Текст книги "Созданы друг для друга"

Да уж. «Мне нужно немного времени побыть одному. Перевести дух». Похоже, всю обратную дорогу он переписывался как раз с Сарой. Наверное, она пригласила его в паб. Даже не сомневаюсь, что Джейсон собирался слить меня сразу после скейт-парка.

Теперь понятно, почему я получила то мерзкое сообщение от Сары утром. К счастью для нее, я тогда слишком страдала от похмелья, чтобы как-то отреагировать. Впрочем, и сейчас, когда похмелье отступило, я понятия не имею, как можно было бы ей ответить. Я совершенно точно не хочу участвовать в этой ньютон-нордской драме, особенно потому, что это касается Джейсона. Сара просто помешалась на нем. И они оба стоят друг друга. Джейсон ей подходит, а она под стать Джейсону.

Я концентрируюсь на этой злости, чтобы забыть о голоде и заглушить другое противное чувство, поднимающееся где-то в желудке. Сначала Джейсон поет мне серенаду, а через секунду прикидывается, будто меня вовсе не существует. Он просто сливает меня после того, как распинался о «работе в парах», утащил на вечеринку и втянул в неприятности с миссис Теннисон.

Вот вам и новый Джейсон, полный сюрпризов. Поверить не могу, что решила, будто мы реально можем стать друзьями. Он точь-в-точь такой же, каким и был всегда: полный и абсолютный придурок.

Вечером, вернувшись в отель, я села за наше эссе. Поначалу я собиралась сделать только свою часть – пятьсот слов, ни больше ни меньше, но чем больше печатала, тем меньше мне вообще хотелось иметь с Джейсоном дело. И вот я уже дописываю все эссе за нас обоих и чувствую, что раздражение уходит. Очевидно, Джейсон воспринимает меня как обузу, которую ему навязали, и мне лучше ограничить наше общение обязательными школьными мероприятиями. Больше никаких вечеринок или андерграундных скейт-парков.

Я откусываю очередной кусок сэндвича с курицей карри из забегаловки на углу и разминаю пальцы. Осталось написать только заключение, но тут на экране появляется письмо от мамы: «Привет, милая! Просто хочу узнать, как твое величайшее путешествие в Лондон. Уже влюбилась? Держи меня в курсе. Хочу узнать о поездке все! Очень скучаю. Не волнуйся, я записываю все наши любимые телешоу. Посмотрим вместе, когда вернешься. Хорошо ли вы долетели? Люблю и обнимаю тебя, моя дорогая. Мама».

Уже влюбилась? Понятно, что она имеет в виду город, но я не могу не думать о веренице милых парней, с которыми я флиртовала в последние двадцать четыре часа. Я жму на кнопку «Ответить», но замираю в нерешительности, и пальцы застывают над клавиатурой. Я не могу спросить маминого совета, не упомянув алкоголь. И то, что мы сбежали без спроса. И еще десять тысяч правил, которые я нарушила за те полтора дня, что провела по эту сторону океана. Мне бы хотелось получить от мамы совет, но, кажется, у моей истории нет безопасной версии для мамы. Поэтому я коротко описываю экскурсию в Тейт и рассказываю о запланированном на завтра походе в Тауэр. И в конце добавляю, что скучаю. И это чистая правда. Ноутбук издает характерный «у-у-у-ущ», и письмо улетает сквозь киберпространство к маме.

Я вновь открываю документ с моим (или «нашим») эссе, чтобы быстренько добить последние двести слов, но курсор мигает, а я не могу вспомнить, о чем хотела написать. Мой мозг сейчас напоминает миску с хлопьями, в которой слишком много молока. Надо передохнуть. Я беру фотоаппарат, чтобы посмотреть сделанные сегодня снимки, и натыкаюсь на кадр, который снял тот скейтер-гитарист. Мы с Джейсоном стоим перед граффити, изображающем красную лондонскую телефонную будку. В будке нарисована королева Англии, а из трубки выходит текст песни «London calling». Моя рука лежит на плече Джейсона, я искренне улыбаюсь. В одинаковых черных толстовках North Facе мы выглядим как одна команда. У Джейсона из-под расстегнутой слегка молнии выглядывает воротник серого поло, а кепка Sox почему-то надета набекрень, и из-под нее во все стороны торчат растрепанные рыжие волосы. Мне очень понравились и скейт-парк, и мини-концерт, и обсуждение граффити с Джейсоном, так что на фото я довольна как слон. А Джейсон хохочет во все горло.

