Текст книги "Вознесение"

Глава 6. Недостаток

В Вене шел мелкий дождь.

Полотно тумана накрыло город, и поэтому Дэниел вместе с изгоями легко остался незамеченным, приземлившись на карниз огромного здания еще до полного наступления ночи.

Первое, что увидела Люс, – великолепный медный купол, сияющий зеленью сквозь туман. Дэниел опустил ее на покатую часть крыши, покрытую лужами дождевой воды и окруженную невысокой мраморной балюстрадой.

– Где мы? – спросила она, глядя на купол, украшенный золотыми парчовыми кисточками. Его овальные окна были изрезаны цветущими узорами на высоте, которая была недоступна взору смертных. Если, конечно, те не находились на руках у ангела.

– Дворец Хофбург. – Дэниел ступил на каменный водосток и встал на краю крыши. Его крылья коснулись белых мраморных перил, отчего те показались грязными.

– Дом венских императоров, потом королей, а теперь президентов.

– Здесь Арриана и другие?

– Сомневаюсь, – сказал Дэниел. – Но это приятное место, чтобы сориентироваться, прежде чем отправиться на поиски. – Сеть пристроек, похожая на лабиринт, отходила от купола, создавая остальную часть дворца. Некоторые из них стояли квадратом вокруг тенистых двориков десятью этажами ниже, другие тянулись дальше, чем Люс видела сквозь туман, и были удивительно прямыми. Отдельные части медной крыши отсвечивали разными оттенками зеленого – один кислотный, другой почти бирюзовый – словно их добавляли на протяжении долгого времени и они ржавели от дождя в разные эпохи.

Изгои разошлись по куполу, облокачиваясь о низкие каминные трубы, потемневшие от золы. Они были разбросаны по всей крыше дворца, а из центра поднимался шпиль с австрийским красно-белым флагом. Люс стояла рядом с Дэниелом, зажатая между ним и мраморной статуей. Та изображала рыцаря в шлеме с позолоченным копьем в руках. Они проследили за взглядом статуи на город. Повсюду пахло древесным дымом и дождем.

Под туманом Вена сияла миллионами рождественских огоньков. Она кишела странными автомобилями и быстрыми пешеходами, привычными к городской жизни, в отличие от Люс. Горы поднимались вдалеке, а окрестности столицы омывал Дунай. Глядя вниз вместе с Дэниелом, Люс подумала, что уже была здесь раньше. Она не помнила когда, но ее снова наполнило ощущение дежавю.

Она сосредоточилась на еле слышной суете, исходящей от ряда рождественских прилавков вокруг дворца; на том, как свечи мерцали в красных и зеленых стеклянных фонарях; как дети гонялись друг за другом и тащили деревянных собачек на колесиках следом за собой. И вот озарение прошло сквозь нее волной удовольствия – однажды Дэниел купил ей красные бархатные ленты для волос именно там, внизу. Воспоминание было простым, полным радости, а еще принадлежало ей.

Люцифер не сможет это отнять. Не сможет забрать ни это, ни любое другое воспоминание. Ни у Люс, ни у всего этого блестящего, удивительного, неидеального мира, развернувшегося под ней.

Ее наполнила решимость победить и ярость от осознания, что все это может исчезнуть из-за его действий и из-за того, что она отказалась потакать его желаниям.

– Что случилось? – Дэниел положил руку ей на плечо.

Люс не хотела говорить. Она не хотела, чтобы Дэниел знал, что каждый раз, думая о Люцифере, она испытывала отвращение к себе.

Вокруг них струился ветер, разгоняя туман над городом и открывая взору медленное колесо обозрения на другой стороне реки. Люди кружились на нем, словно мир никогда не кончится, словно колесо будет вращаться вечно.

– Тебе холодно? – Дэниел накрыл ее своим белым крылом. Оно было невесомым, но все равно давило, потому что указывало на ее главный недостаток – она была смертной. А забота Дэниела лишь замедляла процесс.

По правде говоря, Люс замерзала, была голодна и устала, но не хотела, чтобы Дэниел баловал ее. У них были дела поважнее.

