Текст книги "Неотразимый грешник"

Он не стал бы отрицать, что, возможно, он действительно хотел постоять за честь своей дамы. Хотя он обычно не испытывал чувства вины, сейчас ему было неловко из-за того, что он до свадьбы ни разу не подошел к невесте.

Это было явным промахом с его стороны, обычно он продумывал все до мельчайших деталей.

Внезапно тишину нарушили звуки органа, и Майкл почувствовал себя так, словно звуки вибрируют в его груди. После подписания бумаг у него начнется новая жизнь, но какой она будет, Майкл плохо себе представлял.

Музыка звучала под сводом храма, маленькая девочка шла по проходу, разбрасывая красные лепестки роз, прекрасная Дженни Роуз шла за ней следом.

Когда же появится невеста? Может, она сидит где-нибудь, ожидая, когда он сам ее проводит? Кроме нее, все согласны. Может, ей требуется какое-то поощрение с его стороны?

Женщина, которая хотела любви, выходит замуж за мужчину, который не способен любить.

Дженни бросила на него оценивающий взгляд прежде, чем занять свое место, и его поразила ее красота. Майкл невольно вспомнил о ее желании страсти. Ему следовало настоять, чтобы именно она стала его женой. Но его гордость была подточена бедностью, он забыл, что его положение в обществе тоже кое-что стоит.

А теперь слишком поздно.

Глава 3

Он был старше, чем в ее воспоминаниях.

Когда Кейт наконец вышла, чтобы встать рядом с отцом, то была удивлена его внешним видом. Но не одеждой. Визитка винного цвета подчеркивала смуглость его кожи, и сейчас он был красивее, чем когда она видела его в первый раз, – что-то в нем определенно изменилось. Возможно, потому, что процедура выглядела как похоронная процессия, а не свадебная церемония. В ризнице ее отец выглядел столь же нерешительным, как и она, когда вступал в алтарную часть. Когда он посмотрел на нее, то улыбнулся – мягко, слабо, почти застенчиво. Эта улыбка никак не вязалась с человеком, известным своей решимостью и волей.

– Он хороший человек, Кейт.

– Правда, папа?

Отец кивнул.

– И у тебя будет право распоряжаться финансами.

Он объяснил условия прошлым вечером. Она рассеянно слушала. Прошлой ночью ей было все равно. Но сейчас в ней вспыхнул интерес.

Наклонившись, отец поцеловал ее в щеку, после чего опустил ей на лицо вуаль.

– Все будет хорошо, милая. А теперь иди, порадуй свою мать.

Кейт выпрямила плечи и позволила единственному человеку, которого любила, провести ее по проходу – к человеку, к которому не испытывала никаких чувств.

Она едва прислушивалась к тому, что говорил епископ. На слова епископа ее отец ответил тем, что со своей обычной уверенностью снял ее руку со своей и вложил ее в руку Фолконриджа. Жених за время церемонии ни разу не улыбнулся. Он выглядел так, словно хотел оказаться в эту минуту где-нибудь в другом месте.

Может, он понял, что попросил руку не той из сестер Роуз? Неужели он забыл, что она не красавица? Что не она привлекает внимание принцев? Что она не Дженни?

Фолконридж лишь слабо кивнул перед тем, как повернуться лицом к епископу. У Кейт мелькнула мысль: какое наказание может устроить ей мать, если она сейчас внезапно повернется и пройдет по проходу обратно? Без сомнения, ее отлучат от семьи. Это уже однажды случилось. К счастью, усилиями отца и брата ее вернули обратно. Вряд ли ее простят за новый скандал. Первый скандал произошел в тесном кругу, и его удалось замять. Второй произойдет прилюдно, и скрыть его будет невозможно.

Рассказали ли родители о той гнусной истории маркизу? Знает ли он о ней все? Или когда он попросил ее руки, родители вздохнули с облегчением и, не распространяясь о ее прошлом, приступили к скорейшей организации свадьбы, чтобы поспеть до того, как этот аристократ узнает правду о ее недостойном поведении?

