произошло после того, как он потерял жену в результате несчастного случая в научной лаборатории, где они оба работали почти два года назад. Уотер мгновенно убивает, едва коснувшись жертвы своей обнаженной кожей, и временно принимает облик убитого, пока не восстановит силы – тогда Уотер снова становится собой. Но с каждым разом он теряет частичку собственных воспоминаний. Выходит, очередное убийство уменьшает его боль от потери жены, но и забирает память о ней. Из-за своих способностей Уотер стал одиночкой и после гибели любимой ни с кем больше не заводил отношений. Коснуться кого-то – значит отнять жизнь, так что делает он это только с намерением убить (не считая того, что он трогает себя, когда никто не видит, кроме Господа Бога). Сюжет немного монотонный – Сурешу стоило бы добавить в качестве противовеса этим разношерстным убийствам какой-то высший мотив. Может, праведное стремление снизить численность населения планеты, чтобы остановить глобальное потепление? Что-то морально противоречивое, но логичное. Просто ради того, чтобы сохранять интригу. И, может, еще парочку сцен секса (почему бы и нет?).

Дело, конечно же, не в том, что главный герой кажется мне таким симпатичным. Да, он очень похож на своего создателя, но это не означает, что меня привлекает Суреш.

Как бы то ни было, рядовым читателям произведение нравилось. Я впечатлена. Я создала фейковый аккаунт, чтобы спамить его, и заодно зафолловила комикс. Хочу лучше понимать душу своего противника.

23:35. Оторвала взгляд от экрана, испытывая головокружение и зверский голод, и поняла, что проглотила все опубликованное за два года, то есть вообще весь комикс Суреша, в один заход. Теперь я на крючке и придется читать дальше. И я вношу вклад в его популярность, а косвенно и в его доход.

Хуже всего, дневничок, что я завидую. Вероятно, Суреш еще этого не понял, но если он когда-нибудь захочет все изменить, он сможет бросить работу и делать то, что ему нравится. У него есть варианты, а у меня нет.

23:40. Уф. Чувствую, как меня засасывает в тяжелые думы о выборе жизненного пути.

23:55. Решила присоединиться к Бену и пропустить стаканчик чего-нибудь в «Боут Ки».

1:20. Увидела Бена в действии. Он выглядит старпером – подкатывает к молоденьким девушкам и пытается перекрикивать громкую музыку, а они моргают и ждут, когда же он отвяжется.

1:23. Неужели и я так смотрюсь с Орсоном – мальчиком, который не знает, что такое видеокассета?

1:30. О боже. Мне срочно нужна текила.

1:45. Выпила текилы. Много. Запаниковала так, что обдумала идею переспать с Беном. И почему-то вспомнила слова Суреша: «Всему же есть предел».

2:38. Ткила эт прчина никогд не воевть смексикой!!1

3:20. Спьяну целовалась с кемто пхожим на Айвана но понялп что он не похож вобще, когда посмтрела на нго под фонарм.

3:45. Что я творю? Нжно разобртся со своей лчной жизн как карьерррой а то так и буду цлвоваться с мужкиами в переулуке.

4:10. Дома.