– Все в порядке.

– Люс, если ты устала или боишься…

– Я же сказала, что в порядке, Дэниел, – огрызнулась она. Она не хотела этого и сразу же пожалела о сказанном.

Сквозь размытый туман, она видела туристические кареты, запряженные лошадьми, и смутные очертания людей, проживающих свою жизнь. Как пыталась делать и Люс.

– Я слишком много жаловалась с тех пор, как мы покинули «Меч и Крест»? – спросила она.

– Нет, ты была удивительна…

– Я не умру или не упаду в обморок только потому, что здесь холодно и дождливо.

– Я знаю, – прямота Дэниела удивила ее. – Мне стоило помнить, что и ты тоже это знаешь. Просто смертные ограничены потребностями и функциями своего тела – еда, сон, тепло, укрытие, кислород, постоянный страх смерти и так далее. Из-за этого большинство людей не готово к такому путешествию.

– Я прошла долгий путь, Дэниел. Я хочу быть здесь. Я бы не позволила тебе отправиться без меня. Это было общее соглашение.

– Хорошо, тогда слушай меня: в твоих силах сбросить свои смертные оковы. Освободиться от них.

– Да? И можно будет больше не волноваться из-за холода?

– Неа.

– Ладно, – она засунула замерзшие руки в карманы джинсов. – А из-за желания съесть яблочный штрудель?

– Тут понадобится усилие помощнее.

Неохотная улыбка появилась на ее лице.

– И тебе придется уже не только дышать за меня.

– Ты себя недооцениваешь, – кратко улыбнулся Дэниел. – Ты можешь больше, чем я. Попробуй убедить себя, что тебе не холодно, что ты не голодна, что не устала.

– Ладно, – вздохнула Люс. – Я не… – Она стала что-то недоверчиво бормотать, но потом встретилась взглядом с Дэниелом. Он действительно верил, что она могла сделать то, о чем даже не мечтала, и что только ей решать, будет у них ореол или ускользнет. Что все в ее руках. И ведь он оказался прав.

Теперь он убеждал ее, что смертные потребности есть у них только потому, что они сами так считают. Она решила проверить и эту безумную идею. Люс расправила плечи и произнесла в туманные сумерки:

– Я, Люсинда Прайс, не замерзла, я не голодна и не устала. – Подул ветер, часы на башне вдали ударили пять раз – и словно что-то упало с ее плеч, и она больше не чувствовала себя истощенной. Она была отдохнувшей и готовой к тому, что преподнесет им ночь. И была настроена с этим разобраться.

– Отлично, Люсинда Прайс, – сказал Дэниел. – Пять чувств преодолены за пять часов.

Она потянулась к его крылу, завернулась в него и позволила теплу окутать ее. В этот раз вес его крыла лишь напомнил о ее новых умениях.

– Я справлюсь с этим.

Губы Дэниела коснулись ее макушки.

– Я знаю, – когда Люс отвернулась от Дэниела, то с удивлением обнаружила, что изгои больше не парили рядом и не сверлили ее мертвыми глазами.

Они исчезли.

– Они отправились искать чистильщиков, – объяснил Дэниел. – Дедал подсказал, где они могут быть. Но я больше хотел бы знать, где и как они держат ангелов. Тогда я смогу отвлечь чистильщиков, а изгои освободят остальных. – Он сел на выступ, свесив ноги по обе стороны от золотой статуи орла, присматривающей за городом. Люс присела рядом с ним.

– Надеюсь, это не займет много времени. Знать бы, насколько они далеко. Потом еще полчаса на то, чтобы пройти через протокол чистильщиков, – он наклонил голову, подсчитывая время, – надеюсь, они не будут устраивать суд, как в прошлый раз, когда мы сцепились. Но я найду способ отделаться от этого сегодня ночью, отложить на другой день, в который просто не приду, – он взял ее за руку, возвращаясь к теме, – я вернусь не позже семи. То есть через два часа. – Волосы Люс были мокрыми от тумана, но она последовала совету Дэниела – сказала себе, что ей все равно, и просто перестала это замечать. – Ты волнуешься о других?

