Текст книги "Неотразимый грешник"

Глава 5

– Цвет лаванды.

Кейт посмотрела вверх, оторвавшись от яиц с маслом и помидор, и внимательно посмотрела на мужа, сидевшего на дальнем конце очень длинного стола. Майкл уже приступил к еде, когда, почти танцуя, Кейт вошла в комнату в своем платье цвета лаванды. Он поднялся с места и ждал, пока она выбирала, что ей положить на тарелку. Он не произнес ни слова, пока дворецкий не отодвинул для нее стул и она не заняла свое место.

– Вы опять пытаетесь угадать, – строго произнесла она.

– Но я правильно угадал?

– Нет.

Он с неприязнью взглянул на нее и зашуршал газетой, возвращаясь к чтению статьи, которая привлекла его внимание.

– Что интересного в газете?

– Двое разбойников грабят людей, угрожая оружием. Недавно убили одного парня.

– Почему люди делают это?

Майкл бросил на нее пристальный взгляд, словно не понимая смысла ее слов, а потом полностью переключился на газету. Кейт посмотрела на дворецкого, который стоял поблизости, словно в доме был не один лакей, а несколько и за ними следовало присматривать. Кейт вспомнила, что необходимо увеличить штат.

– Я хотела бы, чтобы мне тоже доставляли газеты.

Краем глаза она увидела, что Фолконридж опускает газету. Дворецкий перевел взгляд на хозяина, и она заметила, что Фолконридж кивнул перед тем, как дворецкий снова перевел взгляд на нее.

– С удовольствием, миледи.

– Впредь вам не следует смотреть на моего мужа, ожидая, пока он одобрит мою просьбу. – Кейт мило улыбнулась Фолконриджу: – Ты не возражаешь?

– Бексхолл относился к тебе с полным уважением. Просто у нас никогда не было маркизы, читающей газеты во время завтрака.

– А как еще я могу узнать о событиях в мире?

– О сплетнях?

– Меня интересуют новости.

Фолконриджа удивил ее интерес к мировым новостям. Кейт видела, что он колеблется. Это ее разозлило.

– Прошлой ночью ты покинул дом, – произнесла она. Он положил газеты на стол и бросил на нее холодный взгляд:

– Полагаю, что соглашение не включает отчет о всех моих приходах и уходах.

– Поскольку нам предстоит встретиться с твоими деловыми партнерами сегодня утром, ты не должен вызывать моего неудовольствия.

Даже со столь большого расстояния Кейт видела, как он стиснул зубы, а взгляд стал ледяным. Но Кейт это не испугало, Единым росчерком пера отец дал ей власть, которой она раньше не обладала. Она ничего не сказала бы об уходе мужа прошлым вечером, если бы ею не овладел глупый страх, что он пытается найти другую постель. Ей хотелось иметь преданного мужа или вообще никакого.

Фолконридж кивнул сначала дворецкому, потом лакею:

– Вы свободны.

Оба с поклоном удалились.

– Зачем было отпускать слуг? – сказала Кейт.

– Личные вопросы я не обсуждаю при слугах.

– Итак, прошлой ночью…

– Я посетил герцога и герцогиню Хокхерст.

– Вряд ли ты выбрал подходящее время для визита.

– Дружба Хокхерста не заканчивается в определенное время суток. Мне нужен был его совет, поскольку я хочу понять твои требования. Спроси свою бывшую компаньонку, если сомневаешься, что я говорил с ним.

– Я не сомневаюсь. – Не в ее характере держаться скромно и незаметно. Дженни была права. Ей не следовало соглашаться на этот брак. Кейт перевела взгляд на одинокую красную розу, лежавшую около ее тарелки.

– Это роза от тебя?

– Герцогиня предложила мне дарить тебе цветы, чтобы снискать твою благосклонность. Но я думаю, это не имеет смысла.

– Ну, не совсем. – Она не могла журить его за попытку, и ей понравилось, что он не стал слепо полагаться на чужое мнение. Ей показалось странным, что при его высокой репутации, прекрасном внешнем виде и видном титуле он не приобрел искусства обольщения женщин. Почему он находит ухаживание столь трудной задачей, что обратился за советом?

