Текст книги "Возвращение атлантов"

Глава 4. Момент правды

Селина преподавала «рисование» – так называла она свой предмет, и он представлял собой вводный курс для начинающих, которые еще не сталкивались ни с элементами священной геометрии, ни с символами, ни с нумерологией, ни с цвето– и арттерапией. Это была в какой-то степени смесь всего того, чем уже давно интересовалась она сама, и по мере того, как она преподавала, углублялись ее знания, и это происходило зачастую от того, что ей «подсовывали» учеников, которые задавали «неудобные» вопросы.

Поначалу Селина пугалась таких учеников и старалась держаться от них подальше, но поняла постепенно, что именно то, что она называла «судьбой», посылало ей эти вопросы, через учеников, и на самом деле это были не ученики, и не вопросы, а этапы – этапы ее становления, ступени мастерства.

Когда она, наконец, поняла это, она внутренне расслабилась, и ей не нужно было больше изображать учителя и мастера, она была такой же ученицей жизни, как и ее ученики, но она шла впереди них. И, если она чего-то не знала, она спокойно говорила «не знаю», и в большинстве учеников находила понимание.

Кроме того, Селина понимала, что ответы на вопросы обязательно придут или ей, или человеку, задавшему вопрос. И она часто думала, что это благо, когда не дается ответ в самом начале: иногда человек должен был созреть для ответа, дозревание было процессом становления, а в конце процесса происходила метеморфоза: вопрос, словно, медаль, оборачивался другой стороной, и это было не что иное, как ответ.

Вот это было благословением её жизни и ежедневным удовольствием – ходить на «работу» и каждый день все больше погружаться в темы жизни.

Селина вошла в класс и первым делом спросила:

– Вы пришли на рисование? – ага, значит, и я правильно пришла!

Некоторые ученики не обратили на нее внимания и не оторвались от своих занятий, подумав, что она одна из них. Селина оставалась стоять у учительского стола некоторое время, потом присела на край стола и спросила:

– Я надеюсь, вы принесли с собой карандаши или фломастеры? – И когда в классе начало воцаряться молчание, добавила, – ну, хорошо, сегодня сойдет и ручка, но впредь…

Ученики разглядывали ее, медленно понимая, что она их преподавательница по «рисованию».

– Приносите с собой бумагу, карандаши или фломастеры, или краски, – повторила Селина.

В классе наступила полная тишина, но ее прервал голос:

– Для чего нам нужно рисование?!

Это был, скорее, не вопрос, а возглас, и он говорил: нам не нужно рисование! Селина это мигом почувствовала и улыбнулась – она привыкла к этому вопросу.

– Для расширения сознания, – ответила она и замолчала: фразе нужно было время для того, чтоб закрепиться. Закрепиться в тех, кто срезонировал на нее, у Селины не было иллюзий: фраза не до всех дошла. Иногда слова, словно осенние листья, – их несет ветром и они легковесны и нигде не закрепляются, и тем самым теряют медленно силу, и, в конце концов, умирают, нигде не прибившись.

Селина обвела взглядом класс, стараясь почувствовать, насколько прочно фраза закрепилась, и где возникло сопротивление этой фразе.

– Представьте, – продолжала она через некоторое время, – вы существуете одновременно во множестве измерений. В этом измерении вы осознаете себя, как физическое тело. Каждое утро вы подходите к зеркалу и видите в нем свое физическое тело. Если вы при этом думаете, что вы видите себя, то вы ошибаетесь: вы видите только верхушку, верхушку айсберга. То, что находится под водой, не увидеть обычным зрением, но увидеть вообще можно.

Селина снова обвела взглядом класс, она чувствовала, как одни ученики буквально впитывают каждое слово, а от других исходит сопротивление, эти – последние и задавали те самые трудные вопросы, через ответы на которые Селина росла.

– Вам никогда не приходила в голову мысль, что вы себя по-настоящему еще ни разу не видели? – продолжала Селина, – Ведь в других измерениях вы не существуете, как физическое тело – оно слишком плотное для высших измерений, там у вас другое «изображение». Не думали об этом? – Селина засмеялась.

– И тогда как мы выглядим – в других измерениях? – спросил голос из класса.