– Чистильщики не навредят им.

– Тогда почему навредили Дедалу?

Она представила Арриану с заплывшими лиловыми фингалами и Роланда со сломанными окровавленными зубами. Она не хотела, чтобы они стали похожи на Дедала.

– Ох, – сказал Дэниел. – Чистильщики пугают. Они наслаждаются, причиняя боль другим, и могут доставить нашим друзьям хлопот. Но не нанесут никакого непоправимого вреда. Они не убивают. Это не их стиль.

– Тогда какой у них стиль? – Люс скрестила ноги, садясь на твердую влажную поверхности крыши. – Ты все еще не рассказал мне, кто они такие и с чем мы имеем дело.

– Чистильщики появились после Падения. Это небольшая группа… ангелов низшего ранга. Их первых спросили при перекличке, на чьей стороне они будут, и они выбрали Трона.

– У вас была перекличка? – спросила Люс, не уверенная, что правильно расслышала. Больше похоже на классную комнату, чем на Небеса.

– После раскола Небес всем пришлось выбирать сторону. Так что, начиная с ангелов попроще, мы все были призваны принести клятву верности Трону, – он уставился в туман, словно снова все это видел. – Понадобилось сто лет, чтобы призвать по имени каждого ангела, начиная с низших рангов и поднимаясь к высшим. Чтобы перечислить всех нас, понадобилось примерно столько же времени, сколько Риму, чтобы подняться и пасть. Но не все прошли перекличку, прежде чем… – Дэниел прерывисто вздохнул.

– Прежде чем что?

– Прежде чем произошло то, из-за чего Трон потерял веру в небесную армию… – Теперь Люс уже понимала, что Дэниел вот так затихал не потому, что не доверял ей. И не потому, что ему казалось, что она не поймет. Это происходило от того, что было еще слишком рано раскрыть всю правду, хоть она уже многое видела и помнила. Поэтому она не спросила – хотя отчаянно хотела знать, – почему Трон прервал перекличку, когда его высшие ангелы еще не выбрали стороны. Она подождет, пока Дэниел сам будет готов рассказать.

– Небеса изгнали всех, кто не принял их сторону. Помнишь, как я рассказал тебе, что несколько ангелов так и не выбрали? Они были последними в перекличке, ангелы высшего ранга. После Падения Небеса лишились большинства своих Архангелов, – он закрыл глаза. – Чистильщики, которые успели поклясться в верности, заняли их место.

– Так из-за того, что чистильщики первыми поклялись в верности Небесам… – сказала Люс.

– Они стали считать себя более благородными, чем остальные, – закончил Дэниел ее мысль. – С того момента они лицемерно заявляют, что являются небесными надзирателями. Но они сами изобрели эту должность. Когда Архангелы исчезли после Падения, чистильщики воспользовались отсутствием власти. Они выдумали для себя роль и убедили Трона в своей важности.

– Они надавили на Бога?

– Типа того. Они пообещали вернуть Падших на Небеса, собрать ангелов, сбившихся с пути, и привести их к остальным. Они потратили несколько тысячелетий, призывая нас вернуться на правильную сторону. Но в какой-то момент они забросили попытки изменить нашу точку зрения. Сейчас они в основном просто пытаются помешать нам чего-либо добиться. – Его взгляд из стального стал яростным, и Люс задумалась, что же такого плохого было на Небесах, что Дэниел добровольно выбрал изгнание. Разве мир Небес не был лучше того, где он находился сейчас и где каждый давил на него необходимостью выбрать сторону?

Дэниел горько рассмеялся.

– Но тем ангелам, которые достойны своих крыльев, не нужны чистильщики, чтобы вернуться на Небеса. Спроси Гэбби, спроси Арриану. Чистильщики – просто клоуны. Хоть им и везло пару раз.

– Но ты, – начала она. – Ты не выбрал ни одну сторону, ни другую. Поэтому они следят за тобой, да? – Забитый красный трамвай проехал по мощеной площади внизу, а потом свернул в узкий переулок.

– Они годами преследуют меня, – сказал Дэниел, – распространяя ложь, провоцируя скандалы.