Обилие денег помогает справиться со многими трудностями, но бессильно в одном: вернуть женщине ее невинность.

Ожидает ли Фолконридж найти сегодня в своей постели девственницу? Придет ли он в ярость, когда обнаружит обман? Подумали ли об этом родители? Или же полагали, что это не имеет значения?

Она знала, что мужчина гордится тем, что является первым у женщины. Если первый ребенок появится слишком быстро, ее муж будет сомневаться, его ли это ребенок. А именно первый ребенок должен стать наследником. Она должна сделать все, чтобы муж не сомневался в законности ребенка.

Почему она не подумала обо всем этом раньше? Почему, Господи, она стоит сейчас здесь, обмениваясь клятвами с человеком, который не знает о ней ничего? Один танец, один проклятый танец, игра на лужайке в теннис – и он решил, что они подходят друг другу?

Кейт словно в забытьи ответила на вопросы епископа и ощутила, как Фолконридж мягко снял ее перчатку, чтобы надеть ей обручальное кольцо.

– …объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать супругу.

Фолконридж повернулся к ее матери, и Кейт внезапно увидела его зеленые глаза. Что в них было? Сожаление, грусть, раскаяние? Он попросил ее руку и получил то, что хотел. Почему он не стал хоть немного веселее?

– Я вас благодарю, – негромко произнес он и легонько коснулся ее губ своими губами. Это прикосновение было столь же неощутимо, как лунный свет, падающий на луг.

Непонятная благодарность ее озадачила. Кейт не знала, чем она вызвана. Может, он увидел сомнение в ее глазах? Понял, что она сомневается, следовало ли ей подписывать брачные обязательства?

Неожиданно выражение его лица изменилось. Было ясно, что он больше не хочет здесь находиться, так же как и она. И так же как у нее, у него не было выбора.

Они проклинали друг друга за то, что им пришлось связать свои судьбы.

– За что вы меня благодарите?

Сидя в экипаже, грохотавшем по лондонской улице по направлению к дому Роузов, Майкл посмотрел на свою… супругу. Он никак не мог привыкнуть к мысли, что женат. Что касается Кейт, то она заколебалась перед тем, как подписать свидетельство о браке, но бросила взгляд на мать и тут же поставила свою подпись.

Во время церемонии Фолконридж обнаружил в своей невесте много такого, чего раньше не замечал. Или просто забыл. Она не доставала ему до плеча. Она была полноватой, груди могли бы служить прекрасной подушкой, на которой можно было бы отдохнуть после трудного дня. Но, судя по тому, что она держалась от него на расстоянии, вряд ли она ждет его в постели.

Майкл кашлянул, прочищая горло.

– Я полагаю, что какой-нибудь опьяненный дурачок сказал бы женщине, на которой женился, первое, что придет в голову. А поскольку обо мне говорят, будто я опьянен, я произнес не те слова, которые следовало.

Ему надо было произнести у алтаря какие-то слова, и он произнес «я вас благодарю». Он сказал то, что чувствовал, но надеялся, что собравшиеся решат, будто он произнес «я вас люблю». Этих слов он никогда не произносил вслух и никогда не произнесет.

– Но вы на самом деле не опьянены? Это всего лишь слух, который распустила моя мать. Часть ее фантазий относительно этой свадьбы.

Майкл не захотел тешить ее пустой надеждой, что их отношения станут чем-то большим, чем должны стать. По этой причине он не делал в прошлом никаких попыток вызвать в ней чувства – цветами, сладостями или стихами, И он не видел причин, чтобы сейчас отказаться от своего прагматичного поведения. Он должен быть откровенным с ней, дать ей понять, что он хотел жениться, но не обязательно на ней.

– Пожалуй, ваша мать права, но не принимайте это близко к сердцу. Мои недостатки останутся со мной и вас никак не затронут. Я хорошо осознаю, как мне повезло, что вы стали моей женой.