Только теперь, глядя на экран камеры, я понимаю, отчего Джейсон так сильно смеется. Он держит за моей головой пальцы, будто заячьи уши. Серьезно? Ему что, пять? Я кидаю камеру на кровать, она дважды подпрыгивает и сваливается с края матраса на пол. И в ту же секунду я раскаиваюсь; думаю, гарантия не покрывает поломок, случившихся из-за злости на Джейсона Липпинкотта. Я бросаюсь через кровать, чтобы поднять фотоаппарат, и вижу, наклонившись, что он упал рядом с телефоном, который мигает уведомлением об очередном сообщении.

«Молчишь? Надеюсь, понимаешь, что Дж. Л. на тебя плевать. С. Ф.». С. Ф.? Видимо, это сообщение тоже от Сары Финдер, как и то предыдущее, гадкое, которое я удалила в порыве похмельного безразличия. Похоже, она либо не восприняла всерьез слова миссис Теннисон о том, что пользоваться телефоном следует лишь в чрезвычайных ситуациях, либо полагает, что это как раз чрезвычайная ситуация. Да это просто смешно. Она решила, что мне нравится Джейсон Липпинкотт.

Но веселье быстро отступает. Если она так думает, то, может, и он так думает? Не поэтому ли он так старался меня отшить? Не поэтому ли вел себя так странно и бубнил под нос? Не думает ли он, что я просто несчастная, безответно влюбленная в него девочка? Я готова растаять от стыда и превратиться в лужу. Одно дело – действительно быть несчастной безответно влюбленной девочкой, но куда хуже, если кто-то тебя за нее принимает по ошибке. А если Сара уверена, что я безответно влюблена в Джейсона, то скоро так же будут думать все. И это дойдет до Марка.

Мой первый порыв – написать что-то в духе «Да я лучше выколю себе глаза тупым карандашом, чем пойду с Джейсоном на свидание», но потом мне кажется, что любой ответ, кроме молчания, только добавит масла в огонь. Решено: больше никаких полушутливых драк в музее на полу. Очевидно, такие вещи окружающие трактуют неверно. Мы с Джейсоном даже не друзья. Да он вообще последний человек на Земле, в которого я могла бы влюбиться. И я буду вести себя так, чтобы это стало очевидно и Саре, и всем остальным.

Весь этот день – просто череда недоразумений, и мне хочется лишь поскорее лечь спать. Когда забираюсь в кровать, мобильник снова начинает мигать. Сначала я решаю не обращать на него внимания: даже знать не хочу, какой ядовитый комментарий Сара придумала на этот раз. Но быстро становится ясно, что я не усну, пока не прочту сообщение. Я открываю телефон, и сердце подпрыгивает.

Крис.

Глава 9
Мета-твиты и тунец

«От разлуки <3 горячей… Когда же мы увидимся? К.».

НУ ВОТ И ВСЕ. Теперь я точно не засну. Есть лишь один способ успокоиться: я натягиваю свой зеленый купальник от Speedo с надписью «Ньютон-Норд» и иду на крышу, в бассейн. В брошюре отеля (которую я прочла от корки до корки дважды) сказано, что он работает каждый день до полуночи. Сейчас только девять вечера, а значит у меня еще целый час до того, как миссис Теннисон начнет вечерний обход, чтобы забрать ключи от комнат. Запасной ключ все еще у меня, но с выходками в стиле Джейсона покончено раз и навсегда.

По какую сторону океана ты бы ни был, химический запах в бассейне везде одинаковый. Меня успокаивают хлор и жжение, которое появляется в мышцах, когда я проталкиваю свое тело сквозь воду. Нырнув, я оказываюсь наедине с собой, окружающий мир замолкает.