Кейт посмотрела на него. Лицо Майкла было напряжено. Неужели он никогда не улыбается? Ведь он наверняка не относится к мрачным, угрюмым личностям.

– Не думаю, что разумно искать совета у человека, который стремился заполучить руку моей сестры, погубив ее репутацию.

– Ты полагаешь, что я должен подражать лорду Бертраму с его нудными разговорами.

– Он говорит об искусстве – литературе, живописи…

– Разговор об искусстве все равно что лекция о любви. В нем нет ни слова правды. Думаю, в этом деле нужен личный опыт.

Она покраснела и мысленно поблагодарила Майкла за то, что он отпустил слуг. Ей следовало быть готовой к тому, что он вспомнит ее отказ прошлой ночью. Его замечание весьма ее заинтересовало.

– Возможно, со временем, после того как мы совместно получим опыт в искусстве, мы испытаем и другие вещи.

– Со временем… – буркнул он.

– Хочу сказать прямо: я всегда хотела от женитьбы чего-то большего, чем удобства. Ты прав в том, что мне следовало рассказать о своих желаниях родителям, но столь же сильно, как ты хотел денег, я стремилась к свободе. С тех пор как я себя помню, мать следила за каждым моим шагом. Что я должна надевать, куда должна идти, как должна себя вести. Я ни в чем не перечила ей, потому что она наказывала меня, давая волю рукам. Для меня были бы мучительными интимные отношения с мужчиной, к которому я не питаю никаких чувств. – Она взяла розу и вдохнула ее аромат. – Думаю, ты поймешь, что угодить мне не так уж трудно, но я действительно хочу, чтобы мне угождали. Наверняка когда ты пришел к моему отцу и попросил моей руки, ты думал не только о деньгах. Должно быть, ты хотел хороших отношений между нами.

– Я не ожидал, что ты будешь такой упрямой.

Она подняла на него взгляд и улыбнулась:

– Если ты не ожидал этого, значит, недооцениваешь женщин. Я прошу лишь немного времени и терпения, хочу, чтобы мы лучше узнали друг друга.

– Я выполняю все твои желания.

Ее улыбка стала шире.

– Вот как? Это не очень трудно?

– Честно?

Она кивнула.

– Для меня это все равно что оказаться в аду. – Он поднялся из-за стола. – Прошу прощения, но мне нужно сделать кое-что до того, как прибудет мой компаньон по бизнесу, мистер Гидденс.

Он направился к ней, складывая по дороге газету, а потом с силой положил газету рядом с ее тарелкой и, не проронив ни слова, вышел из комнаты. Кейт пыталась вспомнить, с чего они начали разговор – с розы или газеты? Главное, что разговор состоялся и появилась надежда прийти к соглашению.

Майкл едва верил в то, что услышал от жены во время завтрака. Ей нужен был слезливый фигляр, постоянно болтающий об искусстве, чувствах и сантиментах? Она хотела, чтобы он сидел рядом… и болтал?

Он совершил роковую ошибку, и если бы он сейчас не стоял у окна, внимательно прислушиваясь к тому, как Кейт обсуждает дела с мистером Гидденсом, он мог бы согласиться на ее вчерашнее предложение о разводе. Но, Боже правый, в этот день все его долги в Лондоне будут оплачены. Он не может отказаться от такой возможности.

Она права в своих оценках. Ее требования нельзя назвать невыносимыми. Просто он впервые, встретил женщину, которая ни в чем не желала уступать и настаивала на своем. Обычно женщины интересовались главным образом изысканными шляпками и дорогими безделушками. А его жена выглядела вполне естественно за большим столом. Заполняла приходно-расходные книги и счета.

Если бы она сейчас не занималась его делами, время от времени удивленно поднимая брови, он никогда бы не смотрел в сад.