– Я не знаю, – Селина улыбнулась, пожав плечами, – может быть, как геометрическая фигура? Или как снежинка?.. Может быть, мы – число, кристалл, луч, цвет, символ?.. Я не знаю! Спросите себя в медитации: кто я? – Вы здесь для того, чтобы вспомнить, кто вы и откуда…

– Но Учитель сказал: мы здесь для того, чтобы научиться жить в пятимерном пространстве… – послышался голос.

– Да, – ответила Селина и улыбнулась, – вы сможете жить в пятимерном пространстве, когда вспомните, кто вы и откуда… При воспоминании откроются коды к вашей памяти, и вы сможете снова овладеть своими межпространственными талантами.

От удивления у Софьи поползли брови вверх: давно она так не удивлялась. И Селина становилась в глазах Софьи все менее «недалекой», и Кати была права, стоило Селине рот открыть, и вся ее «простоватость» исчезла.

С другой стороны, было трудно не обмануться, встретив Селину в метро, например, Софья б никогда на нее не обратила внимания, но сейчас, с каждым словом, Селина становилась все более притягательной, и Софье пришло в голову, что хотя Селина была некрасива, в ней был шарм, и сила ее шарма открывалась именно на уроке, когда она рассказывала о вещах, которые были ее жизнью.

– Наша память была «размагничена», нам оставили кусочек, верхушку айсберга, с которой вы себя ассоциируете, пора просыпаться, друзья, – Селина засмеялась и продолжила, – будем просыпаться с помощью упражнений. Первое упражнение: вы – личность с определенным характером, вкусами и опытом. Придумайте и нарисуйте символ, который соответствует именно вам – вас выражает.

– А можно нарисовать готовый символ? – спросили из класса.

– Да, все можно! – отозвалась Селина, – Можно взять готовый символ, если вы на него резонируете.

– А можно вообще ничего не рисовать?

– Да, – отозвалась Селина, – но чистый лист труден для интерпретации: это означает, что вы все или ничего.

– А, может быть, я – tabula rasa – чистая душа.

– Может быть, – проговорила Селина и улыбнулась, – тогда что вы здесь делаете – на нашей планете? Вы же знаете поговорку: «совершенным» нет места на Земле? – или еще не слышали?

Селина отошла к окну и смотрела на улицу, пока ученики рисовали. На самом деле, она не любила эту поговорку и думала теперь, что ее эго столкнулось с эго ученика, и потому произошел этот разговор, в то время как он должен был закончиться на фразе: да, можно ничего не рисовать. «Интересно, он будет рисовать или нет», – подумалось Селине. Она специально отвернулась к окну.

– Символ должен соответствовать вашему представлению о себе, – проговорила она, глядя в окно.

Нет, Селина была совсем не такой, какой «прикидывалась», думала Софья. У нее перед глазами мелькали символы, но она не могла ни один «зацепить», какая-то каша в голове. Символы христианские, египетские, кельтские, неизвестного происхождения. Она остановилась, наконец, на глазе Гора, но не знала точно, как его изобразить: он то возникал перед глазами, то исчезал. И тогда Софья нарисовала его схематично.

Селина объявила, что они могут идти на перемену, но перемена не для отдыха – отдыхать они будут дома. Нужно было прикрепить рисунки кнопками к стене, для того чтобы каждый мог подойти и посмотреть. Селина вышла из класса и направилась в секретариат, а когда она через десять минут вернулась в класс, на противоположной окнам стене висели рисунки и один чистый лист бумаги.

– Вот с него мы и начнем обсуждение, – проговорила Селина и кивнула в сторону tabula rasa, – что вы здесь видите?

– Ничего, – послышались голоса и даже смешки за спиной: Селина стояла перед рисунками, ученики позади. И ей не понравилась ирония в ответе, никакой иронии на уроке не должно быть, никакого сарказма…

– Все или ничего, – отозвалась Селина, – разрешите мне прикоснуться к вашему рисунку, я не знаю, как вас зовут… – Селина обернулась, ища глазами молодого человека, который отказался делать упражнение.

– Антон, – ответил он и смутился.

Селина подошла к рисунку, наклонилась и нарисовала черным фломастером в левом углу знак бесконечности с минусом, а в правом – знак бесконечности с плюсом.