Я начинаю с простого вольного стиля. Годы утренних тренировок и сборов по выходным сделали мышцы на моих плечах, руках и бедрах рельефными. Мое тело небольшое и сильное, я как сжатая пружина, которая в любой момент готова распрямиться. Это означает, что джинсы почти всегда мне слишком длинны и при этом жмут в бедрах, а в майках с тонкими бретельками я выгляжу мужеподобно. Но здесь, в воде, мое тело идеально. Оно в точности исполняет любые мои команды, ускоряясь именно тогда, когда нужно, раз за разом принося победу на соревнованиях, раз за разом улучшая мой личный рекорд.

К сожалению, сегодня моя голова забита парнями. Крис, мой таинственный друг по переписке. Марк, мой единственный (если бы он только знал…). И Джейсон, чья жизненная цель, кажется, заключается в том, чтобы доставать и унижать меня всеми возможными способами. А когда у него это не получается, он со мной флиртует. Наверное, именно поэтому он выбрал ту песню.

Это точно был именно флирт. Я знаю. Я чувствовала это. Или нет?

Крис. Марк. Джейсон. Крис. Марк. Джейсон.

Их имена ритмично отдаются в голове с каждым движением. Вольный стиль сегодня не помогает. Нужно что-то посложнее. Я выпрыгиваю из бассейна, разворачиваюсь и тут же ныряю обратно, чтобы начать заново баттерфляем – это самый сложный стиль, он мой любимый. На этот раз я идеально вхожу в воду, совсем без брызг, и мои мысли тут же уносятся к отцу – в то лето, когда мне было пять и он неделями учил меня правильно нырять. Папа всегда был прекрасным учителем. Строгий, но терпеливый. Пока остальным детям аплодировали за любой неуклюжий шлепок животом о воду, папа стоял рядом со мной и показывал, как правильно сгибать колени перед прыжком, как держать голову точно между рук. Плавать меня научил тоже он, еще задолго до этого. Конечно, папа давал мне самой лупить руками и ногами по воде, но я никогда не сомневалась в том, что его твердая рука нырнет за мной и вытащит, если я вдруг начну захлебываться. Папа никогда не допустил бы, чтобы со мной что-нибудь случилось. Но с ним самим кое-что плохое случилось…

Мышцы горят все сильнее с каждым пройденным метром, и я вспоминаю о том, как папа заболел. Он всегда был сильным и здоровым, но в один день вдруг все изменилось. Я помню, что навещала его в больнице лишь один раз: даже бледный и небритый, он все равно выглядел как живое воплощение силы. Как будто он в любую секунду мог нырнуть за мной и вытащить меня из любой передряги. Похорон – мне было всего семь – я почти не помню, только американский флаг на гробе, мужчин в военной форме и двадцать один выстрел в небо.

Я делаю двадцать один взмах руками, двигаясь по дорожке, а потом резко выныриваю и сажусь на бортик бассейна. Капли воды катятся по лицу, никто не заметит, что я плачу. Если я прямо сейчас не успокоюсь, то через пару мгновений начну всхлипывать, а плечи задрожат от рыданий. Обычно бассейн – мой спасительный оазис, но иногда набегают воспоминания и все портят. Мне явно нужна помощь, и я знаю лишь одного человека, с которым сейчас могу посоветоваться.

Я делаю несколько глубоких вдохов, вытираюсь, а потом возвращаюсь в номер, открываю ноутбук и звоню Фиби по скайпу. Она тут же отвечает. Ее улыбающееся лицо заполняет почти весь экран. На ней ее любимая футболка с афишей давно всеми забытой провальной экранизации комиксов про Дика Трейси 1990 года. На заднем плане я вижу тыквенные стены ее спальни, завешанные картинами и постерами с Etsy. Все это вместе, такое знакомое и любимое, вызывает у меня приступ тоски по дому. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не разреветься.

– Приветик! – говорит Фиби, подражая Мэри Поппинс, и ее приподнятое настроение обрушивается на меня из динамиков. – А я сижу и гадаю, когда ты наконец выйдешь на связь! Твое последнее сообщение было странным.