Сидя за столом в кабинете мужа, перед мистером Гидденсом, достающим один счет за другим, Кейт очень хорошо понимала мрачное молчание ее мужа, который сейчас стоял, глядя в сад. Во время их утреннего разговора Кейт пришла к выводу, что он человек весьма скрытный. И сейчас она понимала, как ему трудно смотреть, что его личными делами занимается его жена, решая, за что платить, а за что – нет. Не то чтобы она не хотела оплачивать все его долги. Было бы несправедливо не платить тем, кто имел глупость пять лет подряд давать кредиты, не получая взамен ни пенни. Она знала, что торговцы склонны делать исключения для аристократов, но непонятно, как они оплачивают свои собственные счета. Внимательно просматривая расходы мужа, Кейт пришла к выводу: назвать их чрезмерными нельзя. Но чрезмерность – понятие относительное. Привыкла же она к тому, что ее ежегодный гардероб стоит за двадцать тысяч долларов.

Она была знакома с названиями женских магазинов, где продавались эксклюзивные платья, веера, перчатки, шляпы…

– Твоя мать, я смотрю, покупала все самое дорогое.

Краем глаза она заметила, что Фолконридж выпрямился.

– Эти предметы предназначались для моей любовницы, – сквозь зубы процедил он.

Мистер Гидденс кашлянул.

Кейт не хотелось обсуждать этот вопрос при посторонних. У ее мужа была любовница. Ее наполнили гнев и сомнения. Если даже он был прошлой ночью у Хокхерста, он мог после этого зайти к любовнице.

– Конечно, я соглашусь на оплату этих предметов, поскольку они были приобретены до того, как я вошла в твою жизнь. Однако в будущем тебе придется искать другие средства на любовниц.

Он обернулся и пристально посмотрел на нее:

– Ты не должна об этом беспокоиться. Любовница давно покинула меня.

– Прости. – Кейт распрямила плечи. – Я знаю, как больно, когда тебя бросают.

– Это произошло не по личным мотивам, а по деловым. У меня не было денег на побрякушки, которые она от меня требовала.

Кейт вздрогнула. Может, для него физическая близость просто бизнес? И он появился в ее спальне, хотя они едва знали друг друга, чтобы его обслужили?

– Ты был с ней нарочито груб? – с горечью спросила Кейт.

– Ты жалеешь ее, поскольку думаешь, что она что-то для меня значила и я мог питать к ней какие-то чувства. Уверяю тебя, для меня ее исчезновение было всего лишь некоторым неудобством.

Ей хотелось спросить: «Тогда почему ты сказал не «она ушла», а «она покинула меня»?» В этот момент мистер Гидденс кашлянул, и Кейт подумала, что ее муж скрывает свои душевные переживания из гордости. Боже милосердный, как же он горд, как отрешен, как далек от нее! Что он от нее скрывает?

И почему вдруг она этим так заинтересовалась?

Он, без сомнения, красив. И к тому же загадочен.

Ей стоило немалых усилий вернуться к нудным счетам, прервав размышления о своем очаровательном муже.

Перед встречей с Гидденсом Кейт облачилась в довольно простое синее платье, которое застегнула до самого подбородка. Она должна была выглядеть строго, чтобы мистер Гидденс понял, что хозяйка в доме она. Ей также хотелось узнать, произнесет ли ее муж слова «голубой цвет», как только ее увидит.

Но он этих слов не произнес. Когда она вошла в комнату, лишь чуть отвернулся от окна.

Она не могла сказать, почему ей щекотало нервы то, что он пытался угадать ее любимый цвет. Особенно поскольку она знала, что это не главное, что может увлечь ее в постель. Она просто использовала цвет как пример того, что они совсем мало знают друг друга. А он, похоже, воспринял это как вызов. Найти ее любимый цвет и скользнуть в ее кровать.

Нет, все будет не так просто.

Чтобы познакомиться со всей информацией, которую предоставил ей Гидденс, она потратила три часа. Было бы проще, если бы он предъявил ей общий счет, чтобы согласиться на все платежи одним росчерком пера, но ей было интересно, что за покупки ввели ее мужа в столь крупные долги. К своему удивлению, она обнаружила необычно большое число дорогостоящих безделушек Видимо, Фолконридж покупал их своей любовнице, желая купить ее привязанность. Она не могла знать, как работал этот бизнес с любовницей. Возможно, во время посещения Джереми она попросит его это объяснить. Кейт не думала, что ее брат имел любовницу, но, возможно, он знает что-то из разговоров и сможет ее просветить.