– Но ты так и не принес клятву верности Трону. Почему?

– Я уже говорил тебе. Все не так просто, – ответил он.

– Но ты определенно не примешь сторону Люцифера.

– Да, но… я не могу объяснить тысячи лет споров за несколько минут. Все усложняется обстоятельствами, которые никак от меня не зависят. – Он отвернулся, взглянув на город, а потом перевел взгляд на свои руки.

– Необходимость выбирать просто оскорбительна. Это унижение самой твоей сущности – пытаться уменьшить всю мощь твоей любви до ничтожных крошечных размеров одного жеста во время переклички. – Он вздохнул. – Не знаю. Может быть, я слишком искренний.

– Нет, – начала Люс.

– В любом случае чистильщики… это бюрократы Небес. Я думаю о них как о директорах школ. Они занимаются бумажками и наказывают за мелкие нарушения правил, до них никому нет дела. В них никто не верит, и все считают их не более чем простыми моралистами. – И снова Люс посмотрела на город, который укладывал на ее плечи плащ темноты. Она подумала о заместителе директора в Довере, чье имя она не могла вспомнить. Он никогда не интересовался ее версией истории, а просто подписал бумаги об исключении после пожара, убившего Тревора.

– Меня бесят такие люди.

– Как и нас всех. Они придерживаются пустяковых правил собственного изобретения, которые считают справедливыми. Никому из нас они не нравятся, но, к несчастью, Трон дал чистильщикам власть следить за нами, задерживать без причины, обвинять нас в преступлениях судом присяжных когда им вздумается.

Люс снова вздрогнула, но в этот раз не из-за холода.

– И ты думаешь, Арриана, Роланд и Аннабель у них? Почему? Зачем держать их?

Дэниел вздохнул.

– Я знаю, что Арриана, Роланд и Аннабель у них. Их ненависть не позволяет им увидеть, что, задерживая нас, они помогают Люциферу. – Он тяжело сглотнул. – Чего я больше всего боюсь, так это того, что у них окажется и реликвия. – Четыре пары потрепанных крыльев материализовались из тумана вдалеке. Изгои. Когда они приблизились к дворцовой крыше, Люс и Дэниел поднялись им навстречу.

Изгои приземлились рядом с Люс, и их крылья трещали, как бумажные зонтики, когда они сложили их на спине. Их лица не выражали никаких эмоций, а поведение никак не указывало на то, что путешествие было успешным.

– Ну, – спросил Дэниел.

– Чистильщики оккупировали одно место ниже по реке, – объявил Винсент, махнув в направлении колеса обозрения. – Заброшенное крыло музея. Оно находится на реставрации, вокруг строительные леса, поэтому они заняли его незаметно. Там нет никакой сигнализации.

– Уверен, что это чистильщики? – быстро спросил Дэниел.

Один из изгоев кивнул.

– Мы разглядели их метки, золотые семиконечные звезды, символизирующие семь священных добродетелей, нарисованные на их шее.

– Что насчет Роланда, Аррианы и Аннабель? – спросила Люс.

– Они с чистильщиками. Со связанными крыльями, – сказал Винсент.

Люс отвернулась, кусая нижнюю губу.

Как это должно быть ужасно для ангела, когда его крылья связаны. У нее не было сил думать об Арриане, которая не могла взмахнуть своими переливчатыми крыльями. И она не представляла, чем надо обладать, чтобы сдержать мощь мраморных крыльев Роланда.

– Ну, раз знаем, где они, то давайте уже пойдем спасем их, – сказала она.

– А реликвия? – медленно спросил у Винсента Дэниел.

Люс уставилась на него.

– Дэниел, наши друзья в опасности.

– Она у них? – настаивал Дэниел. Он глянул на Люс, обвил рукой ее талию. – Все в опасности. Мы спасем Арриану и остальных, но нам нужно найти и реликвию.

– Мы не знаем насчет реликвии. – Винсент покачал головой. – Склад хорошо охраняют, Дэниел Григори. Они ждут твоего прибытия.