Она пристально посмотрела на него, и Фолконридж подумал, что так его компаньоны по бизнесу рассматривают его приходно-расходные книги. Этот взгляд был пристальным и бесцеремонным.

– Когда моя мать сказала, что вы попросили моей руки…

– Она сказала, что я попросил?

– Да. Разве не так? – На ее прелестном лице мелькнул ужас. – О Боже милосердный, не говорите мне, что это она обратилась к вам!

Черт бы все побрал! Они не сказали ей об аукционе. Они не рассказали о сделке. Может, это потому, что они знали, что их дочь откажется от мужа, которого можно так бесцеремонно купить?

Прискорбно, что они не сообщили ему, что рассказали дочери и что утаили. Какие еще сюрпризы его ожидают?

– Нет, уверяю вас, ваша мать ко мне не обращалась. Я обратился к вашему отцу. – Это по крайней мере было правдой. Он обратился к ее отцу, пригласив его на аукцион.

– А почему вы не обратились ко мне?

– Ухаживание требует множества усилий, причем без гарантированного успеха. Даже если оно завершится удачно, необходимо согласовать множество деловых вопросов, и это, без сомнения, уменьшает пылкость чувств. Попросту говоря, я считаю это лишним, особенно когда окончательное решение принимается отцом, с которым и обговариваются все подробности. Я счел нужным ускорить все дело, обратившись прямо к вашему отцу, чтобы получить его разрешение.

В ее глазах было видно осуждение, а ее губы вытянулись в прямую линию, которую, возможно, не смог бы расслабить даже поцелуй.

– Похоже, вы не особо романтичны?

– Романтика хороша для поэзии и романов.

– А любовь?

О любви он вообще понятия не имел.

– Я полагаю, что буду для вас самым покладистым мужем.

– К сожалению, покладистость – это не то, чего бы я хотела.

А чего, черт побери, она бы хотела?

К сожалению, кучер остановил лошадь. Сделав шаг вперед, лакей в ливрее открыл дверцу кареты, намереваясь помочь новоиспеченной маркизе выйти. Затем спустился Майкл и протянул ей руку.

– Этот разговор мы завершим позднее, – сказал он.

– Для этого у нас вся жизнь впереди, милорд. Хотелось бы знать, чего ждать от этой жизни.

– О, моя дорогая, вы здесь!

Оказавшись в окружении отца, брата и сестры, Кейт выдержала энергичное приветствие матери и крепкие объятия. Она хотела отстраниться, но не сделала этого, чтобы не поставить мать в неловкое положение. Она знала, что у матери прекрасное доброе сердце, хотя не все ее поступки Кейт одобряла.

– Или мне следует сказать – миледи! – Мать снова сжала ее за плечи и прошептала в самое ухо: – Ты и не представляешь, как я счастлива!

– Я счастлива за нас обеих, – пробормотала Кейт. Она не хотела, чтобы этот день для матери был чем-то омрачен. Если для Кейт сегодняшнее событие было неприятно, то почему оно должно быть неприятно другим?

Мать отпустила ее, прижала к глазам шелковый платок и похлопала Джереми по руке:

– Обними сестру.

– Думаю, в этом случае надо поклониться. Вы ведь теперь дворяне, не так ли? – В его зеленовато-карих глазах было дразнящее выражение, когда он наклонился до пояса, взял ее руку в перчатке и запечатлел поцелуй на запястье. Он унаследовал от отца темные волосы и приятные черты лица. Кейт не хотелось признавать это, но она всегда завидовала свободе, предоставленной ее брату как сыну хозяина семьи. Со временем к нему, без сомнения, перейдут семейные деньги. Словно угадав ее мысли, брат подмигнул ей и произнес: – Я совсем близко к владыкам империи.

– Ты все испортил, – произнесла Дженни, игриво толкнув его в плечо, после чего обняла Кейт: – Думаю, в этом сезоне ты будешь самой красивой невестой.

– Только если такая честь не достанется тебе, – произнесла Кейт.