Она подписала вексель из банка и вручила его мистеру Гидденсу. Потом утвердила дополнительный платеж ему в знак признательности за превосходное ведение деловых записей, чтобы он не сбежал с полученными деньгами. Если он окажется честным, ему и впредь будут хорошо платить.

– Благодарю вас, миледи. Был рад познакомиться с вами и упорядочить дела милорда.

– В будущем я хотела бы встречаться с вами ежемесячно.

– Не вижу в этом особой нужды. В Британии принято продлять кредит аристократам до конца года.

– Да, но я американка и предпочитаю расплачиваться со всеми долгами ежемесячно, чтобы долги не вышли из-под контроля.

– Как хотите. – Он поклонился ей и Фолконриджу. – Доброго дня, миледи, милорд.

Когда этот человек покинул комнату, Кейт вздохнула, откинулась назад и посмотрела на мужа. Он не выглядел счастливым, и она подумала, что, может, он никогда не был счастливым.

– Ты получила от этого удовольствие? – спросил он.

– Я бы не сказала. Какое-то время ты не вылезал из долгов.

– К несчастью, это не все. Надо еще заплатить слугам.

– Я позабочусь об этом.

Он кивнул.

– Завтра я хотел бы отъехать в мое загородное поместье, чтобы мы… ты могла бы уладить там все дела.

– Хорошо.

– Тебе это не претит?

– Я не очень люблю Лондон. И мне очень хочется увидеть дом, который достался тебе по наследству. В полдень я хотела бы навестить свою семью, чтобы уведомить ее о наших планах.

– Если не возражаешь, я не буду тебя сопровождать. У меня есть несколько личных дел, которые надо уладить до отъезда.

– Конечно.

Он опустил взгляд на обюссонский ковер под ногами, и она увидела, как заходили его желваки. Кейт поняла, что в нем происходит внутренняя борьба.

– Сколько тебе понадобится, чтобы уладить свои личные дела? – спросила она.

Он поднял на нее глаза, и она увидела в них отчаяние. И вспомнила, что он женился на ней из-за своих долгов.

– Тысяча фунтов.

Кейт знала: это было много меньше долгов, которые она уже заплатила. Почему это столь его заботит? Она хотела спросить об этом, но вместо этого произнесла:

– Я выпишу тебе вексель.

– Не задав ни единого вопроса?

– Ты сказал, что это личные дела.

Он отвернулся, но она успела уловить чувство облегчения на его лице.

– Благодарю. – Его голос звучал хрипло и сдавленно. Майкл кашлянул, прочищая горло, и она подумала, что он сейчас произнесет что-то еще – возможно, объяснит, зачем ему эти деньги. Но он молчал.

Когда она села за составление переводного векселя, то подумала, наступит ли день, когда ее муж разделит с ней бремя, которое она взвалила на свои плечи, и раскроет ей свои тайны.

Глава 6

– Хочу уведомить тебя, что женился.

Сидевшая на кровати седовласая женщина с недоверием посмотрела на Майкла.

Он кашлянул.

– Она американка. Очень богатая. Надеюсь, ты ее одобришь. Ее глаза не имеют какого-то определенного цвета. Кажется, что они меняют оттенок, когда у нее меняется настроение. Я до сих пор не определил их цвет. По большей части из-за того, что она старается на меня не смотреть. Но скорее всего они зеленоватые. Волосы у нее ярко-рыжие. Вообще-то мне не нравятся рыжие волосы, но…

– Кто ты? – спросила женщина, пристально всматриваясь в него. Лицо ее выражало недоумение. Когда-то она была красавицей. Майклу не хотелось говорить ей, кто он.

Женщина считала, что у нее нет сына.

Не потому, что она отказалась от него, а просто она его не помнила. У нее была полная потеря памяти. Амнезия, Майкл знал, что мать никогда его по-настоящему не любила.

– Ты меня не знаешь, – наконец произнес он.

– Тогда почему ты здесь?

Майкл печально покачал головой.

– У меня новость, которой я должен поделиться с семьей, а поскольку семьи у меня нет, я решил поделиться с тобой. Они здесь с тобой хорошо обращаются?

Она пожала плечами, устремив взгляд в пустоту.

– Почему ко мне не приходит Фолконридж?

Потому что он умер более двадцати лет назад.