Дэниел посмотрел на город, его лиловые глаза пробежали вдоль реки, словно ища склад. Его крылья пульсировали.

– Им недолго осталось ждать.

– Нет! – умоляла Люс. – Ты попадешь прямо в ловушку. Что, если они возьмут тебя в заложники, как и других?

– Остальные как-то задели их. Если я буду делать все по правилам, взывая к их тщеславию, чистильщики не схватят меня, – сказал он. – Я пойду один. – Он взглянул на изгоев и добавил: – Без оружия.

– Но изгоям поручили охранять тебя, – сказал Винсент своим ровным монотонным голосом. – Мы последуем на расстоянии и…

– Нет. – Дэниел поднял руку, чтобы остановить Винсента. – Вы займете крышу склада. Вы заметили там кого-нибудь из чистильщиков?

Винсент кивнул.

– Парочку. Большинство у главного входа.

– Хорошо, – кивнул Дэниел. – Я оберну их собственную процедуру против них. Как только я доберусь до главных дверей, чистильщики потратят время на обыск, проверяя меня на контрабанду или то, что может показаться нелегальным. Пока я буду отвлекать их у входа, вы, изгои, прорветесь через крышу склада и освободите Роланда, Арриану и Аннабель. А если столкнетесь с кем-то из чистильщиков там…

Одновременно все изгои раскрыли свои плащи, демонстрируя тусклое свечение серебряных звездных стрел и луков для них.

– Вы не можете убить их, – предупредил Дэниел.

– Пожалуйста, Дэниел Григори, – попросил Винсент. – Будет лучше без них.

– Их называют чистильщиками не только из-за их одержимости правилами. Они также уравновешивают баланс сил против Люцифера. Вы достаточно быстрые, чтобы улизнуть от их плащей. Нам нужно лишь задержать их, а для этого хватит и угрозы.

– А они хотят задержать вас, – подметил Винсент. – А это может привести ко всеобщему забвению. – Люс только собралась спросить, какая роль была у нее в новом плане, когда Дэниел привлек ее к себе. – Мне нужно, чтобы ты осталась здесь и охраняла реликвию. – Они посмотрели на ореол, стоящий у подножия статуи воина. Он был покрыт каплями дождя. – И пожалуйста, не спорь. Мы не можем позволить чистильщикам подобраться к реликвии. Олианна останется здесь, чтобы защищать тебя.

Люс взглянула на девушку-изгоя, которая ответила ей пустым серым взглядом.

– Ладно, я останусь здесь.

– Давай надеяться, что вторая реликвия все еще не найдена, – сказал он, откидывая крылья назад. – Как только всех освободят, мы вместе решим, как найти ее. – Люс сжала кулаки, закрыла глаза и поцеловала Дэниела, крепко обняв его напоследок.

Секунду спустя он улетел, и его царственные крылья становились все меньше, пока он углублялся в ночь, а три изгоя сопровождали его. Вскоре все они казались лишь пылинками в облаках.

Олианна не шевелилась. Она стояла на месте, словно еще одна статуя, только в плаще. Она смотрела на Люс, сложив руки на груди, а ее светлые волосы были стянуты в такой тугой хвостик, что кожа на лбу натянулась, рискуя лопнуть. Когда она потянулась в складки плаща, оттуда вырвался сильный запах опилок. Она вытащила серебряную звездную стрелу и натянула тетиву. Люс отошла на несколько шагов назад.

– Не бойся, Люсинда Прайс, – сказала Олианна, – я лишь готовлюсь защищать тебя на тот случай, если приблизится враг.

Люс решила не уточнять, кого блондинка считала врагами. Она снова опустилась на крышу и укрылась от ветра за статуей воина с золотым копьем, больше по привычке, чем из необходимости. Она села так, чтобы видеть высокую башню из коричневого кирпича с золотыми часами. Пять тридцать. Она считала минуты до возвращения Дэниела и других изгоев.

– Может, присядешь? – спросила она Олианну, которая притаилась позади Люс со стрелой наготове.

– Я буду стоять на страже…

– Ага, нельзя же сидеть на страже, – пробормотала Люс, – Ха-ха.