– Это вселенная, неограниченная в пространстве – она лишь формально ограничена размерами листа, но забудем о листе, это бесконечность – вправо и влево, вперед и назад, вверх и вниз, бесконечность Хроноса, бесконечность восхождения – от одной октавы к другой… Думайте!.. Что говорит Гермес Трисмегист: как наверху, так и внизу, как внутри, так и снаружи. Неограниченность – это качество вселенной, неограниченность – это качество души… Наша душа так огромна, что вмещает вселенные, и она же умещается у нас здесь… – и Селина ткнула себя пальцем в грудь, а ученики уже с пониманием глядели на Антона.

И глаз Гора висел на стене, но Софья в эту минуту поняла, что не знает, зачем она его нарисовала. Просто красиво, думала она, просто нужно было что-то нарисовать, но с какой мыслью его связать, – этого она не знала.

Селина снова подошла к учительскому столу и объявила второе задание:

– Мы делаем сейчас то же самое задание, но в других условиях. Вы рисуете символ, этот или другой, левой рукой, если ваша главная рука правая. Что вы нарисуете, это неважно, – это может быть любое изображение, по мне так хоть цветок, хоть цифру, хоть дорожный знак…

Селина жестом остановила смешки в классе.

– Но перед тем, как рисовать в этот раз, вы входите в q-состояние. Вдохнули глубоко и медленно – животом – и выдохнули. Повторите еще раз, еще раз, еще раз… А теперь берем карандаш в левую руку и начинаем работать.

Софья взяла в руку простой карандаш и почувствовала, что входит в легкий транс, и лист бумаги словно отдаляется от нее. Она отвела взгляд – посмотреть в окно. Ей показалось, что деревья в окне, ветви деревьев, становятся плоскими, словно, кто-то с уличной стороны наклеял изображения деревьев на стекло. Софья перевела взгляд на лист бумаги, а после на левую руку с карандашом. Она больше не чувствовала, что рука держит карандаш, и не чувствовала саму руку. Это был момент растождествления с телом, необычное для Софьи состояние отлета.

Софья заметила с некоторым удивлением, что рука с карандашом начала двигаться… рисовать… сначала контуры. Контуры снановились все более четкими, она продолжала рисовать и ее символ начал принимать объем. А потом Селина хлопнула в ладоши.

– Приземляйтесь!

Звук был резким и неприятным, и Софье не хотелось «приземляться», отрываться от работы, она еще тогда не поняла, что нравится ей больше – рисовать или само состояние, в котором она находилась во время работы.

– Заканчиваем! – Селина снова хлопнула в ладоши, – теперь прикрепите свои рисунки под теми, что вы сделали в первом задании. И можете уже начинать обсуждение.

Ученики вставали с мест, прикрепляли рисунки, переговаривались друг с другом. Софья повернулась к Кати – посмотреть.

«Ах!» – единственное, что она могла произнести. Их рисунки были идентичными: и у Софьи и у Кати – крест, объемный крест, помещенный в кольцо.

– Посмотри, – проговорила Софья и подала свой рисунок Кати, – ведь это кельтский крест… Кельтский?

– Да, – проговорила Кати, – нам нужно было сесть подальше друг от друга, может быть, и рисунки были б разными, а так – я сижу у тебя за спиной, и вот получилось… А вдруг у нас телепатическая связь?

Софья засмеялась, ей не терпелось посмотреть, что у других на рисунках. Они оказались разнообразными. Некоторые были со знаком бесконечности, другие – с цифрами, третьи – с буквами греческого алфавита или других алфавитов, числами, иероглифами, животными, орнаментом, геометрическими фигурами…

Селина тоже ходила по классу, рассматривая рисунки и некоторые из них комментируя. Она не говорила ни «плохо», ни «хорошо», но, рассматривая их, углубляла смысл изображенного, потому что на первых порах – и это она знала из собственного опыта – ученикам было непонятно, что они рисуют, и требовалось время, чтоб понять, в какой связи эти символы находятся с душой и личностью.

– Это не кельтский крест, – проговорила Селина, остановившись перед рисунками Софьи и Кати. – Это крест Атлантиды, или скажем так: и кельтский крест… А почему одинаковые рисунки? – вдруг спросила она, – вы что, близнецы?

– У нас телепатическая связь, —засмеялась Софья. – Мы сидели слишком близко.