– Он обычно не охотится с Альбертом так долго, – продолжила она.

Принц Альберт тоже давно скончался.

– Скажи мне еще раз, кто ты? – спросила она.

– Майкл.

– Прелестное имя.

Она стала рассматривать свои морщинистые руки, и Майкл подумал, что они ее пугают. Ему было невыносимо думать, что она иногда испытывает страх и он ничем не может ей помочь.

Майкл поднялся с деревянного стула с жесткой спинкой.

– А теперь я должен идти.

– Смотри, чтобы тебя не застал здесь мой муж. Он очень ревнив.

– До свидания, миледи.

Майкл не мог сказать, что для него труднее – приходить сюда или уходить. Майкл вышел из комнаты. Прислужник закрыл дверь на замок. У двери Майкла ожидал доктор.

– Ее обязательно запирать? – спросил Майкл.

– Как вы знаете, милорд, она склонна бродить. Поэтому приходится ее запирать. Для ее же собственного блага, – объяснил доктор Кент. – Она никак на это не реагирует.

– Откуда вы знаете, реагирует она или нет?

– Она не проявляет никаких эмоций. Не возражает против того, чтобы ее запирали. Она довольна своим положением.

– Как она может быть довольна, если у нее нет памяти?

– Память – странная вещь, милорд. Мы только что приняли к себе нового герцога Веллингтона. Он абсолютно уверен в том, что он герцог Веллингтон.

– До тех пор, пока вы его не вылечите.

– На прошлой неделе мы вылечили одного Наполеона.

– Почему респектабельные англичане обычно воображают, что они Наполеоны?

– Как я уже говорил, милорд, память – вещь странная. Если позволите сказать…

– Здесь?

– У меня в кабинете.

– Я ничего больше не должен. – Майкл был благодарен Кейт. Она оплатила все долги, не требуя объяснений.

– Да, милорд, но, как вам известно, наша больница предназначена для тех, кто поддается лечению. Обычно мы держим наших пациентов не больше года. Если их нельзя вылечить, заключается договор иного плана.

– Да, я это знаю. Я работаю над этим договором. Требуется некоторое время. – Майкл стиснул зубы. – Прошу вас. Я заплачу втрое больше, чем вы просили.

Доктор Кент улыбнулся:

– Посмотрим, есть ли у нас возможность подержать ее в клинике еще год.

Майкл кивнул. Он мог бы купить всю эту чертову клинику, но ему это не нужно. У него другие планы. Требовалось лишь время, чтобы их осуществить. Помня, как ему достаются деньги, он мог лишь надеяться, что это получится без особых трудностей.

– Итак, объясни мне, как работал этот бизнес с любовницей.

Кейт нашла брата в библиотеке. Это была первая комната, куда она отправилась. Все в ее семье, и больше все же ее отец, гордились библиотекой.

Джереми, развалившись на стуле возле окна, закрыл «Путеводитель по Лондону» и внимательно посмотрел на нее. Как и Кейт, он любил заниматься деталями и никогда не начинал какое-либо предприятие без тщательного планирования – даже при осмотре города, который посещал.

– Итак, что я должен тебе объяснить? – спросил он, подняв брови.

Кейт села на стул напротив Джереми.

– У Фолконриджа была любовница, объясни, как работал этот бизнес с любовницей. Он приобрел для нее огромное число безделушек. Говорит ли это число о глубине его любви к ней?

– Это может означать самые разные вещи.

– Например…

Джереми вздохнул, взял сигарету из коробки, стоявшей на близлежащем столе, и прикурил.

– Мама не любит, когда ты куришь в доме.

– Слава Богу, ее здесь нет, верно?

– А где она?

Джереми пожал плечами:

– Она собиралась на прогулку в карете, и отец забрал ее. Хочешь, чтобы она была здесь, расспрашивала тебя о твоем браке?

– Нет, не хочу, но не уклоняйся от вопроса.

Джереми втянул в себя дым сигареты и выдохнул несколько кругов дыма.

– Думаю, он ее любил.

– Он говорил, что не любил. И что это был чистый бизнес.

– Он обсуждал свою любовницу с тобой?

– Утром я потратила более трех часов, изучая его траты и разбираясь с его долгами. Я задала ему вопрос о покупке всех этих побрякушек.