– Не в этом сезоне. – Дженни повернулась к Фолконриджу: – Добро пожаловать, милорд, в нашу семью.

Фолконридж слегка поклонился:

– Это честь и привилегия для меня.

– Честь во всем, – произнесла мать и повернулась к группе, собравшейся в гостиной: – Лорд и леди Фолконридж прибыли!

Энергичные аплодисменты заполнили гостиную, отражаясь от стен. Кейт внезапно ощутила, что около нее стоит не посторонний человек, а ее муж. Ее муж. Почему эти слова так ее изумляют?

– Улыбнись, дорогая, – негромко произнес отец. – Помни мои слова в ризнице.

В ризнице, перед тем как войти в алтарную часть, он увидел, что она начала дрожать, и сказал ей, что любит ее и обещает, что она будет счастлива. Ее отец никогда в жизни не изменял своему слову. Но как он может обещать то, что не в его власти?

Кейт заставила себя улыбнуться.

– Думаю, меня просто переполнили чувства.

– Джереми, принеси сестре чаю, – произнесла мать. – Я не хочу, чтобы она упала в обморок перед гостями. Мне не нравится это обыкновение английских женщин падать в обморок.

– Сейчас, мама.

Кейт не поняла, согласился ли брат с мнением об английских женщинах или пообещал выполнить просьбу матери. Она видела, как Джереми поспешно вышел из комнаты и, протискиваясь сквозь толпу, привлек внимание нескольких дам.

– Возможно, следующая свадьба будет у Джереми, – шепнула Дженни на ухо Кейт.

– Он хочет оставить свою бродячую жизнь? Сомневаюсь в этом.

– Милорд, меня удивило, что ваша мать не присутствовала на церемонии, – вдруг произнесла мать Кейт. – Или она была, а я ее просто не заметила?

– Нет, мадам, она сейчас не в Лондоне.

– Почему?

– Мама, – произнесла Дженни, – англичане не любят таких личных вопросов. Кроме того, для родителей аристократов вовсе не обязательно присутствовать на свадьбе своих детей.

– Но ее сын женился на девушке из одного из самых состоятельных семейств Америки. Она непременно должна была присутствовать на свадьбе сына.

– Она больна, мадам, – произнес Фолконридж, и Кейт показалось, что он скрипнул зубами.

– Мне очень жаль, – произнесла ее мать. – Надеюсь, это не рак?

– Я не хотел бы обсуждать это, мадам.

Кейт увидела искреннее сочувствие на лице матери.

– Очень жаль. Это ужасная болезнь, – произнесла она, словно он подтвердил ее самые ужасные опасения. – Если можно что-либо…

– Благодарю вас, мадам. Я передам ей ваше сочувствие. А сейчас давайте вернемся к свадьбе.

– Конечно, милорд. Как это благородно с вашей стороны, что вы ставите мою дочь выше всего прочего, даже когда у вас есть собственные проблемы!

Кейт бросила взгляд на Дженни.

– Будь счастлива, – произнесла сестра. Если бы это было так просто.

Появился Джереми, рядом с ним шел лакей и нес поднос с шампанским. Он подмигнул Кейт:

– Надеюсь, это соответствует духу праздника. – Он раздал всем бокалы, а затем поднял свой: – За здоровье моей дорогой сестры и ее мужа. За здоровье маркиза и маркизы Фолконридж.

Все подняли бокалы и повторили тост. Майкл легонько ударил бокал супруги своим, посмотрел ей в глаза и произнес:

– На долгую жизнь.

Она выпила шампанского. Не пригубив, а проглотив залпом. Большим глотком. После чего вернула бокал брату.

– Принеси мне еще.

Кейт чувствовала себя так, словно пробудилась от долгого сна.

– Тебе надо поприветствовать гостей, – произнесла мать.

– Я невеста, мама. Думаю, нам можно не соблюдать эту формальность. Пусть присутствующие займутся чем хотят. Мы знаем, что это является и их желанием. В противном случае их бы здесь не было. Я не вижу причин вести себя слишком официально.