– Да? – спросила Селина, – вам нужно просмотреть свои прошлые жизни, может быть, там – ответ.

– Я сейчас вам объясню, что за фокус есть в этих упражнениях, – произнесла Селина, возвращаясь к своему столу. – Когда мы делаем первое задание, мы находимся в сознании, и нами зачастую управляет эго, оно презентует себя в рисунке, поэтому так трудно выбрать символ… эго перебирает… оно хочет «выглядеть». Когда же мы входим в тета-состояние, нами управляет душа и ей все равно, как она будет «выглядеть», потому она передает не фантики, не оболочку, а суть. Душа не озабочена всеми этими интеллектуальными игрушками, в которые играет эго. Находясь в тета-состоянии, вы не управляете процессом, наоборот, процесс управляет вашей рукой. И наступает «момент правды». Вы ныряете вглубь и несколько секунд обозреваете то, что находится под водой, потому что верхушку айсберга вы уже видели – вам ее показывает сознание… Вот и весь фокус, – Селина лукаво улыбнулась ученикам.

Некоторые из них снова встали с мест и пошли взглянуть на свои рисунки.

«Сравнивают, – подумала Селина, – они сравнивают… А надо научиться не сравнивать… Сравнение разделяет, научиться видеть целостность, видеть как целое – значит, научиться принимать…»

Она ничего не сказала, оставила свои мысли при себе: мысли эти слишком далеко уходили от темы предмета, они были скорее этическими, чем «рисовальными».

– Домашнее задание… – проговорила Селина, и ее перебили не очень довольные возгласы.

«Обычное дело, – мелькнула мысль у нее, – сначала возмущаются, а потом бегают с папками и просят проинтерпретировать».

– Домашнее задание – зайти в библиотеку и полистать папку с символами. Папка лежит в читальном зале, и она одна, поэтому как-нибудь уж распределитесь, – и с этими словами Селина вышла из класса.

Через несколько минут Софья с Кати были в библиотеке, Кати села за темный деревянный стол и раскладывала для них бумагу и карандаши, Софья стояла с папкой в руках и не знала, как поступить: папка, действительно, была одна, а в библиотеку пришло полкласса.

– Ну, хорошо, – наконец произнесла Софья, – на этом столе будут лежать первые пять листов с символами, на следующем – еще пять и так далее… Мы просто будем меняться столами, переходя от одного к другому, и таким образом получится, что мы срисуем все символы по порядку… Должно получиться, – проговорила Софья себе под нос и начала раздавать листы из папки.

Она и не думала, что кто-то кроме них ринется в библиотеку. Они срисовывали символы Атлантиды и сразу же их подписывали: из названия символа можно было вывести его значение, но не всегда, значение некоторых из них было непонятно. Изображение других было понятно и знакомо, в то время как некоторые символы состояли из незнакомых элементов.

На Софью снова начало находить странное ощущение, как это было на уроке: предметы становились словно невещественными, и они отдалялись.

– На тебя действует? – спросила Софья.

– Да, – отозвалась Кати, – но разные по-разному, и одни – слабее, а другие – сильнее.

– Ба! – отозвалась Софья, – так тонко я еще не различаю.

Они пересаживались от одного стола к другому и срисовывали символы. У Софьи начало мелькать перед глазами, и она поняла, что выдохлась, она поднялась с места и прошлась меж столами, поглядывая на работу других, потом подошла к застекленным шкафам и начала разглядывать корешки книг.

– Ага, «Изумрудные скрижали»… – проговорила она, и ей захотелось вытащить книгу из шкафа и ее полистать, но Кати позвала ее, и у Софьи мелькнула мысль: «Нужно будет прийти сюда и почитать…»

– Посмотри, – проговорила Кати, когда Софья подошла к столу, и пододвинула к ней символ.

Софья наклонилась над ним и смотрела в него, в его центр, некоторое время, не отрываясь.

– Вау, – наконец, проговорила она, – прямо крышу сносит, – я чувствую его лбом, у меня на голове, словно кольцо железное появилось… Ты тоже на него резонируешь?

– Да, сильно, – отозвалась Кати, – но непонятно, какова его функция. Здесь только его название…

– Надо будет Селину завтра спросить, – перебила Софья.