Внизу заголосила сирена, и полицейская машина быстро пересекла площадь. Когда она исчезла, все снова затихло. Люс не знала, чем заполнить тишину.

Она посмотрела на часы, щурясь, чтобы разглядеть их сквозь туман. Дэниел уже добрался до склада. Что сделают Арриана, Роланд и Аннабель, когда увидят изгоев? Люс осознала, что Дэниел дал перо со своего крыла только Филу. Как ангелы поймут, что могут доверять изгоям?

Ее плечи сгорбились, а все тело напряглось от раздражающего безделья. Почему она сидела здесь и ждала, бормоча глупые шутки? У нее должна быть активная роль. В конце концов, чистильщики не охотились на Люс. Она тоже должна спасать друзей или искать реликвию вместо того, чтобы сидеть здесь, словно дама в беде, ожидая, когда вернется ее рыцарь.

– Ты помнишь меня, Люсинда Прайс? – так тихо спросила девушка-изгой, что Люс едва услышала.

– Почему изгои вдруг стали называть нас полными именами? – Она повернулась и увидела, что девушка тоже развернулась к ней лицом. Лук и стрела лежали на ее плече.

– Это знак уважения, Люсинда Прайс. Мы теперь союзники. Ты и Дэниел Григори. Так ты помнишь меня?

Люс задумалась на мгновение.

– Ты была среди изгоев, сражающихся с ангелами на заднем дворе моих родителей?

– Нет.

– Жаль, – Люс пожала плечами, – я не все помню из своего прошлого. Мы уже встречались?

Изгой немного приподняла голову.

– Раньше мы были знакомы.

– Когда?

Девушка слегка пожала плечами, и Люс внезапно осознала, что она красива.

– Просто раньше. Трудно объяснить.

– Сейчас все трудно.

Люс отвернулась, не в настроении для еще одного загадочного разговора. Она засунула свои замерзающие руки в рукава белого свитера и стала наблюдать за движением на скользких дорогах внизу. Крошечные машины боком втискивались в извивающиеся переулки, а люди в темных пальто торопились по ночным мостовым к своим семьям, спеша поскорее принести домой продукты.

Люс чувствовала себя до боли одинокой. Вспоминала ли о ней ее семья? Может, родители представляли ее в тесной комнате общежития, в которой она спала в «Мече и Кресте»? Вернулась ли Келли в Довер? Может, она сидит у холодного окна комнаты, ожидая, пока высохнет темно-красный лак у нее на ногтях, и по телефону рассказывает о своей странной поездке на День Благодарения какой-нибудь новой подруге, которая была не Люс?

Темное облако проплывало мимо часов, открывая вид на город, когда они пробили шесть. Дэниел ушел час назад, а казалось, что год. Люс слушала звон церковных колоколов, наблюдала за стрелками больших часов и пыталась вспомнить что-нибудь из тех ее жизней, когда такие часы еще не изобрели, а время отсчитывалось сезонами сева и урожая.

После того, как часы пробили шесть, раздался еще один удар рядом с Люс, она развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Олианна падает на колени. Люс подхватила подбитого ангела на руки и прикоснулась к ее лицу.

Олианна была без сознания. Звук, который Люс услышала, был удар по голове изгоя.

Позади них стояла огромная фигура в черном плаще. Его лицо было испещрено морщинами и казалось невероятно старым, кожа обвисла под его тусклыми голубыми глазами, под выступающим его подбородком и ртом, полным черно-желтых корявых зубов. Огромной правой рукой он держал флагшток, которым воспользовался как оружием.

Австрийский флаг вяло колыхался на конце шеста.

Люс вскочила на ноги, ее кулаки машинально напряглись, хотя вряд ли помогли бы против такого крупного противника.

Его крылья были бледного голубого цвета, лишь слегка темнее белого. Хоть сам он и был огромным, но крылья были короткими и плотными, еле выпирающими дальше его рук.

Что-то маленькое блеснуло золотом на воротнике его плаща. Перо. Мраморное черно-золотое перо. Люс знала, из чьих оно крыльев. Но зачем Роланду отдавать этому существу перо из своего крыла?