– О да, – говорю я, вспомнив последнее похмельное сообщение, которое я отправила Фиби. – Думаю, нам не стоит общаться эсэмэсками. Похоже, Иви за один день спустила дохрениллион долларов на сообщения, твиты или что там она отправляла, и миссис Теннисон не на шутку разбушевалась. Она прямо наорала на нее в Тейт.

– Ой, да, я слышала. Сара уже твитнула, что новых твитов пока не будет. Такой получился метатвит. – Мы хихикаем над глупостью одноклассниц. – О, ты будешь мной гордиться! Угадай, чем я занимаюсь сейчас, когда до отъезда еще целых двенадцать часов?

– Собираешься! – отвечаю я с улыбкой. Только Фиби понимает, насколько меня может обрадовать новость о правильной организации времени. – Ты сверяешься со списком?

– Конечно! – Подруга трясет мятым листом бумаги с моим фирменным списком для поездок. – Без этого красавчика я бы приехала в Чикаго с джинсами, шестью толстовками и без единых трусов. Как идут дела в старой доброй Англии?

– Уф! – Только это и получается сказать. Я закрываю лицо руками.

– Что, так хорошо, да? – спрашивает Фиби, откидываясь на спинку кресла с пятнами краски и закидывая ноги на стол.

– И даже хуже, – бормочу я сквозь пальцы.

– Что ж, у меня есть кое-что, что отвлечет тебя от любых неприятностей, – говорит Фиби. – Сплетни про Марка!

Мое сердце подпрыгивает. Я так низко наклоняюсь к ноутбуку, что почти касаюсь лицом экрана.

– Боже! Я совершенно забыла, – говорю я, вспомнив о вчерашнем сообщении Фиби. – Ну, что там?

– К вопросу о знаках судьбы. Я была в Polar Pop, забирала ужин домой, и кто же, по-твоему, там был? Марк!

– И?.. – Мне не удается скрыть нетерпение. Если бы я могла, то уже нырнула бы в экран.

– И он был с Йэном Грином, который просто по потолку ходил, потому что Серена Гарнер вроде как пригласила Марка на свидание.

Внутри у меня все обрывается. Серена Гарнер высокая, красивая и грациозная. А что еще хуже, она выпускница. Я бросила взгляд в зеркало на свои широкие плечи. На фоне Серены я выгляжу как полузащитник футбольной команды. У меня ни единого шанса против нее.

Фиби, конечно, заметила изменившееся выражение моего лица, так что не медлит с продолжением:

– Но он отказался! А потом сказал Йэну, что Серена не в его вкусе и что он не станет тратить время на девушку, которая не может дать ему то, что он хочет, – заканчивает она триумфально.

Не в его вкусе? Я быстро составляю в голове список всех характеристик Серены. Она выглядит всегда так, будто едет на съемки рекламы шампуня. Ее выбрали школьной королевой красоты, королевой выпускного бала, она была президентом ученического совета, и если бы на выпускном у старших классов была номинация «Лучшая во всем до скончания веков», то и в ней Серена, вероятно, выиграла бы.

А еще она тупая, как коробка с камнями. Стоп. Значит ли это, что Марк любит умных девушек? Умных, как я?

– О боже! Как круто! – кричу я, хватаясь руками за экран, как будто хочу обнять Фиби.

– Ага, неплохо, да? – говорит она, морща нос. – Но, правда, мне немного не по себе от этого «она не может дать мне то, что я хочу». Что это вообще может значить?

– Да все в порядке! Он говорит об СДД, – говорю я Фиби, имея в виду мою аббревиатуру для обозначения настоящей любви. – Созданы друг для друга. – Я уношусь мыслями в детство, к той шуточной свадьбе на заднем дворе. Может, эти слова Марка – знак? Может, Марк тоже ничего не забыл? А вдруг он понял, что Фиби его подслушивает? Вдруг понял, что она все мне расскажет? Эсэмэски ни к чему, когда любовь всей твоей жизни передает тебе сообщения через твою лучшую подругу. – То есть ты ведь знаешь, Серена не семи пядей во лбу. Помнишь, как мы покупали у нее капкейки, когда танцевальная команда собирала деньги? Она не могла даже подсчитать сдачу. Марк, наверное, хотел сказать, что с Сереной не о чем разговаривать.