– Я чувствую, завтра будет день вопросов и ответов…

– День? – снова перебила Софья, – а сколько сейчас времени?

Они обе поняли вдруг, что уже несколько часов сидят за работой и что почти все разошлись, а «за воротами», наверное, уже темнеет. Опять вылетело несколько часов времени.

– А если его на лоб приложить? – вдруг спросила Софья, она снова вспомнила про символ.

– Ну, попробуй, – проговорила нерешительно Кати, – только ненадолго.

– Мне кажется, он для активации третьего глаза, – проговорила Софья, снова погружаясь в центр символа взглядом. – Да, у меня он так и действует.

Они собрали листы с символами в папку, убрали ее в шкаф и прошли еще раз вдоль шкафов, рассматривая корешки книг, а потом вышли из здания. «За воротами» Софья включила телефон и увидела, что несколько раз звонил и оставлял сообщения Марк, и теперь Софье нужно было придумать «алиби», а она была уставшей и рассеянной настолько, что ей не хотелось врать, и позвони Марк еще раз – именно в эту минуту – она бы ему все рассказала. Ей было все равно, что потом будет.

Но Марк не позвонил, и, оказавшись дома, Софья решила, что пока ничего открывать ему не будет… Нет, она будет это делать, но маленькими порциями, чтобы у него «не съехала крыша». Нет, у Марка не съедет крыша, говорил ей болтун, Марк, скорее, ее к психиатру отвезет, у него самого «крыша» крепкая, и он никогда не даст себя увлечь… «Чем?» – спросила Софья болтуна, и болтун тотчас заткнулся: он не знал, как это называется.

«Вот тогда и молчи», – подумала Софья, прикладывая бумажку ко лбу. Она сидела на диване, а рядом на полу лежали карандаши, фломастеры, ножницы, а на листах – перерисованные символы. Софья вырезала символы и поочередно прикладывала их ко лбу. «Ненадолго», – услышала она голос Кати.

– Хорошо-хорошо, – произнесла Софья словно обращаясь к Кати. Она «тестировала» символы, кладя их на лоб, в то время как Кати держала обычно над ними руку.

Софья наложила на лоб очередной символ и почувствовала резко, что «уплывает», тело стало вдруг расслабленным, как при обмороке, и повалилось на диван, голова мягко опустилась на подушку, а правая рука свесилась вниз.

– Уплыва…

Софья мгновенно оказалась в темноте, но темнота была нестрашная и живая, как будто бы ей знакомая и теплая. Софья перемещалась в этой темноте-пространстве со страшной скоростью, она видела огромные сферы, издававшие звуки при вращении, и искусно облетала их, ей достаточно было подумать: «вправо», «влево», «быстрее», «медленнее», – и ее желания тотчас исполнялись. Вдруг перед нею возникла необъятная золотая сфера – ей было не видно ни конца, ни края, и она, – это Софья точно знала, – была огненной. «О!» – мысленно воскликнула Софья и нырнула в золотой шар. Она мгновенно пронеслась сквозь него и, не оборачиваясь, полетела дальше. Ее путешествию не было конца, но в какой-то момент Софья подумала: «Пора обратно», и через несколько мгновений она оказалась «дома», она еще успела спросить: «А что это за золотой шар?» – как ей тут же «ответили»: «Это Центральное Солнце», и она открыла глаза. На улице светало.

Софья продолжала лежать на диване, совсем продрогшая. Она поднялась и пошла в душ, греться.

«Я умею летать, – ликовала душа, – я умею летать! Летать!» – «Это был сон, – отозвался откуда ни возьмись болтун, – ты уснула на диване и тебе приснилось… Вот и все дела…»

– Заткнись, – сказала Софья вслух и вышла из душа. Она не желала, чтобы болтун испортил те прекрасные впечатления «от прогулки», которые она до последней детали пыталась сохранить в памяти. И, чтобы избавиться от болтуна, она пошла в комнату, завернулась в плед на диване и записала все, что случилось с ней в путешествии. А потом она одевалась, пила чай, и настроение у нее было чудесное. «Я умею летать, я умею летать», – повторяла она без конца про себя. Наконец она быстро собрала карандаши и фломастеры с пола и карточки с символами, запихнула все в сумку и выскочила на улицу, до девяти часов оставалось пятнадцать минут, и Софья устремилась в парк, на «рисование».