Он не стал бы. Перо было смято и потрепано, а рядом с основанием не хватало кусочка. Его кончик был красным от крови, и вместо того чтобы торчать прямо, как то перо, что Дэниел отдал Филу, это казалось усохшим и поблекшим на фоне черного плаща ужасного ангела.

Уловка.

– Кто вы? – спросила Люс, падая на колени. – Чего вы хотите?

– Прояви ко мне уважение. – В горле ангела запершило, словно он хотел рявкнуть, но его голос получился журчащим, еле слышным и старым.

– Заслужи мое уважение, – сказала Люс, – и я окажу тебе его.

Он одарил ее злобной полуулыбкой и низко опустил голову. Потом оттянул плащ вниз, обнажив шею. Люс моргнула в тусклом свете. На его шее было нарисовано клеймо, сияющее золотом под светом уличных фонарей, смешанным с лунной дымкой. Она насчитала семь концов у звезды.

Он был одним из чистильщиков.

– Узнаешь меня теперь?

– Вот так Трон работает? Избивает невинных ангелов?

– Ни один из изгоев не может считаться невинным. И никто другой, кстати, пока эта невинность не будет доказана.

– Зато вы доказали, что лишены понятий о чести, напав на девушку со спины.

– Какое нахальство. – Он сморщил нос, глядя на нее. – Так мы далеко не уйдем.

– Я как раз планирую остаться здесь. – Глаза Люс метнулись к Олианне, к ее бледной руке, сжимающей звездную стрелу.

– Но не останешься, – сбивчиво произнес чистильщик, словно заставляя себя вести с ней этот странный разговор.

Люс потянулась к стреле, когда чистильщик кинулся к ней. Но ангел был намного быстрее и сильнее, чем казался. Он вырвал звездную стрелу из ее рук и опрокинул спиной на каменную крышу одной сильной пощечиной. Он прижал кончик стрелы к сердцу Люс.

Они не могут убивать смертных. Они не могут убивать смертных, мысленно повторяла она. Но Люс вспомнила сделку с Биллом: у нее была одна бессмертная часть, которую можно убить. Ее душа. И она не собиралась с ней расставаться. Только не после всего, через что прошла. Не тогда, когда победа была так близко.

Она подняла ногу, готовясь ударить его, как в фильмах про кунг-фу, которые когда-то видела. Но он внезапно выкинул и стрелу, и лук за край крыши.

Люс резко повернула голову в сторону, коснувшись холодного камня щекой, и увидела, как оружие кружится в воздухе на пути к мерцающим рождественским огонькам венских улиц.

Ангел чистильщиков вытер руки о плащ:

– Грязные вещи, – потом грубо схватил Люс за плечи и, дернув, поставил на ноги.

Он отпихнул изгоя в сторону – Олианна простонала, но не пошевелилась, – а под ее худым, замотанным в плащ телом лежал золотой ореол.

– Так и думал, что найду это здесь, – сказал чистильщик, поднимая его и засовывая под складки плаща.

– Нет! – Она дернулась туда, где исчез ореол, но ангел снова ударил ее по лицу. Она отлетела так далеко, что волосы рассыпались над краем крыши.

Люс поднесла руки к лицу. Из носа шла кровь.

– Ты опаснее, чем все думают, – прохрипел он. – Нам говорили, что ты нытик, а не храбрец. Стоит связать тебя перед полетом.

Ангел быстро снял плащ и накинул ей на голову как мешок, ослепив Люс на одно длинное ужасное мгновение. Потом венская ночь и ангел снова стали видны. Люс заметила, что под плащом на чистильщике был еще один точно такой же. Он наклонился и, потянув за веревку, сделал так, что плащ сжался вокруг Люс как смирительная рубашка. Когда она стала пинаться и изворачиваться, плащ затянулся сильнее.

Она крикнула.

– Дэниел!

– Он тебя не услышит. – Ангел безрадостно рассмеялся, взял ее под мышку и направился к краю крыши. – Он бы не услышал, даже если бы ты кричала целую вечность.