– Может, и так. – Фиби пожимает плечами, но, похоже, я ее не убедила.

– Погоди-ка, разве это не ты на прошлой неделе уговаривала меня купить ту желтую мини-юбку, утверждая, что она подойдет для первого свидания с Марком? – глядя на подругу, спрашиваю я. – А теперь ты сомневаешься?

– Джулия, да очнись! Для меня не имеет значения, с кем ты пойдешь на свидание – с Марком, или с кем-нибудь из футбольной команды, или с Джоуи Бенсоном…

– Ни за что! – взвизгиваю я.

В восьмом классе Джоуи ходил в школу в накидке, в черной вельветовой накидке до пола. На полном серьезе. С тех пор на нем клеймо парня, с которым никто и никогда не станет встречаться.

– Да ты можешь встречаться хоть с Джейсоном Липпинкоттом…

– Заткнись! – кричу я, нагибаясь прямо к микрофону, но Фиби непреклонно продолжает:

– Я лишь хочу, о моя дражайшая подруга, чтобы ты уже хоть с кем-нибудь начала встречаться. Хоть с кем-нибудь! Даже если он не будет тем самым, предназначенным тебе судьбой. Не сиди больше ни минуты, цепляясь за мечту, которая может никогда не осуществиться. Вдруг настоящей любви вообще не существует?

– Нет, мечта осуществится, – настаиваю я. – И любовь есть. Я видела своими глазами.

– Да, может, и осуществится, – вздохнула Фиби и подперла голову рукой. Подруга знает, что спорить со мной бесполезно, если дело касается истории мамы и папы. – А может, и нет. Но пока ты вот так сидишь, томишься, ждешь чуда и надеешься, что вот придет и случится сказочная любовь, куча парней, куча свиданий и куча поцелуев проходит мимо.

– В том-то и дело. Поцелуи. Вернее, «Поцелуй». Я видела его сегодня собственными глазами в Тейт. – Похоже, я собираюсь сейчас пересказать своими словами странную речь миссис Теннисон. Но, может, в ее словах был смысл. В конце концов, учителя ведь должны хоть что-то понимать в этой жизни. – Вот что мне нужно. Я хочу, чтобы у меня от поцелуев даже пальцы на ногах поджимались. Чтобы это были неповторимые поцелуи с тем самым единственным и неповторимым парнем.

– Не хочу разрушать твою розовую фантазию, Джулия, но Роден сделал много вариантов «Поцелуя», – говорит Фиби, закатывая глаза. – Больше дюжины! Они сейчас стоят в музеях по всему миру. Да, и кстати. Те двое в скульптуре по задумке должны быть любовниками из «Божественной комедии» Данте. История измены, которую романтизировали…

– Но Марк… – пытаюсь возразить я.

– Да-да, возможно, что вы с ним СДД, – перебивает меня Фиби. – А возможно, что и нет. И пока ты не выяснила это наверняка, я просто хочу, чтобы ты понимала, что в этом океане много рыбы, Джулия. Большой рыбы. Вкусной рыбы. Типа тунца!

– Кажется, одну рыбку я недавно поймала, – говорю я в надежде завершить спор и перейти к более вкусной теме для обсуждения. Я рассказываю Фиби о вечеринке, о Крисе и о сообщениях. – А последнее такое: «От разлуки любовь горячей», и в конце он просит о встрече!

Фиби с открытым ртом смотрит на меня с экрана. Она так близко придвинулась к камере, что ее глаза выглядят как маленькие аквариумы.

– Джулс, это обалденно! Ты с ним встретишься?

Я задумчиво смотрю на кончики пальцев. Я никогда не крашу ногти, потому что хлорка в бассейне разъедает любой лак. А облупившиеся ногти сводят меня с ума, это мой личный вид криптонита.