Селина была довольна их работой: почти у всех на столах лежали карточки с символами из папки. Она присела на краешек стола и замолчала. «Сейчас посыпятся вопросы», – подумала она.

– И как нам пользоваться этими символами? – раздался первый голос.

– Какие у них функции?

– И откуда они взялись?

Селина улыбнулась: «Откуда эти символы взялись?» – Какие у нее чудесные ученики! – они думают, что задали ей вопросы, а на самом деле они составили ей план урока.

– Я думала, вы опытным путем уже проверили, как действуют эти символы, – отозвалась она.

Софья довольно улыбнулась, и в этот миг их глаза с Селиной встретились. «Проверили, проверили», – мысленно проговорила Софья.

– И я думала, что вы уже поняли, как они действуют, а если все понятно, то можно уже начинать применять. Каждый день, каждую минуту.

– Как? – послышался снова голос, – а если я применяю неправильно?

– Неправильно? – переспросила Селина, – такого с символами не бывает – «неправильно». Этот вопрос возник от того, что вам еще непонятно, что такое символ. Сейчас мы разберемся, и тогда все вопросы сразу отпадут… Вы наверное заметили, что на одни символы вы сильно резонируете, на другие – слабее. Так и должно быть, но привыкните к тому, что этот резонанс будет меняться, и вы можете время от времени тестировать символы и проверять, возможно, действие их изменилось… На самом деле, действие символов не меняется, – я сразу поправлюсь, – действие символов всегда одно и то же, оно не меняется, но меняетесь вы и ваше восприятие этих энергий…

Да, символ – это пучок энергии, это сгусток энергии, за каждым из них стоит сознание, сущность, сила, которую можно выразить также числом. Вам не навредят, и вы не навредите, потому что вы имеете дело со светлыми силами, и еще… спросите себя: «Почему я резонирую именно на этот символ?» Отвечая на этот вопрос, вы выясняете, кто и что соответствует этому символу, какой ангел, владыка, наставник, какая цифра, какой цвет, луч… Понимаете? – вам открывается бездна информации. Бездна информации о символе и о себе. Вы обнаруживаете силы, которые ждут от вас первого шага, которые ждут ваших вопросов, вашего действия, вашей любознательности.

Селина подошла к столу Кати, взяла первую попавшуюся карточку и показала ее классу.

– Я уверена, что многие из вас срезонировали именно на этот символ. Посмотрите внимательно и зарегистрируйте свои ощущения. За этим символом стоит энергия Сен-Жермена, и я уверена, нет ни одного человека здесь, кто не слышал этого имени, а многие из вас… – Здесь Селина сделала паузу и обвела взглядом класс, остановившись на Кати, – а многие из вас с ним встречались на тонком плане.

В этот момент Кати довольно улыбнулась и кивнула Селине.

– И какое отношение имеет Сен-Жермен к Атлантиде? – послышался голос. Софья не знала, кто спрашивал, она сидела впереди, и ей был виден лишь профиль Кати, та снова улыбалась. Софья посмотрела в ее сторону, спрашивая глазами: «Какое?», но та незаметно махнула рукой: «Потом!»

– Самое прямое, – отозвалась Селина, – он инкарнировал такое множество раз на земле, в разные времена и эпохи, под разными именами, но это ничего не дает вам для развития, – добавила она. – Самое важное, что сейчас нужно понять, он для многих из вас является наставником.

– А если я резонирую на другой символ? – раздался голос.

– Тогда, скорее всего, у вас будет другой наставник… Проверьте, кто… Да! – спохватилась Селина, – не забывайте, у вас не один наставник и они могут смениться!

Она некоторое время молчала, собираясь с мыслями. Тема урока с символов перескочила на наставников.

– Запомните одно правило, чтобы не ошибаться. Правило это заключается в том, что правил нет, иначе вы будете все время замечать, что правила слишком быстро меняются или что они, то действуют, то нет. Отбросьте идею стабильности и неподвижности. Вы будете еще некоторое время наблюдать, что там, «за воротами», есть какая-то стабильность, но и она начнет от вас ускользать, вещи, время – они будут разрушаться у вас на глазах… Делайте то же самое – скользите…

Селина остановилась и замолчала. Она опять отошла от темы урока, но как было не сказать об этом – о времени, когда уже и ничем неинтересующиеся люди поняли, что время сильно изменилось: «Не понимаю, что случилось со временем…» Они еще не замечают, что и пространство меняется. Они будут видеть хаос, вместо того чтобы приветствовать освобождение.