– Если это был бизнес, значит, этими побрякушками он ей платил.

– Он снимал дом на протяжении трех лет и имел дополнительное число слуг. Эти траты исчезли всего несколько недель назад. Как ты думаешь, этот дом был снят для нее?

– Понятия не имею. Спроси у мужа.

Кейт знала, что не решится задать ему такой вопрос.

– Разве мужчины не снимают жилье для своих любовниц?

– Кейт…

– Пожалуйста, Джереми. Это достаточно простой вопрос.

Было видно, что ему неприятно ее любопытство, но он ответил:

– Обычно – да.

– Понятно. – Она закусила нижнюю губу. – Любовнице платят?

– Вообще-то платят.

– Значит, он мог ее и не любить?

– Надеюсь, ты не ревнуешь?

– А я должна?

– Нет.

– У тебя есть любовница?

– Не могу поверить, что ты меня об этом спрашиваешь.

– Здесь пахнет чем-то восхитительным, – произнесла Дженни, шагнув в комнату. Она выхватила у. Джереми сигарету и, присев на стул, затянулась. – Кейт, моя дорогая сестра, почему ты не проводишь этот день со своим потрясающе красивым мужем?

– Он занят некоторыми личными делами, так что я решила зайти, чтобы сообщить, что завтра мы уезжаем за город.

– А-а, в наследственное поместье. Интересно, как оно выглядит.

– Как все наследственные поместья, оно не может быть очень современным. Я слышала, что в некоторых поместьях до сих пор зажигают свечи.

– У тебя достаточно денег, чтобы все изменить, – сказала Дженни.

– Пожалуй, что так. Но лондонский дом тоже требует перестройки.

– Все это ты должна была предвидеть, когда выходила замуж за обедневшего лорда.

– Как ты думаешь, у человека в жизни может быть только одна настоящая любовь? – спросила Кейт, не теряя надежды полюбить Фолконриджа так, как она любила Уэсли. Он не был столь же очарователен и весел. Но, говоря по совести, Фолконридж вместе со своим титулом имел и множество обязательств, которые никогда не обременяли Уэсли. Младшие сыновья имеют больше свободы для развлечений, чем их старшие братья. Это, без сомнения, делает их много интереснее в общении.

– Конечно, нет. Любовь бесконечна. Ты любишь мать, отца, Джереми и меня, а когда у тебя появятся дети, ты будешь любить и их.

– А ты уверена, что Кейт тебя любит? – спросил Джереми.

Дженни озорно улыбнулась:

– У тебя нет никаких важных дел? Может, ты собираешься в музей или еще куда-нибудь?

– Ты права. – Он поднялся. – Меня очень интересует комната ужасов в Музее мадам Тюссо. Насколько я понял, экспонаты выглядят столь устрашающе, что способны до смерти напугать. Женщин туда не пускают.

– Что за чушь! – сказала Кейт, раздраженная тем, что он кичится своим мужским превосходством. Его будущей жене это не доставит удовольствия. – Мне не нравится, что женщин считают существами пугливыми и слабыми.

– Хотите составить мне компанию и проверить свои нервы?

– Мне надо присматривать за домом. Я не могу позволить себе бродить по Лондону и развлекаться.

– Жаль. Тогда скажи маме, чтобы не ждала меня до рассвета.

– Музей закрывается гораздо раньше, – поддразнила брата Дженни.

Джереми с улыбкой подмигнул.

– Можно найти другие развлечения.

– Иногда я жалею, что не родилась мужчиной, – произнесла Кейт. Она никогда не завидовала красоте Дженни, но ей не хватало свободы, которая была у Джереми. – Я могла бы управлять отцовским банком.

– Не понимаю тебя, Кейт, – произнесла Дженни. – На мой взгляд, нет ничего более скучного, чем весь день сидеть в конторе и копаться в числах.

– А сидеть весь день в комнате, когда с тебя портной снимает мерки, не скучно? Боже, Дженни, мы за год потратили двадцать тысяч долларов на одежду, когда были в Париже. Это непозволительная роскошь.

– Ты не успела выйти замуж и уже экономишь. Деньги, если их много, надо тратить и таким образом делать доброе дело – давать людям возможность заработать.