– Кейт…

– Моя жена сказала достаточно, – произнес маркиз. – Пусть будет так, как она хочет.

Кейт посмотрела на него. Он поднял ее руку в перчатке и поцеловал запястье.

Кейт вдруг поразила мысль, что этот красивый мужчина мог заполучить любую женщину в мире, но выбрал ее. Почему? Что он знает о ней? Что она знает о нем?

– Мы, когда заключаем брак, почему-то не задумываемся о том, что женимся не только на дочери, но и на семье, – с озадаченным видом произнес Хокхерст.

Майкла бросило в дрожь от этих слов, но он решил не придавать им особого значения. На свадьбу прибыли англичане, которых восхищали американцы. Независимо от того, презирали англичане американцев, восхищались ими или только терпели, те всегда вызывали в них живой интерес.

– Ты будешь приглашать их в свое поместье? – спросил Хокхерст.

– Боже милосердный, нет. Миссис Роуз – женщина властная и ведет себя так, как ей заблагорассудится.

– Скажи спасибо, что тебе не попалась компаньонка ее дочери, – иначе ты эту дочь никогда больше не увидел бы. Говоря по правде, если бы ты не оказал мне честь, попросив стоять с тобой рядом, меня вряд ли пригласили бы.

– Тебя пригласила она. Хотела собрать на церемонию всех герцогов, которых могла.

– А что ты думаешь о своей жене? Не станет ли она с годами похожа на свою мать? Говорят, именно так и бывает.

Майкл пожал плечами:

– Уверен, Кейт такой не будет. Кроме того, посмотри на свою собственную жену. Ее мать известна своей расточительностью. Чего не скажешь о Луизе.

– Да, она бережлива, мудра и в случае трудностей сможет свести концы с концами. Зато ее брат – большой любитель транжирить деньги.

– Ты что-нибудь слышал о Рейвенсли?

– Нет. Луиза не слышала. Она делает вид, будто это для нее ничего не значит, но такого не может быть. Ведь он ее брат!

– Она не забыта, – с трудом произнес Майкл. Он хорошо знал, как это больно – чувствовать себя забытым, никому не нужным. Его жена уже ушла, под предлогом, что хочет побыть некоторое время одна. Однако она не стала искать уединения в своей комнате, а на его глазах начала переходить от одного гостя к другому. – Рейвенсли, без сомнения, не показывается из-за того, что стыдится своего отвратительного поведения. Именно он распространил слухи, приведшие к тому, что ты женился на этой девушке.

– Говоря откровенно, я доволен, что он это сделал.

– Из-за того, что жениться на Дженни было бы ужасной ошибкой?

– Нет, потому что я тогда не женился бы на Луизе. Если бы ты любил Кейт хотя бы наполовину, как я…

– Мне надоели твои романтические излияния.

Хокхерст рассмеялся:

– Возможно. Но я счастлив, Даже несмотря на то, что я по-прежнему без денег.

– Если у тебя совсем нет денег, сделай ставку на срок, когда появится мой первый ребенок. Уверяю тебя, это произойдет не раньше девяти месяцев с сегодняшнего дня.

– Ты уверен?

– Я просто знаю, что спешка, связанная с моей свадьбой, не объясняется беременностью невесты. Так что ты ничем не рискуешь.

– Надо подумать.

Даже разговаривая с Хокхерстом, Майкл не мог отвести глаз от Кейт. Она была, без сомнения, одним из самых грациозных созданий из всех, кого он когда-либо видел, и сейчас удивлялся, почему почти не обращал на нее внимания в этом сезоне.

– Ее родители сказали ей, что я просил ее руки.

– Ты не рассказал ей правды?

Майкл покачал головой.

– То, что она этого не знает, мне на руку. Будет лучше относиться ко мне.

– А если узнает правду?

– Не узнает. Родители ей не скажут. Захотели бы, сказали бы раньше. К тому же аукцион проводился за закрытыми дверями. Вряд ли кто-либо из его участников признается, что его ставку превзошли.