– Пятое измерение приближается и к тем, кто «за воротами», – проговорила она и замолчала. Больше она не будет об этом говорить. Они сами до этого дойдут, «опытным путем». И в классе наступила тишина, и Софья услышала, как гудит у нее в ушах. «Ну, налеталась», – подумала она.

– Давайте вернемся к теме урока, – проговорила Селина, – если вы работали с матрицей, вы знаете, как пользоваться символами, большинство из них универсальны, кроме того, они почти все подписаны. Вот этим, – Селина взяла со стола одного из учеников символ, – можно заряжать воду. Вы наверняка слышали, как полезна структурированная вода… Наша межклеточная жидкость замещается структурированной водой… – Селина положила символ и взяла со стола другого ученика следующий рисунок, и продолжала, – это символ исцеления, вы можете прикреплять его на больное место, можете положить под подушку больного, примотать его бинтами, нарисовать фломастером на коже, но удобнее всего – мысленно рисовать его в ауре человека или посылать этот символ на расстоянии, – Селина взяла следующий символ и показала его ученикам, чтобы все видели. – Это символ благодарности, благодарность – это великая созидающая сила, великая сила. Элементы этого символа можно встретить в архитектурных сооружениях средних веков… если быть повнимательней… и есть еще одна великая сила, – Селина замолчала на мгновение, она подошла к Антону и наклонилась над его карточками, одну из них она взяла и показала классу. – Еще одна великая сила, – проговорила она.

– Похоже на чашу Грааля, – сказал Антон, улыбнувшись.

– Да, – отозвалась Селина, – а что в чаше?

– Сердце, – ответил Антон.

– Символ безусловной любви, – произнесла Селина, – великой созидающей силы, действующей на нашей планете и во всей вселенной, и во всех вселенных… Вы ждете, что я объясню вам, как пользоваться этим символом? – спросила Селина и посмотрела Антону прямо в глаза.

– Нет, – ответил он, нисколько не смущаясь и не отводя взгляда.

– Вот и хорошо, – проговорила Селина, положила символ на его стол и пошла к доске.

Она взяла маркер и нарисовала три символа.

– Изобилие, – проговорила она, указывая маркером на первый символ, – свет, —сказала, показывая на второй символ, – мир, – закончила она.

Софье не терпелось узнать про свой символ, и она буквально крутилась за столом, ожидая, что, может быть, Селина объяснит значение ее символа, того, которым она пользовалась вчера, чтобы «полетать».

– Вам не скучно? – вдруг спросила Селина. – Все это мне кажется скучным.

Софья слышала голоса из класса, которые отозвались, что нет, на уроке не скучно. Но Софья была готова согласиться с Селиной: если она так и не объяснит ничего про тот символ, то урок как будто пройдет впустую.

– Хотела еще добавить, чем чаще вы будете пользоваться тем или иным символом, тем глубже будете в него проникать, вы начнете не только понимать, но и чувствовать его и то, что он на самом деле живой… нужно просто работать… И еще один символ на десерт…

И у Софьи тотчас свалился камень с души, она мгновенно узнала, что на этот раз на доске появится ее символ и, действительно, Селина рисовала уже его на доске, а тоненький голосок внутри у Софьи снова запел: «А я умею летать, а я умею летать…»

– Символ астральных путешествий, – проговорила Селина, указывая на знак маркером и обращаясь взглядом к Софье, отчего у той побежали по спине мурашки, – и для того, чтобы облегчить вам этот опыт, вот еще один, – Селина рисовала следующий знак, – называется «Звездные врата». На этом сегодня и закончим.

– Так откуда же они взялись эти символы? – вдруг раздался голос из класса.

– Ах! – воскликнула Селина, – хорошо, поговорим об этом на следующем уроке, – она совсем забыла упомянуть о происхождении, – а пока домашнее задание: работаем с символами и как можно больше тренируемся.

«Потренируемся, потренируемся», – подумала Софья, провожая взглядом Селину, выходящую из класса.