Видимо, мысль экономить появилась у Кейт после того, как она увидела список безделушек и побрякушек, которые приобрел Фолконридж.

Дженни поднялась и взяла Кейт за руку:

– Пойдем. Ты сегодня в плохом настроении, и оно передается мне. Давай прогуляемся вместе с Джереми.

– Не могу. У меня полно дел. Перед отъездом я должна нанять еще слуг. – Кейт собиралась отправиться в Столичную ассоциацию содружества молодых слуг. Эта организация имела несколько отделений и славилась тем, что устраивала на работу молодых леди.

В глазах Дженни появилось лукавое выражение.

– Хочешь нанять лакея?

Кейт закатила глаза и улыбнулась:

– Да, но не одного, а нескольких. Сейчас у нас всего один.

– Прекрасно. Тогда, я думаю, мне лучше всего провести время с тобой. Мне очень нравится изучать икры молодых людей.

Подбирая лакеев, предпочтение отдают тем, кто хорошо смотрится и у кого красивые икры.

– Тебе больше нравится глазеть на молодых людей, а не на окровавленные восковые фигуры? – поддразнила ее Кейт.

– Конечно. Думаю, тебе следует выбирать высоких, смуглых и красивых слуг. Буду рада тебе помочь.

– Высокие лакеи могут потребовать более высокое жалованье.

– Ты в состоянии им заплатить. Преподнеси себе подарок. Будь у меня собственный дом, я поступила бы именно так.

– Возможно, ты права, мой муж высокий, красивый и смуглый. А теперь мне хотелось бы для контраста людей с более светлой кожей.

– Светлокожие так же опасны, как и смуглые, – сказала Дженни. – Я обещала себе, что не буду спрашивать, но просто умираю от любопытства. Фолконридж сделал тебя прошлой ночью счастливой?

Кейт почувствовала, что заливается румянцем.

– Тебе было хорошо? – улыбаясь, спросила Дженни.

Кейт судорожно сглотнула. Она не хотела обсуждать прошлую ночь с Дженни, объяснять, почему решила повременить с первой брачной ночью.

– Давай сменим тему. Могу лишь сказать, что осталась довольна.

– Глядя на тебя, этого не скажешь. Хотя он в постели великолепен.

– Откуда такая осведомленность?

– Это видно с первого взгляда.

Кейт ощутила укол ревности и вскочила на ноги.

– Мне нужно проследить за наймом слуг.

– Дашь мне минуту переодеться?

– Минуту? У тебя есть по меньшей мере час.

– Тогда приходи ко мне наверх, и я расскажу тебе о костюмированном бале, который планирую.

– И когда он состоится? – спросила Кейт.

– Через две недели. Сможешь приехать из поместья на бал?

– Попытаюсь. Все зависит от того, в каком состоянии наследственный дом мужа.

Майкл нуждался в женщине. Он всегда испытывал эту потребность после визитов к матери. Ему нужна была женщина хотя бы на несколько минут, чтобы пережить боль от того, что его не помнят, что мать, возможно, страдает или испытывает страх и в данный момент он для нее ничего не значит.

Поскольку он оставил кучера и свой экипаж Кейт, то сейчас ехал по Лондону в своей открытой карете, которой правил его конюшенный. Майкл чувствовал, как в нем растет напряжение. Какое-то время он не испытывал нужды в женском теле. Он не проклял свою любовницу за то, что она его оставила. Как самовлюбленный эгоист он заслужил это. Их отношения основывались на его потребностях – его стремлении отвлечься, желании удовольствий, необходимости забыться, когда это было наилучшим выходом.

Неужели болезнь матери со временем поразит и его самого? Может этот недуг передаваться по наследству? Он не спал несколько ночей, охваченный страхом, что при пробуждении потеряет память. А что может быть ужаснее?

Как-то врач сказал ему, что потеря памяти может явиться результатом сильного стресса.

Но его мать всегда жила спокойно, за ней ухаживали слуги, о ней заботились родственники.

Однажды, вернувшись домой, Майкл обнаружил, что мать бьется в истерике, кричит, что не знает, где находится. По правде говоря, в доме действительно можно было заблудиться. Их загородный особняк представлял собой лабиринт из коридоров и комнат. Но мать жила здесь с шестнадцати лет, с того момента, как вышла замуж. Что же с ней произошло? Это был явный приступ безумия.