Хокхерст поднял бокал:

– За тебя, мой друг. Желаю тебе хранить свой секрет лучше, чем я хранил свой.

Если еще кто-нибудь скажет, как ей повезло стать маркизой Фолконридж, Кейт за себя не ручается, влепит пощечину. Дамы жаждали подробностей. Кейт лишь невесело улыбалась в ответ.

Вначале они с мужем принимали поздравления. Но как только все гости прибыли, они разошлись: Майкл – чтобы поговорить с Хокхерстом, Кейт – чтобы просто исчезнуть из комнаты. Но дамы ее задержали.

Кейт почти добралась до двери, ведущей в сад, когда услышала знакомый голос:

– Кейт?

Повернувшись, она улыбнулась герцогине Хокхерст:

– Ваша светлость?

– О, пожалуйста, не надо официальностей. Мы давние знакомые. – Она взяла руки Кейт в свои и слегка сжала. – Твоя свадьба явилась для меня неожиданностью. Я сама хотела найти тебе истинного лорда.

– Хочешь сказать, что мой муж не истинный?

Луиза вспыхнула:

– Ну что ты! Я просто не знала, что Фолконридж привлек твое внимание.

– Честно говоря, не привлек. Насколько я понимаю, он тоже не заинтересовался мною. Моя голова была занята другими вещами, и до сегодняшнего дня я, похоже, не совсем понимала, по какому пути иду. Должна признать, что чувства, которые я испытала только сегодня, меня ошеломили.

– Ну, по крайней мере твое замужество не связано с каким-либо скандалом.

– Тебе следует легче относиться к твоему скандалу.

– Мы делаем то, что должны.

Луиза была сестрой графа Рейвенсли – возможно, самого бедного лорда в Лондоне, и она не чуралась работы компаньонки для леди. Это было почетной работой для девушек благородного происхождения, и родители Кейт наняли тогдашнюю «леди Луизу» сопровождать ее дочь на разного рода общественные мероприятия, поскольку та была хорошо знакома с лордами и знала, что следует делать, а что не следует.

– В начале сезона, когда мы выезжали в свет, ты не рекомендовала Фолконриджа. Почему?

Луиза огляделась и, убедившись, что никто их не слышит, произнесла:

– Как ты знаешь, Фолконридж и мой брат друзья. Они редко бывали дома, поскольку собирались, чтобы покуролесить. Хокхерст тоже входил в их круг. Но сейчас я поняла, что судила о нем слишком строго. Возможно, я была несправедлива к Фолконриджу.

– Ты знаешь о нем что-нибудь?

– Александр и его друзья хотели, чтобы я замолвила за них слово перед тобой и Дженни. Я пообещала им, если они докажут, что стоят этого. Фолконридж счел, что я требую слишком многого. Но я поняла, что все они люди чести.

– А мы нет?

– Мы, разумеется, тоже. Но мы, женщины, существа гибкие. А мужчины обычно не гнутся, а ломаются.

– Говорят, будто он по мне сходит с ума? Ты веришь в это?

Герцогиня опустила голову.

– Луиза?

Она подняла взгляд, и Кейт прочла ответ в ее глазах.

– Если кто-то из нас и может завоевать его сердце, так это ты.

– Как дипломатично, – улыбнулась Кейт.

– Откровенно говоря, Кейт, я волновалась за тебя, когда была твоей компаньонкой. Ты не получала удовольствия от вечеринок и внимания мужчин, как Дженни. Возможно, выйдя замуж за Фолконриджа, ты все это наконец испытаешь.

Кейт посмотрела в противоположную сторону комнаты – туда, где, глядя на нее, стоял ее супруг. Он поднял бокал в молчаливом приветствии.

– Я также думаю, что он искал именно такую, как ты, – произнесла Луиза.

– Сомневаюсь, – возразила Кейт и повернулась к Луизе. – И, к несчастью для него, он поймет это очень скоро. Ему предстоят тяжелые испытания.