– Не знаю. Наверно, мне не удастся отделаться от Джейсона, это все усложняет. А еще то, что он снял трубку, когда Крис звонил…

– Это как раз должно было только сильнее раззадорить Криса и заинтриговать его, – отвечает Фиби. – Ведь он прислал тебе последнее сообщение с просьбой о встрече после того, как Джейсон взял трубку, так?

– Да, – признаю я.

– Ну видишь? Он заинтересован. И тебе тоже следовало бы. Напиши ему!

– А что я буду делать с Джейсоном? А с Сарой? Она за каждым моим движением наблюдает и просто срослась со своим мобильником, – протестую я. – Не думаю, что она боится своих родителей так, как Иви. А я совсем не хочу, чтобы каждый мой шаг фиксировали в твиттере.

Фиби отмахивается.

– Да забудь о ней. Все знают, что девяносто процентов ее постов – выдумки, а остальные десять процентов – лишь наполовину правда, – говорит Фиби тем успокаивающим тоном, который она выработала за годы дружбы со мной. – Ну а Джейсона просто возьми с собой на встречу. Мы придумаем, как заставить его хранить молчание. Он просто издевается над тобой, а Сара чокнутая. Не позволяй им влиять на твои решения, ладно?

Всего десять минут уговоров – и я согласна с Фиби. Не в том, что Марк не тот самый, а в том, что мне следует немного развлечься и с другими рыбинами, ну, то есть парнями. Фиби тоже считает, что идти на встречу с незнакомцем в чужой стране – плохая идея и что мне следует сначала разузнать о нем побольше. Поэтому я вновь открываю телефон и набираю сообщение, которое мы только что сочинили вместе с Фиби: «Я тоже думаю о тебе. Но хочу узнать тебя лучше, прежде чем встретимся. Напиши еще что-нибудь? Дж.».

Я кладу телефон и начинаю готовиться ко сну. Лицо умыто, зубы почищены и щеткой, и зубной нитью, каждая клеточка моей кожи увлажнена, и одежда к следующему утру ждет меня на стуле. Теперь я официально готова закончить этот день. И когда наконец забираюсь в постель (до подъема остается слишком мало времени), я чувствую себя намного лучше. В конце концов, мне невероятно повезло: я лежу на самой удобной постели на свете (серьезно, это как будто спать в теплых объятиях), в шикарном номере, в центре Лондона, меня ждет еще восемь дней увлекательных экскурсий, а загадочный незнакомец мечтает о моем поцелуе. Уверена, Фиби понятия не имела, как все обернется, когда советовала «оторваться как следует».

Мне нужен план. Я обожаю планы, особенно когда они записаны на бумаге моим любимым карандашом и каждый пункт отмечен аккуратной маленькой точечкой. Но сейчас я слишком устала, чтобы вылезать из постели. Поэтому я лежу на спине, моя голова утопает в пуховой подушке, а взгляд замер на искусственно состаренной латунной люстре. Я думаю.

Для начала больше никаких нарушений правил. Сбежала? Пила алкоголь? Да мне просто повезло, что не попалась. Еще надо выяснить, кто такой Крис. Да и потом, мне нужно больше времени, чтобы очаровать его своим умом – или хотя бы грамотностью, чтобы не сбежал от меня, когда узнает, что я не совсем модель. Естественно, ситуацию несколько осложняет то, что по Лондону мне нужно передвигаться только вместе с Джейсоном Липпинкоттом, королем хулиганов.

Но вдруг я понимаю, что быть привязанной к Джейсону не так уж и плохо. Конечно, он дико раздражает и уже не раз чуть не разрушил мою жизнь, но этот парень наверняка знает множество шпионских уловок и тактик, которые могут помочь мне выяснить все о моем прекрасном незнакомце. Вот пускай Джейсон и нарушает правила, а я пойду за ним следом и буду вкушать плоды, желательно в виде романтических обнимашек с привлекательным загадочным британцем. И пусть для этого мне придется написать парочку лишних эссе или несколько лишних часов потерпеть дурацкие шутки Джейсона. Я готова заплатить такую цену.

Кто знает, может, под конец этого путешествия я влюблюсь не только в город?