На следующий день все прошло.

Однако приступы безумия не прекращались. Пять лет назад Майкл понял, что матери необходима медицинская помощь, и отправил ее, ныне уже вдовствующую маркизу, в частный дом для умалишенных.

Он сомневался, что Джеймс Роуз охотно подписал бы с ним бумаги, если бы знал о его слабоумной матери. Но Майкл никому о ней не рассказывал. Его мать всегда предпочитала Лондону загородную жизнь. Правда о ее состоянии была бременем, которое трудно выносить одному.

Майкл старался забыться с какой-нибудь женщиной, находя утешение в ее аромате, в ее мягкости, в ее сердце.

Майкл подумал о своей жене с роскошными изгибами тела, которые могли бы дать такое забытье. Он вспомнил соблазнительные тени, которые видел прошлой ночью под ее пеньюаром. Как ему хотелось пройтись языком по ее соблазнительной плоти…

Майкл простонал, когда представшие перед его мысленным взором плотские сцены заставили напрячься его тело. Однако удовлетворения он не увидит ни в этот день, ни в эту ночь. Ему придется искать другой способ, чтобы справляться со своими демонами до того времени, пока не заслужит ее благосклонности.

– Стой! – крикнул Он кучеру, когда они проезжали мимо ювелирного магазина.

Майкл вышел из кареты.

– Подожди здесь, я не задержусь.

Уверенным шагом он двинулся сквозь шумную толпу и прошел до ювелирной лавки. Здесь он обычно покупал многочисленные подарки для любовницы. Но только сейчас подумал: нравились ли ей его подарки или она просто притворялась? Вряд ли его жена станет носить то, что он дарил любовнице. У жены наверняка более изысканный вкус. Майкл зашел в ювелирную лавку.

– Добрый день, милорд. Рад вас видеть.

– Добрый день, сэр.

– Слышал, вы недавно обвенчались. Примите мои поздравления.

– Благодарю. – Майкл подумал, что ему следует выразить скорее сочувствие, нежели поздравлять.

– Вам нужно что-то особенное для вашей супруги? У нас есть кое-что достойное украсить шею маркизы.

Майкл представил себе, как надевает ожерелье на шею Кейт, застегивает его сзади, прижимает губы к шее, целует ее ушко, вдыхает ее аромат…

Поттертон показал ему несколько ожерелий, которые сверкали бриллиантами, изумрудами и сапфирами, но Майкл не знал любимый цвет Кейт, а тем более – ее предпочтения в ювелирных украшениях. Но ему почему-то казалось, что Кейт будет так же рада подарку, как и любовница. Он вспомнил, что в день венчания на Кейт было жемчужное ожерелье. Жемчуг. Белый цвет. Может, именно этот цвет ее любимый? В магазине только бриллианты были белые… И еще серебро. А может, подарить ей еще одно жемчужное ожерелье? Или камею?

– Вы хотите представить себе, что предпочла бы ваша супруга, милорд?

– На этот раз я здесь не для покупок. – Майкл сиял перчатку с правой руки, стянул с безымянного пальца кольцо и положил на прилавок. – Сколько вы дадите мне за это кольцо? Оно принадлежало моему отцу.

Поттертон с трудом скрыл удивление и, наклонившись вперед, негромко произнес:

– Милорд, ваши долги здесь полностью оплачены.

– Я знаю, но мне нужны деньги на некоторые личные траты.

Брови Поттертона поползли вверх.

– Ах да. Понимаю.

Майкл в этом сомневался. Похоже, хозяин магазина решил, что ему нужны деньги для любовницы.

– Вы не смогли бы пройти в заднюю комнату, милорд, для небольшого частного дела?

Поттертон взял кольцо, и Майкл проследовал за ним в заднюю комнату. Поттертон сел за стол, поднес к глазу лупу и начал внимательно изучать кольцо.

– Прекрасная работа, – пробормотал он. – Но я могу заплатить вам всего несколько фунтов. – Он положил лупу на стойку. – Уверен, для вас это кольцо стоит много больше.